Иосиф (Петровых Иван Семенович), митрополит Одесский и Херсонский

Родился 15 декабря 1872 года в г. Устюжне, Новгородской губернии.

Окончил Устюжское духовное училище и Новгородскую семинарию.

В 1895 году поступил в Московскую духовную академию, где вскоре проявил себя усидчивым и способным к серьезному труду и ученым занятиям. Он успешно и с одобрением выполнил задание Академии Наук, записав по выработанной программе северный народный выговор.

В 1899 году окончил Московскую духовную академию первым магистрантом и оставлен профессорским стипендиатом при академии.

9 сент.1900 г. утвержден исполн. должность доцента академии по кафедре Библейской истории.

26 авг.1901 г. епископом Арсением (Стадницким), ректором академии, был пострижен в монашество.

30 сент. рукоположен во иеродиакона, а 14 октября – во иеромонаха.

В феврале 1903 года удостоен степени магистра богословия и утвержден в звании доцента.

9 дек.1903 года назначен экстраординарным профессором и инспектором Московской академии.

18 января 1904 года возведен в сан архимандрита.

В июне 1906 года назначен настоятелем Яблочинского Свято- Онуфриевского первоклассного монастыря, Холмской епархии.

С 1907 г. – настоятель первоклассного Юрьева монастыря Новгородской епархии.

15 марта 1909 года хиротонисан во епископа Угличского, викария Ярославской епархии.

Хиротония состоялась в Свято-Троицком соборе Александро- Невской Лавры. Чин хиротонии совершали: митрополит СПБ Антоний, митрополит Московский Владимир, митрополит Киевский Флавиан и другие.

На этой кафедре пребывал много лет и был возведен в сан архиепископа.

В 1905–1910 гг. архимандрит Иосиф издал свой дневник под заглавием: «В объятиях Отчих. Дневник инока”.

Дневник состоял из двенадцати томов, из которых первые семь томов вышли в свет в 1905 году, т.е. не более чем через четыре года после пострижения. Отсюда видно, как внимательно автор дневника углублялся в себя и записывал каждое свое душевное движение. В дневнике много говорится и о взлетах его духа, и об искушениях – приливах гордости и самомнения, и о других духовных переживаниях. Из этих записей ясно, что архимандрит Иосиф был человек аскетически настроенный, опытный, как инок, но горячий, резко реагирующий на внешние раздражения; энергичный, но неприспособленный к административной работе, которой много выпадает на долю настоятеля монастыря и еще больше на долю епископа. Архимандриту Иосифу больше подходила тихая монастырская жизнь.

«Он очень любил служить литургию и служил каждый день, но это служение фактически было для него вспомогательным средством его иноческой жизни. Он не пастырствовал, он только служил. Инок поглощал в нем пастыря».

При таких свойствах характера, требовавших уединения и самоуглубления, архимандрит Иосиф был поставлен во главе сначала монастыря, а потом видного викариатства, где требовались и административные способности, и умение разбираться в людях, которого ему тоже не доставало. Возникавшие на этой почве трудности еще более усиливали свойственные молодому епископу порывистость и неуравновешенность.

Обязательное общение с людьми постепенно изменило внутренний облик епископа Иосифа. Он чаще стал смеяться, не считая уже этого за грех, чаще допускал осуждение ближних, раздражался на подчиненных, хотя случалось, что желания, не выполненные ими, были у него только в уме. Раскаиваясь в этом, он много молился и плакал и, наконец, дошел до того, что заболел мучительной болезнью, межреберной невралгией.

В то же время епископ Иосиф «стремился пребывать в любви к Богу и Божией Матери”, в молитвах просил у них помощи, и «Господь посылал ему иногда некое утешение».

В 1911 году он посетил Афон, что подкрепило его силы.

Для всей деятельности митр. Иосифа имели громадное значение слова, сказанные в приветственной речи при его пострижении, постригавшим его епископом Арсением:

«Теперь, когда хулится имя Божие, молчание постыдно и будет сочтено за малодушие или бесчувственную холодность к предметам веры. Да не будет в тебе этой преступной теплохладности, от которой предостерег Господь. Работай Господеви духом горяще"·

К несчастию, горение духа митр. Иосифа не было ровным и согревающим. Оно давало бурные вспышки и закончилось пожаром, погубившим и его самого, пожаром, окончательно который Русской Церкви не удалось еще затушить и доселе.

