Поучение воспитанникам владимирской гимназии, в день св. благоверного и великого князя Александра Невского. (23 ноября 1873 г.)

Иго мое благо, и бремя мое легко есть (Мф. 11:30).

Так говорит Господь о своих заповедях, – они легки, они прекрасны! Наша совесть внушает нам почти тоже самое. Едва ли найдется такой человек, который бы не согласился в своей мысли и душе, что ничего не может быть прекраснее и выше добродетели. Едва начинающее мыслить дитя и то уже знает, что худо и что хорошо, и хорошим называет именно добродетель. И наоборот – отъявленные и, по-видимому, пропащие грешники и миролюбцы, наедине с своею совестию грустно мечтают о добродетели, и хотя издали, но покланяются ей, как светоносному и недоступному для них идеалу. Вот насчет легкости заповедей Божиих, – дело другое. Большею частию они кажутся нам тяжелыми и неудобоисполнимыми. Иной раз посмотришь, чего-чего только люди не терпят в жизни, и, однако же находят в себе каким-то образом силы переносить эту жизненную тяжесть, а бремени Господня на себя все не берут и не берут. Как-будто все можно вынести, все перетерпеть – кроме заповедей Господних. Что за странность такая? Если так прекрасна добродетель и так рано мы ее узнаем, значит она свойственна нам; а что нам свойственно, то не должно бы быть для нас трудно. Ясно, что случилась с нами какая-то беда и порча; ибо если все твари в мире, живут согласно с своей природой, то и нас Господь не мог поставить в такое явное и тяжелое противоречие с нашей природой. Так приходим мы путем простого размышления к христианскому догмату о падении человека. Историю этого падения с его печальными последствиями, думаем, всякий знает так что и распространяться об этом не следует. Подумаем лучше о словах Господних, что бремя Его, т. е. заповеди Его легки суть.

Если Господь сказал так, – значит это верно; значит заповеди Господни могут быть легки, хоть и кажутся тяжелыми для грешной, падшей природы нашей. А если так, то наша и прямая обязанность употребить все свои силы, чтобы облегчить для себя благое бремя заповедей Господних. Есть две главные причины, которые делают тяжелым для нас исполнение воли Божией, и с устранением которых святое бремя заповедей Господних действительно оказалось бы для нас легким. Первая причина Самая общая и обыкновенная: это – лень и вялость наша. Не хочется я боязно дотронуться до бремени Господня; ну и, кажется, оно чрезмерно тяжелым. Лень испробовать свои силы; ну оне и вянут и слабеют от непривычки к нравственному труду, от праздности. Если бы еще эта праздность и ничего неделание для заповедей Господних были только потерею времени и лишь отдаляла бы срок, с которого мы могли бы при первой святой решимости тотчас взяться за дело, то в и этом была бы, можно сказать, только половина беды. Но нет, в эти длинный промежутки, пока мы все раздумываем и собираемся приняться за дело Господне, в нас крепнут и разрастаются грешные привычки, которые постепенно забирают и нас в свои руки, а стечением времени окончательно нас порабощают. Не вспаханная и не разработанная земля не просто только не приносит благих плодов, но зарастает тысячами сорных трав и кустарников, которые приходится потом большими усилиями исторгать и распахивать. Тоже бывает и с людьми. Пока они еще юны и невинны, сердце порывается ко всему доброму и прекрасному, в голове чистые и святые идеалы и душа – как добрая почва – ждет только благих семян, чтобы зацвести и заколоситься прекрасными делами. Но день за днем уходит как-то неуловимо в суете; в праздных порываниях и мечтах, или даже в научных трудах пополам с забавами и рассеянием, без живых связей с Господней церковию, вне ее благодатного влияния, и глядишь – в непорочном сердце дитяти и юноши появились разные грешные корешки, потом они углубились и переплелись, затем образовали довольно густую и затверделую чащу разах нечистых и суетных наклонностей; и вот бремя Господних заповедей столь легкое и благое вначале, начинает казаться человеку жестким, неприятным и непосильным. Пожалеет человек несколько времени о бесплодно затраченных своих силах, вспомнит свою пролетевшую подобно светлому призраку юность, может быть не один раз вздохнет в сваей душе, потом махнет на все рукой и беспечно и апатично станет в ряды обыкновенных грешных людей и вместе с этой толпой все глубже и глубже начнет погружаться во всякую житейскую грязь. Вот как обыкновенно слагается тот широкий путь, которым идет большая часть людей, и о котором говорит слово Божие, что он ведет в пагубу!...

