Вавилония

Вавилония – по евр. Бабель или Эрец Бабель, по-греч. Βαβυλωνία или просто Βαβυλών – так называлась у древних писателей южная часть Месопотамии, т. е., область, простирающаяся от того места, где Тигр и Евфрат наиболее близко сходятся между собою (33° с. ш.), до Персидского залива. Впоследствии название это, с расширением политического могущества Вавилонской монархии, захватывало гораздо большую площадь, далеко выходившую даже за пределы Месопотамии; но, собственно, зерно В. развилось и созрело в указанных пределах. Эта, в сущности, маленькая страна, имевшая в древности не более 400 вёрст в длину и 200 в ширину (в самом широком месте), имела огромное значение в истории человечества. Уже древнее сознание человечества, как оно выразилось в библейских сказаниях, здесь именно видело древнейший центр культурной и политической жизни, что все более находит себе подтверждения в научных исследованиях и открытиях новейшего времени. Историческая наука уже давно занимается разрешением вопроса: где собственно искать первобытную колыбель культурно-исторической жизни человечества. До самого последнего времени эту колыбель видели по преимуществу на берегах Нила, где пред лицом исследователей выступали поражавшие своею незапамятною древностью монументы, по-видимому, устранявшие всякую мысль о соперничестве с ними. Но новейшие научно-исторические исследования, имеющие возможность опираться на богатейший археологический материал, все более и более доставляемый раскопками, почти с несомненностью заставляют именно в В. видеть первоначальную колыбель всемирной культуры. В самом деле, теперь уже почти бесспорно признано всеми, что древнейшие начатки математики и астрономии имели свой корень именно в В., в знаменитых школах халдеев; наше разделение времени, с его семидневной неделей, с часами и минутами, как подразделениями дня, – вавилонского происхождения. Даже магия и астрология средних веков носит на себе все признаки Вавилонского происхождения. Наш алфавит, изобретение которого до последнего времени приписывалось финикиянам, будто бы составившим его на основании египетского иероглифического письма, в действительности имеет свой источник в первобытных формах древневавилонского клинообразного письма. Таково мнение столь авторитетного новейшего исследователя, как Гоммель.

Земля и люди. По своему географическому положению В. представляла собою сплошную низменную равнину, по которой Тигр и Евфрат, с трудом пробившись через Ассирийские утёсы и скалы, катят свои воды по направлению к Персидскому заливу. Такой характер страны объясняется тем, что вся эта низменная равнина есть наслоение ила, который ежегодно отлагается обеими реками во время их весеннего разлива (от апреля до июня). Если Египет, по выражению Геродота, есть дар Нила, то и В. есть такой же дар Тигра и Евфрата. Процесс этого наслоения продолжается и доселе, и при том с такою быстротою, что страна весьма заметно расширяется на счёт Персидского залива. Город Ур (новейший Мугейр), судя но сохранившимся в нем надписям, был приморским городом, ведшим обширную морскую торговлю, а между тем, этот пункт в настоящее время отстоит от берега залива более чем на 70 в. В то же время известно, что в древности Тигр и Евфрат вливались в залив отдельными руслами, а теперь они входят в него одним общим руслом, искусственно образовавшимся на мягкой илистой почве наслоения. Процесс наслоения идёт в размере около одной английской мили (около 1 1/2 в.) в 66 лет, а в древнее время он, по всем признакам, совершался быстрее. На такой жирной илистой почве развивалась богатая растительность, которая в древности делала В. синонимом изумительного плодородия. Геродот, описывая эту страну, считает нужным оговориться, что он воздерживается от подробного изображения её плодородия в опасении, как бы не возбудить недоверия в читателе. Финиковая пальма давала неистощимый запас народного продовольствия. Хлебные злаки давали сам 200, а иногда и 300, а просо и кунжут доходили до необыкновенной высоты. Камыш, густыми зарослями покрывавший берега рек, достигал более двух сажен высоты, представляя для населения почти строевой материал. Богатая природа требовала однако со стороны человека некоторых мер для обеспечения его благосостояния. Обе реки после весеннего разлива оставляли обширные болота, которые распространяли убийственные для здоровья миазмы; с другой стороны, окружающая пустыня, в союзе со знойным климатом ведёт вечную борьбу с благодатным оазисом Месопотамии. Отсюда необходимость земляных работ с целью осушения болот и оздоровления страны, а также проведения канав или каналов, с целью орошения иссушаемых пустыней местностей. И в этом отношении вавилоняне уже в древнейшее время отличались высоким искусством, которое в цветущие времена Вавилонской монархии достигло поразительной степени совершенства. Отсутствие строевого леса и камня и напротив изобилие глины и земляной смолы (битумен) рано приучили человека эксплуатировать этот естественный даровой материал; из него выделывались великолепные кирпичи, из которых по преимуществу и строились дома и храмы. Вот почему В. уже в древнейшее время славилась также своим глиняным производством.

Вопрос о первобытном населении В. до последнего времени оставался весьма темным. Судя по первому впечатлению, подтверждавшемуся и поверхностным знакомством с новооткрытыми клинообразными надписями, некоторые думали, что население В., равно как и Ассирии, было искони семитическим; но весьма многое заставило усомниться в семитизме первобытного населения В., тем более, что найдены были такие древние клинообразные надписи, которые, очевидно, написаны не на семитическом языке. Надписи этого рода впервые замечены были Оппертом в 1854 году, и он высказал догадку, что они принадлежат туранскому племени, которое, следовательно, и было первоначальным создателем вавилонской культуры, перешедшей в наследство новым, более поздним поселенцамсемитам. Теория туранизма нашла себе горячих защитников в лице таких известных учёных, как Фр. Ленорман и другие ориенталисты этого направления, и она, можно сказать, господствовала в течение последних десятилетий. Но в последнее время начали высказываться сомнения в непогрешимости этой теории, так как она далеко не соответствует известному в истории характеру туранского племени. Оставалось, значит, возвратиться к старому, ещё в Библии заявленному воззрению, что первоначальными поселенцами В. и создателями её культуры были кушиты, т. е., ветвь того хамитского племени, к которому, между прочим, принадлежали и египтяне. И это воззрение находит себе подтверждение в той аналогии, которую представляют основные элементы вавилонской культуры с основными элементами культуры египетской. Указанное воззрение нашло себе в последнее время основательного поборника в лице такого ассириолога, как Бабелон, ученик и продолжатель курса «Истории древнего Востока» Фр. Ленормана (1Х-е иллюстрированное издание, 1885 г., т. IV-й, стр. 56 и след.). Подтверждением этого воззрения является и тот факт, что древнейшие начатки египетской культуры представляют собою явственное воспроизведение культуры вавилонской; так напр., оно особенно заметно в архитектурном типе уступообразных пирамид, находящих свой прототип в уступообразных храмах В. Вавилонские кушиты известны в Библии под названием касдим, в туземных надписях – калдаи, откуда ведёт своё происхождение название Халдея, халдеи (см.). Они распадались на два племени – сумиров и аккадов, из которых первые занимали южную часть страны, а вторые – северную. Халдеи и были первоначальными создателями вавилонской культуры, и «халдейская мудрость» – в виде клинообразного письма и заключённых в нем умственных сокровищ – сохраняла своё значение в течение всего исторического существования В. и Ассирии, как самостоятельных государств, хотя, собственно, создателями этих государств были новые, позже поселившиеся племена семитов. Новые поселенцы вполне воспользовались готовой халдейской культурой, слились с аборигенами во всем, кроме языка, и из этого слияния выработался тот могучий семитско-кушитский тип, который и создал знаменитые монархии Вавилонию и Ассирию. Ассирия, несомненно, была колонией В., в культурном отношении постоянно находилась в зависимости от последней и никогда не вырабатывала самостоятельной культуры. В., благодаря преобладанию в ней кушитского элемента, никогда не переставала быть страной материальной культуры по-преимуществу. Завоевательные стремления никогда не играли в ней первенствующей роли, и даже при Навуходоносоре В. своими завоевания пользовалась по преимуществу для культурных целей.

История Вавилонии. Начало истории В. теряется в тумане мифологических сказаний. Они относят его непосредственно ко времени, следовавшему за потопом, о котором у вавилонян существовало предание, сходное даже в своих деталях с преданием библейским. Предание это сохранилось в знаменитой эпопее, открытой в Ниневийской библиотеке Ассурбанипала и прочитанной известным английским ассириологом Джорджем Смитом. Главным героем эпопеи является Издубар или Гилгамес (как это имя принято читать в не разобранной ещё клинообразной формуле). По своему характеру он вполне напоминает библейского Нимрода, которому приписывается основание Вавилона, а вместе с ним и ещё трёх городов – Эрех, Аккад и Халне. Они составляют первооснову политической организации четвероградия, сохранившего своё значение до позднейшего времени и увековеченного в титуле вавилонских царей, называвших себя «царями четырёх городов» или стран. Нимроду, называемому в Библии «сильным звероловом» (Быт.10:9) и изображаемому на одном вавилонском памятнике в виде исполина, держащего под мышкой левой руки бессильно борющегося льва (колоссальная статуя в Луврском музее), приписывается мысль об основании первой всемирной монархии, которая должна была объединить различные племена под одною сильною властью. Власть Нимрода простиралась, по-видимому, на всю Месопотамию до склонов гор Армении. Этот период известен под названием первой Халдейской конфедерации. Она состояла из союза нескольких главнейших городов, из которых каждый в известный период имел гегемонию над другими, вследствие чего и царь его получал в некотором смысле значение царя всей Вавилонии.

