Канон в богослужебном языке

Канон в богослужебном языке. – Именем канона называется на богослужебном языке ряд песнопений, – ирмосов и тропарей – при чем последние следуют составу, размеру и напеву первых. Заключая в себе соответственные друг другу ирмосы и тропари, канон представляет нечто целое, правильное я стройное как по внешнему составу, так и по содержанию. В первом отношении канон (полный) распадается на девять песней, сообразно с девятью песнями Свящ. Писания, и каждая из них заключает в себе один ирмос и несколько тропарей. Первая песнь составлена применительно к песни Моисея, воспетой по переходе евреев чрез Чермное море (Исх. 15); вторая указывает на обличительную песнь того же Моисея (Втор. 32); третье – на песнь Анны, матери прор. Самуила (1Цар. 2); четвертая приспособляется к мыслям и выражениям песни пр. Аввакума (Авв. 3); пятая составляется из песни пр. Исаии, содержащей пророчество об Иисусе Христе и благодарность за имеющие открыться с пришествием Мессии благодеяния; шестая воспроизводит мысли молитвы пр. Ионы (2); седьмая и восьмая составлена применительно к двум благодарственным песням трех отроков, вверженных в пещь огненную (Дан. 3); и, наконец, образцом для девятой служит славословие Божией Матери, произнесенное ею при свидании с св. Елизаветою (Лк. 1). Из числа 9 песней во всех праздничных канонах обычно не достает второй, потому что, приспособляемая в содержании к покаянной и обличительной песни Моисея, она не соответствует духовной радости, которою проникнуто богослужение праздничных дней. Вторая песнь усвоена преимущественно канонам Постной Триоди, отличающимся чувством раскаяния и сердечного сокрушения. В одних канонах песни написаны прозою, а в других стихами, причем в начале большинства канонов полагаются акростихи, т. е. такие изречения, из которых буквы, – каждая порознь, – повторяются в последовательном порядке в начальных буквах всех ирмосов и тропарей. Наконец, как стихотворные, так и прозаические каноны писаны в греческом подлиннике языком мерным, приспособленным к какому-либо одному из восьми гласов.

По содержанию каждый из канонов выражает сущность празднуемого события или свойства и подвиги воспоминаемого святого. В них-то излагается снесение ветхозаветных пророчеств и преобразований с новозаветными святыми лицами, то раскрывается важность и внутреннее значение празднуемого исторического события, то изливаются благочестивые чувствования, возбуждаемые в душе песнописца различными действиями домостроительства нашего спасения. Напр., в каноне на Рождество Христово св. Косьмы маюмского раскрывается мысль, что родившийся от Девы Марии не простои человек, но вместе и Бог, от вечности восхотевший явиться на земле во плоти для спасения людей и в предопределенное время действительно явившийся так, как было предсказано в Ветхом Завете. Проникнутый этою мыслию, автор канона прославляет нисшедшего на землю Богочеловека, приписывая Ему наименование, свойства и действия, усвояемые древними пророкам. В каноне на тот же праздник Иоанна Дамаскина изображаются те спасительные действия, которыми сопровождается явление во плоти Сына Божия. Он представляется в нем, как благодетель, примиривший нас с Богом отцом, освободивший от власти диавола и спасший людей от греха, проклятия и смерти. В каноне на крещение св. Косьма излагает историю крещения Господня со всеми чудесными явлениями, ознаменовавшими торжественное вступление И. Христа в служение роду человеческому, и призывает верующих прославлять крещающегося Господа, чтобы сделаться достойными причастниками плодов Его крещения. Какие это плоды – указывает другой канон на Богоявление – Иоанна Дамаскина. (О содержании канонов на другие великие праздники см. под соответствующими словами).

В указанном виде, т. е. в составе ирмосов и тропарей, канон обязан своим происхождением песнописцу VІІІ в. Иоанну Дамаскину: он первый положил начало соединению ирмосов с тропарями. До него же канон ограничивался или одними библейскими песнями, или же песнями с прибавлением тропарей. В составе песен канон известен по уставу Бенедикта нурсийского. Для праздничных бдений он назначает три песни по выбору настоятеля, при чем каждая из них сопровождается припевом „аллилуия“ († проф. И. Д. Мансветов, Церковный устав, стр. 376); для субботней утрени берется вторая песнь (Втор. 32), а для других дней недели какая-нибудь из следующих, по одной на каждый день (Ibid., стр. 377). К этому прибавлялась песнь из Евангелия и песнь трех отроков, известная у Бенедикта под именем „benedictiones». Отсутствие тропарей заметно также и в каноне синайской утрени, совершаемой в монастыре Нила синайского. Описывающие ее авва Софроний и Иоанн (VI – VІІ в.) рассказывают, что авва Нил и его ученики, исполнив Псалтирь, начали медленно петь песни (3-ю, 6-го, 8-ю и 9-ю), без тропарей, не делая ни на третьей, ни на шестой песни междопесний, но только „Отче наш“ и „Господи помилуй». Исполнив песни без тропарей, они начали „Слава в вышних Богу» (Мансветов ibid., стр. 41. 31, прим. 5). Замечание рассказа, что песни библейские исполнялись без тропарей, дает понять, что в других местах они уже входили в состав канона. С ними оказываются знакомыми и авторы рассказ, о чем можно судить по обращенному ими к настоятелю монастыря вопросу: почему он не позволяет прибавлять тропарей к песни трех отроков? (Мансветов ibid, стр. 31, прим. 1). Дав канонам современную форму, Иоанн Дамаскин, как автор службы одного воскресного дня, составил и исполняемые на нем каноны, хотя и не все (см. „Энц.» II, стлб. 832); последования других дней с канонами появились позднее.

