Глава 8

1–8 Родословная Иудифи и краткие о ней сведения. 9–27. Выступление ее с обличительной и увещательной речью в собрании старейшин города. 28–31. Ответ Озии. 32–36. Иудифь объявляет о своей попытке спасти народ от врагов.

Иудиф.8:1 В эти дни услышала Иудифь, дочь Мерарии, сына Окса, сына Иосифа, сына Озиила, сына Елкия, сына Анании, сына Гедеона, сына Рафаина, сына Акифона, сына Илия, сына Елиава, сына Нафанаила, сына Саламиила, сына Саласадая, сына Иеиля.

1. По общему обыкновению еврейских родословных, род Иудифи через 20 колен доводится до Израиля; отдельные колена взаимно восполняются в различных рукописях; не достает Симеона, последнего родоначальника пред Израилем, о котором ясно говорит в другом месте сама Иудифь (Иудиф. 9:2 ст.; ср. Чис. 1:6, 2:12). Уже предусмотрительная точность и полная согласованность родословной Иудифи с другими данными Библии устраняет всякую возможность и право отрицать действительное ее существование и трактовать всю историю ее как один сплошной вымысел. Для вымысла это было бы слишком много – видеть его обставленным столь обстоятельными и жизненно правдивыми подробностями, какими постоянно на каждом шагу сопровождает свой рассказ книга Иудифь (таковы, напр., и следующие 2–3 стихи рассматриваемой главы, и мн. др.).

Иудиф.8:2 Муж ее Манассия, из одного с нею колена и племени, умер во время жатвы ячменя;

Иудиф.8:3 потому что, когда он стоял в поле близ вязавших снопы, зной пал на его голову, – и он слег в постель и умер в своем городе Ветилуе; его похоронили с отцами его на поле между Дофаимом и Валамоном.

Иудиф.8:4 И вдовствовала Иудифь в своем доме три года и четыре месяца.

4. Время вдовства Иудифи (3 года и 4 месяца) обозначается здесь, очевидно, до описываемых событий, и, в частности, до того момента, когда Иудифь, готовясь идти к Олоферну, впервые по смерти мужа сняла с себя «одежды вдовства своего» и надела опять «одежды веселья», в которые она наряжалась при жизни мужа (Иудиф. 10:3).

Иудиф.8:5 Она сделала для себя на кровле дома своего шатер, возложила на чресла свои вретище, и были на ней одежды вдовства ее.

5. «Одежды вдовства» – простые, без всяких украшений (Иудиф. 10:3, 16:8; Быт. 38:14).

Иудиф.8:6 Она постилась все дни вдовства своего, кроме дней пред субботами и суббот, дней пред новомесячиями и новомесячий, и праздников и торжеств дома Израилева.

6. Упоминаемые здесь «дни пред субботами» и «дни пред новомесячиями» (προσάββατα и προνουμηνίαι) давали некоторым основание признать невысокую древность кн. Иудифь, ввиду того, что «предсубботия» и «предновомесячия» будто бы стали почитаться иудеями как праздники – в довольно позднее уже время. Это было бы, однако, убедительно лишь в том случае, если бы мы знали точно, в какое именно время началось празднование означенных навечерий; а раз это не поддается точному определению, естественно, не может служить и мерилом для установления даты. Сила этого опровержения и слабость возражения еще более усугубляется тем обстоятельством, что упоминание о «предсубботиях» и «предновомесячиях» в книге Иудифь носит характер случайности и подозрительности; по крайней мере – Вульгата совсем не упоминает о них, что заставляет подозревать, что не говорил об этом и оригинальный текст.

Иудиф.8:7 Она была красива видом и весьма привлекательна взором; муж ее Манассия оставил ей золото и серебро, слуг и служанок, скот и поля, чем она и владела.

7. После упоминания о муже Иудифи – Манассии, Vet. Lat. приводит также и родословную Манассии: filius Joseph filii Achitob f. Melhis f. Elia f. Nathanahel f. Syrrasadac f. Simeon f. Israel, но эта родословная, очевидно, выбрана из 1 стиха главы (из родословной самой Иудифи), на что давало смелость упоминание стиха 2-го о происхождении Манассии из одного колена и племени с Иудифью.

Иудиф.8:8 И никто не укорял ее злым словом, потому что она была очень богобоязненна.