Древнейшим представителем этой конфедеративной власти является знаменитый царь города Аккада (или Агаде) Саргон I (Сарру-кину). Царствование его относится ко времени за 3800 лет до Р. X. Он был одним из самых популярных царей Месопотамии, и имя его сохранялось в народной памяти до самого падения Вавилона. В клинообразных надписях Саргон I изображается, как покровитель науки и литературы; по его повелению сделан был сборник текстов, относящихся к магии и науке священных предсказаний по небесным явлениям и другим способам гадания. Из надписей видно, что Саргон сумел сосредоточить в своих руках большую военную силу и делал далёкие походы на восток – против эламитян, на запад – против сирийцев, причём доходил даже до берегов Средиземного моря. Саргон передал престол своему преемнику сыну Нарам-Сину.

Из других центров Халдейской конфедерации того времени играл весьма существенную роль в образовании и развитии вавилонской культуры древний город Ур, на развалинах которого теперь стоит деревня Мугейр. Он находился на правом берегу Евфрата, в области Сумир. Гегемония этого города над Вавилонией относится уже к сравнительно позднему времени, около 2500 лет до Р. X. Цари его почти самодержавно правили всей конфедерацией. Из них пользуется особенною известностью царь Лик-Баг, который официально титуловался так: «Лик-Баг, могущественный муж, царь Ура, царь стран Сумира и Аккада». Он был, вместе с сыном своим Дунги, страстным строителем, и им именно построен был в Уре величественный храм, посвящённый Самасу, «могущественному светилу неба, старшему сыну владыки бездны» (солнцу), и Сину – «светилу ночи» (луне). Ко времени гегемонии Ура относится водворение семитизма в В. Из лингвистических данных видно, что когда семиты впервые пришли в соприкосновение с халдеями, они ещё были простыми кочевниками. Но, обладая большою восприимчивостью, они быстро освоились с элементами халдейской культуры и, в качестве предприимчивых торговцев, скоро сделались необходимыми для преданных земледелию халдеев. Они представляли из себя сильную торговую аристократию, располагавшую значительными богатствами (как это видно, между прочим, из истории патриарха Авраама, этого семитического уроженца города Ура, Быт.11:31). Халдея в это время стояла уже на значительной высоте культурного развития. Цари Ура, на время сумевшие сосредоточить в своих руках власть над всей Халдеей, не были в состоянии окончательно подавить тенденцию к децентрализации. Вскоре после Дунги страна, по-видимому, опять распалась на отдельные области, ослаблявшие себя взаимным соперничеством. Между тем, к востоку от В., на равнинах Элама, образовалось сильное государство, суровые цари которого завистливо смотрели на богатство и роскошь своих халдейских соседей. Воспользовавшись ослаблением Халдеи, эламитяне сделали нападение на эту богатую страну, без особенного труда покорили её и захватили власть в свои руки. Эламитское нашествие составляет новую страницу в истории Вавилонии. Но с этими периодами связываются некоторые неясности, которые ещё ждут разгадки от не прочитанных памятников и надписей. Из эламитских царей, составивших особую династию в Халдее, по надписям известны трое, именно: Симти-Ситаргал, его сын Кудур- Мапук и внук Эри-Аку, которые все имели своей столицей халдейский город Ларсу. Завоеватели, очевидно, были подавлены высшей культурой, с которой они встретились в Халдее, и вследствие этого скоро восприняли её до того, что мало отличались от туземных халдейских царей, усвоили халдейский язык и даже строили храмы халдейским божествам. Власть Кудур-Мапука, видимо, простиралась на всю Халдею и соседние страны. С именем его сына, Эрн-Аку, связывается особый интерес, так как имя это, в форме Ариох, упоминается в знаменитом библейском месте (именно, 14 гл. кн. Бытия), которое до последнего времени представляло историческую загадку, но, благодаря новейшим открытиям, оказалось любопытным свидетельством по древней истории В. этого именно периода. Здесь рассказывается история нашествия на Палестину пяти союзных месопотамских царей, среди которых упоминаются Кедорлаомер Еламский и Ариох Елласарский, который есть, очевидно, Эри или Ари-Аку, царь Ларсы. Набег месопотамских царей на Палестину, как известно из библейского свидетельства, закончился катастрофой: союзное войско их потерпело полное поражение от Авраама, ставшего во главе палестинских князей, и поражение их нашло быстрый отголосок в Халдее. Туземные князья не преминули воспользоваться таким благоприятным для них обстоятельством и низвергли эламитское владычество, после чего образовалась вторая Халдейская конфедерация, которая во всех отношениях воспроизводила политический строй первой, и центры власти переходили из одного города в другой. Но, мало-помалу, между городами стал особенно выдвигаться Вавилон, который в прежнее время заслонялся другими. Этот город (Баб Илу – «Врата Божии») находился в северной части страны, в области Аккад (между тем, как прежние центры власти находились по преимуществу в южной области Сумир), и лежал на левом берегу Евфрата, раскинувшись впоследствии по обе его стороны. Из клинообразных надписей нам известны имена одиннадцати царей Вавилона, правивших страною в течение трёхсот лет (с 1800 по 1500 г. до Р. X.). Среди них особенно известен Гаммураби, истинный создатель величия Вавилона. Он царствовал в течение 55 лет (1700 – 1645 г.), и от него дошло до нас множество надписей, отчасти на семитском и отчасти на халдейском (сумиро-аккадском) языке. Власть В. при нем распространялась на всю Халдею, и он поддерживал ее, опираясь на ряд крепостей. Гаммураби оставил по себе добрую память в народе своими заботами о его материальном благосостоянии. Им предприняты были большие работы по осушению и орошению страны, прорыто было несколько новых каналов, и сделана одна огромная насыпь на р. Тигр, для предотвращения наводнении вроде того, которое при нем разрушило целый город Муллиас и погубило жатвы. После Гаммураби следовал ряд незначительных царей, которые не в состоянии были поддержать прежнее могущество В. Страна пришла в состояние политической безурядицы, вследствие чего легко сделалась добычей нового завоевателя – хищных косеев, или по-Ассирийски ксаши, занимавших гористую местность к СВ. от Месопотамии, за рекой Тигром. Коссеи без труда покорили Вавилонию. Но с ними повторилось то же самое, что было и с эламитами: вавилонская культура подчинила себе и этих победителей. Некоторые из царей коссейской династии, имевшей девять поколений, оставили по себе добрую память. Владычество коссеев, продолжавшееся около шести веков (1747 – 1170), не было особенно тяжёлым для вавилонян, и к этому времени относится тот момент, когда завязались деятельные сношения Вавилонии с Египтом, который, в лице своих воителей-фараонов ХVIII-й династии – Тотмеса III и Аменофиса II пронёс своё победоносное оружие до берегов Тигра и Евфрата, покорив Палестину и Сирию. На этот переход проливают любопытный свет новооткрытые в Телль-Эль-Амарне плиты, представляющие собою целый архив переписки между египетскими и вавилонскими государями, причём дипломатическим языком служил язык вавилонский, – знак того, на какой степени культуры в это время стояла Вавилония. Но вскоре для В. настали тяжкие времена, и ей пришлось встретиться с новым могущественным врагом, с которым началась ужасная, полная кровопролитий борьба, длившаяся в течение многих веков. Этим новым врагом была родственная Вавилонии Ассирия (см. это сл.).

