Несколько данных касательно некоторых сочинений первых расколоучителей об антихристе

(По поводу материалов, изданных г. Бороздиным и проф. Субботиным)

Изучение раскола в последнее время сделало очень заметный шаг вперед. Расколом теперь интересуются, его изучают и – не только писатели духовные, в видах полемических (как большею частью бывало прежде), но и светские. Возбуждению любопытства, оживлению интереса к этому предмету немало способствовало, конечно, обнародование таких документов для истории раскола, которые до напечатания могли быть доступны разве очень немногим.

В истории раскола, без сомнения, если не самый важный, то один из важнейших – первый его период: от возникновения раскола при патр. Никоне, по поводу исправления богослужебных книг и обрядов, – до стрелецкого бунта включительно. И для изучения именно этого-то интересного периода мы имеем драгоценное пособие в изданных проф. Субботиным «Материалах для истории раскола за первое время его существования». Особенную важность приобретает издание сочинений первых расколоучителей, главных виновников печального разделения в русской церкви. Благодаря проф. Субботину, мы имеем собрания сочинений таких видных деятелей раскола, как Аввакум (т. V материалов), диакон Феодор (VI т. материалов), инок Авраамий (VII т. материалов) и др.¹

Конечно, собранные в этих томах материалы далеко не обнимали собою всего богатства раскольнической литературы первых дней ее существования; проф. Субботин не задавался и не мог задаваться целью издать все сочинения первых расколоучителей – подобная задача представляла бы труд, кажется, решительно невозможный; но возможность постепенного дополнения изданных материалов составляла лишь вопрос времени, и проф. Субботину самому удалось отыскать в раскольнических сборниках несколько новых и интересных сочинений Аввакума, которые и вошли в VIII, дополнительный к прежде изданным, том материалов для истории раскола. Конечно, и этим дополнением отнюдь не исключалась возможность отыскания иных, еще неизвестных произведений первых расколоучителей: для этого нужно было лишь повнимательнее порыться в наших замечательных книгохранилищах...

И, действительно, г. Бороздину, вслед за изданием VIII т. „Материалов“ проф. Субботина, посчастливилось открыть любопытныя, до того времени неизвестные, сочинения Аввакума²“ и Епифания или же не неважные варианты к прежде изданным произведениям. За сообщение этих интересных матералов, напечатанных на страницах ”Христианского Чтения“ (№№ 5–6, 9–10 1888 г., № 1–2 1589 г.), можно только принести благодарность г. Бороздину; но почтенному издателю, как нам кажется, в своем издании не удалось избежать ошибки, которую, по нашему мнению, не излишне исправить в предотвращение погрешностей со стороны лиц, пользующихся этими материалами.

В число вновь найденных и неизвестных в печати сочинений Аввакума г. Бороздин издал „Отрывок из послания к некоему Григорию“³, отысканный им в сборнике библиотеки Дружинина, давшем издателю, как новость, только этот именно „отрывок“⁴. А между тем нельзя сказать, чтобы это произведение Аввакума было неизвестно до издания его г. Бороздиным; оно уже напечатано проф. Субботиным в VIII т. „Материалов“, но не как отрывок и – из послания, адресованного не к Григорию, а к Исидору с братией (впрочем, в рукописи заглавия нет). Есть полное основание думать, что послание это цельное, и отрывок, напечатанный Бороздиным, составляет его окончание (VIII, 102), будучи буквально сходным со списком, изданных Субботиным⁵. Г. Бороздин, несомненно, хорошо знаком с двумя посланиями Аввакума к Исидору с братией, изданными в VIII т. „Материалов“ и непонятно только, почему от его внимания ускользнуло, что найденный им „отрывок“ уже напечатан?!

Впрочем, наша речь будет не об этом, вновь открытом произведении Аввакума, а о другом, именно – о „Послании к верным об антихристе“, найденном г. Бороздиным в сборнике черниговской духовной семинарии. Однако и это послание, начинающееся словами: „Неключимый раб Пресвятыя и Животворящия Троицы...” решительно не составляет какой-нибудь новости: оно все почти (кроме самого конца, со слов: „а что люди же называют Никона последним антихристом, плюнь брате!“) известно уже занимающимся историей раскола, как напечатанное в VI т. „Материалов“ (261–268 стр.), где оно значится между сочинениями д. Феодора.

На каком основании г. Бороздин усвояет Аввакуму послание об антихристе, – находилось ли на то указание в сборнике или это – догадка самого издателя, – неизвестно⁶. Но проф. Субботин, помещая „послание“ между сочинениями д. Феодора, имел для этого уже достаточное основание в самом надписании по списку А. В. Горского. Полное заглавие сочинения такое: „Послание Феодора диакона, еже имать сказание по писаниих о антихристе, когда явится и где быти ему. Туть же и о пророцех Ильи и Еносе и Богослове Иоанне, и вкратце о истинных законех церковных и о имени Исусове, и о кресте тричастном и двоесложном, и от коего колена антихрист будет“ (VI, 25 cтр.)⁷.

В виду того, что два издателя одного и того же послания усвояют его разным авторам, естественно может возникнуть вопрос: кому же на самом деле принадлежит рассматриваемое нами произведение – Аввакуму или д. Феодору? Согласно с Субботиным и с надписанием послания по списку А. В. Горского, мы полагаем, что оно написано не первым, а вторым, т. е. д. Феодором. Рассмотрение послания об антихристе и ознакомление с ним приводят именно к этой мысли. Начало его следующее: „Неключимый раб Пресвятыя и Животворящия Троицы ...юзник по вере и церкви Христов, возлюбленным‚ святым братьям, сионским чадом, всем православным христанам афетороссийского рода, радоватися и утверждатися, вкупе же и здравствовати в непорочной вере Спасителя нашего...“ (VI, 261 стр. Хр. Чт. 1888 г. I, 761). Прот. Аввакум, если начинает свои послания приветствием от своего лица (что, впрочем, бывает редко), то любит делать это с достоинством и торжественностью, по примеру новозаветных посланий, с указанием на свое посланничество свыше, при чем называет себя по имени. Например: „Протопоп Аввакум, раб и посланник Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа...“ (V, 181). „Раб и посланник Исус Христов, волею Божиею земляной юзник, протопоп Аввакум... (V, 231; VIII, 67).

Напротив, одно из посланий д. Феодора, несомненно ему принадлежащее, начинается такими словами, которые решительно напоминают начало послания об антихристе: „Неключимый раб великого Бога и Спаса нашего Исуса Христа, диакон... (VI, 60 стр.). Но особенно замечательно следующее. Аввакум, одобривший (VI, 79) и от себя переписавший начало сейчас упомянутого послания д. Феодора к какому-то Иоанну, вместо того, чтобы переменить только имя пишущего, совсем выпустил первые слова письма („неключимый раб“ и т. д.), может быть по сознанию, что их мог писать „молодой шенок Федька“, как называет дакона сам Аввакум (V, 175); но не он, протопоп, посланник Божий, имеющий безграничную власть над своими последователями, – власть, данную от Иисуса Христа (VII, 95) вязать и решить, проклинать и прощать (V, 176; VIII, 95, 96–97 и др.). Вычеркнув первые слова из послания д. Феодора, Аввакум пишет тому же Иоанну: „Брату верну о Господе...“ (V, 224). Этим именно поступком, полагаем, он дает понять, что не желает начинать послание подобно Феодору и действительно не начинает, кажется, ни одного из своих писем.

Затем и главным образом, язык послания об антихристе (кроме вышеуказанного приставленного конца), изложение и вообще литературные приемы не Аввакумовы. Кто хотя несколько ознакомился с сочинениями этого вождя раскола, тот, принимаясь читать раскольнические произведения первых дней существования раскола, кажется, без труда сумеет выделить из них принадлежащие Аввакуму, Он сам говорить, что привык выражаться „просто“, любить „свой русской природной язык, виршами философскими не`обык речи красить“, не заботится „о красноречии“ и „не уничижает своего языка русского“ (Хр. Чт. 1888 г. II, 579 cтр. Ср. VII т. 44 стр.), и его язык, действительно, вполне русский, не книжный, а простой, народный, характерный, образный, иногда очень меткий, нередко циничный. Речь Аввакума большею частью отрывочная, мало стройная; переходы от одного предмета к другому часты и быстры (что иногда сознает и сам Аввакум, V, 345, 351; VIII, 57); предложения коротки... Аввакум, видимо, не может сосредоточиться на одном предмете и обсуждать его с должным вниманием и, насколько возможно полно. Во всем, и в литературных приемах видна его страстная, увлекающаяся натура. Тон Аввакума чужд спокойствия и раздражителен особенно там, где задеваются живые струны его души, где он касается своих врагов – никониан. В этих случаях вместо доказательств и опровержений он начинает изрыгать хулы на православную церковь, испускать ругательства⁸, иногда такие площадные, что оказываются неудобными для печати (см. VIII, 31–32; V, 137), и при всем том Аввакум кое что еще стесняется говорить, находить „блазненным“ (VIII, 32). А когда речь касается антихриста, т. е. того самого предмета, о котором идет рассуждение и в указанном нами послании, то несдержанные выражения Аввакума, его брань доходят, кажется, до последних границ,..

Между тем в „послании об антихристе“, о котором мы говорим, вышеуказанных признаков Аввакумова авторства не замечается: речь логически достаточно стройная, язык, нимало не напоминающий язык Аввакума, чуждый клевет и резких ругательств; тон спокойный, не раздражительный; автор заботится не о том, чтобы всячески чернить никониан, а о том, чтобы разъяснить возникшее среди старообрядцев недоумение касательно понимания слов ап. Павла в послании к Солунянам об антихристе.

Вот, наприм., для сравнения места из „послания“ и из сочинений Аввакума:

„Еже глаголете о Никоне, – говорит автор послания об антихристе, – бывшем патрархе, иже святую церковь разодра..., родшася его от нечистыя девки татарки, и сего ради мните его самого антихриста быти, – ни, братие, ни!“ И далее автор спокойно старается доказать, что Никон не может быть антихристом, советует испытывать „писания с великим опаством“ и не прельщаться „бабьими баснями от лжесловесников“ (VI, 267–268; Хр, Чт. 1888 г. I, 764–765 стр.).

