Построить храм. Протоиерей Михаил Женочин
С первых дней своего служения в Гдовском районе я стал думать, как бы церковь в городе построить, ведь раньше шесть их было в Гдове. Перестройка в те годы только зарождалась, и надеяться можно было только на чудо. Оно и произошло, укрепив зародившиеся намерения. В Псковском озере есть остров Залита, уже давно служащий местом паломничества ищущих духовного совета. Служит там благочестивый священник отец Николай, бывший посошник новомученика российского митрополита Вениамина, носившего титул «Петроградский и Гдовский». Приезжал к нему с двумя собратьями из соседнего прихода Самолвы – отцами Владимиром и Сергием. Попали мы на остров с желанием узнать, есть ли надежда на возрождение церкви. Усаживая нас за самоварчик, старец неожиданно спрашивает: «Храм-то в Гдове строится?» Опешили мы от такого вопроса: такие события только в житиях святых происходили. «Стройте, стройте», – повторил он. «В мою-то церковь, – возражаю я, – никто не ходит. Есть ли для кого строить?» – «Есть для кого!» – уверенно подтвердил он и дал на строительство первую тысячу рублей.
Самым прекрасным местом для строительства была Гдовская крепость. Боевые стены из валунного камня создавали живописный вид, где до 1944 г. находился собор великомученика Димитрия Солунского. После взрыва камень был переведен на известь; кирпич разобран местными жителями; бульдозер сровнял площадку, навсегда вычеркнув из народной памяти лучшее украшение города. На месте бывшего храма наспех сколотили деревянную эстраду, где раз в году проводились дешевые концерты, а в серые будни скамьи притягивали своей укромностью любителей «зеленого змия». Так выглядела наша священная земля до 1988 года...
Неожиданно для себя я получаю письма от доктора археологии Анатолия Николаевича Кирпичникова, который просил меня незамедлительно приехать в его институт. Наша встреча на Дворцовой набережной в Ленинграде была очень теплой. Оказалось, что до него дошел слух о том, что я имею один миллион рублей и хочу истратить его на строительство церкви. Около десяти лет назад Кирпичиков произвел раскопки в Гдовской крепости и, сожалея об утраченном, мечтал о возрождении древнего памятника. Свое желание построить церковь я подтвердил, а о наличии миллиона отмолчался из боязни его разочаровать и тем отпугнуть от сотрудничества. В то время у меня была всего одна тысяча залитского старца, в пророчество которого я твердо уверовал. Из кабинета Кирпичникова мы позвонили академику Лихачеву и, заручавшись поддержкой, Анатолий Николаевич направил решительное письмо в Гдовский райисполком с обоснованием благой цели...
Пока в Ленинграде работали над проектом, археологи приехали в Гдов. Уже в институте Кирпичников познакомил меня со Львом Николаевичем Большаковым, человеком глубоко церковным. «Лева, – просто сказал он, – есть дело Божье! Этому священнику надо помочь». Археолог Большаков, приезжая в Гдов, навсегда оставил о себе добрую память.
Сначала мы за свой счет перенесли в другое место гнилую эстраду. Затем, выйдя на покрытую травой и мусором площадку, стали думать, где же был уничтоженный собор. Старожилы указывали различные места, мнения жителей расходились, а Лева, считая главным ответственным лицом меня, спрашивал: «Где, батюшка, благословишь?» Рассматривая пожелтевшие фотографии храма, сохранившие кроны вековых деревьев, сердце подсказало мне, и я уверенно сказал: «Давай, Лева, здесь. С Богом». Мы начали рыть пробный шурф, который скоро вывел нас на фундамент погибшего собора.
Как драгоценный клад, раскрывали мы камень за камнем. В работе принимали участие верующие, местное население и нанятые на церковные сбережения рабочие. Пришло «время собирать камни». Землю, камни, известь и многочисленные человеческие кости поднимали мы из недр старинной крепости. Были раскрыты погребения XV–XX веков. Люди, захороненные в древности, лежали лицом к востоку со сложенными на груди руками. Черепа некоторых были прорублены мечом, что позволяло предположить в них доблестных защитников града. Почти на самой поверхности земли, сразу под дерном, мы обнаружили другие останки. Их черепа были прострелены и лежали без православного погребения, как попало. В 30-е года здесь находилась застава и тюрьма, которую НКВД использовал под свои ненасытные нужды. Их режим сменила фашистская оккупация, и уже разобраться в преступлениях против народа стало невозможно. Все останки мы благоговейно погребли с молитвенным пением...
30 июля 1989 г., по завершении археологических раскопок, впервые за 50 лет гдовский народ пришел крестным ходом в свою крепость, где от нашего храма не осталось даже руин. Священнослужители соседних приходов совершили по благословению архиепископа Псковского Владимира молитвенный чин закладки единственной в городе церкви...
Вслед за освящением места для храма возникла новая проблема – материальная. Первая тысяча залитского старца, как масло в кадке Иаинской вдовы времен Ильи Пророка, не убавлялась. В основном ее пополнял прибужский благочинный архимандрит Лев, пять тысяч пожертвовал Псково-Печерский монастырь, шесть тысяч – город Остров, три тысячи – Самолва, остальные гроши мы собирали от местных пожертвований и наших богослужений...
Даже наличие денег не помогло решению всех наших строительных проблем. Покупная способность рубля всегда была очень низкой, а в конце 1980-х годов она начала падать еще более стремительно. Нужно было скорее истратить деньги, пока они совсем не обесценились. Кроме того, в стране рос дефицит абсолютно всех строительных материалов...
Но постепенно решились эти и все другие проблемы. Особенно трудно было найти рабочих. Среди всех республик «нерушимого Союза» Россия пострадала от разрушений более других. Я лично осознал это в период своего первого строительного опыта. Даже за большие деньги невозможно было найти человека, способного добротно срубить дом или сделать кирпичную кладку. Спрашиваю у старейшей жительницы Гдовщины: «Евдокия! А в нашей деревне раскулачивали?» «Да! – отвечает она, – раскулачили». «А кого?» – продолжаю я. «Всех раскулачили, ведь для них вся деревня – кулаки». Так, одного за другим, увез «черный ворон» в «небытие» все крепкое мастеровое крестьянство...
5 октября в строительную зону прибыли первые автомашины и вагоны кирпича. В тяжелых зимних условиях верующие ежедневно выгружали его и вручную складировали на площадке. 8 мая был совершен молебен перед началом строительства, и бригада вела подготовку к началу работ. 31 мая мощной буровой установкой сделали скважину для воды, которую обнаружили на глубине 27 метров. 5 июня начали кирпичную кладку стен храма; ее вели непрерывно до конца 1990 года...
Конец строительства еще впереди, и есть время соединиться в работе и в общем народном покаянии за жизнь, прожитую без Бога. Возрождение церковных стен идет параллельно с возрождением духовности нашего народа, который из прежнего народа-богоносца был превращен в народ-богоборец. Сейчас с этим народом, не знающим молитвы «Отче наш», десятки лет прожившим без всякого церковного окормления, мы строим «Дом Божий».
Надеемся, что к осени 1991 г. завершим основные работы и к престольному празднику великомученика Димитрия Солунского освятим наш единственный храм и войдем через него в жизнь вечную.
8 ноября 1991 г. в воссозданном соборе св. вмч. Дмитрия состоялась первая служба. В 1993 г. было совершено освящение святого престола в честь священномученика Вениамина, расстрелянного безбожной властью в 1918 г. В скором времени состоялось освящение Гдовского собора в честь Преблагословенной Девы Марии и Ее святой иконы, именуемой «Державная».