Впервые Ассирия заявила о себе, как о политической силе, во время коссейского владычества над Вавилонией и именно к концу его. Чувствуя слабость этой чужеземной династии, ассирийские цари начали смело наступать на В., и, немного спустя, отважные воители Ассирии явились уже под стенами самого Вавилона, а в 1170 году ассирийский царь Тиглат-Адар взял Вавилон и низверг Коссейскую династию. Власть Ассирии, впрочем, не сразу упрочилась над В.; до этого прошёл значительный период времени, в течение которого отношения между двумя странами находились в весьма неопределённом состоянии. В В. были две партии: одна – состоявшая из приверженцев Ассирии, другая – из приверженцев старой коссейской династии. Между ними завязалась ожесточённая борьба, которая внесла страшную смуту в страну. Но эта смута, тяжело отзывавшаяся на В., содействовала усилению и процветанию Ассирии. Масса мирных вавилонян, не вынося тягостного состояния и думая найти себе более обеспеченное положение в Ассирии, переселилась туда, перенося с собою сокровища вавилонской письменности и культуры. При Тиглат-пал-ассаре I взаимные отношения между Ассирией и В. уже вполне приняли тот характер, которым они отличались в течение всего периода владычества Ассирии – именно, характер мрачного недовольства со стороны В., пользовавшейся всяким случаем для того, чтобы выйти из унизительного для её гордости положения, и характер непреклонной настойчивости со стороны Ассирии. Основатель так называемой второй Ассирийской монархии, Тиглат-пал-ассар II (называемый в клинописи именем Пулу, Фул в Библии), с целью ослабить В., формально присоединил северную часть её к Ассирии, обеспечив её от нападения и восстания целою цепью крепостей, а затем, воспользовавшись новым восстанием В., двинулся в самое сердце её, разбил вавилонского царя Укин-Зиру, взял самый Вавилон (731 г. до Р. X.) и принял древний титул вавилонских царей, – именно, провозгласил себя «царём Сумира и Аккада». Один из его преемников, Саргон Ассирийский, для упрочения своего господства над В., а также и для того, чтобы польстить Вавилону, как древнейшей столице, и тем нравственно связать её с Ассирией, торжественно короновался там. Эти меры однако не только не достигли своей цели, но ещё больше уязвляли самолюбие Вавилона, и в последующее время мы опять видим целый ряд восстаний, причём вавилонские цари прибегали даже к союзу со своими историческими врагами: эламитянами и египтянами. Желая навсегда покончить с постоянными мятежами, истощавшими силы монархии, Сенвахирим с чисто ассирийскою бессердечностью порешил сделать их невозможными, уничтожив самый очаг их происхождения, – именно уничтожить Вавилон огнём и мечом так, чтобы не осталось и следа от него. Жители, какие только попали в руки победителя, были массами проданы в рабство. Сын Сеннахирима, Эсар-Гаддов, нашёл необходимым исправить дело своего отца и, насколько возможно, восстановил город и его святыни, сделав, в то же время, Вавилон второй столицей монархии. Эта мера оказалась более политичною и на время успокоила страну, так что следующий ассирийский царь Ассурбанипал мог спокойно предаваться литературным и художественным занятиям, с которыми связано его имя. Дни Ассирии были однако сочтены. Воспользовавшись ослаблением её военного могущества, многие из подчинённых ей народов восстали против неё, и этим восстанием не преминула воспользоваться и В. Наученная горьким историческим опытом, она теперь приступила к делу с большою осторожностью и для обеспечения успеха завязала сношения с Египтом и Мидией. Во главе восстания стал ассирийский наместник Вавилона, полководец Набопалассар, задавшийся честолюбивою мыслью сделаться независимым царём. Союзники двинулись в Ассирию и заставили последнего ассирийского царя, Ассур-Эдил-Илана, запереться в твердынях своей столицы. В течение двух лет он с отчаянным мужеством отражал приступы неприятелей; наконец, не видя никакой возможности держаться долее, особенно когда наводнением Тигра разрушило и снесло значительную часть укреплений, он, чтобы-не попасть живым в руки победителей, заперся вместе с жёнами и сокровищами в своём дворце и поджёг его. Но это ещё больше разъярило торжествующих врагов, и вавилоняне решили излить на Ниневию всю свою, веками накопившуюся, жажду мщения. Ассирийская столица была разрушена до основания (606 г. до Р.X.). Как бы повторяя жестокую решимость Сеннахирима по отношению к Вавилону, вавилоняне направили поток Тигра на улицы разрушенного города так, чтобы смыть самый пепел и покрыть его слоем наносного песку. На развалинах Ассирийской монархии основалась новая монархия, так назыв. Ново-Вавилонская, которая расцвела пышно, но лишь на короткое время. Основателем этой монархии был разрушитель Ассирии Набопалассар, не только отважный воин, но и дальновидный политик. Союз с Египтом он скрепил женитьбой на египетской царевне, прославившейся своим умом и энергией, Нитокрисе (Нет-Акер – Победоносная ночь), а Мидию сблизил с собою через женитьбу своего сына Навуходоносора на дочери мидийского царя Киаксара. Достигнув главной цели, Набопалассар занялся тем, чтобы придать Вавилону блеск, достойный столицы обширной монархии. С этою целью он предпринял большие работы по укреплению и благоустройству Вавилона. Чувствуя приближение старости и ослабление сил, Набопалассар привлёк к управлению страной своего сына Навуходоносора, который и был его соправителем до самой его кончины, оказав государству важные военные услуги, особенно в войне против рассорившихся из за дележа Ассирии прежних союзников. С его именем и связывается высший расцвет Вавилона и всей Ново-Вавилонской монархии.

Навуходоносор или, по вавилонскому произношению, Набу-Кудур-Уцур (604–561 г. до Р.Хр.) сосредоточил в себе весь политический и культурный блеск своей эпохи. На престол он вступил в качестве единодержавного монарха, после смерти своего отца, ещё совсем молодым человеком, имея не более двадцати пяти лет от роду, но за ним уже была громкая слава победителя воинственного египетского фараона Нехао II. Иудейский царь Иоаким вступил в союз с фараоном, чтобы при содействии его обеспечить самостоятельность своего царства против В. Упрочив за собою престол, Навухоносор затем осадил и взял Иерусалим (602 г.), ограбил храм и сокровища иудейской столицы, иудейского царя Иехонию в оковах отправил в Вавилон и возвёл на престол дядю его Седекию, в качестве своего данника. Последний вскоре завязал тайные сношения с египетскими фараонами, не смотря на горячие протесты пророка Иеремии, ясно видевшего, что союз с Египтом лишь ускорит гибель Иудеи. Между тем, фараон успел поднять и сплотить в одну противовавилонскую коалицию не только Палестину, но и всю Сирию, равно как Тир и Сидон. Вавилонское войско, отправленное Навуходоносором против Иудеи, без особенного труда взяло несколько укреплённых городов и осадило самый Иерусалим, который отчаянно сопротивлялся в течение полутора года. Голод, наконец, сделал дальнейшую защиту невозможною. Вавилоняне сделали в стене пролом и ворвались в город. Седекия был схвачен и отведён в ставку самого Навуходоносора, который излил на него свою ярость со всею мстительностью восточного победителя: он приказал в присутствии самого Седекии убить его двух сыновей, а самому самолично выколол глаза и, заковав в цепи, отправил в Вавилон. После этого Иерусалим подвергнут был беспощадному разрушению; многие из его жителей отведены были в плен и поселены в особом квартале Вавилона и в других городах Месопотамии (588 г. до Р. X.). Покончив с Иудеей, Навуходоносор направил свои усилия на Тир, который уже издавна своими несметными богатствами искушал алчность месопотамских царей. Тир в это время находился на вершине своего торгового могущества и располагал большими средствами самозащиты. Вследствие этого, осада Тира затянулась на пятнадцать лет, и едва ли Навуходоносор в состоянии был бы с ним покончить, если бы царь его Итобаал не счёл за лучшее, в интересах финикийской торговли, уступить вавилонскому царю и признать себя его вассалом (574 г.). В честь этого события Навуходоносор приказал поставить себе статую при устье Нар-эль-Келба и выбить на господствующей над рекою скале надпись с выражением признательности богам за одержанные победы. Не удовлетворив своей алчности богатствами Тира, он порешил завладеть Аравией, которая, служа издавна станцией на пути торговых караванов между Индией и Египтом, была предметом фантастических сказаний о её богатствах – золоте и драгоценных камнях. Завладев Аравией, Навуходоносор фактически завладел бы всей индо-египетской торговлей, а вместе с тем захватил бы и сказочный по своим богатствам Офир, откуда ещё Соломон целыми кора6лями возил себе золото и разные драгоценности. Но экспедиция эта закончилась полной неудачей и после ужаснейших лишений в пустынях возвратилась домой, оставив по себе лишь разные легенды, сложенные пылкою фантазией арабов и переходившие из уст в уста в течение многих веков. Оставалось смирить Египет, который был могущественнейшим соперником Ассиро-Вавилонии. В течение целых веков он вёл наступательную войну против Месопотамии, с целью ослабить её политическую силу и ввести в сферу своего политического и торгового влияния промежуточные страны, бывшие обширными складочными пунктами всей богатой торговли, которая велась между Индией и Месопотамией с одной стороны, Финикией и Египтом с другой. Чувствуя всю опасность своего положения и сознавая невозможность устоять против грозного неприятеля на суше, фараон произвёл сильную диверсию с моря, где даже одержал значительную победу. Но Навуходоносор вполне вознаградил себя на суше: он вторгся в самую долину Нила, низверг фараона Уабру и на место его возвёл Амеса, надеясь сделать из него верного и преданного себе вассала. В этом, однако, он ошибся. Амес при первом благоприятном случае возмутился, и тогда Навуходоносор вновь сделал нашествие на Египет, подверг его беспощадному разграблению (567 г.) и с огромной добычей возвратился в Вавилон.

