Письма архиепископа Николая (Зиорова) Н.А. Ильинскому

1885г.

(л. 128 об.) Любезнейший Никифор [Александрович].

Письмо Ваше и прошенье я получил. Хотелось иметь Вас своим сотрудником по делу воспитания, да вот обстоятельства и не позволяют. Казалось, что выход из семинарии Садокова²⁰ был окончательно решен, об этом мне говорил и преосвященный²¹, и вот опять повторение старой истории: явился какой-то родственник, стал просить пр[еосвяще]нного предоставить это место ради сирот ему, и Пр[еосвяще]нный изменил своему слову. Садоков опять остается в семинарии на неопределенное время, а вместе с этим и Ваше прошение будет лежать у меня без движения. Этим Вы, однако, не должны обескураживаться: если это место откроется, то я буду иметь Вас первым кандидатом. Ваш взгляд на воспитание мне нравится, и я теперь еще более буду желать иметь Вас своим сотрудником.

Как Вы живете? Что касается меня, то я живу ни шатко, ни валко, со всячинкой. Есть и радости, есть и печали, и последних больше, чем первых. Летом похоронил отца, но зато выдал замуж сестру. || (л. 129) Вчера приехал к нам ревизор Зинченко²². Сегодня утром был у о. ректора²³, а вечером ждем в семинарию к ученикам. Обещает прожить у нас весь апрель месяц, имеет в виду съездить во все училища и проч[ее].

Недавно нам прислали из Синода распоряжение начать новую постройку и ремонтировать старую, в субботу назначены торги по этому делу.

В семинарии особенных новостей, которых бы Вы не знали, нет.

Прощайте, будьте здоровы и благодушны! Искренно Вам преданный, Мих[аил] Зиоров, инспектор семинарии.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 128 об. – 129. Рукопись.

10 декабря 1885г.

|| (л. 146) Мой милый друг, Никифор Александрович!

Как видите, обещание, данное при прощании исполняю, т. е. пишу Вам. Я приехал в Могилев 1 декабря в 10 часов утра. Дорога до Сергиевского Посада была не скучна, благодаря Варнаве²⁴, который меня много || (л. 146 об.) и забавлял, и развлекал. В Сергиевском посаде я пробыл два дня, виделся с профессорами и студентами. И рязанцы, и вологжане студенты (кроме Озеркова²⁵) были ко мне внимательны и любезны, последние даже проводили на вокзал. В Москве пробыл четыре дня. Был три раза в театре. Театр уже не такое впечатление произвел на меня, как прежде. Из Москвы выехал 29, на другой день в 3 часа пополудни был в Орле, в 4 выехал в Могилев. Путь от Орла до Могилева прелестный: дорога шоссейная, по обеим сторонам тянется лес самый разнообразный. Ехать ночью – среди леса – было жутко. До Могилева я не доехал одной станции и остался ночевать. Сделал это и по совету начальника станции. Ночлег был самый беспокойный: в мою комнату постоянно врывались посторонние люди, одна женщина чуть не сделала покушение на мое целомудрие. Пришлось всю ночь не спать. Утром приехал в Могилев. Воспитанники были || (л. 147) в церкви. Квартира большая и теплая, но без мебели.

Что сказать Вам о семинарии? Первые впечатления самые нерадостные. Архиерей²⁶ и ректор²⁷ сообщили мне (конечно, по секрету), что семинария заражена нигилизмом, что уже обнаружено до 17 челов[ек] и проч[ее]. Архиерей произвел самые светлые впечатления, что будет дальше, не знаю. Ему писал обо мне об[ер]-прокурор²⁸ с хорошей стороны. В семинарии нет никакой дисциплины и порядка, воспитанники жили без всякого надзора. Живут они в различных местах и в совершенно отдельных корпусах. Чтобы прийти к ним, нужно переходить из одного конца двора на другой. Помощники ничего не знают (новички), надзиратели ничего не делают. Ученики не знали доселе никаких наказаний: живут себе как хотят. И в церковь, и на молитву, и на обед приходят и уходят, когда хотят. Книг по инспекции нет никаких, члены инспекции никаких докладов не делают: каждый действует, как себе хочет. Обстановка странная: на ряду с прекрасным предметом, совершенное убожество в столовой. || (л. 147 об.) Нет ни салфеток, ни вилок, ни ножей, ни графинов, ни солонок – ничего. Есть только ложки и миски. Что мне делать – и сам не знаю. Город большой и живой, только жидов много. Об Израиле²⁹ множество ходит здесь анекдотов: видел его рапорт об успехах и поведении учеников. Приходил ко мне напитаться бывший его келейник. Прощайте! Будьте здоровы и добродушны!

Искренне вас любящий и преданный Вам, Мих. Зиоров.

PS О[тцу] Ректору, А[ркадию] Д[осифеи]чу³⁰, Е[влампию] Н[иколаеви]чу³¹, П. Ачу, диакону, Алфеюшке³² и всем преподавателям и воспитанникам мой поклон и привет. Напишите мне поскорей и побольше.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 146. – 147 об. Рукопись.

15 апреля 1886г.

|| (л. 415) Пусть Ваше благородное сердце, мой добрый друг, само Вам скажет, насколько я благодарен Вам за Вашу ко мне любовь: мое же слабое перо не в состоянии этого выразить. С любовью облобызал я Ваши милые черты и тысячи благожеланий и благословений послал Вам мысленно в ответ на Ваше приветствие! И вот, пиша это письмо, я все посматриваю на Ваш портрет, который стоит на моем письменном столе: как он прекрасен! Дай Бог, чтобы то благородное сердце, которое Вы носите в своей груди и которое полно таких хороших стремлений, чтобы оно навсегда осталось таким же не только в отношении меня лично, но и в отношении всех людей! Не теряйте, мой друг, веры || (л. 415 об.) в хорошее и светлое, не давайте засориться мелочами житейскими тому святому чувству, которое зовется любовию. С верою и любовию и на краю света, и в самой ужасной обстановке не погибнете и не заблудитесь. Воскресший Господь да сохранит Вас от всяких искушений и напастей отныне и до века. Всем своим друзьям, а следовательно, и моим, привет и поклон до земли!

Последних три недели я сильно хворал расстройством нервов, а потому не мог отвечать Вам на Ваше любезное письмо от 25 марта. К сожалению, присланным бланкам я не мог дать того назначения, какое хотел дать, за краткостью времени для их напечатания; придется уже пред вакациями пустить их в ход. Праздники я встретил вместе с воспитанниками: служил только духовник, не было даже диакона; певчие пели прескверно. Не было ничего того, что было в Вологде в последний год. Ректор всю страстную служил в соборе с архиереем, а мы обходились сами по себе. Чтецы || (л. 416) здесь из рук вон плохие. С удовольствием вспоминал Вас.

