О Соборе, состоявшемся в храме Святой Софии
Предисловие
Святой Собор, который был собран в правой части катихумен Великой церкви, т. е. храма Святой Софии[29], состоялся в 879 г. от Рождества Христова, в 13-й год царствования Василия Македонянина. На нем присутствовали 383 отца[30], главными из которых были святейший патриарх Константинопольский Фотий; пресвитер Петр, кардинал и легат папы Иоанна, вместе с Павлом и Евгением[31]; пресвитер Илия, представитель Феодосия Иерусалимского; пресвитер Косма, апокрисиарий Михаила Александрийского; Василий, епископ Мартиропольский и представитель Феодосия Антиохийского. Этот Собор был созван главным образом для того, чтобы прекратить раздоры, которые возникли между восточными и западными отцами относительно Болгарии[32], а затем и для того, чтобы епископы, разделившиеся из-за изгнания Игнатия и поставления Фотия, объединились. Именно поэтому данный Собор провозгласил святой VII Вселенский собор истинно Вселенским и причислил его к прочим шести Вселенским соборам, а также предал анафеме всех, кто не причисляет его к ним (ибо в Галлии нашлись такие), признал святейшего Фотия и провозгласил его законным и канонично поставленным патриархом, а происходившие в Риме и в Константинополе Соборы против Фотия публично осудил и отверг. Итак, Собор исполнил это и справедливо и благочестно определил в своих 6-м и 7-м деяниях, чтобы в святой Символ веры не вносились новшества и чтобы он пребывал незыблемым вовек, а на того, кто дерзнул бы нечто прибавить к нему или отнять от него, провозгласил страшные анафемы. В 5-м же своем деянии Собор изложил и настоящие три правила, необходимые для благочиния и устроения Церкви. Эти правила вся наша Святая Церковь приняла и до сих пор принимает как подлинные – это совместно заявляют и подтверждают все толкователи священных правил, а также сам «Номоканон» Фотия[33].
3 правила Собора, состоявшегося в храме Святой Софии с толкованиями
Правило 1
Этот святой и Вселенский собор определил, чтобы те из находящихся в Асии, Европе или Ливии италийских клириков, или мирян, или епископов, которые связаны епитимией, или извержены, или анафематствованы святейшим папой Иоанном, были и у святейшего Фотия, патриарха Константинопольского, на той же степени епитимии, т. е. или изверженными, или преданными анафеме, или отлученными. При этом, чтобы и святейший папа Иоанн и его святая Божия Римская Церковь тех клириков, или мирян, или лиц архиерейского и священнического чина, которых Фотий, святейший наш патриарх, в какой бы то ни было области (παροικία) подвергнет отлучению, или извержению, или анафеме, признавали находящимися под той же присужденной епитимией, потому что среди привилегий, принадлежащих святейшему престолу Римской Церкви и ее предстоятелю, не должно быть никаких нововведений ни сейчас, ни впредь.
(Апост. 12, 13, 32; Антиох. 6; Сардик. 14; Карфаг. и, 37, 141.)
Толкование
Ради водворения мира после многих раздоров и разногласий, возникших в то время в Восточной и Западной Церквах между Николаем и Адрианом Римскими и Фотием Константинопольским, первопричиной которых стала, как мы сказали, Болгарская епархия, настоящее правило данного Собора определяет, что все те клирики, миряне или епископы (как в Европе, так и в Асии и Африке), которые были отлучены, или извержены, или преданы анафеме Римским папой Иоанном, должны быть также отлучены, извержены и анафематствованы и Фотием Константинопольским. И наоборот, все те, кто в каком бы то ни было месте были отлучены, извержены или анафематствованы патриархом Константинопольским, должны быть также отлучены, извержены и преданы анафеме и папой Римским. При этом не затрагиваются привилегии Римской Церкви и ее папы ни сейчас, ни в будущем, а именно то, что он первый по порядку чести среди прочих четырех патриархов.
Впрочем, все это имело место тогда, когда Римская Церковь не заблуждалась в отношении веры и не расходилась с нами, греками, в учении. А сейчас у нас нет с ней никакого единства и общения из-за еретических учений, в которые она впала.
Смотри также Апост. 32.
