«Старец был прежде всего утешителем». Наталия Александровна Лукина

Впервые мы – тогдашние прихожане храма Иоанна Предтечи на Каменном острове – поехали к старцу в 1989 году, тогда еще о нем не так много людей знало. И он при первой же встрече поразил нас. Он вышел к нам со словами: «А, воры приехали...» И принял очень ласково, долго беседовал, говорил на разных языках, сам даже спрашивал каждого по отдельности: «Ну, что ты хочешь спросить?» Одному мужчине, который эпизодически помогал храму, а у старца решил спросить благословения на то, чтобы перейти на постоянную работу в храм, он неожиданно для всех нас сказал: «Хорошо. Только уж тогда не пей». Потом выяснилось, что у него есть такая слабость, о которой мы и не подозревали. Но больше всего нас озадачило, – мы даже самого батюшку спросили, но он не ответил, – почему он нас назвал «ворами». Но потом, когда нас действительно обвинили в воровстве, стало понятно, что батюшка нас предостерегал.

Клевету эту мы пережили не случайно, а в наказание за нарушение архиерейского благословения. Дело в том, что мы очень хотели приобрести машину для храма. И спросили благословения у митрополита Иоанна. А он сказал: «Покупать машину не благословляю». Но вот вскоре появилась возможность получить машину в подарок. И мы решили: «Владыка не благословил покупать, а про подарок он ничего не сказал, значит, можно у него и не спрашивать». И на это лукавство наложилось еще одно лукавство –

человек, который решил нам машину пожертвовать, сказал: «Вы напишите письмо на завод от имени церкви, попросите две машины по себестоимости. Тогда эти две машины будут стоить как одна, если ее покупать в магазине. Я дам денег, одна машина останется вам, другая мне». И вот за этот лукавый подарок мы и получили – нас обвинили в том, что мы на церковные деньги купили автомобиль. Вскоре он, кстати, и разбился. А еще одно лукавство состояло в том, что на получение машины в подарок мы взяли благословение у старца Николая и еще у одного почитаемого батюшки. То есть таким образом захотели «обойти» архиерейское благословение. Духовная жизнь не терпит лукавства. И, кстати, даже если ты возьмешь благословение на благое дело, а потом внесешь в него свое лукавство, то Господь потом все равно обличит и выведет на чистую воду.

В моем многолетнем общении со старцем я убедилась – он часто благословлял человека на заведомо «провальное дело», зная заранее, что у него ничего не получится. Он это делал для того, чтобы человек двигался, шел вперед. Батюшка любил людей деятельных, активных. Ведь к нему ехали в основном люди с великими скорбями, которым было не до «активничания», а когда он видел человека, который намеревался что-то делать, строить, созидать, то он очень радовался и благословлял надело. Если это намерение не было связано с нарушением заповедей Божиих, он всегда благословлял. Потому что само стремление к какому-то свершению уже меняло человека, меняло его жизнь, приносило в нее откровения, которых он, если стоял на месте, не получил бы. Со мной было два таких случая.

Оба они связаны уже с периодом первых лет строительства храма св. прав. Иоанна Кронштадтского в Дачном. Батюшка благословил нас на это начинание. Всякий раз, когда я приезжала и жаловалась на то, что дело двигается трудно и медленно (семь лет только мы воевали за землеотвод), батюшка повторял: «Построишь, построишь...» И вот, когда уже появилась возможность приступить к конкретным работам, оказалось, что денег-то брать неоткуда. И тогда пришла в голову мысль: «Нужно выставить свою кандидатуру в депутаты. Если выберут, деньги появятся». И поехала я к батюшке за благословением. Он благословил. Мы развернули бурную деятельность. И, конечно же, ничем это не кончилось. Но опыт за это время «участия в выборном процессе» был приобретен немалый. А когда я приехала к батюшке и сказала о своем «провале», он сказал: «Как я рад, что ты не стала депутатом!»

Второй случай тоже был связан с поисками денег на строительство. Опять нас посетила идея: «Надо ехать в Америку и просить там помощи. Там есть православные, они помогут». Опять поехали к батюшке за благословением. Он благословил. А я не исполнила его благословения в течение года (тогда были очень дешевые билеты, мне хватило бы моей зарплаты). Не исполнила благословения, потому что сама решила: «Ну вот, благословение теперь уже есть. Когда-нибудь можно и поехать, но не сейчас». А через год стоимость билетов выросла в 10 раз, и, конечно, уже не было возможности ехать. Правда, можно сказать, «рикошетом» благословение батюшки перешло на мою младшую сестру – она в 57 лет вышла в первый раз замуж за православного

грека, живущего в Америке, и уехала с ним. И стала православной, а здесь ее было в храм не затащить. Так что Америка все равно вошла в мою жизнь вот таким неожиданным образом.

