Глава 3

1–27. Союзная война Царей – Иорама израильского, Иосафата иудейского и Царя едомского против моавитян.

4Цар.3:1. Иорам, сын Ахава, воцарился над Израилем в Самарии в восемнадцатый год Иосафата, царя Иудейского, и царствовал двенадцать лет,

4Цар.3:2. и делал неугодное в очах Господних, хотя не так, как отец его и мать его: он снял статую Ваала, которую сделал отец его;

4Цар.3:3. однако же грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел в грех Израиля, он держался, не отставал от них.

О годе начала царствования Иорама израильского (ст. 1) см. замечание к 4Цар.1:17. В отношении «греха Иеровоамова», т. е. введенного Иеровоамом культа тельцов (3Цар.12:28), Иорам разделял (ст. 3) общую политику царей Израильского Царства (3Цар.15:26 и др.), но сделал попытки отменить культ Ваала (ст. 2), которому столь преданы были его отец Ахав и мать Иезавель (3Цар.16:31–33 и д.), и брат – Охозия (3Цар.22:53–54).

4Цар.3:4. Меса, царь Моавитский, был богат скотом и присылал царю Израильскому по сто тысяч овец и по сто тысяч неостриженных баранов.

4Цар.3:5. Но когда умер Ахав, царь Моавитский отложился от царя Израильского.

Отложение моавитян от царства Израильского непосредственно после смерти Ахава, с вступлением на царство Охозии (4Цар.1:1); здесь повторяется об этом отложении (ст. 5), как о поводе к изображаемой в данной главе союзной войне; отложение выразилось в прекращении ежегодной дани, которой ранее моавитский царь Меса, евр. Меша, LXX: Μωσά – крупный скотовод, евр. нокед; по некоторым греческим кодексам πομνιοτρόφς (принят, тексту LXX: νωκήδ), плативший Ахаву ежегодную дань (ср. Ис.16:1) по обычаю древности натурой, из главных произведений страны (по Страбону, каппадокийцы ежегодно платили персам дани: 1500 лошадей, 2000 мулов, 100 000 овец): плодородные и богатые водой равнины Моава были очень пригодны для скотоводства (Winer. Bibli. Real. – Woerterboch. Вд. I, 5, 99), как, согласно с Библией, говорит и надпись царя моавитского Меши, открытая в 1868 году миссионером Клейном и находящаяся теперь в Луврском музее. (Из обширной литературы об этой надписи можно назвать преимущественно: Smend und Socin. Die Inschrift des Konigs Mesa von Moab. 1886; в русской литературе: проф. Д. А. Xвольсон. Новооткрытый памятник моавитского царя Меши, современника иудейского царя Иосафата. Христианские Чтения. 1870, №№ 7–8). Содержание надписи (в ней 34 строки) весьма близко соприкасается с рассказом данной главы: надпись рассказывает о выгодах, вынесенных Мешою из борьбы с сыном Амврия, (т. е. Ахавом) и об освобождении Моава от 40-летнего рабства Израилю (4Цар.3:5–8); но надпись ничего не говорит об осаде Кир-Харитета, столицы Моава о чем говорит Библия (4Цар.3:25–27), можно думать, что поход Иорама с неудавшейся целью вновь подчинить моавитян падает на время, близко следовавшее за описанными в надписи Меши фактами отвоевания этим царем у Израиля разных городов моавитских.

4Цар.3:6. И выступил царь Иорам в то время из Самарии и сделал смотр всем Израильтянам;

4Цар.3:7. и пошел и послал к Иосафату, царю Иудейскому, сказать: царь Моавитский отложился от меня, пойдешь ли со мной на войну против Моава? Он сказал: пойду; как ты, так и я, как твой народ, так и мой народ; как твои кони, так и мои кони.

4Цар.3:8. И сказал: какою дорогою идти нам? Он сказал: дорогою пустыни Едомской.

4Цар.3:9. И пошел царь Израильский, и царь Иудейский, и царь Едомский, и шли они обходом семь дней, и не было воды для войска и для скота, который шел за ними.

4Цар.3:10. И сказал царь Израильский: ах! созвал Господь трех царей сих, чтобы предать их в руку Моава.

