Доходы и расходы

Земельные участки приписных церквей, кроме Николо-Ваганьковского, доставляли доход чрез отдачу в арендное содержание имевшихся на них лавок и подвалов.

В приходо-расходных книгах за 1815 и 1816 гг. значится арендной платы «с церковной лавки» за первый год 5 руб., а за второй – 10 руб. За те же годы значатся в приходе за первый 60 р. и за второй – 80 руб., получавшиеся церковью за отдававшийся в наем подвал, находившийся под Благовещенской церковью. Подвалы, и более обширные, имелись и при Николо-Сапожковской церкви, которые также отдавались в аренду (под склад хрустальной и стеклянной посуды) за более высокую плату. За время по 1819 год арендная плата, распределявшаяся по равной части между церковью и причтом, была по 250 руб. в год; с 1820 г. по 1827 г. – 400 р., а с 1828 по 1836 – по 300 рублей в год¹⁶⁷.

Получала церковь еще арендную плату за 13 ½ кв. саж. земли упраздненной Димитрие-Селунской церкви (бывшей на Воздвиженке), отдававшихся купцу Петру Михайловичу Гусятникову. Плата взималась в размере 200 руб. в год, из которых 100 руб. поступало в пользу церкви, а 100 руб. – причту.

Еще в 1787 году января 8 дня Гусятников снял часть земли после упраздненной Димитрие-Селунской церкви, требовавшуюся ему «для проезду на свой двор, в одном конце 3, а в другом 4 ½ сажени», за 100 руб. годовой платы, сроком на 20 лет, и за все время внес тогда же сполна следуемую сумму в Крестовоздвиженский монастырь, в который земля означенной церкви была отдана по резолюции митрополита Платона в 1786 году¹⁶⁸.

С управлением монастыря, Крестовоздвиженская церковь считала себя собственницей арендуемой Гусятниковым земли, и 1 сент. 1815 года заключила с ним новый контракт на 12 лет, с платой по 200 руб. в год¹⁶⁹, и притом взяла с него арендную плату и за предшествовавшие годы, в количестве 1000 руб. Условие заключено согласно определению Москов. Дух. Консистории, и в нем значилось земли 13 ½ кв. саж.¹⁷⁰. При этом оказалось, что кроме арендуемой еще должна быть земля «в одном конце 12, а в другом 11 ½ саж.», той же церкви, но у кого этот участок во владении, – не видно. Вследствие этого Консистория предписала благочинному произвести осмотр на месте. Благочинный полагал, что искомая земля находится во владении Гусятникова; но так как это предположение не подтверждалось никакими документальными данными, то Крестовоздвиженскому причту предписано «отыскивать оную землю»¹⁷¹. В 1829 году, авг. 14 дня, состоялся указ Моск. Кон. на отдачу в наем 13 ½ кв. с. той же земли, при 200 руб. ассигн. годовой платы, коллежскому ассесору Михаилу Петровичу Гусятникову, сроком на 4 года; а остальную землю снова подтверждено притчу отыскивать¹⁷².

