Глава 16. Речь Иова (5-я). Обличительную речь Елифаза Иов признает неосновательною и бесцельною. Он, снова решительно жалуется на своё крайне несчастное положение и в то же время молитвенно и с клятвою свидетельствует. пред Богом о совершенной непорочности в своих действиях
Ст. 1. Соображая все чрезвычайные обстоятельства Иова. сравнивая его в последнем состоянии с нечестивым, над которым тяготеет проклятие Божие, и вместе упрекая его во вражде, ожесточении и крайней дерзости против Вседержителя, Елифаз наносил оскорбление страдальцу, возбуждал его справедливое негодование, противоречил его твердому сознанию и на свою речь вызывал искреннее и сильнейшее возражение.
Ст. 2. Слышах сицевая (такое) многи: утешителие зол еси. Елифаз основал свою речь на мудром учении древних предков, какое шло из рода в род по преданию. Но главная мысль этой части речи – что страдания человека свидетельствуют о его нечестии – и все представления, как частные черты изображения нечестивого образа жизни, были (известны Иову из того же предания и уже не раз высказывались ему друзьями, даже самим Елифазом (см. гл. 5). Однако, речь, которая в резких выражениях, но неосновательно, развивает общеизвестную мысль и по одному только подозрению, но настойчиво, с полною самоуверенностью, обличает невинного страдальца, конечно, не могла служить цели утешения; наоборот, она еще более усиливала грусть взволнованной души, и, вместо исцеления, увеличивало злострадание Иова, подобно тому, как неудачное средство неумелого врача не заживляет, а растравляет раны больного.
Ст. 3. Что бо? еда чин (порядок) есть в словесех ветра? Ветер нередко производить беспорядок в предметах. Как семена, брошенные на ветер неопытною рукою, не получают своего надлежащего назначения, так – и слова, сказанные в сильном волнении, в порывах страстного увлечения и с чувством негодования. Таковы слова Елифаза. Или кую (какую) ти пакость (вред) со – творит (παρενοχλήσει), яко отвещаеши. Раздражение, так заметное в ответной речи Елифаза, не понятно Иову, потому что речь его ничего не содержала в себе вредного и ничего не выражала обидного для Елифаза. А если Елифаз говорит с досадою, то он противоречит своей дели: негодование, чуждое великодушия, и дерзость, исключающая сострадание, неприличны мудрому, каким преимущественно признает себя Елифаз (гл. 15. ст. 2, 9 и 10). Так, если Елифаз старался найти противоречие в словах Иова, то Иов указывает ему противоречие в самом его деле.
Ст. 4. И аз яко же вы возглаголю: аще бы душа ваша подлежала вместо моея (души), тогда наскочил бых (εναλοῦμαί) на вы словесы, покиваю же на вы главою моею. Обвинять по одному подозрению и без сострадания, обличать несчастного в пороках на основании только одних несчастных обстоятельств, наконец объяснять судьбу его по прошедшим наблюдениям отживших предков, а не по личному опыту – дело нетрудное; это мог бы сделать и сам Иов. Иначе отнеслись бы собеседники к своему другу, если бы они понесли тяжесть его скорби на своей душе. Друзья говорили, будто им известно все, что знает Иов (гл. 15, 9 ст.); но при этом горделивом заявлении и вместе заблуждении они обнаруживали значительную недостаточность личного опыта в столь важных обстоятельствах. Вместо того, чтобы выразить должное дружеское сострадание и снисхождение, собеседники, пользуясь слабостью телесных сил и душевным смущением страдальца, спешно старались забросать его обличениями и укоризнами, как одного, наповал сраженного, воина на поле битвы, легко забрасываете стрелами толпа неприятелей. Но если больному извинительно приходить в раздражение при нападении клеветников, то совсем не простительно обижаться на возражения больного людям в полном здоровье, с самообладанием и самоуважением. Между тем, советуя страждущему собеседнику быть хладнокровнее, увещатели в то же время забывали собственный долг: как бы по взаимному согласию поставляли его своим подсудимым, отвергали сердечные вопли, опровергали его глубоко – правдивые слова и, как будто в знак их мнимой нелепости кивали на него головою. Это легко сделал бы всякий, как и сам Иов, в полном здоровье и; благополучии; однако, это совершенно неприлично мудрому собеседнику злополучного друга.