Решив предпринять поход для покорения моавитян и приготовив собственное войско (ст. 6), Иорам израильский приглашает с собой Иосафата иудейского, как некогда звал последнего Ахав с собой против сирийцев (3Цар.22:2), и Иосафат, как и в то время (3Цар.22:4), отвечает и на этот раз полной готовностью (ст. 7), хотя уже не раз имел указания пророков, что союз его с нечестивыми царями израильскими неугоден Богу (2Пар.19:2–3,20:37); по-видимому, как при Ахаве, так и при сыновьях его царство Иудейское находилось в некоторой зависимости от Израильского. Вопрос «какою дорогою идти нам» (ст. 8) принадлежит, вероятно, Иосафату, как подчиненному участнику кампании. Вместо близкого пути в землю Моавитскую – через Иордан, по восточному берегу Мертвого моря и затем в северные пределы Моава через поток Арнон, – союзное войско избирает более трудный окольный путь: по западной границе Мертвого моря до южных пределов его, затем по части Идумейской пустыни, чтобы нападение с юга поразило моавитян уже самой неожиданностью. Вторжение же в Моавитскую землю с севера могло представлять две трудности для Израильского государства и войска: для них являлась бы опасность со стороны сирийцев со времени Ахава прочно утвердившихся в Галааде, и кроме того, с северной стороны Моавитской страны Меша, как видно из его надписи, настроил ряд крепостей, затруднявших вторжение с севера; притом при движении в первом направлении оба царства остались бы незащищенными со стороны Идумеи: царя Идумеи, своего вассала (3Цар.22:47), Иосафат поэтому берет с собой в поход (ст. 9), хотя на лояльность его мало полагались (3Цар.3:26). По присоединении идумеев к союзным еврейским царям войска, в течение 7 дней шли по пустынной, лишенной воды, местности на юг от Мертвого моря, «так как проводники сбились с дороги» (И. Флав. Иуд.Древн. 9:3, 1), и цари, особенно Иорам, приходят в уныние.

4Цар.3:11. И сказал Иосафат: нет ли здесь пророка Господня, чтобы нам вопросить Господа чрез него? И отвечал один из слуг царя Израильского и сказал: здесь Елисей, сын Сафатов, который подавал воду на руки Илии.

4Цар.3:12. И сказал Иосафат: есть у него слово Господне. И пошли к нему царь Израильский, и Иосафат, и царь Едомский.

Благочестивый Иосафат в трудных обстоятельствах, как и при Ахаве (3Цар.22:5), требует вопросить пророка Иеговы, и такого указывают в пророке Елисее (о присутствии которого в Израильском стане доселе почему-то не было упомянуто), «который возливал воду на руки Илии» (ст. 11), т.е. был постоянным служителем пророка Илии, и посему является пророком, заслуживающим полного доверия, как и высказал о нем Иосафат (ст. 12), видимо, уже слышавший о пророке Елисее. «Об Елисее в похвалу ему говорили: возливаше воду на руце Илииле. Столько удивлялись великому пророку. А нужда и злочестивых царей заставила прибегать к славному Елисею» (блаж. Феодорит, вопр. 11).

4Цар.3:13. И сказал Елисей царю Израильскому: что мне и тебе? пойди к пророкам отца твоего и к пророкам матери твоей. И сказал ему царь Израильский: нет, потому что Господь созвал сюда трех царей сих, чтобы предать их в руку Моава.

4Цар.3:14. И сказал Елисей: жив Господь Саваоф, пред Которым я стою! Если бы я не почитал Иосафата, царя Иудейского, то не взглянул бы на тебя и не видел бы тебя;

