Верхоспасский собор в Большом Кремлевском дворце в Москве

Содержание

Настоящий наш труд имеет своим предметом обследование истории придворного храма, построенного первым русским царем из династии Романовых и сохранившегося до настоящего времени – Верхоспасского собора в Московском Кремлевском Большом дворце. За этим трудом предполагается ряд других¹, так же посвященных исследованию истории и описанию Московских же придворных церквей, которые, заслуживая внимания сами по себе в историко-археологическом и других отношениях, представляют особенный интерес своей историей в настоящее время, когда Святая Русь готовится к достойному чествованию трехсотлетнего юбилея столь достопамятного исторического события, каким было воцарение в 1613 г. первого Государя из династии Романовых. Ведь все эти церкви или были вновь построены волей и усердием властителей русской земли из сего дома, или же перестроены, обновлены и украшены богатыми иконостасами, или же, наконец, сохраняют в себе драгоценные вклады тех или других лиц из царственной семьи. Следовательно, Московские Кремлевские придворные соборы и церкви служат живыми и наглядными памятниками того благочестивого усердия ко храму Божию, которым отличаются царственные лица из династии Романовых.

По несомненному свидетельству истории², Верхоспасский собор был построен в 1635–36 гг. над меньшей золотой царицыной палатой³, причем строителями его были русские каменных дел мастера Роман Огурцов, Антип Константинов, Трофим Тарутин и Ларион Ушаков⁴. По месту своего устройства, церковь стала называться «верховою», «на верху», «на сенех»⁵. Уже при царе Алексее Михайловиче, в 1663 г., последовало возобновление храма, которое состояло не в одном ремонте его, но и в устройстве заново трапезы при нем, каковую работу производил подмастерье каменных дел Никита Тарутин⁶. В 1660 году Станислав Лопуцкий написал «царское место» в соборе⁷. В 1670 г. площадка, находившаяся между царскими теремными покоями и церковью Спаса Нерукотворенного образа, была украшена медною вызолоченою решеткою, запиравшею вход с лестницы, которая вела в терема с постельничьего крыльца⁸, отчего и церковь стала называться еще «что за золотою решеткою»⁹. При царе же Алексее Михайловиче была возобновлена живопись в церкви и вновь написаны некоторые иконы, причем все эти работы производились под наблюдением и при непосредственном участии известного художника Симона Ушакова. Так, в 1670 г., состоялось распоряжение, чтобы иконописцы Троицкого монастыря Вонифатий и Семен Козьмины с товарищами написали самым добрым мелочным письмом образа в Спасский собор, причем для письма были им даны цки, длиною аршин без четверти, шириною полдесята вершка, а что писать, на то была прислана роспись. Для ускорения производства работ в соборе, по указу Государя, в сем же году велено было прислать иконописцев еще из Костромы и Ярославля, с выдачей им подвод и прогонов¹⁰. В следующем году Ушаков с товарищами писали образ Спаса Нерукотворенного в лицах и Вседержителя, также в лицах: «Хвалите Господа с небес», «Всякое дыхание да хвалит Господа», «Достойно есть» в 4-х частях, 12 праздников, страшный суд, неделю всех святых, неделю св. отец, в средине Спасителев образ, Сошествие Св. Духа – полное, «Аще возможно, да идет мимо чаша сия», «Отрыгну сердце мое», Живоносный источник, Лазарево воскрешение, «О тебе радуется» – на 4-х частях, Тайную вечерю, Умовение ног, две иконы Знамения Пресв. Богородицы – в чудесах, «как было в Новгороде» и Казанской Б. Матери в чудесах, «как явилась в Казани в Московское разорение». Цки для этих икон велено были сделать, длиною по 10 вершков, в ширину – по 8 и в толщину – вершок. Всего было сделано 21 доска¹¹. В сем же году велено было оклеить деревянный киот к образу Знамения Пресв. Богородицы, который носили в крестных ходах, бархатом червчатым¹². Царь Феодор Алексеевич, возобновив свой дворец, произвел капитальное обновление и Верхоспасского собора. Реставрация началась с 1676 г., когда подрядчики из приказа каменных дел стали чинить окна, стены и заделывать щели¹³. В следующем году станочного дела мастера Петрушка Осипов с 5-ю товарищами делал к окнам затворы¹⁴, а живописец третьей статьи Сенька Иванов с товарищами писал в окна вставни разными красками 14 мест, да 10 брусов, 8 окончин, да двери притворные большие¹⁵. В то же время Симон Ушаков вновь написал на том же аспиде, который раньше писал иконописец Левка с товарищами, с лица у двух глав собора шеи, да стену от постельничья крыльца и соборного алтаря¹⁶, а живописцы Иван Салтанов, Иван Безмин и Иван Мировский с учениками написали в 1678 г. разными красками и аспиды каменное новое крыльцо и около Спасского собора новую каменную паперть, которая к нему и к Грановитой палате была вновь приделана¹⁷. В этом же году были вновь сделаны главы на соборе и позолочены. Мера главам соборной церкви Спаса и предельного храма Иоанна Белоградского была: в основании кругом 3 аршина, и поперек круга столько же, вышиною до яблока – 6 аршин и ширина в яблоке равнялась 4 арш. 10 верш.; исподнего станочного круга – 3 арш.; вышина до яблока – 6 арш., а от яблока длина креста – 3 арш. с четью¹⁸. В 1680 г. в приказе серебреных дел были сделаны железные кресты, оправленные медью, причем оправы были сквозные, выточенные¹⁹. Самые шеи под главы делал известный мастер своего времени – старец Ипполит²⁰. Возобновление иконного и стенного письма началось еще с 1676 г., когда велено было это письмо, а также и запрестольные образа, починить заново и вновь написать, вместо прежних «древних», деисус, праздники, пророки и праотцы, всего 46 образов²¹, и еще – Смоленской и Иверской Б. Матери и Спаса Вседержителя, сидящего на престоле, – на полотнах, причем последний образ писал жалованный иконописец Никита Павлов²². Ушаковым же была составлена смета материалам и работам, причем последние производились и в первом полугодии 1677 г. костромскими и ярославскими мастерами, под наблюдением Ушакова. 19-го июня 1676 г. живописцу Ивану Безмину было дано 10 руб.²³ на покупку леса, из которого надлежало делать иконные цки и на них вновь написать 4 иконостаса: праздники, деисус, пророки и праотцы²⁴. Московские живописцы второй статьи Семен Павлов, Иван Федоров и другие писали местные образа: «предста царица», Спасителя, Одигитрии, Иоанна Предтечи, два деисуса, царские, северные и южные двери и разных святых на медных досках в закамары²⁵. Гурий Никитин с товарищами писал один деисус и праздники²⁶, а Симон Ушаков олифил местные иконы «предста Царица», Одигитрии, северную и южную дверь, Логгина сотника, Феодора Стратилата и писал на медных кругах евангелистов к царским дверям²⁷. Он же с товарищами по гольдфарбе²⁸ золотил образа и починивал заново стенное письмо, а деисусы и ризы у святых по той же гольдфарбе золотили вновь сусальным золотом. Ушаковым же были написаны в 1676 г. на 8 медных кругах два деисуса, Спаситель, Б. Матерь, И. Предтеча, Феодор Стратилат и преп. Сергий Радонежский. Один из деисусов был поставлен против государева золотого крыльца, а образа преп. Сергия и великомуч. Федора Стратилата в пещерах от того же крыльца, а другой деисус в церкви, с правой стороны от входа с Красного крыльца. Другие иконописцы левкасили и оклеивали клеем 8 деревянных образов с изображением пророков, да две доски круглых с изображениями Спаса Нерукотворенного и Знамения Пресв. Богородицы и две доски с ликами ангелов к жертвеннику, причем иконы Распятия, пророков и апостолов также к жертвеннику были написаны Ушаковым с товарищами. Живописец же Федор Матвеев золотом, серебром и красками разцветил у разных святых в трапезе ризы. Живописец Иван Филатов написал красным и зеленым аспидом с лица от Грановитой палаты, стенное письмо²⁹, а Рыдкин расписал аспидом разными цветами алтарь³⁰. В то же время были позолочены деревянный резной жертвенник с дверьми, вышиною 3 арш., а шириною 1½ арш., да около жертвенника ангелы с рипидами³¹.