Ст. 5. Буди же крепость во устех моих, движения же устен не пощажу. Так решительно, неослабно и непрестанно Иов готов защищаться пред друзьями и молиться пред Богом, вопреки их настойчивым советам. Если собеседники, не испытывая бедствий и тяжелой скорби, неудержимо произносят свои возражения и даже с раздражением; то Иов, разоренный, пораженный, больной до мозга костей, скорбный до глубины души, и все же сознающий себя правым, по крайней мере – на суде друзей, имеет настоящее основание возвысить свой голос с жалобою на свое трудное положение.
Ст. 6. Понять действие воли Божией, признать свои пороки и безмолвно претерпеть наказание за них – таков совет друзей. Нет основания и цели при сознании несправедливости и жестокости скрывать свое волнение – таково убеждение Иова. Если продолжать защиту своей праведности (ср. гл. 11, ст. 3 – 4) – продолжится и болезнь; но если и хранить молчание – язвы проказы не уменьшатся: здоровье крайне плохо, нет никакой надежды на улучшение его, так чувствовал страдалец. Поэтому его защита своей праведное не встречала для себя препятствий, напротив – -единственно она могла утешать Иова в его скорби Ст. 7. Ныне же преутруждена (κατάκοπον) мя сотвори (Господь), буя (глупых), согнивша и ят (изъял, выбросил) мя. При настоящих обстоятельствах Иов подобен рабу, над которым совершается казнь без милосердия и тяготеет позор. Он – прежде владыка, повелитель и судья других – не только наказан, но рассечён так, не владеет даже частями собственного тела, и уже не может выносить жизни; он, прежде известный благочестием и мудрыми советами, не только, обвиняется в преступлениях, но и упрекается в непонимании всем известных истин жизни, противоречии, забвении прародительских преданий и потерь страха Божия, он, прежде пользовавшийся полным и крепким здоровьем, не только не имеет сил, но и тлеет заживо; он, утешавший и укреплявший других, теперь не только не имеет надлежащей помощи в болезни, но совершенно ославлен всеми и, как изгнанник, удален из города, где быль знаменитейшим представителем общества.
Ст. 8. В послушество бых, и воста во мне лжи (обманчивая надежда) моя, противно лицу моему отвеща. Иов, прежде защищавший других, знавший и доказывавший их правоту, пользовавшийся общим доверием, теперь вынужден защищать самого себя, и увы! – даже друзья не верят самым искренним словам его; прежде он в других поселял твердую надежду на спасение, теперь другие приводят его едва не к отчаянию; прежде он легко и успешно открывал и доказывал недостатки сторонних мнений, теперь затрудняется опровергнуть всякие возражения, видимо неосновательные, но хитро направленные против его искренних, глубоких убеждений. Высказывая такие мысли, Иов имел в виду сам и напоминал Елифазу то его доброе мнение о себе, какое тот высказал о нем ранее (гл. 4, ст. 1 – 4), желая в свою очередь обличить своего друга его собственными словами (ср. гл. 15, ст. 6).