Аввакум о том же самом предмете, что Никон не последний антихрист, пишет в таких выражениях: „А Никон веть не последней антихрист, так шиш антихристов, ба6о..., плутишко, изник из земли нашей. А которые... антихристом последним Никона называют, то все плутня, а не со Святым Духом рассуждение“. (Хр. Чт. 1888 г. I, 748 cтр.). „А что люди, говорит Аввакум в другом месте, называют Никона последним антихристом, плюнь брате. Какой последний такой блудяга, блядивый сын, бабоблудишка! Последнеет не на таких санях поедет, но постен будет и милостив, а сия брюханы блудодеи жрут и блудят, сколько хотят“ (ibid. 765 стр.).

Сравнивая Никона с антихристом, Аввакум пишет: „исперва (антихрист) будет казатися людем кроток и смирен, и милостив и человеколюбив: слово в слово как и Никон, ближний предотеча его, плакать горазд. Я ево высмотрил сукинова, сына до мору того еще, – великий обманщик, блядин сын (VIII, 31).

Автор „послания“ убеждает спрашивающих его, что „самого еще антихриста несть, не видим и не слышим, – не ужасайтесь, – предотечи его быша мнози и ныне есть, и посих еще и инии будут до сына погибельного” (VIII, 264 стр. Хр. Чт. 1888 г. I , 763 cтр.).

Туже самую мысль неоднократно высказывает и Аввакум, но в в следующих, наприм., выражениях: „о последнем антихристе не блазнитеся: еще он последний чорт не бывал: ныняшния бояре ево комнатныя, ближния дружья возятся, яко беси, путь ему подстилают и имя Христово выгоняют. Да как вычистят везде, так Илия и Енох обличители прежде будут, потом антихрист в свое ему время. А тайна уже давно делается беззакония, да как распухнет, так и треснет“ (V, 250). „Знаю я по писанию о Христе и без показания (в видении, о котором рассказывает Аввакум): скоро ему (антихристу) быть. И выблядков тех ево уже много, бешеных собак“ (V, 363 стр. Ср, VIII, 33; V, 361 cтр.).

„Антихриcт прииде ко вратом двора, и народилась выблядков его полна поднебесная. И в нашей Русской земли обретеся чорт большой, ему же мера высоты и глубины ад преглубокий“... (V, 261 стр.) Таков выразительный язык Аввакума! Предcтавленных нами выписок, полагаем достаточно для характеристики грубого тона и резких, несдержанных выражений, которые употребляет Аввакум в речи об антихристе, и которых, однако, не позволяет себя автор разбираемого „послания“. Напротив, манера изложения и даже выражения „послания“ могут убеждать, что автором его был именно д. Феодор.

Начиная объяснение слов ап. Павла к Солунянам: „да никто же вас прельстит“... (2Сол. 2:3), автор послания об антихристе пишет: „Тогда, при Апостоле, процвете Христова вера в Селун от сих проповедников истинных Христовых и диавол воздвиг своих некиих безчинников и льстецов развратных... И тако они Селуняне обхождаху братию и прельщаху, глаголюще, яко уже пришествию Христову наставшу и слышащих ужасаху и смущаху“... (VI, 262 стр. Хр. Чт. 1888 г, I, 162). Д. Феодор в письмах к сыну своему Максиму, коснувшись тех же слов апостола Павла, говорит: „Тогда, при Апостоле, в (Селунех лестцы некия смущаху верных глаголюще, яко наста пришествие Христово второе“ (VI, 178–179 стр.). Разве между приведенными выдержками не полное сходство, с той лишь разницею, что во втором месте речь (по требованию обстоятельств) короче, чем в первом отрывке?

Коснувшись свидетельства св. Андрея кесарийскаго, автор послания об антихристе пишет: „и св. Андрей толковал Апокалипсис сице и егда дойде до числа того (т. е. 666) и рече: сие бо время открыет. А егда тем тайнам прииде время, тогда благоверным познано бысть“ (VI, 265 стр. Хр. Чт. 1888 г. I, 764 стр.). Д. Феодор еще в 1666 г. писал; „Андрей св. толкуючи Апокалипсис Иоанна Богослова и дошед до того числа зверя, еже есть 666, и тайны тоя не у еще сбывшияся не возмог толковати, только рек добре; время (де) то открыет. И егда время прииде, тогда оная тайна и открыся имеющим ум нерастленен и себе внимающим“ (VI, 15 стр.). Между приведенными отрывками нельзя не заметит сходства даже и в выражениях (Ср. из „послания“ VI, 263 стр. Хр. Чт. 1888 г. I, 763 и VI, 66 и 181 стр.; VI, 266, и VI, 11 и 144; VI, 268, Хр. Чт. 765 и VI, 77–78 стр.), хотя д. Феодор, высказывая одни и те же мысли в разных местах своих сочинений, не допускает буквально тождественных выражений.

Автор „послания“, отвечая „вопрошающим“ его, старается на основании св. Писания и свято-отеческих толкований выяснить признаки пришествия антихриста, насколько возможно подробно и обстоятельно. Аввакум, напротив, не любит заниматься такими разъяснениями; он чаще всего отсылает своих читателей к тому или другому автору (без указания даже на сочинение) и, между прочим, касательно вопроса об антихристе говорит: „чти о сем Ефрема, Ипполита, тамо обрящеши пространно“ (Хр. Чт. 1888 г. I, 749 стр.). Касаясь вопроса о пришествии Еноха и Илии, Аввакум отсылает читателя к Апокалипсису; «Чти Апокалипсис главу 12, о Илии и Енохе“ (V, 216), «Чти Апокалипсис, глава II, там писано пространно (Хр. Чт. 1888 т. 749 стр. Ср. ibid 739 ср. VIII, 29 и др.). Да и вопросом об антихристе Аввакум, кажется, не желал заниматься подолгу и подробно. „Да что – петь, Симон миленькой, пишет он в одном месте, много толковать – тово про антихриста – тово? Пора на него плюнуть. Одно знай, – тайна же деется беззаконию; не ныне началася“ (VII, 33 стр. cр. Хр. Чт. 1888 г. I, 753 cтр.).

Кроме того в „послании об антихристе“ находятся следующие указания, побуждающие признать его происхождение не от Аввакума. Опровергая тех „лжесловесников“, которые говорили, что патриарх Никон родился от нечистые девки татарки и по этому может быть считаем антихристом, автор „послания“ пишет: „аще и тако суть рождься, о сем известно не вем и сам аз; но подобает и о вразе правду свидетельствовати“ (VI, 267 стр. Хр, Чт. 1888 г. I, 765 стр.). Уже то одно, что писатель выражает намерение говорить истину о враге и не старается поддерживать нелепых слухов о патр. Никоне, показывает, что этим автором едва ли быль Аввакум, человек не особенно разборчивый в подборе сведений против врагов и не стеснявшийся извратить истину, что между прочим и увидим сейчас в известиях о Никоне (См. также VIII, 29, 31, 32, 34, 38, 105; V, 17, 343, 371 и друг.). Между тем такое именно желание по возможности говорить правду и о врагах составляет (конечно, сравнительно с другими расколоучителями) отличительную черту д. Феодора. Говоря о казни Божией мнимых отступников от православия и упомянув о митрополите Крутицком, д. Феодор не решается сочинять о смерти его какие-нибудь раскольничьи росказни, а говорит: „о кончине не вем, а лгати не хощу на отступника“ (VI, 254 стр.). Не тоже ли говорит и автор „послания об антихристе“ относительно родителей Никона, которых он не знает, но и лгать на которых он не желал бы?.. Напротив Аввакум не мог сказать о себе: „известно не вем аз сам“, от кого родился Никон, и действительно не отрицал, что знает родителей его, но под влиянием озлобления и ненависти к, патриарху не стеснялся передавать о своем земляке нелепые слухи, производя его то от русалки, то от татарки. „Я Никона знаю, говорить Аввакум в одном месте: недалеко от мене родины родился, между Мурашкина и Лыскова, в деревне; отец у него черемисин, а мати русалка, Мина да Манька, а он Никитка колдун учинился, да баб блудить научился, да в Желтоводие с книгою поводился, да выше, да выше, да и к чертям попал в атаманы“... (Хр. Чт. 1888 г. I, 749 cтр.). А в другом месте, обращаясь к некоему Симеону (вероятно тому, которого кощунственно называет Богоприимцем и к которому адресовал некоторые из своих посланий – V, 200–214 стр.), Аввакум пишет: „А таки одна не татарка ли его (Никона), Симеон, родила, – там ведь татар-тех много“ (VIII, 34), И не Аввакуму ли между прочим обязаны если не происхождением, то своим распространением нелепыя известия о матери патр. Никона, – известия, которые не находили возможным доверять более благоразумные из расколоучителей и в числе их составитель „послания об антихристе“, который, хотя и оговаривается, что не знает точно родителей Никона, однако не без сомнения относится и к тем, которые производили Никона от „нечистыя девки татарки”.

Затем, автор послания об антихристе пишет: „мы о себе, брате, не хощем ничтоже вам предавати и уставляти и неподобно толковати паче Богом преданных нам святых и непорочных дотмат древних отеческих, за них же сподоби нас Христос пострадати до крови и знамения на нас явити дивная, о нихже, не невесте, непщую“ (VI, 266 и Хр. Чт. 1888 г. I, 764 стр.). Признак этот, полагаем, нейдет к Аввакуму, который не страдал до крови⁹ за непорочныя догматы отеческия и на котором не явились „дивная знамения“; но он, этот признак, внолне приложим к д. Феодору, который сам и говорит о себе, что отдал „два языка на отрезание и руку свою на отсечение» (VI, 144 стр.) и что Господь сотворил над ним и его соузниками чудо, дав и „по казни“ возможность „глатолати ясно“ (VI, 225. См. VII, 261; V, 87 и 82 стр.). След. то, что читается в послании об антихристе смело мог сказать о себе дьяк. Феодор, но мог ли сказать Аввакумм?..