Есть и другая причина, по которой благое и легкое бремя заповедей Господних делается для людей непосильным и тяжким. Причина эта совершенно другого и даже противоположного характера с первой. Там лень и апатия, а то бывает и ревность не по разуму. Иногда люди вдруг хотят сделаться праведниками и праведность сию, к которой призывает нас Господь, представляют себе не иначе, как в виде тех необычайных правил подвижнических, которые выработали для себя и исполняли в своей жизни святые отшельники и пустынники. Пренебрегая обыкновенными требованиями долга и приличия и считая за ничто те мелкие, так сказать – житейские добродетели, из которых обыкновенно слагается добропорядочность нашего, поведения на службе, в обществе, в товариществе и в семействе, – эти люди рвутся как можно выше, ищут борьбы и подвигов, хотят быть героями добродетели. Обыкновенно эта ошибка случается в молодости, когда человек сознает в себе богатство сил, принимается за все сгоряча и когда все кажется так просто и легко. Он хочет быть сразу воплощенной честностию, образцом бескорыстия, высоким примером гуманности, справедливости, самоотвержения и прочих добродетелей. Несколько неудачных опытов на пути добродетели по такому самодельному плану скоро разрушают очарование. Оказывается, что в нашей природе не находится достаточно естественных сил для осуществления прекрасных идей добра, что добродетель достается не вдруг и не так легко и просто, а достигается постепенно, непрерывным подвигом, или – как выражается слово Божие – царствие Божие нудится, и только нуждницы, т. е. усиленные и постоянные искатели, восхищают его. (Мф. 11:12). Озадаченный трудностями такой усиленной борьбы и, убедившись на опыте в своем слабосилии, человек тоже весьма часто махает на все рукой и незаметно попадает в ряды тех малоценных, бесхарактерных и ничтожных людей, которые далеки от царствия Божия и которыми кишит так называемый мир, т. е. общество грешных людей, враждебных царствию Божию или церкви Христовой на земли.

Как же теперь быть нам, чтобы не попасть в толпу этих пропащих людей, как сделать для себя удобоносимым и легким благое бремя Христово? Понятно, что надо постараться избежать обеих указанных крайностей, ибо царский путь закона Христова лежит в средине этих крайностей. Во-первых, стряхнем с себя сонливость и беспечность, и не раздумывая долго – теперь же благословись возложим на себя иго Христово, и мы увидим, что оно вовсе не так тяжело, как представляется для нашей чувственности. Чем дальше мы будем отлагать эту святую решимость, тем труднее будет впоследствии привести ее в исполнение; даже самая эта решимость все будет слабеть и слабеть и может вовсе исчезнуть, и святое бремя закона Христова совсем скроется у нас из виду за множеством житейских развлечений, хлопот и обязанностей, которые будет громоздить для нас суета времени и жизнь общественная. Но не будем на первых порах и задаваться слишком многим, а скромно, считая себя людьми обыкновенными и житейскими, начнем именно с тех мелочей, из которых слагаются наши ближайшие обязанности. В них то именно и кроется тайна всех наших будущих успехов на пути добродетели. Если бы мы строже относились к этим так называемым мелочам, т. е. к нашим ближайшим житейским обязанностям, то мы все бы легко делались героями добродетели. В этом случае я главным образом имею в виду ваш ученический быт, ибо в нем пока идет почти вся ваша нравственная жизнь. Определите для себя как можно отчетливее, и разложите на подробности ваши ученические обязанности, – и окажется, что в этих-то подробностях и состоит для вас закон Христов, а ваша школа в маленьком виде изображает ту обширнейшую арену, которая зовется жизнию общественной и на которой со временем потребуются от вас серьезные подвиги добродетели. Первое дело ученика, как известно, учиться. Старайтесь же учиться столько, сколько вам позволяют ваши природные силы. Не дозволяйте себе оставлять ни одного урока недоученным, или выученным кое-как, не отлагайте его на после и не успокоивайте себя тем, что вы не будете сегодня спрошены учителем, а учитесь по долгу и совести. В этом случае вы будете исполнять закон Христов и нести на себе иго Христово. Не говоря о том, что вы разовьете таким образом свой ум и укрепите свои нравственные силы, – вы приобретете великую и драгоценную добродетель трудолюбия, с которой вы будете способны на все прекрасное впоследствии. Затем живя в школе, вам поминутно приходится подчиняться разным дисциплинарным правилам и порядкам; и подчиняйтесь им благодушно, безропотно и весело. Благоразумная дисциплина есть наилучшая практика для вашей еще не окрепшей воли, влекущейся туда и сюда, смотря по характеру окружающих вас впечатлений. Заключая в известные границы ваше время и ваши занятия, ваши труды, и ваш досуг, она дает определенное и благообразное течение всей вашей жизни, а известно, что порядок и мера суть наилучшие задатки всяческих успехов. Эту дисциплинарную школу, проходили на первых порах и великие подвижники христианского благочестия, желая развить в себе добродетель христианского смирения и послушания. Известно, например, как св. Иоанн Дамаскин, этот святой певец с нежной и чувствительной душой, безропотно подчинялся всем суровым приказаниям своего старца-воспитателя; но за то и вышел впоследствии непоколебимым адамантом православной веры и благочестия. Не думайте, чтобы послушание и чувство подчиненности разным установленным порядкам и правилам были только монастырские добродетели, напротив без них нельзя обойтись ни в каком благоустроенном обществе. Там, где каждый воображает себя маленьким центром, около которого все должно вращаться, там все пойдет вверх дном. Кто не научился быть полезным в качестве подчиненной и служебной силы, тот не может быть истинно добродетельным человеком, ибо всякая добродетель, в сущности, есть самоотречение и состоит в подчинении своей чувственности и самолюбия долгу и воле Божией. Вот нравственное значение вашей учебной дисциплины! Далее, – живя в обществе товарищей, вам тысячекратно приходится входить друг с другом в различные отношения: то нуждаться в пособии товарищей, то самим оказывать это пособие и содействие; то обещать и советовать что-нибудь, то самим рассчитывать на честность и сочувствие товарищей; то выслушивать откровенную товарищескую беседу, то самим делиться с товарищами своими надеждами и думами и т. д. Пусть же во всех этих мелких и неисчислимых случаях ваши товарищеские отношения будут запечатлены у вас характером благородства, добросердечия и порядочности, и это будет верным знаком, что вы живете и ходите под игом Христовым. Дал ли ты слово товарищу? сдержи его. Замечаешь ли в нем недостатки? не унижай его и не кичись пред ним. Чувствуешь его превосходство над собою? гони прочь из своего сердца зависть и недоброжелательство. Видишь его грусть и досаду? ослабь и смягчи их своей теплой и сочувственной беседой. Открывает он тебе свою душу? помоги ему своим добрым влиянием, но берегись злоупотреблять его доверием. И ему и тебе в одно и тоже время нужна какая-нибудь вещь, книга, учебное пособие? Сделай усилие подождать и уступить в его пользу. Если бы вы постарались установить такие прекрасные между собою отношения и усиливались бы каждый с своей стороны строго беречь и соблюдать их, то ваша школа подготовляла бы вас не к науке только, а была бы наилучшею практикою добродетели. И великие столпы веры и благочестия христианского не отказались бы принять вас в число своих учеников. Так из совокупности самых простых и ближайших обязанностей ученических и товарищеских слагается благое иго Господне и легкое бремя Его закона!...

