Квакеры
Квакеры. – Так называются последователи одной из протестантско-мистических сект, возникшей в Англии во второй половине XVII в. и существующей до настоящего времени – кроме Англии, Ирландии, Шотландии, Голландии – преимущественно, в Северной Америке (Пенсильвания). Наиболее удачным переводом английского слова – Quackers или Quakers – должно признать русское – «трепещущие» или «содрогающиеся» (от to quake – трепетать, содрогаться). Самое это название довольно случайного происхождения: впервые оно дано было основателю секты квакеров – Георгу Фоксу во время суда над ним в 1650 г. одним из заседавших здесь судей, по поводу того, что глава сектантов на все вопросы судей отвечал одной и той же фразой: «Трепещите суда Божия!» Это и дало повод судье иронически заметить по его адресу: «Вот трепетатель-то» (по-английски quacker)! Но сектанты поспешили использовать эту кличку в благоприятном для себя смысле, именно, в смысле указания на то, что они внутренне содрогаются и трепещут пред величием и святостью Бога и сообразно с этим стараются устроить свою жизнь на более строгих началах. Впрочем, сами квакеры предпочитали другие наименования, напр., «друзья» или «общество друзей» (Ин.15:15, 3Ин.1:15).
Переходя от наименования секты квакеров к ее определению, мы должны прежде всего заметить, что это – одна из самых значительных религиозных сект, развившихся на почве последовательного протестантизма, с ярко выраженным мистико-спиритуалистическим направлением. Возникшая в Англии в половине XVII столетия, в эпоху религиозных брожений и политической смуты, новая секта в обстоятельствах времени нашла благоприятную для себя почву и начала быстро распространяться – как путем преследования, так и путем покровительства – не только в самой Англии, но и на континенте (Голландия, Германия, Норвегия и др.) и даже в Новом Свете (Северная Америка). Подобно большинству других протестантско-реформаторских сект, секта квакеров имеет два периода своей истории: первый период – внешнего преследования и внутреннего фанатизма и второй период – время внешнего мира и большого внутреннего смягчения и равновесия. Но, не в пример многим прочим протестантским сектам, секта квакеров существует и до наших дней, насчитывая свыше 160.000 своих последователей, живущих Англии, Шотландии, Ирландии и в особенности в Северной Америке (целый штат Пенсильвания).
Как внешняя история этой секты, так и развитие основ ее вероучения тесно связаны с жизнью и деятельностью ее главных представителей, каковыми являются: Георг (Джордж) Фокс, Вильям Пенн, Роберт Барклай, Вильям Аллен и Елизавета Фрей; посему сжатый биографический: очерк этих деятелей и является наилучшим средством всестороннего освещения данной секты.
Основателем секты квакеров, явился простой ремесленник, сын пуританского ткача из Ноттингема – Георг Фокс (род. 1624 г., †1691 г.). С раннего детства он отличался склонностью к задумчивости и мечтательности, что в связи с сильной религиозностью и отсутствием надлежавшего образования, а также и под влиянием насмешек товарищей привело его к болезненной религиозности, выразившейся между прочим в целом ряде различных религиозных галлюцинаций. Особенно сильно подействовал на Г. Фокса один случай, когда он, будучи уже 19-летним юношей, во время уединенной своей прогулки услыхал говоривший внутри него голос: «Беги испорченной толпы, сторонись всякого прикосновения ко злу и будь среди всех, как чужеземец». Мучимый такими религиозными думами, Г. Фокс искал было сначала разрешения их у пастырей церкви; но, встретивши здесь враждебную подозрительность, холодный отказ и лишь в лучшем случае – пустое, равнодушное отношение, он отшатнулся от духовенства и даже стал презирать представителей его, трактуя их, как «торгашей слова». Вскоре после этого, именно, с 9 июля 1643 г. Г. Фокс оставил свой город и начал скитальческую жизнь странника, исполненную всевозможных лишений, но, с другой стороны, и обогатившую его большим запасом наблюдений. Результатом всего этого явилось окончательно созревшее в душе Г. Фокса убеждение, что дело религии и на его родине грозит полным разрушением: оно выродилось в бесконечные споры и междоусобные распри различных протестантских и католических партий, среди которых гибнет живое религиозное чувство. Причину такой печальной ненормальности он видел в том, что люди утратили внутреннее понимание религии, исказили основной ее дух, а все внимание сосредоточили на внешней форме религии, на споре об отдельных ее словах и поступках. Поэтому и оздоровление религии, – по мысли Г. Фокса, – должно было состоять в обратной перестановке религиозных интересов, что, в свою очередь, привело его к противоположной крайности, т. е к исключительной разработке внутренней, духовной стороны религии, в ущерб ее определенным внешним формам.
