Речь к воспитанникам Владимирской губернской гимназии, произнесенная по совершении первого богослужения в гимназической церкви. (27 октяб. 1870 г.)

Любезные воспитанники!

Господь привел мне нынче совершить у вас первое богослужение. В моей жизни день этот во всяком случае будет стоять не в ряду обыкновенных моих дней. Нынче стоял я пред престолом Божиим впереди нового для меня вашего общества, молился среди новой семьи и вижу пред собою новую юную паству. Дорога, на которую я чувствую себя теперь окончательно поставленным, конечно для меня не совсем новая, и обязанности, которые с нынешним днем я принял относительно вас пред лицем Господним, довольно однородны с прежними моими обязанностями; ибо по сию самую пору имел я дело с подобными вам детьми и с тем же самым возрастом, в каком находитесь вы. Но все же я ожидаю у вас не мало особенностей и новых сторон, которые я могу только предполагать и угадывать, а вполне еще не знаю. В каждой семье есть непременно своя особенность, и чем больше семья, тем эти особенности разнообразнее и сложнее. Но что бы там ни было, – я с удовольствием спешу, до более короткого с вами знакомства, по крайней мере предупредить вас или объясниться с вами насчет моих задушевных желай относительно вас и насчет главной и основной моей задачи, над которой, думается мне, велит мне отныне трудиться сам Господь Бог. Так уж и знайте, как я хочу смотреть на вас, и чего от вас искать. Я уверен вполне, что встречу от вас и сочувствие и содействие.

Желал бы я, просто сказать, видеть вас детей и юношей – не чем иным, как именно детьми и юношами – только, но по тому светлому, высокому и вместе необыкновенно простому образцу детей и юношей, который начертил нам Христос Спаситель в своем евангелии, и который так отрадно и привлекательно действует на всякую, даже грубую и черствую душу. Известно ли вам, как любил Господь детей во время своей земной жизни, как Он благословлял их, обнимал, ставил в образец и пример своим апостолам, и даже поставил для всех непременным условием к получению царствия небесного непорочные качества юных душ?... Если не обратитесь, говорил Он, и не будете как дети, не войдете в царство небесное (Мф. 18:3). Напротив, о детях прямо сказал, что им неотъемлемо принадлежит царство небесное (Мар. 10:14). Нам грешным взрослым людям надобно много трудиться над собою, надо сильно бороться с своими страстями, чтобы привлечь к себе любовь и заслужить милость Божию; а вам, дети, эта любовь и милость дается, так сказать, даром. Счастливый возраст! Прекрасный возраст! Конечно вы хорошо понимаете, что не сам по себе, не за свою слабость, неразвитость и нежность ставится этот возраст так высоко Господом Богом. Нет, – за чистоту и непорочность души, за теплую веру и живую восприимчивость ко всему святому и доброму, за отсутствие притворства и грубого самолюбия, вот за что любил Господ детей и вот с какой стороны ставил Он их в пример всем и каждому. Но поймите и то, что если по заповеди Господней все мы можем и должны быть детьми; то и наоборот – дети могут, хоть и на свою беду, слишком рано утрачивать драгоценные качества своего возраста и быть взрослыми не дурным стремлениям и наклонностям, продолжая быть детьми по развитию и зрелости. Не правда ли, какое это грустное и уродливое явление? А вы может быть сами будете мне свидетелями, как нередко слышатся от зрелых и умных людей горькие жалобы на подобные явления в среде нынешнего юношества. Вот чего не дай Бог в вас встретить! Да не оскорбляет вас это мое опасение! Оно вызвано не какими-нибудь моими собственными наблюдениями над вами, – я не имел еще времени их сделать, – а просто той неоспоримой, хоть и печальной истиной, что во всех нас людях порча нравственная и эта постепенная утрата святых качеств детства совершается необыкновенно просто и, можно сказать, так же неуловимо, как неуловимо наше телесное возрастание. Есть в нас какая-то удивительная восприемлемость на дурное; не остерегись только от этого дурного, оно пускает уже корни в душе и готово завладеть нашим сердцем. Случайно как-нибудь подслушанная, или вычитанная дурная мысль крепко запамнивается и приводит с собою тьму других мыслей. Один, совершенно непорочно встреченный, дурной пример так и увлекает к подражанию. Одна нерешительная и боязливая попытка на что-нибудь запрещенное и грешное почти внезапно дает нам дурную и грешную опытность. От того то и случаются на наших глазах эти грустные опыты, что дитя благо нравное, прилежное, умное и во всех отношениях прекрасное, утешавшее своих родителей и воспитателей, вдруг начинает обнаруживать признаки какой-то упрямой порчи, а чрез некоторый период времени и узнать нельзя, что за безобразное, что за растленное выходить из него существо. Все это однако же не от того бывает, чтобы зло и грех имели над нами какую-нибудь неодолимую, или роковую силу, – их всегда можно отравить, ослабить в себе и потом совсем возобладать над ними. Смолоду, только надо прилежно следить за собой и неослабно блюсти свое сердце от дурных влияний. Здесь-то и открывается счастливое и во всяком случае неотъемлемое преимущество вашего возраста, что вам несравненно легче можно отражать и прогонять от себя все дурное, ибо оно еще не имеет над вами большой силы; мягкая и еще не засоренная жизнию почва сердца вашего может произрастить какую угодно добродетель, если только вы захотите заняться этим. Вообще святая практика добра в высшей степени сродна и удобна всякой юной душе несмотря на природную и всеобщую порчу натуры человеческой.