На первый день в 10 ч. утра, после визита к архиерею и ректору, все преподаватели семинарии, дух[овного] училища, члены консистории и некоторые из духовенства, два хора певчих – семинарский и архиерейский – прошли ко мне. Так как ни у архиерея, ни у ректора стола не было, то закусывали и пили чай у меня. Вышло довольно порядочно. Затем и Преосвященный посетил меня. Вчера я отдавал визиты во время дождя и слякоти.

Здесь и воспитанникам устроили в зале стол, убранный елками и разною зеленью. На столе были расставлены куличи, твороженные пасхи, яйца, окорока, а несколько поодаль – масло, сметана, сыр, молоко и прочие снеди. Кормим мы их до отвала. Всю святую неделю, как и страстную, они имеют || (л. 416 об.) право отдыхать после обеда в спальнях. Сегодня я уже должен был отправить их на воздух, а то все спят! Весьма сожалею, что на Вашем горизонте собираются тучи³³. Да мимо идут они, не коснувшись семинарии! Немало неприятностей получаю ежедневно и я по инспекторской части, но наученный опытом, как вредно отзываются неприятности между начальствующими во всем ходе семин[арской] жизни, всячески стараюсь себя сдерживать. Впрочем, и здесь есть своего рода Л[аговский] и М[ожаров]³⁴. Один из таковых (преподаватель) бегал уже к архиерею с жалобой на меня и посплетничал ужасно, что я-де груб и не выдержан, не умею обращаться ни с преподавателями, ни с учениками и проч[ее]. Архиерей, однако же, не сразу поверил и спросил меня лично; ну, понятно, дело разъяснилось. Оказалось, что сей самый господин в класс ходил на 30 минут, а то и на 20, иногда совсем не приходил, отсрочивал, кому хочет сочинения и проч[ее]. Я ему сделал тонкий намек на сии обстоятельства, а он – к архиерею с жалобой и сплетней!

|| (л. 417) Прощайте! Целую Вас много раз. Ваш весь М. Зиоров.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 415 – 417. Рукопись.

15 мая 1886г.

(л. 413 об.) Пожалуйста, не смущайтесь, только пишите чаще! Право, я не сержусь! Вот только досадно: зачем целую страничку послал незаписанной? В другой раз, чтоб этого не было, а то буду сердиться. Спасибо за сообщенные новости! Итак, у вас в скором времени имеются совершиться большие события! Если это правда, что М. И. Кормилицын³⁵ поехал в Питер, то нет ничего удивительного, что при настоящей перетасовке заденут и вашего Израиля.

Очень рад, что новый инспектор Ваш³⁶ добрый человек, но очень жаль, если он своей излишней добротой посодействует распущенности семинаристов. Мне стоило немало труда и забот, чтобы привести их хоть сколько-нибудь в границы умеренности, к сожалению, меня не хотели понять те, кому паче всех следовало разуметь. Здесь я действую несколько строже, чем в Вологде. Слава Богу, мои меры начинают оказывать должное воздействие: во-первых, перестали уходить на ночь из корпуса, во-вторых, стали соблюдать большой порядок и благопристойность. Было сперва стали брыкать, да понемногу успокоились. У меня здесь заведены те же порядки, что и в Вологде, т. е. дежурство помощников инспектора и надзирателей, те же вечерние учебные часы, те же журналы, по поведению и проч[ее]. Долго эти порядки не прививались, наконец, слава Богу, все стало входить в норму. Беда мне с моими помощниками и надзирателями: их четыре у меня, а дела больше, чем с вами тремя, народ все амбициозный, хочет делать по-своему, а не по-моему, а то и совсем ничего не делать. Судите сами: квартирный дежурный в целый день случается ни одной квартиры не посетит или же посетит одну-две. Везде все сам! Часто вспоминаю и всех вас, особенно аккуратность Арк[адия] Дос[ифеевича]! || (л. 414 об.) Представьте себе, что я теперь сам и библиотекой ученической заведую, ибо мои надзиратели так хорошо надзирали за ней, что от библиотеки и десятой части не осталось, не с кого даже и взыскать! Вчера одному из них поручил рассмотреть в каталоге: нет ли книг за одним учеником, подавшем прошение об увольнении. Что же бы Вы думали? Он при моих глазах перевернул две-три страницы и объявляет «нет». Смотрю сам – и оказывается, за ним целый ворох книг числится. Вот и положись на них! Вчера задал всем трепку, да по-своему, по-вологодски! Вот еще случай. Подан звонок в церковь (здесь звон в 9 1/2 часов). Спрашиваю, где дежурный? Говорят, что еще не встал; иду будить. Или: делаю поверку по спальням; нужно идти в общежитие через двор, а мой надзиратель – дежурный объявляет мне: «туда не стоит!» Пишу в журнале: такому-то проверить такой-то класс перед службой, а в церкви стоять там-то. И что же? Ни на проверку, ни в церковь не является. «В этом», говорит, «нет смысла!». Воображаю, что выразил бы на своей физиономии Аркадий Дос[ифеевич], если бы ему пришлось выслушать такой отзыв о тех порядках, с которыми он так сжился и в которых, || (л. 415) вероятно, находит свой смысл.

Здоровье мое хотя и лучше, чем в Вологде, а все же похвалиться не могу: какая-то сонливость одолевает меня, усталость, а подчас и боль в ногах. Пр[еосвяще]нный Сергий дал мне одного лекарства от ревматизма – и мне как будто лучше. В Вологде я бросил курить, а в Могилеве перестал, и пить всякие горячительные напитки: стало как-то лучше. Прощайте! Сердечно Вас обнимаю, искренно любящий Вас, М. Зиоров.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 413 об. – 415. Рукопись.

Сентябрь 1886г.

|| (л. 157) Дорогой мой Н[икифор] А[лександрови]ч.

Письмо Ваше получил сегодня перед обедом. Спешу отвечать. Благодарю Вас, мой друг, что Вы еще помните Вашего сурового инспектора. Очень-очень сожалею о постигшей Вас неудаче, но, к сожалению, сколько ни || (л. 157 об.) ломаю голову, а помочь делу не могу. Хотелось бы взять Вас к себе, да теперь и мест нет, да и сам я не думаю здесь оставаться долго, если служебные обстоятельства не изменятся к лучшему. Остается только утешать Вас надеждой на помощь Божию. В Харьковской епархии места прекрасные и жить отлично, но дело в том – свыкнетесь ли Вы с югом? Подумайте! Какова бы ни была Родина, а все лучше жить и дышать родным воздухом среди друзей и знакомых.