Правило 2
Хотя даже доныне некоторые из архиереев, нисшедшие до монашеского образа, прилагали усилия к тому, чтобы оставаться на высоте архиерейства, и такие их действия оставлялись без внимания, однако этот святой и Вселенский собор, и устраняя данный недосмотр, и возвращая эту практику, нарушающую порядок, к церковным законам, определил: если епископ или кто иной, имеющий архиерейское достоинство, пожелает сойти к монашеской жизни и занять место покаяния, то впредь пусть он уже не добивается архиерейского сана. Ибо монашеские обеты говорят о повиновении и ученичестве, а не об учительстве или председательстве; монахи обещают не других пасти, но самим быть пасомыми. Поэтому, согласно сказанному выше, мы постановляем, чтобы никто из принадлежащих к числу архиереев и пастырей не низводил себя на место пасомых и кающихся. Если же кто-либо дерзнет это совершить после оглашения и приведения в известность ныне произносимого решения, тот, сам себя лишив архиерейской степени, впредь пусть не возвращается к прежнему достоинству, которое отверг самими делами.
Толкование
Настоящее правило запрещает архиереям и пастырям нисходить с высоты архиерейского достоинства до низкой степени монашеского образа (так же им запрещено и отрекаться от своих епископских областей, исключая случаи канонических преступлений, которые служат препятствием к архиерейскому служению и которые они исповедали духовному отцу. Ибо случалось, что епископы вначале отрекались от кафедры и затем нисходили в монашеский чин).
Если же кто дерзнет каким бы то ни было образом совершить подобное после данного постановления, тот не может более обладать высоким архиерейским достоинством или совершать какое-либо архиерейское священнодействие. Ведь, во-первых, обещания, которые дают монахи при постриге в монашество, – это обещания повиновения, ученичества и покаяния, а не власти, учительства и безукоризненной жизни, что присуще архиерейскому сану. Невозможно одновременно соединить эти две противоположности. Во-вторых, эти монахи сами лишили себя степени архиерейства и, следовательно, невозможно для них снова получить степень, которую они отвергли своими делами. И хотя до сегодняшнего дня некоторые архиереи совершали это недозволенное деяние, однако отныне и впредь подобного да не будет[34].
Правило 3
Если кто из мирян, возымев власть (αὐθεντήσας) и не только презрев Божественные и императорские повеления, но и насмеявшись над внушающими благоговение церковными уставами и законами, дерзнет ударить какого-нибудь епископа или заключить его в тюрьму без вины или за вымышленную вину, да будет анафема.
(Апост. 55.)
Толкование
Никогда зло не оставляло мира. И следовательно, истинна мысль одного мудреца, гласящая, что большинство людей злы. Вот и в древние времена миряне избивали и заключали в тюрьмы архиереев. О дерзость! Поэтому и настоящее правило выносит постановление: если какой мирянин, получив власть (αὐθεντίαν) и господство или сделавшись виновником своей духовной смерти (так как словом αὐθέντης – «властелин» называется и самоубийца), пренебрежет императорскими постановлениями и в то же самое время подвергнет осмеянию неписанные предания и писанные законы Церкви и дерзнет (ибо поистине великая дерзость и наглость ударить епископа) ударить какого-нибудь епископа (т. е. не только известного и знаменитого, – но и менее известного и более бедного, да и вообще любого) или заключить его в тюрьму без какой-либо вины или за вымышленную им самим ложную вину, такому да будет анафема[35].
А что такое анафема, смотри в предисл. к Гангрскому собору, прочти также Апост. 55.
* * *
0б этом Соборе упомянул св. Марк Эфесский в полемике с Юлианом на 6-м заседании Флорентийского собора. Более ясно он говорит о нем в исповедании о вере так: «Принимаю и приветствую помимо упомянутых семи Соборов и собранный после них при благочестивом Василии, императоре ромеев, и святейшем патриархе Фотии Собор, названный VIII Вселенским, и т. д.» (Антипапа. С. 172; Двенадцатикнижие. С. 731). Однако, несмотря на то что вообще его назвали VIII Вселенским, во всеобщее употребление вошло именование его «Собором при Фотии» (следовало бы лучше называть его Собором в защиту Фотия, поскольку при Фотии состоялись и другие Соборы, как мы сказали), потому что на нем не было изложено нового догматического определения, как на прочих семи Вселенских соборах, о чем мы сказали в предисловии к I Всел.
