Завет

Завет. Слово «завет» употребляется в Св. Писании В. Завета в двояком смысле: в значении «закон, постановление» и «союз, договор», – установление известных отношений между двумя сторонами. Так, данным выражением обозначаются союзы между целыми народами (Исх.32:23, 34:12, 15; Втор.7:2; Нав.9:6; Суд.2:3 и т. п.), отдельными лицами (Быт.21:22–32, 26:28, 31:44; 1Цар.18:3, 20:16; 3Цар.15:19 и т. п.) и даже неодушевленными предметами – камнями (Иов.5:23), смертью и адом (Ис.28:15), днем и ночью (Иер.33:20). Тем же самым именем называется союз Бога с человеком (Быт.9:9, 15:18, 17:4, 7, 9, 10, 21; Исх.19:5, 24:7–8; Втор.4:13, 23, 5:2–3; 7:12; Иер.11:2 и д.; Иер.31:31–33 и т. п.), сопровождающийся установлением между ними на основании обоюдного согласия известных отношений (Быт.17:7–14; Исх.19:5–6). Со стороны Бога они выражаются в даровании людям откровения и всевозможных формах покровительства, со стороны человека – в усвоении откровения и проведении его в жизнь (Исх.19:5–6; ср. Иер.11:2–8; Иез.36:26–28). Начало такому завету было положено еще в раю. По словам Сираха, «Господь дал первым людям помышление и язык, и очи, и уши, и сердце размышляти: художеством разума искати я, и добрая и злая показа им. Положил есть око свое на сердцах их, показати им величество дел своих: да имя святыни Его восхвалят, и да поведают величества дел Его. Завет вечный постави с ними и судьбы своя показа им» (Сир.17:5–8, 10). Этот первый по времени завет был нарушен грехопадением человека, но как «вечный», а потому неизменный, был восстановлен через обетование о «Семени жены» (Быт.3:15), имеющем победить диавола и возвратить людям утраченное блаженство. Изрекая это обетование, Бог принял в общение с Собою падшего человека, – дал ему возможность спастись верою во грядущего Искупителя. Участвующим в этом завете было все допотопное человечество. Таким же всемирным характером отличается и завет Бога с Ноем. Ручаясь за сохранение естественного порядка, смену времен года, дней и ночей, плодородие земли, сохранение жизни людей и животных (Быт.8:22), он имеет отношение и к делу спасения, поскольку способствует приготовлению к нему внесением в жизнь людей законности (Быт.9:6). В более же близкое отношение к делу спасения данный завет становится через благословение Ноем Сима (Быт.9:26). По смыслу этого последнего носителем откровения и идеи спасения является племя Сима, спасение других народов возможно только через него. Еще более суживается круг хранителей откровения в завете Бога с Авраамом. Вместе с идеей спасения, оно делается теперь достоянием не всего племени Сима, а одного рода, происходящего от Авраама через Исаака (Быт.17:19) и от Исаака через Иакова (Быт.28:4). Избранные сохранить правильное понятие о Боге, эти лица утверждаются в представлении о Боге, как личном, премирном существе, чем и объясняются частые богоявления, и получают уверение, что такой же завет будет заключен и с их потомками (Быт.17:7, 19), как они, так и имеющий произойти от них народ будет источником благословения, спасения для всех племен земли (Быт.12:3, 22:18, 28:14). Исполнением этого обетования и является синайский завет Бога с потомками Авраама, Исаака и Иакова, т. е. евреями. По его смыслу Израиль должен быть «царством священников и народом святым (Исх.19:6), должен основать на земле царство Божие, царство Его служителей. Выражением данной идеи и служила вся жизнь евреев, как религиозная, так и гражданская. В качестве народа богоизбранного они находились в непрерывном общении с Богом, знаком чего являлся весь жертвенный культ. Мысль о непрерывном общении между Богом и народом находила свое выражение в ежедневных утренних и вечерних жертвах, а особенно в жертвах, приносимых от лица всего народа. Таковыми являлись жертвы ветхозаветных праздников и, главным образом, Пасхи, Пятидесятницы и Кущей, когда весь народ должен был являться пред лицо Иеговы (Исх.23:14–17 и т. п.). Общение с Богом предполагало и требовало от народа святости. Но евреям, только по идее святым, а в действительности зараженным грехом, нужны были напоминания об их нечистости, недостоинстве стоять в общении с Богом и вытекающей отсюда необходимости стремиться к очищению. На этой почве возникли многочисленные предписания Моисеева законодательства относительно омовений и очищений после, по-видимому, самых незначительных поступков, действий и состояний. Сюда же относятся постановления касательно пищи, указывающие народу на необходимость воздерживаться от нечистого. Потребности очищения служил, наконец, и день великого очищения, когда очищался от грехов и нечистот не только народ, но даже и самое здание скинии (Лев.16:16). В жизни гражданской идея царства Божия выражалась в так называемой теократии. Верховная власть над Израилем принадлежала Богу, Который являлся одновременно и законодателем, и охранителем данных Им постановлений. Земная светская власть была только органом божественной власти, должна была править народом не по человеческим измышлениям, а согласно воле Божией, изложенной в «книге закона» (Втор.17:14–20). Призванный по смыслу завета основать на земле царство Божие, Израиль должен был выполнить свое назначение не одним лишь проведением в собственную жизнь начал единобожия и соединенных с ним требований святости, но и возвещением богооткровенных истин языческим народам, привлечением их в свои недра. Он был предназначен служить «светом для язычников» (Ис.42:6 – ср. Рим.2:19–20).

А. П.