Самое освящение возобновленного храма состоялось 23-го декабря 1677 г. при участии патриарха Иоакима³². Но прошло лишь три года после возобновления собора, как последовало повеление царя о возобновлении стенописи в нем. Велено было, вместо прежнего стенного письма, написать новое и в трапезе притчу о мытаре и фарисее написать стенным письмом, тогда как раньше она была написана на полотне. В стенописной работе принимали участие жалованные иконописцы Степан рязанец, Симон Ушаков, Иван Левонтьев, 2 московских кормовых иконописца, 2 патриарших, 4 костромских, 4 ярославских, 3 псковских, 6 вологодских и 7 великоустюжских³³. В частности, иконописец первой статьи Семен Павлов с товарищами другой статьи починивал с лица стенное письмо, Федор Евтихиев грецкими губами и ветошками стирал стену и вновь писал на ней Страшный суд, и в алтаре, около изображения Господа Саваофа в силах, по гольдфарбе. Он же написал икону Логгина сотника, которую левкасил Ивашка Афанасьев, венец серебрили, слова и оплечья – мастера Кузьмин и Яковлев и золотил оклад басемного дела мастер Никифор Пшеничный. Федор же Евтихиев с товарищами написал деяния 20 мест к образу Спаса Нерукотворенного образа, о чем говорит мелкая надпись под иконою и указание истории³⁴. Каменных дел мастера Илюшка Кузмин с товарищами левкасили стену у Спасской церкви в 6 пещерах от Успенского собора, а иконописцы по этому левкасу писали иконы, Иван Салтанов, Иван Безмин и Игнатий Полонский писали евангельские притчи; живописного письма ученик Антон Павлов писал красками и починивал притчу о мытаре и фарисее, красочный терщик Тимошка Васильев с товарищами красил цки на евангельские притчи и апостольские проповеди, которые были написаны на полотнах; живописец Левонтий Чулков писал свечи по серебру разными цветными красками для постановки в паникадило пред деисусом к празднику Благовещения Пресв. Богородицы³⁵. В одно время с иконописной работой велено было живописцу Дорофею Ермолаеву сделать сень нал престолом³⁶ и написать амвон. Он же в 1686 г. починил сень, которая ставится в великую пятницу над плащаницею³⁷. Необходимые поделки производились в Верхоспасском соборе и при преемниках благочестивого царя Феодора Алексеевича. Так, в 1683 г. в меньшей золотой палате для подкрепления собора были подведены под своды крестообразно каменные перететивья³⁸, алтарь покрыт белым железом в длину с алтарем предельной церкви св. И. Предтечи на 11, а поперек – на 4 сажени. В 1684 г. закройщик Гераська Григорьев обивал царское место гладким золотным атласом³⁹.

От преемников царя Феодора Алексеевича очень нередко издавалось распоряжение о том, чтобы к Пасхе в церкви и трапезе Верхоспасского собора иконостас, и иконы, иконописное и живописное письмо вычистить и вымыть. В 1689 г. такая чистка производилась и к празднику Рождества Христова⁴⁰. Длина всего храма внутри равнялась 8 саженям, а ширина – 3¼ с. В нем было 6 окошек, вышиною по 2 арш, и шириною 1 арш., в которых ставни были обиты красным сукном, решетки были железные; двое дверей деревянных были вышиною по пол. – 3 арш. и шириною по пол. – 2 арш., обиты красным сукном, в трапезе стояла печь ценинная, израсчатая, длиною 2 арш., шириною – 2¼ ар. Пол был дубовый. В алтаре стояла печь круглая, ценинная⁴¹. Относительно внутреннего украшения храма подробные сведения сохранились в церковных описях⁴² собора от 1680 г., следовательно, времени последнего его возобновления при царе Феодоре Алексеевиче. Отсюда мы узнаем, что иконостас в соборной церкви был резной-золоченый. По правую сторону царских врат стоял местный образ Всемилостивого Спаса с окладом и венцами золотыми, со стразами, финифтями, яхонтами и алмазами⁴³. Около него находился образ св. Великомученика Феодора Стратилата – в серебреном -чеканном венце. По левую сторону царских дверей, в иконостасе, стояли образа Пресв. Богородицы со страстьми и св. мученика Логгина сотника⁴⁴ в окладах и венцах сребро-золоченых, на левой же стороне находился образ Иверской Б. Матери в сребровызолоченом окладе, на северной и южной дверях были изображения, на одной – св. архидиакона Стефана, а на другой – св. Лаврентия – в серебряных венцах. В деисусах было 32 иконы в среброзолоченых окладах. Несколько бывших в соборе икон были взяты в разное время в хоромы. Так, образ Спаса Нерукотворенного в золотом венце, осыпанном драгоценными камнями и жемчугом, с изображением на полях святителей московских Алексия и Ионы и великомученика Георгия а также образа Воскресения Христова в сребровызолоченом окладе и драгоценными камнями и Казанской Б. Матери в золотом окладе и с короною, обнизанною жемчугом, были взяты к царевне Татьяне Михайловне, образ Рождества Пресв. Богородицы – в резном окладе к царице Агафии Семеновне, образ Рождества Христова в серебреном окладе и образ «Отечество» – к царю Иоанну Алексеевичу. Вновь был сделан образ Великомученика Феодора Стратилата и мученицы Агафии – в гладком окладе, с венцами и надписями. Всех вообще икон в соборе насчитывалось до 57, причем много из них были в серебряных и других окладах⁴⁵. Перед иконостасом висело железное прорезное, позолоченое, с перьями, паникадило, которое было делано в 1677 г. ствольного дела кузнецом – Кирюшкою Яковлевым против образцового костяного паникадила⁴⁶.

Что касается церковной ризницы, то она отличалась большим богатством, постепенно пополняясь разными предметами в течение XVII в., особенно же при царе Феодоре Алексеевиче. Так, по его приказу, сделана была к образу Спасителя, что в деисусе, серебряная, чеканная лампада на цепях со звездами – весом 3 ф. 39 золот.⁴⁷, 16 медных подсвечников⁴⁸ были почернены по серебру серебряной палаты мастерами Даниилом и Варфоломеем Кузмиными⁴⁹ и позолочено Евангелие.

Из описи же церковной видно, что наиболее дорогие напрестольные кресты и сосуды были сделаны также при царе Феодоре Алексеевиче. Из напрестольных крестов особенно замечательны были два креста – один золотой с финифтяными изображениями, осыпанный драгоценными камнями, и другой, также золотой, с мощами, по краям обнизанный жемчугом, яхонтами и изумрудами⁵⁰. Из сосудов особенно дорогие были потир золотой с наведенными по разного цвета финифти священными изображениями, украшенный граненым червчатым яхонтом, а также лазоревыми яхонтами и изумрудами, с надписью: сии сосуды золотые построены в церковь Спасова Нерукотворенного Образа, что у него великого государя вверху, лета ρπθ; весил потир 4 ф. 85 зол. К потиру же были сделаны золотой дискос с наведенными по финифти изображениями и украшенный по краям 2 лалами и 2 яхонтами, весом 3 ф. 62 зол., 2 золотых блюдца – весом 1 ф. 15 зол. также с изображениями и украшениями из драгоценных камней, звездица золотая резная, наведенная финифтью, украшенная изумрудами и яхонтами, причем на одном изумруде был вырезан четвероконечный крест, – вес ея – 91 зол. Золотая лжица со стеблем, наведенным разного цвета финифтью, украшенная яхонтами, изумрудами, лалами и жемчужным зерном в закрепе, – весом 17 зол.; копие золотое с разного цвета финифтью, червчатыми яхонтиками, лалом на спне и жемчужным зерном в закрепе; весом 17 зол. Замечательно было и кадило серебряное с золотыми накладками, по которому было наведено разного цвета финифтью четыре стихии; по краям кадила и вверху было три пояса, кругом, также золотые с каменьями – червчатыми яхонтами и изумрудами, на 5 цепях и с 5-ю серебрянозолочеными колокольцами на них. Как сосуды эти, так и кадило, были взяты в 1714 г. в С.-Петербург, где Император Петр I, осмотрев их, не указал, куда их отдать⁵¹. Вероятно, возвращенные в Верхоспасский собор, они в 1786 г., по повелению Императрицы Анны Иоанновны, снова были взяты в С.-Петербург и отданы в придворный Сретенский собор⁵².

