Загадочная славянская версия IX правила Халкидонского собора

Содержание

В 1-й половине I тома Истории Русской Церкви Академика Е. Е. Голубинского на стр. 615 читаем:

«9-е правило ІV-го Вселенского собора по принятому тексту читается: «Если который клирик с клириком же имеет судное дело, то да не оставляет своего епископа и да не прибегает к светским судилищам, но сперва да предъявит свое дело у своего епископа, или по изволению того же епископа избранные обеими сторонами да составят суд»¹. Но в славянском переводе номоканона И. Схоластика правило это читается: «Аще который клирик с клириком тяжу имать, да не оставляет своего епископа и к людским судьям (да не) пририщет, но преже да скажет вещь свою епископу, да епископ повелением своим призвав обе страны хотящаяся прети, с начальными своими попы праведне да устроит»². Которое из двух чтений есть подлинное, мы не знаем; но предполагая, что оно есть и то, которое у нас принято, во всяком случае будем иметь несомненным, что чтение номоканона Схоластикова, взятое от практики и свидетельствующее о ней, было весьма распространённым и весьма авторитетным, ибо иначе переводчик номоканона Св. Мефодий, первоучитель славянский и архиепископ Моравский, конечно, не принял бы его³. Что наше чтение действительно было распространено и весьма авторитетно, на это мы имеем и ещё одно доказательство: в Генелевом издании Кодекса Феодосиева к закону Импер. Валента, Грациана и Валентиниана от 376 г. (Lib. XVI, tit. II, п. 23), который начинается: Qui mos est causarum civlium, idem in negotiis ecclesiasticis приложено следующее interpretatio: Quoties ex qualibet re ad religionem pertineute inter cliricos fuerit nata contentio, id specialiter observetur, ut convocatis ab episcopo dioecesanis presbyteris, quae in conventionem venerint, judico terminetur»⁴.

To, что в приведённой тираде знаменитого историка русской церкви заслуживает особенного внимания, это – указание на замечательную версию 9-го правила Халкидонского собора, дотоле остававшуюся незамеченною, весьма резко уклоняющуюся как от греческого текста, так и его перевода, даваемых синодским изданием. Для наглядного представления разности сравниваемых текстов прилагаем их параллельно:

Как видно отсюда, текст славянской Кормчей отступает от греческого текста в следующих моментах: во 1-х, он совершенно умалчивает о праве тяжущихся клириков вести своё дело у судей добровольно избранных, во 2-х, вопреки подлиннику определяет состав единственно компетентного для них суда коллегией, состоящей из епископа и его начальных попов.

Разность настолько существенная, что отнюдь не может быть объяснена ошибкой переводчика, или искажена невежеством переводчика. Нет, славянский текст Схоластикова номоканона есть именно особая версия 9-го правила Халкидонского собора. Где же начало этой версии? Е. Е. Голубинский высказал предположение и попытался доказать два положения: 1) Что она есть перевод, сделанный Св. Мефодием с той греческой версии этого правила, которая в его время почиталась лучшею и наиболее авторитетною, как соответствовавшею судебной практике того времени. 2) Да и по существу своему она представляется более достойною ІV-го Вселенского собора, чем обычно ему приписываемая.

Взвесив всю важность поставленной Е. Е. Голубинским проблемы в истории текста источников права Церкви Православной, мы и предприняли труд отправиться на дальнейшие разыскания по вопросу об этой поистине загадочной версии и представить на предлагаемых страницах результаты своих поисков.

Как мы видели выше, Е. Е. Голубинский высказал мысль, что первоисточник славянской версии 9 правила должно искать в греческих кодексах правил: «которые из двух чтений – гов. он – есть подлинное мы не знаем; но предполагая, что оно есть и то, которое у нас принято, во всяком случае будем иметь несомненным, что чтение номоканона Схоластикова было весьма распространённым и авторитетным, ибо иначе Св. Мефодий не принял бы его.»

