Караимы

Караимы. Слово „караимы“ – еврейское и в переводе на русский язык значить „читающие». Иногда употребляется пo смыслу совпадающее обозначение „Бенэ микра» – сыны чтения. Караамы представляют религиозную фракцию в еврействе, образовавшуюся на основе оппозиции раввинизму, т. е. исключительному господству раввинов в области догматических я моральных определений и дедукций из закона Моисеева (Тора). Сами караимы [сильно отличающиеся от евреев по этнографическому типу, даже по произношению древне-еврейских букв (цаде за русское ч), и не говорящие на еврейском жаргоне, а в Крыму употребляющие татарский язык] выражают свою религиозную обособленность, называя раббанитов, т. е. сторонников раввинов, – „Бенэ мишна“ – сынами предания, верующими преданию, которого хранителями выступали раввины. Следовательно, если бы мы пожелали найти сходное с караимством явление в области христианства, то проще всего было бы указать на протестантизм, и в связи с суровым ригоризиом древнейших караимов, – на кальвинизм.

Как возникло караимство, – вопрос этот решается различно. Один думают, что его генезис обусловлен исключительно или главным образом местными событиями в среде вавилонских экзилархов (т. называемые представители вавилонской еврейской общины после падения Иерусалима, – „князья изгнания»); указывают на то, что лицо, обычно считаемое за основателя в первоглаву караимской фракции, Анан, сын Давида, был обойден избранием после смерти своего дяди экзиларха Соломона (половина VIII века по р. Хр.), но слишком наивно думать, что крупные исторические явления могут быть порождаемы и направляемы случайностями: личная судьба Анана могла дать лишь толчок общему движению, подготовленному уже заранее сложными культурными факторами и условиями. Другие поставляют происхождение караимов в связь в зависимость от исламизма, где образовались две фракции: суннитов в шиитов, т. е. людей, верующих преданиям о Магомете, в признающих только коран. Нельзя отрицать сходства между мусульманскими шиитами и еврейскими караимами, по времени генезиса оба явления сближаются, сосуществуют, а если примем во внимание черты арабизма в теософии караимов, то возможно внешнюю параллель превратить во внутреннюю связь шиитства с караимством. У караима Иосифа Гароэ, сына Аврама из Басры (910–930 г.), близость к теософии арабов выражается не только формально – в заимствование терминологии, но в материально – в философических и богословских концепциях. Гораздо труднее поставить караимство в связь с еврейским саддукейством. Мы столь мало знаем о саддукеях в века, следовавшие за падением Иерусалима, что протянуть живую историческую нить между саддукейством в караимством невозможно; с другой стороны эпикурейская плотяная мораль саддукеев (cm. Aboth de rabbi Nathan [и пo русск. перев. Н. А. Переферковича] т. 5) и их отрицательное отношение к вере в духовный мир и в будущую загробную жизнь не могут быть обнаружены в сочинениях караимов. Об Анане передают, что он заставлял своих едино-мышленников в дни субботние доходить до самоотречения, у караима Салмана бен Иерухама (885–960 г.) в книге толкования псалмов сказано, что караимы живут в Иерусалиме и презирают блага мира, – это иерусалимские постники, оплакивающие Сион; у караима Сагля бен Мацлиах (950 г.) в полемическом послании против ученика Саадии, Иакова бен Шемуэаь, есть элементы аскетической морали, а все послание носит проповеднический колорит; у древнего караима Даниила, бен Моше Алькумиси из Ирака (820 г.); левиратные браки ограничиваются только супружеством бездетной вдовы умершего с его родными братьями (не то в истории Вооза и Руфи) ради обуздания чувственности. У караима Аарона, бен Елиягу из Никомидии (1300–1369 г.) в сочинении „Древо жизни“ (Ец гахаим) есть речь о продолжении жизни за гробом и загробном воздаянии (термины: „техият метим“ – оживление мертвых, „олам габба“ – грядущий век, „ган еден“ – сад наслаждения, рай), тоже в сочинении этого караима „Кетер тора“ – венец закона; у караима Илии Башияца из Андрианополя (1420–1491 г.), в сочинении „Милоть Илии“ (Адерет Елиягу) есть в речи о времени совершения молитв упоминание об утренней молитве (шахарит), которая совершается в подражание молитве Ангелов; даже у древнего караима, знаменитейшего после Анана, Бен-ямина из Нагавенди (800–830 г.) есть намек на ангелологию; по крайней мере, он считает – подобно известному Филону, что миротворение и миропромышление требуют посредников между Сущим и Тварью. Изложенным документально показывается мнимость связи караимства с саддукейством. Сопоставление караимства с саддукейством известно самим караимам: „Мы не цедуким (саддукеи), но цаддиким“ (благочестивые), – пишет Салман бен Иерухам, – „мы лилии, показавшиеся после зимы“ (ср. Песн. песн. 2,12). Караимов можно сближать с саддукеями только внешне: как саддукеи противостояли фарисеям, так караимы противостали раввинам, особенно важнейшим из них, т. наз. гаонату в Суре и Пумбадите.