На путь открытого проповедничества своих взглядов Г. Фокс выступил в 1649 году, после нового откровения, во время которого он слышал ободрявший его внутренний голос, что «его имя внесено в книгу жизни Агнца». В это время он организовал вокруг себя первое «общество друзей», которым и сообщил тайны бывших ему откровений, сущность которых сводилась к следующим основным положениям: род человеческий должен быть возвращен к своей первобытной чистоте; все обрядовые церемонии и так называемые благочестивые упражнения – языческого происхождения; клятва безусловно воспрещается; проценты – выдумка диавола; учители религии и богословия не понимают духа Свящ. Писания; правилом жизни и веры должна служить не буква Свящ. Писания, но внутреннее откровение, небесное просвещение, озарение Духа, который истолковывает это Писание. Сам Г. Фокс призван Богом, чтобы раскрыть царящую повсюду ложь и лицемерие и положить конец религиозным войнам и социально-политическим распрям. Истинное христианство, по взгляду Г. Фокса, состоит не в догматах и не в обрядах, даже не в том или другом церковном устройстве, – из-за чего происходит так много бесплодных религиозных споров, – а единственно в непосредственном озарении каждого человека от Св. Духа, который просвещает его и направляет к нравственному совершенству. Союз таких «внутренне озаренных» и должен составить истинную, духовную церковь, церковь совершенных и святых. В этой церкви нет места храмам, потому что «Бог не в рукотворенных храмах живет»; в ней не должно существовать особых ученых проповедников и определенных духовных руководителей, так как Бог «изольет Духа Своего на всяку плоть» в ней не мыслимы никакие раз навсегда определенные традиции и установления, потому что «Дух, идеже хощет, дышет». Все дело сводится здесь к пробуждению и оживлению Христа в нас, к возжжению в сердцах наших внутреннего света, руководящего и всем внешним поведением.
Несмотря на столь решительное отрицание Г. Фоксом всякой внешней церковной организации, мы видим, что с 1652 года у его последователей начинают возникать особые дома для их религиозных собраний. Правда, на этих собраниях не было никаких определенных действий: ни молитвы, ни пения, ни чтения, ни проповеди, а лишь одно благоговейное молчание, сосредоточенное размышление и самоуглубление, которое иногда прерывалось восторженной речью кого-либо из присутствовавших, почувствовавших на себе особое веяние Духа; при этом не полагалось никаких стеснений и ограничений: могли пророчествовать как мужчины, так и женщины, как ученые, так и необразованные, лишь бы говорили они под наитием Духа. Иногда, в особенности на первых порах, наиболее фанатичные или слабонервные из квакеров доходили в своих собраниях до экзальтации, впадали в исступление, выражавшееся различными конвульсиями или истеричным плачем и криком, что дало впоследствии повод сравнивать квакерские собрания с нашими хлыстовскими радениями. В своей частной жизни, в общественных отношениях последователи Г. Фокса старались доказать верность своему учению о внутреннем, духовном озарении. Все мирское и материальное, как способное погасить внутренний огонь, возбуждает у них отвращение и встречает отрицательное отношение; отсюда у них суровый образ жизни, презрение к удовольствиям, развлечениям, почестям и наградам, отрицание богатства и стремление устраивать свою жизнь на началах полного братства и равенства.
Этот последний, социально-экономический мотив не менее, чем первый – религиозный, содействовал успеху проповеди Г. Фокса среди всех бесправных, униженных и неимущих классов. Но он же, прежде всего, вызвал и преследование Г. Фокса и его «общества друзей» со стороны правительства. Нельзя сказать, чтобы к подобным преследованиям не давали никакого повода и сами квакеры: наоборот, в самом начале своей истории они отличались неумеренным фанатизмом и, подобно анабаптистам, мечтали с оружием в руках насильственно водворить то Царство Божие на земле, которое они считали идеалом религиозно-социального устройства. Впрочем, в извинение квакеров должно заметить, что такое воинственное настроение у них замечалось сравнительно очень недолго – только в первое десятилетие (с 1650 г. до 1660 г.) – и что здесь оно зависело не столько от внутренних причин, сколько от внешних, служа неизбежным отражением общей религиозно-политической революции, охватившей Англию в период междоусобной борьбы нонконформистов и индепендентов, жертвой которой пал и сам английский король Карл I (30 янв. 1649 г.).
