Поучение к сельским прихожанам, по случаю освящения приходского храма. (8 сент. 1867 г.)

Итак, православные, Господь помог нам благоукрасить наш храм, как нам хотелось. Известно мне, как вы всегда желали видеть благолепие и священную красоту в своем приходском храме; знаю, как вы искренно тужили, что ваши собственные недостатки и тяжелые нужды крестьянского домохозяйства мешали вам скорее привести в дело ваши благочестивые намерения об украшении храма Божия. Но вот Господь все привел к окончанию. Нашлись добрые люди, отыскались средства, живо начались работы, – и вот я не могу без удовольствия теперь смотреть на вас, видя ваше благоговение, вашу благочестивую радость о красоте святого храма Божия и вашу благодарственную молитву к Господу Богу, совершителю всякого дела благого. Да – православные, первое, что нам следует теперь сделать, – это повергнуться в благодарственной молитве пред Господом Богом за то, что Он помог нам почти из ничего, почти без всяких средств устроить то, на что требовались тысячи. Так многомилостив и щедр Господь к нам грешным, и так всегда готов Он помогать всякому благому нашему намерению и желанию! но не забудьте и того, что Господь помог нам тоже чрез добрых людей. Не найдись эти добрые люди, не загорись в них святая искра любви ко храму Божию, – тогда может быть мы и до сих пор только хлопотали бы о своем храме. Кто эти добрые люди, – вам не безызвестно, – и потому я не буду распространяться о том, что вам нужно благодарить и их, и молиться Богу о их здравии и благопоспешений всякий раз, когда будете входить в сей благоукрашенный храм.

Но мне хотелось бы поговорить с вами вот об чем. Любуясь и наслаждаясь красотою сего обновленного храма Божия, как бы вы не ограничились (я даже опасаюсь этого), – как бы говорю, – не ограничились вы одним только этим чувством радости и удовольствия. Конечно, радость о храме Божием и наслаждение его красотою – есть законное и святое чувство; но одно оно еще далеко не есть достаточная и благоприятная жертва для Господа Бога. Понимает ели вы меня? Я хочу внушить вам то, что если, обновивши этот внешний храм Божий, вы отложите всякое попечение об обновлении внутреннего храма Божия, т. е. своей души и сердца, и всей своей жизни, то это будет все равно, что вы ничего не сделали для Господа Бога. Что из того, что иконостас сего храма – например – будет гореть у вас золотом, а души ваши будут черны и темны, как уголь? Какая польза из того, что стены сего вещественного и каменного храма будут сиять священными изображениями, а в храме вашего сердца будет гнездиться нечисть греховная и дымиться смрад пороков, грубости и всякого невежества? Что наконец будет из того проку, что вы станете приходить сюда смотреть, как все здесь хорошо, благообразно и свято, а уходить отсюда будете такими же дурными, страстными и нечистыми? Не будет-ли это одним только праздношатательством и пустым глазеньем на святыню храма? Я думаю, вы согласны со мною в этом, и сами теперь понимаете, что, совершивши одно святое дело, т. е. обновивши и украсивши вещественный храм Божий, надо со всем усердием теперь заняться, еще более святым и несравненно богоугоднейшим делом – именно обновлением своей собственной жизни. В чем должно состоять это обновление, и как надо вам заняться своею душею, – об этом, я думаю, всякий из вас мало-мальски знает, так что мне и говорить бы много не о чем; но не скрою от вас своего сильнейшего желания сказать вам при настоящем благоприятном случае, что собственно нового я хотел бы особенно видеть в вас, и с чего прежде всего должны вы начать свое обновление.

Прежде всего, православные, бросьте вы эту постыдную страсть к водке, отстаньте от пьянства. И без того тяжел крестьянский быт, и без того жить вам приходится в черноте и бедности, – а вы без всякой жалости и без зазрения совести несете свои трудовые гроши, заработанные потом и кровию, в кабак! Благоразумно ли это? Где же вам подняться из своей крестьянской грязи, можно ли вам облагородить свою жизнь и устроить ее по-человечески, когда вы плоды своих тяжелых трудов без всякого рассуждения пропиваете? Конечно, не далеко можно уйти в своих потребностях и во всем образе жизни от животных, ведя такую беспечную и бестолковую жизнь. И неужели затем государь дал вам свободу и хочет видеть вас скорее собственниками, чтобы у вас больше было возможности напиваться? Рассудите сами! Надо вам сказать, что до государя уже доходят слухи, что недавно освобожденный им народ, в котором он полагал, и мы все полагаем силу и надежду России, стал очень плохо пользоваться своей свободой, и стал страшно пьянствовать. Какое еще большее можете сделать вы огорчение государю, вашему благодетелю и отцу? А про то, как противно пьянство Господу Богу я уж и говорить не стану, – и думаю – вы сами это чувствуете. Греха скрывать нечего, а надо говорить прямо, что может быть и храм наш гораздо, гораздо скорее и благолепнее был бы украшен, если бы вы были более воздержны и менее предавались постыдной и богопротивной наклонности к пьянству. Не оскорбляйтесь, ради Бога, моим прямым и откровенным словом, а примите его лучше к сердцу, как слово Божие, ибо я говорю вам, как пастырь ваш, от имени Божия. Вы знаете, что я вам добра желаю и пекусь не о чем ином, как о вашей же душе и о вашем спасении. Позвольте же мне продолжить мое слово.

