Иерусалимская латинская патриархия
Иерусалимская латинская патриархияполучила свое начало во времена крестовых походов. 15 июля 1099 г. крестоносцы взяли св. град Иерусалим. Латинское духовенство, которое шло за крестоносцами из Европы на восток, теперь всецело было занято мыслями, как бы во вновь завоеванной стране привести в исполнение свои властолюбивые замыслы и честолюбивые планы, которые в тайне хранились за все время путешествия крестоносцев из Европы до св. града Иерусалима. Духовенство крестоносцев, воспитанное в духе теократической системы папы Григория VII, было уверено, что Иерусалим будет папским уделом и управление им останется в руках католического клира. Но князья и графы крестоносцев, несмотря на открыто высказываемые подобные претензии папским духовенством, на восьмой день после взятия Иерусалима собрались для избрания короля для нового иерусалимского королевства. Только 1-го августа для заведывания церковными делами у крестоносцев был избран архидиакон Арнульф, характеристика которого у историков того времени дается различная: одни (Вильгельм тирский) называют Арнульфа «caput omnium incredulorum», «primogenitus sathanae», другие (напр., Роберт монах) отзываются о нем. как о человеке, «хорошо знающем божеский и человеческий законы».
Первым латинским иерусалимским патриархом был Данберт, прибывший со своими земляками-пизанцами в качестве панского легата у крестоносцев в Сирию в декабре 1099 г. В вифлеемской базилике в самый праздник Рождества Христова новый папский легат был избран крестоносцами в латинские иерусалимские патриархи, несмотря на то, что православный патриарх Симеон являлся законным и исконным иерусалимским патриархом. Избрание латинского иерусалимского патриарха, отнятие св. места от туземцев православных ясно доказали, что крестоносцы преследовали не освободительные, а завоевательные цели, и духовенство их во главе с папами, возбудившими и направлявшими крестовые походы, имело в виду подчинить восточных христиан западной латинской церкви. Латинские иерусалимские патриархи в начале иерусалимского королевства простирали свою власть только на св. град Иерусалим и Яффу с Лиддой. Но по мере того, как оружие крестоносцев делало успехи в завоевании городов, границы латинской иерусалимской патриархии расширялись. Иерусалимский король Балдуин письмом просил папу Пасхалиса II, чтобы все города, которые он – король – отнимет от неверных, находились в ведении иерусалимской церкви. Папа согласился на просьбу короля, мотивируя свое решение тем, что «долгое господство неверных уничтожило древние пределы церквей, и что теперь он не может обозначить их границ». Бернард, латинский антиохийский патриарх, получивши известие, что будущее распределение епархий будет зависать от успехов оружия короля, нашел в этом нечто антиканоническое и увидел оскорбление антиохийской церкви, так как некоторые епархии антиохийской патриархии могли перейти к иерусалимской, что впоследствии и оправдалось. Протест антиохийского патриарха Бернарда, – хотя вопрос, поднятый им, тянулся долго, – не имел последствий; иерусалимская латинская патриархия в 1138–1141 г.г. имела следующие границы: на северо-западе находилась Тирская архиепископия с Птолемаидскою, Сидонской, Бейрутской и Панеадской епархиями; на западе с 1101 г. был восстановлен кесарийский архиепископ с подчиненным ему севастийским епископом; на севере находилась Назаретская архиепископия (с 1112 г.) с Тивериадскою епархией; с востока и юга границы патриархии были крайне неопределенны; правда, около 1177 г. крестоносцы избрали архиепископа Петры аравийской, но этот архиепископ никогда и не видел своей епархии. Сам патриарх со своими суффраганами – вифлеемскпм, хевронским и лиддским – занимал древнюю Иудею и часть Самарии от реки Иордана до Средиземного моря. Эти границы иерусалимской латинской патриархии, нарушая установленные вселенскими соборами границы для епархий, не совпадали и с границами светских владений крестоносцев в Сирин. Тир, Птолемаида, Сидон, Бейрут, Панеада, принадлежавшие издревле к антиохийскому патриархату, у крестоносцев вошли в Иерусалимскую патриархию. Бейрут входил в Триполийское графство, а в духовном отношении зависел от иерусалимского патриарха.