Иудиф.8:9 Услышала она о дурных речах народа против начальника, потому что они малодушествовали по причине оскудения воды, услышала Иудифь и о всех словах, которые сказал им Озия, как он поклялся им чрез пять дней сдать город Ассириянам,

Иудиф.8:10 и послала она служанку свою, распоряжавшуюся всем ее имуществом, пригласить Озию, Хаврина и Хармина, старейшин ее города.

Иудиф.8:11 Они пришли, – и она сказала им: выслушайте меня, начальники жителей Ветилуи! неправо слово ваше, которое вы сегодня сказали перед народом, и положили клятву, которую изрекли между Богом и вами, и сказали, что сдадите город нашим врагам, если на этих днях Господь не поможет нам.

9–11. В соответствующем месте беседы Озии с народом находим лишь его простое обещание сдать город врагам («я сделаю по вашим словам», Иудиф. 7:31), если не придет помощь (через пять дней). В настоящем стихе встречаем важную особенность, что Озия «поклялся чрез пять дней сдать город Ассириянам». В дальнейшем 11-м стихе новая особенность: неразумная клятва усвояется не только Озии, но всем «начальникам жителей Ветилуи», о которых, между прочим, упоминается и в Иудиф. 7:26 ст. и далее. В еще дальнейшем 30-м стихе сам Озия, по-видимому, подтверждает верность этого, выражаясь в Иудиф. 7:31 как бы лично от своего имени («я сделаю…»), он теперь уже предпочитает говорить языком представителя других («народ… принудил нас поступить так, как мы сказали им, и обязал нас клятвою, которой мы не нарушим»). Все эти дополнения должны иметь силу по своей очевидной естественности и достаточной засвидетельствованности.

В 10-м стихе имена старейшин города по русской Библии приводятся несколько иначе, чем в параллельном месте Иудиф. 6:15: там – Хаврий и Хармий (греч. Χαβρίς и Χαρμίς), здесь же и далее в Иудиф. 10:6 – Хаврин и Хармин. Эти же имена в других параллельных местах Библии приводятся и еще иначе: Быт. 46:9 – Харми (точно с евр. ???), а в Нав. 7:1 – там же Хармий (в род. пад. «Хармия»). Настоящее точное, в соответствии еврейскому, начертание и произношение этих имен должно быть таково, каковым одно из них приводится в указанном месте Бытия, 46:9: Харми – ???, и значит – Хаври – ???. Формы – Хаврий и Хармий представляют тоже точность и соответствие, но уже меньшую, и не еврейскому, а греческому начертанию (Χαβρίς и Χαρμίς). Что же касается форм – Хаврин и Хармин, то это уже совершенное недоразумение. В обоих случаях, где по русской Библии приводятся означенные имена в таких формах (Иудиф. 8:10, 10:6), эти имена стоят в винительном падеже, причем греческие окончания их, естественно, изменяются в «ίν» (Χαβρίν и Χαρμίν). Переводчик на русский язык не задумался над этой метаморфозой, совершенно понятной в греческом тексте, не дал при этом себе и труда припомнить уже употребленные им формы имен (Иудиф. 6:15), и полагая – в Иудиф. 8:10, 10:6, что имеет дело с именами неизменяемых окончаний, перевел буквально греческие винительные падежи, прицепив к ним еще русские винительные окончания. Отсюда и вышло – вместо: Хаврия и Хармия – Хаврина и Хармина (Χαβρίν᾿а и Χαρμίν᾿а).

Иудиф.8:12 Кто же вы, искушавшие сегодня Бога и ставшие вместо Бога посреди сынов человеческих?

Иудиф.8:13 Вот, вы теперь испытуете Господа Вседержителя, но никогда ничего не узнаете;

Иудиф.8:14 потому что вам не постигнуть глубины сердца у человека и не понять слов мысли его: как же испытаете вы Бога, сотворившего все это, и познаете ум Его, и поймете мысль Его? Нет, братья, не прогневляйте Господа, Бога нашего!

Иудиф.8:15 Ибо если Он не захочет помочь нам в эти пять дней, то Он имеет власть защитить нас в какие угодно Ему дни, или поразить нас пред лицем врагов наших.

Иудиф.8:16 Не отдавайте же в залог советов Господа Бога нашего: Богу нельзя грозить, как человеку, нельзя и указывать Ему, как сыну человеческому.