Победив Египет, Навуходоносор сделался господином всей западной Азии. В его распоряжении находились, не только сокровища, захваченные во время походов в качестве контрибуций и военной добычи, но и все источники богатств, которыми жили культурные страны тогдашнего мира. Располагая такими огромными средствами, он посвятил последние годы своего царствования всецело внутреннему благоустройству и главным образом украшению и возвеличению своей столицы – Вавилона. В этом отношении он имел уже многих предшественников, ближайшим из которых была его мать Нитокриса; но он превзошёл их всех, и при нем именно Вавилон принял те грандиозные размеры и получил тот блеск, о которых так восторженно рассказывает Геродот, видевший эту столицу Востока сто лет спустя после Навуходоносора. Вавилону придана была форма правильного квадрата, каждая сторона которого равнялась ста двадцати стадиям, что составляет 21 версту, и, следовательно, вся окружность равнялась 84 вёрстам. Все это огромное пространство, разделяемое посредине глубоким потоком Евфрата, обнесено было двумя концентрическими стенами со множеством бойниц и сотней бронзовых ворот. Какая масса труда требовалась для возведения таких стен, теперь и представить себе трудно; но для Навуходоносора эта работа облегчалась тем, что он мог пользоваться даровым или дешёвым трудом тех пленников, которых он почти целыми народами переселил в Вавилонию и о каторжной работе которых можно судить по изображениям на барельефах из Куюнджика. По вычислению Ролинсона, одна внешняя стена, имевшая до 200 футов высоты и 50 фут. ширины (так, что на ней свободно могли разъезжаться колесницы, запряжённые четвёркой лошадей), потребовала для себя 18,765,000,000 кирпичей самого большого размера. Кроме того, по каждой стороне реки шли ещё особые стены с огромными воротами в конце каждой из широких, прямых улиц, шедших к реке, вдоль которой тянулись превосходные мощёные набережные. От каждых ворота через реку двигались паромы, а громадный подъёмный мост, снимавшийся ночью, и туннель в две слишком сажени ширины доставляли ещё более удобный способ сношения. Внутри этого огромного пространства располагались дома жителей, в 3 и даже 4 этажа вышиною. Но они совершенно стушевывались пред так называемым «царским городом», где высился царский дворец, представлявший собою как бы целый особый город в одиннадцать вёрст в окружности. Дворец состоял из трёх или четырёх огромных зданий, которые представляли собою целый лабиринт дворов, больших зал, галерей и других помещений, блиставших всевозможными красками или убранных изображениями сцен войны и охоты. Находимые на этом месте бесчисленные обломки кирпичей ещё и теперь покрыты толстым слоем эмали, через которую просвечивают ярко­голубые, красные, жёлтые цвета. К дворцу примыкали роскошные сады, которые считались одним из чудес света. Женатый на мидийской княжне, и думая, что она тоскует по своим родным горам среди вавилонских равнин, Навуходоносор решил создать искусственные горы, покрытые богатою растительностью. С этою целью были воздвигнуты чудовищные арки на пирамидах до 150 фут. высоты, и на этих-то арках раскинуты были холмистые сады, среди которых на различных высотах помещались прохладные комнаты. Чтобы сделать иллюзию ещё полнее, по террасам проведены были потоки, снабжавшиеся водою посредством особых гидравлических машин. Но в Вавилонии, в противоположность Ассирии, высшая роскошь строительства проявлялась не в дворцах, а в храмах, и самым поразительным зданием этого рода был знаменитый храм Бэл-Меродаха. На построение его, судя по остаткам, пошло не менее 40,000,000 кирпичей, и все эти кирпичи, за редкими исключениями, носят на себе клинообразную надпись, которая гласит: «Я, Навухоносор, царь Вавилона, строитель храмов, старший сын Набоиолассара». Да и вообще, 9/10 кирпичей, привезённых из Месопотамии и хранящихся в различных музеях Европы, носят на себе его имя. Для Вавилона Навуходоносор сделал больше, чем Август для Рима. Энергия Навуходоносора не ограничивалась столицей. Им вырыт и восстановлен знаменитый «Царский канал» – Нагармалка, которым Евфрат соединялся с Тигром. Близ Сиппары, к северу от Вавилона, он вырыл огромное озеро-резервуар, имевшее до 210 вер. в окружности и до 180 фут. глуб. с целью орошения страны. При устьях обеих рек по его повелению устроены были набережные и волноломы для удобства торговых кораблей, а на берегу Персидского залива основан укреплённый город Тередон, имевший задачей охранять торговых людей от нападений хищных арабов. В конце царствования Навуходоносор заболел тяжкою болезнью, известною в медицине под названием ликантропии и состоящею в том, что человек воображает себя каким-либо животным. Может быть это была в нем болезненная реакция против того безграничного высокомерия и самомнения, которые, наконец, привели его к самообожанию. Болезнь длилась семь месяцев; но и по выздоровлении к нему уже не возвращалась прежняя самоуверенность, а напротив, начались мрачные предчувствия о непрочности земного величия и могущества, что так красноречиво сказалось в его знаменитых снах. Он умер 70 лет от роду, процарствовав 43 года (604–561 г. до Р. Хр.).

Предчувствия Навуходоносора имели полное основание. Возвеличенная им монархия не имела в себе задатков прочности и жизненности. Этот колосс с золотою головою имел глиняные ноги, что и не замедлило обнаружиться после смерти Навуходоносора. Прямой преемник Навуходоносора, его сын Эвил-Меродах (Абил-Мардук), не имел ни одного из талантов своего великого отца и, бесславно процарствовав всего два года (561–559), был низвергнут мужем своей сестры Нергал-сар-уссуром. Эта семейная неурядица закончилась тем, что и сын последнего был низвергнут придворной партией халдеев, которые возвели на престол члена своей партии, учёного Набонида (Набу-Нагида). Последний, будучи человеком науки, и на престоле (555–538) преимущественно посвящал себя археологическим исследованиям, для чего производил многочисленные раскопки на месте древних храмов и оказал великую услугу новейшей исторической науке своими надписями, которые часто служат единственным материалом для ознакомления с древнейшими судьбами В. и особенно, для установления древней хронологии. Но монархия нуждалась в царе, который бы мог защитить её против надвигавшейся грозы. На Востоке явился новый завоеватель, Кир, который, завладев царством своего тестя, мидийского царя Астиага, стал быстро покорять себе окружающие народы и обратил своё оружие и против В. Набонид не принимал никаких серьёзных мер самозащиты и, основываясь на таинственных сновидениях, производил какую-то перетасовку в богах, переводя их из Вавилона в другие города и обратно. Кир, между тем, занял даже Сиппару, город, находившийся всего вёрстах в двадцати от Вавилона, и только тогда растерявшийся Набонид решился выступить против врага. Битва была проиграна вавилонянами, Набодид захвачен в плен. Историческая наука ещё не располагает достаточными данными для того, чтобы составить себе ясное представление об обстоятельствах падения Вавилона. С одной стороны, имеется общеизвестный рассказ Геродота о том, как Кир, подступив к стенам Вавилона, отвёл воды Ефрата в Сиппарский резервуар и по обмелевшему руслу проник в город (в согласии с тем находится и библейский рассказ о пире Валтасара, см. это сл.); с другой – новооткрытая надпись от имени самого Кира, где дело представляется совершенно в ином виде. В этой надписи (на цилиндре, хранящемся в Британском музее) говорится, что Кир, будучи избран вавилонским богом Меродахом на место нечестивого Набонида, беспрепятственно приблизился к городу и, «сокрушив весь народ Тинтира (Вавилона), и весь народ Аккада и Сумира, вельмож и жрецов, так что они пришли и целовали ему ноги», – вступил в город, радостно встречаемый его жителями, которые (по отрывку «Вавилонской хроники») высыпали на улицы, чтобы смотреть на его торжественное вступление в столицу. В обоих этих документах не говорится даже об осаде Вавилона, а напротив, весь тон рассказа такой, что Кир, как любимец богов, был принят вавилонянами с радостью, в качестве освободителя. Как бы то ни было, Вавилон пал (538 г.), а вместе с ним Вавилонская монархия, представительница кушитско-семитской культуры, и на её место выступила монархия Персидская. Пощажённый Киром, Вавилон и после своего политич. падения ещё продолжал сохранять торговое и, вообще, культурное значение; но последующие восстания довершили его погибель. Дарий разрушил его стены и все укрепления (488 г.), а Ксеркс через несколько лет подверг его полному разграблению. Александр Македонский, поражённый красотою и выгодностью положения Вавилона, порешил было вновь восстановить его из развалин, чтобы сделать его столицей мира; но за смертью Александра эта идея осталась не осуществлённой, и судьба Вавилона была навсегда решена. Он стал все более и более падать и пустеть, и к первому столетию христианской эры представлял собою уже далеко не важный город. В четвёртом столетии окружающая его местность превращена была в парк, в котором любили охотиться персидские цари, а затем иссякла в нем и эта жизнь. Вавилон превратился в груду развалин и в течение целого тысячелетия находился в полном забвении; только бедные арабы пустыни пользовались развалинами его гордых храмов и дворцов для своих жалких лачуг. Забыто было в точности самое место его расположения, и только с половины настоящего столетия начались раскопки, которые и дают возможность составить себе представление о былом его величии.