Но речь наша не была бы кончена и можно бы даже ввести вас в ошибку, если не присоединить еще следующего примечания. Как ни легко и ни просто, казалось бы, взять на себя благое бремя Господне, однако же, чтобы взять его на самом деле и возложить на себя, для этого необходима все-таки благодатная помощь Господня. На свою добрую волю да на собственные силы и не воображайте надеяться. Ваша добрая воля и ваши прекрасные намерения могут остаться при вас, а жизнь пойдет своим грешным чередом. Наш постоянный враг, которого мы носим и лелеем в своей собственной груди, наше самолюбивое я станет мешать нам на каждом шагу и постепенно убьет всю нашу святую энергию. И потому наш всеобщий долг усиленно, держаться за ту милосердую и всемогущую десницу, которую предлагает нам сам Господь Спаситель. Где же обрести ее? В св. церкви. В ней Господь заключил для нас вся божественныя силы его, яже к животу и благочестию (2Пет. 1:3). Главные средства, чрез которые сообщаются нам эти силы, это суть таинства церкви. Но это чрезвычайные, и таинственные средства, которыми пользуемся мы не всегда, хоть и могли бы пользоваться ими весьма часто. Но самый дух церкви, ее святые правила и уставы, вот что надо нам усвоить и перенести в свою жизнь. По ее указаниям и по ее святому плану начертим себе жизнь свою и станем держаться этого плана без самодельных поправок, дополнений и изменений; иначе мы опять собьемся с пути истины, и не сумеем быть тем, чем бы хотели. Молитвенный и богослужебный характер, по наставлению св. церкви, должен растворять все наше поведение. Это не значит, чтобы вы совершали длинные молитвословия и присутствовали при всех церковных богослужениях, – в вашем положении это для вас невозможно, но мысль и памятование о своем Спасителе должно быть близко вашему сердцу и молитвенным обращением к Нему вы должны начинать и растворять всякое свое дело: вот что это значит Аминь.

***