В юридическом памятнике крестоносцев «Assises de Jérusalem» епархии, входящие в состав иерусалимской латинской патриархии, перечисляются в следующем порядке. «Иерусалимский патриарх, – говорится там (с. с. CCLXI – CCLXVIII), – имеет пять суффраганов-архиепископов: архиепископа Тира, архиепископа Кесарии, архиепископа Бесана или Назарета, архиепископа Бессерета, архиепископа Баббата, что у греков называется Филадельфией... Патриарх также имеет трех суффраганов-епископов: епископа св. Георгия в Лидде, епископа в Вифлееме и епископа Хеврона, или так называемого св. Авраама. Ему были подчинены также шесть аббатов и приор: аббат горы Сиона, аббат латинской Богоматери, аббат храма Господня, аббат Елеонской горы, аббат Иосафатовой долины. Эти пять аббатов носят митру, крест и перстень. Аббат св. Самуила или горы Радости носит крест, но не имеет ни митры, ни перстня. Приор Гроба – он носит митру и перстень, но без креста. Патриарху подчинены еще три аббатиссы: аббатисса Богоматери великой, аббатисса св. Анны, аббатисса св. Лазаря».
Архиепископы и епископы в свою очердь имели своих суффраганов. Так, Тирский архиепископ имел четырех суффраганов – епископов: бейрутского, сидонского, панеадского и птолемаидского. У кесарийского архиепископа был один суффраган – епископ севастийский. У назаретского архиепископа были: епископ-суффраган тивериадский и приор горы Фавора. Архиепископ второй Аравии или Петры имел суффрагана – епископа Фарана. Лиддскому епископу подчинены были: аббат св. Иосифа аримафейского. аббат св. Аввакума de Cantie, приор св. Иоанна Евангелиста, приор св. Екатерины de Mongisart, аббатисса «трех теней» (de trois ombres). Птолемаидскому епископу подчинены были монастыри Св. Троицы и des llepenties (Assises de Jérusalem, t. I, c. OCLXVIII).
В монастырях: Гроба Господня, храма Господня, Сиона, Елеона и в женском монастыре de trois ombres в основу монастырской жизни были положены правила блаж. Августина. Монастыри же: Иосафатовой долины, Марии латинской, Фавора, св. Анны и св. Магдалины управлялись уставом ордена Бенедикта. Орден премонстратов населил монастыри св. Самуила на горе Радости и св. Аввакума в Рамиэ.
Духовенство крестоносцев в устройстве церковной жизни на Востоке старалось проводить те же порядки, какие были тогда на Западе. В Европе во времена крестоносцев у всех значительных архиепископов и епископов – наподобие папской курии – существовали капитулы, члены которых назывались канониками и избирали епископов, как кардиналы – пап. Среди капитулов иерусалимского патриархата первенство, подтвержденное папою Александром III, принадлежало капитулу Гроба Господня.. Каноникам этого капитула принадлежало право избирать иерусалимского патриарха, что видно из грамот пап Евгения III и Целестина III (Cart, du S. Sépulcre .M 23, 128), определять свой штат и расходы. Они по образу жизни сначала были saecnlares; только в 1114 г. патриарх Арнульф обратил их в геgulares и заставил их жить по правилам блаж. Августина.
Как на особенное явление в жизни иерусалимского латинского патриархата, следует указать на возникновение духовно-рыцарских орденов – иоаннитов, тамплиеров и тевтонских рыцарей. Каждый из них делился на три сословия: рыцарей, священников и братьев-послушников, т. е. оруженосцев и цеховых мастеров.
Начало ордену иоаннитов, или госпитальеров, было положено в первое время иерусалимского королевства неким Геральдом, которого папа Пасхалис II в своей булле от 113 г. называет основателем и начальником иерусалимского госпиция (Cod. diplom. t. I. p. 268). Первоначально иоанниты ставили своею целью призрение бедных и уход за больными и должны были признавать над собою юрисдикцию патриарха, а равно и тех епископов, в епархии которых находились имения или госпиции этих рыцарей.