Если мы оставим область предположений и останемся на почве письменных источников византийского права, то мы придём только к выводу, решительно противоположному догадке Е. Е. Голубинского. Во всех известных доселе изданиях полного греческого текста правил Халкидонского собора, кроме Бевериджа, который принят синодскою книгою правил, как-тο: Афинскою Синтагмою, Питрою и Бенешевичем, текст 9 правила поражает своею устойчивостью: ни о каких начальных попах он не говорит. Сверх того, известны и латинские тексты, почти современные Иоанну Схоластику, и однако же в них 9-е правило переводится соответственно устойчивому греческому тексту, а не нашей славянской версии.

Вот эти переводы.

Не можем умолчать, наконец, и об арабской версии 9 правила, текст которой передает Беверидж в своём Synodicon’е. Латинский перевод её гласит так:

«С. IX. Si contentio inter sacerdotes acciderit, aut ipsi in aliqua re sibi invicem adversarii fuerunt, episcopos suos non reliquant, et opem a principe, aut judicibus implorent, sed episcopum de rebus suis certiorem faciant et arbitros inter se constituant jussu episcopi, deinde acquiescant in eo, quod ipse de illis statuerit»⁵.

Из этих версий одна, принадлежащая Дионисию Малому, содержит точный перевод греческой, две другие – перевод довольно свободный, однако же точно выдерживающий определение греческого текста о том, что первою инстанцией для суда по тяжбам клириков должен быть епископ, или с его соизволения, избранные сторонами арбитры. О коллегии, состоящей из епископа и его начальных попов – нет упоминания.

Немаловажным доказательством в пользу устойчивости греческого текста правила 9-го служат и толкования его схолиастами XII даже ХІV века.

Толкование Зонары гласит так:

«Это (9-е правило) хочет, чтобы клирики, имеющие друг с другом дела, т.е. обвинения и иски друг на друга, производили их пред своим епископом и не ходили к светским судьям; ибо это было бы пренебрежением и обидою для епископа, или по крайней мере, чтобы с ведома епископа, т.е. с его дозволения, разбираемы были иски, у кого захотят обе стороны».

Толкование Вальсамона:

«Постановив правилом, чтобы все клирики (а под именем клириков разумеются и монахи) были в подчинении местному епископу, святые отцы в настоящем правиле присовокупляют, что клирик не имеет права судиться с другим клириком в светском суде, но должен судиться у своего епископа, или с ведома епископа, у кого захотят обе стороны, но непременно у лиц, имеющих на то право, т.е. церковных; ибо может случиться, что епископ не хочет слушать дело по какой-либо уважительной причине».

Матфей Властарь в своей синтагме под буквою δ" пишет:

«А 9-е правило IV собора повелевает, чтобы клирики и монахи, имеющие дела и тяжбы между собою, судились у своего епископа, не обращая внимания на светские судилища, потому что может казаться, что прибегающий к ним пренебрегает и обижает своего пастыря. Впрочем иногда с его ведома позволяется судиться, у кого захотят обе противные стороны»⁶.

Так устойчива греческая версия 9-го правила.

Известно, однако же, что Номоканон И. Схоластика, имевший очень долгое и обширное применение в церковно-судебной практике, как свидетельствует о том весьма значительная масса сохранившихся рукописей, в позднейших редакциях весьма значительно видоизменялся. Нельзя ли предположить, поэтому, что и в руки св. Мефодия попала такая редакция, в которой греческий текст 9-го правила

как раз и совпадал с нашею славянскою версией?