Другое дело, с которого вы должны начать свое обновление, – это самообразование, т. е. попросту сказать – учиться грамоте вам нужно, всем кому есть время и досуг, – решительно всем. Если старым поздно учиться, а возрастным некогда, то малые в наших руках, их непременно надо учить грамоте, чтобы вырастить Богу и царю честных, трудолюбивых и не темных, и невежественных, а хотя сколько-нибудь образованных, т. е. по крайней мере грамотных граждан. Может быть вы уже по слуху знаете, что о просвещении своего народа Государь заботится нынче едва ли не более всего. Это не задаром – православные. Как подумаешь немного, то и видно будет, что в этом случае государь исполняет не что другое, как святую волю Божию. Многим из вас, я знаю, грамота кажется излишним делом. К чему дескать грамота? мы жили же до сих пор без грамоты, и старики наши не учились же грамоте, да не хуже нас жили, – и многое многое другое говорится неосновательное насчет этого святого и богоугодного дела – какова грамота. Конечно можно прожить без грамоты и без ученья, – кто про это говорит? и мало ли без чего можно прожить!? Но что из всего этого выходит, – вот на что взглянуть нужно?! Сами же те люди, которые говорят, что не нужно грамоты, называют, однако же безграмотных людей темными и слепыми людьми. Прилично ли же человеку, наделенному от Господа разумною душею, жить во тьме, и ходить с завязанными так сказать умственными очами? Мудрено ли темному и слепому человеку постоянно спотыкаться, падать и коснеть в невежестве. К чему грамота! А не знают эти недальновидные люди, что все эти суеверия, все эти превратные и младенческие понятия о религии, о Боге, о человеке, о будущей и о здешней земной жизни, – все эти, говорю, суеверные понятия и предрассудки, которые как сетью какою опутали русский народ, – чем они держатся, как не безграмотностью? С чего начался, чем укреплялся и чем силен теперь раскол, этот гнойный струп на теле церкви Христовой, эта зловонная язва в нашем отечестве, как не невежеством и не безграмотными понятиями о букве закона Христова? Не от той-ли же безграмотности, не от той-ли же слепоты духовной и коснения в невежестве происходит и то, что большая часть из вас не хочет знать никаких лучших, никаких более достойных человека и духовных наслаждений, кроме пьяного разгула, или ничего неделанья? Вот какое не шуточное и не маловажное дело безграмотность! Но вы спросите меня: как же помочь горю, как приняться за дело обучения и где взять средств для этого дела? Отвечу вам, что и средства, и время и всякая возможность для обучения откроется сама собою, если только вы искренно сами того пожелаете. Перестаньте только платить, кроме тех законных податей, которые изымает с вас общество, перестаньте платить непотребную и постыдную дань бесу чревоугодия и пьянства. Я слышал от опытных людей, которые нарочно занимаются этим делом, что если бы тем деньгам, которые вы отдаете на вино, вы захотели дать надлежащее употребление, то не только у нас, а в каждом селе, и даже в каждой деревне могла бы быть устроена прекрасная школа со всеми средствами для обучения и достаточного образования всех ваших детей, и мальчиков, и девочек. Примите это в расчет и подумайте об этом хорошенько. Если бы понадобилось для вас по этому делу какое-либо мое участие и содействие, то знайте, что я весь к вашим услугам; я бы искренно порадовался за вас и сделал бы для вас все, что только было бы мне возможно.

Вот я высказал вам все, что мне хотелось высказать вам в настоящий праздник. Начните с того, с чего я сказал вам, – и Господь поможет вам во всем остальном. Ни одного важного дела нельзя совершить, не исполнив сначала приготовительных и менее важных дел. Так поступите и вы... Самой же скорой и сильной помощницей в деле вашего самоисправления да будет для вас царица небесная, в честь Рождества коей посвящен сей обновленный храм. Притекайте же сюда как можно чаще, не пропуская без благословной вины, т. е. без крайней нужды, ни одной церковной службы, как подобает добрым и усердным христианам. Да будет для вас дом царицы небесной лучше и вожделеннее всякого другого места. Не ссылайтесь на недосуги, не оправдывайте своей лености ко храму Божию множеством работ и крестьянских нужд; благоволение царицы небесной дороже всего. Благословит Она, вас, – все будет спориться и удаваться; отымет от вас свою милость, – все будет дурно и неблагоуспешно. А главное, видя ваше усердие ко храму Божию, Она поможет вам так устроить и улучшить свою жизнь, как я говорил вам; а с этим нравственным улучшением поднимется к лучшему и ваша обыкновенная крестьянская жизнь. Аминь.

***