Из пережитого : Речь, сказанная преосвященным Мелетием, епископом Рязанским и Зарайским в собрании миссионерского казанского съезда в Казанской Духовной Академии 2 августа 1897 года

Под этим заглавием напечатана в «Миссионерском Обозрении» речь нашего Архипастыря, Преосвященного Мелетия, на миссионерском Съезде в Казани. Воспроизводя ее на страницах Епархиальных Ведомостей, считаем не лишним коснуться тех толков, какие появились о ней в светской печати, преимущественно – так называемой либеральной («Русские Ведомости» № 221, «Вестник Европы» и др.). Своеобразное освещение вопросов религии в этой прессе – известно, и ни для кого не было бы неожиданным встретить здесь отрицательные суждения о занятиях миссионерского Съезда, это в порядке вещей. Но вот что печальнее всего! Корреспондент «Русских Ведомостей», сообщая в своем тоне о ходе рассуждений на Казанском Съезде, между прочим, вырвал из речи Преосвященного одну фразу, исказил ее, и в таком виде пустил в обращение. Так в «Русских Ведомостях» было передано будто: «Преосвященный Мелетий рекомендовал вниманию Съезда важную меру для успеха миссионерского дела: это – конфискация имущества всех раскольников и сектантов», между тем как в речи Преосвященного высказано было совсем не то: говорилось о «конфискации кагальных касс, имеющих противогосударственное значение» у сектантов, «не признающих ни церкви, ни царя, ни властей»¹. Это, как видим, совсем другое дело. Впрочем, более беспристрастные органы печати («Новое Время» № 7789, «Русский Труд» № 36) по достоинству оценили неправильное сообщение корреспондента. «Новое Время» еще до появления в печати речи Преосвященного в том виде, как она была произнесена, высказало, что «корреспондент Московской газеты передал неверно то, что происходило на Съезде, так как меры, подобно указываемой им, никогда не были в духе нашей церкви и нашего духовенства». Конечно, так. Напомним поборникам гуманных чувств к заблуждающимся в вере, что речь Преосвященного Мелетия, ознаменовавшего свою свыше 30-ти летнюю практическую миссионерскую деятельность именно любовью и участием и к иноверцам-инородцам имеет иную цель. Энергичное слово Архипастыря-миссионера, касаясь наболевших вопросов миссии, обнаруживает те противозаконные приемы раскольников и сектантов, какие употребляются ими для пропаганды своего лжеучения, особенно в отдаленной и неустроенной Сибири. Высказанные меры касаются не убеждений и верований заблуждающихся, а «ненормальных проявлений в жизни раскола», направленных ко вреду Православия, каковы: эксплуатация богатыми раскольниками и сектантами бедного православного люда, имущественный захват, собирание денежных средств для противодействия делу миссии, нарушение семейных прав и проч. К всему этому светская власть не может относиться индифферентно; ее долг – восстановить узаконенный порядок вещей, употребить свои принудительный меры против нарушителей закона для ограждения Православия, понятно, не простирая их на религиозное сознание заблуждающихся. С этой стороны речь Преосвященного имеет глубокий интерес и не допускает никаких перетолкований.

Не без смущения хочу говорить об общем предмете суждений ученого и благочестивого собрания, достопочтеннейшие отцы и братия мои о Христе. Долгое время мне суждено было жить в диких странах, в степях, в тайге и тундрах. Мое служение было в миссиях противоязыческих, но в тоже время мог я наблюдать и за расколом и сектантством.

Я намерен высказать несколько мыслей о расколе в отношении церковно-общественном, экономическом и административном, не входя в рассмотрение расколоучения и недоуменных вопросов по предметам пререканий. Эти мысли навеяны на пути из Рязани в Казань и взяты из опыта.