Ближайшее и детальное изучение этой рукописной массы, какое посвящено было со стороны весьма видных представителей науки, заставляет, однако же, отказаться и от этого предположения. Дело в том, что наибольшему разнообразию, наибольшим видоизменениям подвергалось то произведение И. Схоластика, которое называется номоканоном, но не то, которое называется сводом = Συναγωγή и которое и содержит полный текст правил (Апостольских, 4-х Вселенских и 6-ти поместных соборов) и которое входит, как первая часть, в состав Номоканона, причём правила иногда приводятся здесь в полном тексте, а иногда только цитируются. Правда и этот свод подвергался некоторым видоизменениям, но последние состояли в неодинаковом порядке расположения правил в каждом титуле, в неодинаковом количестве их – в одних редакциях в большем, в других – в меньшем. Встречается немало редакций, в которых к правилам присоединяются глоссы безымянных авторов. Но самый текст правил остаётся почти неизменным; и во всяком случае доселе ещё не указано такой версии занимающего нас правила, какая соответствовала бы нашей славянской его версии⁷. Да если бы таковая и нашлась, то немыслимо, чтобы такой просвещённый муж, как св. Мефодий, решился предпочесть её общераспространённой, содержащейся во всех авторитетных собраниях правил Восточной Церкви⁸.

Примечание. Е. Е. Голубинский не довольствуется только предположением существовавшего некогда греческого текста 9-го правила, соответствующего славянской его версии, но идёт далее, пытаясь доказать, что эта версия даже по существу – лучшая общепринятой греческой и наиболее соответствовавшая судебной практике средних веков. Но и эта попытка едва ли может быть признана удачною. Так, ссылка на схолию к закону 376-го года говорит скорее против

защищаемого им положения, чем за него. В ней говорится, что по делам клириков, касающимся религии, суд должен производиться епископом соборно, в составе всех пресвитеров его области, а не в составе только начальных попов. Что во времена Халкидонского собора, равно как ранее его и даже позднее епархиальный суд по чисто церковным делам совершался соборно – это святая истина; правило 9-е, называя судьёй только епископа, нисколько не противоречит ей, поименовывая лишь главное лицо в составе соборного суда: это обычный юридический способ наименования целого учреждения a parte potiore. Затем, в правиле говорится не о церковном деле, а о личных обидах и денежных исках: πρᾶγμα, ὑπόθεσις, actio, тяжа, пря: для таких дел не стоило созывать целого собора пресвитеров, а достаточно было третейского суда. Неблагосклонное отношение Е. Е. Голубинского к этому суду представляется странным каноническим недоразумением. В древней церкви и в церкви византийской этот суд пользовался широкой популярностью (о нем см. прав. 107, 113, 136, 139 Карфаг. соб.) и был покровительствуем византийскими императорами. Иное дело в древней Руси: здесь суд по делам церковных людей искони составлял доходную статью епископа и его начальных попов и потому третейский суд едва ли здесь допускался.

Единственным основанием для такого предположения служит тот несомненный факт, что рассматриваемая версия находится в славянском номоканоне, переведённом в Моравии в восьмидесятых годах ІХ-го в. апостолом славян, Св. Мефодием, архиепископом Моравским. Но сильное сомнение возникает, как только мы обратимся к тем письменным памятникам, в которых дошёл до нас перевод номоканона, приписываемый св. Мефодию.

Он дошёл до нас в двух списках: в рукописи XIII в. Румянцев. № 230 и Москов. Дух. Акад. № 54 (ркп. ХVІ в.)⁹. Оба списка весьма тщательно исследованы с палеографической и филологической сторон и характеризуются следующими чертами.

«Сравнивая эти два списка, находили равенство содержания, но и настолько разницы, что академический список надо признать списанным не с Устюжского (Синод. № 230), а с другого, менее ошибочного, хотя может быть в некоторых словах и изменённого. Необходимо, следов., допустить ещё два списка: один, с которого списан академический, и еще один, с которого списан и этот первообраз академического и Устюжский»¹⁰.