Столько отцов насчитывается в протоколах этого Собора, которые содержатся в 7-м деянии (Синодикон. Т. 2. С. 929). Другие же говорят о 405 отцах, как Досифей, прибавивший и тех 22 (или 23) отцов, которые в Риме подписались в пользу восстановления священного Фотия.
Из них двое, Павел и Евгений, были посланы в Константинополь еще ранее папой Иоанном по вопросу о Болгарской епархии, а Петр был отправлен именно на Собор. С ним, по свидетельству Векка, Иоанн послал Фотию архиерейское облачение, омофор, стихарь и сандалии.
Причина, по которой возникли раздоры относительно Болгарии, состояла, говоря вкратце, в следующем. Император Михаил, сын Феофила, после победы над болгарами, благодаря духовной поддержке и трудам патриархов Игнатия и Фотия крестил болгарских правителей и первому из них дал имя Михаил. И по этой причине, и по той, что Болгария с самого начала находилась в подчинении у митрополита Фессалоник, в свою очередь подчинявшегося архиепископу Константинополя, патриархи Константинопольские Игнатий и Фотий послали туда архиепископа.
А папа Николай стал добиваться получить власть над Болгарией из зависти, но поскольку Фотий препятствовал ему в этом и писал, что все дела Болгарии – во власти императора, то папа, собрав в Риме Собор, низверг и анафематствовал Фотия и отлучил пребывающих с ним в общении. А в Болгарию он отправил пресвитеров, которые вторично миропомазывали уже миропомазанных константинопольскими иереями и учили там об исхождении Святого Духа и от Сына.
Поэтому и Фотий, собрав Собор в Константинополе, ответно изверг Николая, а отлученных Николаем сам везде принимал. После смерти Михаила и Николая и изгнания Фотия Игнатий возвратился на престол. Но, из-за того что он не согласился с папскими поставлениями в Болгарии, папа Иоанн, преемник Адриана, не признал Соборов, состоявшихся в Риме и Константинополе против Фотия.
Фотий возвратился на престол после смерти Игнатия. Для того чтобы показать миру ложность всей возведенной на него клеветы и устранить нечестивое мнение об исхождении Святого Духа от Сына (о чем тайно совещались на Западе и что было проповедано в Болгарии), а кроме того ради мира и единства Церквей и епископов, одни из которых называли себя игнатианами, другие же – фотинианами, Фотий убедил императора Василия позволить ему собрать настоящий Собор, после чего собственноручно написал папе Иоанну VIII и прочим патриархам изложение веры (λίβελλον). Относительно же Болгарии – поскольку папа Иоанн вновь ее добивался, не желал, чтобы Константинопольский патриарх совершал в ней поставления, и даже посылал туда омофор – отцы, крайне устав от раздоров, заявили, что это дело императора, и таким образом на сей раз избежали спора.
Смотри об этом в «Цепи толковников на Восьмикнижие», в главеˆО составителях комментариев (т. 2, с. 1), и в «Двенадцатикнижии» Досифея.
Дополнение (О принадлежности этого дополнения см. в настоящем издании: т. 2, с. 358.): в то же время патриарх Игнатий направил к язычникам Богемии для проповеди Евангелия двух родных братьев, родом из Фессалоник, Кирилла и Мефодия, которые и обратили к благочестию этот народ с его правителем. Один из братьев, Кирилл, стал первым епископом Праги. Братья также изобрели славянский алфавит. Поэтому он и называется кириллическим, а некоторыми по невежеству – иллирическим (Иллирик – название одной из византийских провинций.). Папы того времени весьма завидовали и этому богоугодному делу, что явствует из исторического повествования об этом, хранящегося в священной обители Хиландарской.
Андроник Младший, император ромеев, в одном своем хрисовуле, который он дал монастырю Ксиропотам, пишет, что Павел, сын императора Михаила Рангаве и родной брат патриарха Игнатия, обратил к благочестию сербский народ. Поэтому в его честь краль сербский выстроил монастырь во имя святого Павла. Этот божественный Павел был евнухом, как и его брат, патриарх Игнатий, поскольку их оскопил тиран Лев Армянин.
