XII. Признаки церковного предания

Быть вне Церкви значить для каждого человека быть вне истинного общения с другими людьми, вне истинного общения с человечеством, а потому нежелание выделиться из Церкви служит громадным нравственным двигателем для каждого человека⁸⁵. Поэтому Церковь «есть живое данное, историческое целое, а не философский постулат. Природу живых тел следует изучать в ее проявлениях, жизнь – в ее самоопределении»⁸⁶.

Особенным точным изложением отличается учение Н. П. Аксакова о Церкви, выраженное в статье: «Опыт Соборного катехизиса». Повторивши учение Ап. Павла о Церкви, содержащееся в послании к Ефесеям, а также вспомянувши определение Златоуста, что Церковь есть «совокупность верующих, бывших, сущих и будущих», он говорит: «Церковь распадается на три части, только в совокупности составляющих Церковь и состоящих в живом и непрерывном общении между собою. Порознь ни одна из этих частей не есть Церковь (они составляют ее только в совокупности при постоянном общении друг с другом). Из этих трех частей две существуют реально – земная и небесная; третья – идеально, как подготовляемая союзною и общею жизнедеятельностью двух первых». Таким образом «по времени в Церкви различаются части земная, небесная и будущая или предстоящая, которая должна осуществиться на земле, чтобы перейти на небо, но с которой и ныне, как подготовляющие ее и вырабатывающие, стоим мы в общении, как с идеалом и целью. По отношению к пространству, частями Церкви состоят и являются местные Церкви, долженствующие быть в общении между собою и в свою очередь состоящие из частей, как постепенно умаляющихся единиц церковных. По отношению к внутреннему ее составу, частями или членами Церкви являются верующие, бывшие, сущие, будущие, совокупность или собрание которой они составляют по Златоусту». «Соборность составляет постоянный атрибут Церкви, сопровождает все ее бытие, все ее существование и всю ее жизнедеятельность. Мы нисколько не отступили бы от мысли, выраженной приведенными выше словами, передав ее в следующих выражениях: «Церковь есть некоторая форма справедливости, соборное право всех (Jus commune); соборно она молится, соборно она трудится, соборно испытуется». К этому мы должны еще прибавить, что соборно она управляется, соборно совершает суд свой, о чем свидетельствуют непреложные, но пренебрегаемые ее каноны, и соборно же совершает она исходящие от нее таинства» ⁸⁷. Основным понятием и главным термином при определении понятия «Церковь» Аксаков считает «соборность».

«Мера церковности – предание, тожественность в веках. Только тожественное, сохраняющееся в веках имеет значение церковности. Мы связаны и должны чувствовать себя связанными со всем прошлым церковным, ибо только в полноте прожитых времен открывается и полнота предания, которую не открывает и не может открывать взгляд на одно только настоящее, не говоря об опросе отдельных лиц, хотя бы и принадлежащих к составу «духовенства». Разве голоса и почивших уже пастырей церковных, за смертью их, утратили церковное свое значение и перестали быть голосами Церкви» ⁸⁸? Консерватизм Аксакова потому состоятелен, что и почившие иерархи также были людьми и членами Церкви, обладавшими теми залежами добра, которые составляют условия для благодатного воздействия христианства.