В 1920–1921 гг. архп. Иосиф был назначен архиепископом Ростовским, викарием Ярославской епархии.

С 1920 по 1925 гг. он временно управлял епархией Новгородской и Старорусской.

Во время обновленчества архп. Иосиф затворился в Угличском Алексеевском монастыре и оттуда управлял епархией, не участвуя активно в борьбе с обновленчеством, но и не сочувствуя ему. Впрочем, держался он так, что завоевал доверие митрополита Петра Крутицкого, которые в своем завещании от 6 декабря 1923 года поставил его третьим кандидатом в Заместители Патриаршего Местоблюстителя.

В августе 1926 года архп. Иосиф был назначен митрополитом Ленинградским и 29 августа прибыл в Ленинград. Вечером этого дня (канун памяти св. Александра Невского) и утром в день праздника он совершил торжественное богослужение в Троицком соборе Александро-Невской Лавры. Ленинградцы, давно уже не имевшие своего митрополита, встретили новоприбывшего с большой радостью, как стойкого борца за чистоту православия. Несмотря на дождь, улицы и площадь около собора были заполнены народом; многие подходили под благословение со слезами. К сожалению, такой прием имел дурные последствия для митр. Иосифа: он приписал своим личным достоинствам чувства, вызванные им, как православным святителем, и счел себя незаменимым в Ленинграде.

31-го августа митр. Иосиф выехал обратно в Ростов, чтобы проститься с прежней паствой и подготовиться к переезду, но обстоятельства сложились так, что вернуться в Ленинград он не смог. Целый год он управлял епархией через своих викариев, приезжавших к нему в Ростов. Такое ненормальное положение грозило затянуться надолго. Ввиду этого, Священный Синод под председательством митрополита Сергия 17 сентября 1927 года, постановил «по соображениям большей пользы церковной” перевести митрополита Иосифа в Одессу.

Случайно или по чьему-то умыслу, своевременно отправленное письмо с указом было доставлено с большим опозданием. Митрополит Иосиф узнал о назначении через третьи руки и воспринял его как величайшую несправедливость, как следствие интриги. Под влиянием такого убеждения, он 28 сентября 1927 года написал митрополиту Сергию письмо, в котором, со свойственной ему горячностью протестовал против перевода.

Волновавшие его чувства митрополит Иосиф излил перед приехавшим к нему викарием, епископом Димитрием Гдовским, а тот, возвратившись в Ленинград, рассказал прихожанам о настроении митрополита. Безусловно, и перед ростовскими знакомыми митрополит Иосиф не скрывал этих чувств и подозрений. Поэтому, хотя он и отрицал свою прикосновенность к начавшимся вскоре волнениям в Ленинграде и к дурному приему, который ростовчане оказали вновь назначенному к ним епископу Иннокентию (Летяеву), – все же и то, и другое, несомненно, произошло под его нравственным, хотя, может быть, и невольным, влиянием.

Была и другая причина, приведшая митрополита Иосифа к конфликту с церковным руководством. Митрополит Иосиф, чуть ли не с самого вступления митрополита Сергия в управление Русской Православной Церковью, относился к нему настороженно, не одобрял многих его мероприятий, не доверял ему. Благодаря этому недоверию он и начал искать тайные пружины в распоряжении о своем переводе, а некоторые действия Заместителя, вынужденные требованиями момента, рассматривал, чуть ли не как сознательное предательство Церкви Божией.

Такая постановка вопроса имела громадное значение для многих, пожалуй, для большинства отделившихся. Редкие решились бы порвать с законной церковной властью только из-за несправедливости, причиненной хотя бы и любимому архипастырю.

Другое дело, когда эту власть обвиняют в совершении определенно противоканонических деяний, когда дело представлено так, что отделение является как бы долгом каждого православного христианина.

Правда, в начале Ленинградского раскола митрополит Иосиф, как будто избегал окончательного разрыва: одобрив в частных письмах отход Ленинградских епископов и благословив их не подчиняться последовавшему затем запрещению митрополита Сергия, сам он открыто не порывал с ним и, пока было возможно, отрицал свое влияние на викариев. Впрочем, письма, которые он за этот период написал митрополиту Сергию, почти не оставляли надежды на мирный исход конфликта.

Тон писем митрополита Иосифа резко обличительный, и, в то же время, в них много личного. При чтении этих писем подчас становится просто жалко издергавшегося старика, особенно когда он пишет о насильственной разлуке с полюбившими его ленинградцами и ростовчанами, или когда говорит, что его «соблазняет сейчас лишь одно законное для всякого человека желание – не пропасть совсем от нужды и голода». (В Ростове он имел возможность продавать остатки своего имущества).