Почти непосредственно за приведенными сейчас словами „послания“ в списке, изданных г. Бороздиным, пропуск сравнительно с текстом, напечатанным у Субботина; а в этом пропущенном отрывке находится, по нашему мнению, признак для усвоения „послания об антихристе“ д. Феодору. Доказывая, что расколоучители „несть новии законоучители“ и отмечая важнейшие пункты раскольнического учения, автор „послания“ упоминает имя „Исус“ и говорить при этом: „Иисуса, разделенного имени, во всех книгах, что ныне есть в русской земле, отнюдь иесть, – известно испытах о сем вся книги от Владимирова крещения, и за сия вся страждем о Христе Исусе и умираем“ (VI, 267 стр.). И это указание автора на свое обширное знакомство с древней литературой, на попытку тщательно проверить новоисправленныя книги древними рукописными и печатными, больше всего, ели не преимущественно, относится к д. Феодору, особенно – сравнительно с прот. Аввакумом. Действительно д. Феодор неоднократно заявляет в своих сочинениях, что „ во всехк нигах древних символ веры по старому стоить“ (VI, 11, 144, вр. 16 и др.), как в рукописных, так и в печатных. „Вся сам видех и прочитох, уверяет Феодор, и Бог свидетель, яко не лгу. Того ради и страдати начал и кровь свою проливати¹⁰ (VI, 144 стр. Ср. 20 и10 стр.). Разве не тоже самое говорит и удостоверяет автор послания об антихристе?

По всем вышеуказанным соображениям напечатанное г. Бороздиным послание об антихристе Аввакуму не принадлежит; а между тем нет достаточных оснований отрицать происхождение его от д. Феодора, а некоторые, отмеченные выше указания самого послания убеждают в том, что оно вполне может быть усвояемо именно этому расколоучителю.

Из слов автора „послания об антихристе“: „да вопрошают нас нецыи“.. (VI, 261 стр. Хр. Чт. 1888 т. I, 761.) можно выводить заключение, что вопрос „о словеси“ апостола Павла к солунянам был предложен от неизвестных „вопрошающих” всем вообще пустозерским узникам, а не одному кому-нибудь из них. Но ответ несомненно писан одним лицом и не от „братии“; в этом убеждает как обращение: „неключимый раб“, „юзник по вефре“, так и неоднократныя указания автора только на себя: „и аз, отвещаю по дарованию Св. Духа, елико дадемися“ (VI, 262; Хр. Чт. 1888 г. I, 792.), „мой ответ вопрошающим сей есть“ (VI, 268 стр.) и проч., хотя иногда писатель говорит во множественном числе: „молим таковых не мудрствовати“... и указывает не только на себя, но и на других своих соузников: „мы о себе не хощем ничтоже вам предавати...” , „несть мы новии законоучители“... (VI, 266 стр. Х. Чт. 14 ibid стр.). Если же действительно вопрос об антихристе был предложен на разъяснение всем вообще пустозерским страдальцам, а ответ писан одним из них, и именно д. Феодором, то, без сомнения, это было сделано по поручению „братии“. Известен другой, подобный сейчас указанному (возможному), случай, когда дьяк. Феодор писал ответное послание какому-то Иоанну и „всем верным братьям“ „о нуждах и скорбех, належащих ко спасению“, с согласия и одобрения „святителя Христова Аввакума и прочих святых отец страдальцев“ (VI, 60). Конечно, вполне возможно, что недоуменный вопрос о „словеси“ ап. Павла к солунянам был предложен непосредственно только диак. Феодору, который сильно интересовался вопросом об антихристе и в решении его сам же и выставлял себя человеком не несведущим (См. VI, 3; VII, 183 и 286), о чем мы надеемся сказать несколько ниже.

Что касается, наконец, последней части „послания об антихристе“, найденного г. Бороздиным в рукописи черниговской дух. семинарии, то она, эта часть, начинающаяся словами: „А что люди же называют Никона последним антихристом...” несомненно принадлежит Аввакуму, в чем с решительною несомненностью убеждает изложение. „Знаешь ли Амврия – того?“ читается, между прочим, в этом отрывке. „А то Моисею что противилися Анний и Амврий, живы во аде, не умирывали; у фараона – тово египетцкого не ходили оне за бабами, одно знали, чары творили и волхвования“ и т. д. (Хр. Чт. 1888 г. I, 765). Может ли быть сомнение, что это пишет Аввакум? На его же авторство указывают прибавления к словам частиц: „су“ („последнеет-су (т. е. антихрист) исперва чистоту возлюбит“), „от“ („Кипрян – от свет не знал“... „диявол – от любит чистоту, а антихрист – от все его действо воспрял“...) „того“, „тех“ („а то су у него (антихриста) будет догадок-тех не с Никоново“), – прибавления, которые во множестве, почти постоянно, встречаются в сочинениях Аввакума. По всей вероятности, указанная часть „послания“ отрывок из какого-нибудь сочинения Аввакума, писанного не специально об антихристе, а между прочим коснувшегося и этого предмета (как это делается в послании к некоему Ионе Хр. Чт. 1888 г. I, 748–749, в послании к священнику Стефану V, 216 и в некоторых толкованиях), – отрывок, приставленный к, посланию об антихристе на основании лишь некоторого сходства в мыслях с последнею частью этого сочинения об антихристе. Впрочем, нужно заметить, этот отрывок из сочинений Аввакума присоединен к „посланию“ не особенно умело и удачно. Автор послания рассуждает и доказывает, что Никон, признаваемый некоторыми за последнего антихриста, на самом деле не антихрист. Речь об этом уже кончена наставлением автора „испытывать писания с великим опаством“; а в списке прот. А.В. Горского находятся даже такие заключительные слова: „и мой ответ вопрошающим сей есть“ (VI, 268), Но в списке черниговской духов. семинарии слова эти отброшены, послание продолжается, но речь идет о том же предмете, который только что рассмотрен, что Никон не должен быть считаем последним антихристом. Рассуждение лишнее!..

Затем, из самых обращений этого отрывка к одному только лицу („брате, помнишь, знаешь, говоришь“ и т. д.) очень ясно, что ему не может быть места в послании, адресованном ко всем верным, „возлюбленным святым братьям“ и написанном на вопрос не одного, а нескольких из них („вопрошают нас нецыи от вас“). Этот-то отрывок из сочинения Аввакума, ошибочно приставленный к посланию об автихристе, действительно не был известен в печати, и г, Бороздину мы обязаны его открытием.

Впрочем, перепечатка г. Бороздиным „послания об антихристе“ (хотя и в числе Аввакумовых произведений, – что несправедливо) дает возможность восстановить по местам более правильное чтение этого произведения.

Издавая послание в VI т. „Материалов для истории раскола», проф. Субботин имел под руками только один списков его из библиотеки покойного прот. А.В. Горского. Г. Бороздиным издан теперь другой список того же послания. Мы тщательно сличали эти списки между собою и нашли между ними некоторые разночтения, иногда немаловажные, способствующие исправлению текста того или другого списка. Указываем такие места.

В самом начале послания читается (по списку, изданному Субботиным): „тогда, при Апостоле, процвете Христова вера в Селун от сих проповедников истинных Христовых, и диавол воздвиг своих некиих бесчинников и льстецов развратных, якоже и зде окрест Костромы и Павлова перевоза, о нихже глалолете многая, блядущее, лживая и нечестивая учения диаволя, – гадко и слышати нам“ (VI, 263). В последних словах по списку, изданному Бороздиным, следующее отличие: „...о нихже глаголет (кто?) многая блядущих лживая“... (Хр.Чт. 1888 г. I, 762). Конечно, вмеcто „глатолеть“ нужно исправить „глаголете“; а вместо „блядуще“ вернее было бы читать „блядущих“, уничтожив поставленные Субботиным запятые.

В списке, изд. Субботиным, читаем: „Теже десять рогов, сиречь царей соберутся... и власть свою и силу дадут антихристу, и поклонятся ему вси купно со Иудой...“ (VI, 264); в списке, изд. Бороздиным: „те-то 10 рог, сиречь царей...поклонятся ему вси купно со июдеи...“ (Х. Чт. ibid. 763), что, полагаем, правильнее. Несколько ниже сейчас приведенного места в „Материалах“ читается: „и ждите того, егда станет римская власть разорятися, но обстоим будем Рим вои отвсюду, и тогда разумейте, яко приближися запустение ему и антихристово царство приде. По Ипполиту и Залатоусту, Божию и человеческую власть содержит ныне папа римский,..“ (VI, 274). В cпиcке Черниговской духовной семинарии „и ждите того: егда станет римская власть разорятися и обстоим будет Рим вои отовсюду и тогда разумейте, яко... антихристово царство прииде, по Ипполиту и Златоусту. И Божию и человеческую власть“... и т. д. (Хр. Чт. Ibid 763). Более правильное разумение приведенного места зависит от пунктуация, которая принадлежит, нужно полагать, издателям, и в отмеченном месте она сделана проф. Субботиным неудачно, в чем убеждает нас и сам автор послания об антихристе несколько выше. Не о том говорят Ипполит и Златоуст, что „Божию и человеческую власть содержит папа римский“, а о том, что „римская держава от антихриста разорится“ (VI, 263; Хр. Чт. 1888 г. I, 763). След. и правильнее читать выше приведенное место нужно так, как указано г. Бороздиным.

Далее в списке, изд. Субботиным, читаем: „а еже по временам, отступление прежде придет по Павлову глаголу к селунянам; и о том числе зверином указует, еже есть 666, и о сем добре протолковано в книге о вере печати московской“ (VI, 265). В списке, изд. Бороздиным, читается несомненно правильнее и согласнее со смыслом: „и о том число зверино указует“... (Хр. Чт. ibid 763).

Непосредственно за приведенными словами, за ссылкой на книгу о вере, в „Материалах“ следует такое неудобовразумительное место: „И богом того не пщите и о себе ничего не мудрствуйте“; между тем в списке, изд. Бороздиным, мысль внолне ясная, согласная с предыдущим и след. правильная: „и боле того (т. е. больше того, что „добре“ истолковано в книге о вере печати московской) не ищите и о себе ничего не мудрствуйте“.

Выражение (из списка, изд. Субботиным): „егда же не у время исполнися числу, тогда и премудрым и богословцем недоведомо бывает“... (VI, 265), полагаем, правильнее читается у Бороздина: „егда же еще не у время исполнится чему, тогда...” (Хр.Чт. 1888 т., 763). Такое чтение вполне оправдывается и предыдущими словами: „егда придет коей вещи время, тогда ту тайну и открывает (у Субботина: „открыет“) Христос и немудрым младенцем”. О числе же зверином, о том, что и оно до времени было прикровенно, автор послания рассуждает ниже, высказав в вышеприведенных словах общую мысль, что разумение Божественных таин Христос открывает тогда, когда наступает время их исполнения, а если чему-нибудь из этих таин не приблизилось время исполнения, то оно „недоведомо бывает и премудрым“. На основании таких рассуждений автора дальнейшее выражение „послания“ (по списку, изд. Бороздиным): „егда тем тайнам (о числе 666) придет время, тогда благоверным и познано бысть и писанию предано“ (Хр. Чт. ibid. 764) нужно признать не точным и следует исправить по списку, изданному в „Материалах“: „егда тем тайнам прииде время...“ (VI, 265; ср. 15), что соответствует и дальнейшему выражению: „познано бысть“, „писанию предано“.