Раскол, не имеющий юридического права на существование, однако же упорно держится, несмотря на то, что нарушает он законы церковные и гражданские. Церковь и государство давно уже сознают его вред, взвешивая лишь, насколько одна секта вреднее другой, или один толк другого толка хуже. Все здравомыслящие видят эти уклонения и заблуждения, с их ненормальными проявлениями в жизни раскола, а все терпят и недоумевают. Придумываются средства к ограничению зла уже очевидного, выступают и борцы, искусные в слове и Писании; но и раскол в своей вековой распре не молчит и, как бы уже испытанный в борьбе, с большею смелостью отваживается отстаивать свою позицию, обнаруживая иногда энергию, достойную лучших целей. У нас на это дело изыскиваются и тратятся немалые средства, нелегко собираемые от православных, – а раскол не тужит о средствах и по-видимому обладает большими запасами для этой борьбы. В чем же заключается сила раскола, если она не фиктивная, a действительная, притом угрожающая опасностью для Церкви и государства?

Раскол возник в России при исправлении богослужебных книг, усилился вследствие разных исторических обстоятельств, рассеялся по всем краям России и скрылся за границей, где в свою очередь получил воздействие со стороны разлагающагося Запада в его превратных учениях и сектах, посеваемых теперь на родной нам почве.

Никакое общество не можете действовать без внутренних сил и внешних средств. Так и раскол. Он получил замкнутость, отчуждение, стал таиться от света и людей, и жить по-своему, во имя неприкосновенной старины. Он недоверчив ни к кому, кроме своих вожаков, мнимых радетелей старой веры и самозванных указателей пути спасения. Во всем остальном мире он видит враждебные дейсгвия сил антихриста и слуг его. Этого воззрения он держится упорно, и в результате является коснение в невежестве и грубых пороках, во вражде, своекорыстии и человеконенавистничестве. Духовными дарами Церкви он хочет пользоваться святотатственно. Попирая голос совести в вопросах о самых священных предметах, он мрачно смотрит на мир и все окружающее. Сам он уготовал себе эту темницу без просвета. Кажется, пора бы ему задохнуться в этой душной атмосфере. Кругом его тьма непроглядная и всюду чуются враги. Так смотрит он и на представителей власти – духовной, гражданской и государственной. Чуждаясь просвещения, последователи раскола лишаются и добрых плодов просвещения, в смысле правильного образа жизни, общественного спокойствия, мира и счастия, и залогов душевного спасения. А стоило бы только старообрядцам оставить свое упорство и недоверие, поискать истины и открыть слух свой к голосу любви Евангельской, к ним простираемому, – тогда отпала бы от их очей завеса, скрывающая от них обилие света в Церкви православной, и водворившееся царство любви Христовой приобщило бы их к наследию вечных благ.

К сожалению, число раскольников и сектантов у нас считается миллионами. Уменьшается ли это число или, напротив, растет и множится? Во всяком случае эта устарелая болезнь государственного организма, требующая врачевания сильными средствами и мерами. Ведь это наш русский народ – искони православный – сделал такое уклонение в сторону ненормальной жизни. Не истощает ли эта устарелая болезнь внутренних сил всего организма православной России?

Чтобы уяснить этот вопрос, можно сделать сопоставление однородных явлений в народной жизни. Есть у нас инородцы в составе Российской империи, увлеченные в чужеземное суеверие буддизма. Это – буряты, принявшие веру из Китая и Монголии, доныне тяготеющие к этим странам, откуда перешла к ним эта суетная вера. Уже много потрачено средств этого доверчивого народа на возведение языческих капищ, и до сего времени он продолжает нести свои дары в Тибет, Китай и Монголию. Разве это не истощает нашу страну? Разве не лучше бы направить этот поток народного богатства в общее русло внутреннего благоустройства в нашем Отечестве, хотя бы и пришлось употребить усиленные расходы на усиление православных миссий для обращения этого народа в истинную веру? Но у нас средства на такое великое дело, как дело миссии, настолько еще ограничены, что при них самые энергичные действия миссий, в настоящем их составе и положении, не могут оказать своего благодетельного влияния в желанной мере.