Но в то время, как в конце XVII в., пред единодержавием Петра, Московский дворец с Верхоспасским собором и другими придворными церквами находился в цветущем положении и великолепие его, а равно и храмов, бывших в нем, вполне выражало характер древней царской жизни во всем её блеске и царственном просторе, с этого времени началось его постепенное запустение и разрушение. Главной причиной того были пожары. Так, в год смерти последнего Московского царя Иоанна Алексеевича, 6 Июня 1696 г. на дворце сгорели государевы хоромы. Новый же пожар в 1701 г., по свидетельству современника, опустошил Кремль, причем выгорел весь царев двор без остатка, деревянные хоромы и в каменных все внутри и в подклетах и в погребах запасы и в ледниках питья... и оружейная палата и святыя церкви, кои были построены вверху и внизу в государевом доме, кресты и кровли и внутри иконостасы⁵³. Правда, это общее свидетельство современника о вреде, причиненном пожаром 1701 г. не дает возможности определить в точности, какие именно дворцовые церкви и насколько пострадали от огня, но те ветхости в церквах, которые были обнаружены при осмотре их в 1722 и 1730 г.г., в значительной своей части несомненно явились следствием последнего пожара. Между тем уже одни внешние войны, которые пришлось вести Петру I, как требовавшие чрезвычайного напряжения финансовых средств государства, не могли не служить главной причиной того, что капитальное возобновление поврежденных дворцовых зданий вообще и храмов в частности было отлагаемо до более благоприятного времени. Преобразовательная же деятельность Петра I также не могла не отвлекать его внимания от мысли о необходимости возобновления Московского дворца, чему, конечно, немало способствовали и редкие приезды Царя в Москву и удаление в новую столицу всей царственной семьи. По сему в лице Петра Великого Московские дворцовые церкви уже не могли иметь такого благопопечительного о них ктитора, какими были его предшественники. Все наблюдение за дворцовыми зданиями в Москве было сосредоточено в разных коллегиях и конторах, носивших немецкие названия и, в случае поднимавшегося вопроса о ремонте какой-либо церкви и отпуске на то нужной суммы, заводивших между собою длительную переписку с целью отклонить дело от себя. Наглядным доказательством того печального состояния, в котором находились в первой четверти ΧVΊΙΙ в. некоторые дворцовые церкви в Москве, служит Спасоборский храм, на крыше которого к 1730 году вырос лес, состоявший из осины, березы и рябины⁵⁴. Положение дела значительно изменилось к лучшему с воцарением Анны Иоанновны, которая во время своих частых посещений, Москвы и при том иногда на продолжительное время, могла на месте убедиться в необходимости приложения большей заботливости о храмах. Результатами внимания Императрицы к оным были прежде всего её два именных указа от 1730 и 1732 г. на имя поставленного ею во главе Московского дворцоваго управления графа Семена Андреевича Салтыкова о том, чтобы были произведены, после тщательного осмотра дворцовых храмов, необходимые исправления их на средства штатс-контор и распоряжением дворцовой канцелярии. В силу сего приказания Императрицы, в некоторых церквах и, как узнаем в своем месте, в Верхоспасском соборе, были починены не только внешние повреждения, но и сделаны новые иконостасы. Но прошло лишь несколько лет со времени обновления храмов, и громадный пожар 1737 г. снова нанес вред и при том весьма значительный многим из дворцовых церквей. Но на сей раз дело возобновления храмов пошло уже не так успешно, как желательно было самой Императрице. Не смотря на то, что она в скором же времени, после пожара, издала именной указ о том, чтобы «соборные и другие церкви в Кремлевском дворце, которые погорели и которые содержались строением и починкою на казенные суммы, тотчас же были покрыты из тех мест, откуда дотоле была отпускаема сумма на ту покрышку церквей, а лес, тес и прочие потребности и все вообще, чего без покупки достать невозможно, брать у купцов, за деньги и по тем ценам, какие были в то время», причем самое наблюдение за исправлением храмов было возложено на всех членов причта оных, не исключая и причетников⁵⁵. Указ не исполнялся с должной скоростью. Когда же Императрица узнала, что дело по исправлению храмов шло очень медленно, она указом от 5-го ноября 1738 г. выразила свое неудовольствие, написав собственноручно, что «починка погоревших церквей производится слишком долго и без всякого прилежания», и снова приказала, чтобы «стараго кремлевскаго дворца о верховых церквах иметь всевозможное старание и накрепко заботиться, чтобы оные в скором времени починкою и пристройкою были окончены и приведены в прежнее состояние, как были до пожара»⁵⁶. Но и это повеление Императрицы было исполнено лишь отчасти, так как ремонт погоревших церквей был произведен неполный и без достаточного внимания, с одной целью, чтобы только скорее можно было начать в них совершение богослужения, на чем особенно настаивала Государыня. О достоинстве производившихся в это время исправлений в дворцовых зданиях находим официальное свидетельство в указе Сената в главную дворцовую канцелярию от 2-го марта 1749 г., в котором он пояснял, что, «несмотря на отпускавшиеся в 1730 и 1737 г.г. суммы из штатс-конторы в оную канцелярию на починку Кремлевского дворца со всеми в нем строениями, эта починка не была произведена основательно, и только верхние строения, за ветхостью и от пожара повредившиеся, были дочиниваемы, а самые нижние строения в земле и сверх земли были не осмотрены». Не лучше обстояло дело по ремонту дворцовых зданий и при Императрице Елизавете Петровне, столь радевшей о благолепии храмов. Несмотря на то, что, по указу её из сенатской канцелярии в 1747 г. было предписано архитекторам осмотреть все кремлевские здания с самого фундамента и составить описи повреждениям, требующим починки и сметы на оную, и с отпуском из штатс-конторы 34848 р. в распоряжение бригадира Давыдова, которому было поручено Императрицей дело исправления означенных зданий, однако почти никакого ремонта не было произведено. Когда же коронационная комиссия при Екатерине II, на основании полученных ею сообщений из мастерской и оружейной палаты и из интендантской конторы, возбудила вопрос о необходимости исправить на средства дворцовой канцелярии многие ветхости в дворцовых храмах, как-то: иконастасное письмо и церковную утварь, то эта канцелярия отказалась от исправления всех ветхостей, сославшись на то, что «оная починка до той канцелярии не принадлежит». В оправдание же своего отказа, главная дворцовая канцелярия указала прежде всего на то, что, кроме именных высочайших указов 1730 и 1737 г.г. обер-гофмейстеру Салтыкову об исправлении погоревших церквей на отпущенные особые на то суммы из штатс-конторы, никаких после того указов, обязывавших дворцовую канцелярию производить исправления в церквах, не было и сумм на то не определено. Другой причиной своего отказа дворцовая канцелярия выставила то обстоятельство, что получаемой суммы для содержания высочайшего двора столовыми и прочими припасами с волостей, вследствие бывших до сего времени великих расходов, стало так недостаточно, что высочайшим указом было предписано взять заимообразно из соленой конторы 500000 р. Что же касается исправления церковной утвари, то та же канцелярия и относительно сего пункта отписалась, заявив, что состояние этой утвари ей неизвестно, так как она состоит в ведомстве московских мастерской и оружейной палат, и что, кроме того, не имеет в своем распоряжении никакой особой суммы на исправление утвари. Надо полагать, что именно вследствие такого отрицательного ответа главной дворцовой канцелярии от 14-го октября 1762 г. относительно исправления ветхостей в дворцовых храмах, обер-гофмейстер граф Скавронский вошел к Императрице с особым докладом, в котором, прежде всего, указывалось на то, что, действительно, в 1737 и 1738 г.г. исправление кремлевских дворцовых церквей было поручено графу Салтыкову на сумму, отпущенную из штатс-конторы, а в 1749 г. – бригадиру Давыдову на сумму из того же источника. Но в 1753 г. все старые дворцовые здания были переданы в ведение гоф-интендантской конторы, а новые – дворцовой канцелярии, хотя самых сумм на содержание указанных зданий не было отпущено. По именному же указу 1762 г., «все строения и сады, и дачи, и какия бы здания ни были, кои до сего времени канцелярии от строений были неведомы», были поручены ведомству генерал-поручика Бецкого. В заключение своего доклада Скавронский проводил ту мысль, что дворец со всеми его церквами, за неимением никакой суммы на содержание их, следовало бы поручить ведению того же генерала Бецкого, а церковную утварь – ведению и содержанию мастерской и оружейной палат⁵⁷. Но, по-видимому, доклад Скавронского не послужил к выяснению вопроса о том, кто должен был ведать исправление московских дворцовых церквей и на какие средства. Это видно из того, что через два года та же главная канцелярия, уже после состоявшегося от 29-го февраля 1764 г. нового указа Императрицы относительно того, чтобы «на содержание церквей и их благолепие и повседневное алтарю служащих людей довольство» было определено число денег, в штатах положенное из доходов коллегии экономий, обратилась снова к Императрице с докладом относительно содержания дворцовых церквей и других зданий, причем на сем докладе Государыня положила такую резолюцию: «Сделать распоряжение лучшее о содержании церквей и богаделен в дворцовой канцелярии, которой и содержать, откуда они прежде содержаны были, понеже всякий хозяин своей церкви и богадельни сам содержит». Но, несмотря на эту резолюцию Императрицы, побуждавшую главную дворцовую канцелярию к более внимательному отношению к нуждам церквей, находившихся в Московском дворце, это учреждение и на сей раз ограничилось официальной отпиской, предписав московской дворцовой канцелярии, чтобы она произвела осмотр всех ветхостей в храмах, как-то: в церковной утвари, в иконостасах и стенном писании, и, «если окажется возможным, исправить их, а ежели нет, то сделать подробную опись о каждой церкви со сметою расходов на то»⁵⁸. Неизбежным последствием такого формального отношения к делу возобновления храмов со стороны тех учреждений, которые обязаны были производить оное, было то, что храмы пришли в большую ветхость, особенно в отношении утвари. Не лучше обстояло дело и после того, как в 1768 г. была учреждена в Москве так называемая «экспедиция кремлевских дворцовых строений, которой было поручено наблюдение за всеми дворцовыми зданиями и церквами при них. Если в последней четверти XVIII в. некоторые храмы, как-то: Благовещенский собор, благодаря почти ежегодно отпускавшимся, по особому распоряжению Императрицы, некоторым суммам из коллегии экономии, Верхоспасский собор – при материальной помоши благотворительницы Салтыковой, и Спасоборский, вследствие имевшихся у него, хотя и небольших, денежных средств, образовавшихся или от свечной продажи или же от проданного серебра и других вещей, имели возможность в большей или меньшей степени исправить наиболее бросавшиеся в глаза ветхости, то другие церкви оставались без возобновления, причем Сретенский собор и церкви: Спасская, Успенская и Похвальская дошли до такого обветшания к началу XIX в., что, согласно донесению заведывавшего экспедицией московских кремлевских строений Валуева, были совсем разобраны. Что же касается до исправления повреждений, нанесенных дворцовым церквам неприятелем в 1812 г., то оное было произведено главным образом на суммы, отпущенные Св. Синодом из средств комиссии духовных училищ. Полное же возобновление древних дворцовых храмов в Кремле началось при Императоре Николае I, в связи с постройкой нового дворца, и продолжалось при его державных преемниках.