Религия, культ и жрецы. Главным движущим принципом вавилонской жизни был несомненно принцип религиозный. В этом отношении В. представляла наиболее яркий тип древнего миросозерцания, по которому религия была не просто необходимым фактом внутренней жизни, удовлетворяющим одной определённой потребности, но скорее общим принципом, влияние которого сказывалось на всех отправлениях национальной жизни. Значение этого принципа было так велико, что пред ним бледнел даже принцип политический, который, казалось бы, должен был составлять главенствующее начало в таких военно­деспотических государствах, какими были государства Месопотамии. Религиозное миросозерцание В. представляло собою такую же смесь возвышенно-отвлечённых начал и конкретно-суеверных воззрений, какою, обыкновенно, отличались древние языческие религии. Рассматриваемая с своей обыденной стороны, религия вавилонян представляла запутанную систему богов и богинь с бесконечными генеалогиями, добрых и злых гениев или духов, боровшихся из-за господства над миром н человеком, который, в свою очередь, принуждён был прибегать ко всевозможным уловкам, чтобы угодить этим богам и тем обеспечить своё благосостояние. В воззрениях жрецов, представителей тогдашней науки, вавилонская религия поднимается до идеи единого Бога, хотя и впадает в пантеизм, не проводя разграничительной черты между Богом и миром, Творцом и творением. Весь окружающий мир, по этим воззрениям, есть бесконечно разнообразное проявление божества, высшую форму которого составляют небесные светила, с их правильным, чудесно неизменным движением по указанным им путям. Господствующей формой вавилонской религии сделался сабеизм, поэтому вавилоняне верили в первичное, невещественное начало – Илу (т. е. Бог в собственном смысле этого слова, Эл, или во множественной форме – Элогим других семитических народов). Представление о нем было весьма отвлечённое, недоступное простому народному сознанию, хотя для него существовало наглядное изображение в виде царственного бюста на окрылённом круге или диске. Из этого первоначала постепенно развиваются второстепенные начала, представляющие собою, под видом мужского и женского существа, активные и пассивные силы, которые производят из себя все существующее – в его неопределённом, хаотическом состоянии. Когда сотворённое существо назревает для окончательного вступления в конкретное, упорядоченное бытие, первичные начала производят из себя зиждительную триаду, состоящую из Ану, Бэла и Эа, которые при соучастии соответствующей им женской триады, носящей имена Анату, Белту и Дамкины, производят бесконечное потомство низших божеств, представляющих собою олицетворение разнообразнейших явлений мира и прежде всего – небесных светил: солнца (Самас), луны (Син), Венеры (Истар) и т. д., всего двенадцать числом. Высшая теологическая мысль никогда не упускала из виду, что все эти последние божества были лишь проявлениями единого верховного Первоначала. Но народное сознание не могло держаться на такой отвлечённой высоте и с течением времени стало видеть в этих проявлениях самостоятельные божества, которые, в качестве покровителей тех или других враждующих между собою городов, сами становились в сопернические отношения, или с политическим возвышением одного города над другими получали господствующее положение над остальными богами, хотя бы по первоначальному своему положению занимали в иерархии богов далеко не первостепенное место. Так, в период гегемонии города Ура покровительствовавшее ему божество Син (луна) пользовалось более широким почётом, чем соответствовало бы его положению в небесной иерархии; а впоследствии, с возвышением Вавилона его специальный бог Мардук или Меродах, занимавший одно из второстепенных мест, занял господствующее положение среди других богов и стал отождествляться со вторым лицом первоначальной триады – Бэлом. Каждый из богов имел свою богиню, как пассивную силу производительности, и из них особенною известностью пользовалась Истар, Астарта семитских народов, Афродита греческой мифологии, богиня любви, правительница планеты Венеры. Это была самая популярная богиня в В., ей строились великолепные храмы, её изображения постоянно носились в торжественных процессиях, ей посвящались восторженные гимны и она была героиней большой, дошедшей до нас поэмы: «Схождение Истары в ад», служащей почти единственным источником для ознакомления с воззрениями вавилонян на загробную жизнь. Затем, кроме этих главных божеств, воображение вавилонян наполняло весь мир, – небо, земную поверхность с атмосферой и бездну, – многочисленными духами и демонами, из которых первые были хранителями и благожелателями людей, вследствие чего изображения их, в виде крылатых богов с человеческими головами, ставились у входов во дворцы и храмы, а последние, для изображения которых вавилонская фантазия истощалась в измышлении самых безобразных и отталкивающих форм, были злейшими врагами людей и от них нужно было отчитываться всевозможными заклинаниями и заговорами, составлявшими у вавилонян особую науку.

Богам строились храмы, и каждый город тратил целые богатства на сооружение возможно более величественного жилища для своего бога-покровителя. Цари также соперничали в этом отношении между собою и в своих титулах гордо называли себя строителями тех или других храмов, полагая в том свою главную заслугу и славу. Вавилонские храмы имели весьма однообразную форму. Это были, как описывает Геродот, нечто вроде уступообразных пирамид, причём на широком основании поднимались одна над другой семь башен, заканчивающихся золочёным куполом. На самую верхнюю башню, в которой находилось главное святилище бога, вела винтообразная лестница. О громадности Вавилонских храмов можно судить по тому, что даже и теперь, спустя тысячелетия, развалины знаменитого храма Э-Зида в Борсиппе возвышаются более чем на 35 саж. над окружающей равниной. По свидетельству Страбона, этот храм имел стадию высоты, т. е., около 90 сажен, следовательно, был гораздо выше великой египетской пирамиды и высочайших соборов Европы. Что касается внутреннего устройства и вида храмов, то в этом отношении сведения весьма не достаточны. По свидетельству Геродота, в самом верхнем святилище храма не находилось ничего, кроме постели, на которой бог проводил ночи в присутствии служащей ему целомудренной женщины. Более обстоятельную картину внутренности храма представляет одна плита, найденная в развалинах древнего сиппарского храма в честь Самаса (солнца) и находящаяся теперь в Британском музее. На верхней половине этой плиты изображена внутренность храма. Справа, в особом священном отделении (алтаре), сидит на табурете, подпираемом львами, сам бог Самас, обычного вавилоно-ассирийского бородатого типа. В правой руке он держит диск и скипетр, а над ним – солнце, луна и Венера. С наружного карниза алтаря из рук двух человеческих фигур спускаются верёвки или цепи, на которых привешено огромное изображение символа бога-солнца, опускающееся на особый стол или жертвенник. К этому символу божества слева подходят три человека, из которых первый ведёт за руку второго, а третий следует за ними с воздетыми руками. Судя по всему, первый из них – жрец, а другие двое – миряне, приближающиеся к алтарю с покаянием в своих грехах. В дошедших до нас религиозных гимнах вавилонян встречаются такие, которые служат прямым объяснением этой сцены. Жрец, обращаясь к божеству, ходатайствует за грешника, и затем сам грешник молит о прощении его прегрешений. Так, грешник, обращаясь к Истаре, взывает к ней: «Превыше тебя нет бога управителя; покажи мне милость и услышь мои стенания, объяви мне прощение, и да утолится гнев твой». Одним из самых обычных способов умилостивления богов было приношение жертв. Приносились разные предметы, но из животных, по преимуществу, газели, козлы и ягнята. На барельефе, найденном в Куюндлсике, изображён целый ряд рабов, которые торжественно несут в храм, в качестве приношения божеству от своего господина, плоды, пару зайцев, пару перепелов, четыре связки саранчи, две связки луку и т. д. Подобные же жертвы перечисляются в одной надписи Навуходоносора. Все эти предметы шли на пропитание жрецов. В более древнее время совершались и человеческие жертвоприношения, как о том с несомненностью свидетельствуют памятники. На многих цилиндрах наглядно изображается самый процесс жертвоприношения, причём, жертва благословляется верховным жрецом и затем закалывается, по-видимому, с таким же хладнокровием, как это делается и с козлёнком. Надписи и гимны вполне подтверждают факт человеческих жертвоприношений, и в них особенно часто говорится о жертвоприношении детей со стороны родителей. Этого рода жертвоприношения, впрочем, были явлением исключительным. Вавилонский культ был не столько кровожадным, сколько распущенным, рассчитанным на эксплуатацию чувственности. Культ Истары, напр., состоял во всевозможных проявлениях любви и доходил до служения половой чувственности. При храмах Истары жили особые, так наз. «священные блудницы», которые всю свою жизнь посвящали на служение богине своею грешною плотью. Стоя у дверей храма, они зазывали прохожих и добываемую плату слагали на жертвенник богине. Ко времени Геродота культ этот получил чудовищное развитие, и в жертву богине, по его свидетельству, приносили своё целомудрие все взрослые девицы, отдававшиеся за самую ничтожную плату первому из тех многочисленных странников, которые отовсюду прибывали для поклонения вавилонским святыням (I, 199). Хотя свидетельство Геродота едва ли может быть принимаемо во всей его полноте, но самый обычай, в той или другой форме, не может подлежать сомнению и находит себе подтверждение в Библии (Иер.42:43). Одною из самых любимых форм религиозной жизни были торжественные процессии, совершавшиеся по случаю праздников или общественных бедствий. Во время этих процессий статуи богов, поставленные на носилки, торжественно носились по городу с пением и музыкой. Вавилонянин высоко ценил настоящую, земную жизнь, с её обыденными заботами и радостями, и в своих молитвах к богам главным образом просил о даровании ему благоденствия и долголетия в этой, именно, жизни. Он мало помышлял о другой, загробной жизни, и вследствие этого самые понятия о ней были весьма смутны. На многочисленных скульптурных изображениях, воспроизводящих пред нами самые разнообразные стороны жизни В., мы совсем не встречаем изображений погребальных сцен, так что, по-видимому, вавилонянин избегал самой мысли о смерти. Но так как по необходимости приходилось считаться и с этим страшным врагом, то вавилонянин старался обставить своих покойников по возможности так, чтобы и в могиле их окружала та самая обстановка, которая дорога была им при жизни. Вместе с покойниками в могилу зарывались всевозможные предметы домашнего обихода, оружие, сосуды, так что вавилонские могилы представляют для исследователя В. почти такой же богатый материал, как и знаменитые гробницы в Египте. Для погребения существовали особые излюбленные места, куда покойников привозили даже из отдалённых местностей (напр. в Уруке, теперь Варка).