История караимства, насколько она отражается в письменных памятниках, из которых некоторые дошли до нас только фрагментарно, допускает подразделение на 3 периода: 1) эпоха постепенного роста караимства (от половины VІІІ-го до конца IХ-го века): – в эту эпоху караимы разрабатывают свою доктрину – антитрадиционализм и расширяют круг воздействия своих идей – из Вавилонии караимы расходятся в Палестину, Египет, Аравию и Грецию, пропагандируя ту мысль, что Бавель – Вавилон значит смешение, ибо там спутанное учение; сочинения караимов в эту эпоху пишутся преимущественно на еврейском языке с примесью арамаизмов на подобие языка вавилонского талмуда. 2) Эпоха расцвета караимской литературы (от IX до XII века); сочинения этого периода написаны по большей части на арабском языке, их содержание – горячая полемика с раббанатами (агрессивное направление), но есть и экзегетические работы, стоящие вне полемики. 3) Эпоха постепенного упадка литературной продуктивности караимов (от XII века доныне); сочинения этой эпохи бледны, как и самая жизнь караимов, распавшихся небольшими общественными группами в Турции. Греции, Галиции, в Крыму и в северо-западном крае России, но проблески единичных талантов встречаются и здесь; пишутся сочинения этой эпохи на еврейском языке, подражательном по отношению к языку древне-еврейскому (т. наз. mussiv – муссивный стиль).

Сущностию караимства, как показывает самое его название, является приверженность к буквальному смыслу Св. Писания (т. е. Торы) в его законодательных частях (при речи о Боге антропоморфизмы и антропопатизмы библейского текста допускают и таинственно-аллегорическое толкование) и отрицательное отношение к традиции в области религиозной жизни. Учение Вечного – совершенно (Пс. 19, 3), ничего не прибавляй к закону и ничего не убавляй от него (Второз. 4, 2), никому кроме Моисея, хотя бы он и сотворил знамение, не верь (Числ. 23, 19). Бог не человек, чтобы изменять Свое слово; последним пророком (Малах. 4, 4) сказано от Бога: „Помните закон Моисея“ (из Адерет Елиягу). Караимы кристаллизовали закон Моисея, уничтожив бывшую в ходу у раввинов аккомодацию, приспособляемость закона к нуждам современности, эластичность в толковании заповедей и Моисеевых институтов. Стремясь дать базис всем учреждениям и явлениям общественной и индивидуальной жизни в законе, караины должны были тщательно и исключительно его изучать; отсюда их значение, как экзегетов дословной стороны священного текста. Караимы поставляли главною своего задачей изучение Торы, хотя занимались и другими священными книгами; их ученые занятия можно характеризовать, как номоцентризм. „Горе тому, кто убивает время за книгою, а к закону Господню обращается спиною“ (Иафет сын Галева 950–990 г.); „сказано: поучайся в законе Господнем день и ночь, сообрази, какое время не принадлежит ни дню, ни ночи, в это время и отступай от книги жизни“: так у Иуды сына Илии Гадасса (1075–1160 г.). Другим свойством библиологических занятий караимов является индивидуализм в области библейского истолкования: „Не держись авторитета, но исследуй все сам: сын да отступает от отца, брат от брата, ученик от своего учителя, если будет найдено основание в Библии“ (афоризм Беньямина из Нагавенда IX века). „Нельзя ссылаться на другого, как Адам на Еву, а Ева на змия; это значило бы ходить с закрытыми глазами“ (Сагль бен Мацлиах X века). Впрочем, это освобождение от традиционных взглядов происходило в долгой вековой исторической эволюции. У самого Анана еще много сходного с раввинизмом, напр., регламентирование заклания птиц для еды по аналогии ритуального заклания голубей и горлиц, вообще стремление нормировать „шехиту“. И впоследствии резкое движение против всего, стоящего в связи с преданием, вызвало дробление в самой караимской среде на крайних караимов (прогрессистов) и умеренных (ананитов). Что касается до культовой практики у караимов, то она упрощена в тех случаях, где не отыскивалось известного библейского основания для обряда, но в общем она отличается тем же микрологизмом, как и мелочные казуистичные предписания равиннов. Караимы, как и раббавиты, ходили в железном корсете сурового номизма: достаточно пересмотреть определения Ацана о субботнем покое, чтобы с этим согласиться. У караимов уничтожен обычай приходить в дни кущей в синагогу с „лулавом» и „этрогом», т. е. с букетом древесных ветвей в одной руке и с плодом в другой; отменено празднование хануки, очищения храма от паганизации (языческого осквернения) при Антиохе IV Епифане (25-го кислева), ибо об этом событии нет известия в еврейской Библии; отменен обычай тефилин (филактерий), мезузы, цицит и субботних свеч ради внешнего отличия от раббанитов. Как известно, евреи при молитве облекаются в плащ (талиф), имеющий по углам голубые кисти – цицит, а на лоб навязывают особые молитвенные ящички, капсулы, заключающие изречения из Свящ. Писания – это тефилин – молитвенницы (филактерии), каковые помещаются и при пороге еврейского дома (мезуза – порог). При наступлении темноты в пятницу евреи зажигают субботние свечи, с этого начинается субботствование; караимы же проводят навечерие субботы в темноте. Вместо двухдневного празднования моадим (важных календарных дней) введено караимами однодневное празднование и в области определения новомесячия сохранен древний эмпиризм вместо установленного раббанитами определения новолуния путем вычисления. Равно отвергнут караимами известный Гиллелов цикл (19-летний период), бывший в ходу для согласования лунного года с солнечным, и восстановлен древний обычай наблюдения за жатвою ячменя в Палестине, при чем – в случае ее запоздания – вводился 13-ый месяц, по имени Веадар, без всякой заранее выработанной схемы. В сфере синагогального богослужения был изгнан у караимов т. наз. найтанический (поэтический) элемент, и все молитвословия должны были носить строго библейский характер, представляя рецитацию (повторение) библейских подобранных по смыслу мест. Но караимы, наложив суровое vеtо на проявления религиозной лирики, приписали синагоге значение иерусалимского храма, а потому вновь ввели установления касательно левитской (ритуальной) чистоты, опущенные раввинами по несоответствию времени после храма (См. у Нисса бен Ноах, караима из Басры,. „Изъяснение 10 заповедей“; жил во 2-ой половине IX века).