Оба весьма неисправны относительно цитации правил и наименования их авторов. Напр. Халкид. соб. прав. 4 надписывается: «св. Апостол»; Вас. Вел. 19-е надписывается: «св. апост. кан. з»; Неокесар. 6-е надписывается: «никейск. соб. кан. 45». Халкид. соб. 1-е надписывается: «Лаодик. соб. кан. 1». Ефесскаго 6-е надписывается: «Амоського, или Емского собор, кан. 1» ¹¹.

Что касается самого текста правил, то и он носит следы неисправности переписки; встречается, хотя и редко, прямо бессмыслица: напр, «святии оубо Господни ученицы Клименьтом предашася»¹².

В общем, перевод отличается буквальною близостью к подлиннику и весьма многие греческие слова оставляет без перевода, напр., экзарх, анагност, кафоликия, причем доходит иногда до непонятного излишества; напр. оставляет без перевода такие слова: мардоурии ли птихии (μαρτυρίων ἢ πτωχείων) ¹³.

Но тем неожиданнее выступают нередкие случаи слишком свободного отступления от подлинника в отдельных словах и фразах. Напр. «мольбы честныя» = πρεσβεία τῆς τιμῆς, «второму риму νέαν Ῥώμην; «людска власть» = ρωμαϊκὴ ἀρχή: «се устав и се рок» = οὗτος ὁ ὅρος; «дети и уноты» = οἰ νέοι; «да стязаются сами о пьщевании книжнем и о правой вере» = ἀνακρινέτωσαν ἀλλήλοις τὰ δόγματα; «экзарха, строящего церкви» = ἔξαρχον τῆς διοικήσεως¹⁴. Сюда же относится и занимающая нас славянская версия, просмотренная к удивлению и Срезневским и Соболевским.

Встречаются случаи значительного сокращения сравнительно с греческим текстом. Напр. Апост. прав. 18; Прав. 13-е Анкир. соб. дает только первую половину: «Хор епспом не достоит прозвутер, ни диакон на свещение», – вторая половина опущена. В 85 Апост. правиле при перечислении книг Ветхого Завета опущены книга Судей и Руфь и т.п. И наоборот, в двух правилах сделано дополнение к подлиннику. Так в конце 52 прав. Лаодик. собора сделано непонятное дополнение: «говеющих и постящихся в субботу». В конце Апост. прав. 37 присоединены след. слова: «сиречь по Егюптяном мсця данофи в к҃і, и по Римляном октября в ѳ҃. анафема г҃"¹⁵.

Относительно языка, на котором сделан перевод, еще А. X. Востоков высказался: «язык перевода во многих местах сохранен древнейший, по коему несомненно заключить можно, что сие собрание церковных правил есть первое на языке словянском, за коим уже следовали другие, кои отчасти из сего заимствовались»¹⁶. Более детальные исследования новейшего времени по этому предмету приводят к следующим заключениям:

«В общем словарный материал номоканона отличается от словаря древнейших текстов Евангелия, Апостола и Псалтири, хотя и не редко имеет с ними совпадения. Из последних стоит отметить «под пега». За то он обнаруживает связь с материалом жития первоучителя Мефодия. Так, в нем находятся слова: кафоликия, служба (литургия), стражник¹⁷, сонм (собор), казатель (учитель); в житии – казание = проповедь), гудити (хулить), ходатай (посредник). Слова «правая вера», употреблённые в значении благочестие, позволяют догадываться, что слово правоверен в житии может значить не «православен», а «благочестив»¹⁸.

«Мы имеем известие, что Мефодием был переведён с греческого номоканон. Из трех¹⁹ славянских редакций номоканона, которые известны в древнерусской

письменности, та из них, которую представляет т. наз. Устюжская Кормчая Румянц. Музея XIII в. имеет особенно много прав быть признаваемой за труд первоучителя. К сожалению её текст представляет смесь словарных данных, указывающую и на значительное, хотя и не последовательное, исправление и на внесение в эту редакцию статей из другой, переведённой позднее. Так, рядом с «правая вера» мы видим: «вера православная», с «папежь» – папа, рядом с «сонм» – сбор, рядом с «книгы» – граматы. Отметим ещё слова: «кафоликия церкви», «священник» (в значении и попа и дьякона), «стрижник», «крижма», «влащь», «властен» (собственный) «гърдъ (скверный), «подънега», «вреднь» (больной) «посаг» (брак) «рок» (правило), «комкание» (причастие) «порода» (рай).