В 1832 году дом Гусятникова перешел к новому владельцу – Николаю Михайловичу Гусятникову, который «за 1831 год по условию за наем земли впредь за год платил означенные 200 руб. ассигн., а за 1832 год от платежа оных денег отказался, словесно отзываясь, что означенная земля церкви не принадлежит, а по имеющемуся у него плану и купчей принадлежит ему, Гусятникову»¹⁷³. Отказ Гусятникова от арендной платы доведен до сведения Консистории, и началось дело. Консистория отнеслась в Московское Губернское Правление с требованием о побуждении Гусятникова или к уплате арендных денег, или к очищению земли. Побуждение сделано, но Гусятников снова отказался от платежа, и в прошении на Высочайшее имя, поданном в 1833 году в Московскую Консисторию, писал, что у него церковной земли нет, и ни в купчей, ни в плане она не значится. При прошении представлены два крепостных акта: 1) от 15 июня 1792 года на проданную графом Кириллом Григорьевичем Разумовским купцу Петру Мих. Гусятникову белую землю из части, доставшейся ему, графу, в 1791 году, что прежде была упраздненной Дмитрие-Селунской церкви. Проданная земля «мерою в длину по правую сторону от Воздвиженской улицы к строению Гусятникова 23 ½ с., по левую сторону длиннику же к строению гр. Разумовского 24 с. 13 верш.; в переднем конце поперешнику по ул. Воздвиженке 10 с., да в заднем конце ко двору Гусятникова, считая по стене его дома линию кухни, 8 ½ сажен»; 2) акт от 20 янв. 1832 г. на проданный ему, «дворянину Николаю Мих. Гусятникову, надворным совет. Михаилом Петров. Гусятниковым же дом, доставшийся ему после родителя его, Петра Мих. Гусятникова, вместе с землею»¹⁷⁴. То обстоятельство, что как предшественники Гусятникова по владению домов, так и он сам (за один год) платили в Крестовоздвиженскую церковь арендные деньги, в прошении объяснялось тем, что не было у владельцев под руками акта продажи земли гр. Разумовским, а без этого акта нечем было доказать, что арендуемая земля не есть собственность церкви.

Консистория потребовала от причта доказательств на принадлежность Крестовоздвиженской церкви спорной земли: и священнослужители, 22 марта 1834 года явясь в Консисторию, сказали, что они «на принадлежность означенной церковной земли доказательств не имеют более, как только то, что владетели оной, по данному им Епархиальным начальством дозволению владеть оною за взносимую ими плату, в течение 20 лет и после тех срочных 20 лет вносили по условиям плату; что показали самую сущую правду¹⁷⁵."

По справке в архиве Консистории оказалось следующее:

В 1791 году уполномоченный в управлении домом гр. К. Г. Разумовского стат. сов. Михаил Агалин вошел к митрополиту прошением, в котором от имени графа просил отдать «всю без остатка церковную землю после упраздненной в 1787 году и отданной в Крестовоздвиженский монастырь Дмитрие-Селунской церкви, состоящую в смежности с двором Его Сиятельства, в вечное и потомственное владение, а равно и все материалы церковного строения, которое, строение, будет разобрано коштом Его Сиятельства, а за землю и материал в пользу Крестовоздвиженского монаст. Его Сият-во имеет внести единовременно вкладу 3500 р.». На прошении Агалина последовало такая резолюция митрополита: «Консистории рассмотреть, и ежели не окажется никакого сумнения, то учинить по сему прошению с тем, чтобы деньги были внесены в Консисторию: Консистории принять и хранить, и по принятии рассмотреть, куда оные деньги обратить следует, и представить нам». По рассмотрении дела «сумнения» не оказалось, кроме того, что часть земли, мерою в одном конце 3, а в другом 4 ½ саж., заарендована 8 янв. 1787 г. купцом Гусятниковым на 20 лет. Вызванный по этому делу в Консисторию домоправитель Агалин сказал, что «он отданною в 1787 г. купцу П. М. Гусятникову землею до урочных лет владеть согласен».

Земля Дмитрие-Селунской церкви была продана, деньги 3,500 получены и, по распоряжению митрополита, внесены в Чудов монастырь, при указе от 13 окт. 1791 г. за № 2324, для хранения в ризнице впредь до востребования¹⁷⁶.

Таким образом, дело о земле разъяснилось, и 11 апр. 1834 года состоялось определение Консистории: землю не почитать собственностью церкви, как уже проданную Епархиальным начальством, и в просьбе священно-служителей Крестовоздвиженской церкви отказать¹⁷⁷.

Кроме арендных статей в доходе Крестовоздвиженской церкви значатся процентные суммы по вкладам, частью перешедшим от монастыря, частью от приписных церквей и, наконец, положенным на ее имя.

