Денисовы

Денисовы Андрей и Семен, два брата, знаменитые предводители бесповщинского поморского раскола первой половины XVIII века.

Дионисий Евстафиев, отец Андрея и Семена, жил в Повенце. Он вел обычную жизнь поселянина, хотя его прадед «бяше рода князей Мышетских». Старший сын Дионисия Андрей родился в 1674 г. Из времени своего детства Андрей вынес богатый запас впечатлений, рано заставивших мысль мальчика работать в известном направлении. Молчаливый и тихий, но в высшей степени даровитый и наблюдательный ребенок живо принимал к сердцу происходившую вокруг него борьбу раскола за свое существование. То была вражда, когда одно упорное содержание раскола, по действовавшему закону, могло возвести упорного на смертный костер. Повенец, родина Андрея, находился в самом центре той местности, где раскол наиболее свирепствовал. Андрей видел вольные и невольные страдания гонимых фанатиков, – как их казнили, как они сами себя сожигали. Детская натура, не умевшая различить в этом для народа и, вообще, темном деле истину от лжи, не могла не сочувствовать страждущим, и страшные впечатления глубоко залегли в его душе на всю жизнь. Дом Дионисия свободно посещали расколоучители, и вот, Соловецкий выходец Игнатий «крести Андрея первые, потом же и родителя его крести, и весь дом его». Андрей был крещен первым, по замечанию раскольнического историка, потому что Игнатий «видел и чистоту ума его, и правость смысла, и целомудрие душевное». К тому же Андрей обещал быть и книжным человеком. Рано научившись грамоте, он страстно предался чтению книг, какие только можно было иметь под руками: то были, конечно, книги старопечатные, главным образом, богослужебные, и разные рукописные сборники. Когда исполнилось Андрею 18 лет, родители хотели его женить, но сын уклонился от этих родительских забот. Чтение Патериков и Четиих-Миней, пламенные речи диакона Игнатия о наступивших последних временах и о «нечестии» никониан произвели на Андрея сильное действие. Он увлекся мечтою о пустынных подвигах, и так как не ожидал согласия на то со стороны отца, то и покинул родительский дом тайно. Это было в конце 1691 г. Игнатий тогда уже покончил счеты с земною жизнью сомосожжением в Палеостровском монастыре, и основанная им на Сароозере раскольническая община находилась под начальством Данилы Викулина, дьячка из погоста Шунга. Видя даровитость и одушевление Андрея, Викулин пригласил его к себе в общее житье. В 1694 г., при участии Андрея, было положено начало знаменитой Выговской пустыни. С 1703 г. Андрей делается настоятелем последней. В заботах об основательной подготовке себя к прохождению этой должности Андрей приходит к мысли о поездке в Киев для школьного обучения. Занимаясь изучением св. отцов, Андрей, по словам его биографа, встречал у них много терминов для себя непонятных. Конечно, это затрудняло понимание отеческих творений, и потому Андрей решился изучить все те правила, кои «отверзают пространный ведения род в Св. Писание». И, хотя он уже и ранее, во время своих разъездов, от «некиих ученых мужей» отчасти научен был «грамматике яже есть начало и конец всякому любомудрию», но, чтобы усовершенствоваться в этом деле еще более, стал искать себе более искусного учителя. Узнав, что в Киеве «в тамошнем богословском училище» есть некий народный учитель, Андрей решился отправиться туда, тем более что давно имел намерение собрать там от мощей и от древних книг и икон свидетельства в пользу «древлего благочестия». В Киеве Андрей пробыл более года и имел большой успех в приобретении познаний «риторских, философских и теологических». Учителем его был ректор академии, расположение которого Андрей приобрел, частью благодаря рекомендации из Москвы, частью своими способностями. Это «учение» пригодилось потом Д. при защите раскола литературным путем. Известное классическое сочинение «Поморские ответы», напечатанное по поводу миссии иеромонаха Неофита, принадлежит преимущественно перу Андрея и вообще составлено под его главной редакцией. По поводу миссии архиепископа Питирима на Керженце тем же Андреем написаны не менее известные «Диаконовы ответы», по просьбе керженских поповцев. В «Каталоге» Павла Любопытного перечислено 119 сочинений, принадлежащих перу Андрея Д. Помимо сочинений по вопросам внутренней полемики в расколе, видное место здесь занимают слова и поучения. Проповедь в руках Андрея была одним из самых могущественных средств владеть душою своих последователей. Он не упускал ни одного случая, чтобы сказать нравоучение своей пастве и даже, когда по обстоятельствам ему не удавалось лично присутствовать на каком-либо скитском празднике, он посылал туда свое поучение и поручал произнести его другому. Благодаря Андрею, проповедь стала существенною частью выговской беспоповщинской службы, так что без нее был праздник не праздник. Ораторское искусство даже преподавалось в выговских школах. Как сильно было влияние Андрея в этом отношении, видно из того, что в потомстве за Андреем утвердилась слава «второго Златоуста». По своему содержанию проповеди Андрея касались исключительно аскетической области, с привнесением сюда и, собственно, раскольнического мистического начала. В выго-лексинских часовнях восхвалялись не «славные дела» Петра, как это было тогда на православных кафедрах в столицах и городах; здесь предлагались общие правила христианской нравственности и попутно примешивались истолкования народных чувств по поводу названных «славных дел». Андрей проповедовал о царствовании в мире антихриста, о спасении вне общения с православною церковью, о покаянии и сердечном сокрушении, о молитве и смирении. Внутренний характер этих проповедей выражается в схоластическо-диалектическом направлении проповеднической мысли оратора. «Они представляют в себе более отвлеченную игру теоретической мысли, чем содержат исторический интерес. Проповедник больше имеет дело с собственными отвлеченными понятиями, чем с думами и чувствами своих слушателей». От этого многие из проповедей Андрея до крайности монотонны, утомительны и представляют в себе больше сухую, отвлеченную мораль, чем живое и действенное назидание. Во внешнем строе поучений Андрей строго следовал правилам тогдашнего риторического искусства. Строго держась формул последнего, он заботился и о том, чтобы украсить свои поучения отборными фразами и риторическими узорами. Язык, его проповедей не столько русский, сколько церковно-­славянский. Андрей оживлял свое витийство довольно искусной мимикой – в выражении глаз, в движении рук или в наклонении тела. К тому же Андрей имел «сановитость тела, очи ясныя, уста и ланита румяностию помазаны, свободный и легкий язык». Вся эта «естественная к риторству доброта» еще более способствовала силе впечатления от проповедей Андрея. Умер Андрей в феврале 1730 года, 56-ти лет от роду, и был оплакан неутешными словами раскольников не одной Выговской пустыни.