Иудиф.8:17 Посему, ожидая от Него спасения, будем призывать Его к себе на помощь, и Он услышит голос наш, если это Ему будет угодно.

Иудиф.8:18 Ибо не было в родах наших, и нет в настоящее время ни колена, ни племени, ни народа, ни города у нас, которые кланялись бы богам рукотворенным, как было в прежние дни,

Иудиф.8:19 за что отцы наши преданы были мечу и расхищению и пали великим падением пред нашими врагами.

Иудиф.8:20 Но мы не знаем другого Бога, кроме Его, а потому и надеемся, что Он не презрит нас и никого из нашего рода.

Иудиф.8:21 Ибо с пленением нас падет и вся Иудея, и святыни наши будут разграблены, и Он взыщет осквернение их от уст наших,

Иудиф.8:22 и убиение братьев наших и пленение земли и опустошение наследия нашего обратит на нашу голову среди народов, которым мы будем порабощены, и будем в соблазн и поношение у тех, которые овладеют нами;

Иудиф.8:23 потому что рабство не послужит нам в честь, но Господь, Бог наш, вменит его в бесчестие.

Иудиф.8:24 Итак, братья, покажем братьям нашим, что от нас зависит жизнь их, и на нас утверждаются и святыни, и дом Господень, и жертвенник.

Иудиф.8:25 За все это возблагодарим Господа, Бога нашего, Который испытует нас, как и отцов наших.

Иудиф.8:26 Вспомните, что Он сделал с Авраамом, чем искушал Исаака, что было с Иаковом в Сирской Месопотамии, когда он пас овец Лавана, брата матери своей:

Иудиф.8:27 как их искушал Он не для истязания сердца их, так и нам не мстит, а только для вразумления наказывает Господь приближающихся к Нему.

11–27. Речь Иудифи, в высшей степени одушевленная, трогательная и разумная, носит в первой части своей (11–16 ст.) обличительный характер, во второй (17–27 ст.) – увещательный.

Вдумываясь в дело глубже, нельзя не чувствовать, что та форма, какую придал Озия своему обещанию сдать город, действительно носила вызывающе-требовательный характер по отношению к Господу Богу, с судьбами Его свободного Самоопределения. Если бы Озия выразился просто: «сдам город, если через 5 дней не произойдет изменения в его положении к лучшему», – тогда это было бы вполне в порядке вещей человеческого обсуждения. Но когда он предварительно высказал всю надежду на помощь Господа и затем поставил произвольно по своему человеческому соображению срок для этой помощи, составившей исключительно дело Божественного Самоопределения, тогда это, очевидно, было уже посягательством на указанное Самоопределение, ограничением Неограниченного и Всемогущего, Премудрого и Благостнейшего Существа: было тем, чем было подобное же действие Моисея в пустыне, когда он, не вытерпев до конца малодушного уныния народа, «искусил» Господа столь же малодушным воплем: «послушайте, непокорные, разве нам из этой скалы известь для вас воду?» (Чис. 20:10). Это было «искушение» Господа, «испытание» или «проба» Его силы, «вызов» Его всемогуществу, премудрости и благости. Это была, по тонкому определению самой Иудифи (16 ст.), как бы «отдача в залог» советов Господа Бога нашего, «угроза» Ему как человеку, подсказ Его действиям, вымогательство Его чудес. Все это заслуживало того обличения и вразумления, с какими обращается Иудифь прежде всего к начальникам города.