Сказавши об общем состоянии московских дворцовых храмов с начала XVIII в. и до сороковых годов XIX в., возвращаемся к истории Верхоспасского собора в отдельности. Уже при первом осмотре сего собора в 1722 г., было найдено много недостатков в нем. Так, в окнах не было железных затворов, 6 окончин и две деревянные двери были ветхи, а также и печь в трапезе. Здесь же стенное письмо, которое в 1708 г. было починено вместе с живописью известным художником Василием Познанским⁵⁹, полиняло от течи, которая образовалась вследствие того, что железная крыша на храме от ветра попортилась. Кроме того, на двух крестах недоставало репьев⁶⁰. Правда по распоряжению государственной коллегии, в следующем году были сделаны две новых изразчатых печи и 6 стеклянных окончин, а старые починены, трапеза, во избежание течи, была покрыта лубьем и, наконец, паперть, крытая лещедью, была перемощена⁶¹, но, к сожалению, ремонт был произведен всего на 21 р. и при том, по-видимому, небрежно, вследствие чего через 7 лет обнаружились не только новые, но и прежние ветхости. При осмотре храма в 1730 г., оказалось, что в алтаре, в трех окнах, вставни сгнили, печь изразчатая и железная труба, разогревавшая теплоту, также были ветхи. Стенное письмо во всем храме обветшало и осыпалось; в трапезе течь продолжалась, по-прежнему, через своды, и площадка, бывшая над ними, что против Распятской церкви, и выложенная лещадью, также требовала возобновления. Кроме того, были ветхи дверь, которая вела из трапезы, окно и печь в последней, в трех дверях и четырех окнах церкви и трапезы, рамы и двери столярной работы⁶² и деревянный косящетый⁶³ пол. Такому обветшанию храма не, мало конечно, способствовало то обстоятельство, что, несмотря на распоряжение Императора Петра I, сделанное им в так называемой розметной книге⁶⁴ с 1726 г. по 1732 г. в осеннее и зимнее время не отпускалось положенных 2 саженей дров на отопление собора⁶⁵. Когда же, по приказанию Императрицы, было приступлено к исправлению ветхостей в соборе, тогда последовало указание от протопопа Ивана Семенова на другие недостатки в храме, как-то: значительную порчу икон в иконостасе, над царскими дверьми и на столпах, потерявших позолоту от копоти, вследствие дыма из-за печей, находившихся в алтаре и трапезе. В заключение своего донесения о вышеуказанных неисправностях в соборе на имя графа Салтыкова, протопоп выразил пожелание, чтобы был сломан чулан, примыкавший к трапезе, как производивший тесноту в оной, и были заделаны две двери, которые раньше были устроены для прохода из собора в предел св. Иоанна Предтечи, в которых уже не было нужды, а была бы вновь сделана дверь в трапезу с площадки.

Начавшиеся в 1731 г. на средства интендантской конторы работы состояли в починке одной стены в трапезной части храма и покрытии оной кровлей с окраской в два раза мумией и подмазкой свода в трапезе же⁶⁶. Исправление же иконного стенного письма было только в 1733 г. отдано с подряда Поспелову, который выразил согласие за 95 р. позолотить иконостас в соборном храме и пределе и за 67 р. написать вновь иконное письмо на стенах. В сем же году подрядчиком Родионовым была произведена за 389 р. штукатурная, печная и другая мелкая работа и починена железная и медная крыша.

Опустошительный пожар 1737 г. коснулся лишь крыши Верхоспасского собора, которая после того была покрыта листовым железом и окрашена⁶⁷, но весьма сильно пострадала соборная ризница, в которой хранились наиболее ценные предметы, принадлежавшие не одному только собору, но и церквам Екатериненской и Воскресенской. Оказалось, в слитках одного золота 3 фун. 26⅔ зол., серебра в 10 слитках – 9 пудов 66 зол., драгоценных камней-алмазов 31 карат, причем 58 штук оных, весом 17 карат, требовали перегранения. Все это золото, серебро и камни, стоившие по оценке сведущих лиц 6480 р. и найденные после пожара в сору, по приказанию императрицы, в 1739 г. были доставлены в оружейную палату для наложения пробы на золото и серебро⁶⁸. В 1742 г., по словесному распоряжению князя Николая Трубецкого, под наблюдением архитектора Мичурина, были произведены некоторые возобновления в соборе, как внутри, так и снаружи, а именно: в одном окне была поставлена большая эстрада, решетка вызолочена, а стены, после отбивки извести снаружи, были вновь выбелены. Во время производства сих работ, последовало падение большого золоченого с фигурами паникадила, весом 1 пуд с лишком, починка и позолота которого обошлась в 80 р.⁶⁹ В сем же году со всей ясностью обнаружилась та небрежность, с которой производилось исправление живописи в соборе в 1733 г. подрядчиком Поспеловым. Из донесения, поданного в главную дворцовую контору протопопом собора Иваном Семеновым с братией, видно, что на местном образе Спасителя письмо в двух местах уже повредилось. Так как, по условию, Поспелов был обязан в течение 10 лет со времени производства работ по реставрации иконного и живописного письма исправлять оное, в случае порчи, за свой счет, то дворцовая канцелярия распорядилась, чтобы, в присутствии самого Поспелова дворцовым комиссаром было осмотрено живописное письмо. При осмотре оказалось, что, кроме уже отмеченного выше повреждения на иконе Спасителя, стенное письмо в алтаре было также повреждено и подмазка, на которой оно держалось, от стен отваливалась прочь. Вследствие сего, настояла необходимость подмазку отбить и сделать вновь. Указанный осмотр имел своим результатом то, что Поспелов вынужден был произвести исправление поврежденного письма⁷⁰. В 1752 г. с 15-го августа по 15-е октября производились малярные и иконописные работы внизу храма, на площадке, при чем во главе иконописцев стоял Сергей Городков⁷¹. Но в чем именно состояли эти работы, из архивных документов не видно.

В 1754 г., по распоряжению барона Черкасова, с главы Верхоспасского собора был снят вызолоченый лист и отправлен в С.-Петербург, как образец для устройства крыши на храме новоустроенного Воскресенского монастыря. Лист этот пролежал в С.-Петербурге 4 года и был возвращен на свое место лишь в 1758 г., благодаря тому обстоятельству, что, спустя некоторое время по снятии листа со своего места, чрез заменивший его железный лист стала проходить в храм течь. Самое возвращение золоченного листа последовало только после долгой канцелярской переписки, так как в Московской дворцовой канцелярии нескоро могли найти какие-либо сведения о снятом с соборной крыши листе⁷². При осмотре собора в 1756 г. архитектором Мичуриным, было в нем найдено немало ветхостей и при том почти одинаковых с теми, какие были замечены в 1730 г. Так, пол дубовый, лещедной, был ветх и, как для прочности, так и для безопасности от огня, по заключению архитектора, требовал замены чугунным. Надлежало также сделать вновь слюдяные окончины и дверь столярной работы и в трапезе, вместо ветхого деревянного пола, также чугунный, переложить печи в трапезе и алтаре и над последним починить местами лещедную крышу и затем обелить и окрасить. По смете на ремонт требовалось 306 р. 50 к.⁷³. Кроме того, в сентябре того же года под железную крышу собора были положены, вместо прежних деревянных, железные стропила и подрядчиком Поспеловым обновлена стенная живопись⁷⁴. Но последняя работа оказалась непрочной. Это видно из того, что настоятель собора протопоп Алексей Дионисьев в 1762 г. в своем представлении в дворцовую канцелярию о крайней нужде собора в церковной утвари и о переделке двух печей в алтаре и трапезе и рам в деревянных дверях со стеклянными окончинами в то же время указывал на необходимость починки стенного письма в алтаре, церкви и трапезе. В заключение своего донесения протопоп писал: «того ради извещая дворцовой канцелярии контору, всепокорнейше просим, чтобы соблаговолено было сие наше донесение принять и милостивую резолюцию положить и в оном Спасском соборе для самаго нынешняго нужнейшаго времени⁷⁵ все вышеписанное, как церковную утварь, так и всякое строение и починку исправить, от какового бы неисправления нам не могло быть причтено в вину»⁷⁶. Донесение это, впрочем, не имело никаких дальнейших последствий, благоприятных для храма.