Семен, брат Андрея, родился около 1683 г. Он был – среднего роста, сухощавый, с улыбкою на устах, с густыми черно-русыми волосами, с полукруглою бородою, несколько сгорбленный. Имел энергичный, настойчивый характер, отличную память и редкую склонность к чтению книг. За богатое знание Св. Писания раскольниками «отитлован живою библиею». Не любил есть и пить много, но любил кушанья приятные и питье вкусное. В доме родителей прожил до 14-ти лет и в 1697 году был уже на Выге, переселившись туда вместе с отцом и младшим братом Иваном. Отправляясь в путешествие по столицам и городам, что бывало очень часто, Андрей всегда брал с собою Семена. Это обогащало последнего живыми сведениями и наблюдениями, а грамматике и риторике его учил сам Андрей. С самого начала XVIII века Семен становится ревностным сотрудником брата и по делам общинного управления, и по долгу церковного учительства. Вместе с ним он работает при постройке Лексинского монастыря, следит за соблюдением братией общинного устава, приготовляет к праздникам и церемониям торжественные речи, воспитывает молодое поколение в школах, пропагандирует раскол. О его преданности расколу говорит следующее. В 1713 году, в поездку в Новгород, Семен, как расколоучитель, был предан суду и четыре года просидел в тюрьме; но к православию не присоединился, несмотря на все увещания Новгородского митрополита; в заключении постарался склонить к расколу караульного солдата и вместе с ним бежал. После смерти Андрея Семен был избран в настоятели Выговского монастыря, и управлял последним 10 лет. Этот период в истории поморского раскола богат событиями, частью внутреннего настроения в общине, частью внешних для нее невзгод. На выговцев было нисколько доносов, на Выг приезжали правительственные следователи, доставившие много хлопот Семену. С другой стороны, ему пришлось вести борьбу с известным Филиппом, основателем филипповского толка. Но энергия и такт Семена все препобедили и «беды» были сбыты сравнительно благополучно. В качестве раскольнического писателя Семен особенно известен своими историческими трудами, каковы: «История об отцех и страдальцех соловецких» и «Виноград Российский», два мартирология, содержащие в себе известия о лицах, казненных за содержание раскола в ранний период существования последнего. Известен Семен также своими проповедями. По искренности и силе чувства особенно замечательны его три надгробных слова: Даниле Викулину, Соломонии Дионисьевне и Петру Онуфриевичу. Умер Семен в 1741 году, 59 лет от роду. И здесь, как и по Андрее, «бысть вопль и плач велий, рыдание неутешно и стенание несказанно». Пред смертию Семен написал братии завещание, в котором, засвидетельствовав свою «веру» и ревность к ней, т. е. свою преданность расколу, просил простить его, если кого обидел, и умолял соблюдать выговское уложение, а также указал, кто бы мог быть ему преемником. Вообще, относительно Семена Д. нужно сказать, что он не только был помощником брата своего Андрея при его жизни, но и завершил его труд, когда сделался самостоятельным киновиархом.

Вся организация знаменитого Выго-лексинского общежития создана умом, и трудами братьев Д. В чем она состояла и какое значение Д. имели в расколе вообще, о том см. под словом Беспоповщина в отделе Поморский толк.

Литература. Н. Барсов «Братья Андрей и Семен Денисовы». Μ. 1866 г. В Трудах Киевской академии за 1866 и 1867 гг. две статьи Е. Барсова «Семён Денисов Вторушин, предводитель русского раскола XVIII века», и «Андрей Денисов Вторушин, как Выгорецкий проповедник.

И. Смирнов.