В России немалое число евреев; опять сила, истощающая наши русские общества. Кагал – эта великая сила их космополитизма – поддерживается сборами, а страсть к стяжаниям известна всему свету. Где ни появятся евреи, всюду выжимают достояние у честных граждан и доводят их до обеднения и безвыходного положения. Видно, не стало уже возможности выносить это зло, что евреев стали ограничивать в правах их местожительства. То же должно сказать и о вреде от раскола и сект. Тут та же система эксплуатации для поддержания того строя жизни, какой избирают себе раскольники и сектанты. Без материальных средств нельзя жить и расти никакой общине. Прекратить приток этих средств путем закона и справедливости, и это будет самым верным средством не только ограничивающим, даже радикально останавливающим развитие такой нравственной болезни общественного организма.

А что раскольники и сектанты неразборчивы в средствах приобретения, это видно из опытов. Появляются, напр., раскольники – переселенцы на Алтае, – они самовольно занимают земли, принадлежащие калмыкам, безданно-беcпошлинно, без всякого согласия прежних владельцев, причиняют такое насилие христианам-инородцам. Возникают жалобы, а захваты остаются в руках тех же хищников. Появлялись они еще ранее на землях Бурятских за Байкалом среди ясачных христиан: сначала будто бы временно живут для прокормления скота, с шалашами для пастухов. Проходят десятки лет, и они уже смотрят настоящими хозяевами чужих земель и совершенно выгоняют прежних владельцев. Раскольник богатеет, а православный делается бедняком и бобылем обездоленным. Возникает дело. Приезжают земские чиновники – землемеры время от времени, a дело остается все в том же положении. Где ни появляются раскольники, сектанты, – напр., скопцы в Якутской области, – всюду они становятся за короткое время зажиточнее старожилов – наших православных, приобретая себе стяжания всеми неправдами. В общественном быту у них существует круговая порука, взаимопомощь, хотя эгоистическая, общинная касса для выкупа из рук правосудия, с целью отстоять интересы своей общины и обессилить противную ей (православную) сторону. На все это нужны средства. Являются неизбежно темные общественные поборы, и собираются таким путем огромные суммы и тратятся на поддержание суеверий и заблуждений раскольнических и сектантских толков. Сборы эти и по существу, и по целям противозаконны, а потому и не должны бы быть терпимы. Правительство (местная администрация) не может не знать об этом: ибо сборы эти легально гарантированы общественными приговорами. Тем не менее темные сборы существовали и не вывелись.

Наши православные миссии уже не раз обнаруживали это зло. Были и меры к пресечению так называемых «темных сборов» – самых отяготительных для народа и несправедливых. Но положение дела не улучшилось. Во тьме все это ведется; иначе нечем поддержать неправое дело. Тем питаются болезненные чужеядные наросты. К чему это поведет, как не к большому вреду для всего общественного и государственного строя? Государственные налоги незначительны, они не отяготительны для народа и вполне справедливые, идут они на благоустройство государства. А корысть ненасытна, – темный сбор неограничен, собирают при всяком случае, и за обычай. И вот естественно, вытекает такое чудовищное явление, что правительство высылает в Якутскую область новых – не признающих ни церкви, ни царя, ни властей, и отказывающихся платить подати и отбывать общественный повинности. Дальше уже некуда идти! Это последне слово расколо-сектантства. Средства нужны ему для поддержания собственного строя, а не на благоустройство государства. Никакая сила разумных доказательств не убедит очумелого сектанта, пока не ограничат его имущественных прав и не будут конфисковывать кагальных касс, имеющих противогосударственное назначение. Раскольнические общества, сектантство, нагло нарушающие законы церковные, гражданские, государственные – не должны пользоваться правами гражданства, наравне с православными сынами отечества. Всякий нарушитель закона подлежит строгой ответственности за нарушение и в известных случах лишению прав состояния. Но у нас, к сожалению, люди, ставшие в упор законному строю жизни, нарушающие на каждом шагу закон, избегают ответственности по закону правды, обязательному для всех. Укажем факты. Раскольники и сектанты живут невенчанными законным браком; следовательно, их дети – незаконные, не имеющие права наследовать имущество. Стоить соблюсти этот закон, и тогда нажитое всеми неправдами имущество не будет оставаться в обществе раскола или сектанства, а будет достоянием казны, и пойдет оно на дела благие, на усиление государства, а не к ослаблению его способов приводить в исполнение предначертания правительства. Было оказываемо расколу снисхождение – записи их сводных браков в метрики при волостях, но они и этим пренебрегли. Следовательно, они показали себя недостойными и этой милости и, пренебрегая сердоболием Правительства, сами себя лишают права считать свое поколение законным. Следует разобраться в этом хаосе, иначе нельзя ожидать добрых последствий.