Не раз приходилось убеждаться в прозорливости старца. Можно сказать, что он читал мысли человека. Я, например, узнала от его врача, что у него очень больные ноги – в них плохо поступает кровь, и непонятно, как он еще может ходить. И вот как-то я приехала к старцу и постоянно думала об этом, сокрушалась. А он вдруг говорит: «Побежали на выборы, побежали». И на самом деле побежал, и так быстро, что я едва за ним успевала. Тогда я поняла: нечего своим умом мешаться в жизнь святого человека. Прозорливый был батюшка, но не это главное было в его служении. Главное было то, что он всех утешал. Он ведь и сам так говорил, когда выходил из своего домика: «Надо вас утешить. Чем вас утешить?» Помазывал нам святым маслицем скрепочкой из пробирки, и такое утешение входило в душу. А говорил он совсем немного и, казалось бы, одни и те же слова разным людям говорил, а все получали утешение в самых разных обстоятельствах. Мне пришлось получить прямое свидетельство этого.

Несколько лет я ездила к батюшке с вопросами по поводу строительства храма, но при этом многие прихожане просили меня задать батюшке их личные вопросы. И я всегда брала с собой тетрадку, где были записаны эти вопросы, и напротив каждого имени записывала, что ответил батюшка: «Благословляю. Не надо. Пусть потерпит. Не скажу. Все будет хорошо». Чаще всего он говорил: «Надо помолиться». И привозила я эти ответы, и видела, как такие простые, краткие слова доходят прямо до души человека, входят прямо в сердце. Все становится на свои места.

Слово старца, простое по форме, обладало духовной энергией. А потом, когда уже старец не принимал, я через одну местную жительницу, которая носила ему рыбу и молоко, пересылала свои вопросы, и опять старец отвечал кратко: «да», «нет», – но в душу приходил мир, и те обстоятельства, которые казались ужасными, переставали такими казаться. Да и теперь я делаю то же самое – посылаю свои вопросы на остров, та же женщина ходит теперь уже на могилку, постоит, почитает их, а мы тут все ощущаем, что старец за нас помолился, и все устроилось. Кстати, так было, и когда старец болел – приезжали мы на остров, постоим мы у домика, прочитаем на кладбище акафист святителю Николаю, мысленно побеседуем со старцем, – и такое было всегда чувство, что он нас услышал и утешил, успокоил.

Старец Николай был и есть – старец-утешитель.

Батюшка прежде всего учил молиться. У меня было два таких случая. Умерла моя мама, она была неверующая, и я очень переживала. Молилась за нее напряженно, подала сорокоусты куда только можно. А потом я увидела утешительный сон – я видела маму красивой, счастливой и успокоилась, и перестала напряженно за нее молиться. А потом рассказала батюшке об этом сне, но он строго сказал мне: «Продолжай молиться до конца дней».

Было у меня недоумение по поводу молитвы об одной усопшей женщине-гинекологе, которая (в советское время, по неведению, и была она неверующая) сделала немало абортов. И я не знала, молиться ли за нее, и спросила батюшку. Он ответил: «Молись. Обязательно нужно за всех молиться».

Опекая молитвенно наше строительство храма святого праведного Иоанна Кронштадтского, батюшка и нам заповедал постоянно молиться. И происходили чудеса. Бог постоянно посылал помощников. Они приходили прямо с улицы. Больше всего запомнилась первая из них. Она пришла и спросила: «Чем вам помочь? В чем у вас нужда?» Мы сказали, что нам нужны кирпичи. Кирпичи были очень дорогими. Нужна была огромная сумма. И она купила нам столько кирпичей, что нам хватило на все строительство храма.

Когда мы батюшку спрашивали о том, в честь кого освятить большой храм, который мы будем строить рядом с маленьким храмом св. прав. Иоанна, он на вопрос: «Можно ли его освятить в честь Царственных Страстотерпцев?» – ответил: «Надо молиться».

С этим заветом старца мы и живем, мы постоянно читаем в нашем храме акафист святым Царственным Страстотерпцам и надеемся, что Господь благословит наши намерения и совершит их молитвами старца Николая.