Однако, очень заметно, что все ожидаемые трудности, так же, как ранее перенесенные страдания, на которые митрополит Иосиф ссылается, – все это сильно преувеличено. Такие высказывания говорят, прежде всего, о повышенной возбудимости писавшего, не дающей ему возможности спокойно обсудить создавшееся положение. Ведь его переводили не в какой-то маленький, глухой городишко, а в Одессу, где погибнуть от нужды ему бы, конечно, не дали; и неприятностей он до сих пор перенес гораздо меньше, чем многие другие. Так же не выдержано и логически не обосновано его утверждение, ставшее впоследствии одним из тезисов иосифлянства, – утверждение о том, что канонические правила запрещают переводить епископов. Ведь если бы он действительно считал это законом, не терпящим исключений, то обязан был бы заявить протест еще тогда, когда его из Ростова перевели в Ленинград.

Затем в письмах ясно проглядывает мысль, что митр. Иосиф является (уже является!) одним из Заместителей Патриаршего Местоблюстителя и в качестве такового служит предостережением митрополиту Сергию о возможности его духовного падения. Другими словами, по мнению митрополита Иосифа, он может в любой момент предъявить свои права на возглавление Русской Православной Церкви не только в случае физической невозможности митрополиту Сергию управлять, но и если совершится его «духовное падение». А кто будет определять, совершилось ли это падение? Опять митрополит Иосиф.

Это было уже, похоже, на духовную прелесть, – самомнение, закрывавшее возможность видеть собственные грехи.

Той же чертой характера митрополита Иосифа, заставившей его потерять чувство веры, можно, пожалуй, объяснить и чрезвычайную язвительность его упреков и обвинений. Его эпитеты доходят в отдельных случаях до возмутительной грубости; он не стесняется в выражениях, даже если они относятся к Церкви.

«Будто и не он пишет вовсе. У него будто злоба какая», – замечает по этому поводу архиепископ Иларион (Троицкий).

Один из православных епископов, имевший доступ к переписке двух архиереев, так характеризует их:

«В то время как митрополит Сергий призывает к миру и любви, умоляет прекратить раздор, в то время как он указывает, что и он не безгрешен, что и у него были ошибки, в то же самое время митр. Иосиф не хочет признать за собой ни одной ошибки, считая, что он прав, и всегда был прав, и только один он правильно судит и понимает каноны».

Следствием такого состояния духа явилось отделение. 24 января 1928 года митрополит Иосиф, вместе с митрополитом Агафангелом и его викариями, подписал акт отхода от Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, митрополита Сергия. Но он пошел дальше своих сотоварищей. В то время как они официально пробыли в разделении немногим более трех месяцев, митр. Иосиф остался в нем до конца жизни, теперь уже открыто возглавив названный его именем раскол.

14/27 марта 1928 года, сессией Священного Синода было вынесено постановление о лишении митр. Иосифа кафедры и запрещении его в священнослужении; он, как раньше его викарии, не подчинился этому постановлению.

С февраля 1928 года митр. Иосиф проживал в Николо-Моденском монастыре Новгородской губернии, в 35-ти верстах от своего родного города Устюжны, затем выбыл в Казахстан. Там он прожил несколько лет недалеко от Аральского моря, работал бухгалтером на Медном комбинате.·

Год смерти его неизвестен, но известно, что он умер, не примирившись с Православной Церковью.

ТРУДЫ:

(Перечисление трудов без указания года издания взято из Бел. т.VII, стр·482–464).

«Слово похвальное Пресвятыя Владычицы нашей Богородицы Приснодевы Марии, чудотворного Ее образа «Одигитрия», яже избави град Устюжну от безбожных ляхов и немец«·

(Незабвенная милость Божией Матери городу Устюжне в смутную годину отечества).

«Слово любви к духовному юношеству».

«Богосл. Вестн.»

«Самуил и Саул в их взаимных отношениях»·

(Пробная лекция).

Сергиев Посад, 1900.

Речь над гробом профессора Московской Духовной Академии Андрея П.Смирнова.

«К вопросу об источниках по Библейской Истории"·

(Стипендиатский отчет).

«Святая гора Мориа».

«Душеп.·Чтение».·

«Мир ли вход твой?»

(Размышление на Новый Год).·

«Река Иордан».