Как по современному, так и древнему уставу, канон входит в состав повечерия, утрени и всенощного бдения. О канонах утрени, кроме вышеупомянутых памятников, сообщают такие из древнейших уставов, как Типикон константинопольского Евергетидского монастыря по рукоп. XII в. 788 библ. афинского университета (проф. А. А. Дмитриевский, Описание литургических рукописей И, стр. 257. 259), устав Афанасия афонского (ibid., стр. 247), Типикон XII – XIII в. туринской университетской библ. № 216 (Ibid., стр. 798. 802. 803 сл.), Студийский Устав XII в. по рукописи Москов. Синод. библ. № 330 (Мансветов, Церковный устав, стр. 381–2) и т. п. Те же самые памятники свидетельствуют об исполнении канонов на бдении (А. А. Дмитриевский. 1. cit. стр. 257. 259. 263. 265; 798. 802, 803) и на повечерии (ibid., стр. 807; Мансветов 1. cut., стр. 386), в частности – на повечерии великого поста (А. А. Дмитриевский, ibid., стр. 516, 518, 519 и т. д.). Для повечерия среды четвертой недели поста полагается „великий канон», т. е. канон Андрея критского²² (Мансветов ibid., стр. 382). Что касается распределения и выбора канонов, то они вполне тожественны с современным порядком, т. е. каноны Октоиха соединяются с канонами Минеи (Евергетидский Типикон. А. А. Дмитриевский ibid., стр. 259. 260–261 сл.), в дни предпразднств и подпразднств каноны Октоиха опускаются и поются каноны праздника, предпразднства с канонами Минеи и т. п. (А. А. Дмитриевский, ibid., стр. 263. 268. 270; 269. 276).

Кроме канонов полных, существуют еще каноны не полные, состоящие из двух, трех и четырех песен и потому носящие название двупеснцев, трипеснцев и четырехпеснцев. Каноны этого рода составляют отголосок неполного употребления библейских песен на утрени (см. выше).

Употребляемое для обозначения состоящего из известного числа ирмосов и тропарей песнопения, слово „канон» встречается в богослужебный книгах еще с значением „правило» – положенное количество псалмов и молитв, прочитываемых монахами наедине в своих келлиях. Известнейшими памятниками этого правила являются следующие. Прежде всего ответ аввы Варсануфия на вопрос одного старда: „како подобает пребывати сущему на едине?» В ответе содержится краткое наставление о пении псалмов в келлии, о числе вечерних и ночных псалмов и чередовании их с молитвами, о чтении житий святых и испытании помыслов (Руководство к духовной жизни преподобных отцов Варсануфия великого и Иоанна, Москва 1883, стр. 63–64). Подобного же содержания ответ аввы Исаии на вопрос одного брата: „како должен есмь быти в кедлии?“ (Пандекты, слово 29, л. 250). Устав Карейской келлии, или правила, составленные Саввою сербским для руководства брату, живущему в устроенной им келлии (напечатан † арх. Леонидом в издании „Общества любит. древ. письменности“ 1883 г., стр. 90–102). Порядок службы по этому правилу близко подходит к церковному и обнимает те же часы суточной службы, что и Часослов. Разница заключается в следующем. Псалтирь, по Карейскому уставу, должна прочитываться ежедневно в полном составе, а то, что остается непрочитанным во время служб, должно быть окончено в промежутке между ними. На утрени в течение всего года читается по три кафизмы, равно на третьем, шестом и девятом часе. В субботу вечером совершается всенощная, особого состава. В самом ее начале, после трисвятого и помилуй мя, Божем, читаются канон и глава из Четвероевангелия, а после шестопсалмия – три или четыре кафизмы. Далее служба идет обычным порядком, но библейские песни стихословятся отдельно, и уже за ними следует канон, воскресный или святому. Изложение келейного правила встречается далее в Студийском уставе XII в. по рук. моск. Синод. библ. № 330. Соответствующее позднейшим молитвам на сон грядущим, оно состояло в том, что каждый благоговейный монах должен был у себя в келлии прочитать 12 псалмов в четыре приема, с двумя тропарями и богородичным после каждого отделения. Только в последнем отделении – вместо второго псалма – читалась молитва Манассии, за нею несколько тропарей, стихир покаянного содержания и заупокойных, и в заключение произносились молитвы: „и даждь нам, владыко» и „величая, величаю». В XIII в. келейное правило становится известным и в русской церкви: в нее оно привезено с Афона печерским игуменом Досифеем. Судя по его указанию, афонские келлиоты ежедневно прочитывали полпсалтири, произносили 600 молитв Иисусовых и клали одни триста поклонов, а другие пятьсот.

Свящ. А. Петровский