Наконец, между обоими списками такого рода несходство, требующее, по нашему мнению, обоюдного исправления. Это место на страницах Христ. Чтения читается так: „сподоби нас Христос и пострадати до крови и знамения на нас явити дивная, о нихже не весте непщую и не по нашему то достоинству есть... (1888г. I, 764); в VI т. „Материалов“ такое чтение: „сподоби нас Христос пострадати до крови и знамения на нас явити дивная, о нихже не невесте. Непщую и не по нашему то достоинству есть... (VI, 266). Без вcякаго сомнения следует более правильно читать: „не невесте“, но отделение от этого слова глагола „непщую“ точкою – полагаем – не верно; но нашему мнению, „непщую“ относится к предыдущим словам, а не к последующим и пунктуация сделана у Субботина неправильно.

Кроме указанных разночтений, как наиболее по нашему мнению, важных, рассматриваемые списки послания имеют и другие отличия, но – мелкие, не особенно важные, перечислять которые сполна не представляется надобности. Так, наприм., в том или другом списке встречаются пропуски, – большею частью отдельных слов. „Неключимый раб Пресвятыя и Животворящия Троицы “...; у Субботина: „животворящия, неразделимыя Троицы“ (VI, 261 Хр. Чт. 761). „Да вопрошают нас нецыи“; в списки, изд. Субботиным, прибавлено: „от вас“ (ibid.).

„И аз отвещаю по дарованию Святаго Духа“... (VI, 262);

у Бороздина: „и аз вам отвещаю о сем” и проч. (Хр. Чт. 762).

„К тому рече Павел апостол: уже деется беззаконие (в списке, изд. Бороздиным); в „Материалах“: „тайна уже деется беззакония“ (VI, 263).

„... продерзием зле толковати недоведомыя тайны, глаголы Божия“ (Хр. Чт. 763); в „Материалах“: недоведомыя и закрытыя тайныя глаголы Божия“ (VI, 265).

Поcле слов: „молим таковых любовию духа не мудрствовати“ в списке, изд. Бороздиным, явный пропуск следующих слов: „паче, еже подобает мудрствовати“ (VI, 266; Хр. Чт. 1888 г. I 764).

В словах: „... „и со всеми станете на страшном суде“ (Хр. Чт. 764) после слова: „со всеми“ пропущено: „святыми“ (VI, 266).

Ипполит в списке чер. дух. сем. назван: „главнейший отец“ (Хр. Чт. 764); вернее: „славнейший“, как в „Материалах” (VI, 265).

Св. Андрей в списке, изд. Субботиным, назван неокессарийским (VI, 265); а в списке, изд, Бороздинымъ, архиепископом Кессарии каппадокийским. Последнее правильнее.

Пропуск в списке черниг. дух. сем., сравнительно со списком А. В. Горского, со слов: „и несть мы новии законоучители...” и кончая словами: „и с первыми мученики нетленныя венцы приимете от Христа Бога, и бессмертную славу получите с ними и вечную радость“ (VI, 266–267), – пропуск, сделанный, конечно, переписчиком, можно объяснить тем, что сказанное в этом отделе не касается непосредственно и близко вопроса об антихристе.

После указанных нами наиболее важных и существенных разночтений послания об антихристе не трудно установить более правильное чтение этого произведения тому, кто пожелает воспользоваться им при изучении начальной истории раскола.

* * *

Коснувшись одного из раскольнических сочинений об антихристе, считаем возможным и удобным от „материалов“, изданных г. Бороздиным, обратиться к „материалам“, изданным проф. Субботиным, и сделать несколько замечаний о некоторых из них, также имеющих своим предметом царство антихриста.

В обширном раскольническом сборнике, озаглавленном: „Християноопасный щит веры“, составление которого приписывается известному расколоучителю и челобитчику Авраамию, 34-я глава надписывается так: „Вопрос низкого православного инока“. В существе же дела это ответ на приведенный в начале вопрос какого-то инока о предмете излюбленном раскольниками – о царстве антихриста и числе зверином 666.

Кем, каким именно иноком, был предложен вопрос, – точно неизвестно; очень возможно, что – самим составителем сборника, Авраамием, который, как видно из других его сочинений, сильно интересовался таким любопытством и вместе темным предметом, как царство антихриста, и по этим побуждениям за разъяснениями относительно его, находил нужным обращаться к вождям раскола (см. VII, 403). Впрочем, кому бы ни принадлежал вопрос о царстве антихриста, – Авраамию ли или кому-нибудь другому, – это не особенно важно. Гораздо интереснее решить: кто пишет ответ на этот вопрос?

Проф. Субботин, издатель сочинений Авраамия, говорит: „по некоторым признакам можно предполагать, что ответ писан протопопом Аввакумом, которого вопроситель называет здесь «избранником Божиим» (VII, стр. ХХII предис.).

Г. N., приводя выдержки из этого ответа, усвояет последний самому Авраамию. „В своем «христианоопасном щите веры», говорит он, „отвечая на вопрос некоего православного инока о 1,000, на которую связан сатана, и о числе зверя: 666, Авраамий писал: „ох, ох, увы!“ и т. д.¹¹ На каком основании ответ православному иноку г. N. усвоен Авраамию, – мы не знаем. Не потому ли только, что он, этот ответ, помещен в том сборнике, составление которого, по всей вероятности, принадлежит именно этому расколоучителю?

По нашему же мнению, отмеченное сочинение, писанное на вопрос православного инока, ни Аввакуму, ни Авраамию не принадлежит. Что автором ответа не был Авраамий, в этом, полагаем, не трудно убедиться. Отвечающий православному иноку говорит о себе, что он „крепко утеснен“ находится „в заключении“ (VII, 235 и 236 стр.) и в тоже время называет патриархов Паисия и Макария „зде пришедшими“ (VII, 240), следов. ясно указывает, что пишет, находясь под стражей во время пребывания еще в Москве восточных патриархов, приглашенных для суда над Никоном. Значит, – это один из тех расколоучителей, которые судились на соборе 1666 и 1667гг., А Авраамий между тем, как видно из его „вопроса и ответа“ был взят для допроса по поводу обнаружившихся сношений его с Аввакумом и отправлен на Мстиславский двор под крепкий караул „в 178г.“, т.е. в 1670 г. (VII, 386–387 cтр.); до того же времени не был известен правительству (VII, VIII стр. прим.) и не был привлекаем к ответственности за принадлежность к расколу (ср. VII, 388, 889 стр.), следовательно не мог находиться в заключении во время пребывания в Москве патриархов Паисия и Макария, а потому – не мог писать и ответ на вопрос православного инока о связании сатаны на 1000 лет о числе зверя 666.

По-видимому, более оснований усвоять ответ Аввакуму, как делает это проф. Субботин. Он приводит даже некоторые и соображения в пользу своего предположения; однако соображения эти никак нельзя назвать твердыми. „По образу мыслей, по приемам литературным, говорит Субботин, „ответ“ действительно очень напоминает Аввакума“ (VII, XXII стр. пред.). – Мы же полагаем совершенно напротив, – что ни „по образу мыслей“, пи „по литературным приемам“. Ответ на вопрос православного инока не напоминает Аввакума. Тех литературных приемов Аввакума, которые мы кратко старались охарактеризовать выше; того выразительного языка, который привык писать Аввакум, в „ответе“ решительно незаметно. Изложение спокойное, достаточно стройное, чуждое клевет на православную церковь; язык далеко не такой грубый, резкий, бранный, каков язык Аввакума; к тому же – сознание своей слабости и своего недостоинства отвечать на предложенный вопрос, – все это признаки не Аввакумова писательства. Образ мыслей, содержание „ответа“ также ни мало не ручается за принадлежность его Аввакуму. В послании к некоему Иоанну, к тому, что заимствовано у д. Феодора (ср. V, 224–228 и VI, 60–72), Аввакум присоединяет толкование некоторых слов Апокалипсиса (гл. 13) и, между прочим, того места, в котором говорится о числе 666, – о чем рассуждается и в ответе православному иноку. Однако это толкование, писанное в Пустозерской темнице позднее „ответа“, не имеет с последним никакого более или менее близкого сходства, отличается от него и скудостию мысли и некоторыми резкими выходками против Алексея Михайловича и патр. Никона (см. V, 229–230). Почему же Аввакум, если он был и автором „ответа“, не старается раскрывать – и конечно полнее и подробнее – в последующих произведениях те же мысли, тоже понимание апокалипсических видений, которые высказывал еще православному иноку? – У него нет ни полноты, ни последовательности сравнительно с „ответом“, ни одинаковости мыслей с последним...

Между тем те самые мысли, которые раскрываются в ответе на вопрос православного инока, высказываются – и притом не раз, иногда развиваются подробнее, в выражениях чрезвычайно близких, почти тождественных, – не Аввакумом, а д. Феодором в его известных теперь сочинениях. Таково толкование о связании сатаны на 1000 лет, о числе зверя 666, – толкование, встречающееся в письме д. Феодора к сыну Максиму, в „Сказании о церковных догматах“ и друг. произведениях. Для примера приводим параллельно некоторые выдержки из ответа православному иноку и из сочинений д. Феодора.