Ст. 9–10. Странно, страшно и загадочно было положение Иова; но причина этого, по его сознанию – только гнев Божий. Гневен быв (Господь) низложи мя. Как бы в сильном душевном возбуждении Господь послал вихрь, повалил и превратил в развалины жилище Иова и самого его низверг с высоты славы в прах. Возскрежета зубы на мя. Мгновенная погибель стад и рабов от молнии, постепенное уничтожение плоти, сил и вместе жизни Иова от проказы низвели его в такое положение в отношении к Богу, в каком находится хищный зверь, сраженный стрелою, до бессилия исходящий кровью, пред ожесточенным охотником. Стрелы разбойников его нападоша на мя. Вьючный скот и служилый люд Иова расхищены и перебиты скопищем грабителей – савеев и халдеев: имущество страдальца было как будто целью и жертвою дикой охоты.... Остротою очес наскака (ένήλατο). Господь стремительно обратил и твердо уставил свой гневный пронзительный взор на Иова, как будто ожесточенный воин, с нетерпением поджидавший своего врага, усиленно наблюдавший за приближением его, наконец, с отчаянным, сверкающим взором вдруг набрасывается на него с решительным порывом страстного желания – мгновенно погубить его. Оттого так быстры и метки были удары Провидения и мгновенно гибель стад, слуг и детей Иова. Мечем порази мя в колена. Лютая (слоновая) болезнь поразила ноги Иова так, что он не мог двигать ими по произволу, как бы раненый мечем в колена. Вкупе же (вместе) потекоша (побежали) на мя. Видя Иова сраженным и недвижимым, все, кому пожелалось, поспешили напасть на него (жена, друзья, рабы): один желал что-либо отнять, другой в чем либо упрекнуть, иной обличить и научить, и, наконец, каждый мог мстить ему как умел.
Ст. 11. Иов не примечал, не знал и не воспоминал за собой никакой вины, достойной наказания в виде стольких бедствий, повергших его в столь несчастное положение (ср. ст. 17); он, естественно недоумевал, почему же воспользовались всеми его благами люди, очевидно, не уважающие чужих прав и незнающие страха Божия.
Ст. 12. Мирствующа (мирно живущего) разсыпа мя. Неведомая злая сила неожиданно быстро разрушила дом, погубила семейство и уничтожила богатство Иова, подобно тому, как сильная буря, грозно бушующая в лесу, неотразимыми порывами мгновенно наклоняет вершину могучего кедра, разрушает гнездо орла, сбрасывает и разбивает его детенышей... Взяв мя за власы оборва (διέτιλεν). Поверженный в глубокое горе, Иов, в знак всех своих лишений, лишил свою голову красивого покрова – маститых волос, и в таком обнаженном виде он представлял собою как бы раба, опозоренного за грабеж и буйное насилие. Постави мя аки (совершенно как) примету (цель). Бедствия Иова издалека следовали одно за другим но все своевременно обрушивались прямо на него, точно так, как удары стрел меткого охотника не проходят мимо его цели.
Ст.: 13. Обыдоша (обошли кругом) мя копиями бодуще (протыкая) во истесы (νεφρούς, почки) моя нещадяще.
Иногда на льва, который расхищает стада и наводить страх на всю окрестность, выступают охотники и, чтобы соединенными силами вернее овладеть зверем, делают на него облаву; окружают со всех сторон и пронзают его копьями в нижнюю часть живота, производи таким образом жесточайшую боль. В подобном жалком положении находился и смертельно пораженный Иов, подвергаясь более или менее жестоким нападениям со всех сторон Излияти на землю желчь мою. Если «желчь» разливается в теле или что еще опаснее изливается вон, то желудок бывает не в состоянии перерабатывать пищу и человек подвергается неотразимой, страшной голодной смерти. Такая кончин предстояла Иову, так как тело его разлагалось от сплошных глубоких язв во вне и внутри.
Ст. 14. Низложиша мя труп (πτῶμα) на труп. Одни раны непрестанно заменялись другими, так, что тело страдальца представляло разлагающийся труп, выброшенный за город, куда выбрасывалась всякая «падаль». Текоша ко мне могущии На бедного и бессильного Иова из отдалённых мест, поспешно собрались сильные враги, как быстро собираются и стремглав опускаются орлы на тучный труп зверя.
Ст. 15. Вретище (саван) сошита на кожу мою. Целая и чистая ножа, покрывавшая крепкие мускулы тела Иова, некогда украшалась разноцветными и драгоценными одеждами; а теперь плоть его, гниющая, изъеденная червями и разлагающаяся на клочки, безобразно прикрыта грубым мешком – глубоко траурным вретищем.