Что касается этого Собора, то отметь, что он, словно обоюдоострый меч, пронзил сердца западных своими удивительными и блистательными провозглашениями и боговдохновенным определением о незыблемости святого Символа веры, поскольку ни один другой Собор так, как этот, не выразил и не объяснил тех нелепостей, какие могли бы последовать в том случае, если бы в святом Символе веры были сделаны опущения или прибавления. Поэтому западные многими способами борются, чтобы доказать ложность этого Собора, и используют против него 27 аргументов, которые приснопамятный Досифей превосходным образом опровергает на с. 730 «Двенадцатикнижия». Они говорят, что такого Собора вообще не было и его придумал Фотий. К столь великой дерзости их ведет собственное безумие, вызванное горьким обличением, какому они подверглись на этом Соборе. Но свет не может быть сокрыт, ибо помимо толкователей правил, которые жили ранее, даже сам латиномудрствующий Векк упоминает о Соборе и приводит выдержки из его деяний. Но в особенности и прежде всего о нем дает подробнейший отчет в своем слове о Троице ученейший дидаскал и богослов Иосиф Вриенний, живший при конце нашей империи (Годы жизни Иосифа Вриенния: 1350–1431. Византийская империя прекратила свое существование в 1453 г., после взятия Константинополя турками.). В заключение Вриенний сообщает, что до его времени в Великой церкви еще хранились деяния этого Собора с собственноручными подписями Петра, Павла и Евгения – легатов папы Иоанна, на латинском языке.
После него иже во святых Марк Эфесский на 6-м заседании Флорентийского собора представил этот Собор (Т. е. Собор в храме Святой Софии.) как истинный и святой, ибо, по его словам, со времени этого Собора доныне в Великой церкви Константинополя читают следующее: «Всему, что написано или произнесено против святейших патриархов Фотия и Игнатия, анафема». После этих слов митрополита Эфесского кардинал Юлиан, который вел полемику с Марком, был вынужден замолчать, поскольку ему нечего было возразить. Кроме того, и из латинян многие свидетельствуют о проведении этого Собора, как например Ив, епископ Карновии, и монах Грациан. Однако вместо всего этого достаточно посланий папы Иоанна, одно из которых адресовано святейшему Фотию, другое – августам. Они находятся в деяниях, изданных Бинием (т. 7, с. 93).
Вот что провозгласил данный Собор о Символе веры в своих 6-м и 7-м деяниях (нам было бы жаль это опустить): «Дошедший из древности от отцов до нас Символ чистейшей христианской веры почитаем и разумом, и словом и возвещаем его всем громогласно, ничего не убавляя, ничего не прибавляя, ничего не изменяя, ничего не искажая». И еще: «Итак, если кто дойдет до такой степени безумия, что дерзнет, как сказано выше, издать другой Символ и назвать его оросом или сделать добавление или опущение в Символе, переданном нам святым Вселенским Никейским Первым великим собором, анафема да будет».
Смотри и прочие определения о Символе этого Собора в примеч. к III Всел. 7.
О принятии монашества совершать священнодействия, но только священнодействия пресвитера. Речь идет не о тех, которые были извержены Собором за совершенные преступления или отреклись от кафедры по причине своего скрытого или даже исповеданного наедине перед духовным отцом недостоинства, но только о тех, которые отреклись по нерадению или бездействию (они сделали это вопреки правилам, однако добились своего, о чем см. в послании III Всел.), а не по другому какому-либо скрытому или явному их недостоинству, и после отречения стали монахами. Свое мнение эти люди подтверждают тем, что, во-первых, повиновение, присущее монашескому чину, и председательство, подобающее архиерейскому сану, противоположны друг другу и по этой причине взаимно исключаются, так что один человек не может совмещать их в одно и то же время, согласно настоящему правилу. Пресвитерский же сан, которому председательство не свойственно, не противоречит повиновению и, следовательно, и то и другое может соединяться в одном и том же человеке. Во-вторых, мы видим, что пресвитеры и после принятия монашества совершают действия пресвитера и монашеский образ не препятствует им в этом. И в-третьих, правила VI Всел. 20, Анкир. 18 и I Всел. 8, хотя и низводят епископа с епископского достоинства, все-таки не препятствуют ему совершать священнодействия пресвитера. Таково их мнение.