Между тем прошло более 20 лет со времени последнего возобновления в соборе, и разные ветхости в оном, не будучи своевременно и надлежащим образом исправляемы, еще более увеличились и умножились; к счастью, собор нашел себе в семидесятых годах ΧVΙΙΙ столетия щедрую благотворительницу, ревностную любительницу церковного благолепия, в лице Матроны Петровной Салтыковой. Благодаря ей, собор был значительно обновлен и благоукрашен. Так, в начале 1777 года, на средства Салтыковой была исправлена стенная живопись в алтаре, церкви и трапезе, с сохранением её прежнего вида⁷⁷, а в конце того же года, настоятель собора протоиерей Левшин обратился, заручившись согласием Салтыковой, с просьбой к брату своему митрополиту Платону о разрешении сделать, вместо прежнего обветшавшего деревянного иконостаса, новый и, вместо ветхого лещедного пола, новый каменный и сделать вновь бывшее раньше в западной стене трапезы окно с железной решеткой и впоследствии заложенное кирпичем. Цель устройства сего окна заключалась в устранении той сырости, которая раньше через него проникала в церковь в осеннее и зимнее время, и которая могла повредить недавно возобновленной стенописи. Митрополит Платон с полным удовольствием дал свое разрешение на вышеуказанные работы в храме, вменив при сем протоиерею в непременный долг, прежде чем начать оные, испросить на то согласие дворцового управления⁷⁸.

Как надо полагать, и с этой стороны последовало разрешение, и в соборе на средства Салтыковой был устроен весь серебряный, чеканный, иконостас, царские двери и престол⁷⁹, причем Салтыкова пожертвовала на храмовую икону Спаса Нерукотворенного образа весьма богатый оклад, который, как уже известно, после возобновления в половине прошлого столетия Рождественской церкви, был возложен на снятую с сей иконы точную копию, поставленную в иконостасе сей церкви.

Тот же протоиерей Левшин в 1779 г. поднял вопрос и об исправлении наружных ветхостей в соборе. В своем заявлении в экспедицию строений Кремлевского дворца Левшин указал на то, что, как на Верхоспасском соборе, так и на приписанных к нему Воскресенской и Распятской церквах, имевшиеся на железных стропилах медные главы и на них решетки и позлащенные с репьями кресты, вследствие того, что все эти храмы не везде были покрыты медью, а по местам – железом и даже жестью, вместе с крышей пришли в такую ветхость, что угрожали разрушением сводов церквей. Кроме того, в имевшихся при соборе и выше указанных церквах многих наружных окнах или совсем не было решеток и затворов, или же они были очень ветхи. Двери же северная, южная и западная хотя были железные, но без внутренних замков, в которых, однако, была настоятельная нужда для запирания тех дверей в целях охранения собора и церквей; наконец, во всех трех храмах штукатурное и каменное строение во многих местах снаружи обвалилось. Это заявление настоятеля храма было принято во внимание и архитектору было поручено указанные протоиереем Левшиным ветхости осмотреть. При осмотре архитектор Бланк нашел, что в Верхоспасском соборе над фризом и карнизом изразцы по своей долговременности отваливались особенно вследствие сырости, и потому необходимо было подделать их кирпичем, вместо изразцов. Но так как эта ветхость была замечена и над проходными дверями, то, по мнению Бланка, представлялась немалая опасность при хождении чрез эти двери. Посему архитектор нашел нужным по приложенному им профилю поставить стоячки на лежнях и вверху обвязать и покрыть досками, чтобы не было опасности при вхождении в храм. Точно также Бланк нашел обветшалыми в некоторых местах капители, которые находились в галерее, при входе в собор над лестницей, причем и кирпич в стенах отопрел, а над самой лестницей, кроме того, сгнили стропила и была ветха железная крыша. Все указанные ветхости требовалось разобрать и сделать вновь, а самый собор, перепеты и галерею окрасить. К поправлению и при том только некоторых ветхостей было приступлено только в 1786 г., когда Григорием Меркуловым были окрашены за два раза и с двух сторон по грунту на масле медной ярью самый храм, а также и перепеты над церковью со столбами и в ней гербы против прежнего вида. Надо полагать, что Меркуловым работа была произведена недобросовестно, потому что через два года комиссар, поручик Кононов, донес в экспедицию по строению Кремлевского дворца, что над собором и перепетом со столбов, крашеных зеленой краской, последняя сошла и самая штукатурка отвалилась. Следующий ремонт в соборе последовал через 12 лет, когда слесарного дела мастер, прусский подданный, Яков фон-Роге снял с 11 глав медные, золоченые, подзоры и, исправив, поставил на место, с укреплением медных отливных винтов и с вызолочением головок чрез огонь лучшею позолотою⁸⁰. Нет сомнения в том, что производство последней работы было следствием осмотра собора, сделанного в 1796 г. архитектором Казаковым, согласно распоряжению действительного тайного советника и главно-присутствующего в экспедиции строений Кремлевского дворца Измайлова, когда были найдены ветхости в галерее, а также в столбах, арках и сводах, требовавшие исправления и возобновления, и когда, лишь только в виду неудобства времени для производства работ, было найдено за лучшее, для безопасности, сделать из бревен укрепление⁸¹. При нашествии неприятелей в Москву в 1812 г., вся богатейшая церковная утварь заблаговременно была вывезена из Москвы в Вологду, и потому сохранилась в целости, а оставшаяся в храме была разграблена. Иконостас в главном храме остался цел, но царские врата были выломаны, стены храма избиты гвоздями, жертвенник изломан, и на нем, по выходе неприятелей из Москвы, остались обглоданные кости и крошки белого хлеба, в церкви и трапезе стояли кровати без постелей, а на окнах и полу пустые бутылки⁸². В начале января 1813 г. настоятель собора, протоиерей Иоaнн Алексеев, донося преосв. Августину о том, что причт собора благополучно возвратился из Вологды с церковным имуществом, в то же время просил разрешения распечатать собор и сдать ему, заметивши при сем, что «храм не имел ни вида, ни доброты». Сдача храма была произведена настоятелем Архангельского собора, протоиереем Алексеевым⁸³. На исправление повреждений как в самом соборе, так и в предельной, церкви, было ассигновано из сумм, отпущенных комиссией духовных училищ, 651 р. 65 к.⁸⁴. Из повреждений, бывших в то время в соборе, прежде всего обратили на себя внимание главы и кресты, при осмотре которых архитектором, оказалось, что у вызолоченых крестов недоставало некоторых украшений, как-то: верхушек и поперечников, на главах же были прибиты медные вызолоченые листы, а некоторых из них и на крыше не имелось. По поводу сих повреждений, стоявший в то время во главе экспедиции кремлевских строений Валуев сделал преосв. Августину запрос о том, входит ли исправление глав на соборе, в чем они несомненно нуждались, судя по рапорту подведомственной ему экспедиции, в состав возложенных на него по духовной части исправлений, так как, в противном случае, он, Валуев, должен будет подать о том особый рапорт Государю. Преосв. Августин успокоил Валуева, сообщив ему о том, что им уже составлена смета на исправление глав, о чем он уже отнесся к князю А. Н. Голицину и надеется приступить к действительному поправлению глав⁸⁵. Но, как оказалось впоследствии, эта работа не была исполнена и в апреле 1814 г., так как не нашлось такого мастера, который бы мог составить на нее обстоятельную смету⁸⁶. В этом же году настоятель собора со своей стороны возбудил ходатайство пред преосв. Августином о разрешении 1) обить серебром кивот, в который вкладывался образ Спасителя, и сделать к киот, как было и раньше, раму со стеклом; 2) сделать венцы на те иконы 2-го яруса, на которых их не было; 3) исправить стенное письмо, так как почти все стены были избиты гвоздями, не исключая и ликов святых; 4) перестлать белым камнем пол, за его ветхостью; 5) к окнам сделать новые летние и зимние рамы и некоторые из них починить; 6) крышу покрыть или пробрать новым железом, а некоторые главы обить золочеными чрез огонь листами и кресты на оных, где недоставало штук, также привести в прежний вид; и 7) переделать печи. В смете, составленной на производство всех указанных работ, значилось: на исправление киота к образу Спасителя – 300 р., на пять венцов к 5 иконам – 250 р.; на выстилку пола в храме, длиною 22 и шириною – 9¼ арш., – 1500 лещедей на 315 р., песку для выстилки пола – 15 возов – 15 р.; на починку стенного письма и промывку оного и исправление трещин – 100 р., на устройство 10 новых рам и в том числе одной большой полуциркульной со стеклами и на починку некоторых старых – 65 р., на две печи – 400 р., на починку кровли над трапезою, алтарем и другими местами – 101 р. и, наконец, на прибивку медного аршинного листа под главой, накрытие вновь кровли над алтарем и в других некоторых местах, заклепание скважин и замазание замазкой, устройство ендовы и новых желобов и окраску всей крыши масляной краской – 165 р. Все вышеуказанные работы были исполнены на сумму – 3754 р., которая была получена за продажу ломанного серебра, весом 1 пуд, 14 фун. и 45 зол., причем из нея осталось еще 383 р.⁸⁷.