Существует в расколе связь, и идут взаимные сношения в целях пропаганды. Московские богачи из этой категории раскидывают свои сети на всю Русь. Есть и за границей – в Румынии, Пруссии, Австрии – заправилы. Без денежных средств они не могут, конечно, расширить свои действия. Появились заграничные издания, ратующия за раскол и сектантство.

Пресечь это зло – задачи правительства, от которого и остается ожидать деятельной помощи церковному воздействию на людей, обращаемых с стропотного пути на путь правды и закона. Некратковременное служение мое на миссионерском поприще доставило мне возможность ценить услуги гражданского начальства в трудных делах миссии и сохранить ко многим лицам гражданской администрации благодарную память и признательность. Но бывали и иного рода явления. Раскольникам часто удается скрывать концы в воду в своих самых отчаянных похождениях вопреки закона и правительственных распоряжений. Доносит, например, миссионер об оказательстве раскола, и все знают, что это действительно так. Командируются гражданские исполнители, но, чрез тайные сношения, изобличаемые в неправде успевают в одну ночь скрыть следы своего преступления. В каком же положении становится миссионер? В глазах своего начальства он – лжец и клеветник, хотя и доказывал истинное положение вещей. Невольный страдалец уже теряет доверие начальства. Не будь такой измены, – истина торжествовала бы и побеждала бы те коварства, какие строит злоумышленный раскол, и порабощенный народ отрезвился бы к познанию истинного пути жизни. Чем чаще были бы случаи такого обнаружения в глазах народа, – тем яснее для него становилась бы необходимость оставить путь погибельный и идти на жизненный путь св. Православия. Кто имеет веру и совесть, тот везде может приносить пользу. И светский чиновник с верой в Бога, с любовию и желанием добра, идя прямым путем, не кривя совестию – своими действиями и исполнением закона, приносить великую пользу для Церкви, как и духовный деятель, когда не скрывает истину, пленительно действующую на умы и сердца народа. Всякая добрая услуга со стороны светского лица, или земского чиновника, в виде вразумления и обуздания раскола, надолго изменяет грустный порядок вещей на лучшее. И дай Бог, чтобы чаще и чаще делались такия вразумления!

Все это было изведано мною на практике в течение 35 лет. Наблюдения за расколом в Забайкалье, над сектантством в Якутске привели меня к таким убеждениям. Теперь приходится наблюдать за расколом внутри России. Раскол Сибирский с приливом русского – православного элемента и по причине переселения на Дальний Восток должен значительно измениться. Едивоверие же, основанное в нескольких пунктах, должно укрепиться с уменьшением соблазна от старых приверженцев раскола. Что же касается здешнего раскола и сектантства, то нельзя не признать за Россией преимущества духовных сил в лице образованных и умудренных наукой и опытом духовных деятелей – миссионеров, неусыпно бодрствующих на страже Господней в охранении православной паствы от волков, губящих стадо Христово.

Уповаю на всесильную помощь Божию в трудном деле обращения заблудших. Дух Святой да наставит всех нас на истину Свою!