«Божественная жажда» (Проповедь).·

«Тайна любви ко врагам».

«Вопль нарушенного отдыха».

Журнал «Божья Нива», Троицкий собеседник.

«Школа и молитва».

«Свет от школы за стенами школы».

«Школа и паломничество».

«Школа в Великом посте».

«Праздник школы – акты».

«Нечто о дисциплине».

«Лето и курсы».

«Непогоды над школьной нивой и отрадные явления».

«Школьные библиотеки».

«Собеседования в школах».

«Школа – воспитательница народа”·

«Трогательные факты в школьной жизни”·

«Союз священника и учителя”·

«Насилие католицизма над православными школами”·

«Главные виды школьного труда”;

а) сельскохозяйственные занятия; б) ремесленные занятия; в) рукоделие в школах.

«Здоровье, как предмет воспитания”.

«Из области идеалов и действительности”.

«Как растет незаметно быстро в школе душа детская”.

«Отрадная теснота и прискорбный простор храма Божия”.

«Школа как идеал семьи”.

«Бытовое невежество в среде русского народа”.

«Религиозное невежество"·

«Меры поднятия церковности в школах”.

«Беседа архипастыря с духовенством по вопросам церковно школьного дела”·

«Симпатичный пример отношений архипастыря к своим епархиальным школам”·

«Патриотические отклики детей на войну”.

«Прощальная беседа учителя с учениками в день разлуки их со школой”·

«Детские игры – важное воспитательное средство».

«Девушка-учительница, как лучшая воспитательница школы».

«Два светлых примера полезного и самоотверженного служения учительниц».

«О необходимости большего просвещения будущих крестьянок-матерей».

«Гигиена народной жизни и ее лучший проводник школа».

«Симпатичная деятельность женских монастырских школ».

«Добрые речи к труженикам школы».

«Церковность» (Ее важное значение и необходимость в школе и жизни).

«Как воспитывается неблаговоспитанность».

«Святая просьба».

Библиографическая заметка о книге:

«В стране священных воспоминаний».

«Новгор. Еп. Вед.” Торжество Православия в селе Наронове Крестецкого уезда.

Статья «Ианней Александр”. (Прав. Богосл. Энц)

-«- TOC \o «1–5» \h \z «Иоанн Гискальский». -»-

-«- «Иоанн, сын Маттафий». -»-

-«- «Иоанн Гиркан». -»-

-«- «Иосиф Флавий». -»-

-«- «Иоталата». -»-

-«- «Иуда Маккавей». -»-

-«- «Иуда Галилейский». -»-

-«- «Иудеи». -»-

-«- «Иисус, сын Иоседеков». -»-

«Матерь Божия – Благодатная Матерь народа русского"·

Сергиев Посад, 1902.

«История иудейского народа по археологии Иосифа Флавия». (Опыт критического разбора и обработка).

Сергиев Посад, 1903.

Речь пред защитой магистерской диссертации.

«Богосл. Вестн.» 1903, окт., стр.298.

Магистерский диспут.

«Богосл. Вестн.» 1903, окт., стр.305.·

«От крупиц Евангельских». Беседы инока. Сборник проповедей. Сергиев Посад, 1904.

«Вера и Церковь», 1904, № 10, стр.808–809.·

«Учение Лейбница о происхождении и сущности зла».

Харьков, 1905.·

«В объятиях Отчих». – Дневник инока, т.Ι-VII.

Сергиев Посад и Ростов-Яросл. 1905–1910 гг.

«В объятиях Отчих». – Дневник инока, т.VIII-IX.

Сергиев Посад, 1913.

«В объятиях Отчих». – Дневник инока, т.Χ-ΧΙ.

Сергиев Посад, 1914.

«Новое чудо милосердия Царицы Небесной в г. Ростове Великом». Сергиев Посад, 1911.

«Из летописей города Устюжны».

Речь при наречении его во епископа.

«Приб. к «ЦВ» 1909, № 13–14, стр.601.

Литература:

«Церк. Вед.” 1906, №28, стр.362.

-«- 1909, №II, стр.78.

«Приб. к «ЦВ» 1909, №12, стр.574–575.·

«ЖМП» 1935, №23–24, стр.3.

«Состав Св. Прав. Син. и Рос. Церк. Иерархии на 1917 год», стр.48–49.·

«Урал. Церк. Вед.» (обновл.) 1928 г., № 5–6, март, стр.7.