Не будем делать других выписок, а для сравнения „ответа“ с сочинениями д. Феодора отмечаем следующие места: VI, 240 и VI, 330, 199, 191; VII, 241 и VI, 182–183, 74; VII, 240–241 и VI, 65; VII, 238 и VI, 63–64; VII, 237 и VI, 145. Желая доказать, что православные епископы – незаконные пастыри, составитель ответа на вопрос православного инока говорит, что „нынешния власти, яко волцы твердую ограду прескачут и дирою влазят во Христово стадо, а не дверью входят, – бывши попы в мире и постригшися, паки священствуют и архирействуют. А отнюдь то святыми правилы отречено“ (VII, 239–240). Замечательно, что этот аргумент против „властей“ особенно любил употреблять и, действительно, не раз высказывает д. Феводор (см. VI, 68, 200–201, 260, 284, 318:327). Если не ошибаемся, у Аввакума, по крайней мере в известных теперь его сочинениях, ни разу не встречается такое обвинение ни против патр. Никона, ни против других „властей“¹². Неупотребительно это обвинение и у других расколоучителей. Правда, встречается оно у Авраамия (VII, 216 стр.), но видимо заимствовано им у д. Феодора, сочинениями которого Авраамий, поскольку это было для него возможно, действительно пользовался¹³. По нашему же мнению, указание автора „ответа“ на то, что „власти не дверью входят, а дирою влазят во Христово стадо“ более говорит в пользу происхождения самого ответа именно от д. Феодора, чем от кого ни будь другого из расколоучителей. И вообще крайняя близость, даже тождественность мыслей „ответа“ с мыслями, развитыми в сочинениях д. Феодора, приводит к вполне естественному предположению, что и первое, рассматриваемое нами, произведение написал тот же д. Феодор.

Проф. Субботин, как будто в доказательство своего предположения, что „ответ“ писан Аввакумом, выставляет то, что „православный инок“, предложивший вопрос, называет „избранником Божиим“ то лицо, к которому обращается („повеждь ми, избранниче Божий“ ит. д. VII, 234). Но разве подобное название не могло быть обращено к д. Феодору, пользовавшемуся в расколе достаточным авторитетом. К нему (и, полагаем, в виду его сравнительной образованности) ревнители „старой веры“ обращались за разрешением недоуменных, но очень важных вопросов, имеющих близкое соприкосновение с вопросом о царстве антихриста (послание к Иоанну). Инок Авраамий, который может быть и был вопрошающим о связании сатаны на 1000 лет и о числе зверя 666, имел высокое мнение о д. Феодоре и, в своей челобитной например, не раз указывает царю на сочинения этого расколоучителя, как достойные внимания (VII, 261, 213:284).

Наконец, д. Феодор сам давал повод причислить его к избранникам Божиим, которым открыто ведение Божественных тайн и разумение апокалипсических видений; это мы увидим несколько ниже.

Проф. Субботин, кажется, склонен видеть подтверждение своего предположения и в следующем указании автора „ответа“: „крепко утеснен аз, ни книг святых имам у себе в заключении“ (VII, 225–236; ср. XII стр. пред.). Но если это мог сказать о себе протопоп Аввакум, то почему же не мог сказать д. Феодор? Разве он не был в заключении в то время, когда восточные патриархи находились в Москве? Напротив, то обстоятельство, что автор „ответа“ крайне несмело решается отвечать на вопрос православного инока без надежного руководства, без „книг святых“, колеблется видимо, из опасения ошибок, полагаем, прямо указывает не на Аввакума. Аввакум, как заметно из его многочисленных посланий, не находил, кажется, особенно нужным делать нарочитые справки с книгами, ни разу не выражал сожаления на недостаток их и на крайнюю нужду в пользовании ими, хотя, находясь в заключении и ссылках, не мог иметь их под руками. Точностью цитации особенно святоотеческих писаний Аввакум никак не может похвалиться. Приводя изречения по памяти, он предпочитает довольствоваться самыми общими указаниями, в роде следующих: „есть об этом писано“, „чти“ такого-то отца (См. V, 233, VII 69, 80, 94, 96; 101, 106; Хр. Чт. 1888 г. I, 737, 746 ит. д.); но где именно писано то, что говорит Аввакум, какое нужно читать сочинение того или другого св. отца, оставалось неизвестным, особенно людям мало знакомым с книжною литературой. И при этом, делая ссылки, далеко не отличающиеся определенностью и точностью, Аввакум никогда не оговаривается, что не может сделать справок точных, за неимением нужных книг. Он видимо любил, чтобы ему верили, так сказать, на слово; свой авторитет в расколе он считает настолько сильным, что не особенно заботился о подкреплении своих слов ссылками на какие-нибудь свидетельства. Д. Феодор передает такой случай, характеризующий самомнение Аввакума, вместе с крайнею нетвердостью его догматических знаний. В асафовской цветной триоди было написано в одном месте: „покланяемся Троице трисущней единой“, что впоследствии, при патр. Иосифе, было исправлено. Между ревнителями буквы возникло недоумение: где же правда – в асафовской ли триоди или в иосифовской. Разрешить это недоумение сомневающимся предоставили Аввакуму. Последний без колебания отвечал: „не блазнитеся о том, право написано то“ (т. е. в асафовской триоди) (VI, 121–122 стр.). Какую нужно иметь смелость, какую великую веру в свой авторитет, чтобы писать такого рода успокоительные письма?! Подобный человек едва ли может жалеть о недостатке книг для справок, чтобы избежать, могущих быть ошибок.

Между тем, колебание автора давать ответ православному иноку без „книг святых“, видимое сожаление о невозможности пользоваться ими, кажется, прямо указывает, что им, этим автором, был д. Феодор, человек вообще достаточно осторожный, любивший отвечать на вопросы своих единомышленников по руководству тех источников, которые ему казались авторитетными, и вообще любитель книг. Заканчивая свое послание к некоему Иоанну, он пишет: „простите, молю, – в бедности писано, скорым делом и без книг, токмо что Христос подал. Где аще кое слово не так написано, не впротив книг: и вы собою исправите“. (VI, 78). Говоря о своем споре с Аввакумом и Лазарем в Пустозерском остроге, д, Феодор пишет своему сыну Максиму: „ни книг, ни людей, добрых и праведных свидетелей, взять негде, и распря рассудити нечем” (VI, 137 и 99). Рассказывая о своем взятии под стражу, д. Феодор не без сожаления вспоминает, что тогда же у него были взяты и книги и „много святых писем, собранных от святых книг“ (VI, 232–233; VII, 183). Этот человек, как видно, любил справляться с книгами, привык проверять ими свои слова, вовсе не имея намерения выставлять свои суждения, как непреложную истину, подобно Аввакуму, который с удивительным упрямством защищал очевидные ошибки, несмотря на то, что ему доказывали противное (См. VI, 126–127. Cр. 137). – Разве не та же черта – осторожность, какую мы видим у д. Феодора, замечается и у автора „ответа“ православному иноку, когда он говорит о неимении нужных книг? Заканчивая свой ответ“, этот автор пишет: „а кому паче нас открыет, о том написати. Мир ему буди, и нас о Христе вразумить“ (VII, 241), Разве не тоже говорит д. Феодор в послании к Иоанну, предлагая делать проверки и исправления (если нужно) в том, что им сказано, но без книг?!.

Автор „ответа“ смиренно называет себя не малым грешником, человеком малоумным, недостойным отвечать на глубокий вопрос православного инока, ставит себя ниже других лиц‚ (в том числе и самого вопрошающего), которым открыты тайны ‘царствия Божия, и если решается дать ответ, то постольку, сколько навык от священных писаний и из боязни принять осуждение подобно рабу, скрывшему талант своего тосподина (VII, 235 – 236). Вcе это признаки не Аввакумова авторства. Правда, и Аввакум иногда называет себя грешинком и даже награждает себя нелестными эпитетами (блудник, тать, каль, гной и под. V, 90:96); но рядом с этим признанием выставляет себя и великим человеком, едва неравным апостолу Павлу и св. Златоусту (См. V, 203), чудотворцем и пророком (VIII, 109 и др.), избранным сосудом Св. Духа (V, 211; VIII, 99, 69:75), утверждает, что ему „дано вещать небесныя тайны“ (VIII, 219); свою клятву равняет с клятвою седьми вселенских соборов (VIII, 73); а об уме своем говорит: „аще и неучень словом, но не разумом; неучень диалектики и риторики и философии, а разум Христов в себе имам“ (V, 90); тем меньше склонен быль Аввакум ставить себя ниже других расколоучителей; – нет, он и сам представляет себя главою и вождем „всех, отклонившихся от никонианства: „не имать власти таковыя над вами и патриарх, якоже аз о Христе, – кровию своею помазую души ваша и слезами помываю. Никто же от „еретик восхитит вас, православных христиан, от руки моея; хощу неповинных представити вас в день просвещенный праведному Судии“ (VIII, 97). И дtйствительно Аввакум уверяет, что Бог „за темничное сидение“ покорил ему небо и землю (V, 152; VIII 97). Едва ли такой самообольщенный мечтатель мог унижаться пред каким-то православным иноком, обращающимся к нему с вопросом, особенно если этим вопрошающим был Авраамий, духовный сын Аввакума (См. V, 76, 237, 264; Хр. Чт. 1888 г. II, 590).

Между тем смирение, сознание своего недостоинства, своей неавторитетности очень заметны у д. Феодора, особенно когда он решается давать ответы о „недоуменных вещах“. Это можно видеть в послании его из Пустозерска в Москву (см. VI, 60 – 61) и в сочинении „о познании антихристовой прелести“, писанном в ответе на вопрос какого-то частного лица (VI, 79).

В этом последнем послании д. Феодор говорить о своем недостоинстве в выраженях, близко напоминающих слова автора „ответа“ о себе (См. VI, 79–80; cр. VII, 235–236).

Наконец, повод, по которому „некий православный инок“ обратился с вопросом к „избраннику“ Божию о царстве антихриста, быль подан именно дьяк. Феодором. 11 мая 1666 г, на допросе д. Феодор представил „ко всеосвященному собору“ „моление с вопросцом“ (VI, 1). В этом „молении“ Феодор писал: „молю вас, честнии отцы и братия о Христе,... скажите мне глупому... божественное писание сие, что писано во Откровении святаго Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова, во главе 20-й сице: прииде Ангел с небесе...“ и т. д. „Молю вас, отцы, о сем разрешите мое недоумение: чего ради бысть сатана связан, и в кое вреимя связан, и по развязании по тысяще лет, что сотворил, выскоча из бездны? Скажите и во главе 12, во Откровении же богословле, что есть: той же змий отторже хоботом своим третью часть звёзд и поверже на землю? И сию тайну рассудите ми, Господа ради: что змий, и что хобот его, и которыя звезды и с котораго неба отторже? Туть же, во главе 13, сице: имеяй ум, да почтет число зверя, чиело человеческое есть, число его 666... Научите мя: что есть зверь и что число его“ (VI, 1–2 стр.).

Понятно, д. Федор предлагал такие вопросы, так сказать, не без умысла. Он соглашался даже повиниться пред собором пастырей, если ему разрешат эти вопросы, а в случае молчания со стороны отцев собора, сам общается дать ответ на них: „и аз грешник... те прикрытыя тайны возобъявлю вам и на Писании покажу, аще восхощете ведати беззавистно, отечески“ (VI, 3).