По своим религиозно-политическим тенденциям, секта квакеров примыкала к индепендентам, хотя и служила выражением крайнего субъективизма (мистицизм). Вероятно, по тому самому мы и видим, что «великий индепендент» – Кромвель, стоявший в 60-х годах ХVI-го столетия у власти, прекратил гонения на квакеров и даже оказывал свое особое расположение Г. Фоксу. По смерти Кромвеля в 1658 г., снова начались еще более жестокие гонения на квакеров. Но эти гонения только усиливали фанатизм квакеров и содействовал их распространению.
Между прочим, в это время из среды ирландских квакеров вышел некто Ричард Нэйлор, который выдавал себя за Мессию и устроил свой торжественный въезд в город Бристоль, при общем восторге народа, постилавшего по пути свои одежды, и усыпавшего их цветами и при радостных возгласах «Осанна!» Однако, сам Г. Фокс не поощрял подобных выходок и с целью противодействия им лично объехал всю Англию, Шотландию и Ирландию, где приобрел себе также ученых и влиятельных сотрудников, в лице Самуила Фишера и Георга Кейта.
Начавшийся с восшествием на престол Карла II период общего успокоения в Англии благотворно отразился и на положении квакеров. Но последние наслаждались им недолго, так как вскоре против них начато было опять преследование, за их отказ платить государственные пошлины и давать присягу. Следствием начавшегося гонения было массовое заключение квакеров по тюрьмам и разрушение их молитвенных домов. Из главарей секты лишь один Г. Фокс оставался на свободе и добровольно в течение целого ряда лет переходил из тюрьмы в тюрьму, чтобы поддержать в борьбе и укрепить дух томящихся в них его последователей.
В эту тяжелую пору своей истории квакеры получили нового защитника в лице Вильяма Пенна, которого по справедливости можно считать вторым основателем и даже главным устроителем их секты. Сын английского адмирала (род. 1644 г. †1718 г.), получивший прекрасное семейное воспитание и солидное научное образование (в Оксфорде), отличавшийся мягким гуманным сердцем и обладатель большого имущества, – В. Пенн имел все данные для того, – чтобы играть выдающуюся политическую и общественную роль. Но судьба очень рано свела его с одним квакером (Фома Лоэ), что и определило собою всю последующую его деятельность. Свои симпатии к квакерству В. Пенн, прежде всего, выразил в целом ряде сочинений; так, еще в 1668 г. он начал писать труд под заглавием «Возвышенная истина» («Truth exalted»), где отстаивал полное соответствие квакерского учения с апостольским. Аналогичное с этим сочинение было написано им гораздо позже, около 1690 г., под заглавием: «Изначальное христианство, ожившее в вере и жизни народа, называемого квакерами» (Primitive Christianity revived in the Faith and Practice of the People called Quakers). В промежуток между ними было написано В. Пенном еще одно, боевое сочинение под выразительным заголовком «(где) Нет креста, (там) нет (и) короны» («No Cross, no crown»), в котором он проводил мысль о неизбежности страданий для последующего торжества. Но не этими сочинениями В. Пенн составил себе имя и заслужил вечную признательность квакеров, а своею практической деятельностью, главным образом, уступкой в пользу квакеров целой принадлежавшей ему колонии в Северной Америке, получившей в честь его фамилии название Пенсильвании. В 1671 г. умер отец В. Пенна, оставив сыну, помимо крупного наследства, еще очень значительную долговую претензию к правительству Карла II. Тогда последний предпочел расплатиться с наследником этой претензии натурой, уступив ему довольно большую полосу земли в Северной Америке, на Делаваре, получившую название Пенсильвании. А так как квакеры на своей родине в это время подвергались религиозно-политическим преследованиям, то В. Пенн предложил им эмигрировать в его колонию, что громадным большинством квакеров и было с радостью исполнено. Это было в 1681-м году, чем и заканчивается первый, наиболее тяжелый период истории квакеров.
Вскоре после этого улучшается и положение оставшихся на родине квакеров, в силу объявленной королем Иаковом II религиозной свободы и общей амнистии, за что он получил от них чрез В. Пенна даже благодарственный адрес в 1687 г. В следующем году в Англии произошла перемена правления и новый король – Вильгельм III открыл свое царствование указом 1689 г. о полной религиозной терпимости. Только в политическом отношении квакеры, как люди, отказывавшиеся от присяги, были несколько ограничены в своих правах; но с 1695 г. с них снято было и это последнее ограничение, и они уравнены во всех правах с остальными гражданами соединенного королевства.