Что касается сущности и происхождения предания, то этот основной отдел миросозерцания Аксакова долгое время оставался невыясненным, но отчасти этому вопросу посвящается несколько строк в сочинении: «Духа не угашайте». «Не вошедшая в Писание часть предания апостольского сохранилась только на первых порах. Она воплощалась исподволь в церковный строй и церковные обычаи, проявлялась всею жизнедеятельностью церковною, излагалась мимоходом в писаниях мужей апостольских и непосредственно за ними следующих писателей церковных. Иначе и не могло быть, в виду того, что предание это не заключало в себе ничего, что должно было оставаться тайной. Предание, как присущее Церкви и принятое Церковью, есть, собственно говоря, самосознание Церкви, но не Церкви местной, а Церкви повсюдной, вселенской, и не Церкви, как представительницы времени, а обнимающей и объединяющей в своем сознании всю вереницу времен, и приходящей, таким образом, к самому своему началу – к первоисточнику истины. Но для того Церкви всегда должен быть присущ ретроспективный взгляд, религиозное соединение себя со стариною, понаскольку эта старина получила внешнее выражение в слове и деле. В церковных спорах Церковь проверяет свое самосознание чрез проверку, т. е. через анализ и синтез своего предания»⁸⁹. Гораздо проще и определеннее говорит Аксаков о предании в последней своей статье: «Предание Церкви и предание школы». «В чем же выражалось и выразилось предание Церкви? Откуда можем мы черпать и восстановлять его? Предание Церкви выразилось и выражается во всей совокупности ее памятников, но не всегда выразилось и выражается оно во всей чистоте и беспримесности, а потому и в этих памятниках мы должны нередко отличать примешавшееся от того, quod semper, quod ubique, quod ab omnibus. Но это emper «семпер» должно пониматься, как абсолютное, а не сравнительное только и относительное. Постоянным, вечным может быть для Церкви только то, что вытекает из древнейшего, исконного ее исповедания, из древнейшей и основоположной хартии ее – новозаветного Писания. Писание составляет основную часть и большую часть всего предания Церкви, а потому и постоянный критерий для всего остального. Церковь выражала строй убеждений своих и верований в каноническом своем творчестве, а потому на выраженные ею и каноны мы должны смотреть, как на весьма существенный памятник записанного ею же самою предания. Но Церковь исповедовала веру свою и убеждения, точнее, исповедовала самое себя не только в создании, поддержании и восстановлении внешних форм общественного своего устроения (канона), не только учительством и полемикою с возникавшими иноучениями (св. отцы, соборы), но прежде всего и более всего в своем служении Богу, в самом своем богослужении. Отсюда-то, богослужение как живое, жизненное исповедание Церкви и представляет наряду с новозаветным Писанием едва ли не существеннейшую и основную часть Церкви. Само собою разумеется, что и в нем предание должно быть услуживаемо и восстановляемо путем исторического сопоставления богослужебных памятников, сличения с другими памятниками церковного предания: новозаветным Писанием, канонами, свидетельствами церковных писателей, учением отцов. Но в этом-то восстановлении преданного, путем сравнительного изучения памятников, исповедания и заключается главная суть и главная задача православной богословской науки» ⁹⁰. Повторяя в этом месте, что признаками и нормой учения Церкви являются три принципа: 1) quod semper (что всегда); 2) quod ubique (что везде), 3) quod ab omnibus (что всеми), Аксаков дает право поставить вопрос о достоинстве и ценности каждого из них, т. е. какой же из трех принципов нужно считать основным, первоначальным.

Из сличения различных мест его сочинений оказывается, что последние два признака истинности не могут считаться существенными, ибо никакое учение, никакую истину невозможно определять атрибутом всеместного ее распространения и всеобщего ее признания. Атрибуты эти отнимаются от церковного миросозерцания во всем его объеме и частях, по признанию самого Аксакова, следующими двумя причинами: 1) самим существом церкви, которая не завершилась еще во всей энергии и во всем объеме и 2) историческими обстоятельствами, особенно частыми в эпоху вселенских соборов, когда воочию обнаружилось, что не все епископы одновременно были исповедниками православной веры или не епископы фактически были участниками вселенских соборов⁹¹. Следовательно, в эпоху вселенских соборов (и в другие моменты) можно было найти случаи, когда истина была не всеобщею и не повсеместною, т. е. учение христианское не было всеобще и повсеместно. Отсюда видим, что не всякая истина, которая не есть пока всеобщая и повсеместная, не есть не христианская и не церковная.

Остается признак вечности, т. е. глубокой древности. Этот признак оказывается решающим и основным. Всякую церковную истину Аксаков проверяет древностью, поскольку она открыта Иисусом Христом, проповедана Апостолами и содержится в Священных книгах. Таким образом, гносеология, богословская наука – сводится Аксаковым к хронологии.