Последовательный экзегетический анализ послания Апостола Павла к Римлянам

Обширное по объему (шестнадцать глав) послание к Римлянам естественно разделяется на четыре части следующим образом.

с надписанием, приветствием и изложением некоторых предварительных обстоятельств послания, а именно: а) в силу какого права Апостол берет Римлян в свое попечение, хотя церковь римская не им основана, б) какое личное и особенное побуждение было у Апостола войти с ними в сношение, в) наконец, почему до сих по не приводил он в исполнение своего намерения.

II. Затем идет вероучительная часть (Рим. 1:18–11), составляющая более двух третей всего послания и подробно раскрывающая основную мысль послания о единственном средстве оправдания перед Богом чрез веру во Христа. Мысль эта раскрывается в нижеследующих подчиненных отделах.

1) Рим. 1:18–2:29. Суд Божий открывается на всех язычников и иудеев, как содержащих истину в неправде.

2) Рим. 3:1–20. Преимущества иудеев пред язычниками были только внешние и касались, собственно, даров Божиих (закон, обрезание и проч.), а не личных прав и заслуг иудейских в деле оправдания.

3) Рим. 3:21–31. Спасение для всех устрояется единственно верой во Христа Иисуса.

4) Рим. 4–5:1–11. Из примера Авраама и свидетельства Давидова открывается, что учение об оправдании верой согласно с самим законом ветхозаветным. Истинность же сего учения подтверждает и самое величие плодов нашего оправдания, совсем не соответствующее делам нашим.

5) Рим. 5:12–21. Что новый способ оправдан чрез усвоение себе заслуг Спасителя, т. е. чрез заимствование праведности чужой от другого лица, действительно может спасти нас, это доказывается тем, что и грех, и осуждение мы заимствуем от другого лица – от Адама, без прямого участия его в преступлении.

6) Рим. 6, 7 и 8. Вопреки неверным выводам, якобы при вере оправдывающей можно людям безнаказанно грешить, Апостол с силой рассуждает об обязательствах и святых плодах оправдания верой во Христа Иисуса.

7) Рим. 9, 10, 11. Разъясняются причины и значение неверия иудеев.

III. За вероучительной идет нравоучительная часть (Рим. 12–15:13), в которой Апостол:

А) Рим. 12. Сначала излагает общие нравственные обязанности оправданных верой, как согласных и содействующих друг другу членов тела Христова.

Б) Рим. 13. Потом в отношении гражданском говорит о строгом повиновении властям и отдавании всякому должного; так чтобы не оставалось никакого долга, кроме неоплатного долга любви к ближним.

В) Рим. 14–15:13. Наконец, рассуждая о так называемых безразличных предметах (пище, питии и различении дней), Апостол предлагает учение и правила о снисхождении к немощным в вере.

IV. В заключении (Рим. 15:14–16:24). Апостол:

1) Объясняет Римлянам смелость и настойчивость своего к ним послания (Рим. 15:14–16).

2) Извещает об успехах своей проповеднической деятельности (Рим. 15:17–21).

3) Излагает свое желание посетит Рим и те препятствия, которые мешали осуществлению сего желания (Рим. 15:22–33).

4) Заканчивает послание приветствиями (Рим. 16).

I. Предисловие (Рим. 1:1–17)

Надписание. «Павел, раб Иисуса Христа, призванный Апостол, избранный к благовестию Божию», еще в писаниях пророческих общанному, о Богочеловеке, «который родился от семени Давидова по плоти, и открылся Сыном Божиим в силе, по Духу Святыни, чрез воскресение из мертвых». Это надписание напоминает таковое же в послании к Галатам: «я Павел, избранный не человеками и не чрез человека, но Иисусом Христом»…

а) В силу какого права Апостол берет Римлян в свое попечение? (Рим. 1:5–7). «Мы получили благодать и апостольство, чтобы во имя Его (т. е. Иисуса Христа Господа нашего) покорять вере все народы, между которыми находитесь и вы… благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа». Итак, право свое на Римлян Св. Павел основывает на своем апостольстве, в которое он призван самим Иисусом Христом. «И вы Римляне в числе тех народов, просвещение которых поручено мне, – так перефразирует апостольские слова Блаж. Феодорит, – не думайте, что присвояю себе чуждое, и восхищаю нивы, предоставленные другим. Меня поставил Владыка проповедником у всех нардов».

б) Кроме общих обязанностей апостольства, какое особенное побуждение было у Св. Павла для сношения с Римлянами? (Рим. 1:8–12). Во-первых, то, что «вера их возвещается во всем мире» (Рим. 1:8), т. е. с такими достойными и приобретшими известность последователями Христа особенно приятно Апостолу Христову познакомиться. «Свидетель мне Бог, – заявляет он, – что непрестанно вспоминаю о вас, всегда прося в молитвах моих, чтобы воля Божия когда-нибудь благопоспешила мне придти к вам» (Рим. 1:9, 10). Во-вторых, Апостол хотел возвести веру Римлян еще на высшую степень. «Ибо я весьма желаю увидеть вас, – говорит он им, – чтобы преподать вам некое дарование духовное к утверждению вашему» (Рим. 1:11). Толкуя эти слова Св. Златоуст примечает: «сказав ко утверждению вашему скрытым образом дает разуметь, что Римлян надлежит во многом исправить». Объясняя свое намерение преподать дарование духовное, Апостол присовокупляет: «т. е. утешиться с вами верою общею, вашею и моею» (Рим. 1:12). Если Апостол изнемогал вместе с изнемогающими, то как мог не утешиться, встретя сильных в вере и жаждущих исправиться во всем и исправляющихся? (Еп. Феофан).

в) Что препятствовало Апостолу исполнить свое намерение прийти в Рим? (Рим. 1:13–17). Это видно из следующих слов его к Римлянам: желал я «иметь некий плод и у вас, как и у прочих народов. Я должен и еллинам и варварам, мудрецам и невеждам (т. е. обязан проповедовать о Христе всем, а потому), готов благовествовать и вам, находящимся в Риме. Ибо я не стыжусь благовествования Христова, потому что оно есть сила Божия ко спасению всякому верующему, во-первых, Иудею, потом и Еллину». Итак, желание успеха проповеди о Христе у всех нардов – вот что, собственно, замедляло прибытие Апостола в Рим, а отнюдь не стыдливое опасение, что просвещенные обитатели всемирной столицы небрежно отнесутся к его проповеди. Достойны нарочитого примечания дальнейшие заключительные слова Апостола Павла в его предисловии к посланию.

Правда бо Божия в нем (во Христовом благовествовании) является от веры в веру, якоже есть писано: праведный же от веры жив будет (Авв. 2:4). Эти слова служат переходом к вероучительной части; в них как бы предпосылается основная мысль или главная тема, раскрываемая во всем дальнейшем содержании послания, а потому она требует особенно точного уяснения. Во-первых, что есть, по Апостолу, правда Божия, которая является в благовествовании Христовом? Это есть то оправдание или та праведность, которая даруется Богом человеку не ради собственных его дел и подвигов, а ради искупительных заслуг Иисуса Христа. Понимание в таком смысле правды Божией прямо соответствует предыдущим словам Апостола о благовестии Христовом, что оно есть сила Божия во спасение; ибо в чем виднее может являться сия сила, как не в том, что люди, приемлющие весть о Христе, делаются праведными и святыми? Св. Златоуст то дивным, знаменитым и славным находит в благовестии Христовом, что «чрез него прелюбодей, сластолюбец, чародей вдруг не только освобождается от наказания, но и становится праведным». Во-вторых, что хочет внушить Апостол словами, что правда Божия является в человеке, принявшем благовестии Христово, от веры в веру? Этим он хочет сказать, что праведность оправданного ради Христа человека не застывает на одной степени, а возрастает вместе с возрастанием или усовершенствованием его веры во Христа; ибо есть разные степени сей веры. Св. Исаак Сирин так о сем рассуждает: «услышав благовестие о Христе, человек, позванный Богом, охотно приступает к Нему верою. Сия начальная вера ест только вера от слуха. Когда вступит он в область евангельского устроения жизни, тогда опытно вкусит благо евангелия, и вера его преобразится в веру чувства. Вера окончательная есть всецелая уверенность в Боге и почитие в Нем. Так неизбежно восхождение от веры в веру»! Но очевидно, что с этим восхождением веры множится в человеке, восприявшем благовестие Христово, и его святость или праведность. Так как именно верою усвояются заслуги или праведность. Так как именно верою усвояются заслуги Иисуса Христа, то чем горячее кто верует (и Апостолы молили Господа: умножь нам веру. Лк. 17:5), тем он выше и правдивее в очах Божиих и, конечно, тем святее становится по жизни своей.

Отдел первый: «Суд Божий на всех язычников и иудеев, как содержащих истину в неправде» (Рим. 1:18–2:29)

Сей суд, во-первых, на язычников, ибо:

Рим. 1:18–25. а) Основное и главное из того, что можно знать о Боге, было явно для них чрез рассматривание природы; они же поклонились вместо Бога Творца вселенной бездушным предметам и тварям. Вот подлинные слова Апостола: «Что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им (давши разум). Ибо невидимое Его, вечная сила Его и божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны (т. е. не оправдаются неведением на суде Божием). Они …, называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся, … и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь».

б) (Рим. 1:26–32). Имели язычники и естественные понятия о добре и зле, так что легко могли отличать одно от другого, и даже знали, что делающие непотребные дела достойные смерти (Рим. 1:32), однако же в жизни своей предавались постыдным страстям и противоестественным порокам. Это снова их делает безответными на суде Божием. Гневный суд Божий на язычников виден, по Апостолу, уже в самой противоестественности языческих пороков, на которую и смотреть иначе нельзя, как на сущее наказание Божие, ибо они унижали самую природу человеческую. «И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму делать непотребство»… И затем следует у Апостола самая мрачная картина распутства языческого.

