Глава 17. Продолжение речи Иова. Готовый встретить смерть с самоотвержением, Иов молит Бога о своем оправдании с тою целью, чтобы, к соблазну других, не унизилось его истинное благочестие от клеветы собеседников; вопреки их настойчивым советам, он не желает возвращения земных благ, потому что находится уже в полумертвом состоянии
Ст. 1 Тлею духом (воздухом) носим. Положительный и добрый признак выздоровления – то обстоятельство, если больной принимает пищу и несколько часов наслаждается сном. Но Иов в последнее время питался только воздухом и страдал бессонницей; тело его быстро разлагалось, что служило ясным признаком того, что душа скоро разлучится с телом. Поэтому, не ожидая выздоровления, он искренно желает скорейшей кончины. Прошу же гроба и не улучаю. Иов уже не желает возвращаться с пепла, облитого гноем, в свой город, к благотворной и почетной деятельности, а молит Бога о скорейшем успокоении себя на смертном одре, и не получает возможности умереть; к огорчению своему, он все еще борется между жизнью и смертью, между надеждою и отчаяниям.
Ст. 2. Молю болезнуя, и что сотворю. Молитва надежна и успешна, если она искренна и усердна. Но молитва Иова чиста, непрестанна и усердна: не смотря на свои страдания, он часто возносит руки и вопли к небу, сопровождая прочувствованные слова орошений слезами. И – увы! силы оставляют его более и более, но не окончательно. При этом помочь себе он никак совершенно не может. Украдоша же ми имение чуждии. По воле Божией, все имение Иова досталось в хищнические руки иноплеменников (савеев и халдеев). Это лишение всех средств к поддержанию и продлению земной жизни есть также вероятное предвестие близкого её конца.
Ст. 3 Кто есть сей; рукою моею связан да будет. Неизвестно, кто были те хищники. Это – вольные сыны пустыни, незнающие ничьих прав. Их нельзя схватить, заковать в узы и предать суду. Очевидно, имущества, заграбленное их руками, погибло безвозвратно. Но за что такое наказание? Елифаз предполагал – за то, что Иов поднял руки против Господа, враждебно ожесточился против Него (гл. 15, ст. 25). Нет, Иов верен Богу, и у Него только ищет спасения (гл. 16, ст. 20). А друзья не могут или не желают понять этого...
Ст. 4. Яко сердце их (друзей) сокрыл еси от мудрости, сего ради да не вознесеши их. Если бы можно было тех хищников схватить и предать суду, то непоколебимо было бы доказано, что они зверски жестоки, без всякого страха к Богу, достойны тяжкого наказания. Между тем, они, совершив насилие, благоденствуют, а потерпевший столько от их жестокости смертельно страдает. Так не оправдываются слова Елифаза, о злой судьбе нечестивых; очевидно, друзья не понимают положения страждущего и не знают о причине его страданий. Поэтому недолжно быть, чтобы мнение их торжествовало над убеждениями страдальца.
Ст. 5. Недостаточность и ошибочность мнения всех друзей об Иове зависели, между прочим, от того, что они не испытали на себе всех и даже нескольких его бедствий. Части (частью) возвестит злобы. Тяжесть зла, понесенного страждущим, такова, что часть его может обличить несправедливость того мнения посторонних, будто все это зло заслужено, как справедливое воздаяние за преступное поведение. Очи же (мои) на сынех истаяста. Похищение и истребление стад, избиение прислуги, лишение здоровья, вот тяжёлые части того зла, которое возложено на изнуренного, сокрушенного праведника: они достаточно дают понять о чрезвычайной строгости суда Божия. Но самая большая часть тяжелой ноши раба Божия, верх зла и сильнейший ударь для родительского сердца, это – лютая погибель детей. Это горе так велико, что страдальцу не достало слез оплакать оное, хотя уже очи помутились от. продолжительного плача. Не может быть, чтобы раб, всегда верный Богу, заслужил, такое наказание!
Ст. 6 Положил же мя еси в притчу (θρύλλημα) во языцех смех (для насмешек) бых им. Самое состояние, в котором находился пораженный и обезображенный Иов, обратило на него общее внимание и, по недоумениям возбудило о нем разнообразные толки и оживлённые споры в среде старших и младших поколении, в своем городе и в соседних областях. Нашлись даже и такие люди, которые с завистью видели прежнее высокое положение Иова, силу его власти, семейное счастье, несметное богатство, а теперь, видя его падение, с злорадством насмехались над несчастным. К таким людям ближе стоят по своим речам и самые друзья Иова.
Ст. 7. Ослепоста бо (πεπήρωνται) от гнева (Твоего) очи мои, (и) повоеван бых вельми от всех. В несчастии искать помощи, в клевете оправдания? Но, увы! обильные, непрестанные слезы вместе с проказой ослепили глаза несчастного; изуродованные, они уже не помогут ему найти ни врагов, ни защитников своих, ни места пристанища. Он, как злодей, жестоко казненный ослеплением, не может уже укрываться и защищаться от множества нападающих. Никто из присутствующих и посещающих его не относится к нему с состраданием, от всех ему приходится защищаться, как бы находящемуся в осаде. Таков гнев Божий и такова немилость людей! Но да будет милость Божия и справедливость людская к общему утешению праведных!
