Глава 1

1–3. Известие о состоянии Иерусалима и народа иудейского, полученное Неемией от Ханани. 4–11. Скорбь Неемии и его молитвы.

Неем.1:1. Слова́ Неемии, сына Ахалиина. В месяце Кислеве, в двадцатом году, я находился в Сузах, престольном городе.

«Слова́ Неемии, сына Ахалиина». Еврейское debarim слова в надписании произведений исторических, имеет смысл широкий, ср. (1Пар. 29:29) dibrej David; (3Цар. 11:41; 2Пар. 9:29), означает слова и дела, т.е. историю вообще. Слова Неемии – история Неемии. Имя Неемии было у иудеев употребительным. В послепленное время лица, носящие это имя, упоминаются еще (1Ездр. 2:2; Неем. 7:7, 3:16). Происхождение Неемии точно неизвестно. Сообщение Евсевия и блаж. Иеронима, что Неемия принадлежал к колену Иудину, может считаться весьма вероятным, так как большинство возвратившихся из плена иудеев принадлежало к этому колену. Но нет никаких оснований считать Неемию потомком Давида, потому только, что он занимал в Иудее положение, аналогичное с положением происходившего из рода Давидова Зоровавеля.

Ошибочно также наименование Неемии иереем в тексте Вульгаты (2Мак. 1:2). Отец Неемии Ахалия упоминается еще (Неем. 10:1) (Гахалия). «В месяце Кислеве». По еврейскому счислению кислев – девятый месяц, соответствующий нашему ноябрю-декабрю. Название месяца заимствовано у вавилонян и вошло в употребление после возвращения из плена (ср. Schrader, Keilinschr. und А. Т. 2 Auf I. S, 379). «В двадцатом году». Из (Неем. 2:1) той же книги видно, что в данном месте разумеется 20-й год царствования Артаксеркса и именно Артаксеркса Лонгимана (462–427), т.е. 445 г. до Р. X. «Я находился в Сузах, престольном городе». Сузы (евр. Schuschan и в клиноп. текстах Susaan) – город, служивший осенней резиденцией персидских царей (Есф. 1:2; Дан. 8:2). Здесь Неемия находился, конечно, на должности царского виночерпия.

Неем.1:2. И пришел Ханани, один из братьев моих, он и несколько человек из Иудеи. И спросил я их об уцелевших Иудеях, которые остались от плена, и об Иерусалиме.

«И пришел Ханани, один на братьев моих». Хотя Ханани мог быть назван братом Неемии и в широком смысле, как его соплеменник, однако в виду (Неем. 7:2), следует считать его братом в собственном смысле. Отсюда путешествие Ханани в Иерусалим и затем возвращение в Сузы является свидетельством того, что любовью к священному городу и участием к судьбам народа иудейского была проникнута вся семья Неемии. Неемия стал расспрашивать возвратившегося брата об уцелевших иудеях, которые остались от плена, т.е. о членах восстановленной общины, о потомках тех, которые пережили плен.

Неем.1:3. И сказали они мне: оставшиеся, которые остались от плена, находятся там, в стране своей, в великом бедствии и в уничижении; и стена Иерусалима разрушена, и ворота его сожжены огнем.

Ханания и прибывшие с ним сообщили Неемии, что община иудейская находится в великом бедствии и в уничижении «и стена Иерусалима разрушена и ворота сожжены огнем». Очевидно, в ст. 3 речь идет не о разрушении Иерусалима халдеями, как думает, напр., Розенцвейг, потому что в таком случае было бы непонятно, зачем сообщают Неемии о событии, которое ему известно; затем, такое старое известие не могло столь сильно потрясти Неемию, как это сообщается далее. Относить вместе с Эвальдом приведенные слова к предполагаемому разрушению стен при Зоровавеле также нельзя, как потому, что и о построении их мы не имеем известия, так и потому, что от этого события прошло бы уже 70 лет, и о нем Неемия не имел бы нужды спрашивать. По-видимому, в рассматриваемом стихе речь идет о событии недавнем, о том разрушении стены Иерусалима, которое, вероятно, сделано было наместником Самарии Рехумом на основании полученного им царского повеления остановить постройку стен (1Ездр. 4:23).

Неем.1:4. Услышав эти слова, я сел и заплакал, и печален был несколько дней, и постился и молился пред Богом небесным

Известие о бедствиях Иерусалима сильно опечалило Неемию. Он заплакал, печален был несколько дней, постился и молился «пред Богом небесным» (4 ст.)

Неем.1:5. и говорил: Господи Боже небес, Боже великий и страшный, хранящий завет и милость к любящим Тебя и соблюдающим заповеди Твои!

Неем.1:6. Да будут уши Твои внимательны и очи Твои отверсты, чтобы услышать молитву раба Твоего, которою я теперь день и ночь молюсь пред Тобою о сынах Израилевых, рабах Твоих, и исповедуюсь во грехах сынов Израилевых, которыми согрешили мы пред Тобою, согрешили – и я и дом отца моего.

Неем.1:7. Мы стали преступны пред Тобою и не сохранили заповедей и уставов и определений, которые Ты заповедал Моисею, рабу Твоему.

Неем.1:8. Но помяни слово, которое Ты заповедал Моисею, рабу Твоему, говоря: если вы сделаетесь преступниками, то Я рассею вас по народам;

Неем.1:9. когда же обратитесь ко Мне и будете хранить заповеди Мои и исполнять их, то хотя бы вы изгнаны были на край неба, и оттуда соберу вас и приведу вас на место, которое избрал Я, чтобы водворить там имя Мое.

Неем.1:10. Они же рабы Твои и народ Твой, который Ты искупил силою Твоею великою и рукою Твоею могущественною.

Неем.1:11. Молю Тебя, Господи! Да будет ухо Твое внимательно к молитве раба Твоего и к молитве рабов Твоих, любящих благоговеть пред именем Твоим. И благопоспеши рабу Твоему теперь, и введи его в милость у человека сего. Я был виночерпием у царя.

Излагается и содержание молитвы. Особенность этой молитвы в том, что содержание ее и отдельные выражения заимствуются из Второзакония (ср. Втор. 7:9, 30:4, 9:26). Молитва обращается к Богу небесному. Наименование Бога небесным вошло в употребление со времени плена, когда в сознании народа, разорвавшего окончательно связь с идолопоклонством, особенно ярко стала выступать идея премирности Бога, превосходство Его над всем земным.

В заключение молитвы о народе Неемия (ст. 11) просит о том, чтобы Господь ввел его в милость у царя («у человека сего»), так как судьбы народа иудейского ближайшим образом были в руках персидского царя.