Не пророк призывается к царям, а сами они идут к нему (3Цар.3:12), и Иорам, инициатор похода и виновник общего бедствия союзного войска, выслушивает резкое, нелицеприятное обличение из уст пророка Елисея; «пророки отца» Иорама, т. е. Ахава – известные из (3Цар.22), пророки культа тельцов при дворе Ахава, «пророки матери» (Иезавели) – пророки-жрецы Ваала и Астарты (3Цар.18:19 и далее), – противоположность истинного и ложного пророчества здесь выступает с неменьшей силой, как и в истории пророка Илии и пророка Михея. Несмотря на обнаруженные Иорамом попытки отменить культ Ваала (3Цар.3:2), жрецы после оставались (ср. 4Цар.10:19), след. и культ Ваала продолжал еще держаться. Повторение Иорамом фразы: «созвал Иегова трех царей сих, чтобы предать их в руку Моава» (ст. 13; ср. 3Цар.3:10) указывает, может быть, что перед походом, вероятно, по требованию Иосафата, вопрошали Иегову. Пророк Елисей прямо объявляет, что даст пророческое слово только ради благочестия Иосафата. «Таким образом, благовременно сделано обличение, когда нужда смирила надменность властителя» (блаж. Феодорит, вопр. 11).

4Цар.3:15. теперь позовите мне гуслиста. И когда гуслист играл на гуслях, тогда рука Господня коснулась Елисея,

В том, что пророк Елисей для приготовления своего духа к воспринятию откровения или для успокоения духа от гнева на Иорама (3Цар.3:13–14) прибегает к действию струнной музыки, после чего «была рука Господня на нем» (ср. 3Цар.18:16; Иер.1:9), усматривается, во-первых, известный древности обычай прибегать к музыке (ср. 1Цар.16:16) для отвлечения духа от внешнего мира, успокоения или возбуждения (подобное Цицерон говорит о пифагорейцах); во-вторых, употребление музыки (с пением гимнов) в пророческих школах (1Цар.10:5 и далее), с которыми, как сказано, пророк Елисей стоял в тесной связи. По словам блаж. Феодорита, «священники, по Моисееву закону, употребляли трубы, а левиты – гусли, псалтири, кимвалы и другие музыкальные орудия. В употреблении же у них при сем было Давидово духовное сладкопение. Одного из сих певцов велел призвать пророк. И когда певец воспевал, благодать Духа назнаменовала, что делать» (вопр. 12 на 4 книгу Царств).

4Цар.3:16. и он сказал: так говорит Господь: делайте на сей долине рвы за рвами,

4Цар.3:17. ибо так говорит Господь: не увидите ветра и не увидите дождя, а долина сия наполнится водою, которую будете пить вы и мелкий и крупный скот ваш;

Под долиной (евр. нахал), в которой пророк Елисей приказывает рыть рвы или цистерны, по мнению толкователей, есть долина Wadi-el-Ahsa, на южной границе Моавитской страны, называемая в (Ис.15:7) нахал гa-арабим; может быть, местность эта имела то свойство, что дождевая вода скоплялась под почвой на каменистом грунте подпочвы: может быть, пророк Елисей дает совет принять меры, к которым прибегали и туземные жители (ср. блаж. Феодорит, вопр. 12).

4Цар.3:18. но этого мало пред очами Господа; Он и Моава предаст в руки ваши,

4Цар.3:19. и вы поразите все города укрепленные и все города главные, и все лучшие деревья срубите, и все источники водные запрудите, и все лучшие участки полевые испортите каменьями.

4Цар.3:20. Поутру, когда возносят хлебное приношение, вдруг полилась вода по пути от Едома, и наполнилась земля водою.

После доставления союзным войскам необходимой воды Иегова имеет даровать Израилю полную победу над моавитянами, причем картина разрушения, которую, по словам пророка, произведут победители в земле Моавитской (ст. 19), без сомнения, не имеет характера повеления: во (Втор.20:19–20) Израилю прямо запрещается во время войны или осады совершать бессмысленное уничтожение плодовых деревьев; здесь пророк просто предуказывает будущий факт, не касаясь его нравственной оценки. Обильная вода появилась, по направлению от Идумеи, «во время приношения утренней жертвы» (евр. минха, собственно бескровная жертва – мучное приношение и возлияние) (ср. Исх.29:39; 3Цар.18:29,36).

4Цар.3:21. Когда Моавитяне услышали, что идут цари воевать с ними, тогда собраны были все, начиная от носящего пояс и старше, и стали на границе.

4Цар.3:22. Поутру встали они рано, и когда солнце воссияло над водою, Моавитянам издали показалась эта вода красною, как кровь.

4Цар.3:23. И сказали они: это кровь; сразились цари между собою и истребили друг друга; теперь на добычу, Моав!