Ещё недавно некоторые исследователи совершенно отрицали у вавилонян идею о бессмертии. Более тщательные новейшие исследования показали однако, что идея эта была отнюдь не чужда им, хотя и находилась в малоразвитом состоянии. По вавилонскому представлению, душа умершего (экима) отходит в таинственное подземное место – арал, «где ничего не видно», и там-то именно, за семью стенами, томится в вечной темноте. Изображение ада, самая надпись на его вратах, из-за которых «никто никогда не возвращался», привратники – все это в вавилонской поэме довольно близко напоминает знаменитую поэму Данте, показывая, насколько вавилонские идеи о загробной жизни отразились в средневековых воззрениях на этот же предмет. Весьма не ясна была идея о награде и наказании в загробной жизни; но что она существовала вообще, на это с достаточностью указывают многие гимны, в которых яркими красками изображается блаженство благочестивых людей. Блаженство это, впрочем, носит на себе вполне земной характер. Так, напр., воин, павший на поле битвы за своё отечество, окружён своими трофеями и добычей, задаёт великолепные пиршества своим друзьям и пьёт из небесных источников живую воду. – Официальными представителями религии были жрецы, которые составляли письма влиятельное сословие, игравшее первостепенную роль в государстве и державшее в своих руках все источники просвещения народа. Сословие это, если и не составляло формальной касты, то все-таки отличалось кастовой исключительностью. Ряды его пополнялись из определённых родов, по преимуществу тех, которые вели своё происхождение от первобытных кушитов халдеев, вследствие чего вавилонские жрецы и присвоили себе специальное название халдеев, отождествлявшееся в приложении к ним с идеей мудрецов. Они были исключительные знатоки запутанных родословий богов, толкователи снов и тайн природы, наблюдатели движений небесных светил в их соотношении с судьбами людей, законоведы, медики, – и все эти сокровища мудрости хранили в священных книгах, написанных на древнем сумиро-аккадском языке, который был исключительным достоянием учёного сословия жрецов. Как представители такой всеобъемлющей мудрости, жрецы были советниками царя, который, в качестве верховного жреца, считался их главою. При дворе жили постоянные коллегии жрецов, составлявшие нечто вроде государственного совета, к которому царь обращался за разрешением всех встречающихся затруднений. Влияние этих коллегий было так велико, что, в сущности, они и были источником центрального управления государством, и сам царь находился в их руках, хотя, конечно, неограниченный деспотизм монарха нередко мстил им за это страшной расправой, как это изображается в библейской истории Навуходоносора, который, за неуменье жрецов напомнить ему и истолковать забытый им страшный сон, велел их всех предать смерти (Дан.2:12,13). Вавилонские жрецы, судя по памятникам, отличались от простых людей длинной особого покроя одеждой, высокими головными уборами и важностью осанки.

Государственное устройство. В период высшего развития своего политического могущества В. представляла сильный политический организм, центром и главою которого был царь. Для государства царь был все во всем, и без него не могло совершаться ничего. Он фактически сосредотачивал в себе все высшие отправления государственной жизни и был верховным судьёй и законодателем. Все остальные сановники занимали вполне подчинённое по отношению к нему положение и он, самовластно возводя их на высшие посты, мог с таким же самовластием их низвергнуть и уничтожить. Царь отличался от всех окружавших его сановников необычайным богатством одежды, роскошно расшитой узорчатыми изобретениями сцен из религиозного или мифического мира с неизбежными крылатыми гениями и таинственным деревом жизни. На голове он носил высокую корону. Многочисленные изображения на барельефах памятников наглядно рисуют пред нами всю жизнь его. Он всегда окружён своей ближайшей свитой и, сидит ли на троне, идёт ли величаво в храм, ведёт ли важную беседу со своими верховными сановниками, мчится ли на паре лихих скакунов, совершает ли жертвоприношение или просто отдыхает за обеденным столом, он всегда носит на своём лице печать сурововажного, деспотически непреклонного величия, заставляющего благоговейно трепетать всех окружающих. В изображениях военных сцен или охоты царь неизменно является почти сверхъестественным героем, который на своей колеснице беспощадно мнёт и поражает панически бегущего неприятеля или лично схватывается со львами и убивает их, а после победы с суровою гордостью принимает приводимых к нему пленников и иногда сам выкалывает им глаза. Двор царя состоял из целой иерархии чинов; важнейшими между ними были тартан, рабсарис и рабсак. Первый из них занимал положение вроде великого визиря в Турецкой империи, был первым министром и самым доверенным лицом государя. По своей одежде он мало отличался от самого царя, и только его низкая головная повязка выдавала его сравнительно подчинённое положение. Рабсарис был «великий евнух», т. е., министр, заведовавший царским двором, особенно его женским отделением, и так же играл важную роль в государстве. Рабсак – великий виночерпий, на обязанности которого было заботиться о продовольствии царя и всего его двора; он же отвечает за доброкачественность и безвредность напитков, подаваемых к царскому столу. Под начальством этих высших сановников было множество низших чинов. Рабсарис не всегда был евнухом в собственном смысле этого слова; но под его ведением находилось множество действительных евнухов, которые часто изображаются на памятниках с типичными безбородыми, заплывшими физиономиями. На их обязанности лежала защита государя от лучей солнца, посредством зонта, или от мух, посредством особого рода махал. Женский персонал жил отдалённо в своих гаремах и почти никогда не появляется на изображениях в присутствии царя. Исключение делается весьма редко в пользу какой-либо наиболее любимой жены, которая иногда изображается сидящею в обществе царя за столом с яствами. Три верховных сановника вместе с постоянными придворными коллегиями мудрецов халдеев, составляли высший государственный совет, через посредство которого царские повеления или распоряжения распространялись по всей монархии, и обратно – все нити управления стягивались к личности царя. Высший государственный совет однако ведал лишь наиболее общие политические интересы страны, так как в восточных монархиях, при всём неограниченном развитии в них деспотического самовластия, централизация далеко не доходила до поглощения всей внутренней жизни окраин. Напротив, провинции часто вели почти самостоятельную жизнь, подчиняясь центру лишь в таких внешних фактах, как уплата податей, поставка необходимого количества войска, военного провианта и т. под. Такой порядок давал полную возможность управителям провинций пользоваться всяким удобным случаем для восстания. Другим злом этой системы было то, что местные правители, будучи ответственны за исправный платёж подати со своей провинции, не считали уже себя ответственными за благосостояние населения и, в интересах личного обогащения, беспощадно грабили вверенный их попечению народ. Впрочем, царь не всегда оставался равнодушным к положению населения в провинциях: когда до него доходили жалобы на угнетение, он посылал особых агентов для расследования действительного положения дела и, в случае справедливости жалоб, наказывал или сменял правителя. До нас дошло много клинописных плит, в которых царь заявляет, что он, вняв жалобам такой-то провинции, сменяет в ней правителя, на место ого поставит другого и своею справедливостью и милостью вознаградит потерпевших за все вынесенные ими притеснения. В одной из жалоб царю, между прочим, раскрывается курьёзный факт хищения общественного достояния. В одной провинции собрано было семь талантов чистого золота на отлитие статуй царя и его матери; но это золото попало в карманы некоего «тайного советника» (Тукуллум) и «дворцового пристава», которым, очевидно, поручено было привести в исполнение верноподданническое желание населения провинции. Об этом-то поступке сановников и доносится царю в клинописной плите.