Сколько же перемен у вас! Получил ли П. А. Бартенев³⁷ мое письмо и почему не отвечал мне? Как оставил свою должность о. диакон Богословский³⁸? Сообщите мне, пожалуйста, откровенно и подробнее о всем, что было при ревизоре и что имеется исследовать? Ведь я решительно ничего не знаю об этом, хотя интересоваться могу потому уже одному, что и сам не чужд некоторых дел. Не касались ли и меня во время ревизии,³⁹ и с какой стороны? Жду с нетерпением от Вас письма в самом скором времени и самого подробного. Как живет о. ректор и вспоминает ли меня? А кто на место эконома поступил? Я больше месяца был в путешествии: || (л. 158) посетил Киев, К[аменец]-Подольск, Одессу, Елизаветград, Кременчуг. Во время путешествия отдохнул духом и телом в кругу друзей и родных. Часто припоминались мне прошлогодние вакации, когда мы вместе с Вами предпринимали экскурсии скуки ради на городские кладбища или вообще за город. Как мне теперь приятно это вспоминать. Идет ли теперь перестройка семинарии и окончено ли общежитие? Кого послали в академию и какую именно? Что мои друзья 6-классники, мирно ли окончили курс или же воевали с о. Климентом? А существует ли семинарская корова? Были ли цветы на моих клумбах и принялись ли (по-вологодски отродились) хвойные деверья? Занимается ли этим делом кто-ниб[удь] после меня?

А мне иногда приходит блаженная мысль в голову: а что, если я возвращусь к вам в Вологду? Как тогда меня встретят? Прощайте! Сердечно обнимаю Вас и от души желаю всякого благополучия. Искренно Вас любящий М. Зиоров.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 157 – 158. Рукопись.

15 октября 1886г.

|| (л. 158 об.) Много-много виноват пред Вами, Н[икифор] А[лександрови]ч, что так долго не отвечал на Ваше любезное письмо: своя «злоба дня» была причиной этого замедления. Вероятно, о. ректор, которому я писал ко дню ангела, и В. С. Карпов⁴⁰ передали мой поклон, а вместе с тем и те «скорби», которыми я скорблю ныне, а потому не стану повторяться. Во всех этих неприятностях нахожу утешение, успокоение и подкрепление в нашем добрейшем архипастыре Сергии. Он как-то успокоительно всегда действует на мой дух. Да сохранит его Господь на многие лета! Впрочем, не все и скорби: есть и радости своего рода, так, напр[имер], утешаюсь тем, что порядки мои начинают понемногу прививаться, столовая улучшаться, дисциплина административная и учебная входит в силу – учителя не засиживаются в учительской и проч[ее], проч[ее].

И у Вас, как видно, дела идут не блестяще: || (л. 159) все на военном положении. Это не хорошо для дела воспитания, но если нельзя обойтись без этого, чтобы не страдала правда, то нужно примириться и с таким положением. Пишите мне чаще и без опасения, что я буду не скромен: все останется в моем сердце и дальше не пойдет. От о. Палладия Сергиевского⁴¹ и его супруги я получил сюрприз: плетеную корзину с прекрасными грибами, собранными обоими супругами персонально. Теперь я с удовольствием вспоминаю их, особенно по постным дням. Вот добрые души! Дай Бог им многих лет здоровья и во всем благого поспешения!

О вологжанах, приезжавших сдавать экзамены в Питер, получил нелестный отзыв. Говорят, что очень много пьют и грубоваты. Впрочем, Кузминского⁴² больше хвалят, чем Люцернова⁴³. Почему же не послали в академию Андрея Воскресенского, Скворцова А[лекс]ея, Безпутина⁴⁴? Неужели оказались недостойными? А что Попов Сергей⁴⁵ – выздоровел ли и жив ли? Если жив, то почему не исполнил моей просьбы? Спросите. Поехал ли кто в Казанскую академию? Прошу передать мой привет воспитанникам, которые добром меня вспоминают. Скажите им, || (л. 159 об.) чтобы молились обо мне и не забывали меня. Достолюбезнейшему и приснопамятному А. Д. Брянцеву с благоверной и добрейшей супругой Е[лизаветой] А[лександровной] мой сердечный привет и поклон. Скажите ему, чтобы не унывал и не бросал службы родной семинарии, ибо без службы и без семинарии он долго не проживет, подобно тому, как рыба, если ее выбросить из воды. Пусть не увлекается покоем: покой часто бывает для жизни хуже всякого труда.

Искренно Вас любящий и преданный, М. Зиоров.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 158 об. – 159 об. Рукопись.

Без даты

|| (л. 175) Благодарю Вас, мой милый и добрый друг, что не забываете меня своими письмами; жаль только, что не часто балуете меня ими. В последнее время за ревизией и своей злобой дня вологжане что-то перестали ко мне писать, а между тем и для меня весьма важно знать, что и как делает С. В. Керский⁴⁶? Ведь он вместе с этим и меня ревизует по Вологодской семинарии. Что узнаете – напишите, пожалуйста, и подробнее. Вологжане настолько не любезны, что и до сих пор не сумели исполнить моей просьбы – послать выдержки обо мне из отчета Зинченко; ну, Бог с Вами!

|| (л. 175 об.) Я отсюда писал С. В. Керскому на 6-й неделе поста, рекомендуя Вас, А. Д. Брянцева и В. С. Карпова как самых надежных и самых преданных долгу службы людей!

Передайте почтение о. ректору и скажите, что я глубоко сочувствую его скорби, ибо и сам был искушен по всяческим. Пусть не падает духом, а возмогает о Господе!

А ведь недаром же влетел пред моим выездом из семинарии филин в спальни ученические: вот он – этот филин!

Требовал ли ревизор кондуитные книги и читал ли мои рапорты?

У нас он брал копии, а у вас?

Напишите подробно. Есть ли хозяйственная книга, которую я завел, и была ли она представлена ревизору?

В. С. Карпова благодарю за привет с праздником, но этого мало: жду письма!

Съездите в Прилуки и передайте мое почтение о. Константину Маслову⁴⁷ и о. Варнаве⁴⁸ за || (л. 176) и любовь ко мне, скажите, что не пишу теперь потому, что решительно не имею времени, так как с выездом ректора в Москву и Питер, равным образом и помощника, я один исправляю три должности.

