Заклинание

Заклинание. В специально церковном употреблении глагол «заклинать» – «ἐξορκίζειν» означает клятвенно повелевать диаволу выйти из человека, которым он овладел; отсюда заклинание – изгнание диавола из человека через призывание имени Божия. Как видно из практики апостольского периода, в это время заклинались только лица, действительно одержимые злыми духами (Мк.16:17; Лк.10:17; Деян.5:16, 8:7, 19:12). То же самое наблюдалось и во II ст. «Одержимые демонами, замечает Феофил Антиохийский, даже и в настоящее время заклинаются именем истинного Бога, и эти ложные духи сами признаются, что они демоны» (К Автолику, кн. II, гл, 8). «Иногда демоны, читаем у Тациана, бурею злобы своей потрясают весь состав тела нашего, но пораженные словом силы Божией со страхом удаляются, и больной исцеляется» (Речь против еллинов, гл. 16). Однородные с приведенными свидетельства встречаются у Иустина Мученика (Разговор с Трифоном, гл. 30), Минуция Феликса (Октавий, гл. 27), Климента Александрийского и т. п. С III же в. заклинания стали совершаться над имеющими вступить в церковь, так называемыми оглашенными, в зависимости от чего акт заклинания был включен в состав чина крещения. Подобное нововведение было обязано своим происхождением тому воззрению, что находящийся вне общения с церковью состоит под властью диавола, есть его полнейший раб (1Кор.5:13; Еф.2:2).

Одно из самых древнейших указаний на эту новую практику представляет 29 канон Ипполита. «В субботу, говорит он, епископ сзывает тех, кого нужно крестить, и когда они, обратившись лицом к востоку, преклоняют колена, простирает над ними руку с молитвою к Богу об изгнании из их членов злого духа». В том же духе высказываются Киприан: «Когда приступят, – говорит он, – к спасительной воде и освящению крещением, то здесь диавол подавляется, и человек, посвященный Богу, делается свободным по божественной благости» (Письмо 76), и епископ Люций: «Еретики должны быть заклинаемы и крещаемы», а в литургическом памятнике III-IV в. «Testamentum Domini nostri Jesu Christi» излагается и самый чин заклинания, состоящий из чтения молитвы, дуновения на заклинаемых и знаменования крестным знамением чела, ушей, груди (стр. 121–7). В IV и V в. свидетелями рассматриваемого обычая являются Григорий Богослов: «Не презирай, говорит он, врачевства заклинаний и не ропщи на его продолжительность, это есть испытание искренности, с какою приступаешь к крещению» (40-е поучение о св. крещении); Кирилл Иерусалимский, убеждающий оглашаемого: «Да поспешат ноги твои на оглашение, тщательно принимай заклинания: сделано ли на тебя дуновение, произнесено ли заклинание, это для тебя спасительно» (Предогласительное слово, 9); Иоанн Златоуст, разъясняющий происхождение современной ему практики, по которой приступающие к крещению, «раздетые, разутые и покрытые одною одеждою, препровождаются к заклинателям злых духов» (Слово к имеющим креститься); папа Целестин, говорящий о совершении заклинаний над всеми без исключения крещаемыми: «Дети ли, возрастные ли, не прежде приступают к таинству возрождения, к источнику жизни, как после заклинаний и дуновения священнослужителей» (Послание I, гл. 2). Имевшее место пред отречением от диавола (Testamentum, стр. 127), заклинание совершалось через произнесение особой молитвы во имя Христа. «Наше владычество над демонами, – говорит Тертуллиан, – получает свою власть и силу от наименования Христа» (Апологетик, гл. 23). «В заклинательных молитвах, – замечает Кирилл Иерусалимский, – призывается имя Распятого, сокрушившего державу вражию» (4-е огласительное слово, 13). Ко Христу, не исключая, впрочем и Бога Отца, возносится и заклинательная молитва «Testamentum’a» (стр. 121 и д.). Чтение заклинательной молитвы направлялось к изгнанию из человека злого духа; наглядным же выражением той мысли, что оно достигло своей цели, служили сопровождающие ее действия – дуновение и крестное знамение. Первое из них, упоминаемое 29 кан. Ипполита («после заклинаний дует ему в лицо»), отцами II Вселенского Собора, бл. Августином, Testamentum’ом, служило, по словам Кирилла Иерусалимского, символом изгнания из оглашенного «лютого, бесстыдного и началозлобного демона, который преследует человека до спасительных вод» (1-е тайноводственное поучение, 3). Такое же значение усвояет он и крестному знамению, от которого, как от знамения царского, с трепетом удаляются злые духи (4-е огласительное слово, 14). Одинаковый смысл соединяет с крестным знамением при заклинании и Лактанций: «Какой страх имеют к крестному знамению демоны, то видят очевидцы того, как они выходят из тех, одерживаемых ими, будучи закляты именем Христовым». Предваряя совершением заклинаний акт крещение (Testamentum, стр. 127), церковь требовала от оглашаемых, чтобы они выслушивали их раздетыми, разутыми, без обуви, в одной только нижней одежде. Подобный обычай отмечают Златоуст (Поучение к имеющим креститься) и бл. Августин (О символе к оглашенным, кн. II, гл. 1); в иерусалимской же церкви заклинаемые стояли лишь с закрытым лицом (Кирилл Иерусалимский, Предогласительное слово, 9).