Полное возобновление Верхоспасского собора последовало в связи с устройством Большого Кремлевского дворца. Это возобновление началось с 1838 г., когда, по указанию архитекторов Мироновского и Чичагова, была разобрана прежде всего лестница, прилегавшая к собору и боярская площадка⁸⁸ с нижними подвальными стенами и сводами. В сем же году для построения Владимирского зала была пробита и обделана одна арка, шириною 5 арш., и длиною 5½ арш., под галереей церкви, при чем потребовалась подделка под столбы сей арки, возведение кирпичной стены, а в старых стенах – проборка трещин и исправление подопревших мест⁸⁹. В следующем году, по приказанию Государя, была разобрана крыша над трапезой собора и, вместо оной, были сделаны по своду хоры с приличной решеткой, а над площадкой, что под собором, были устроены железные стропила и потолок из железных балок и других несгораемых материалов. Для освещения же площадки был устроен в этих стропилах просвет, пол площадки уравнен, а бывшая на ней лестница, которая вела в теремный дворец, была перемещена в чугунный корридор и около неё сделаны были орнаменты. Во внутренних же стенах площадки были устроены фризы из цветных изразцов, соответственно тем, которые уже были раньше сделаны по наружной стене собора и теремного дворца⁹⁰. Лестницу из Владимирского зала в Верхоспасский собор, а равно и все вновь назначенные к устройству пандусы, положено было сделать из камня и покрыть паркетом из дубового дерева⁹¹.

Перенесение входа в терема с площадки собора во внутренность чугунного корридора потребовало: 1) устройства из григоровского камня ступеней с высечкой орнаментов; 2) разборки наружного крыльца, находившегося на площадке около собора, и заделания прежней двери; 3) производства штукатурной и живописной работы как вокруг вновь устроенной двери, так и по заделке прежней. Всю эту работу за 130 р. произвел подрядчик Челноков⁹². Новую же створчатую железную дверь с орнаментами для входа с площадки собора в трапезу устроил слесарных дел мастер Соловьев за 700 р., а окраску двери по загрунтовке масляною краской с посеребрением и позолотою её по гольдфарбе, и с росписанием живописью орнаментов производил за 400 р. иностранец, художник Подиани⁹³. В 1840·г. было положено устроить духовую печь с площадки собора в чугунный коридор с оборотами при ней для отопления лежанки, бывшей в палатке, где помещалось духовенство. Устройство этой печи обошлось в 112 р.⁹⁴. В 1846 г. подрядчиком Покрушиным была сделана одиночная из соснового дерева двупольная дверь с колодой и наличниками для выхода с площадки Верхоспасского собора на террасу, устроенную под теремной галереей⁹⁵. А так как эта площадка, будучи скрытой, должна была отапливаться, то, для сохранения теплого воздуха на ней, оказалось нужным, вместо одной двери, сделать двойную. В сем же году было приступлено к переустройству трапезной части собора, при чем было признано за лучшее, вместо бывших раньше двух одинаковых окон, сделать две двери посреди, но разобрав в стене трапезы пролеты и часть внутреннего свода, и устроить вновь три двери с полуциркульной средней дверью, с наружными наличниками из белого мячковского сортового камня. На производство всех указанных работ было назначено 565 р. и еще 90 р. на высечку орнаментов в белом камне по наружности наличников. Эти работы были произведены подрядчиком Челноковым; художник же Колумба за 155 р. устроил к дверям железную решетку, окрасил и позолотил ее по гольдфарбе⁹⁶. Когда же, при производстве работ в трапезе, архитектором Львовым было замечено, что в поперечнике наружной стены её связи выходили в пролеты, тогда потребовалось их выпилить⁹⁷. Пол площадки над трапезой на протяжении 12 саженей был сделан Челноковым за 66 р. из старой казенной из белого камня лещеди⁹⁸, а на верхней площадке трапезы оказалось нужным исправить пол паркетный, в котором обнаружились повреждения от производившихся по стенам и другим частям площадки работ. В самой трапезе пол был сделан – также – из дубовых квадратов, снятых с паркетного пола на протяжении 20 саженей на верхней площадке и с прибавкой нового паркета на протяжении 10 саженей, при чем переходы были опущены, сделана обрешетка и вновь устроены ступени. Всю эту работу за 135 руб. произвел подрядчик Бутюгин⁹⁹. В окна храма подрядчиком Сантонино-Компиони были положены подоконные доски из русского мрамора¹⁰⁰. В иконостасе же, в различных местах, были исправлены резные украшения, а некоторые вновь сделаны, позолочены и окрашены соответственно бывшим раньше украшениям. Эта работа была произведена резчиком Софроновым, и, кроме того, было сделано вновь одно клеймо в иконостасе¹⁰¹. В 1849 г. были обиты листовым железом устроенная на чердаке нового дворца деревянная труба, для выпускания воздуха из покоев дворца, и щиты, которыми были покрыты окна и пролеты над площадкой Верхоспасского собора, за каковую работу подрядчик Федотов взял 320 руб.¹⁰². В 1856 г. были устроены в соборе дверные переходы в том месте, где прежде была печь. Все необходимые при сем работы были произведены подрядчиками Челноковым, Канатчиковым и Головиным¹⁰³. По заявлению же благочинного, протоиерея Покровского, в виду предстоявшей коронации, иконостас был продут мехами и вычищен. Также было вычищено и серебро на двух иконах у царских дверей и на престоле, исправлены и вычищены лампады, причем цепи были посеребрены вновь. Кроме того, были вычищены и посеребрены 10 паникадил с цепями. Всю эту работу за 160 руб. произвел Барклунд¹⁰⁴. Ко времени же коронации два кресла в Верхоспасском соборе и три стула были исправлены, подушки их были вновь набиты конской гривой и покрыты новым зеленым бархатом и обложены тесьмою, и вновь были сделаны одно кресло 4 стула из орехового дерева, а подушки их были также набиты гривою, покрыты зеленым бархатом и обложены тесьмой. Всю эту работу выполнил за 170 руб. мастер Ернст Блехман¹⁰⁵. По случаю же коронации, собор был снабжен облачениями и другой церковной утварью, в чем он уже давно имел нужду¹⁰⁶. На шитье риз и стихарей в собор пошел, между прочим, хранившийся в кладовой дворцовой конторы остаток материи из голубого муаре, которой первоначально были обиты стены Андреевского зала в Большом Дворце. Шитье ризницы, произведенное цеховым Лукьяновым, обошлось в 1420 руб., каковой расход, по распоряжению барона Боде, был покрыт из имевшейся в его распоряжении экономической суммы в 1450 руб.¹⁰⁷. Последняя более значительная работа по возобновлению Верхоспасского собора относится к 1682 г., когда была произведена разборка терракотовых украшений и кирпичной кладки в 11 главах собора, подделка кирпичем вокруг глав, возобновление местами баз из белого камня, перекрытие железных крыш вокруг глав и окраска их на месте под бывший раньше цвет. Эта работа была исполнена подрядчиком Веденевым за 145 руб.¹⁰⁸.