Содержание „моления“, вопросы, предложенные д. Феодором отцам собора 1666 г., без сомнения, скоро сделались известны последователям раскола. Феодор сам же и позаботился довести до сведения своих единомышленников о „вопрошении“ им „духовных властей“, которые, как он говорит, не могли дать ему ответа: «А мы хотим, пишет д. Феодор, им помраченным то утаенное от них писание открыти, благодатию Божиею, данною своим его рабом“ (VII, 183). Можно полагать, что это извещение последовало вскоре после той записки диак. Феодора, в которой он объяснял приверженцам раскола, почему он принес повиновение собору православных епископов (I, 420 – 426). Желая, по возможности, загладить свою вину – измену расколу, о чем конечно дошли слухи и до раскольников, – д. Феодор и решился довести до сведения своих единомышленников не только о том, как его „покаряли к новому нечестию на Угреше, и чего ради он в мале посходил“ „властям“ (I,421), но и о том, как он искуcил своими вопросами „нынешних властей“, которые оказались не в состоянии отвечать „ни единаго слова“ (УП, 182). И дёйствительно, д. Феодор начинает свое извещение следующими словами: ,ведомо вам буди, братие, и о сем“... (VII, 181); следов. раньше он о чем – то извещал уже „братию“ и, конечно, относительно поведения своего пред собором 1666 г., к которому и были обращены вопросы, помещенные д. Феодором в его извещении к „братии“.

Сообщая „братии“ об этом „вопрошеени“ ко „властямъ“, д. Феодор так передает и излагает самые вопросы: Приведя слова из Апокалипсиса: „прииде ангел с небесе“ и т. д., диак. Феодорь обращается ко властям: „скажите мне: для чего быть сатана на 1000 лет? и что Христос в то время в церкви сотворил, покамест враг церкви лежал связан в бездне? и для чего развязан на мало время, да льстит народы? и что виде Ботослов, змия отторгша хоботом своим третью часть звёзд небесных и вергша на землю?... Там же написано: „имеяй ум да почтеть число зверя, число бо человеческое есть, число его 666. Скажите, что зверь и что число его?“ (VII, 182). Православный инок буквально повторяет эти вопросы д. Феодора (VII, 235). Интересуясь знать решение их, к кому же он должен был обратиться, как не к тому лицу, которое само возбуждало эти вопросы и вызывалось представить ответ на них и, очевидно, усвояло себе ведение сокрытых божественных тайн? Такое обращение было как нельзя более естественно.

Таким образом вопросы, предложенные д. Феодором отцам собора 1666 г., должен был решить сам предлагающий, но по требованию не тех, к кому обращался, а по желанию одного из своих единомышленников. Теперь понятен и самый повод появления как вопроса православного инока, так и ответа на него; понятно и обращение инока к автору ответа: „избранниче Божий“, так как д. Феодор и сам причислял себя к тем избранным рабам Божиим, которым дано Святым Духом понимать сокровенные тайны. Правда, д. Феодор с уверенностью и решительностью вызывался пред отцами собора 1666 г. дать ответ на поставленные их вопросы, а автор „ответа“ иноку решается на такое объяснение не без колебания; но это зависит как от сознания своего недостоинства, – особенно сравнительно с важностью и трудностью предмета, о котором должна быть речь, – так и от того, что вопрошающий человек „великий словом и делом“, сам способный „разумети тайны царствия“ (VII, 235), а отвечающий находится в заключении, без „книг святых“; все-таки он решается дать ответ на сколько навык „от священных писаний, богомудрым мужем откровенных“ (VII, 236). На недостаток каких именно святых книг жалуется автор ответа, от каких „священных писаний“ навык он рассуждать так, как пишет он православному иноку, – вполне достаточное указание на это мы найдем, когда признаем составителем ответа именно диак. Феодора. Этот последний передавал „братии“, что когда лишили его священного сана и послали в заточение¹⁴, тогда взяли „в дому много святых писем“, в числе которых были „слова богомудрого старца Спиридония.., писаны небесною философиею“. Четвертое из этих слов – „страшно удивительная догмата всему исполнению церковному о связании сатаны и разрешении“ (VII, 183; 1:424). Не об утрате ли этого именно сочинения сожалел д. Феодор при составлении ответа православному иноку, и не на основании ли писаний Спиридона Потемкина он рассуждал о связанни сатаны и числе зверя 666?.. Действительно, д. Феодор безмерно высоко ценил сочинения Спиридона Потемкина, ставил их наравне с сочинениями „Григория, Василия и Дамаскина Иоанна“. „Чюден муж бысть словом и делом, и в премудрости инаго таковаго ныне несть“¹⁵, говорит Феодор о Потемкине (VI, 78–79 стр. Ср. 230–232). Вполне естественно, что под „священными писаниями, богомудрым мужем откровенными“, у автора ответа разумеются и сочинения „богомудраго“, „премудраго“, „вельми искусснаго старца Спиридона преподобнаго“, признаваемого к тому же и пророком (VI, 78 и 230).

Принимая во внимание все сказанное выше относительно ответа, писанного на вопрос какого-то православного инока и помещенного в „Христаноонасном щите веры“, мы находим не только возможным, но и справедливым признать автором этого сочинения не другого кого-нибудь, а именно диакона Феодора.

Правда, на допросе пред крутицким митрополитом Павлом, вологодским архиепископом Симоном и архимандритом чудовским Иоакимом Авраам говорил, что он обращался к Аввакуму с вопросом об антихристе, так что можно подумать – не тот ли это вопрос и ответ, о котором мы говорили, особенно, если мы допустим, что вопрошающим был именно Авраамий? Но, во-первых, Авраамий, „вопрошая отца Аввакума, писал о Никоне“, называя его антихристом и даже „возвещая о сем, яко слично на нем Никоне быти сему таинству“ (VI, 403). Следовательно это был не просто вопрос или ряд вопросов, но даже целое послание, в котором, „вопрошая Аввакума“, Авраамий развивал и свои взгляды на Никона и, между прочим, писал: „яко не испытаны судбы Божии“ (VII, 404)¹⁶. Очевидно, это вопрошение Авраамия не имеет никакого сходства с вопросом неизвестного православного инока; этот последний вопрос краток, представляет буквальное повторение слов д. Феодора, а имени Никона даже и не упоминаетъ.

Во-вторых, неизвестно, что именно отвечал Аввакум на вопросительное послание Авраамия. Принимая во внимание рассуждение последнего, можно думать, что Аввакум доказывал своему духовному сыну, что Никон не последний антихрист, а только предтеча его, „шиш антихристов“ и т. д. (см. V, 262; VIII, 31, 75; „Хр. Чт. 1888 г. I, 748 и проч.). Между тем, в рассматриваемом нами ответе на вопрос некоего православного инока речь идет о связании сатаны на 1000 лет и о числе зверя: 666. Следовательно – предмет ответа иной, чем у Аввакума. Не может вызывать недоумений и то обстоятельство, что инок Авраамий (если только его именно нужно разуметь под неизвестным православным иноком) обращается с вопросами о царстве антихриста то к дьяк. Феодору, то к прот. Аввакуму. Первый, т.е. Феодор, сам вызывался разрешить вопросы, предложенные им отцам собора 1666 г. и Авраамий, действительно интересующийся всем таинственным, увидел здесь самый удобный случай уяснить себе некоторые недоуменные вопросы. Но, думаем мы, едва ли он, фанатический раскольник, мог удовлетвориться ответом д. Феодора; притом же последний не отрицал, что другим о том, что писано в „ответе“, может быть открыто „наче“ его. Для раскольнической пытливости открывался, след., дальнейший путь. А Авраамия весьма сильно интересовал еще вопрос о том, кто же сам Никон. Воззрение на патриарха у него колебалось между двумя такими положениями: „или Никон – грядый возмутити всю вселенную“ (т.е. последний антихрист), иди только „предходяй и предуготоваяй путь последнему“ (т. е, предтеча антихриста) (VII, 375 стр.) (хотя Авраамию, видимо, хотелось доказать первое положение). В недоумении над такой дилеммой, не имя возможности разрешить ее удовлетворительно, Авраамий и обращается к своему духовному отцу и ближайшему учителю, „вопрошая его о Никоне и возвещая ему о сем, яко слично на нем Никоне быти сему таинству“, т. е. доказывал, что Никон может быть признаваем последним антихристом. Так как вопрос о патр. Никоне для раскольников был самый трудный и запутанный, то для уяснения его – Авраамий обращается к авторитетнейшему из расколоучителей Аввакуму. Да и по мысли Авраамия, „кто кото знает и кому кто по совести бывает, тот того и вопрошает“ (VII, 389); следовательно; по разным недоуменным вопросам Авраамий считал себя в праве обращаться к тому, к кому хотел и к кому находил более удобным и возможным.

Время и место написания дьяк. Феодором ответа на вопрос православного инока, по возможности, определяется следующими указаниями самого произведения. Автор писал свой ответ „в заключении“ и, как можно догадываться, в Москве, во всяком случае – до ссылки в Пустозерский острог (в конце 1667 г.); патриархов Паисия и Макария называет „зде пришедшими“ (VII, 240), говорит, что они низложили Никона, знает даже резкий отзыв судимого патриарха против своих судей. Об отношении духовных властей к расколу д, Феодор говорит в таких выражениях; „в коем благочестии стоял сам царь и вси архиереи чему учился..., за ту веру ныне кленут непокоряющихся их прелести, и царскому другому суду отдают и кровь христианскую вкупе проливают“ и при этом прибавляет, что и те, „от кото было свет видети“ ‚ – греческия власти, – „благочестие повредити попустиша тмою сребролюбия омрачившеся“ (VII, 239). Не указывает ли это на то, что восточные патриархи уже высказались против раскола, признав, что „подобает еретиков и раскольников наказати и градским казнением“ (II, 378 стр.), и что некоторые из расколоучителей были уже осуждены „и ко градскому суду отдатися“ (II, 182)¹⁷. Д. Феодор рассказывает, что греческие патриархи „сперва стали праведно судить о стоящих за старыя книги“; так было сначала, при допросе Лазаря¹⁸; но„власти русския в те седмь месяцев (т. е. после ноября 1666 г. До 1667 г.) начаша к патриархом дары мнози приносити, злато и ребро, и соболи и прочая“ и тем склонили их на свою сторону – к осуждению раскола. Вот это-то „омрачение“ патриархов „тьмою сребролюбия“ и разумеет д. Феодор в своем ответе; а случилось оно, очевидно, не задолго до осуждения расколоучителей (см. VI 243–247 стр.). Притом же, д. Феодор говорит в своем ответе, что хотя Никон и осужден, но тех, „которых патриарх ставил по отречении своем, ныне всех служить благословили“ (разумеется патриархи) (VII, 240 стр.). Вопрос о том; как поступить с лицами, посвященными Никоном после удаления с патриаршей кафедры, предложенный вместе с другими вопросами восточным первосвятителям (II, 364 стр.), по некоторым указаниям был решен в в июне 1667 г. и, может быть, во второй половине этого месяца (II 368 cтр.). Автор „ответа“ несомненно уже знает это решение...