Почти одновременно с Геральдом десять французских рыцарей во главе с Гуго de Paganis образовали общество, обязанность которого была заботиться о поклонниках, защищать их от нападения неверных и сражаться с последними за святые места. Названия «тамплиеры» – «храмовники», «рыцари храма», «воинство храма Соломонова» этот орден получил от своего первоначального помещения, уступленного королем вблизи храма Соломонова. Храмовники давали обет нестяжательности, чистоты, послушания жить по правилам монашествующих и находиться! в ведении патриарха. Они три раза в год приобщались св. таин; три раза в неделю слушали мессу; могли есть мясо; три раза в неделю в церкви раздавали милостыню бедным. Не прослушав мессы и не приобщившись св. тайн, они не отправлялись на битву. Правила этого ордена: Regula paupernm commilitorum templi Solomonis были утверждены в 1128 г.
С накоплением богатств первоначальная строгость в поведении рыцарей исчезла, и образ их жизни изменился. Духовно рыцарские ордена тяготились зависимостью от патриарха и вообще подчинением духовенству, нарушали свои обеты послушания и подчинения патриарху, иногда открыто наносили ему разного рода оскорбления и обиды и, наконец, вовсе отказались от подчинения ему, представляя собою скорее политические, чем монашеские учреждения.
Что касается экономического и правового положения латинского клира в иерусалимском королевстве, то нужно сделать предварительное замечание, что между законами крестоносцев «Assises de Jérusalem» и действительною жизнью наблюдается поразительнейшее противоречие. Папы, после взятия Иерусалима крестоносцами, смотрели на новое королевство, как на свою собственность, которою они должны распоряжаться и отдавать в лен королю, считая последнего своим ленником. Папа Гонорий II в одном письме на имя Балдуина II, иерусалимского короля, пишет: «Мы недостойные, которые восседаем на кафедре блаженного Петра, твою личность искреннею любовью о Господе любим и иерусалимское царство апостольскою властью тебе уступаем» (Cart, du S. Sépulcre № 15)... Латинское духовенство, воспитанное в духе пап, поддерживало претензии их в новом иерусалимском королевстве. Первый патриарх Данберт вскоре после своего избрания стал стремиться к преобладанию духовной власти над светской и предъявлять требования, чтобы Иерусалим с Яффою были отданы в его распоряжение. Король нисколько не поступился своими правами в пользу патриарха, – и началась борьба между духовною и светскою властями, которая в ущерб общему делу крестоносцев продолжалась все время патриаршества Данберта и привела последнего к низложению. Действительным властелином иерусалимского королевства был король. В «Assises de jéerusalem» прямо сказано: «Король – господин означенного королевства».
Духовные лица, по законам крестоносцев, не только не могли раздавать ленов, но и получать их. «Феод не должен быть продан ни монашескому дому, ни обществу, ни церкви, которые желали бы купить его» (Assises de Jéerusalem t. I, p. 399). В другом месте тех же законов читаем: «Кто отчуждает свой лен или часть его, без согласия своего господина, и отдает в руки людей церкви, монахам или обществам, то господин (король) может взять его назад». В «Le livre du гоi» есть место: «Дома, земли, виноградники, сады, которые у короля, не могут быть отданы ни церкви, ни монастырю».
Все эти статьи закона показывают, что крестоносцы сильно старались воспрепятствовать росту богатств духовенства и увеличению церковных ленов. Но в действительности латинский клир владел громадными богатствами земельными и другими и даже людьми. Из документов, помещенных в сборнике «Cartulaire du S. Sépulcre», видно, что каноники Гроба Господня владели многими монастырями, почти сотнею церквей в Сирии и Европе, не меньшим количеством селений с разная рода угодьями и жителями их, громадным количеством садов, виноградников, домов, мельниц и других земель. В одном Иерусалиме каноникам Гроба Господня принадлежало 25 общественных печей.
Таким образом, сам закон в «Assises de Jéerusalem», запрещавший духовным лицам, монахам и общинам их обладание какими-либо ленами, – закон, неизвестный в западном законодательстве, – был провозглашен на Востоке как будто только для того, чтобы он никогда не был выполнен, а на деле всегда оставался мертвою буквой.