Прощайте! Обнимаю Вас крепко и любовию лобызаю, с сердечным пожеланием всего лучшего в жизни. Искренно Вас любящий, Мих[аил] Зиоров.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 175 – 176. Подлинник. Рукопись.

Без даты

|| (л. 190) Не писал Вам доселе, мой друг, потому что || (л. 190 об.) частию был не совсем здоров (больше двух недель лихорадка), а частию – по множеству разного рода дел. Ваше вчерашнее письмо застало меня в постели: у меня были сильные гастрические боли. Вообще, здоровьем своим я похвалиться не могу: под влиянием житейских невзгод храмина моя дает трещины то там, то здесь.

За сообщение известий о ревизии я очень Вам благодарен; для меня теперь живо рисуется картина вологодских беспорядков и нестроений⁴⁹. Итак, о. ректор решил оставить Вологду. Но куда, же он поступит? Что-то уже долго ведется речь об его архиерействе; нет ли каких препятствий? Сегодня (18 мая) у нас рекреация с 1 ½ – 9 ½ часов вечера на архиерейской даче в Печерске. Это одна из живописнейших местностей, какие когда-либо я видел: здесь есть и горы, и скалы, и реки, и рощи всевозможных сортов, роскошные цветники и т. д. Устрояется рекреация на счет «свинских» денег. Я завел здесь свиней, которые откармливаются помоями; за год собралось больше 100 руб. Вот || (л. 191) наполовину этих денег будут разного рода съестные припасы, да, кроме того, наняты лодки и гигантские тяги. Успел я приобрести и фисгармонию, 7 скрипок. Наняты учителя музыки и живописи. 9 мая получен указ из Синода, по которому наша семинария признается «в безотрадном» положении. Ректора вызывают в Петербург на чреду священнослужения, а управление семинарией передается мне. Вероятно, отчет будет ужасный. В указе, между прочим, отдается должное моим трудам. Воспитанникам воспрещен доступ в академии на 2 года, а последующие могут быть посылаемы под строжайшею ответственностью всех членов правления – особенно же начальствующих. Вследствие всех выше прописанных обстоятельств мне придется остаться здесь на вакационное время и заняться приведением в порядок разного рода дел. А хотелось бы отдохнуть! Прощайте!

Искренно Вас любящий, Михаил Зиоров.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 190–191. Рукопись.

16 января 1887г.

(л. 417) Здравствуйте на многие лета, мой добрый и милый друг! Много виноват я перед Вами: не стану оправдываться, но покройте своею любовию мои немощи.

После огненного искушения⁵⁰ мне пришлось в течение месяца быть искушаемому по всяческим от Его превосходительства Сергея Васильевича Керского, с которым Арк[адий] Д[осифееви]ч давно знаком, а потому может и Вас познакомить. Благодарение Господу! Этот искус, в котором моя честь и доброе имя сидели, так сказать, на корте, прошло для меня весьма благополучно. С[ергей] В[асильеви]ч одобрил все мои действия и распоряжения, советовал и впредь также действовать, одобрял, утешал меня. На мою просьбу перевести меня отсюда отвечал просьбой остаться здесь для благоустроения семинарии. Вообще он так себя держал в отношении меня, что я был очарован.

Вспоминал он и Вологду: хвалил вашего ректора⁵¹, || (л. 417 об.) говорил о предстоящем ему архиерействе и проч[ее]. Скоро у вас именинник Арк[адий] Д[осифееви]ч. Возьмите на себя труд быть представителем моей особы на именинах А[ркадия] Д[осифееви]ча и принести ему от меня сердечное приветствие с днем ангела, с пожеланием многих лет здоровья, сына-наследника, денег побольше и всего хорошего!

Пишите мне, мой друг, чаще и побольше. Ваши письма я читаю всегда с большим удовольствием. Передайте от меня сердечную благодарность за память тем воспитанникам, которые поручали Вам писать мне их пожелания. Вологжане – петербуржцы и Коноплев⁵² посылали мне приветствие по случаю избавления моей жизни от опасности. Это меня очень утешило! Виновных еще не открыли, но, по-видимому, на след напали. Кажется, ревизор выехал с знанием этих следов. Полиция работает энергично; к сожалению, судебный следователь действует несколько вяло.

Прощайте! Будьте здоровы и не унывайте! О. Ректору, преподавателям и всем-всем мой новогодний привет и поклон. Жду скорого ответа большого-пребольшого.

Искренно Вас любящий, М. Зиоров.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 417–417 об. Рукопись.

17 февраля 1887г.

|| (л. 418) С постом Вас поздравляю, мой милый и добрый друг! Спасибо за письмо: оно столько принесло мне приятных известий, сколько и не ожидал! Было бы желательно, если бы Вас[илий] Степанович⁵³ прислал мне копию со всего того, что касается меня в отчете. Передайте ему об этом мою покорнейшую просьбу. Очень рад, что Арк[адию] Д[осифееви]чу пришлось отличиться, а что же сказано о Вас и Е. Н. Спасском? Любопытно знать об этом. Пишите мне больше и чаще. Итак, у вас будет скоро новое начальство. Как бы я хотел возвратиться к вам в Вологду.

Как идет ваша постройка? Готово ли общежитие и живут ли в нем воспитанники? Вероятно, все мои насаждения на семинарском дворе изломали. А кстати: были ли нынешним летом цветы в грядках и все ли мои деревья отродились? Напишите: мне очень интересно знать об этом. А цветы в классах существуют ли? Что сказать о себе? Суеты много, особенно в последнее время. Моя квартира долгое время была местом, где производилось следствие по поводу взрыва. Досталось мне за это время! Овсяников и Ходкевич заключены в тюремный замок, а прочие отданы на поруки впредь до решения дела. Жаль мне их всех. || (л. 418 об.) В связи со взрывом производится следствие о расхищении книг из фундаментальной библиотеки, главным образом журналов «Отечественные] Зап[иски]», «Знание», «Совр[еменное] Дело», «Вестник Евр[опы]» и проч[ее]. Обвиняется, между проч[им], Ходкевич. Вот сторонушка: никакие замки и запоры не в состоянии оградить чужую собственность от покушений.