Войско и народ. В., как монархия, составившаяся из целого ряда покорённых народов обязана была своим политическим могуществом своей военной организации, которая поэтому имела в ней первостепенное значение. Войско отличалось строгою организацией и дисциплиной. Оно подразделялось на несколько видов оружия, и главным из них была конница, в свою очередь подразделявшаяся на лёгкую и тяжёлую, т. е., на отряды легковооружённых всадников и отряды тяжеловооруженных колесниц. Особенно большое значение имела конница колесничная, на снаряжение которой цари не жалели средств. Эти отряды колесниц, запряжённых обыкновенно парою, а иногда и тройкою сильных коней, и занятых отборными, тяжеловооруженными воинами и возницами, были грозой для неприятеля. На барельефах ассиро-вавилонских дворцов постоянно можно видеть изображения колесниц, беспощадно давящих панически бегущего неприятеля. Пехота состояла из отрядов стрелков, вооружённых луками с колчанами, копьеносцев и пращников. Каждый род оружия имел свои особые приёмы, и на барельефах можно ясно видеть, до какой степени доведена была техника стройных военных эволюций. При осаде укреплённых городов употреблялись тараны – стенобитные машины, изображавшие собою огромного барана со свиным железным рылом, от ударов которого быстро подавалась самая крепкая стена. Такие тараны употреблялись, напр., вавилонянами при осаде Иерусалима и составили ужас осаждённых, нашедший отголосок в речах современных пророков. Война в древности была несравненно более ужасным бедствием, чем в настоящее время. Страна, делавшаяся ареною военных действий, обрекалась на полное разорение; города, взятые силою, подвергались разграблению и часто полному разрушению и уничтожению. Это естественно вносило необычайное ожесточение в самый характер битв, от исхода которых зависела участь побеждённого войска и военнопленных. Последние делались предметами бесчеловечных истязаний. На барельефах сплошь и рядом попадаются такие сцены, как отрубание членов у пленников, сажание их живыми на кол, сдирание с них кожи, выкалывание глаз, царапание железными кошками спин, вытягивание жил и тому подобные зверства. Отрубленным членам убитых воинов велись самые тщательные счёты, а из голов их воздвигались целые пирамиды. О всех этих кровожадных подвигах цари с видимым самодовольством повествуют в клинообразных надписях, оставленных в назидание потомству. Побеждённые народы целыми массами уводились в плен, где им отводились для жительства или пустынные местности, нуждавшиеся в заселении, или особые кварталы в городах. Эти массы пленников давали ассиро-вавилонским царям даровой или, по крайней мере, дешёвый труд при возведении ими грандиозных построек и вообще сооружений. Часть пленников обращалась в полное рабство. В клинообразных надписях сохранилось много весьма любопытных документов касательно купли-продажи рабов, для чего в городах существовали особые рынки.

Письменность, наука и искусство. Уже в весьма отдалённое время В. располагала знанием особого рода письма, которое известно под названием клинописи. Происхождение её ещё недостаточно исследовано, но уже и при теперешних данных можно с вероятностью полагать, что первобытной формой её был идеографизм или пиктография, по которой записываемый предмет копировался с натуры. Древнейшим материалом письменности, по-видимому, было дерево, так как вавилонское слово лихуси, означающее этот материал, имеет перед собою определительный знак дерева. Этот материал представлял более удобства для изображения округлых фигур; напр., солнце писалось посредством начертания круга. Но впоследствии самым обычным письменным материалом сделалась глина, из которой приготовлялись особого рода плиты или цилиндры. На мягкой массе их особым стилем или палочкой выдавливались письменные знаки, которые уже по самому свойству этого материала получили характер клиньев, так что солнце изображалось уже не правильным кругом, как раньше, а кругообразным сочетанием нескольких клиньев, каковой знак впоследствии упрощён был ещё более, получив лишь условное значение солнца (в ассирийском письме). Но, что идеографизм был первоначальною формою этой письменности, ясно указывают такого рода изображения, как звезда, рука (очевидное воспроизведение пяти пальцев руки) и т. д. Эти знаки с течением времени подверглись постепенному упрощению: позднейшая вавилонская клинопись значительно отличается от более сложной клинописи древнейшего времени, а ассирийская клинопись, в свою очередь, отличалась от вавилонской, хотя нужно заметить, что и в позднейшее время в наиболее важных документах, особенно священных книгах, мы встречаемся с древнейшею сложною системою письма, которая имела в глазах вавилонян священное значение. Клинообразные знаки имеют различное положение: отвесное, горизонтальное или косое. Иногда из двух клиньев делается один сложный, и затем ещё употреблялись особого рода углы, которые, впрочем, можно считать также сложными клиньями, соединёнными под прямым или тупым углом. На мягкой массе глины клинья делались с большою лёгкостью и удобством. Надавливая стиль, писец делал толстый конец клина, а вынимая его из глины, он легко мог провести тонкую черту в том или другом направлении. Многие достигали в этом отношении замечательного искусства. Исписанная такими клиньями глиняная плита или цилиндр сушились на солнце или обжигались в огне, и запись увековечивалась.

Из этих клинописных плит составлялись целые библиотеки и они существовали почти во всех главных городах, среди которых, по свидетельству Бероза, был особенно известен Пантибибла – «город книг», вероятно, греческая форма Сиппары, этого древнейшего местохранилища священных книг В. Должность библиотекаря считалась настолько важною, что её, обыкновенно, занимали высшие сановники и даже братья царя.

Такое широкое развитие библиотечного дела предполагает вместе с тем широкое развитие грамотности и научно-литературного образования в народе. И действительно, несмотря на то, что халдейская клинопись представляла собою весьма сложную систему, требовавшую больших усилий для основательного изучения, грамотность была широко распространена среди вавилонян. Судя по многочисленным торгово-договорным документам, в которых мы встречаемся с лицами всяких званий и состояний, можно даже предполагать, что безграмотность была редким исключением среди них. И это не удивительно, если принять во внимание высокое развитие в древней В. школьного дела. У вавилонян существовала строго развитая дидактическая система. Для новопоступивших в школы учеников имелись упрощённые руководства. В последнее время открыт целый список книг, в которых содержатся уроки, назначавшиеся детям для заучивания. Они состоят из поэм и гимнов, как, напр., «Меродах господин славы» и др., или из басен, как «рассказ о лисице», «рассказ о воле и лошади», «рассказ о близнецах» и т. п. Отсюда ясно, что вавилонские учителя старались придать первоначальному обучению не только лёгкость, но и занимательность. Лисица в этих древних детских руководствах играет не менее важную роль, чем в подобных же руководствах нашего времени. На одной плитке, найденной в библиотеке Ассурбанипала, содержится урок для юной ассирийской принцессы в складывании и чтении ассирийского письма. После чтения и письма тщательно изучалась грамматика. В той же библиотеке открыто множество учебных пособий в виде силлабариев, грамматик, словарей и всевозможных научных руководств. Кроме живого разговорного языка, в вавилонских школах изучался и древний, мёртвый язык – сумиро-аккадский, бывший языком богослужебным и научным, подобно латинскому языку в средние века; изучение его облегчалось множеством переводных пособий. Этот мёртвый язык употреблялся в литературе до позднейшего времени, но изучение его составляло уже предмет высшего научного образования и знание его, было принадлежностью того, что в Ассиро-Вавилонии известно было под названием «халдейской мудрости». Эта мудрость преподавалась в высших придворных или храмовых школах, где учителями состояли «халдейские мудрецы», выпускавшие из своих школ подобных же мудрецов.