Наряду с язычниками суд Божий тяготеет и над иудеями, ибо хотя и имели они закон откровенный, но во все времена были не лучше язычников. В самом деле:

а) Рим. 2:1–3. Осуждая язычников за их нечестие, они делали тоже самое. «Неужели думаешь ты, – вопрошает Апостол, – человек (иудейской веры и национальности), что избежишь суда Божия, осуждая делающих такие дела, и сам делая тоже»? Если суд Божий не всегда открывается видимым образом, то это должно бы быть лишь побуждением для тебя к покаянию. «Или пренебрегаешь богатство благости, кротости и долготерпения Божия, не разумея, что благость Божия ведет тебя к покаянию»? (Рим. 2:4).

б) Рим. 2:5–16. Горькое заблуждение иудеев при сем было то, что, твердо помня одни только свои права и преимущества народа Божия, они совсем забыли, что никакого «нет лицеприятия у Бога», и потому «те, которые, не имея закона согрешили, вне закона и погибнут²⁵; а те, которые под законом согрешили, по закону и осудятся … в день, когда по благовествованию моему, – говорит Апостол, – Бог будет судить тайные дела человеков чрез Иисуса Христа».

в) Рим. 2:17–24. Иудеи даже преступнее язычников должны оказаться на суде Божием; ибо зная волю Божию и научаясь лучшему из закона, жизнью своей только позорили имя Божие у язычников, в чем обличали их и пророки. «Вот, ты называешься иудеем, и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом (что Он по преимуществу твой Бог, а не язычников) … и разумеешь лучшее, научаясь из закона, и уверен о себе, что ты путеводитель слепых … наставник невежд…, как же ты … не учишь самого себя?.. Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога? Ибо ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников (Ис. 52:5; Езек. 36:20)».

г) Рим. 2:25–29. Но что сказать о священном ветхозаветном таинстве обрезания, на которое, как кажется, возлагали иудеи все свои надежды? И оно бесполезно для них без исполнения закона, отвечает Апостол. «Обрезание полезно, если исполняешь закон; а если ты преступник закона, то обрезание твое стало необрезанием», и наоборот: «если необрезанный соблюдает постановления закона, то его необрезание не вменится ли ему в обрезание… Ибо не тот иудей, кто таков по наружности, … но тот, … кто внутренно таков, и то (есть истинное) обрезание, которое в сердце, по духу, а не по букве: ему и похвала не от людей, но от Бога». Так самые преимущества иудеев, которые, впрочем, не рачением их приобретены, но суть дар Божий, оказались не только для них бесполезными, но еще служат к увеличению их наказания (Златоуст, Изъясн. посл. к Рим., стр. 103).

Из рассмотренного отдела о подсудности иудеев надлежит выделить для особого примечания следующие слова Апостола Павла:

Иже (т. е. Господь Бог) воздаст коемуждо по делом его… Не слышателие бо закона праведни пред Богом, но творцы закона сии оправдятся (Рим. 2:6, 13). Чем замечательны слова сии в устах Св. Ап. Павла? Тем, что он считается (и действительно есть) главным и настойчивым проповедником оправдания единой верой без дел закона, а между тем здесь судьбу людей ставит в зависимость от праведного воздаяния коемуждо по делом его, и оправдание обещает только творцам закона. Пусть же лютеранские лжеучители, столь любящие ссылаться на Апостола Павла, уразумеют, что условием спасения он ставит не просто веру, но веру, рождающую дела, или, как выражает он в другом месте, – веру любовью (т. е. делами любви к Богу и ближним) поспешествуемую (Гал. 5:6). «Ничто нечистое не войдет в царство Божие, – примечает по сему поводу один толкователь слов Павловых, – и потому, когда услышишь “верь только и спасешься” – затыкай уши. Это речь змеиная» (Еп. Феофан).

Отдел второй. Хотя несправедливо было бы сказать, что иудеи при законе и обрезании не имели никакого преимущества пред язычниками; но это только по отношению к дарам Божиим, а не к собственным заслугам иудеев пред Богом (Рим. 3:1–20)

Рим. 3:1, 2. «Итак, какое преимущество быть иудеем, или какая польза от обрезания?» – вопрошает Апостол в виде возражения, после сказанного выше о безразличии иудея и язычника пред Богом (Рим. 1:25–29). «Великое преимущество во всех отношениях», – отвечает он на сие, – «а наипаче в том, что им (иудеям) вверено слово Божие», заключавшее высокие обетования о Мессии.

Рим. 3:3, 4. Новое возражение вводит Апостол относительно самого дара Божия: не должен ли и он потерять своего значения от неверности иудеев заветам Божиим? Сею неверностью сам Бог не принуждается ли, так сказать, возвратить назад свои обетования без исполнения? Отвечает на сие Апостол вполне отрицательно, ибо несмотря на неверность иудеев, Бог по свойству природы своей непременно исполнить свои обещания, как говорится о сем и в писании. «Ибо что же? если некоторые и неверны были, неверность их уничтожит ли верность Божию? Никак. Бог верен, а всякий человек лжив, как написано: Ты праведен в словах Твоих, и победишь в суде Твоем (Пс. 50:6)». Так что, по Апостолу, неверность людская только возвышает верность Божию.

Рим. 3:5–9. Но тогда возникает новое возражение по вопросу об оправдании, которое Апостол формулирует так: «Если же наша неправда открывает правду Божию, то что скажем? Не будет ли Бог несправедлив, когда изъявляет гнев» свой с неба, как сказано выше (Рим. 1:18), на всякое нечестие и неправду человеков? Чтобы самое это возражение, по резкости своей из уст Апостола, не соблазнило римских христиан, он находит нужным оговориться: «говорю по человеческому (грешному) рассуждению». Неосновательность же возражения Апостол выясняет от противного; так как, в случае признания за ним некоторой справедливости, нужно было бы вообще отринуть свойство Бога, как судии вселенной. Ибо всякий грешник, иудей ли то, или язычник, стал бы рассуждать так: «если верность Божия возвышается моею неверностью к славе Божией, за что еще меня же судить, как грешника (Рим. 3:7)»? Даже не пойти ли еще далее: «и не делать ли нам зло, чтобы вышло добро, как некоторые злословят нас и говорят, будто мы так учим? Праведен суд на таковых»! (Рим. 3:8, 9) – восклицает с негодованием Апостол, по поводу всех подобных рассуждений.

Рим. 3:10–20. Восстановивши достоинство и значение преимуществ иудейских, как внешнего дара Божия, и возвращаясь снова к самим иудеями, Апостол приходить к следующему окончательному заключению: «итак, что же? имеем мы (иудеи) преимущество (в деле оправдания)? Нисколько. Ибо мы уже доказали, что как иудеи, так и еллины, все под грехом». Следуют слова Писания на эту тему (Рим. 3:9–18). Что касается закона – этого самого видного преимущества иудеев пред язычниками, то он-то, собственно, и отягчает их ответственность и виновность, ибо «закон, если что говорит, говорит к стоящим под законом (а отнюдь не к язычникам), так что заграждаются всякие уста (об языческих устах и речи быть не может), и все мир становится виновен пред Богом; потому что делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть, ибо законом познается грех (Рим. 3:19, 20).

Отдел третий. Устроение спасения всех во Христе Иисусе (Рим. 3:21–31)

Порядок мыслей в раскрытии вышеозначенной темы у Апостола следующий.

а) Новое средство оправдания открылось в вере во Иисуса Христа (Рим. 3:21–23), о чем и закон с пророками свидетельствуют: «ныне (т. е. после того, как открылось, что весь мир виновен пред Богом и не имеет собственных средств к оправданию) независимо от закона (не при нарушении его конечно, а только без его содействия) явилась правда Божия (оправдание), о которой свидетельствуют закон и пророки²⁶. Правда Божия чрез веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих. Не просто сказал Апостол «на всех», а на всех верующих; личное участие людей в своем оправдании, т. е. посредством сердечного верования во Христа, все же значит необходимо. «Ибо нет различия, – продолжает Апостол, – все согрешили и лишены славы Божией», т. е. одинаково угрожало вечное осуждение всем, и язычникам, и иудеям.

б) Характер нового средства оправдания по отношению к усилениям человеческим (Рим. 3:24–26). Средство это оказывается даровое. «Оправдаеми туне благодатию его» (Рим. 3:24). Как же туне, могут спросить: когда и при вере требуются труды и подвиги доброделания? Так, но сии труды нужны лишь как доказательство присутствия в человеке истинной и живой веры, а не как довлеющее удовлетворение; все равно как уплата неоплатным должником из своих скудных средств кой-чего из долга свидетельствовала бы только о его желании расплатиться, а неуплаченный долг и невозможность расплаты все-таки держала бы его в долговой темнице и под осуждением. Сие-то осуждение и снимается с человека даром благодатью Божией. Еще нагляднее это можно объяснить примером человека, упавшего в глубокую яму или колодезь. Чтобы быть вынутым оттуда, ему непременно нужно ухватиться и держаться за спущенную у нему веревку (а не смотрит на нее, – это есть неизбежное условие его спасения – деятельная вера). Но то одно обстоятельство, что он ухватился за веревку, еще не есть заслуга с его стороны, и отнюдь не делает его достойным спасения. И если это спасение произойдет, то будет чистым даром милости и благоволения спасителя. Чем же побуждается правосудие Божие к преподанию нам сего дара и к изведению из долговой темницы душ наших?

«Избавлением еже о Христе Иисусе, его же предположи Бог (от вечности) очищение верою в крови его» (Рим. 3:25). Вот кто, и вот каким чрезвычайным средством совершил за нас полный выкуп, как за рабов закабаленных, для изведения нас на свободу из рабства дьявольского, – это Христос Спаситель, проливший за нас кровь свою! «В явление правды своея, за отпущение прежде бывших грехов» (Рим. 3:25). Зачем Апостол делает это вводное примечание об отпущении грехов человеческих, соделанных прежде жертвы Христовой? Дабы выяснить вечное значение сей жертвы и показать ее искупительное действие не только вперед грядущих времен, по и назад во времена прошедшие, или, как выражается Апостол, – «во время долготерпения Божия» (Рим. 3:26), т. е. во время ветхого завета, когда Господь и до страданий Христовых уже оставлял без наказания грехи людей, созерцая в своем предведении будущего кровавую жертву Сына Своего. «В показание правды его в нынешнее время» (Рим. 3:26), т. е. если в помиловании ветхозаветных людей и содевалась великая правда Божия, но все же незримо от людей. Нужно было показать сию правду и в настоящее время, и притом пред целым миром. Сие и совершилось, когда на самом деле заклан был Агнец Божий на древе крестном, и, орошенный собственной кровью под бременем грехов людских, молитвенно вопиял к Отцу Своему небесному: «Боже мой, Боже мой! вскую Мя еси оставил?» (Мф. 27:46).