Основная тенденция всех этих деяний следующая: нынешнее начальство старается погасить просвещение, обратить воспитанников из свободных и развитых – в рабов и идиотов, но такой порядок вещей не терпим, следов[ательно], всем честным и благомыслящим людям надо протестовать – и как можно громче против этого, и притом так, чтобы начальство, запуганное, отказалось от своей программы и возвратило старые вольности. Взрывы – есть лучшее к этому средство; устройство библиотеки из похищенных книг – также. Видите, сколько лукавства! Но довольно об этом.

Когда же Вы женитесь? Вам надо занять должность третьего помощника инспектора || (л. 419) и жениться.

О. Палладий⁵⁴ прислал мне очень любезное письмо с нового места. Радуюсь, что ему удалось переместиться поближе к Вологде.

Прощайте! Душевно Вас уважающий и преданный М. Зиоров.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 418 – 419. Рукопись.

Август 1887г.

|| (л. 192 об.) Наконец-то Вы откликнулись, любезнейший Н[икифор] А[лександрови]ч! Всю вакацию ждал от Вас письма. Думал уж, не больны ли Вы? Ну, слава Богу, что Вы здоровы и благодушны. Прошу передать мои поздравления А[ркадию] Д[осифееви]чу с монаршей милостью⁵⁵ и пожелание украситься Владимиром на шее, да и живым. в виде наследника! Он заслуживает своею ревностью и честным трудом больших милостей.

Итак, Вы ждете обновления не только внешнего, но и внутреннего! Помогай Вам Бог! Ваше предположение о назначении к вам нашего Сергия вероятнее, нежели предположение || (л. 193) о переводе какого-то священника из Вены: кому же охота менять Вену на Вологду? Что касается меня, то я, по милости Божией, еще существую. Всю весну и лето болел лихорадкой и только недели полторы, как освободился от нее. Всю вакацию пробыл в Могилеве, за занятиями по устройству семинарии. Уроки начались у нас 17 августа, а переэкзаменовки были с 8 августа. Теперь машина на всем ходу. Ждем и мы решения вопроса о ректоре в нашей семинарии, а вместе с этим и об инспекторе. Говорят о предполагающемся назначении меня в ректоры, но я еще положительного ничего не знаю. Увидим.

Завтра наш Преосвященный уезжает на епархию, будет в отлучке до 8 сентября. С началом учебного года у нас много реформ как по воспитательной, так и по учебной части. Но об этом после. Прощайте! Жму Вашу руку. Пишите больше и чаще.

Искренно Вам преданный, Мих[аил] Зиоров.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 192 об. – 193. Рукопись.

Октябрь 1887г.

|| (л. 199) Мой милый друг, Никифор Александрович.

Письмо Ваше я имел удовольствие получить. Итак, теперь у вас новое начальство⁵⁶. Дай Бог, чтобы с новым начальством и семинария ваша процвела. Что же – получен отчет? Нет ли там какого-ниб[удь] словечка и обо мне? Напишите. Как расстались с Петром Леонтьевичем? О Николае Адоратском⁵⁷ я ничего не слыхал, || (л. 199 об.) поэтому и никаких сведений сообщить не могу. Инспектором у вас будет вероятно В. С. Карпов. Это мое предположение, имеющее некоторое основание. Секрет.

А теперь узнайте еще новость. Ваш покорнейший слуга с 25 сентября уже ни Михаил, а Николай, 27 он иеродиакон, а 1 октября иеромонах. Молитесь о нем, да укрепит его Господь в подъятом им подвиге и да совершит он свое делание на ниве Божией честно.

Больше писать теперь некогда. После. Прощайте! Обнимаю Вас и целую.

Ваш всегдашний благожелатель, а ныне и богомолец иеромонах Николай, и. д. ректора Могилевской духовной семинарии.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 199. – 199 об. Рукопись.

Декабрь 1887г.

|| (л. 200) Милый Никифор Александрович!

И за приветствие, и за благожелания приношу Вам мою сердечную благодарность; дай Бог, чтобы и впредь меня не забывали. А я твердо Вас помню, и буду помнить, всегда молился, а теперь – еще более. Всех вас, своих сослуживцев, я внес в свой помянник, который за каждой службой читается. Пишите мне больше и чаще, все, что у вас будет новенького, сообщайте, впредь я не чужд вашей Вологды.

Всем моим сослуживцам привет, поклон и благодарность за благожелания.

Итак, Вы снова под начальством Ивана Арсеньевича Лебедева⁵⁸. Думаю, что он сумеет лучше всех нас, бывших его предшественников, управить семинарию во благое.

А я от души желал возвратиться к вам при условиях нынешних.

На днях я получил письмо от С. В. Керского. Он пишет о предстоящем посвящении Петра || (л. 200 об.) Леонтьевича во епископа, о его заслугах, но о других делах вологодских – ни слова. Добрый старик. Передайте, пожалуйста, мой поклон о. Николаю Попову⁵⁹ (даже сходите к нему нарочно), о. Константину] Маслову и о. Варнаве.

Понемногу привыкаю к своему новому положению, но служить, как следует и доселе еще не выучился. А страшно приносить жертву бескровную за других и о своих невежествиих.

Дела по семинарии пока идут хорошо; все трудятся усердно; все умиротворяется. Дал бы Бог, чтобы и впредь было так. Одна беда: нет у меня таких хороших сотрудников, как в Вологде. Один помощник инспектора перешел в преподаватели, а другой очень уж фальшивый, а надзиратель (тоже новый) еще юн и неопытен. Инспектор не шьет, не порет, все играет на скрипке – беда и только! Всюду приходится поспевать самому!

Прощайте! Будьте здоровы и возмогайте о Господе. Искренно Вас любящий и уважающий, иеромонах Николай, и. д. ректора Могил[евской] дух[овной] семинарии.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 200 – 200 об. Рукопись.

9 февраля 1888г.

|| (л. 205 об.) Уж не именинник ли Вы сегодня, любезнейший Н[икифор] А[лександрови]ч! Сегодня ведь мученика Никифора. Если да, то сердечно обнимаю и приветствую Вас с днем ангела, с пожеланием Вам многих лет жизни и всего наилучшего. Спасибо, что не забываете меня. Конечно, Вам не следует бросаться на первое место, надобно пообождать и высмотреть получше: впредь Вы заслужили наилучшего. Радуюсь, что ваше начальство оценивает Вас по заслугам; но так и следует, если только в нем есть чуть правды. Где же Вы теперь живете? В старом подворье или новом? Да и как у вас идут дела с постройками? Все мне интересно, а Вы так скупы на сообщения. Вам представляется это, быть может, не новым и неинтересным, а для меня это будет весьма любопытным. Не стесняйтесь ни моим новым положением, ни моим саном: к Вам я все тот же.