Прекращение внешних стеснений дало свободу внутреннего развития для секты квакеров, которая не обошлась без различных несогласий и разделений. Первое серьезное разногласие вызвал один из младших сподвижников Г. Фокса – вышеупомянутый нами Кейт, который пришел к убеждению, что во Христе было две природы: небесная и земная, или духовная и телесная (а не одна только духовная, как учили последовательные квакеры); основываясь на этом, он стал упрекать квакеров за то, что они всю земную жизнь и даже искупительные страдания Христа превращают в сплошную аллегорию. Квакерский синод в Пенсильвании осудил Кейта за отсутствие «страха Божия», а лондонская община отлучила его от своей церкви за его «Любопрительный дух», после чего Кейт перешел в епископальную церковь, хотя и сохранил связь с некоторыми, наиболее умеренными квакерами.
В течение всего XVIII и за первую половину XIX в. во внутренней истории квакерской секты довольно определенно намечаются два различные течения: одно, преобладающее и наиболее типичное для квакерства, запечатлено сильно выраженным морально-филантропическим характеров: другое – рационально-деистическое направление – по существу было даже враждебно мистицизму квакерства, но оно искусно использовало в своих целях его принцип религиозного субъективизма.
Наиболее видными представителями первого, филантропического течения были Вильям Аллен (в конце XVIII стол.) и Елизавета Фрей (1789–1845 г.). В. Аллен был одним из главных деятелей по отмене рабовладельчества. Позорная торговля невольниками раньше всего была отменена у квакеров в Пенсильвании, еще в конце XVII стол. при жизни В. Пенна. В начале XVIII стол. за уничтожение рабства агитировали в своих сочинениях американский квакер Вульманн и французский – Бенецет. Но больше всего успел в этом направлении В. Аллен, который писал сочинения, говорил речи, лично посетил многие европейские дворы, чтобы добиться отмены позорной рабовладельческой торговли, и в союзе с двумя другими выдающимися деятелями освобождения (Кларксон и Вильберфорс), в конце концов, достиг своей благородной цели. Вообще говоря, квакеры этого направления обращают на себя внимание своей бескорыстной самоотверженной деятельностью на поприще любви к ближнему и широкой благотворительности: они строят госпитали и богадельни, заступаются за невинно угнетенных, посещают тюрьмы и больницы, словом – всячески приходят на помощь всем бедным и несчастным. Типичный пример подобного беззаветного служения ближним и высшей филантропии представляла собою в позднейшее время широко известная представительница этой секты – Елизавета Фрей, блестящая, родовитая, прекрасно образованная и богатая англичанка, которая все свои средства и всю личную свою энергию отдала такому филантропическому служению.
Главным виновником другого, деистического направления квакерства был американец Илья Хикс (Elias Hicks) из ЛонгАйленда. В своих сочинениях и проповедях он пришел к решительному отрицанию в Библии и в христианстве всего того, что таинственно и непонятно, и допускал лишь то, что может быть просто и ясно объяснено разумом (рациональный деизм.). Очевидно, здесь сказалась полная реакция крайнему мистицизму квакерства; но последнее не думало сдаваться и на генеральных квакерских синодах в Филадельфии и Лондоне (1829 г.) И. Хикс был отлучен, как еретик и отступник. Весте с ним отделилось и до 10.000 его последователей, образовавших партию новых квакеров, или так назыв. хикситов, которые почти все живут в Америке.
Что касается учения и жизни квакеров, то они остались, в сущности, верны своим первым вождям – Г. Фоксу и В. Пенну. Впрочем, лучшим систематиком теоретических взглядов квакерства и их религиозной практики был современник и сотрудник двух вышеназванных основателей секты – Роберт Барклай (род. 1648 г. †1690 году). Это он сделал в своем, написанном на латинском языке сочинении: «Апология истинно-христианской теологии» (Theologaie vегае christianae Apologia, 1676 г.), из которого впоследствии было сделано им сокращенное извлечение в виде «богословских тезисов» (числом 15). В основу всего здесь положено учение о непрерывно продолжающемся внутреннем непосредственном откровении, или о духовном озарении каждого верующего. Следовательно, Свящ. Писание отнюдь не заключает в себе всей полноты божественного откровения; последнее постоянно продолжается и теперь, но не в форме чего-либо видимого и внешнего, а в непосредственном, духовно-мистическом переживании, без чего верующий перестает быть живым членом церковного тела и как бы превращается в труп. Соответственно с этим, Р. Барклай перетолковывает всю ветхозаветную и новозаветную историю, всю догматику и литургику христианства: он отрицает за ними всякую историческую реальность и самоценность, а видит в них или аллегории, или идеальные образы. Так, первобытный рай был только духовным блаженством мистического единения с Богом, возвещенная Адаму по грехопадении смерть была не физической, а и духовной, самое воплощение и искупление, совершенный Иисусом Христом, – не исторические факты, а идеальные образы того, что происходит в душе каждого верующего, когда он внутренне соединяется со Христом и из сына противления и погибели постепенно превращается в возлюбленное чадо Бога. Для достижения всего этого нет нужды ни в каких внешних посредствах, в виде, напр., церкви, иерархии, богослужения и таинств ( – все это скорее отдаляет и разъединяет человека от Бога – ), а нужно лишь одно внутреннее размышление и самоуглубление, та мистическая интуиция, которая в порыве восторженного чувства особыми незримыми путями внутренне соединяет нас с Богом. Неизбежным следствием такого внутреннего, благодатного приобщения Христовой жизни будет и соответствующее внешнее поведение, проникнутое духом высокой морали, всеобщего равенства и братства и деятельной любви к ближним. Все основные пункты и своего учения Р. Барклай старался подтвердить тенденциозно подобранными и нередко произвольно истолкованными текстами Свящ. Писания; при этом он с особенной любовью пользовался Евангелием и посланиями Иоанна Богослова, перетолковывая их в нужном для себя смысле.