По-видимому, древнейшие караимские общины не имели иерархической организации; здесь все члены равно призывались учиться, исследовать Тору и исполнять то, что они сами признают бесспорно определенным в Писании (Сагль бен Мацлиах, Х-го века). Только впоследствии образовался и у караимов институт хахамов – мудрецов, но к этим лицам относились крайне требовательно, их авторитет был соразмерен с их поведением. Хахамы должны были особенно чтить имя Божие, но осквернением имени Божия считались даже такие поступки: купить и не тотчас заплатить, много пить и есть, свою невинность доказывать кулаком и бранью и т. и, (Илия Башиаца, XV века). В быте караимов господствовали патриархальные черты, – все держалось на непоколебимости семьи: „Носи родителей в твоих недрах, как молодых ягнят, образ любви к Богу – любовь детей к родителям“ (Малах. 1, 6): так у Иуды Гадасси, XI века, в книге „Букет кипрских цветов“. На воспитание и религиозное обучение детей обращалось серьезное внимание: отец должен был предпочитать свое руководство обучением сына занятиям его с наемным лицом (Илия Башиаца, XV века). Заповеди Десятословия всасывались с молоком матери; их называли средством нравственной гигиены и профилактики духовных язв: см. Аарон, сын Иосифа, врач (1270–1300 г.) в сочинении „Изъяснение Пятокнижия“.

Нам остается сказать об отношении караимства к христианству. Из сочинений самих караимов трудно определить, насколько был благоприятным взгляд на христиан у караимов (см. Graetz, Geschichte der Juden V, 8. 204). Несмотря на общность в противодействии консервативному иудейству, христиане резко расходились с караимами в воззрении на закон Моисеев, который для караимов самодовлеющее целое, для христиан же только „пестун во Христа“, а потому общее у христиан и караимов исключительно одно: наименование тех и других у раббанитов словом „миним“, т. е. еретиками. [Караимов вообще немного (около 20 тысяч?), и главная масса их проживает в пределах Российской империи, где центрами караимства служат – в особенности Евпатория, уездный город таврич. губ., на берегу Черного моря (там главная синагога, хахам и Александровское караимское училище), и частию Троки (новые), уездный город виленской губ., в 9 верстах от железнодорожной станции Ландварово, на полуострове Трокского озера (здесь караимы со времен Виговта, XIV в.; имеется караимское учебное заведение). По переписи 1897 г. всех караимов в Российской империи – муж. пола 6.208 чел., женск. пола 6.261, а всего – 12.569 человек: см. Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г., изд. под редакц. А. Н. Тройницкого. Общий свод но империи результатов разработки данных первой всеобщей переписи населения, II (Спб. 1905), стр. 390–391. – В таврической губернии в 1905 г. имелось: русско-караимских начальных школ 9 (с 5 учителями, 16 учительницами, 5 вероучителями, 131 учениками и 235 ученицами); караимских конфессиональных школ (на подобие магометанских мектебов), подчиненных хахаму, 6 (с 5 учителями и 2 учительницами, 134 учениками и 39 ученицами); караимская духовная 6-классеая семинария в г. Евпатории, таврич. губ., с 8 учителями и 30 учащимися: см. X. А. Монастырлы в сборнике: Труды особого совещания по вопросам образования восточных инородцев; издание Министерства Народного Просвещения под редакцией А. С. Будиловича, Спб. 1905, стр. 289. Н. Н. Г.].

Е. Воронцов