Все приведенные указания ведут, по нашему мнению, к предположению, что „ответ православному иноку“ написан не ранее июля 1667 г.

В то время, как происходили заседания большого московского собора 1667, при участии восточных патриархов, дьяк. Феодор, по его же собственным словам, находился в заточении в „Сергиеве монастыре“ (VI, 238, 138 стр.). Несомненно, что пред Пасхой он находился именно там (VI, 238–239 cтр.). Из Троицкого Сергиева монастыря д. Феодор был взят в Москву (VI, 239 стр.), но когда именно и где он был поселен в Москве, – сказать утвердительно мы не можем. Может быть это было во время вызова и других расколоучителей на суд патриархов¹⁹; но д. Феодора „пред ними не поставили ни единожды и не видал“ он их (VI, 248 ср.). Протопоп Аввакум как будто дает понять, что д. Феодор был вместе с ним сослан „на Угрешу к Николе Чудотворцу“ в июле 1667 г. (V, 115 стр.), откуда расколоучители были опять взяты в Москву на Никольское подворье (V, 81 стр.). После казни Лазаря и Епифания²⁰, когда эти „cтрадальцы“ и, вместе с ними Аввакум, были отправлены из Москвы по Троицкой дороге в Братовщино (V, 116; VI, 47 cтр.), д. Феодор был оставлен „на Москве, в Богоявленском монастыре, что за Ветошным рядом“ (V, 116 стр. VI, 49 cтр.). Здесь он вел прение с Афанасием, митрополитом иконийским²¹. – Невольно при этом обращает на себя внимание следующее обстоятельство. В своем ответе православному иноку д. Феодор говорит о греках, что они „лгут на Апостолов, будто от них так научени (т. е. креститься тремя перстами), а писания о том не покажут” (VII, 239). Уверенный тон такого заявления показывает, что д. Феодор как будто вел с кем-нибудь из греков рассуждения о троеперстии и доказательствах в пользу его. Во время прения с Афанасием иконийским он действительно спрашивал митрополита грека: „откуду вы тако приняли“ (креститься тремя перстами)? Митрополит отвечал: „От святых Апостол“. Диякон вопроси его: „От коего Апостола именем, и есть ли у вас написано в книгах? И митрополит не сказал имени Апостолу, от коего так приняли“, замечает д. Феодор (VI, 51 стр.). Как сильно напоминает этот разговор то, что сказано в „ответе“ и, как кажется, в зависимости` от него. Если бы эту зависимость „ответа“ от „прения“ с Афанасием иконийским можно было признать как нечто несомненное, то вопрос о месте и времени написания первого сочинения мог бы быть решен с большею определенностью; в этом случае необходимо признать, что ответ написан не ранее сентября 1667 г.²²

В последнем (VIII) томе „Материалов для истории раскола“, дополнительном к предыдущим и вышедшем сравнительно недавно (в 1887 г.), помещены „новооткрытыя сочинения инокам Авраамия», о которых издатель их, проф. Субботин, говорит, что они „досель (т. е. до издания VIII т.) оставались неизвестными“ (VIII, XX стр. пред.). Это – три небольших сочинения со следующими названиями: 1) „О римском отступлении“; 2) „Изобрание Авраамия заключенного, изо многих книг писания святых Отец наших свидетельства на нынешнее время о летописном предтечи антихристове“ и 3) „Послание к некоей дщери Христове“. Однако, вопреки мнению издателя, мы полагаем, что эти сочинения, признанные им неизвестными до издания VIII т. „Материалов“, на самом деле далеко не представляются таковыми.

Действительно, нет никакого труда убедиться в том, что „послание к некоей дщери Христове“ (начинаем обзор сочинений с конца) есть ничто иное, как то самое „послание отца Авраамия к некоему боголюбцу“, которое уже напечатано в VII т. „Материалов для истории раскола“, с тою лишь разницею, что одно адресовано „рабу Божию“ (VII, 417 стр.), а другое – „дщери Исус Христове“ (VIII, 365 стр.). Сам ли Авраамий озаботился написать два послания с обращением к читателю и читательнице, может быть по просьбе двух лиц, или же, может быть, кто-нибудь из почитателей этого расколоучителя, переписывая послание к „некоему боголюбцу“ для какой-нибудь особы женского пола, переменил обращение Авраамия, – это остается неизвестным; но послание, хотя и по разным адресам, остается одним и тем же. Издавая его под именем „послания к некоему боголюбцу“, проф. Субботин имел под руками два списка – из библиотеки митроп. Макария и из библиотеки Хлудова (VII, XXX стр. пред.). „Послание к дщери Христовой“ представляет третий список, ближе стоящий к хлудовскому, но – список довольно неисправный, с пропусками, иногда нарушающими смысл²³, c ошибками²⁴, описками; мелких разночтений сравнительно c „посланием к боголюбцу“ в „послании к дщери Христовой“ можно указать не мало; но в короткой заметке мы не можем перечислить их; для этого понадобилось бы переписать весь текст послания, снабдив его множеством подстрочных примечаний. Нашею целью было лишь указать занимающимся историею раскола, что „послание к некой дщери Христове“ не составляет какого-нибудь особого сочинения инока Авраамия, – сочинения вновь открытого и совершенно отличного от „послания к боголюбцу“. Если бы проф. Субботин не считал это послание совершенною новостию, то при издании его мог легко избежать очевидных погрешностей, сличив текст с напечатанным в VII т. Например, в „послании к дщери Христове“ читается: „И зело подобится инок пагубник“ и т. д. (VIII, 367 стр.). Ясное дело, что вместо „инок“ нужно читать „Никон“, как и напечатано в VII т. (421 стр.). Эта ошибка не оговорена и не отмечена. Заповедуя дщери Христовой поминать страдальцев за веру, Авраамий называет из них: „Аввакума, Назария, Феодора“...(VIII, 370 стр.). При имени Назария г. Субботин ставит знак вопроса (?). Это явная ошибка. Не лучше ли бы было прямо исправить так, как напечатано в VII т.: „Аввакума, Лазаря...“ (426 стр.)?²⁵.

Второе из указанных „новооткрытых“ сочинений инока Авраамия – „изобрание“, не имеющее впрочем особенной важности, действительно представляет выбор из „писаний св. отец“ в подтверждение той мысли, что „нынешнее время“ (т. е. время Авраамия) есть время антихриста. С некоторыми небольшими изменениями и дополнениями „изобрание Авраамия“ напечатано в VII т. „Материалов“. Первая его половина до слов: „в Евангелии глаголет Господь“... (VIII, 361–362 стр.) составляет 35 главу „Христианоопасного щита веры“, а вторая представляет отрывок из 12 главы того же раскольнического сборника (VII, 74–77 стр.), – отрывок из „Щита“, почти буквально переписанный в „Челобитную „Авраамия (см. VII, 365–368 стр.). Может быть „изобрание“ сделано самим Авраамием в то время, когда он подготовлял материал для своего обширного сборника, в который оно и вошло в несколько переработанном виде; а отсюда, из „Щита“, было заимствовано (почти все) и в Челобитную. Возможно и то предположение, что „изобрание“ сделано уже из „Христианоопасного щита веры“; но в таком случае всего вероятнее, что сделано это кем либо из читателей сборника, так как Авраамию не представлялось надобности делать подобные извлечения.

Наконец, что касается первого сочинения: „О римском отступлении“, то оно, кажется, не имеет начала и, несомненно – без конца, представляет отрывок из какого-нибудь другого сочинения. В средине его заметны пропуски; след. это отрывок с сокращениями. При ближайшем рассмотрении оказывается, что и это сочинение далеко не неизвестно: в большей своей части оно напечатано в VI т. „Материалов для истории раскола“, между сочинениями д. Феодора, под таким общим заглавием: „сказание о церковных догматах и обличение на еретиков и отступников“ (см. VI, 269 стр.); в частности, тот отдел, который имеет сходство с сочинением „о римском отступлении“, надписан: „сказание отчасти, ведомости ради православных, о превращении богомерзких новых книг“ и проч. (См. VI, 281 и 315 стр.).

Проф. Субботин напечатал „сказание“ сначала по списку библиотеки Хлудова; а ниже, в приложениях к VI т., поместил отрывки из этого сочинения по списку библиотеки прот. А.В. Горского; но отрывки эти имеют не мало подробностей, любопытных разночтений и заключают даже целые лишние отделы сравнительно с хлудовским списком (См. VI, 319 и след. 324–325 стр.). И при всем том, это – действительно ‘только отрывки, с довольно частыми пропусками, каковые и обозначаются ссылками: „ниже“. Список А.В. Горского г. Субботин называет сокращенною редакцией „сказания“; подлинный текст этого сочинения он склонен видеть (хотя и не с абсолютною уверенностью) в хлудовском списке (VI, XXVI стр. предисл.). По нашему мнению, первоначальный текст „сказания“ сохранился в отрывках рукописи из библиотеки прот. Горского; хлудовский же список представляет уже переделку его, впрочем – переделку легкую, с пропусками, иногда значительными, которые все отмечаются, так что в общем сочинение принимает вид как будто целого произведения.

Таким образом, несомненно то, что мы не имеем „сказания“ в его полном и первоначальном виде.

При сравнении с указанными двумя редакциями „сказания“, сочинение: „о римском отступлении“, приписанное Авраамию: оказывается лишь новым вариантом отрывка того же произведения; но этот отрывок заключает в себе такие подробности, которых нет ни в хлудовском списке, ни в списке прот. Горского. Указываем такие места.