«Да явится Он праведным и оправдывающим верующаго в Иисуса» (Рим. 3:26). Т. е. после крестной своей жертвы, Христос по отношению к себе уже не туне, но по сущей правде и истине, и с полным правом совершеннейшего праведника, может ходатайствовать о нашем оправдании пред Отцом Своим небесным. На основании Его собственных личных заслуг – милость Божия теперь может быть являема уже по правде всякому сущему от веры Иисусовы.

в) Характер нового средства оправдания, в частности, по отношению к иудейству (Рим. 3:27, 28). Иудеи не имеют ни малейшего права хвалиться пред язычниками, ибо и те, и другие оправдываются одним общим средством – верой. «Где же то, чем бы хвалиться? – вопрошает Апостол, – уничтожено. Каким законом? законом дел?» Казалось бы, надо отвечать: да, законом дел, ибо законом познание греха (выше Рим. 3:20). Но «нет, – отвечает Апостол, – законом веры»! Это потому, что хоть и закон своими требованиями смиряет всякое желание и наклонность хвалиться, но вера делает это еще решительнее, не только с отрицательной стороны, как закон, но и с положительной; ибо не только доводить человека до сознания невозможности оправдаться самому пред Богом, но и прямо дает человеку это оправдание туне, – а можно ли хвалиться даровым приобретением?..

А между тем у человека только и есть этот даровой способ оправдания «ибо мы признаем, – говорит Апостол, – что человек оправдывается верою без дел закона» (Рим. 3:28). Значит, кто бы ни был этот человек, и каким бы строгим исполнителем закона ни мнил себя, – хвалиться ему все-таки будет нечем!

г) Рим. 3:29–31. Что новый способ оправдания (туне – верой в Обетованного Искупителя) раньше или позже непременно должен был устроиться, к сему доводить Апостол в конце главы тем соображением, что Бог есть Бог не иудеев только «но и язычников».

«Неужели Бог есть Бог иудеев только, а не и язычников? – вопрошает Апостол. – Конечно и язычников!» (Рим. 3:29). Желающие унизить язычников, – говорит Св. Златоуст по поводу слов Апостольских, ­­– яко бы об них и не стоило много заботиться, унижают тем славу Божию, не дозволяли Богу быть Богом всех. «Потому что один Бог, Который оправдывает обрезанных по вере, и необрезанных чрез веру» (Рим. 3:30). Если и отличал Бог на время, для особых целей промышления, народ иудейский, давши ему лучший закон и изъяв его из среды других народов печатью обрезания, то когда настало время прийти в мир тому, кто был чаянием всех языков, Он, как общий Отец и промыслитель, уравнял всех одним общим и даровым способом оправдания, – именно одной только искренней и живой верой в Обетованного Искупителя.

«Итак, мы уничтожаем закон верою?» – в виде возражения вопрошает Апостол после того, как раскрыл малозначимость закона в деле спасения. «Никак; но закон утверждаем» (Рим. 3:31). Хотя Апостол не объясняет этого утверждения, но оно понятно само собой, ибо с пришествием времен благодатных только осуществились, а не разорились сыновные прообразы закона, и не исчезла, а напротив, открылась людям возможность воспользоваться тем, к чему закон только указывал путь, и на что подавал лишь надежду в будущем, т. е. надежду на спасение и оправдание пред Богом.

Отдел четвертый. Что вера оправдывающая не только не есть разорение закона, а напротив была и есть всегдашний и всеобщий способ оправдания, – тому служат доказательством: а) пример Авраама и свидетельство Давида и б) величие плодов нашего оправдания и любви Божией, не соответствующие нашей греховности (Рим. 4–5:11)

а) Рим. 4:1–25. «Что говорит писание (об Аврааме)? Поверил Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность» (Рим. 4:3). «Так и Давид называет блаженным человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел» (Рим. 4:6). Вникая глубже в историю Авраама, Апостол спрашивает: «когда вменилась (вера Аврааму)? По обрезании или до обрезания? Не по обрезании, а до обрезания (ибо возвещение о рождении сына Авраам получил и поверил ему еще будучи не обрезан). И знак обрезания он получил, как печать праведности чрез веру, которую имел в необрезании» (Рим. 4:10, 11). В этом событии, т. е. в установлении обрезания уже после заявленной веры Авраама по поводу обетования к нему Божия, Св. Апостол видит нарочитую цель Божию, дабы явить в Аврааме всемирный образец веры как для обрезанных, так и для необрезанных, и дабы быть ему не плотским, а духовным отцом всех верующих, «чтобы и им вменилась праведность», как «ходящим по следам его веры, которую имел он в необрезании» (Рим. 4:12). В виде дилеммы Апостол раскрывает далее, что Авраам и не мог иначе приобрести обетование быть наследником мира, как праведностью веры.

В самом деле или ею, или исполнением закона можно было получить сие великое обетование. Но «закон производит гнев, потому что где нет закона, нет и преступления. Итак, по вере, – заключает Апостол, – чтобы было по милости» (Рим. 4:15, 16). И этой-то милостью условливается непреложность обетования Божия и по отношению во всем «по вере потомкам Авраама, который есть отец всем нам» (Рим. 4:16).

А чтобы вера Авраамова не показалась кому-либо малым подвигом, Апостол раскрывает все величие ее, ибо возложить сына на жертвенник для заклания и в столетнем возрасте с омертвелой плотью надеяться на получение нового сына мог только тот, кто как в очевидном в чем-либо и не подлежащем сомнению уверен, что Бог и мертвого может оживить и не существующее вызвать к существованию (Рим. 4:17, 19). А такова-то и была действительно вера Авраамова, вменившаяся ему в праведность. Апостол делает после этого приложение: таковою же силой, чтобы довлеть для оправдания нашего, должна быть проникнута и наша вера «в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего, Который предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего» (Рим. 4:24, 25).

б) Рим. 5:1–11. Затем Апостол останавливается с глубоким чувством благодарной любви на великих плодах искупления, свидетельствующих наглядно, что пришли они к нам вовсе не по делам нашим. Уже не как враги и отриновенные рабы, какими были бы мы по делам своим, но как сыны Божии «получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией» (Рим. 5:2), и при которой обращаются в похвалу и приносят нам радость самые скорби на земле. Тогда как едва ли кто умрет и за праведника. Спаситель наш, по неизреченной своей милости, «еще грешником сущим нам за ны умре» (Рим. 5:8), так что не только мы не трепещем теперь и не ужасаемся пред Богом, как преступники, «но и хвалимся Богом (как дети хвалятся своим отцом) чрез Господа нашего Иисуса Христа, посредством Которого мы получили ныне примирение» (Рим. 5:11).

Отдел пятый. Преступление Адамово и домостроительство Христово в истории человечества (Рим. 5:12–21)

Примечание. Это одно из самых важных мест послания, по глубине догматического содержания и по обилию мыслей апостольских. Основная мысль его состоит в следующем: что заслуги Спасителя действительно могут стать нашей собственностью посредством веры в Него, и чужая, так сказать, праведность может перейти к нам от другого лица к нашему оправданию; это доказывается тем, что и грех и осуждение переходя к нам от другого лица – от Адама, без прямого нашего участия в его преступлении. Несомненность последнего факта утверждает и первый. Мысль эта развивается в таком порядке.

Рим. 5:12–14. Высказавши положение, что «одним человеком (Адамом) грех вошел в мир», и что все за него стали повинны «потому что в нем (в Адаме) все согрешили» (Рим. 5:12), Апостол очевидными фактами истории начинает доказывать, что действительно грех Адамов распространился на всех его потомках. В самом деле, и до закона они, как великие преступники, наказывались смертью за какой-то грех, который «был в мире» (Рим. 5:13). Что это не был их собственный грех, видно из того, что «грех не вменяшеся не сущу закону», т. е. люди не могли и считаться достойными казни грешниками, пока не явился закон, разъяснивший, чего нужно избегать как грех (Рим. 5:13). «Однако же смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешившими подобно преступлению Адама» (например, над младенцами и вообще над всеми, жившими до Моисея в неведении Закона Божия). Чем же объяснить, что люди, не сделавшие того преступления, которое допустил Адам, наказывались смертью так же, как Адам? Единственно тем, что и в них перешел и над ними отяготел прародительский грех (Рим. 5:14).

Рим. 5:15–17. Но Адам «есть образ будущего» Адама, рассуждает далее Апостол, т. е. Господа Иисуса Христа, Который, как Богочеловек, бесконечно превосходит нашего всеобщего праотца по плоти. А потому и принесенный им «дар благодати (по своим последствиям) не как преступление (Адама)». Если греха одного человека Адама достаточно было для того, чтобы многих сделать грешными, «то тем более благодать Божия и дар по благодати одного человека Иисуса Христа (не только достаточествует, но и) преизбыточествует для многих» (к оправданию – Рим. 5:15). В наказании Владыка Бог сохранил закон справедливости, – примечает Блаж. Феодорит, – но щедрота благодати превосходит устав правды. И если греха одного Адама достаточно было, чтобы всех подвергнуть смерти, «то тем более приемлющие обилие благодати и дар праведности» Иисуса Христа (чрез привитие к Нему верой, как доброй маслине – ниже Рим. 9:24 и след.) «будут царствовать в жизни посредством единого Иисуса Христа» (Рим. 5:17).

Эти мысли с силой повторяет Апостол в разных перифразах (Рим. 5:16, 18, 19). По мысли Св. Ап. Павла, прообразовательное отношение первого Адама ко второму Святой Златоуст излагает так: «как Адам для своих потомков, хотя они и не ели древесного плода, соделался причиной смерти, введенной в мир Адамовым ядением; так и Христос для верующих в него, хотя они и не имели праведных дел, соделался источником праведности, которую даровал всем нам чрез крест».