Ст. 8. Чудо (удивление) объя истинных о сем. Чтители и хранители истины – строгой праведности, видя, как человек, преданный ей в течении всей своей жизни, наконец подвергся неслыханным бедствиям и низложен далеко ниже грабителей и убийц, естественно изумлялись неожиданно страшной перемене его счастья на злострадание. Праведник же на беззаконника да восстанет. По общему и верному убеждению ревнителей благочестия, правда всегда должна торжествовать над беззаконием; с этой целью с незапамятных времен были учреждены суды, даны законы, определены казни. Но увы! – на суде Божием человек, всегда преданный правде, делается жертвою самого дикого насилия, поразительно жестокой болезни и неосновательной клеветы... Это соблазн для «истинных».
Ст. 9 Да содержит же верный (человек) путь свой. Как бы ни было соблазнительно для «истинных» униженное положение праведника пред беззаконником, однако он, опираясь на свое благоразумие и строгую совесть, должен мужественно держаться своих убеждений и правил жизни, нести себя сообразно с ними и торжествовать над клеветой. Чистый же руками да приимет дерзость (смелость, мужество). Защищая себя открыто и мужественно, «верный» должен ставить на вид именно свое чистое поведение, как знамя победы над своими врагами – клеветниками. Так мог поступать и, к утешению своему, поступает сам Иов: в ответ на обличительные возражения своих подозрительных собеседников – друзей он ссылается на свое безукоризненное поведение.
Ст. 10. Но обаче вси належите, и приидите (οὐ μήν δέ άλλά πάντες ερείδετε, και δεῦτε δή) не бо обретаю в вас истины (αληθές). Пусть разного рода завистники, мстители, клеветники, насмешники собираются вместе с друзьями – судьями, становятся в ряд, как воины, поддерживают друг друга, обращаются к действительному праведнику, как своему врагу, напирают на него общими силами ума и слова; он, твердо храня в своем сердце верность Богу и сознание, что он всячески воздерживался от преступлений, так опираясь на свое мужество, останется непоколебим при всех нападениях и оправдан при всех лживых обличениях. Так бывает на суде; такой победы ожидал Иов, осаждаемый друзьями: их собственная ложь, вот оружие против них.
Ст. 11. Совет друзей – терпеть казнь за грехи, приносить покаяние Богу и ожидать от Него возвращения всех благ Иов признает недостаточно основательным, не целесообразным и уже несвоевременным – в сознании, что близка его кончина и уже не вероятно возвращение к прошедшему образу жизни. Дние мои преидоша в течении, расторгошася (разорвались) же удове (члены, части) сердца моего. Самая основа жизни – сердце как будто уже разорвалось на части: от болезни и горя волновалась кровь, усиленно билось сердце, наконец – дыхание стеснено, кровь холодеет, члены тела недвижимы – как будто разбилось сердце, этот сосуд жизненных сил... Ужели и теперь ожидать возвращения земных благ? Нет: Иов желает перед смертью только одного – оправдания пред Богом и людьми (ср. гл. 16, ст. 21).
Ст. 12. Нощь в день преложих: свет близ от лица тьмы. «День» Иова, счастливое время его жизни, когда он наслаждался полным благополучием, здоровьем и спокойствием – пережит, настала «ночь» – время бедствий, болезни и страха. И самая жизнь уже так близка в смерти, как поздний вечер, когда догорают последние лучи заходящего солнца на вершинах гор, близок к ночи. Настал час отходить на вечный покой...
Ст. 13. Аще бо стерплю, ад ми есть дом, в сумраце же постлася ми постеля. Если очевидно наступление смерти, то уже излишне желание возвратиться к прежней жизни, бесполезно надеяться на возвращение всех прежних благ. Дальнейшее терпение не предотвратит смерти. Не родной город и в нем богатый дом, а мрачное подземелье и в нем убогий смертный одр, вот единственное место действительного и вечного успокоении. Оно уже открыто, одр и в нем поставлен и покрыт убогим вретищем... Остается уместным, благовременным единственное, лучшее и падежное желание – да пошлет Господь Своему страждущему рабу смерть праведника.
Ст. 14. Смерть назвах (προσεκαλεσάμην) отца моего быти, матерь же и сестру ми гной. «Я призывал смерть, чтобы она была для меня вместо отца и гниение – вместо матери и сестры"… С такою любовью Иов готов был встретить смерть и повергнуть себя в объятия могилы: как родители мгновенно полагают начало жизни, так пусть смертельная болезнь мгновенно положит ей конец; как брат с сестрой дружны, близки, пребывают под одним кровом отца, так пусть кости страждущего вместе с множеством червей, проникших в тело, будут почивать под общим покровом смерти, в могиле.
Ст. 15. Где убо еще есть ми надежда, или благая моя узрю. Желать смерти вообще предосудительно, а благоразумному и верному рабу Божию вовсе несвойственно, он должен надеяться... Но где основание надежды для оставленного Богом, женою, детьми, друзьями, рабами и всеми?!.. Земная блага – хлеб, скот, деньги, вот средства к жизни и основание некоторой надежды на продление оной; но – для оставленного Богом нет нигде никаких благ.
Ст. 16. Для несчастного раба Божия не осталось самого существенного и главного блага – здоровья, а без него ничтожны все блага земные. Или (блага) со мною во ад снидут, или вкупе (вместе) в перст снидем. К чему земные блага умирающему? он не может снять их с собой в могилу или пользоваться ими, когда тело его обратится в прах. Так бедственна судьба и безнадежно состояние Иова; так не утешительны и советы друзей его.