Будущий устюжский архиерей – архимандрит || (л. 206) Иоанникий⁶⁰ мне хорошо известен еще по академии; я поступал в академию, а он был уже на IV курсе – сперва как диакон Иван Афанасьевич Казанский, а потом – как иеромонах Иоанникий. Я с ним был очень хорош. Америки он не способен открыть и пороха выдумать, но зато в нем есть нечто человеческое и доброе, и хорошее. Он нехитрый книгам, выражаясь по летописному, но зато, сколько думается мне, нелукав. А это ведь достоинство. Из Смоленска он вышел по ревизии Миропольского⁶¹: там он не поладил с преподавателями, товарищами по академии, которые, зная его за диакона Ивана Аф[анасьеви]ча, не хотели признавать его за ректора; вышли крупные недоразумения, окончившиеся удалением о. Иоанникия.

Пишет ли Вам Преосвящ[енный] Петр и что? Всем моим сослуживцам и воспитанникам передайте мой привет и поклон.

У нас зима: вот уже два месяца, как морозы поднимаются до 20 °C.

Ваш весь архиманд[рит] Николай.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 205 об. – 206. Рукопись.

30 марта 1888г.

|| (л. 419) Достолюбезнейший Н[икифор] А[лександрови]ч.

Ваше письмо от 20 марта я получил только сегодня, т. е. 30-го. Вероятно, Волга послужила причиной запоздания. Справьтесь, пожалуйста, как-нибудь в архиерейском доме, было ли получено мое письмо на имя преосвящ[енного] Иоанникия, или же нет? Удивляюсь, что он мне не отвечает доселе! Я, между прочим, писал ему и просил, чтобы он был любезнее и внимательнее к моим ученикам, если кто-ниб[удь] из них обратится к нему с какой-либо просьбой или нуждой. Очень жаль, если он не получил моего письма. Из письма Вашего я усматриваю, что у вас еще и доселе зима, а мы уже по-весеннему. Вы мне не писали, существует ли на белом свете Сергей Попов. Если существует, то, пожалуйста, || (л. 419 об.) похлопочите, чтобы мне переписали ноты «покой Спасе» П. Л. Лосева, «Ездил белый русский Царь» и другие гимны и песни, которые пелись у нас в зале во время разных случаев. Если бы это можно было сделать до Пасхи. Переписчикам я заплачу, сколько Вы признаете нужным. Потрудитесь, пожалуйста, для меня, а я постараюсь когда-ниб[удь] отблагодарить и Вас. Что И. Н. Суворов ничего не пишет мне? Уж не гневается ли на меня? Я ему сделал свое «безобразие», но не знаю, получил ли он? Справьтесь, пожалуйста.

Помнится мне, я видел в какой-то фотографии (кажется у Духова мон[астыря]) виды Вологды. Узнайте, что они будут стоить, если купить их?

Что за история случилась с воспитанн[иком] Ермолиным? Слышно, что он посажен в тюремный замок за какое-то письмо Пермякову. Интересно знать подробности⁶².

|| (л. 420) Наш о. инспектор⁶³ приехал 20 февраля. Он очень благообразен и вместе с тем благодушен. Живем мы между собой мирно. Нынешним летом я намерен отправиться в путешествие через Москву, Киев, Одессу, Елисаветоград, Харьков, Тулу, Рязань, Смоленск, Могилев. Хочется побывать на юбилее крещения Руси в самом Киеве. А что, если мы где-либо встретимся в Москве с Вами? Было бы недурно.

Где теперь Васютка Лосев⁶⁴?

Передайте мое почтение всем помнящим меня и особенно В. В. Смелкову⁶⁵, А. Н. Макарьину⁶⁶, А. Д. Брянцеву, В. С. Карпову, Е. Н. Спасскому, П. А. Бартеневу, о. Н. Попову, о. К. Маслову, о. инспектору⁶⁷ с супругой. Воспитанникам, помнящим меня, также поклон, привет и всяческие благожелания.

Я, слава Богу, здоров. Делом своим «не скучаю» (говорю по-вологодски). Служу очень часто с архиереем в соборе.

Прощайте! Сердечно обнимаю Вас со всяческими благожеланиями, искренно Вас любящий, архим[андрит] Николай, ректор Могилев[ской] дух[овной] семинарии.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 419–420. Рукопись.

Май 1888г.

|| (л. 209 об.) Мой милый друг, Н[икифор] А[лександрови]ч.

Вот Вам моя образина. Любуйтесь, если хотите.

К Вам я навсегда останусь тем же, чем и был, поэтому и Вы будьте так же просты, как и прежде: торжественный тон оставьте. Я вновь сочувствую Вашему намерению; если бы был ректором у вас П. Л. Лосев, то я Вам не советовал бы оставлять семинарии в том предположении, что он сделает Вас помощником инспектора, но при настоящих обстоятельствах советую пользоваться случаем и идти во иереи⁶⁸.

Жизнь наша коротка, а годы лучшие не следует упускать. Итак, честным делом за свадебку, а потом и на приход. И там Вы, как я в том уверен, не будете спать, а там будете трудиться честно на пользу церкви и отечества.

Итак, да благословит Вас Господь на доброе!

Я, слава Богу, здоров. Дела в семинарии идут своим порядком, пока все хорошо, || (л. 210) а потому и слава Богу!

В переписке ли Вы с Глубоковским⁶⁹ и Сергиевским? Как они живут? Пишите скорей и больше.

Ваш пок[орный] слуга и богомолец, архим[андрит] Николай.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 209 об. – 210. Рукопись.

14 сентября 1888г.

|| (л. 212 об.) Достолюбезнейший Н[икифор] А[лександрови]ч.

Мир душе Вашей.