Мы не решаемся пока, впредь до тщательнейшего рассмотрения этого текста в разных отношениях, воспользоваться его данными»²⁰.

Важное значение имеет, наконец и следующее наблюдение И. И. Срезневского: «замечательно, что довольно многие места собрания канонов И. Схоластика по переводу, помещённому в Устюжской кормчей, дословно, или почти дословно, сходятся с соответствующими местами Ефремовской кормчей»²¹.

Принимая во внимание все эти характерные черты рассматриваемого памятника, должно сказать, что он дошёл до нас в весьма непервоначальном виде: многое в нем изменено, испорчено. Поэтому, если и можно признать за несомненное, что первоначальный вид его вышел из под пера Св. Мефодия, то также несомненно, что в него привзошло в течение веков и много такого, что решительно было чуждо Св. Мефодию и чего усвоять ему решительно невозможно. К числу этих, привнесённых в перевод его элементов, должна быть отнесена и занимающая нас версия 9 правила Халкидонского собора. В дальнейших строках постараемся представить положительные основания для высказанного положения.

Как выше было указано, Е. Е. Голубинский нашёл занимающую нас версию 9-го правила Халкидонского собора только в двух памятниках русской письменности; интересуясь вопросом – насколько она распространена была в древней Руси, мы взяли на себя труд пересмотреть древние Кормчии в древнехранилищах Москвы. Мы пересмотрели следующие Кормчии, содержащие правила Халкидонского собора в полном тексте: Синодальной Библиотеки №№ 227-й²² – 131, 132 (Новгородская-Софийская) XIII в.²³, Чудовские: №№ 169 (XV, в.) 170 (XVI–XVII в.); Румянцевского Музея №№ 26 и 29 (по каталогу Ундольского), Архива М.И.Д. № 17, Общества И.Д.Р. № 108 (XVI в.). Во всех этих списках неизменно встречается занимающая нас версия лишь с незначительными вариантами. Однако же полный текст правила 9-го буквально сходен в них не с текстом Румянцевской и Академической Кормчих, а с текстом Ефремовской: текст этой последней и переписывался списателями прочих вышеозначенных Кормчих. Стало быть занимающая нас версия известна была в древней Руси не только в списках Схоластикова свода канонов, но и в списках Синтагмы в XIV титулов.

Признаемся, это обстоятельство подействовало на нас угнетающе... Нас угнетало именно это массовое свидетельство Кормчих, что в течении XII–XVII веков св. Русь пользовалась правилом IV Вселенского собора, грубо искаженным, хотя и соответствовавшим церковно-судебной практике того времени. Неужели не было никакого просвета в этом отношении?.. Но это угнетённое настроение не

было продолжительно. Оно тотчас же отлетело, как только в т. наз. «Сводной Кормчей» Румянцевского Музея²⁴ мы встретили замечательную версию 9 правила Халкидонского собора, которую мы и помещаем с параллельным греч. текстом и с текстами Ефремовской и Устюжской Кормчих.

Откуда составители Сводной Кормчей могли заимствовать этот замечательно точный перевод 9 правила? Всего ближе было бы предположить, что он – дело рук преподобного Максима Грека, о котором несомненно известно, что он исправлял церковные правила. Однако же в кормчей инока Вассиана Патрикеева, где помещались правила, Максимом исправленные, 9-е правило приводится в переводе Ефремовской Кормчей²⁵.