Рим. 5:20, 21. В конце главы Св. Ап. Павел делает примечание по поводу сказанного им выше о грехе, что его как бы и не было, когда не было закона. Не лучше ли было бы вовсе не давать закона, дабы меньше лежало виновности на людях? Отвечая на это, Апостол говорит: «Закон же привниде (т. е. был только временной воспитательной мерой) да умножится прегрешение» (Рим. 5:20). Для чего же это умножение? Конечно, не для увеличения гнева Божия на грешников, а для пробуждения в них сознания о своей греховности и жажды нового средства к оправданию, которого они не видели ни внутри, ни около себя; дабы таким образом вполне созрела в них восприемлемость к новозаветной благодати. Это выражает Апостол словами: «иде же бо умножися грех», т. е. где он начал ужасать и тяготить человека, «преизбыточествова благодать». «Дабы как грех царствовал к смерти, так и благодать воцарилась чрез праведность к жизни вечной Иисусом Христом, Господом нашим» (когда Он явился на земле. Рим. 5:20, 21). Тут сделано тоже, – по замечанию одного толковника, – что делают иные лекари: дают прежде такое лекарство, которое полнее обнаруживает болезнь, выгоняет ее наружу, и потом уже уничтожают ее. Болезнь греховная при законе высыпала наружу, и стало явно всем, в какой силе обладает нами грех» (Еп. Феофан). Тогда-то Господь и открыл новое средство оправдания не делами закона, а своей благодатью чрез веру во Христа.

Отдел шестой. Обязательства и плоды оправдания верой во Христа Иисуса (Рим. 6–7)

Общее примечание к отделу. Основная мысль сего отдела есть следующая. Новым условием оправдания без собственных заслуг и без дел закона отнюдь не дается повода пренебрежительно относиться к требованиям закона и беспечно отдаваться во власть греховной чувственности; напротив, налагается обязательство вести чисто духовную жизнь – к чему открыта полная возможность благодатью Божией²⁷. В развитии сей мысли примечаются у Апостола пять отдельных пунктов, или доводов.

а) Во-первых, христианин есть мертвец для греха (Рим. 6:1–3).

Смерть наша греху происходит в таинстве крещения. «Мы умерли для греха: как же нам жить в нем? (Рим. 6:2), – вопрошает Апостол, – неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть» (Рим. 6:3, 4). Это значит, что христиане обязуются с момента своего крещения держать за постоянный образец всей жизни своей распятого, умершего и погребенного Христа, чтобы быть в единении с Ним и подобием Его воскресения: «ибо, – говорит Апостол, – если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения» (Рим. 6:5).

Употребленное подобие крестной смерти, погребения и воскресения Христова Апостол далее таким образом развивает в приложении к ним: страдал и умер на кресте Христос, так и «наш ветхий человек (должен быть) распят с ним, чтобы упразднено было тело греховное» (Рим. 6:6), т. е. должны быть распяты наши страсти, чтобы упразднена была та область чувственности, где обыкновенно бушуют и кипят страсти греховные, – «дабы нам не быть уже рабами греху, – поясняет себя Апостол, – ибо умерший освободился от греха» (Рим. 6:7).

Разъяснивши в приложении к нам подобие смерти Христовой, Апостол останавливается далее на подобии воскресения Христова. Распятый Христос воскрес из мертвых к славе Отца Своего, но «воскресши из мертвых, (Он) уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха (т. е. за людской грех); а что живет, то живет (теперь вечно) для Бога» (т. е. для славы Божией – Рим. 6:9, 10). Так и христиане, как бы воскресающие при выходе из купели крещения, должны начать ходить уже «в обновленной жизни», «да не царствует грех в смертном их теле, чтобы повиноваться ему в похотях его» (Рим. 6:12). Допускать этого царствования значило бы снова возвращаться в область тления и смерти, а между тем смерть, как Христовыми членами уже не обладает, так не должна обладать и членами христиан. Так все сводит Апостол к тому, что оправдывающая вера во Иисуса Христа не к своеволию и греховной беззаботности должна располагать, а напротив, к святой и христолюбивой жизни. Ибо как Христос «живет для Бога», т. е. к славе Отца Своего, так и христиане должны «представлять себя Богу, как оживших из мертвых, и члены свои Богу в орудия праведности» (Рим. 6:13).

б) Во-вторых, христианин по своей идее есть истинно свободный человек, а между тем простор греховный есть собственно рабство (Рим. 6:14–23).

Так как Св. Апостол не входит здесь (а ниже Рим. 7:15–23) в подробные рассуждения о том, каким образом и почему грех есть рабство, а праведность –свобода (это само собой, впрочем, делается понятным для каждого при первой попытке отказать греху в повиновении), а потому он прямо делает внушительное воззвание: «неужели вы не знаете, что кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь, или рабы греха к смерти, или послушания к праведности?» (Рим. 6:16). Сим вопросом Св. Апостол как бы приглашает рассудить: чьим же рабом христианину приличнее быть?

Далее Апостол делает уступление: «говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей», т. е. допустим рассуждение человеческое и сделаем применение к немощи плоти, для которой и подвиги праведности кажутся своего рода рабством, ибо и к ним должен человек приневоливать себя, напрягая свою волю. Но сравните по крайней мере одно рабство с другим, чтобы оценить их по достоинству. «Когда вы были рабами греха, тогда были (конечно) свободны от праведности. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их смерть» (Рим. 6:20–21). А какой плод стали иметь, когда стали рабами Богу? «плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная»! (Рим. 6:22).

Заключение прямое: если «возмездие за грех» – смерть, а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 6:23), то не трудно решить, что чего вожделеннее, и что нужно предпочтительно избрать, как истинную свободу, – чтобы другое отвергнуть, как богопротивное и пагубное рабство, хотя оно и кажется простором и свободой.

Итак, идея христианской свободы, по Апостолу Павлу, вовсе не к тому приводит, к чему думают и о чем клевещут его противники. Он сам высказывается об этом как нельзя более ясно: «что же? станем ли грешить, потому что мы не под законом, а под благодатью? никак» (Рим. 6:15).

в) В-третьих, христианин, разрывая союз с законом дел (на подобие брачного), заключает иное обязательство на верность в союзе со Христом, а цель сего сочетания и есть плодоношение добродетели, или святыня Богу (Рим. 7:1–6).

Подобно тому, как «замужняя женщина привязана законом к живому мужу, а если умрет муж, она освобождается от закона замужества…; так и вы, братия мои, умерли для закона телом Христовым (сжатая метафора, означающая смерть Христову), чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу» (Рим. 7:24). А каков этот плод? Апостол выше уже сказал о нем. Этот плод есть святость (Рим. 6:22).

Далее у Апостола следует как бы попутное разъяснение того, чем, собственно, вызывался разрыв человека с законом и смерть для него, если «закон, – как сам же Апостол говорит ниже (Рим. 7:12), – свят и заповедь свята и праведна и добра». Сие вызывалось тем, что закон, подобно деспоту мужу, подавлял своих обрученников строгостью своих требований и угрозами наказаний. Плодом же союза с таким суровым властелином, по Апостолу, была погибель и смерть; «ибо, – как он выражается, – когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные, обнаруживаемые законом, действовали в членах наших, чтобы приносить плод смерти» (Рим. 7:5).

«Но ныне (т. е. получивши крестной смертью Иисуса Христа иной способ оправдания туне без закона и личных заслуг), – умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить Богу» (Рим. 7:6). Итак, не на вольный и беззапретный простор освободились мы, а все-таки на служение, только высшее и совершеннейшее служение Богу!..

Каковы же черты этого служения? «В обновлении духа, а не по ветхой букве» (Рим. 7:6)! Т. е. по внутренним побуждениям сердца и по одной любви ко Христу Спасителю мы должны служить и работать Ему, а не по формальным предписаниям и инструкциям, и вообще не по внешним толчкам от закона, как было прежде.

г) В-четвертых, даже и после измененных отношений человечества к закону дел, в силу смерти Христовой, закон сам по себе продолжает быть святым, и следовательно, к его требованиям от нас святости мы не имеем права относиться пренебрежительно, хотя при наших стремлениях к святости мы находим в нем (как в ветхозаветное человечество) не столько помощника, сколько обличителя своего и судию (Рим. 7:7–25).

«Что же скажем? Неужели от закона грех (чтобы пренебрегать им, как отринутым и разведенным мужем)? Никак!» (Рим. 7:7). Это отрицание Апостол раскрывает и повторяет в разных перифразах, заключающих одну и ту же общую мысль, что закон, собственно, не создал греха, а только разбудил его в нашей падшей природе и дал об нем понятие.

Вот пример перифразов апостольских: «грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание» (Рим. 7:7). «Когда пришла заповедь, то грех ожил» (Рим. 7:9). «Грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня» (Рим. 7:11). «Грех становится крайне грешен посредством заповеди» (Рим. 7:13). И т. п. Все сии выражения употребляет Св. Апостол с той единственной целью, чтобы возбудить и направить нашу ненависть не против закона, а против греха, обличенного и обнаруженного во всей своей ядовитости и зловредности законом.

О законе же, собственно, он выражается так: «закон свят, и заповедь свята, и праведна, и добра. Итак, неужели доброе сделалось мне смертоносным? Никак!» (Рим. 7:12, 13)… Закон хочет Апостол обезвинить и внушить даже к нему наше уважение. Он, будучи совершен и духовен, говорит людям, как бы они были чистые духи; и уж не он виноват, если открылось, что человек «плотян и продан греху» (Рим. 7:14).

Несмотря на то, что принявшие закон (т. е. ветхозаветные люди) сделались хуже, –говорит Святой Златоуст в объяснение апостольских слов, – но прими во внимание, что закон не только не хотел усилить зла, но напротив, старался пресечь зло, до него бывшее. А если и не в состоянии был совершить, то увенчай за расположение.

Чтобы как можно больше возбудить наше отвращение и ненависть ко греху, Апостол рисует тяжелую картину того насилия, которое производит над нами грех, и того раздвоения противоестественного, которое вследствие греха происходит в нашей натуре: «не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делают то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр: а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех… По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного» (Рим. 7:15–23).