Вклады были или собственно церковные, или причтовые, или смешанные церковно-причтовые, согласно чему и % по ним поступали или на нужды церковные, или в пользу священно-служителей, или и на тот и другой предмет вместе.

Вклады были в билетах Сохранной Казны¹⁷⁸.

Билеты Сохранной Казны в 1859 году переведены на серебро (как они и показаны в примечании) и заключены в Государственный непрерывно доходный 4% билет, выданный из Коммиссии Погашения Долгов 1 ноября 1860 года за № 14,002, на сумму 4,893 рубля¹⁷⁹.

В том же году на внесенный добавочный капитал «для составления пятого процента» получен другой таковой же билет, от 1 мая 1861 года за № 22,525, на 564 руб.

Третий таковой же билет за № 19,797 на 100 р., получен, вероятно, вместо билета Сохран. Каз., полож. вд. тайного советника Ольгою Николаевной Талызиной 1 апр. 1858 в пользу причта.

В 1895 г. билеты обменены на два за № 137,126 – в 100 руб. и за № 137,127 – в 5,457 руб.

Церковных собственно денег в этих билетах 1,456 руб. (остальная сумма – причтовая), с какового капитала церковь ежегодно получает процентных денег 58 руб. 24 коп.

В 188З году поступила от неизв. облигация Второго Вост. займа, № 33,936, в 1,000 руб. в пользу причта. В 1894 г. облиг. конвертирована в 4% Госуд. Ренту и получено свид. № 1,770 – в 1,000 р. и № 3,551, в 100 р.

В 1887 году поступила по духовному завещанию вд. полковника Елизаветы И. Николевой облигация Второго Вост. займа, № 201,592, в 1,000 руб., в пользу церкви и причта поровну. В 1894 г. обл. переменена на две облиг. Кур.-Киев. ж. дор. по 500 руб. за №№ 823 (церк.) и 4,616 (причт.) В 1895 г. по духов, завещ. псаломщика Московской Вознесенской, на Конной, ц. Алексея Нечаева получено в пользу церкви два свидет. 4% Госуд. Ренты по 100 руб. за №№ 4,460 и 4,466 и в пользу причта свид. в 500 р. за № 417, на вечное поминов. вкладчика и его родных. В 1898 г. на тот же предмет поступило в пользу причта по завещанию Тимофея и Неонилы Бреславцевых свид. 4% Ренты в 200 руб.¹⁸⁰

Другие церковные доходы получаются от кружечного и кошелькового (тарелочного) сбора и от продажи восковых свечей. Эти доходы с 17 мар. 1814 года показаны в нижеследующей таблице:

Приведенными цифрами выражается валовой доход¹⁸¹, которым церковь должна покрывать расходы по своему содержанию и ремонту, а также по содержанию и ремонту церковного дома.

Кроме того, из этого же дохода церковь ежегодно платит установленные сборы на потребности духовно учебного ведомства, на вдов и сирот, на общества и братства и т. под. Этот расход производится в размере свыше 400 руб. в год.

В чрезвычайных случаях голода, войны и других общественных бедствий и нужд церковь делала посильные пожертвования из свободных сумм. Так, во время Крымской войны церковь пожертвовала 200 р.; в 1860 г. – в пользу разоренных сирийских христиан 12 руб.: в 1863 году – в пользу духовенства западных губерний, потерпевших разорение от польских мятежников, 6 руб.; в – 1891 году в пользу пострадавших от неурожая – 300 руб. и проч.¹⁸²

Случаев похищения в делах церковного архива отмечено три, а именно: в 1824 г. из церковной ризницы похищены поручи красного атласа и «убрусец», низанные жемчугом, и 18 зол. жемчужной осыпи; в 1825 году из церковного сундука, наход. в алтаре, похищено 100 руб. ассигнациями и 67 руб. серебра, а в 1827 г. из того же сундука похищено 62 руб. 49 коп.¹⁸³