Несмотря на принципиальное отрицание всякой внешней организации, квакеры как древние, так и современные имеют свои молитвенные собрания и периодические митинги (годичные, трехмесячные и ежемесячные), не говоря уже о чрезвычайных соборах.
В частной своей жизни они отличаются крайней суровостью, граничащей даже с грубостью. Так, они отрицают занятие наукой и искусствами, ведут самый простой образ жизни ( – некоторые носят даже старинный, средневековой костюм – ), не признают никакой условной вежливости в обращении (говорят всем на «ты»), избегают клятвы, присяги и судов; но зато не имеют в своей среде нищих и отличаются умеренностью, воздержностью, трудолюбием и отзывчивостью к чужим несчастьям.
Такой дух старого квакерства начинает в наше время уступать напору внешних влияний, – и молодые квакеры, подобно нашей раскольничьей молодежи, постепенно теряют бытовые черты своей секты.
Квакеры в России. Хотя официально в России квакерства никогда не существовало, однако спорадически отдельные представители его появлялись и заявляли о себе, в особенности в высших слоях нашего интеллигентно-космополитического общества.
Первым квакером на Москве можно считать исступленного мистика – Квирина Кульмана (см. о нем особую статью), выступившего в конце 80-ых годов XVII столетия в немецкой слободе с проповедью о себе, как князе Бога Израилева и Сыне Божием, пришедшем устроить тысячелетнее царство Божие на земле. Во всем этом легко видеть аналогию с квакерским Мессией – Ричардом Нейлором, незадолго перед тем действовавшим в Бристоле. Сами немцы выдали Кульмана патриарху Иоакиму, который в силу соборного приговора подверг его сожжению (1689 г.).
В половине XVIII в. в синодских указах «квакерской ересью» названа хлыстовская секта, но это сделано, вероятно, только на основании некоторого внешнего сходства, а не действительной внутренней связи их. Впрочем, следует отметить, что смешение хлыстов с квакерами держалось у нас довольно прочно (Сырцов, Сибирские квакеры в XVIII в., 1882 г. Гурьев, Расстриги девки-квакереи в «Русском Вестн.» 1881 г., № 8).
Несомненное знакомство с квакерами имел Петр великий, который, в бытность свою в Лондоне, принимал квакерские депутации, посещал их собрания и вообще, проявлял к ним знаки своего живого внимания.
Но наиболее сильное влияние квакерство имело у нас место в царствование Александра Благословенного, в эпоху высшего расцвета у нас масонства и мистицизма, явную склонность к чему обнаруживал и сам император. В частности, с квакерами он познакомился во время своего визита в Лондон, в 1814 г. В 1818 г. Александр I принимал у себя в Петербурге двух выдающихся квакеров – Грелье и Аллена и молился с ними.
В 1822 г. император Александр имел новое свидание с Алленом в Вене, а 1824 г. он принимал в Петербурге квакера Томаса Шилитте, с которым дважды молился. Увлечение императора, несомненно, передавалось и придворным сферам, где существовали в это время различные мистические кружки, из которых больше всего напоминает квакерство кружок некоей г-жи Татариновой.
Наконец, лондонские квакеры делали попытку повлиять и на императора Николая I, когда снарядили к нему посольство, с целью отговорить его от военных действий; но у этого твердого и положительного императора они встретили энергичный отпор.
А. Покровский.