Подобное противоречие закона с действительностью проявлялось и в вопросах юрисдикции латинского духовенства. «Три вещи – говорится в Assises de Jéerusalem, – о которых нельзя жаловаться в высокий двор (т.е. королевский суд): во-первых, это католическая вера, во-вторых, брак, в-третьих, завещание. Эти дела должно направлять во двор церкви». Фактически же эта резко проведенная в законах грань между светским и духовным судами постоянно нарушалась. «Церковный двор» помимо означенных вопросов вмешивался в дела вдов, решал вопросы о десятинах, блуде, чаровстве, о незаконнорожденных детях, – словом, компетентность церковная суда была очень широка. Поскольку «церковный двор» вмешивался в область светского суда, постольку и последний простирал свое влияние на дела чисто церковного свойства. Особенно это явление наблюдается в истории избрания духовных представителей иерусалимского патриархата. Патриарха Арнульфа обвиняли пред папою Пасхалисом II в том, что он только при содействии короля достиг патриаршества. Патриарх Амальрих, «муж малообразованный, слишком простоватый и почти бесполезный», был избран в патриархи, благодаря вмешательству фландрской графини Сивиллы, сестры королевы Мелезенды. Радульф был избран в тирские архиепископы за то только, что был красив собою и королю, королеве и всем придворным очень нравился («forma decorum regi et reginae cunctisque curialibus valde acceptum»).
Таким образом видно, что ни одна власть не оставалась в долгу пред другою: светская власть вмешивались в сферу духовной власти и наоборот, несмотря на то, что закон точно определял круг действий каждой из них. Подобного рода смешение властей отзывалось на общем ходе дел крестоносцев, не упрочивало их положения, а скорее разрушало. И мы видим, что латинское господство в Иерусалиме не просуществовало ста, а во всей стране не продержалось и двухсот лет. Достигнув к 1144 г., ко времени восшествия на престол Балдуина III, наибольших своих пределов, с этого времени королевство начинает быстро клониться к упадку и терять один город за другим. Так, в 1187 г., под ударами Саладина, был потерян Иерусалим; патриарх Ираклий со всем своим духовенством принужден был бежать из Иерусалима и искать убежища в приморских городах. В 1247 г. та же участь постигла Аскалон; в 1266 г. – Азот, Кесарию и Сафед; в 1268 г.. под ударами египетского султана Бендобакра, пала Антиохия; в 1288 г. – Триполи, от Малек-аль-Мансура, и наконец, с падением 18 мая 1291 г. Сен-Жан-д’Акры (Птолемаиды), под ударами египетского султана Халиль-Ашрафа, исчезли последние следы латинского королевства, а с ним и латинской иерусалимской патриархии. Патриарх Николай, при взятии Птолемаиды мусульманами, бросился к морю, думая в ладьях найти себе спасение, но барка, на которую взошел патриарх, переполненная народом, пошла ко дну со всеми людьми, и он утонул.
Таков был начальный конец меньше чем двухсотлетнего существования латинского иерусалимского патриархата и королевства в Св. Земле. По самому началу своему несправедливы были крестовые походы с той стороны, что преследовали не освобождение христиан, а завоевание их для Запада и римской церкви, почему и не должны были иметь иного исхода. Величественные замыслы папства на всемирное господство справедливо требовали себе и соответственного удара: дело, которое создано неправдою, на неправде и ради неправды и в жертву которому были напрасно принесены миллионы жизней, естественно и неизбежно должно было рухнуть. Наносными были появление и самое господство «франков» в Палестине и Сирин, – оно и смыто прибоем других волн, нашествием других завоевателей. В этом случае крестоносцев постигла общая участь всех завоевателей, основывающих свое господство не на духовном превосходстве и нравственной мощи, а на внешней силе, и в самом господстве опирающихся наа насилие, неправду и беззаконие.
[О новейшем иерусалимско-палестинском латинском патриархате, с 1846 г., см. в статье Иерусалимская церковь].
Протоиерей А. П. Попов