Разрешению вопроса могут помочь, на наш взгляд, следующие соображения:

1) По языку он не уступает в древности переводам Ефремовской и Устюжской Кормчих.

2) Две на поверхностный взгляд мелочи обращают в нём на себя особенное внимание: во 1-х, перевод частицы γοῦν славянским «поне» = по крайней мере. По наблюдению А. И. Соболевского этим же словом «поне» переведено латинское saltem в Беседах папы Григория Великого: перевод этих бесед был сделан в Моравии²⁶. Во 2-х, в конце правила к словам: «ексарху области» сделано

пояснение: «сиречь к патриарху своему». Такого пояснения в греческих текстах, как изданных (Юстеллом и Питрою) так и в рукописных, нет. Но это пояснение сделано на основании древней безымянной схолии, которая приводится в разных сборниках правил и между прочим в синодальной ркп. № 398 (Иверская Кормчая).

Здесь на поле титула 15-го читается следующее: Σχ. Ἔξαρχον διοικήσεως καλεῖ τὸν πατριάρχην ἑκάστης διοικήσεως. ὑφ» ὃν οἰ τῶν ἐκείνης ἐπαρχιῶν τελοῦσι μητροπολίται. φησὶν οὖν ὀ κανὼν ὅτιπερ ὁ ἀμφισβητῶν πρὸς τὸν ἰδίον μητροπολίτην ἐπίσκοπος ἢ κληρικὸς οὑασδήποτε διοικήσεως, ἢ τὸν ἀυτῆς καταλαμβανέτω πατριάρχην ἢ εἰ μὴ τοῦτο βούλοιτο, ἄδειαν ἕξει πρὸς τὸν Κωνσταντινουπόλεως ἀνατρέχειν θρόνου, ὅπερ προνόμιον οὐδενὶ τῶν ἄλλων πατριαρχῶν ἐδόθη, οὔτε ἐκ τῶν ἁγίων κανόνων, οὓς ἐξέθεντο οἰ οἰκουμενικαὶ, δ». σύνοδοι, οὔτε ἐκ τῶν εὐσεβῶν νόμων ²⁷.

Наше правило удерживается от перевода этой схолии, но очень умело пользуется её мыслью, введя в текст объяснение непонятного слова экзарх более понятным патриарх. Должно заметить, что и переводчик Устюжской Кормчей воспользовался, как мы видели выше, схолией к 37 Апост. правилу (в тит. 49-м) и присоединил её к концу правила также частицею «сиречь».

Эти характерные признаки 9 правила Халкид. соб. нашей Сводной Кормчей наводят на мысль – не оно ли представляет более верный текст того славянского номоканона И. Схоластика, с которого списывали писцы Устюжской и Академической Кормчих и который предполагается И. И. Срезневским? Этого первоначального славянского номоканона, переведённого Св. Мефодием, до нас не сохранилось; но в ХVІ в. он мог быть на Руси, мог быть и под руками составителей Сводной Кормчей, как несомненно был под руками у других, известных лиц XVI в. Напр. Зиновий Отенский в своём «Показании истины», упрекая своих противников в том, что они пользуются испорченными, позднейшего письма, Кормчими, говорит: "видех в правилах древнего перевода книги, преписаны же быша при Ярославе князе, Владимирове сыне, и при епископе Иакиме, в начале крещения нашея земли: во изображении православной веры св. всел. ІІ-го собора писано: и в Духа Св. Господа», а не писано: «и в Духа Святого истинного», и – несколько ниже: «якоже в правилах первых преводников писано, их же аз видех, яже прежде писаны быша в лета великого князя Ярослава сына Владимира». Проф. Павлов видит здесь прямое указание на номоканон И. Схоластика, в котором на первых листах действительно помещаются символы веры, цитируемые Зиновием²⁸. Но Зиновий видел своими глазами (и даже приводил из него цитаты) и ещё другой список номаканона, о котором говорит: «правила, яже предложих вам ныне, имут оправдание истины: понеже писана сия книга «Правила» на кожах при Изяславе князе, Ярославли сыне, при внуце великаго Владимира, крестившаго русскую землю; и есть истинны правила, яже предложих аз; понеже писаны во время новопросвещения земли нашея, в неже бываше и приложение книгам от греческаго языка на русский». Проф. Павлов видит здесь (и доказывает это) указание на Ефремовскую Кормчую²⁹, содержащую, по-видимому совершенно самостоятельный перевод. Этому последнему кодексу более посчастливилось: в виде Ефремовской Кормчей он дошёл до нас почти в первоначальном виде, ибо по письму она XII или даже XI века. Между тем древнейший – Схоластиков, писанный при Св. Владимире, до