Но я желал бы несколько более уяснить вам ваше особенное учебное и школьное положение; в нем есть такие благоприятные условия для укрепления вас в добре, так оно хорошо приноровлено к тому, чтобы вы могли сделаться впоследствии не только добрыми и честными людьми, но и истинными христианами, что вам остается только пользоваться этими условиями и крепче держаться в своем положении. В самом деле, как расположено все ваше время, и из чего по необходимости слагается ваша ежедневная деятельность? Большую половину своего времени вы употребляете на уроки, на изучение разных наук. Это большое для вас счастие, это великое ваше преимущество! Сколько сотен и тысяч других детей растут без всякого призрения, совершенными невеждами и неучами, да так и вырастают со тьмой в голове, с суеверными взглядами на мир Божий и с дурными привычками. Сколько тысяч живет и взрослых людей, у которых все время уходит на самые тяжелые и грубые работы и нет ни минуты свободной, чтобы подумать о своем духовном развитии и образовании. И нет ничего удивительного, если в такой неблагоприятной среде такое множество детей заранее вянут в нравственном отношении, теряют цвет своей невинности и утрачивают непорочность своего сердца. Благодарите же Бога, что вы поставлены в лучшее истинно человеческое положение, и пользуйтесь им. Не смотрите, на науку, как на нечто неприятное и неизбежно тяжелое дело, – такой она представляется только с виду и на первых порах, – а заставьте себя искреннно полюбить ее, и отродитесь в ней всем сердцем; вы увидите, что это свет, это истинная пища человеческой души, это нечто до такой степени привлекательное и здоровое для правильно развивающегося духа человеческого, что легче это чувствовать, чем объяснить словами. Но если вы, по возрасту своему, еще не доразумеваете всей привлекательности науки; то верьте по крайней мере нам, более вас жившими более вас опытным людям. В нашем положении несравненно виднее, что для вас истинно полезно и истинно необходимо. О, как часто и как много поистине даровитых юношей мелчают, портятся, делаются ветреными людьми, праздными мечтателями и потому негодными членами общества и даже вовсе погибшими людьми – оттого, что отвращаются от науки, когда им предлагают ее, оттого, что смолоду не привыкают к серьезному научному труду, занимаются наукой нехотя и урывками, обманывая себя и своих воспитателей! Как поистине жаль этих юношей, какой страшной ответственности подвергают они себя пред Богом и обществом! Итак, я желал бы видеть вас детьми и юношами, серьезно любящими науку и прилежно учащимися, – это мое первое желание относительно вас, которое, конечно, разделяют со мною все ваши воспитатели и без всякого сомнения вы сами. Чем искреннее и горячее это мое желание, тем смелее я заявляю его вам теперь при первой моей встрече с вами в храме Божием, хотя, может быть, я несколько спешу с этим моим желанием.