«Красный Архив» 1930, т.40, стр.73.

«Правда о религии в России»·

МП, 1942, стр.27.·

Елевферий митр.: «Неделя в Патриархии». Париж.

1933, стр.124–126, 133, 137 и др.

Елевферий митр.: «Соборность Церкви. Божие и кесарево».

Париж, 1933, стр.196–207·

Иоанн Снычев архм.: «Церковные расколы».

Булгаков, стр.1418.·

ФПС I, № 29, стр.2.

ФПС III, стр.3.

ФАМ I, № 129, стр.10.

БЭЛ т.VII, стб.481–484.

НЭС т.XX, стб.210.

Газ. «Безбожник», 1938, I апр. (ст.Н.Платонова).

«М Iosif war der Führer jener Christen und Hierarchen, die am strengsten und konsequentesten die Deklaration des M Sergij von 1927 ablehnten. Deshalb verfolgte ihn die Sowjetregierung mit unversöhnlicher Unerbittlichkeit. Schon als Kandidat für das Amt des stellvertretenden Patriarchatsverwesers wurde er durch den Eingriff der Regierung gehindert, dieses Amt zu übernehmen. Seine ablehnende Haltung gegenüber der Deklaration des M Sergij hatte Verhaftungen und Verbannungen zur Folge, die insgesamt fast zehn Jahre ausmachten. Diese Jahre, die er in den kleinen Städtchen Aulieta und Čekment in Kazachstan verbringen mußte, waren für den gesundheitsschwachen Metropoliten sehr qualvoll; er litt an einem Darmgeschwür, und die Lebensumstände waren für ihn sehr hart. Er litt viel unter der abwechselnden Kälte und Hitze und unter der schlechten Luft, mußte auf Brettern schlafen und hauste in einer Scheune, in der auch Schweine untergebracht waren. Seine Unterbringung in einer normalen Wohnung war nicht erlaubt. Nach manchen Zeugnissen soll es ihm gelungen sein, gelegentlich in Kontakt mit dem ebenfalls verbannten M Peter, den er als Oberhaupt der Russischen Kirche betrachtete, zu treten. Auch gelang es ihm manchmal, ihm ergebene Gemeinden zu besuchen. In den letzten Jahren seiner Verbannung trat eine Erleichterung ein: er durfte in einem Haus wohnen. Dort konnte er auch die Diät besser einhalten; man besorgte ihm sogar eine Zither und später ein Harmonium, was ihm als guten Musiker große Freude bereitete.”

Am 23.9.1937 wurden in ganz Kazachstan alle ”josifljanischen” Geistlichen verhaftet, Ende 1938 wurde M Iosif unter dem Vorwand, er stütze wandernde illegale Priester, erschossen (Joh. Chrysostomus, Kirchengeschichte II, 196–197).

Werke:

Pis’mo M. Iosifa к episkopu, otloživšemusja ot M. Sergija, in: M. Pol’skij, Novye mučeniki 11,5.

Rezolucija M. Iosifa na doklad Petrogradskich Vikariev, ot 23 Dekabrja 1927 g., ebda.

Pis’mo M. Iosifa к odnomu Petrogradskomu archimandritu, ebda. 6–8.

Rezolucija M. Iosifa о soglasij ego vozglavljat‘ dviženie otloživšichsja Petrogradskoj eparchii, ebda. 8.

Obraščenia M. Iosifa к Petrogradskoj pastve, ebda.8–9.

Iz otveta M. Iosifa po povodu ego premeščenia, ebda. 10.

Literatur:

M. Pol'skij, Novye mučeniki II, 1–11; 70; I, 180.

Prav. Put» 1980, 75–85.

Regel‘son 587f; ferner 405, 407 , 408 , 436, 438 , 440, 447 , 450, 452, 459, 464, 468, 101, 135, 137, 153, 154.

Joh. Chrysostomus, Russische Kirchengeschichte II, 187–198, 201–209, u.a. Stellen passim.

Stratonov, Russkaja Cerkovnaja Smuta (1921–31), Berlin 1932,

S. 180.

Struve 46, 48f. 152, 502–506.

G.Seide, Geschichte der ROK im Ausland, 47, 335.

I.M. Andreyev, Russia’s Catacomb Saints 109–129, passim.

Hier auch die englische Übersetzung seiner Briefe (S. 124 bis 128).

D. Pospielovsky, The Russian Church under the Soviet Regime 1917–1982 (Crestwood 1984), passim.