Как же быть человеку при таком положении дел? Если новый способ оправдания верой без дел закона не должен погашать в нем сознания святости закона и обязательности его заповедей, а между тем убожество и бессилие падшей природы для борьбы с одолевающей ее чувственностью так наглядно дает себя чувствовать, то что ему остается, по-видимому, делать как не безнадежно вопият: «бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим. 7:24). Ибо и при окаянстве нашем Он может явить нас победителями живущего в нас греха. Прямее и подробнее говорить о сем Св. Ап. Павел в следующей восьмой главе.

д) В-пятых, если мы станем уклоняться от борьбы с грехом, то ничем это теперь оправдать не можем, ибо нам открыта уже полная возможность побеждать грех и жить не по плоти, а по духу, вследствие восстановления падшего естества нашего (Рим. 8).

Общая мысль восьмой главы раскрывается в следующих пяти отдельных мыслях или пунктах, содержащих, можно сказать, сокровище богословия.

1)

Во-первых, снята с нас тяжелая ответственность за грехи, и освободились мы от того мучительного страха за свою осужденность, который (страх) так стеснял прежде нашу свободную нравственную деятельность.

Рим. 8:1. «Нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу». Ясно, что не о христианах, только имя Христа Иисуса носящих, говорит Апостол, а об истинных христианах.

Рим. 8:2. «Потому что закон духа жизни во Христе Иисусе (в противоположность ветхозаветному деспотическому закону) освободил меня от закона греха и смерти», т. е. не от всякого уже действия сего закона, а от властительной его силы. Ныне, говорит Блаж. Феодорит, если не хотим сами, не преодолевают нас страсти, потому что прияли мы Духа Божия.

Рим. 8:3. «Как закон, ослабленный плотью, был бессилен (т. е. не доводил людей до праведности вследствие греховности и страстности плоти), то Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной (т. е. в настоящей нашей плоти, только без греха в ней живущего. Еп. Феофан) в жертву за грех и осудил грех во плоти». Т. е. открыл Господь и обличил пред всеми, что грех не неизбежен и к существу телесной природы человека вовсе не относится. Как и чем обличил? Тем, что явил пример совершенной праведности не только по духу, но и по плоти, в воплощенном Сыне Своем. Плоть Христова, единоестественная нам и проявившая во всей полноте ту праведность, которой требовал закон, доказала, что и наша плоть не неспособна по существу своему к праведности, но растлил и ослабил грех на изгнание из природы человеческой. Он отнял у него необузданную свободу тиранствовать над нами и господствовать в членах смертного тела нашего, какое тиранство в особенности было невыносимо при суровости закона ветхозаветного, не щадившего немощей плоти человеческой и как бы не хотевшего знать их.

Рим. 8:4. «Чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу». «Ты спросишь, есть ли для меня какая польза из того, что сие (осуждение греха) совершилось во плоти Христовой?» – вопросительно говорит Св. Златоуст, и отвечает: «для тебя именно и есть». Т. е. праведность законная, явленная Христом Спасителем в Его пречистой плоти, может переходить и к нам и проявляться у нас теперь в подчинении плоти духу. «Каким путем переходить? посредством таинств (крещения и миропомазания), хотя, конечно, «не вследствие одного совершения их, а вследствие свободных изменений во внутреннейшем настроении человека» (Еп. Феофан).

2)

Во-вторых, со снятием тяжелой ответственности и осужденности с «сущих о Христе Иисусе» даруется им и сильный «Дух Христов», чтобы господствовать над плотью, однако тоже под условием их свободного стремления не помышлять о плотском и жить не полоти, но по духу.

Рим. 8:5–10. «Ибо живущие по плоти о плотском помышляют (Рим. 8:5). Помышления плотские суть смерть (Рим. 8:6) … вражда против Бога (Рим. 8:7). Посему живущие по плоти Богу угодить не могут (Рим. 8:8). Кто Духа Христова не имеет, тот и не Его (Рим. 8:9). А если Христос в вас (а это очевидно условливается нашим свободным произволением и исканием Христа), то тело мертво для греха» (Рим. 8:10).

Рим. 8:11. «Если же Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас, то Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела Духом Своим, живущим в вас». «Тут ответ на следующее: пал человек духовно и подал смерти; но теперь он восстановлен духовно – зачем же смерть? Зачем смерть оставлена, Апостол не разъясняет, а удостоверяет только, что и смерть будет упразднена, говоря как бы: не беспокойтесь! Оживотворены будут и мертвые тела ваши силой того же Духа, который живет в вас, по примеру и в силу воскресшего Христа Господа, Который тоже в вас. Кто воскресил Господа Иисуса, Тот воскресит и ваши телеса после смерти, а что действительно так будет, берите удостоверение их воскресения Христова и из дарования вам Духа Святаго» (Еп. Феофан).

Рим. 8:12, 13. А сводит все сие Апостол к тому, что теперь, т. е. при даровании нам Духа Христова, и жить мы должны духовно. «Итак, братия, мы не должники плоти, чтобы жить по плоти. Ибо, – прибавляет Апостол, – если живете по плоти, то умрете (и духом и телом); а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете (и по духу и по телу)».

3)

В-третьих, освободившись от осуждения пред Богом и живя не по плоти, а по духу, – истинные христиане приобретают сладкое чувство сыновства пред Богом.

В этом чувстве мы не боимся взывать к Богу: «авва, Отче! Сей самый Дух (т. е. Дух Святой) свидетельствует духу нашему, что мы дети Божии» (Рим. 8:14–16).

4)

В-четвертых, «сущи о Христе Иисусе», т. е. истинные христиане, в сладком чувстве сыновства пред Богом, воодушевляются на подвиги доброделания и на борьбу со грехом светлым упованием, что в будущей жизни унаследуют такую славу, в сравнении с которой ничего не стоят нынешние страдания (Рим. 8:17–22).

Рим. 8:18, 19. «Ибо думаю, – говорит Апостол, – что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с той славой, которая откроется в нас. Ибо тварь с надеждой ожидает откровения сынов Божиих», т. е. слава сия будет так велика, что отразится на всей твари. Иначе сказать: состояние самых тварей наипрекраснейшим образом будет изменено и приноровлено к нашему будущему светоносному состоянию сынов Божиих.

Рим. 8:20. «Потому что тварь покорилась суете (т. е. тем вообще неблагоприятным условиям, например, болезням, страданию и проч., в которых очутилась после греха Адамова) не добровольно, но по воле покорившего его». Кого же именно? Самого Творца, Который нашел необходимым подчинить и тварь, созданную для человека, тому же чему подпал человек произвольно (Еп. Феофан).

Рим. 8:21. «В надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих». Что значит сама, – вопрошает Св. Златоуст и отвечает так: «не ты один, но что гораздо тебя ниже, что не иметь ни смысла, ни чувства, и то будет участвовать с тобой в благах. Т. е. не будет уже тленного, но сделается все соответственным благообразию тела твоего».

Рим. 8:22. «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне». По поводу этих стихов Св. Златоуст примечает: «Апостол, подражая пророкам, олицетворяет здесь творение и говорить, что оно воздыхает и мучится, не потом, чтобы действительно слышал вздохи земли или неба, но дабы выразить изобилие будущих благ и желание освободиться от настоящих зол»,

5)

В-пятых, сущие о Христе, т. е. истинные христиане обладают деятельным пособничеством Духа Святого для соблюдения крепкого упования в земных скорбях (Рим. 8:23–34).

Рим. 8:23. «И не только она (тварь), но и мы сами имея начаток Духа», т. е. вышеисчиленные действия Его в нас, именно: чувство освобожденности, ощущения новых сил, сознание сыновства и упования славы…

… «и мы в себе стенаем, ожидая усыновления», – не прав на него, – их мы уже имеем, – но полного и открытого пред всей вселенной пользования сими правами…

… «искупления тела нашего», т. е. совершенной славы его, которой еще нет (Златоуст).

Рим. 8:24, 25. Сказав это и сделав к сему примечание, что самым характером христианской надежды, как состояния душевного, требуется, чтобы предмет ее был на некоторое время отдален от обладателей, – «надежда, когда видит, не есть надежда» (Рим. 8:24); Св. Ап. Павел говорит далее о том, какую крепкую опору находит эта надежда в благодати Духа Святого, подкрепляющей немощи человеческие.

Рим. 8:26–28. Какие бы тяжкие скорби ни посещали христиан на земле, Дух Святой, ходатайствующий за них «воздыханиями неизреченными», подкрепит их в немощах и все устроит ко благу, так что ничто не совратит их с пути добродетели, ведущего к славе, ибо к нему они призваны по изволению Божию.

Рим. 8:29. «Ибо кого он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братьями». Сим внушается, что прославленных будут целые сонмы около Христа. Это сильно должно окрылять христианскую надежду!

Рим. 8:30. «А кого он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил». И настоящие и будущие события Апостол изображает уже как совершившиеся пред очами вечного Бога.

Рим. 8:31. А что сие предопределение Божие о прославлении или вечном блаженстве сущих о Христе Иисусе никак не может остаться без исполнения, Апостол разъясняет следующими рассуждениями: «Если Бог за нас, кто против нас?» В самом деле, если за нас Бог, Который нас предопределил, призвал, оправдал и прославил, то кто против нас? Еще сильнее и выразительнее Апостол говорит далее.

Рим. 8:32–34. «Тот, Который Сына своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Кто осуждает? Христос Иисус умер, но воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас».

Таким образом, в вышеизложенных пяти пунктах VIII главы является вполне раскрытой основная мысль Апостола Павла, что чудное оправдание нас верой отнюдь не устраняет нравственных подвигов с нашей стороны; и ни этой верой, освободившей нас от закона, и никакими житейскими искушениями не можем мы оправдать своей неправедной и грешной жизни, если станем устремляться к земному и чувственному, или, как выражается Апостол, по плоти станем ходить, а не по духу.

Рим. 8:35–39. В конце главы Св. Апостол начертывает идеал не минутного только настроения, а обычного и крепкого нравственного состояния истинных христиан, или той любви, какую имеют они к Богу в воздаяние за Его великую и безграничную любовь к человечеству.