Обличительное письмо Ваше я получил вчера. Изумляюсь сообщаемому Вами заявлению о неполучении ответов на Ваши письма. Вы знаете мою привычку отвечать сейчас же, а поэтому поймите, насколько это меня озадачивает; кто бы это такой перехватил к Вам письма? Наведите, пожалуйста, справки: это очень серьезно. Я Вам писал очень откровенно и часто такое, что другому кому и не написал бы. Посылаю это письмо || (л. 213) заказным. Очень благодарен за сообщенные новости. О смерти о. диакона Богословского я узнал еще в августе месяце совершенно случайно: однажды редактор наших епарх[иальных] Ведомостей принес ко мне несколько №№ газет и журналов, в том числе и № Волог[одских] епарх[иальных] Ведомостей. Открываю – и первое, что бросилось в глаза, объявление о смерти диакона Введенской кладб[ищеннской] церкви о. Богословского. Поскорбел я, а затем начал молиться, служил уже две панихиды и поминаю каждый раз за обедней. Сегодня поминал и новопреставленную рабу Божию Юлию⁷⁰. Передайте Александру Никаноровичу⁷¹ мой привет и сердечное соболезнование по случаю такой тяжелой утраты. Господь да поддержит его к перенесению этого ужасного удара ради его маленьких деток. Я, слава Богу, здоров. Из газет Вы знаете, конечно, о Киевских торжествах, а поэтому я и не буду распространяться описанием оных; скажу только, что так было хорошо, что если бы еще раз позвали на такой праздник, то, не задумываясь, сейчас поехал бы. Все мое путешествие представляло ряд праздников, удовольствий, неожиданных сюрпризов, || (л. 213 об.) приятельских бесед, знакомств и проч[ее]. Впечатлений получил такую массу, что хватит на целый год в них разбираться. Жаль, что никого не было из Вологды на этом торжестве, а то я не приминул бы побеседовать и о Вас. Ну, как Вы живете? Еще не женились? Как поживают мои добрые сослуживцы? Что слышно об устюжском архиерее? Ответа на свое письмо я не получил от него и не знаю, чем объяснить: уж не попало ли и оно в руки ненадлежащие?

Сердечно обнимаю Вас и любовию лобызаю искренно Вас любящий, архим[андрит] Николай.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 212 об. – 213 об. Рукопись.

Июнь 1889 г.

|| (л. 216 об.) Достолюбезнейший Н[икифор] А[лександрови]ч.

Оставляя Могилев, я хочу сказать и Вологде «прости». Пишу к Вам, как каждому из близких моему сердцу людей. Я немножко в последнем письме огорчил Вас: прошу забыть и простить⁷². Не Вы виноваты в огорчении моем, но Вы могли предупредить меня об этом. За это я и был недоволен на Вас. Прошу не огорчаться и помнить только одно хорошее и снова писать мне. || (л. 217) Передайте мой привет и поклон всем моим сослуживцам, добром меня поминающим. Я еду 28 июня, а в Тифлисе буду 1 августа, ergo.

Ваш благожелатель, архим[андрит] Николай.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 216 об. – 217. Рукопись.

Август 1889 г.

|| (л. 217) Достолюбезнейший Н[икифор] А[лександрови]ч.

Письмо Ваше получил. Сердечно благодарен за доброе расположение ко мне. Очень жалею, что Вы скупы на сообщения вологодских новостей. Прежде писал мне И. Н. Суворов⁷³, теперь и он замолчал. Прошу передать ему, В. В. Смелкову и еще кому-то мое поздравление с монаршей милостью. Желаю, чтобы они восходили от силы в силу и от славы к славе.

Я приехал в Тифлис 27 июля, а из Могилева выехал 30 июня. Простился с Могилевом сердечно: и преподаватели, и воспитанники почтили меня поднесением образов, а потом – || (л. 217 об.) и хлебом-солью. И духовенство местное отнеслось ко мне весьма симпатично по случаю моего отъезда. На пути я посетил Киев, К[аменец]-Подольск, Одессу и другие города и веси. Кавказ очаровал меня своею природою. Здесь что ни шаг, то новая картина, одна другой лучше. Семинария хуже Могилевской как по внешнему виду, так и по внутренней организации. Требуется много труда, чтобы привести все в надлежащий порядок.

Воспитанников до 450 человек. Все они великовозрастные: есть по 30 лет. Тип своеобразный. Философию отсюда изгнали как зловредную. Древние языки изучаются, но только по одному обязательно, а не по два. Новых языков нет.

Квартира у меня прекрасная. Из квартиры прямо ход в церковь. Церковь прекрасная в два света: очень напоминает церковь Вифанскую митрополита Платона близ Сергиевой лавры. Двора и сада в семинарии нет; ученики пользуются маленьким городским садом, разбитым на площади напротив семинарии.

Здесь на воздухе || (л. 218) растут тропические растения – пальмы, мирты. Пальмовые леса существуют около Сухума.

Преосвящ[енный] Петр переведен сюда по ходатайству экзарха⁷⁴. Он еще не приехал. Мне пишет, что хочет еще побывать на Родине.

Прошу передать мое почтение всем добрым вологжанам. От Глубоковского Н. Н. получил письмо: радуюсь, что ему удалось остаться при академии. Он достоин этого. Прощайте!

Ваш всегдашний доброжелатель, архим[андрит] Николай.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 217 – 218. Рукопись.

Ноябрь 1890г.

|| (л. 221) Возлюбленнейший друже, приснолюбезнейший Н[икифор] Александрович – мир Вам!

Давно я уже не имел удовольствия читать Ваши письма, думал было и совсем вычеркнуть Вас из списка своих друзей, и вдруг узнаю, что Вы здравствуете и все по-прежнему меня помните и любите. Очень-очень рад всему этому! Прошу Вас впредь быть аккуратнее в своих письмах и писать мне обо всем, что у Вас в Вологде и семинарии, ибо я не считаю себя чуждым Вологодскому краю, хотя служение мое было там и кратковременно, и малоплодно. Весть отсюда для меня все равно, как весть с Родины от самых дорогих моему сердцу людей. Помните же это и не думайте, что я под теплым небом благословенной Грузии забыл снежную Вологду, – нет, нет и нет.

С нынешнего лета я стал прихварывать сердцебиением. Все лето я провел то в путешествии по Кавказу и Крыму, то на даче экзарха в Марткоби, в 30 верстах от || (л. 221 об.) Тифлиса, в прелестной местности, выше облаков. Там было прохладно и хорошо, а в Тифлисе в июле и августе была совершенно нестерпимая жара. И теперь у нас еще тепло, особенно в полдень; деревья еще в зелени и цветов еще много, а у вас уже вероятно снег по колена и мороз подгоняет-таки добре! Есть и в этом своя прелесть!