Халдейская мудрость обнимала собою различные отрасли научно-литературного знания, содержание и характер которого с достаточною полнотою выступает пред нами в вавилонской литературе, переполнявшей собою библиотеки. Главным содержанием этой литературы были религиозные трактаты, в которых изложена чрезвычайно запутанная теология и космогония вавилонян. Трактаты эти имеют вид поэм, в которых излагаются похождения богов и богинь, а также и полубогов или полумифологических героев. Так, особенною известностью пользуется поэма о схождении Истары в ад, служащая главным источником для ознакомления с загробными верованиями вавилонян. Космогонический характер имеет знаменитая халдейская эпопея об Издубаре-Гилгамесе, открытая в ниневийской библиотеке и прочитанная и изданная покойным английским ассириологом Дж. Смитом под названием: «Халдейская книга Бытия» (в соответствие с первой книгой Библии). В этой эпопее, состоящей из двенадцати песен, подробно излагаются вавилонские сказания о происхождении мира и первобытных временах, закончившихся всемирным потопом. Эти сказания во многих отношениях весьма сходны с библейскими, особенно в рассказе о потопе, составляющем содержание 11-й песни. Главный герой поэмы, Издубар-Гилгамес, во многих отношениях напоминает собою библейского Нимрода, так как, подобно последнему, он был великим звероловом и отличался многими подвигами в борьбе со львами и буйволами. С другой стороны, Издубар-Гилгамес представляет собою прототип греческого Геркулеса, подвиги которого находят себе соответствие в подвигах вавилонского героя. Но вавилонская литература не ограничивалась теологией и полумифическими космогониями; в ней почтенное место отводилось и точным наукам, в особенности математике. Ум вавилонянина отличался большою способностью к математическим вычислениям и рано выработал довольно удобную систему числовых знаков. Знаменитая таблица умножения, изобретение которой приписывалось Пифагору, ведёт своё происхождение от вавилонян, или, вернее, от аккадов. В вычислениях у вавилонян господствовала система дуодецимальная, основной крупной единицей в которой было число 60, составившееся из умножения 12 (месяцев) на 5 (пальцев руки). Эта система была господствующею во времясчислении. Год у вавиловян разделялся на 12 месяцев по 30 дней, с дополнением их пятью добавочными днями, период в 60 лет составлял соссу, период в 600 лет – веру и в 3600 лет – сару. Такими периодами в вавилонских летописях, обыкновенно, обозначается хронология, для понимания которой необходимо знать эту систему. День разделялся на 12 часов, час на 60 минут и минута на 60 секунд, так что часы, минуты и секунды у вавилонян были вдвое длиннее наших. В тесной связи с времяисчислением стояла астрономия, которая, под поощряющим влиянием самого культа (сабеизма) и при благоприятных условиях для наблюдения, – всегда чистом и ясном небе, – получила весьма значительное развитие уже в древнейшие времена. Главным астрономическим сочинением были «Наблюдения Бэла» на 72 плитах, написанных ещё для библиотеки Саргона 1 в Агаде. В нем с достаточною полнотою выступают астрономические знания вавилонян. Они уже рано отличали планеты от неподвижных звёзд и первые изобрели круг зодиака, с обозначением его последовательных пунктов, фигурами животных – вола, барана, скорпиона, дракона, орла и т. д.; вели точную запись солнечных и лунных затмений, с указанием их причин и даже предсказанием их (хотя и не всегда оправдывавшимся); догадывались о действительной отдалённости солнца, луны. Для астрономических наблюдений, при храмах существовали обсерватории, которые имели громадное общественное и государственное значение, так как астрономия в значительной степени имела астрологический характер и разные небесные явления ставились в ближайшее соотношение с событиями на земле. По тому или другому виду луны, по тем или другим сочетаниям звёзд халдейские астрологи старались предсказывать будущее – урожай, голод, войну, наводнение и т. далее, и все – от царя до последнего поселянина – прислушивались к ним с напряжённым вниманием. На основании астрономических наблюдений халдейские мудрецы составляли годичные календари, с предсказанием погоды на каждый день. Менее астрономии были развиты география и история, из которых первая состояла в простом перечне городов и стран, подлежавших завоеванию или завоёванных, а вторая никогда не поднималась выше первобытной летописной формы с отметкою выдающихся подвигов царей. Из других наук можно упомянуть ещё о медицине, в которой, как и в астрономии, суеверно-знахарский элемент далеко преобладал над научным. Гораздо более, чем медициной, В. славилась своей магией, которая играла огромную роль в общественной жизни народа и считалась уменьем сноситься с высшим или низшим миром духов, чтобы привлечь их содействие к достижению известной цели в пользу или во вред людям, равно как и к предузнанию будущего. Магией, разделявшейся на белую и чёрную, смотря по тому, направлялась ли она к добру или ко злу, занимался особый класс людей, – так называемых магов или волхвов (см.), – отличный от жрецов, хотя и стоявший в близком отношении к религиозному культу. Разными причитаниями, заговорами и волшебными формулами эти волхвы призывали тех или других богов, и при помощи их думали исцелять болезни, прогонять заразу, разрешать бесплодие, удлинять жизнь, или, наоборот, низводить на людей всевозможные беды – болезни, голод и т. п. Огромное количество дошедших до нас магических формул показывает, какое большое значение придавалось этой «науке» в В. Слава вавилонских волхвов, под специфическим названием халдеев, гремела по всей Азии и проникала далеко на запад.

Магия, как предмет изучения, была своего рода знанием; но по своим причитаниям и формулам она прямо переходила в область искусства, так как сила того или другого причитания находилась в тесной зависимости от его словесной выразительности или лирической восторженности. Поэтому длинные причитания суть, своего рода, поэмы, иногда достигающие большой силы. В области религиозной лирики выдаются гимны, которые по возвышенности и глубине чувства могут быть сопоставлены с подобными же гимнами или псалмами евреев. Рядом с поэзией у вавилонян была весьма развита музыка, находившая широкое применение при богослужении, а также при общественных и частных пиршествах, особенно во дворцах и домах знати. На барельефах часто изображения встречаются музыкантов, которые целыми оркестрами играют на разных музыкальных инструментах – флейтах, цитрах, арфах, цимбалах и др. По большим городам ходили уличные группы музыкантов, состоявшие иногда из более, чем 20 человек, с жёнами и детьми, которые подпевали или хлопали в ладоши. Эти уличные труппы по преимуществу состояли из пленников, и между ними в позднейшее время особенно славились своей музыкой иудеи, как об этом свидетельствует глубоко трогательный псалом: «На реках вавилонских – там мы сидели и плакали, когда вспоминали о Сионе; на вербах посреди его повесили мы наши арфы» (Пс.136:1–2). Широко развита была и скульптура, хотя фигуры людей вообще отличаются монотонностью композиции. Во всей скульптурной галерее ассиро-вавилонских царей трудно заметить какую-либо вариацию в типе или выражении, неизменно носящем на себе печать суровонепреклонного величия. Скульптурное искусство находило себе особенно широкое применение в барельефных изображениях, которыми украшались стены храмов и дворцов. Вавилонянам известна была и живопись, к которой часто прибегали скульпторы с целью оживления своих произведений.

Литература предмета. Источники по изуче­нию В. распадаются на два класса, из кото­рых к первому принадлежат древние свидетельства классических писателей, а ко второму – клинообразная литература. Среди классических писателей первое место принадлежит Геродоту, который посвятил В. первую из 9 книг своей истории. Здесь можно найти массу драгоценного материала для изучения бытовой стороны жизни вавилонян, хотя, в то же время, нельзя не заметить обычного у Ге­родота недостатка – отсутствия должной критической проверки сообщаемых с чужих слов сведений. Более существен­ное значение имеет сочинение вавилонского жреца Бероза, написавшего историю В. на греческом языке для современни­ков Александра Великого и пользовавшегося при ее составлении подлинными вавилонскими документами. К сожалению, сочинение его (Βαβυλωνικά) дошло до нас только в отрывках и извлечениях у позднейших писателей (И. Флавия, Евсе­вия и друг.). Из этих отрывков видно, что Бероз особенно подробно излагал историю первобытных времен. Его со­общения подтверждаются новейшими от­крытиями. К этому же классу можно отнести Библию, в которой имеется много ценного материала для изучения как внеш­ней истории В. в периоды соприкос­новения ее с историей иудейского народа, так и, особенно, внутреннего быта вавилонских царей. К другому классу источников принадлежит вся богатейшая по своему разнообразию клинописная ли­тература, которая дала возможность вполне восстановить историю В. во всех подроб­ностях ее политической и культурной жизни, и чрезвычайно усилила интерес к ней. Если в прежнее время, при ску­дости источников, история В. предста­вляла лишь набор тощих и неправдопо­добных сведений, то теперь она получила вполне научный характер, несмотря на то, что некоторые периоды еще нуждаются в дополнительном материале, который изобильно доставляется раскопками. Из новейших обработок истории В. (кроме указанных под словом Ассирия) можно указать следующие сочинения: G. Rawlinson, «The five great Monarchies of the Eastern world» (2-е изд. 1871 г., в I и [1 т.); G. Smith, «History of Babylonia» (1877 г.); IV и V тома F. Lenormant, «Histoire ancienne de l’Orient» (9-е иллюстр. изд,, 1885–7); Thiele, «Babylonich-Assyrische Geschichte» (1886–1888); Kommel, «Geschichte Babyloniens-Assyriens» (Лейп­циг, 1889 г.), Kaulen, «Babylonien u. Assy­rien», 1889; Schrader, Keilinschriften und d. Alte Testament, 3-е изд. Берлин 1902. и др. Сочинения Ленормана и Гоммеля богато иллюстрированы снимками с па­мятников. В нашей литературе история В. – почти еще непочатый край; есть не­сколько журнальных статей, но само­стоятельных сочинений, если не счи­тать небольшой книжки профес. И. Астафьева: «Вавилоно-Ассирийские древ­ности по новейшим открытиям» (Спб. 1882 г.), можно указать только на диссер­тацию архим. Платона: «Древний восток при свете Бож. Откровения», Киев, 1898 г. Из переводных сочинений можно ука­зать на трактат Сэйса: «Ассиро-Вавилон­ская литература» (Спб., 1879 г.) и на соот­ветствующие отделы в «Истории древнего Востока» Ленормана, в переводе Комапина (Киев, 1879 г.) и «Всеобщей исто­рии» Г. Вебера (т. I, перев. Андреева-Чернышевского, Москва, 1885). К сожа­лению, перевод Ленормана сделан с устарелого издания, а соответствующий отдел в истории Вебера даже в новых изданиях (а, след., и в русском) не идет дальше ассириологии 70-х годов, между тем, как с того времени наука сделала большие успехи. Ср. нашу ст. «Вавилония» в Энц. Словаре Брокгауза и Ефрона.

А. Лопухин.