4Цар.3:24. И пришли они к стану Израильскому. И встали Израильтяне и стали бить Моавитян, и те побежали от них, а они продолжали идти на них и бить Моавитян.

4Цар.3:25. И города разрушили, и на всякий лучший участок в поле бросили каждый по камню и закидали его; и все протоки вод запрудили и все дерева лучшие срубили, так что оставались только каменья в Кир-Харешете. И обступили его пращники и разрушили его.

Сбылась и вторая, главная половина предсказания Елисея (3Цар.3:18–19). И здесь, как при снабжении союзного войска водой, чисто естественное обстоятельство послужило союзникам на пользу и на гибель моавитян: последние при восходящем солнце ошибочно принимают цвет воды за вид крови (стих 22) и столь же ошибочно делают не невозможное, впрочем, предположение о взаимном истреблении в союзных войсках (ст. 23; ср. Суд.7:22; 2Пар.20:33), – и вместо ожидаемой добычи встретили поражение и полное опустошение страны включительно до укрепленной столицы Моавитской – города Кир-Харешета (LXX, стих 25: τοὺς λίθους τοῦ τοιχου, Vulg.: muri fictíles, слав.: «камение стен»), иначе называемого Кир-Моав (Ис.15:1) или Кирг-Херем (Ис.16:1); теперь отождествляют его с эл-Кераком, к востоку от южной части Мертвого моря (Onomasticon, 389; Winer, Bibl. Keal Worterbuch, I, 658). Царь моавитский был осажден в Кир-Харешете.

4Цар.3:26. И увидел царь Моавитский, что битва одолевает его, и взял с собою семьсот человек, владеющих мечом, чтобы пробиться к царю Едомскому; но не могли.

4Цар.3:27. И взял он сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене. Это произвело большое негодование в Израильтянах, и они отступили от него и возвратились в свою землю.

После неудачной попытки царя моавитского пробиться с отрядом вооруженных к позиции Царя едомского (к последнему осажденные устремились или потому, что ожидали на этой стороне встретить меньшее сопротивление, или же надеялись склонить его отложиться от евреев и израильтян), Меса прибег к отчаянному средству спасения своего собственного государства: желая умилостивить Божество – чтимого им бога войны Хамоса (ср. комментарии к 3Цар.11:7) и смягчающе подействовать на осаждающих – он, согласно широко распространенному обычаю древности (ср. Мих.6:7) приносить самые дорогие человеческие жертвы в крайних бедствиях государственных и общественных (Евсевий, Рrаераrаt. Evang. IV, 16), принес в жертву сына своего первенца, наследника престола, на городских стенах, на виду у неприятелей (раввины и Philippson полагали, что Меша принес в жертву не своего сына, но сына едомского царя, захваченного им при вылазке, ст. 26 или раньше; в доказательство ссылались на Ам.2:1, но объяснение это совершенно произвольно, а ссылка недоказательна).

«Это произвело большое негодование в Израильтянах» (LXX: καὶ ἐγένετο μετὰμεαος μεγας επὶ Ισραήλ, Vulg.: et facta est indignatio magna in Israel, слав.: «и бысть раскаяние великое во Израили»): евр. кецеф, собственно «гнев», не может означать здесь ни гнева едомлян на израильтян (мнение Дерезера, Филиппеона, стоящее в связи с выше отвергнутым предположением), ни гнева Иеговы на Израиля (Кейль), так как прямо вины последнего не было, ни, тем менее, гнева Хамоса (Киттель), так как если отдельным евреям не чуждо было признание действительного существования языческих богов и их реальной силы (Суд.11:24; 1Цар.26:19), то, без сомнения, так не мог думать и судить боговдохновенный писатель. Скорее здесь идет речь именно о глубоком волнении Израиля, которому под угрозой смерти запрещены были человеческие жертвы (Лев.18:21,20:3) и у которого вид отчаянного дела царя моавитского вызвал ужас и опасение бедствия в стране его (ср. Пс.105:37–39), и союзники поспешили отступить из пределов моавитских и возвратились в свои страны. Неугодность целого предприятия Богу и в частности неугодный Иегове союз благочестивого Иосафата с нечестивым Иорамом были скрытыми причинами неудач союзников (ср. блаж. Феодорит, вопр. 13).