Вторая, увещательная часть речи, выражая надежду на то, что Господь не оставит народ свой, убежденно и обстоятельно утверждает эту надежду глубоко тонкими соображениями. Главное из этих соображений приводилось также Ахиором (Иудиф. 5:21) в предостережение Олоферну: это – верность народа Господу Богу своему и незнание другого Бога, кроме Него (20 ст.). В подтверждение этого соображения приводится (в виде вводного предложения – 18–19 ст.) напоминание, что все прежние несчастия народа вызывались изменами Богу, чего в последнее время давно не было и нет. Другое соображение в пользу терпеливого ожидания помощи Божией – то, что падение их города было бы падением и пленением всей Иудеи, со всеми ее святынями, и показывали бы как бы их (ветилуйцев) более всего виновными и ответственными за это несчастье и осквернение святынь. И наоборот – вымолив терпеливою молитвою помощь и мужественно перенеся настоящее испытание, они явятся посредниками спасения остального Израиля и святынь храма Божьего. Последнее было настолько несомненно для Иудифи, что она уже заранее призывает благодарить Бога. «За все это возблагодарим Господа Бога нашего, Который испытует нас, как и отцов наших!» (Авраама, Исаака, Иакова) – заключает вдохновенно и с пламенною верою эта удивительная женщина, самое появление которой в такие отчаянные минуты с таким присутствием духа было уже чудом, заставлявшим верить в близкую возможность других чудес, необходимых для спасения бедствующего города. Одного из таких чудес Озия ждал в ниспослании дождя, и вот теперь, видя пред собою до чудесности мужественную и вдохновенную женщину, он надеется через ее молитву испросить у Господа спасительное ниспослание дождя и просить ее вознести эту молитву (28–31 ст.). Однако и это было «подчинением» Господа ограниченным человеческим соображениям, «подсказом» Его действий, превосходящих часто всякие человеческие соображения, ожидания и предположения. Вот почему и Иудифь отвечает на просьбу Озии (о дожде) совсем другим действием, которое поистине было чудеснее дождя и по справедливости заслужило быть пронесенным «сынами рода нашего в роды родов» (22 ст.).

Иудиф.8:28 Озия сказал ей: все, что ты сказала, сказала от доброго сердца, и никто не будет противиться словам твоим,

Иудиф.8:29 ибо не с настоящего только дня известна мудрость твоя, но от начала дней твоих весь народ знает разум твой и доброе расположение твоего сердца.

Иудиф.8:30 Но народ истомился от жажды и принудил нас поступить так, как мы сказали им, и обязал нас клятвою, которой мы не нарушим.

Иудиф.8:31 Помолись же о нас, ибо ты жена благочестивая, и Господь пошлет дождь для наполнения водохранилищ наших, и мы больше не будем изнемогать от жажды.

Иудиф.8:32 Иудифь сказала им: послушайте меня, – и я совершу дело, которое пронесется сынами рода нашего в роды родов.

Иудиф.8:33 Станьте в эту ночь у ворот, – а я выйду с моею служанкою, и в продолжение дней, после которых вы решили отдать город нашим врагам, Господь посетит Израиля моею рукою.

33. Как ни предосудительным представлялось в очах Божиих, с точки зрения Иудифи, обличенное его назначение срока (5 дней) для спасения города, тем не менее Иудифь не изменяет этого срока, очевидно, не находя удобным, чтобы раз данная клятва могла быть нарушена, и идет на свое дело в полной уверенности, что в продолжение указанных дней Господь посетит Израиля ее рукою.

Решив в эту же ночь отправиться в лагерь неприятельский, Иудифь просит начальников прийти к воротам города. Это нужно было, вероятно, для того, чтобы сразу же получить их экстренное разрешение к открытию ворот, с особенной бдительностью охраняемых стражей (Иудиф. 10:9); заблаговременно же такое разрешение испрашивать было неудобно ввиду того, что могла разгласиться ее затея и возбудить излишнее и опасное любопытство. Нужно было присутствие начальников здесь, может быть, и для того, чтобы они собственными глазами видели, что дело спасения народа начато, и с большим терпением и надеждой переносили особенно тяжелые последние дни погибавшего от осады города, ожидая конца начатого.

Иудиф.8:34 Только не расспрашивайте о моем предприятии, потому что я не скажу вам, доколе не совершится то, что я намерена сделать.

Иудиф.8:35 И сказал ей Озия и начальники: ступай с миром, и Господь Бог пред тобою на отмщение врагам нашим!

Иудиф.8:36 И вышли из шатра ее и пошли к полкам своим.

34–36. Иудифь не посвящает никого, даже начальников, в планы своего предприятия. Преисполненная глубокой веры в то, что дело ее – дело Божие, она ни от кого не ждала помощи, не нуждалась ни в чьих советах и указаниях, и потому не считала нужным до времени разглашать кому бы то ни было это Божие дело. Достаточно, что эта дивная женщина, во всей этой истории действующая духом и силою истинных вдохновенных избранников Божиих, успела сразу внушить к себе столько доверия, что начальники, чувствуя близость избавления от врагов, напутствуют ее со столь облегченной душой: «ступай с миром, и Господь Бог пред тобою на отмщение врагам нашим!»