Ст. 10. Чрево мое сгоре от плача. Воспаление ран, тление кожи, разложение плоти, внутренняя непомерная опухоль, учащенное дыхание, волнение крови, сильнейшее душевное томление, все это многократно вызывало поток горячих слез. Наконец, как будто сгорело всё содержащееся во внутренности, и кровь перестала волноваться, как будто застыл этот родник жизни и вместе с тем иссякли слезы... На веждах же моих стень смертная. От обильных слез помутились глаза и опухшие веки закрыли взор – быть может навсегда... Так окончились счастливые дни Иова и померк свет Божий – увы! для истинного раба Божия.
Ст. 17. «Ничего не было в руках моих неправедною, приобретенного несправедливо, насильственно!» вот, однако, откровенная исповедь смертельно страждущего. Он не обижал никого, не брал ничего чужого в виде добровольных, но незаконных, приношений или по собственному преступному влечению, не разорял никого по зависти, не опустошал и не грабил по дикой склонности к насилию. Между тем он умирает преждевременно, а злодеи, которые ограбили его, здоровы, свободны, беспечны. Убежденный в этом, страдалец имеет основание и дерзновение обратиться в Богу с молитвой о своем спасении Молитва же моя чиста: при молитвенном настроении в сердце не кроется зависть к счастью других, даже нет и самолюбивого нежелания расстаться с своею жизнью; в основании его одно чистое желание оправдать себя пред Богом и людьми (ср. ст. 21).
Ст. 18. Вот эта пламенная молитва. Земле, да не покрыеши над кровию плоти моея, как не скрыла крови праведного Авеля, невинно убитого рукою старшего брата; ниже да будет место воплю моему, чтобы молитвенный вопль невинного, не находя себе иного места, вознесся прямо к престолу Божию и услышан был как вопль изгнанной Агари. Пусть Сам милосердый Творец видит кровь и слышит вопль Своего беззащитного раба мученика и пошлет ему оправдание ради беспримерной преданности его своему Господу.
Ст. 19. И ныне се на небесех послух (оправдатель) мой, свидетель же ми во вышних (небесах). Так с волною уверенностью страдалец представляет Самого Всеведущего и Всесвятого Бога свидетелем своей праведности, когда уже перестали верить ему друзья его.
Ст. 20. Да приидет моя мольба ко Господу, пред Нимже да каплет око мое. Собрав остаток слез и вместе с кровью проливая их пред Богом, Иов молит Его о своем оправдании все еще с твердою надеждой.
Ст. 21. Буди же обличение мужу пред Господем, и сыну человеческому ко ближнему его. Так Иов выражает свое желание оправдаться пред Богом и людьми; так дорога ему честь именоваться и навсегда остаться верным рабом Божиим. И очевидно, как высоко он стоит над коварными замыслами и злодейством исконного отступника от воли Божией и отца лжи – диавола!
Ст. 22. Лета же изочтеная приидоша, и путем, им же не возвращуся, пойду. Оправдания пред Богом и людьми Иов особенно желает при кончине, чтобы, безвозвратно отходя в могилу, не оставить о себе лихой памяти, но с честью возлечь на смертном одре вместе с приснопамятными праотцами. Если Иов был так твердо уверен в чистоте своего сердца, то отчего он, как раб, совершенно преданный Богу, не желает молча, без жалоб, с решительным терпением и с безусловною покорностью воле Божией, закрыть глаза на век и сойти в могилу? На эго недоумение отвечает всем людям естественно свойственное чувство, говорящее устами поэта: «Спаситель, Спаситель!
Чиста моя вера,
Как пламя молитвы!
Но, Боже, и вере
Могила темна!...
Умирая в крайней бедности и лютой скорби, самый совершеннейший человек не может быть вполне уверен, что за гробом его ожидает милосердие Божие, тем более, когда и ближние в его судьбе видят обнаружение гнева Божия: тогда страшна могила умирающему.... Только Богочеловек, Сам Спаситель, определив Себя на безмерные страдания и беспримерную смерть, мог произнести пред Богом – Отцом одно: «да будет воля Твоя» (Мф. 26:42)