Я был у преосвящ[енного] Петра во Владикавказе дважды. Виделся и с его секретарем Малиновским⁷⁵. Оба они живут прекрасно. Преосвященный имеет прекрасное помещение и весьма приличную обстановку; дела у него мало. Малиновский получает прекрасное содержание и живет припеваючи. Я ревизовал у них духовное училище и нашел все в порядке. Есть и еще тут Ваши земляки – Версов и Суровцов – учителя гимназии. С первым как-то встречался, а о втором – только слышал нечто. Последнего очень хвалят его сослуживцы || (л. 222) из второй гимназии, его супруга – дочь Н. Е. Якубова⁷⁶, и о ней отзывы хорошие в обществе: хвалят ее за ее религиозность и домовитость. Я этому очень радуюсь. Был еще здесь сын вашего архимандрита Нафанаила⁷⁷ – о. диакон И. Н. Владимиров, но теперь он перешел в г. Георгиевск в епархию Петра. Он очень хороший был человек: его здесь все любили, начиная с экзарха.

Вашу карточку буду ждать с нетерпением.

«Картошка» здесь по 30 коп. пуд и очень хорошая.

Прощайте, будьте здоровы и возмогайте о Господе!

Ваш благожелатель, ректор Тифл[исской] д[уховной] сем[инарии] архим[андрит] Николай.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 221 – 222. Рукопись.

23 декабря 1903 г.

|| (л. 300 об.) Достолюбезнейший Никифор Александрович.

Сегодня получил Ваше письмо с извещением о смерти А. Д. Брянцева. Царство ему небесное! Он был добрый и усердный служака! Я его всегда вспоминал с любовию и ставил в образец помощника инспектора в разных семинариях. Сегодня поминал в нашей церкви, будем, конечно, и сами поминать пред престолом Божиим. Любопытно знать о последних годах и днях его жизни уже на покое. Если не будет Вам в труд, то напишите.

Передайте мой привет, поклон и благословение всем служащим в семинарии и помнящим меня как своего сослуживца или же, как наставника. Жив ли и здравствует ли Д. И. Агнцев⁷⁸, мой бывший сослуживец по Рязанской семинарии? Теперь у вас много перемен, так что, пожалуй, мне и не узнать уже Вологодской семинарии; теперь она преустроилась и внутренне, и внешне, || (л. 301) вероятно, от моего времени ничего не осталось не только в действительности, но и в памяти.

Я по милости Божией еще подвизаюсь, хотя начинаю все чаще и чаще прихварывать. Видно, уже лета берут свое, и время уже мудрствовать не земное, а небесное!

Призываю на Вас и Ваше семейство Божие благословение!

Ваш благожелатель и брат во Христе Николай, епископ Таврический.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 300 об. – 301. Рукопись.

25 мая 1910 г.

(л. 351) Любезнейшего ученика и сослуживца Никифора Александровича приветствую 25-летним юбилеем⁷⁹. Призываю на юбиляра Божие благословение.

Архиепископ Николай.

ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 351. Рукопись.

Богданова Т. А., Миронович А. Николай Зиоров, архиеп. Варшавский и Привисленский // Православная энциклопедия. Т. L. М., 2008. С. 322–238.

Глубоковский Н. Н. Академические обеты и заветы / сост. и общ. ред. прот. Бориса Даниленко и иеромон. Петра (Еремеева). М.; Сергиев Посад: Синодальная библиотека Московского Патриархата, 2005. 149 с.

Калиновский В. В. Архиепископ Николай (Зиоров): крымские страницы биографии иерарха // Актуальные вопросы современного богословия и церковной науки: Материалы IX международной научно-богословской конференции, посвященной 100-летию начала мученического и исповеднического подвига Русской Православной Церкви. СПбДА, 2017. С. 154–159.

Калиновский В. В. Взгляды архиепископа Николая (Зиорова) на национальный вопрос // Христианское чтение. 2019. № 5. С. 237–249.

Пашковский Ф., свящ. К дню десятилетия Архиерейского служения Преосвященного Николая, Епископа Таврического и Симферопольского // Таврические епархиальные ведомости. 1901. № 22. С. 1297–1302.

Ферапонт (Широков), иером. Развитие среднего духовного образования в Вологодской епархии во второй половине XIX – начале ХХ в.: дис. канд. богосл. СПб.: СПбДА, 2021. 364 с.

«I Would Like You to Be My Associate in the Sphere of Education...»

Letters of Archbishop Nikolai (Ziorov) to N. A. Ilyinsky

P. Shirokov

Abstract: This article makes public the letters of Archbishop Nikolai (Ziorov), the prominent hierarch of the Russian Orthodox Church of the late 19^th and early 20^th centuries, the member of the State Council, the famous theological writer. They belong to the early period of the hierarch’s biography and are associated with his work in the theological and educational sphere. The letters were addressed to Nikifor Alexandrovich Ilyinsky, the assistant inspector at Vologda Theological Seminary. In his letters, Archbishop Nikolai dealt with various topics, but to a greater extent he considered the problems of theological schools. The letters are therefore a valuable source on the history of theological education during the Synodal period. These letters also reflect the destinies of those individuals whose life path was connected with Vologda Diocese and Vologda Theological Seminary. Particularly interesting is the characterisation of the control and auditing activities held by the Educational Committee under the Holy Synod, as well as the description of individual auditors and events which took place in theological schools during the period in question. The aim of the publication is to show the view of one of the hierarchs of the Russian Church of the early 20^th century on the problems and controversial issues of the inner life of theological schools. The letters are kept together with N. A. Ilyinsky’s diary in the State Archive of Vologda Region.

Keywords: Archbishop Nikolai (Ziorov), N. A. Ilyinsky, theological education, Educational Committee, audits of theological and educational institutions, Vologda Theological Seminary, Bishop Petr (Losev).

References

Bogdanova T., Mironovich A. (2008) «Nikolai Ziorov, arkhiep. Varshavskii i Privislenskii», in Pravoslavnaia entsiklopediia, vol. L, Moscow, pp. 322–238 (in Russian).

Danilenko B. (archpriest), Petr (Eremeev; hieromonk) (eds) (2005) N. Glubokovskii. Academy- cheekier obey I zavety. Moscow; Sergiev Posad.

Kalinovskii V. (2017) «Arkhiepiskop Nikolai (Ziorov): krymskie stranitsy biografii ierarkha», in Aktual’nye voprosy sovremennogo bogosloviia i tserkovnoi nauki: Materialy IX mezhdunarod- noi nauchno-bogoslovskoi konferentsii, posviashchennoi 100-letiiu nachala muchenicheskogo i ispovednicheskogopodviga Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi, pp. 154–159 (in Russian).

Kalinovskii V. (2019) «Vzgliady arkhiepiskopa Nikolaia (Ziorova) na natsional'nyi vopros». Khris- tianskoe chtenie, 2019, no. 5, pp. 237–249 (in Russian).

Статья поступила в редакцию 22.05.2022