Украшенный вызолочеными главами, Верхоспасский собор занимает внутри пространство в 8 саженей длины и 3¼ саж. ширины. Так, как к храму с южной стороны прилегает узкий коридор, то света в нем, несмотря на окна, почти совсем нет, и только в алтаре достаточно светло¹⁰⁹. Над входом в собор – снаружи помещена икона Спасителя, Нерукотворенного образа; над срединой трапезы. на своде написан благословляющий Спаситель, окруженный ликами святых с венцами у подножия. В трапезе же, в резном золоченом иконостасе размещены иконы: в нижнем ряду, справа – св. Алексия, человека Божия, над нею – Благовещения Пресв. Богородицы и св. Николая, а выше – Вознесения Господня. Над аркой, в средине – Богоматерь, по левую сторону – икона Божией Матери с Богомладенцем и двенадцатью апостолами в сребропозолоченном окладе; над нею – во 2-м ярусе – икона Преображения Господня и преп. Сергия, еще выше – Введения во храм и св. мученицы Александры и еще выше – Рождества Христова. Над дверью – икона Спасителя. У северной стены, в иконостасе же – образ св. Александра Невского, над ним – Рождества Богородицы. В самом храме, в средине – на западной стене картина, изображающая историю происхождения нерукотворенного образа Спасителя: представлен Спаситель, окруженный народом и мужами, держащими в руках на убрусе отпечатлевшийся лик Христа; на южной стене – изображена св. княгиня Ольга, а по обеим сторонам её евангелисты; над серединой храма изображен Господь Саваоф, окруженный небесными силами, воспевающими: «свят, свят»; на северной стене, вверху изображено Знамение Пресв. Богородицы, ниже – св. князь Владимир и по обеим сторонам по два евангелиста. В серебряном четырехъярусном иконостасе, на южной двери написан св. архидиакон Лаврентий, а на северной архидиакон Стефан. По правую сторону царских врат местные иконы: 1) Спаса Нерукотворенного Образа с 20 изображениями чудес в серебрянозолоченой раме, 2) св. великомуч. Феодора Стратилата. По левую сторону царских дверей – образ Новоникитской Божией Матери и 2) св. мученика Логгина. Во втором ярусе – над южной дверью – Св. Троица, далее – преп. Сергий и в средине – распятие; по другую сторону царских врат Сошествие Св. Духа, Богоявление и Вход Господень в Иерусалим. В третьем ярусе, в средине – деисус, а по сторонам иконы св. апостолов; в 4-м ярусе над деисусом – Знамение Божией Матери, а по сторонам – пророки. В самом верху иконостаса – распятие с предстоящими у креста. В алтаре, над престолом, на своде изображена новозаветная Троица, над царскими дверями – моление о чаше и на стене у жертвенника, с правой стороны, Спаситель. Престол облечен в серебряную литую одежду. Самую главную святыню собора составляет древняя икона Спаса Нерукотворенного Образа в дорогом окладе, украшенном драгоценными камнями, вышиною 15½ вер. и шириною 11½ вер., древнего Византийского стиля¹¹⁰, сохраняющаяся в особом киоте. Но сей образ ныне постоянно находится в храме Спаса на Бору, где совершается ежедневное богослужение, и откуда он берется в крестные ходы, а в Верхоспасский собор приносится только 16-го августа, в день храмового праздника.

С северной стороны Верхоспасского собора находится предельная церковь, устроенная еще царем Михаилом Феодоровичем одновременно с соборным храмом, во имя св. великомученика Иоанна Белоградского, имя которого носил царевич Иван Михайлович. При царе же Иоанне Алексеевиче она была переименована в честь св. Иоанна Предтечи, соименного сему царю, и с того времени носит название «Предтечевской»¹¹¹. Длина алтаря, церкви и с трапезой равнялась 8 саженям, ширина – 2 саженям¹¹².

Из сохранившихся в приказных книгах и столбцах XVII в. сведений о сей церкви видно, что своим возобновлением и вполне достаточной утварью она была обязана также, как и Верхоспасский собор, царю Феодору Алексеевичу. Последний в первом же году своего царствования предпринял возобновление церкви св. Иоанна Белоградского. Так, 24-го ноября 1676 г. состоялось распоряжение о том, чтобы живописного дела ученик Иван Мисюков красками написал вновь три деревянных тябла к деисусам и к праздникам и починил деисусы¹¹³. 25-го июля 1677 г. были снова починены деисусы, праздники, пророки и местные иконы и царские двери и заново покрыты олифой. Починка производилась в набережном иконном тереме, а работали с иконописцем Никифором Бовыкиным кормовые иконописцы меньшей статьи – Артемий Иванов, Никита Антипьев, Кузьма Максимов и Иван Иванов¹¹⁴. При новом капитальном возобновлении Верхоспасского собора была возобновлена и церковь св. Иоанна Белоградского. Так, в 1679 г. было куплено 18 фунтов зеленой меди на царские двери и на богородичные образа, что в пророках, и олифа на местные иконы, деисусы, праздники, пророки и на царские двери, и из зеленой меди были сделаны 8 дощечек, на которых были поставлены евангелисты в царские двери, а олифой олифили жалованные иконописцы местные образа, деисусы, праздники, пророки и царские двери, а приказал те иконы олифить и писать Алексей Тимофеевич Лихачев¹¹⁵. Жалованный живописец Федор Евтифиев с товарищами писали золотом на северной и южной дверях архидиакона Стефана, архангела Михаила и 12 пророков, а также деисусы, праздники¹¹⁶ и местные иконы: Пресв. Богородицы, Спасителя, Феодора Стратилата и страсти св. Иоанна Белоградского¹¹⁷. Он же с товарищами писал на полотне иконописным письмом апостольские проповеди¹¹⁸ в числе 24 икон¹¹⁹. Иван Безмин писал стену аспидом по черепашному и в том же храме написал 600 дубовых кирпичей черным и зеленым аспидом, и тем кирпичем был выстлан пол церкви для государского пришествия¹²⁰. В 1680 г., под наблюдением Ушакова, производилась новая реставрация в храме, при чем было возобновлено стенное письмо. Московские кормовые иконописцы первой статьи – Исаия Ананьин с товарищами написал по полотну херувимы¹²¹, а живописец Петр Карпов с товарищами вновь написал на полотнах апостольские проповеди¹²². В сем же году велено было расписать по золоту и серебру разными красками клиросы живописцу Леонтию¹²³, а в 1681 году живописец Дорофей Ермолаев расписал красками три ступени, амвон и печь¹²⁴. В последующие годы XVII в. в сей церкви производились лишь незначительные поделки.

Как на основании описи сей церкви, сохранившейся от 1702 г., так и других источников, в дополнение к сказанному можно сообщить лишь следующие сведения о состоянии храма в конце XVII в. Пред местными образами висело 4 медных, позолоченых, лампады на шелковых нитках, а пред деисусом – лампада сереброзолоченая с кистью. Над горним местом находился образ Софии Премудрости Слова Божия – в басемном окладе, с венцами резными, среброзолочеными; над царскими дверями – образ Богоявления Господня; на переди престола, вверху – крест с изображением распятия с сиянием¹²⁵. Над престолом была устроена столярная с резьбою сень, в средине которой – вокруг были лица херувимов – резные. В трапезе было стенное письмо¹²⁶. Что касается предметов собственно церковной ризницы, то всем ценным она была снабжена при царе Феодоре Алексеевиче.

Как и в главном храме, в Предтечевской церкви, уже в двадцатых годах ХVIII в. было немало ветхостей. Так, при осмотре церкви в 1722 г., было найдено, что 4 окна с железными решетками и слюдяными окончинами, вышиною – по пол-3 аршина, а поперек – по 2 арш., двери деревянные, обитые зеленым сукном, пол, выстланный аршинными плитами, и печь ценинная, сырчатая, были ветхи¹²⁷. При новом осмотре церкви в 1730 г., были замечены прежние ветхости увеличившимися и еще новые. Так, сень столярной работы над престолом, с резными украшениями, была настолько ветха, что требовала замены её новою. В алтаре, в двух окнах слюдяные окончины и два вставня также нуждались в полном возобновлении. Печь муравленая в трапезе была ветха, и сквозь своды шла течь. Устроенная над сводами трапезы храма площадка та же, что у Верхоспасского собора, и выложенная лещедью нуждалась в исправлении, а своды – в разборке и новом устройстве. Деревянный косящетый пол в трапезе и окно в свою очередь следовало заменить новым, печь переложить, в двери устроить внутренние замки и, наконец, стены и своды в алтаре выбелить¹²⁸. Во время пожара 1737 г. под железной кровлей истлела деревянная крыша, выгорело одно окно и сгорели два деревянных затвора¹²⁹. После сего, вместо деревянной кровли, была сделана железная¹³⁰. При осмотре храма в 1756 г. архитектором Мичуриным было признано необходимым исправить пол в алтаре, стены и своды выбелить, в трапезе – своды пробрать и починить, наружные стены и прочее местами подмазать и выбелить. Все расходы по ремонту храма были определены в сумме 126 руб.¹³¹. Прошло 6 лет, и оказались ветхими жертвенник и столбы у сени над престолом, на горнем месте – две иконы, в алтаре – печь, предъалтарный иконостас с иконами местными и других ярусов и царскими дверями, пол в алтаре и трапезе, а в последней еще – и стенное письмо. Из церковной утвари требовалось починить евангелие, кресты, чашу, кадило и ковш, и вновь сделать 2 аналоя и завесу к царским дверям¹³². О каких-либо возобновлениях в пределе в последующее время в XVIII в. не сохранилось сведений. Можно только предполагать, что Салтыкова, благолепно украсившая главный храм, не оставила без внимания и предельный. При нашествии французов, иконостас в храме хотя и уцелел, но оклады с икон были все содраны¹³³. В XIX в. некоторые возобновления в Предтечевской церкви были произведены в связи с реставрацией в главном храме¹³⁴.