нас не дошёл, сохранились только поздние списки его XIII и ХVІ века, списки весьма неисправные³⁰.

Как было упомянуто выше, между правилами Ефремовской и Устюжской Кормчей во многих местах замечается или дословное, или почти дословное сходство. Это обстоятельство свидетельствует, конечно, о том, что одна из них несомненно влияла на другую: какая же на какую? Не невозможно, конечно, предположение, что прототип Устюжской (до нас не сохранившийся) имел влияние на Ефремовскую. Русский переводчик последней, имея в виду готовый славянский перевод, им во многих случаях и пользовался. Но если мы оставим малонадёжную почву исторических догадок и будем строго держаться того, что дают сами сравниваемые письменные памятники, то придём к решительному и совсем обратному выводу. В пользу этого говорит уже тот факт, что Ефремовская

Кормчая имела несравненно большее влияние, чем Устюжская. Её текстом правил пользовались даже переписчики кормчих сербского типа, каковы новгородские и позднейшие, выше нами указанные – ею пользовался Кирик в своих вопрошаниях³¹; Устюжская и академическая не имели такой популярности. И Стоглавый собор приводит 9-е правило по переводу Ефремовской, а не Устюжской, или Академической (как думал Е. Е. Голубинский³²). Но более важным доказательством служит, по нашему мнению, язык сравниваемых памятников. В этом отношении они существенно различны: первый написан единообразным, чистым языком церковным, с заметным стремлением переводить на русский язык греческие термины. Напротив, Устюжская Кормчая в последнем отношении представляет самое разнообразное смешение элементов греческого, моравского и болгарского языков. Вследствие этого заимствование из неё Ефремовскою кормчею непременно отразилось бы на языке её, чего однако же, не видим. Стоит сравнить только одно 9-е правило, чтобы видеть резкую их разность в этом отношении:

Самое выражение «начальные попы» более прилично Ефремовской кормчей, нежели Устюжской. Тоже самое должно сказать и относительно стиля 9-го правила Сводной кормчей: он более подходит к Устюжской, чем к Ефремовской

и «начальные попы» для неё также не сродны, как и для Устюжской.

Так. образом есть более оснований полагать, что переписчики номоканона И. Схоластика в XIII и в XVI веке исправляли текст его под влиянием Ефремовской кормчей, пользовавшейся широкою популярностью.

Сводя итог своих исследований по вопросу о происхождении загадочной славянской версии 9-го правила Халкидонского собора, мы должны остановиться на следующих положениях:

1) Она – происхождения не греческого, а югославянского, и вернее – русского.

2) Приписывать её происхождение св. Мефодию, Архиепископу Моравскому, первоучителю славян, нет достаточных оснований; но есть некоторые основания предполагать, что ему принадлежал совершенно правильный перевод 9-го правила Халкид. собора, сохранившийся для нас в Сводной Кормчей.

3) Древнейшею по письму кормчею, сохранившею нашу загадочную версию 9 правила, должно считать Ефремовскую: здесь её первоисточник. Под влиянием её сделано видоизменение этого правила в кормчих Устюжской и Академической.

Проф. Н. Заозерский