Однако патриарх Николай в своем 8-м ответе настаивает, чтобы иерей, добровольно отрекшийся от священства из-за обвинений совести не возглашал «Благословен Бог...», не делал отпуста «Христос истинный Бог...», не причащался в алтаре и даже не совершал каждения, которое есть дело более низкого чина диаконов, но становился на месте мирян. По подобному можно заключить подобное: как иерей после добровольного отречения от священства не может совершать священнодействий диакона, так и архиерей, добровольно отрекшийся от архиерейства и нисшедший до монашеского образа, не может совершать священнодействий пресвитера. Ведь даже если у него нет других грехов, вызывающих укоры совести, то и этого его отречения, совершенного вопреки законам и правилам, достаточно, чтобы оно обличало его ежедневно.
Не говорю уже о том, что низведение епископа на степень пресвитера называется святотатством, по IV Всел. 29. А правило VI Всел. 20 низводит епископа в чин пресвитера для того, чтобы в одном и том же городе не было двух епископов, согласно I Всел. 8 и IV Всел. 12. Правило Анкир. 18 низводит епископа в том случае, если он, находясь в чужой епархии, чинит раздоры и мятежи (см. также Апост. 35, 36).
Поскольку эти правила низводят епископа до пресвитера не просто так, но за определенные вины, то следует прекратить ссылаться на эти правила без разбора.
Однако не только те, которые по собственному желанию из архиереев стали монахами, не могут совершать никаких священнодействий, но даже те архиереи, которые были пострижены по неким обстоятельствам, или из-за болезни, или насильно, не совершают вновь свойственного архиерейскому сану, согласно Вальсамону (толкование Анкир. 3), если они хотя бы раз признали совершенное над ними по принуждению (ибо пострижение в болезни, как совершенное не по принуждению, действительно в любом случае). Поэтому когда Николай Музалон, бывший прежде епископом Амиклии, после того как по принуждению властей был пострижен в монахи, многократно умолял оставить без внимания этот насильственный постриг и позволить ему вновь совершать епископские действия, Собор того времени и патриарх Лука не вняли ему, но отклонили его просьбу.
Вальсамон же говорит, что даже облеченные в малую схиму архиереи не могут совершать архиерейских священнодействий, тем более – ставшие великосхимниками. Причина, по которой большинство и по принятии монашества совершают священнодействия, состоит, по его словам, в том, что пресвитеры не суть по преимуществу учителя, как архиереи. Поэтому им не возбраняется быть в одно и то же время и пресвитерами, и учениками, т. е. послушниками, согласно 9-му ответу того же Вальсамона патриарху Марку Александрийскому. А для архиереев препятствия существуют, поскольку, согласно данному правилу, ученичество и учительство друг другу противоположны.
О том, что Вальсамон неправильно разделяет монашеский образ на малый и великий, смотри примеч. к VI Всел. 43.
Если архиереи, которые отреклись от кафедры не из-за скрытых или явных преступлений, не могут священнодействовать после принятия монашества, то насколько же более те, которые вступили в монашество из-за своих преступлений?
Смотри также образец канонического заявления об отречении в конце книги.
Поэтому и Игнатий Богоносец писал смирнянам: «Почитай, – говорит Писание, – сын, Бога и царя (Ср. Притч.24:21.). Я же говорю: почитай Бога как причину всего и Господа, епископа же как архиерея Божия, носящего по власти образ Бога, а по священнодействию – Христа. А после него должно почитать и императора. Ибо как среди всего сущего нет никого более могущественного, чем Бог, или подобного Ему, так и в Церкви нет никого большего, чем епископ, посвященный Богу ради спасения всего мира... Почитающий епископа будет почтен Богом. Равно как и не почитающий его будет наказан Богом... Ибо священство есть верх всех благ в людях. Ненавидящий его бесчестит не человека, но Бога и Христа Иисуса, Перворожденного и Единого Архиерея Отца по природе» (Ign. Ер. ad Smyrn. 9 // PG 5, 853А.).
Властарь говорит, что пусть даже выдвинутое против епископа обвинение во всем заслуживает внимания, однако даже величайший правитель не может его наказать, но должен представить данное обвинение собору, который имеет власть наказывать согрешающих епископов (он сначала их извергает, а затем передает мирским властям, согласно Антиох. 5).
Императорские законы постановляют отправлять в ссылку того, кто ударит иерея, будь то в церкви или во время крестного хода.