«Кто отличит нас от любви Божией: скорбь или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность или меч? … я уверен, что ни смерть (т. е. ни страх смерти), ни жизнь (т. е. ни надежда сохранить жизнь), ни Ангелы (добрые)²⁸, ни Начала, ни Силы (злые), ни настоящее, ни будущее (т. е. ни настоящая, ни всякие будущие злострадания), ни высота, ни глубина (т. е. ни слава, ни бесславие), ни другая какая тварь… не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем!»

Для особого изъяснения и применения выделяется следующее место из VIII главы

Их же бо предуведе, тех и предустави сообразных быти образу Сына своего, яко быти Ему первородну во многих братиях (Рим. 8:29). Сие апостольское слово не могут ли наклонят к своему оправданию погибающие люди, яко бы самим Богом не предопределенные к славе сынов Божиих? Реформатские лжеучения в словах апостольских именно и указывают на то, что только «сущим по предуведению званным» все содействует ко благу (Рим. 8:28), и значит Бог как бы не всем предопределил быть подобными образу Сына Своего, но только тем, их же предуведе. Здесь мы встречаемся с таинственным догматом христианских о божественном предопределении. Таинственность здесь в том, что если уже предопределена Богом вперед судьба людей погибающих и спасаемых, то как бы вперед уже начертывается Божиим предведением и та жизненная стезя, с которой уклониться они уже не могут, ибо предведение Божие безошибочно. Как же согласить с одной стороны неотвратимость судьбы нашей, уже известной Богу вперед, с нашей свободой, сознанием которой мы утешаемся ежеминутно, а с другой стороны – возможность погибели многих людей с бесконечной благостью Божией, никому не желающей сей погибели? Вполне постигунть сего мы не можем по непостижимости для нашего ограниченного разума свойств Божиих и, в частности, по таинственности отношений неограниченной воли Божией к нашей ограниченной и от бога же зависимой воле. Однако же основными нашими понятиями о Боге неотвратимо и требуется то именно, что приводит нас в недоумение. А это не должно ли внушать нам одно только смиренное признание ограниченности нашего ума и располагать к кроткому послушанию веры? В самом деле, для вечного Бога не существует ни прошедшего, ни будущего времени, а есть только настоящее; значит и будущая судьба людей для него должна быть как бы настоящее, т. е. решенная. Бог всеведущ, следовательно, и будущее поведение наше должно быть известно ему во всей точности. Бог есть всеблагое существо, следовательно, никого не может определить на погибель. Бог есть неизменное и премудрое существо, следовательно, создавши людей свободными, не может отнять у них сей свободы, или насиловать ее. Но Бог есть и всеправосудное существо, а следовательно, и предопределить одинаковую судьбу и грешным и праведным людям Он опять не может и не должен. Все эти недоумения свои о божественном предопределении мы можем и должны рассеивать одной только мыслью, которую и высказывает Св. Ап. Павел, именно такой: как бы то ни было, но судьбу людей Господь определяет не безусловно по своему хотению, а на основании своего божественного предведения о людях, из которых одни заслужат своими свободными подвигами славу, а других нерадение приведет к осуждению. Сказал Св. Ап. Павел о Господе Боге не просто предустави (как бы без разбора предопределил), но с прибавлением слов их же предуведе; т. е. предопределил Господь к славе только будущих праведников, которые свободно возревнуют о праведности при благодатной помощи Святого Духа и в крепком общении с Божественным Искупителем мира.

А их же предустави, тех и призва; а их же призва, сих и оправда; а их оправда, сих и прослави (Рим. 8:30). Так и наша судьба уже совершилась пред очами Божиими. Как же нам думать о ней? с невольной тоской вопрошаем мы себя. Чем спастись от сомнительного опасения, что может быть, хотя и званы мы – как христиане, но не предуставлены к сообразию с Сыном Божиим и к прославлению, ибо не все званные суть и избранные? «Если ты верен званию Христову, – рассуждает один толкователь слов Павловых, – то знай, что тебе нет основания исключать себя из числа предопределенных. Пребудь верен и благословляй Бога, призвавшего тебя к сообразию с Сыном Его помимо тебя. Если пребудешь так до конца, то не сомневайся, что и там сретит тебя беспредельная милость Божия. Если и падешь, не впадай в отчаяние, а спеши покаянием опять стать в чин, из коего ниспал, подобно Петру. Если и многократно падешь, вставай – веруя, что вставши ты опять вступаешь в сонм призванных по предуставлению. Только нераскаянные грешники и ожесточенные неверы могут быть исключены из сего сонма» (Еп. Феофан).

Отдел седьмой. Разъяснение причин и значения неверия иудеев (Рим. 9–11)

В раскрытии общего предмета вышеозначенных глав примечается у Св. Ап. Павла семь отдельных пунктов с следующими основными и руководящими мыслями.

Пункт первый. Что обещанные потомству патриарха Иакова блага нового завета не достались ему, это не значит, что божественные обетования не сбылись (Рим. 9:1–13).

Течение мыслей в раскрытии сего предмета таково. Высказав великую свою печаль и непрестанное мучение сердца своего об отвержении своих единоплеменников несмотря на данные им высокие преимущества (Рим. 9:1–4), и даже на то, что «от них Христос по плоти, сущий над всеми Бог, благословенный во веки, аминь» (Рим. 9:5), Апостол делает такое примечание: «но не то, чтобы слово Божие не сбылось: ибо не все те израильтяне, которые от Израиля; и не все те дети Авраама, которые от семени его … то есть не плотские дети суть дети Божии, но дети обетования признаются за семя» Авраамово истинное (Рим. 9:6–8). Родился по силе обетования один только сын Сарры (Рим. 9:9); значит, прочие дети Авраама, например, от Агари и Хетурры, были только плотские дети его, и относительно их Бог решительно ничего не обещал. Отсюда следует, хотя Апостол буквально этого не высказывает, что иудеи, происходя от Авраама, еще могут не считаться по суду Божию истинными потомками праотца иудейского Авраама. Разъясняет это Апостол с наглядностью на примере сыновей Ревеккиных. Несмотря на то, что оба они рождены ею от одного отца Исаака и даже зачаты в одно время (Рим. 9:10), Бог избрал только одного и притом меньшего, и даже еще до рождения их «дабы, – прибавляет Апостол, – изволение Божие в избрании происходило не от дел, но от призывающего (к той или иной судьбе), … как и написано: Иакова Я возлюбил, а Исава возненавидел» (Рим. 9:11–13. Ср. Мал. 1:2).

Пункт второй содержит решение вопроса: «что скажем? неужели неправда у Бога» в том, что Он обетования свои раздает, кому только Сам захочет, и предрешает избрание людей даже до рождения их? (Рим. 9:14–18).

«Никак», – отвечает Апостол, ибо в избрании людей Ему не с чем больше соображаться, кроме своей воли высочайшей, святой и справедливой, а потому «Он и говорит Моисею: кого миловать, помилую; кого пожалеть, пожалею» (Рим. 9:15. Сравн. Исх 33:19). Т. е. избранники Его и возлюбленные только и могут быть достойнейшие люди. Обратный пример Господня гнева и будущего отриновения недостойных людей Апостол указывает в Фараоне, которому и писание говорит от имени Божия: «для того самого Я и поставил тебя, чтобы показать над тобою силу Мою» (Рим. 9:16–18).

В пункте третьем Апостол вводит новое возражение в следующей форме: «ты скажешь мне: за что же еще обвиняет?» Т. е. за что Бог обвиняет и определяет к наказанию отреваемых им людей (в роде Исава, Фараона и массы евреев), если все в мире устроятся по Его воле; кто противостанет воле Его? (Рим. 9:19–29).

Предварительно Апостол внушает, что, собственно говоря, и задаваться подобными вопросами человек не имеет права по своей ничтожности пред Богом: «а ты кто человек, что дерзаешь спорить с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его: зачем ты меня так сделал? Не властен ли грешник над глиной, чтобы из той же смеси сделать сосуд для почетного употребления, а другой для низкого?» (Рим. 9:20, 21). Подобно сему можно ли жаловаться, когда всеведущий и правосудный Бог одних людей являет «сосудами гнева, готовыми к погибели», например, отверженных иудеев, а над другими являет богатство славы своей, как «над сосудами милосердия, которые Он приготовил к славе» (Рим. 9:22, 23), т. е. над нами (избранными), добавляет Апостол, – «которых Он призвал не только из иудеев, но и из язычников», согласно пророчествам Осии и Исайи (Рим. 9:24–29).

Пункт четвертый. Положительное решение вопроса, почему евреи явились «сосудами гнева Божия», и что помешало этим несомненным по плоти потомкам Авраама и Израиля быть истинными, т. е. и по духу, потомками сих патриархов, дабы не быть отринутыми от Христа (Рим. 9:30–10:4).

Оказывается, что отриновение сие, на глазах, так сказать, спасенных и призванных язычников, евреи сами себе утроили тем, что и по явлении Христа Искупителя на земле, предложившего новый способ оправдания чрез веру в Него, все-таки упорно продолжали искать своего спасения и оправдания пред Богом в делах закона, давно оказавшегося невозможным к исполнению во всей широте своей для падшей природы человеческой. Таким образом, вместо того, чтобы найти свое спасение и оправдание во Христе, евреи только преткнулись о Него, как бы о камень преткновения, по пророческому слову Исайи: «вот полагаю в Сионе камень преткновения и камень соблазна; но всякий верующий в Него не постыдится» (Рим. 9:30–33).

«Свидетельствую им, – восклицает при сем Апостол, – о евреях что имеют ревность по Боге, но не по рассуждению. Ибо не разумея праведности Божией (т. е. предложенных от Бога средств к оправданию), и усиливаясь поставить с собственную праведность, они не покорились праведности Божией. Потому что конец закона Христос, к праведности всякого верующего» (Рим. 9:1–4). Концом закона называет Апостол Христа во всех смыслах: и в смысле совершеннейшего исполнения закона Христом (Мф. 5:17), и в смысле цели, которую имел закон относительно людей и которая достигнута была только чрез Христа, и в смысле осуществления во Христе ветхозаветных прообразов; наконец, и в том смысле, что с пришествием Христа на землю кончилось над нами господство закона, так что несмы уже под законом, но под благодатью (выше Рим. 6:14, 15). Таким образом, вот где истинная причина погибели и отвержения евреев!..