Считая заклинания средством к изгнанию демона, пастыри церкви, в то же самое время, смотрели на них, как на средство к испытанию веры самих оглашаемых. Подобным взглядом и объясняется, может быть, продолжительность заклинаний. «Не презирай врачевства заклинаний, – говорит Григорий Богослов, – и не ропщи на его продолжительность, – это есть испытание искренности, с какою приступаешь к крещению». Но как долго продолжались заклинания, сказать довольно трудно. Судя, напр., по тому, что Ориген отличает заклинанием готовящихся к скорому принятию крещения от тех, которые вновь поступали в число избранных, но еще не приняли символа очищения, можно думать, что заклинания над оглашенными начинались не прежде, чем они находились на самой высшей ступени оглашения. Главным образом и при Иоанне Златоусте заклинания совершались незадолго до крещения, по выслушании оглашенными христианского учения. По крайней мере, таков смысл его слов: «Прежде всего я хотел бы сказать вам (т. е. им, имеющим креститься), почему отцы наши, пропустив весь год, положили допускать чад церкви к принятию таинства только в это время и почему, когда вы выслушали наше учение, они определили раздетых вас и разутых, и покрытых одною одеждою препровождать к заклинателям злых духов». Одновременно с приведенными свидетельствами о большей или меньшей продолжительности заклинаний, существуют указания на совершение их только в самый день крещения. Таково показание 29 канона Ипполита и Testamentum’a.

Как видно из вышеотмеченных памятников, состав древнего акта заклинаний довольно близок к современному. Еще более приближается к последнему чин заклинаний по Барберинову Евхологию VIII–IX в. По его указанию, заклинания совершались в таком порядке. После совлечения одежды, священник поставляет приступающего к крещению к востоку и, дунув на него трижды, знаменует его чело, уста и грудь. Затем следует чтение молитвы: «О имени Твоем» и трех современных, расположенных в том же, что и теперь, порядке заклинаний. По окончании чтения заклинательных молитв следует чтение молитвы «Сый Владыко Господи», а после этого священник снова совершает троекратное дуновение на уста, чело и грудь, трижды произнося слова: «Изжени от него всякого лукавого и нечистого духа» и однажды: «Духа прелести, духа лукавства» (Goar, Ευχολὁγιον, стр. 278). Все отличие изложенного чина от современного состоит в том, что дуновение после чтения заклинательных молитв, совершаемое теперь однажды, в нем совершается трижды, и нет речи про опущение оглашенным рук «долу». Указанный состав чина заклинаний повторяется без существенных изменений и дополнений в памятниках позднейшего времени: в рукоп. IX–X в. Синайской библ. № 957 (Дмитриевский, Описание, II т., стр. 1, – ср. его же, Богослужение в русск. церкви в XVI в., приложения, стр. 9–10), X в. № 958, XI в. № 959, XI–XII в. № 962, 961; рукоп. XIII в. лавры препод. Афанасия Афонского № 189, архимандрита Антонина Синайской библ. № 960, 982, 971; рукоп. XIV в. Синайской библ. № 981, XV в. Святогробской Константинопольской № 8 (182), Афоно-Пантократорской 149 и т. п. (ibid., стр. 25, 53, 69, 78, 177, 188, 194, 235, 252, 340, 456, 487). Единственная особенность заключается в совершении после молитвы «Сый Владыко Господи» не только дуновения, но и крестного знамения. В частности, в XV в. утвердился, по указанию Симеона Солунского, обычай читать заклинательные молитвы не один раз, а раз восемь или десять (Писания отцов и учит. церкви, относящиеся к истолкованию православного богослуж., II т., стр. 50). Но зато в том же XV в. становится известным предписание об опущении оглашенным рук «долу» (рукоп. Афоно-Костамонидской библ. № 19, по др. сч. 20, и Синайской 988, – Дмитриевский, Описание, II т., стр. 492, 586; рукоп. Москов. синод. библ. № 281, Богослужение в русской церкви в XVI в., стр. 20, приложения).С исчезновением к XVII в. отмеченного Симеоном Солунским обычая и введением только что указанной практики греческий чин заклинаний совпал с современным (Goar, Εὐχολόγιον, стр. 274–7).

Что касается практики русской церкви, то она является воспроизведеним практики греческой. И в ее памятниках пред чтением молитв полагается троекратное дуновение и однократное знаменование, что вновь повторялось после молитвы «Сый Владыко Господи» (рукоп. Требник XIV в. Соловецкой библ. № 1086, 1085; XV в. – 1090, 1091 и т.п.). Равным образом, следуя греческой практике, русская церковь предписывала читать заклинательные молитвы до десяти раз (Русская истор. библ. VI т., стр. 26; рукописная Кормчая Софийской библ. XV в. № 1176, л. 153), каковой обычай встретил, однако, осуждение со стороны митрополита Фотия, заметившего: «а молитвы запрещальныя глаголются по единою токмо» (Русск. ист. библ. VI т., стр. 416). В современном виде чин заклинания появляется в первый раз в Требнике Петра Могилы.

А. Петровский