Начало рассуждения о имени „Иисус“ – со слов: „еще же и чрез лице тако, хульно секуще, гласом глаголют на иная: Иисус» и кончая: „ниже слышахом когда, не токмо видети“ (VIII, 358 стр.), – не встречается ни в одной из редакций „сказания“, напечатанных в VI т. „Материалов“. Дальнейший текст, хотя и находится в хлудовском списке, но с значительными выпусками и сокращениями (Ср. VIII, 358–359 стр. VI, 287 cтр.). Обращает на себя внимание то именно, что в хлудовском списке речь о имени „Иисус“ и „Исус“ начинается нескладно: „А в древних, отнележе православие возсия Христанское, кои святыя иконы есть Луки Евангелиста письмо... и на тех на всех подпись: іс҃. хс҃.“ (VI, 287). Оказывается, что это рассуждение начинается с половины предложения. В подлинном тексте, который в данном случае находится в сочинении: „о римском отступлении“, читается: „И сицеваго новаго вымыслу богопротивного ниже слышахом когда, не токмо видети в древних книгах, отнележе и православие просия христианское на земли. Но и святыя иконы, еже Луки Евангелиста письмо... и на тех всех подпись Іс҃ъ Хрс҃тосъ или Хрс҃ъ“. (VIII, 358 стр.). Составитель той редакции „сказания“, которая известна в хлудовском списке, соединил вместе свидетельства древних книг и икон о имени: „Исус“, и у кого вышло нечто непонятное, Вместе с тем это именно обстоятельство, а также и другие многочисленные попытки сокращений, пропусков, упрощенного изложения, изменений текста, и подтверждают высказанное нами предположение, что хлудовский список представляет переделку и переработку „сказания“, а не основной текст его.

Рассуждения об именословном благословении, начинающегося словами: „в Скрижале знамением учат благословлять архиереев... и кончая: „и се их несогласно учение“ (VIII, 359 стр.), нет ни в хлудовском списке, ни в списке А. В. Горского. Несомненно, что это рассуждение самым близким и тесным образом соединено с следующими затем словами: „Оле безумия омраченных!“ и т. д., которыми начинается второй отрывок из списка прот, Горского, не находятся в хлудовском (См. VI, 324 стр.), пред которым действительно стоит указание: „ниже“, свидетельствующее о сделанном выше пропуске, который теперь, при помощи сочинения „о римском отступлении“, если не вполне, то отчасти можно определить.

Самый конец сочинения „о римском отступлении“ со слов: „Понеже писано есть в печатных книгах, Кормчей Никоновой справы, будто Христос бил жидов“... и проч. (VIII, 360 стр.) не вошел ни в одну из указанных выше редакций „сказания“.

Конечно, отмеченные лишние места в сочинении „о римском отступлении“ далеко не могут восполнить все пропуски, которые находятся в „сказании“, но списку А. В. Горского. При том же в самое сочинение это („о римском отступлении“) есть только лишь небольшой отрывок из „сказания“, написанный к тому же не по порядку и с частыми пропусками и не доведенный до конца.

Текст его, кроме отмеченных, не находящихся в „сказании“ мест, но только близко стоит к той редакции „сказания“, которая напечатана по списку А. В, Горского и которую мы считаем подлинною редакцией этого сочинения, но, можно сказать, буквально соответствует ей. К сожалению, список сочинения „о римском отступлении“ нельзя назвать исправным; в нем встречаются ошибки и описки, происшедшия, нужно полагать, от небрежности переписчика. ‘Так об Исидоре говорится, что он „проклянул пап“ (VIII, 355 стр.) вм. „приклякнул“ (VI, 317 и 282 стр.). О жидовствующих сказано, что они прельстили в Новгороде соборных попов, „а попы племя свое и дядей многих“ (VIII, 355 стр.), нужно конечно: „и людей многих“ (VI, 317).

О Гришке Отрепьеве говорится, что „завистный змий“ возвел его на царство „и тем хоте судом своим превратити всю святую нашу церковь“ (VIII, 355 стр.); ясно, что вм. „судом“ нужно: „сосудом“ (VI, 317, 288 стр.). – Никон обвиняется в том, что насеял „злым тернием“ „добре возделанную ниву чернца того благочестивого царя Алексея Михайловича (VIII, 356 стр.). Какой смысл такого обвинения? А между тем он будет ясен, если прочитать указанное место так, как напечатано в VI т.: „...ниву сердца тогда благочестивого царя... (318 и 284 стр.).

Представим еще пример. В сочинении „о римском отступлении“, в конце его, читается: „Кто бо смеет не освященный освящати. Что аще и бысть тогда до вселенских святых собор, бысть во время гонения на христиан, и то не просто; а после седьми вселенских собор воструби седьмой ангел и со ангелом вся вселенная проклятие положиша: проклят от земли, что от церковных преданий“.. (VIII, 360 стр.). Неудобовразумительное место! Обращаемся к VI т. „Материалов“. Здесь напечатано: „Кто бо смеет неосвященный святити что? Аще и бысть то где до вселенских святых соборов, во время гонения на христиан, и то не просто; а после седьми вселенеких соборов не обрящет никтож, чтобы простец крестил младенца по нужи. По скончании бо седми вселенских св. соборов воструби ангел и со ангелом вся вселенная: проклят приложивый, проклят отъемляй что от церковных преданий“…(VI, 325 стр.). Смысл ясный! Кроме пропуска и очевидных описок в приведенном месте из сочинения „о римском отступлении“, мы здесь встречаемся еще и с неверною пунктуацией издателя.

Не приводим других разночтений между разбираемыми нами сочинениями²⁶; мы и не задавались целью до буквы сличить два, текста одного и того же раскольнического произведения.

В заключении заметим снова, что сочинение „о римском отступлении“ есть ничто иное как отрывок из „сказания о церковных догматах“, – сочинения, не сохранившегося в полной редакции. Название, данное этому отрывку вполне неправильно, не соответствует содержанию, так как о римском отступлении упоминает, кажется, одна первая строка. Полное заглавие сочинения, напечатанного в VI т. „Материалов“ под названием: „сказание о церковных догматах и обличение на еретиков и отступников“ и отрывок из которого озаглавлен: “о римском отступлении“, в сборнике библиот. Хлудова следующее: „Сказание священно-протопопа Аввакума, и иерея Лазаря, и диакона Феодора и инока Епифания, страдальцев сожженных, о исповедании православныя веры и о церковных догматех, преданных от святых апостол и святых отец. Обличение на богомерзких, скверных и безбожных еретиков и отступников и ложных учителей“ (VI, XXV стр. пред.)²⁷.

Кто же автор этого „сказания“? В VI т. „Материалов для истории раскола“ проф. Субботин приписывает его д. Феодору и даже представляет для того основания (см. XXV-XXVI стр. пред.); в VIII т. отрывок из этого сочинения усвояет уже иноку Авраамию, но без всяких оснований. По вышеприведенному надписанию в сборник хлудовской библиотеки оно составляет произведение всех пустозерских узников.

С бо́льшим основанием нужно остановиться на первом мнении, что „сказание“ написано д. Феодором. Проф. Субботин справедливо замечает, что в этом убеждают „внутренние признаки“ (VI, XXV стр. пред.). Толкование о связании сатаны на 1000 лет, о разрешении его и т. под. есть именно то самое, которое так часто встречается в сочинениях д. Феодора и образцы которого отчасти мы приводили выше. Затем „сокращенная редакция „Сказания“, т. е. отрывки его по списку библ. А.В. Горского, прямо уже называются сочинением д. Феодора (VI, XXVI, стр. пред. 315, 324, 325, 328 стр.). Наконец в пользу происхождения этого сочинения именно от д. Феодора говорит следующее обстоятельство.

В своей автобиографии Аввакум рассказывает, что вскоре после ссылки в Пустозерске он отправил два послания к царю и кроме того, говорит Аввакум, „от меня и от братии диаконово снискание послано в Москву правоверным гостинцы, – книга: Ответ православным и обличение на отступническую блудню. Писано в ней правда о „догматах церковных“ (V, 82–83 стр.). – О каком сочинении говорит здесь Аввакум? проф. Субботин предполагал сначала, что это или послание к какому-то Иоанну, писанное д. Феодором (см. VI, 60–79 стр.), одобренное и отчасти переписанное Аввакумом (V, 224–228 стр.), или же то „сказание“, о котором мы говорим (V, 82 стр. 6-е прим.). Насколько позднее, при издании VI т. „материалов“, проф. Субботин склонился к первому из указанных предположений (см. XVI стр. предиcл.). Мы с уверенностью полагаем, что более справедливо именно второе предположение, т. е. что Аввакум в своем „житии“ говорит о „сказании“²⁸. Во первых, в послании к Иоанну нет обличения „на отступническую блудню“, о чем, по словам Аввакума, писал д. Феодор в „ответе“, Во вторых, в „ответе“ д. Феодора писана правда о догматах церковных, о чем в послании к Иоанну не говорится. В третьих, Аввакум не дает понять, чтобы д. Феодор писал по поручению „братии“ ответ на вопрос одного частного лица. На конец, в 4-х, Аввакум называет этот ответ „книгой“, на что и г. Субботин обратил внимание, сознавая, что это название нейдет к небольшому посланию, адресованному к какому-то Иоанну (VI, XVI стр. пред.). Между тем это название приложимо к „сказанию“, которое, даже напечатанное в отрывках, гораздо обширнее послания к Иоанну; может быть подлинная и полная редакция этого сочинения действительно представляла объемистое произведение. Если уже „книгою“ называется послание Аввакума „на крестоборную ересь“, то такое название с полным правом приложимо к „сказанию“, которое и в отрывках не меньше²⁹ „книги на крестоборную ересь“ (см. V, 258–282 cр. VI, 315–334).

Итак, полагаем, есть достаточные основания утверждать, что „сказание“ вот то самое сочинение, о котором упоминает Аввакум в своей автобиографии. Если это так, то понятно надписание его в списке хлудовской библиотеки, так как, хотя это было „дияконово снискание“, но отправленное от лица Аввакума и всей „братии“; вместе с тем понятно и то, что действительным автором этого сочинения – „сказания“ – был именно дьякон Феодор. – Указанием Аввакума приблизительно определяется и время написания „сказания“, – вскоре после ссылки в пустозерский острог, почти одновременно с посланиями Лазаря к царю и патриарху (см. V, 83 стр.), т. е. около 1670 г.

Н. Левитский