Пункт пятый. К наибольшему обвинению евреев Апостол сравнивает удобство новозаветного способа оправдания чрез веру с недоступностью оправдания чрез закон, которую евреи вполне должны были знать (Рим. 10:5–16).

«Моисей пишет о праведности закона: исполнивший его человек жив будет им (Лев. 18:5). А праведность от веры так говорит: не говори в сердце твоем: кто взойдет на небо? т. е. Христа свести (Втор. 30:12), или кто сойдет в бездну? т. е. Христа из мертвых возвести» (Рим. 9:5–7). Сжатость речи апостольской производить в ней некоторую неясность. Подлинная мысль Апостола такова: Моисей говорит, что для спасения нужно исполнить весь закон, – а кто может это сделать? На строгие требования закона относительно праведности ветхозаветный человек мог только отвечать: где мне взять праведности? Во мне нет ее, и чтобы ее достигнуть – нужно идти либо на небо, либо за море, т. е. она совершенно недостижима, все равно как бы находилась на небе или за морем. Оправдание же через веру совершается гораздо проще и легче. Хотя праведности в себе мы тоже не имеем, хотя она должна быть усвоена от Спасителя, который видимо с нами не пребывает, однако никто не должен говорить: где мне взять праведности? Идти ли на небо, где должен быть Спаситель, или в ад, куда Он нисходил? Для приобретения Его праведности не необходимо Его видимое присутствие с нами, и отсутствие Его не затруднит дело оправдания.

В самом деле, «что говорит Писание? Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем, т. е. слово веры, которое проповедуем (Втор. 30:14). Ибо если устами твоим будешь исповедовать Иисуса Господом, и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься, потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (Рим. 9:8–10).

Апостол продолжает этими словами объяснять, как легко и удобно стало спасение в новом завете. Хотя и нет с нами Спасителя видимым образом, тем не менее мы постоянно можем находиться с ним в самом крепком с Ним общении: средством к этому общению служит вера – а она далеко ли? Можно сказать, на устах наших! Апостол из Писания же приводит свидетельство, что оправдание и спасение верой обещано всем, без различия между иудеем и эллином, – всем, кто только услышит и поверит благовестию об Иисусе Христе Мессии, хотя тоже писание, устами пророка Исайи, вперед возвестило, что не все примут с верой это благовестие: «Господи! кто верова слуху нашему?» (Рим. 9:11–16).

Пункт шестой. В окончательное обвинение неверующих иудеев, Апостол разъясняет, что не могут они в свое оправдание сказать того, что не слышали проповедников о Мессии (Рим. 10:17–21).

«Итак, вера от слышания, а слышание от слова Божия» (Рим. 10:17), – заключает Св. Павел предыдущие свои рассуждения о легкости новозаветного способа оправдания в сравнении с ветхозаветным. «Но спрашиваю: разве они не слыхали? Напротив, по всей земле (как говорить псалмопевец) прошел голос их (т. е. провозвестников евангелия), и до пределов вселенной слова их (Рим. 10:18. Срав. Пс. 18:5). Еще спрашиваю: разве Израиль не знал?» (Рим. 10:19). И опять отвечает пророчественными словами Моисея и Исайи, из коих первый предсказал о вере язычников и о том, что вера сия возбудит в иудеях ревность, которая очевидно невозможна без понимания; второй же, возвещая о вере язычников, прямо говорит о неверии иудеев, а не о том, что не поймут евангельской проповеди (Рим. 10:19–21). Такие ответы прямыми словами пророков на вышепоставленные вопросы Апостол делает с той целью, дабы с большей разительностью дать почувствовать евреям опасность их нравственного состояния и богоборственного противления евангельской проповеди.

В пункте седьмом Св. Ап. Павел внушает, что не кичиться пред отверженными евреями, а заботится о своей собственной судьбе должны призванные вместо них язычники; ибо не весь народ свой отринул Бог и не навсегда (Рим. 11:1–10).

а) Чтобы доказать первое, т. е. что не весь народ отринут, Апостол говорит: «ибо и я израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова» (Рим. 11:1). Св. Златоуст замечает по сему поводу: дабы на слова Павловы «аз израильтянин» не возразил кто, «разве ты составляешь народ, и из того, что ты призван, следует ли, что призван целый народ», Апостол присовокупил: «не отринул Бог людей своих, их же прежде разуме» (Рим. 11:20). Он говорит как бы так: «со мной есть три тысячи, есть пять тысяч, есть многое множество прежде разумных, или предуведенных Богом Израильтян». В самом деле, ссылаясь на пример пророка Илии, Апостол говорит далее: «или не знаете, что говорит Писание в повествовании об Илии? как он жаловался на Израиля, говоря: Господи, пророков Твоих убили, жертвенники Твои разрушили; остался я один, и моей души ищут (3Цар. 19:14). Что же говорит ему божественный ответ? Я соблюл Себе семь тысяч человек, которые не преклонили колена пред Ваалом» (Рим. 11:2–4). «Так и в нынешнее время, – присовокупляет Апостол, – по избранию благодати сохранился остаток» (Рим. 11:5), т. е. некоторые из иудеев получили оправдание от веры в Иисуса Христа; между тем как прочие ожесточились и не получили спасения, как предсказывали о сем пророки (Рим. 11:6–10).

По поводу приведенного Апостолом примера с Илией пророком Св. Златоуст примечает: «если бы Апостол хотел доказать одно то, что немногие составляют народ собственно Божий, то сказал бы только, что и при Илии осталось семь тысяч. Но дабы не сказали иудеи: мы убили Христа, как обманщика, преследуем Апостолов, как обольстителей, Апостол приводит все свидетельство, в котором говорится: Господи, пророки твоя избиша, и олтари твоя раскопаша. Это означало, что как тогда они избили не лживых, а истинных пророков, так и теперь убили не лживого, а истинного Спасителя, и преследуют не обольстителей, а истинных проповедников».

б) Вторую мысль, т. е. что не навсегда отвержен народ еврейский, Св. Ап. Павел раскрывает, указывая сначала временную цель допущенного провидением Божиим упорства и ожесточения евреев. «Итак, спрашиваю: неужели они (евреи) преткнулись чтобы совсем пасть (т. е. навсегда погибнуть)? Никак. Но от их падения спасение язычникам (к которым Апостолы, как известно, обращали свою проповедь о Христе, будучи отвращаемы фанатизмом неверующих иудеев),²⁹ чтобы возбудить в них ревность» (Рим. 11:11). И ревность эта непременно загорится, когда они, измучась в своих напрасных ожиданиях Мессии, увидят наконец своими прозревшими очами, что все ожидаемые ими от Мессии благодатные дары и блага окончательно утвердились за народами христианскими, а от них ушли и скрылись навсегда.

И сколько благ для всего мира принесет эта ревность иудеев и их обращение ко Христу! Ибо, – говорит Апостол, – если «падения их – богатство миру, и оскудение их – богатство язычникам, то тем более полнота их» (Рим. 11:12). При сем Апостол языков делает нарочитое примечание, что словами своими теперь же хотелось бы ему возбудить ревность в сродниках своих по плоти и спасти некоторых из них (Рим. 11:13, 14).

«Если отвержение их, – продолжает Апостол, – примирение мира (языческого с Богом), то, что будет принятие (их в церковь Христову), как не жизнь из мертвых» (Рим. 11:15). Примечательные слова сии толкуются не в переносном только и нравственном смысле, но даже в буквальном, т. е. что за обращением иудеев последует всеобщее воскресение мертвых и кончина мира, – как это пророчески изображено в видении Иезекииля об оживленном поле, усеянном сухими костями народа израильского (Иез. 37:1–14). Блаж. Феодорит толкует слова апостольские следующим образом. «Ежели и когда не веровали они (т. е. евреи), язычники приняты и освобождены от прежнего неверия; то явно, что если бы они захотели уверовать, ничему иному не осталось бы совершиться, как воскресению мертвых. Сие сказал Господь: и проповестся сие евангелие царствия у всех народов во свидетельство им; и тогда приидет кончина» (Мф. 24:14).

Рим. 11:16–27. в) Сказавши о будущем великом назначении отверженных на время евреев, Апостол внушает язычникам отнюдь не кичиться пред ними, ибо и сами могут ниспасть из своего благодатного состояния, если ослабеют в вере и добродетели, а евреи обратятся и спасутся.

«Если начаток (например, от жатвы, или теста) свят, то и целое (т. е. вся жатва и все тесто. Чис. 15:17–21). И если корень свят (патриархи и родоначальники еврейские), то и ветви» (Рим. 11:16), т. е. народ еврейский в его целости можно признавать и доселе священным и святым (Златоуст). «Если же некоторые от ветвей отломились, а ты (язычник), дикая маслина, привился на место их и стал общником корня и сока маслины, то не превозносись пред ветвями» (Рим. 11:17, 18). Проводя в подробностях это сравнение, Апостол внушает язычнику позаботиться о себе; ибо как евреи отломились от древа церкви Христовой за неверие, так и он может быть отсечен за то же неверие. И наоборот, евреи, как природные ветви доброй маслины, опять могут привиться к ней верой (Рим. 11:19–24).

Даже несомненно это будет. «Ибо не хочу оставить вас, братия, в неведении о тайне сей (здесь Апостол Христов возвышается до пророческого созерцания), чтобы вы не мечтали о себе (т. е. не воображали себя исключительно призванными к общению со Христом в Его церкви), что ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников (т. е. когда в церковь Христову войдет предопределенное в неисповедимых советах Божиих количество народов не от семени Авраамова). Итак, весь Израиль спасется», как предсказывали о сем пророки (Рис. 11:25–27).

Рим. 11:28–31. Заключая речь свою об отношении отверженных евреев к уверовавшим язычникам, Св. Ап. Павел говорит: «В отношении к благовестию (т. е. ради вашей пользы, язычники соделались врагами Богу, доставили вам вход в церковь); «а в отношении к избранию (т. е. если принять во внимание их избрание Богом, которое не может быть отменено, то) они возлюбленные ради отцев». Бог сожалеет об их ослеплении и ждет только их обращения, чтобы их помиловать.