Другое мое желание, которое я никогда не устану повторять вам, об котором буду хлопотать по мере моих сил и об котором молить буду Господа, это чтобы был в вас страх Божий, который есть начало всякой премудрости; чтоб горела в вас та святая религиозная искра, которая делает человека способным на все высокое и прекрасное, с погашением которой всякий человек, как бы он велик ни был во мнении людей, становится ненадежным человекам и рано или поздно гибнет безвозвратно. Я желал бы, чтобы святые истины веры Христовой и евангельские начала нравственности не только были знакомы вашему уму, но и проникали всю вашу душу и воспламеняли ваше юное сердце, чтобы видны были они в жизни и поведении вашем, чтобы слышны были в ваших речах и убеждениях, чтобы составляли в вас некоторое постоянное благодатное настроение, по которому можно было бы узнать тотчас и увидеть в вас не просто только благонравных, но благочестивых и религиозных детей. Образованное и вместе благочестивое и религиозное дитя, дитя с непорочным сердцем, с светлым и верующим умом, – может ли быть в целом мире что-нибудь прекраснее этого явления? Рисуя в мысли этот светлый образ, так и слышишь чудные слова Спасителя: пустите детей и не препятствуйте им приходит ко Мне; ибо таковых есть царствие Божие (Мар. 10:14). Итак, и научные свои занятия сопровождайте упражнениями в делах христианского благочестия и освящайте их словом Божиим и молитвою; так чтобы с одной стороны наука, с другой – религия были у вас как бы двумя конечными гранями, или указательными столбами, между которыми должен проходить путь вашей ученической жизни. Не уклоняйтесь ни направо, ни налево с этого пути и тогда можно смело ручаться за вашу светлую будущность и за правильность всего вашего воспитания. Главным же образом держитесь крепче за святую религию Христову, возлюбите всем сердцем Господа Иисуса Христа и Его святое учение. Не многосложны требования и не обширны правила христианской практики, которые предлагает вам школа, но постарайтесь усвоить по крайней мере их, и этого пока будет с вас довольно. Когда зовут вас на общую молитву, спешите воспользоваться этими святыми минутами в вашем дне, с благоговением призывайте Господа на помощь при начале ваших занятий и благодарите Его при окончании ваших дневных трудов. Но и в продолжение дня не начинайте ни одного своего дела, ни одного урока, не осенив себя крестным знамением и не призвав Господа в помощь. Когда собираетесь вы сюда в храм Божий для богослужения, стойте с благоговением, как подобает благонравным христианским детям, внимательно прислушивайтесь к священным песням и молитвам и усвояйте их своим чувством и умом. Когда вы в классах слушаете святое слово Божие и трудитесь над изучением закона Господня, то открывайте для него не только свой ум и свое внимание, но главным образом сердце и душу. Небрежное, рассеянное и равнодушное отношение к словам Господ ним да будет у вас постыдным и даже немыслимым делом. Во взаимных ваших отношениях да будет столько же простоты, скромности и приличия, сколько и христианской искренности, и предупредительности. Ничего грубого, грязного и безнравственного ниже да слышится между вами. Помните, что два только дела вам надобно здесь делать, кроме которых все остальное вы должны считать посторонним и до вас не касающимся. Одно дело развивать свой ум научением науки, другое – облагораживать душу и сердце по евангельским правилам Христа Спасителя. Что может быть благороднее, серьезнее и лучше этих двух дел! Поняли ли вы меня и сочувствуете ли мне? Надеюсь, и призываю Господа на помощь вашу! Аминь.

***