В настоящее время предел представляется в таком виде: иконостас деревянный, столярной работы, гладкий местами золоченый. В царских дверях на деревянных досках – образ Благовещения и четырех евангелистов. Местные иконы, по правую сторону: Спаситель благословляющий и св. Иоанн Предтеча. На южной двери – лик ангела хранителя. По левую сторону царских дверей – образ Смоленской Божией Матери и великомученика Феодора Стратилата. На северной двери изображен архидиакон Стефан. Во втором ярусе иконы двунадесятых праздников, а в третьем – в средине – Спаситель благословляющий и с одной стороны Его – Богоматерь, архангел Михаил и апостол Петр, а с другой – Иоанн Предтеча, архангел Гавриил и апостол Павел. В алтаре написаны: на южной стене – предсказание архангела Гавриила Захарии о рождении св. Предтечи, над престолом – Св. Дух; над срединою храма – четыре трубящих ангела, на северной стене – Богоявление Господне, а на западной – Преображение.

В отношении к царскому богомолению Верхоспасский собор со времени своего построения получил такое же значение, какое до построения его имел Благовещенский собор. Как теремный храм, он был весьма часто посещаем царями и членами их семьи и в торжественных выходах и запросто. Здесь часто говели и приобщались цари Михаил Феодорович, Алексей Михайлович и Феодор Алексеевич¹³⁵. Здесь же было совершено крещение царевичей Феодора Алексеевича 30-го июня 1601 года и Иоанна Алексеевича 1666 г. 20-го сентября¹³⁶. Отсюда цари нередко сопровождали в крестные ходы образ Спасителя, а иногда и другие иконы. Так, в 1647 г. 15-го сентября царь Алексей Михайлович провожал в крестный ход иконы Спасителя, Владимирской Божией Матери и Благовещения, хотя в ходу сам не был¹³⁷. Обыкновенно же цари шли из Верхоспасского собора в Успенский собор за иконою Спасителя¹³⁸, которая бралась иногда и на войну¹³⁹. С особенной торжественностью совершалось богослужение в Верхоспасском соборе 16-го августа в день его храмового рразлника, когда, в присутствии царя и его семьи, литургию почти всегда служил сам патриарх с многочисленным духовенством. Так, в 1668 г. литургию в этот день совершали три патриарха, при пении патриарших певчих¹⁴⁰. Они же служили здесь 1-го января того же года, а 5-го мая служили Московский патриарх Иоасаф и Антиохийский – Макарий с митрополитами и епископами и царским духовником, протопопом Андреем, причем совершена была хиротония Тобольского митрополита. Киприана¹⁴¹. Что касается предельного храма, то он, как устроенный при царе Михаиле Феодоровиче в честь ангела его сына, часто посещался царицей Евдокией Лукьяновной, которая нередко здесь приобщала своих детей. Торжественные выходы царя Михаила Феодоровича сюда были в день храмового праздника св. великомученика Иоанна Белоградского в 1637 и 1638 г.г.¹⁴². Царь Феодор Алексеевич нередко молился здесь в разные дни, а в 1681 году 19-го февраля, в субботу на первой неделе Великого поста, приобщался¹⁴³. Что касается до царя Иоанна Алексеевича, то он очень часто молился в этой церкви, переименованной при нем в честь св. Иоанна Предтечи – его ангела¹⁴⁴.

В настоящее время богослужение совершаетея в Верхоспасском соборе 16-го августа и в пределе – 29-го авг. – в дни храмовых праздников.

В ризнице Верхоспасского собора, сохраняющей в себе церковную утварь и всех других придворных храмов, приписанных к сему собору, наиболее замечательны следующие предметы:

1) Евангелие листовое¹⁴⁵ в темно-синем бархатном переплете, печати 1681 г. Верхняя его дска обложена вызолоченым серебром, по которому вычеканены чернию травы. На средине евангелия образ Вседержителя с четырьмя евангелистами по углам. По краям верхней доски, по серебру, подпись: лета 7190 Декабря в 28 день повелением Великаго Государя Царя и Великаго Князя Феодора Алексеевича всея великия и малыя и белыя Руссии Самодержца построено святое евангелие в церковь Спаса нерукотвореннаго образа, что у него Великаго Государя вверху.

2) Другое евангелие от того же года и числа в лист, в пунцовом бархатном переплете и в таком же окладе, как и первое, – также дар Царя Феодора Алексеевича.

3) Евангелие листовое на полуалександрийской бумаге, печати 1696 г. в г. Москве, обе доски и корень обложены чеканным золоченым серебром. На верхней деке семь круглых фарфоровых в серебрянной оправе изображений, из коих в средине образ Спасителя, седящего на престоле, ниже нерукотворенный образ Спасителя, вверху Господь Саваоф, а по углам – 4 евангелиста. Все образа по краям и дека украшены белыми и по местам зелеными стразами. На нижней дске вычеканен св. пророк Иессей с древом, на котором изображены пророки; в средине же дерева вычеканен образ Божией Матери, а над древом – Господа Саваофа. Обе застежки на евангелии – серебряные, кованые, дутые, золоченые, с изображением на одной Апостола Петра, на другой – Павла. Евангелие это составляет вклад известной благотворительницы и благоукрасительницы Верхоспасского собора Матроны Павловны Салтыковой.

4) Евангелие листовое печати 1677 г. в золотом глазетовом переплете, причем верхняя дска обложена гладким вызолоченым серебром, с пятью финифтяными изображениями: в средине распятия, а по сторонам оного Божией Матери, Марии Магдалины, Иоанна Богослова и Логгина Сотника. На Спасителе венчик серебряный, украшенный одиннадцатиюалмазными искрами, на образах Богоматери и Марии Магдалины 11 яхонтовых искр красного цвета, в венцах на изображениях И. Богослова и Логгина Сотника – таких же 11 искр; кругом распятия 56 мелких красных яхонтиков; 4 круглые образа евангелистов украшены разной финифтью и яхонтовыми искрами. Все пять изображений в серебряной вызолоченой оправе, а накладки, в которых утверждены яхонты, золотые, весом 1 фун. 72 золот. На нижней деке пять серебряных резных золоченых накладок. У застежек наконечники чеканные, серебряные золоченые. На верхней дске по краям по серебру надпись: «Лета 7190 Сентября в... повелением Великаго Государя Царя и Великаго Князя Феодора Алексеевича всея великия и малыя и белыя Руссии Самодержца построено сие святое евангелие в церковь распятия Господня, что у него Великаго Государя в верху».

7) Евангелие листовое московской печати 1850 г., обложенное малиновым бархатом, с пятью чеканными серебряно-вызолочеными изображениями.

Оно составляет дар в храм св. великомученицы Екатерины от Великой Княгини Екатерины Михайловны от 28-го Авг. 1851 г.

9) Евангелие в лист, печати 1834 г., обложено позолоченым серебром, с пятью эмалевыми изображениями на верхней дске, окруженными ободочками из бирюзы и украшенными цветочками из страз. Весу в серебре около 10 фунтов. Это евангелие, поднесенное Митрополитом Киевским Филаретом Императору Александру II в 1856 г., было пожертвовано им в 1860 году в Рождественскую церковь.

11) Евангелие листовое, обложенное малиновым бархатом с золотым обрезом, с одним серебряным чеканным посредине изображением и четырьмя серебряными застежками и с подписью по листам, указывающей на то, что это евангелие в 1750 г. в феврале месяце было пожаловано из главной дворцовой канцелярии к Спасскому собору, в церковь предела Архангела Михаила¹⁴⁶.

15) Евангелие большое, печати 1759 г. в Москве. Корень и обе дски обложены серебром, по местам золоченым. На верхней дске 5 образов, писанных на фарфоре, обложенных аметистами, аквамаринами, гранатами и белым горным хрусталем. На нижней дске 4 серебряных ножки. Обе застежки серебряновызолоченые, кованые. Высота евангелия – 1 аршин, ширина 12 вершков: весом 2 пуда.

Наиболее замечательные кресты:

Священнослужебные сосуды

Блюда