Рим. 11:32–36. «Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать» (Рим. 11:32). Святой Златоуст выражение «всех заключил Бог в непослушание» толкует так, что «всех обличил Бог, объявив непослушными, всех заключил в один разряд непослушных, но не для того, чтобы все оставались непослушными, а для того, чтобы спасти одних упорством других, иудеев чрез язычников, а язычников чрез иудеев». Сия тайна удивления непостижимой премудрости Божией: «О глубина богатства и премудрости и разума Божия! Яко неиспытани судовое Его и неисследовани путие Его» и проч. (Рим. 11:33–36).

А. Общие обязанности верующих (Рим. 12)

Эти обязанности выводит Апостол из основного начала любви к Богу и ближним.

а) Рим. 12:1, 2. По отношению к Богу: тела свои христиане должны представлять «в жертву живую, святую, благоугодную Богу», вообще же «не сообразоваться с веком сим», но «преобразоваться обновлением ума, чтобы познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная».

б) Рим. 12:3–5. По отношению к ближним: «не думать о себе более, нежели должно думать» к огорчению братии, а всегда руководиться той мыслью, что «мы многие составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены».

в) Рим. 12:6–8. Особенные ли и сверхъестественные дарования кто получит от Бога, или же проходит обычные служения в церкви, должен стараться лишь об одном, об общем благе.

г) Рим. 12:9–12. Чувства и расположения христианские должны быть таковы: по любви – христиане должны относиться «друг к другу с нежностью: в почтительности друг друга предупреждать»; по вере – должны быть «в скорби терпеливы, в молитве постоянны».

д) Рим. 12:13–16. Сообразные с любовью христианской расположения и чувства христиан должны проявлять и на деле: «в нуждах святых принимать участие, ревновать о странноприимстве… радоваться с радующимися и плакать с плачущими» и проч.

е) Рим. 12:17–21. В особенности же «никому не воздавать злом за зло», а напротив, … «если враг твой голоден, накорми его, если жаждет – напой». Вообще «не будь побежден злом, но побеждай зло добром».

Б. Обязанности христиан в гражданских и общественно-житейских сношениях с ближними (Рим. 13)

а) Рим. 13:1–6. Надо повиноваться властям предержащим, как слугам Божиим, установленным на добро и в страх, но и за совесть, а равно и подати платить исправно.

б) Рим. 13:7–10. Надобно воздавать всем должное, и «не оставаться должными никому ничем, кроме взаимной любви», которая «не делает ближнему зла и есть исполнение (всего) закона».

в) Рим. 13:11–14. Надо вообще так поступать и жить, как прилично по пробуждении от сна греховного, бывшего в язычестве, именно: «отвергнуть дела тьмы, и облечься в оружие света», перестать предаваться «пированиям и пьянству, сладострастию и распутству», и вообще «попечения о плоти не превращать в похоти».

В. О снисхождении к немощным в вере (по поводу предметов так называемых безразличных. Рим. 14–15:13)

В означенном отделе Св. Ап. Павел дает наставления по вопросам о пище и питии, каковые вопросы возникали, производя споры, разделения и даже недружелюбные отношения в тогдашнем смешанном христианском обществе. Большинство римских христиан из язычников дорожили и хвалились своей христианской свободой в том отношении, что безразлично вкушали всякую пищу и питие, ибо воспрещений каких-либо насчет этого христианский закон не полагал; а также и различения какого-либо между днями в году, на основании той же христианской свободы, они не соблюдали. Между тем христиане, обратившиеся из иудейства, никак не могли еще отрешиться от убеждения в предпочтительной святости некоторых дней и общеобязательности некоторых ветхозаветных праздников, а также твердо помнили строгое воспрещение закона, чтобы не сообщаться с язычниками и не оскверняться с ними ядением разных яств, провозглашенных нечистыми. Св. Ап. Павел, писав в Рим свое послание, нашел нужным предложить несколько нарочитых наставлений по вышеизложенному поводу, дабы любовь и единение не колебались между тамошними христианами.

Рим. 14:1–5. Общее наставление Апостола таково: «немощного в вере принимайте без споров о мнениях (относительно пищи и различения дней). Ибо иной уверен, что можно есть все (так как пища – в чем бы она ни состояла – не приближает нас к Богу сама по себе – 1Кор. 8:8), а немощный ест овощи», т. е. человек, еще не возвысившийся до того истинно христианского понимания, что пища и питие вообще не имеет существенного отношения к нравственности. Так и о днях: «иной отличает день от дня, а другой судит о всяком дне равно». Это общее наставление свое Апостол основывает на следующих соображениях.

а)

Во-первых, никто не имеет права судить другого (Рим. 14:3, 4). «Кто есть, не унижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест; потому что Бог принял его (т. е. в церковь свою без всяких запретов о пище). Ты кто осуждающий чужого раба? Пред своим Господом стоит он, или падает. И будет возставлен, ибо силен Бог возставит его». Сии слова Апостола любят приводить в свое оправдание невоздержники, отрицающие посты; но напрасно. Ибо не о постах, как нравственно-воспитательной мере и опытах воздержания, рассуждает Апостол, а решает чисто пищевые вопросы для тех, которые по иудейскому суеверию соединяли некую скверну с самыми яствами, воспрещенными законом (например, свининой, зайчатиной и проч.).

б)

Во-вторых, и те и другие (т. е. и немощные в вере и совершенные) руководствуются одной и той же мыслью об угождении Богу (Рим. 14:5–12). «Кто различает дни, для Господа различает; и кто не различает дней, для Господа не различает. Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не есть, для Господа не есть, и благодарит Бога» (Рим. 14:6). И потому лучше всего предоставлять поступки братий наших на суд Господа, общего нашего Владыки и Судии, Которому «каждый из нас за себя даст отчет» (Рим. 14:12).

в)

В-третьих, любовь требует, в устранение огорчений и соблазна для немощных братий, лучше приноровляться к их взглядам в делах безразличных для нравственности, чем горделиво настаивать на своем (Рим. 14:13–21). «Не станем более судить друг друга. А лучше судите о том, как бы не подавать брату случая к преткновению или соблазну… Если же за пищу огорчается брат твой, то ты уже не по любви поступаешь… Ибо царствие божие не пища и питие (т. е. приобретается независимо от того, что человек ест, или пьет), но праведность и мир, и радость во Святом Духе… Все чисто, но худо человеку, который ест на соблазн. Лучше не есть мяса, не пить вина и не делать ничего такого, от чего брат твой претыкается, или соблазняется или изнемогает».

г)

В-четвертых, по вопросам о ядении приноровляясь к немощным по вере, совершенные не унижают тем своей веры, а немощных предохраняют от греха (Рим. 14:22–26). «Ты имеешь веру (не стесняющуюся вопросами о пище)? Имей ее сам в себе пред Богом. Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает. А сомневающийся, если ест, осуждается, потому что не по вере; а все, что не по вере грех». Это наставление Св. Апостол сопровождает молитвенным воззванием к «могущим утвердить» поучаемых им римских христиан «единому премудрому Богу, чрез Иисуса Христа». Но снисхождение к несовершенным и незрелым понятиям немощных в вере не будет ли лицемерием? «Нет, – отвечает Св. Златоуст, – твой поступок не лицемерие, напротив, он послужит к созиданию и сбережению брата».

д)

Наконец, самая справедливость требует того, чтобы сильные приноровлялись к немощным, а не наоборот (Рим. 15:1–13). «Мы сильные (т. е. понимающие истинное значение пищи и пития) должны сносить немощи бессильных (т. е. не возвысившихся до такого понимания), и не себе угождать… Ибо и Христос не себе угождал». А посему христиане из иудеев, еще немощствующие привязанностью к ветхозаветной обрядности, и христиане из язычников, свободные от сей привязанности «дабы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа», – должны принимать друг друга (т. е. не чуждаться, а иметь общение между собой), «как и Христос принял (тех и других) в славу Божию. Разумею то, – присовокупляет Апостол, – что Иисус Христос сделался служителем для обрезанных, ради истины Божией, чтобы исполнить обещанное отцам, а для язычников из милости, чтобы славили Бога», – как о том предсказывали пророки. Сам Апостол Павел подавал в себе живой пример, как должно сносить немощи бессильных, ибо, как примечает Святой Златоуст, «он сам обрезывал, стриг волосы, приносил иудейскую жертву и проч.»; или, как сам о себе говорит Апостол, – «всем бых вся (конечно, в вещах безразличных), да всяко некия спасу» (1Кор. 9:22).

В заключении Святой Апостол Павел:

а) Рим. 15:14–16. Сначала объясняет Римлянам, что вдохновило его с такой смелостью и настойчивостью написать им послание. Хотя «и сам я уверен о вас, братия мои, что вы полны благости, и исполнены всякого познания и можете наставлять друг друга; но писал вам с некоторой смелостью, отчасти как бы в напоминание вам (того, что вы знаете), по данной мне от Бога благодати» быть Апостолом язычников. Иначе сказать, Св. Павел указывает на свой апостольский долг.

б) Рим. 15:17–21. Как на новую причину своего воодушевления и смелости в послании к Римлянам, Апостол указывает на обычный проповеднический успех свой «в покорении язычников вере словом и делом, силою знамений и чудес, силой Духа Божия; так что благовествование Христово распространено мною, – прибавляет Апостол, – от Иерусалима и окрестности до Иллирика».

в) Рим. 15:22–33. Далее назначает время своего прибытия в Рим, чему с давних лет все мешали проповеднические труды его в отдаленных от Рима странах. Апостолу остается только доставить Иерусалимским христианам денежное вспоможение от братий Македонии и Ахаии. «Исполнив это и верно доставив им сей плод усердия, я отправлюсь, – говорит Апостол Римлянам, – чрез ваши места в Испанию» (Рим. 15:28). Посему Апостол просит у Римлян молитв, «дабы мне в радости, если Богу угодно, прийти к вам и успокоиться с вами» (Рим. 15:32).

г) Рим. 16:1–24. Оканчивает свое послание Св. Апостол рекомендацией подательницы оного Фивы, диакониссы Кенхрейской, а также поимянными приветствиями многим римлянам и от себя, и от некоторых, находившихся с ним лиц, не преминув при сем случае включить увещание об уклонении «от производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому Римляне научились», и выразить желание, чтобы они были «мудры на добро и просты на зло» (Рим. 16:17–20).