Геннадий, св. архиеп. Новгородский
Геннадий, св. архиеп. Новгородский (ум. 1505 г.), – происходил из богатого боярского рода Гонзовых или Гонозовых; где и когда родился, неизвестно. Получил наилучшее образование и был одним из самых просвещенных людей своего времени. В молодые годы принял пострижение в монастыре Валаамском и был здесь учеником препод. Савватия, впоследствии Соловецкого чудотворца, следовательно, не позже 1430 года. В 1472 году назначен архимандритом Московского Чудова монастыря и стал в весьма близкие отношения к великому князю Иоанну III Васильевичу. С 1479 года Г. принял живое участие в возникшем, по поводу освещения перестроенного Аристотелем Фиоравенти Успенского собора, споре между митропол. Геронтием и вел. князем о том, как нужно ходить крестным ходом при освящении храмов, по солнцу ли, как утверждали некоторые (Вассиан и после него Иоасаф, архиеп. Ростовские, архим. Г., вел. князь и др.), или против солнца, как утверждал и делал м. Геронтий. Долго спорили, но «истины не обрели», однако вел. князь нашел нужным уступить митрополиту. Возможно, что это противодействие Г. митрополиту было тайной причиной того сурового наказания, какому в 1482 году Геронтий подверг Г. по незначительному поводу. В этом году навечерие праздника Богоявления случилось в воскресенье; Г., руководясь словами устава: «литургию отпев, вкусити по укруху хлеба в церкви и по чаши вина, и вечерню начинати и воду свящати», позволил Чудовским монахам принять пищу до вкушения богоявленской воды. Геронтий объявил это тяжким преступлением и послал схватить архимандрита и привести к себе. Г. бежал к великому князю, но Геронтий сам явился сюда и решительно потребовал выдачи Г., говоря: «самовластно первие учинил, что мене не спросився; другое, что такую священную воду обесчестил, юже святии отцы оглашенным в причастия место повелеша единою в году на пасху испивати, а не покаяльником тогда на Богоявление пити преже дары, а он и едши велел пити». Великий князь после этого выдал Г. митрополиту, а последний приказал заковать его в цепи и посадить на монастырский ледник. Только по особенному ходатайству вел. князя и бояр Г. через некоторое время был освобожден.
В 1483 году Г. устроил в Чудовом монастыре каменную трапезу и начал строить каменный храм в память строителя монастыря, св. митр. Алексия, но не успел кончить постройку, потому что в 1484 году 12 декабря был посвящен в сан архиепископа Новгородского. Но и после перехода в Новгород Г. неоднократно оказывал материальную поддержку начатому делу, так как питал величайшее уважение к памяти св. Алексия.
В Новгороде, недавно покоренном Москвою и относившемся к Москве весьма недружелюбно, Г. оказался в очень затруднительном положении, тем более что своею борьбою с ересью жидовствующих и с невежеством и пороками духовенства нажил себе здесь много личных врагов. Вскоре, по прибытии в Новгород, Г. в 1485 г. был извещен о явившейся здесь новой ереси, отвергавшей христианское учение о св. Троице и о божестве Иисуса Христа, иерархию, таинства, обрядность и пр.; это была ересь жидовствующих. Первое известие о ней дошло до Г. случайным образом: четыре священника, принадлежавшие к ереси, однажды в пьяном виде поссорились между собою и проговорились о своих воззрениях; ссора их была подслушана и о ней было сообщено архиепископу. Начался немедленно розыск. Все обвиняемые были арестованы и подвергнуты допросу; допрошены были и многочисленные свидетели. Из показаний выяснилось, что ересь увлекла множество духовных лиц и мирян. Прежде, чем кончилось следствие, четверо священников, арестованных, но отданных на поруки, бежали в Москву. Г. немедленно известил велик. князя и митрополита Геронтия о всем случившемся и послал обоим по копии с розыска, умоляя того и другого немедленно принять меры против опасной ереси. Неизвестно, скоро ли были схвачены в Москве беглые из Новгорода священники, но известно, что только в 1488 году состоялся суд над ними, на котором один был оправдан, а три остальные признаны были заслуживающими церковного наказания и гражданской казни; они были биты на площади кнутом, а затем все четверо были отправлены к Г. для увещаний и для нового исследования дела с приказанием отсылать нераскаянных на казнь к гражданскому суду. При содействии местной гражданской власти Г. достиг новых признаний со стороны обвиняемых, причем отысканы были богослужебные тетради еретиков, составленная по иудейскому календарю пасхалия и некоторые еретические книги. Искренно раскаявшихся, Г. предал церковному покаянию, а не раскаявшихся, но уличенных несомненными свидетельствами передал светской власти, после чего отправил к митрополиту подробное донесение, прося новых распоряжений. Но в Москве, по словам Г., «положили то дело ни за что, как бы Новгород с Москвою не едино православие». Геронтий 28 мая 1489 г. скончался, и кафедра митрополичья оставалась праздною до сентября 1490 года, когда была замещена Чудовским архимандритом Зосимою, который сам тайно принадлежал к числу еретиков. Кроме того, в пользу еретиков и против Г. при дворе сильно действовал дьяк Федор Курицын, имевший громадное влияние на великого князя; под влиянием Курицына, вел. князь стал относиться к Г. далеко не с прежним благоволением. Многие еретики снова бежали из Новгорода в Москву; один из них, монах Захария, рассылал по разным городам послания, в которых поносил Г., как еретика. Тогда Г. особыми посланиями известил о новгородских событиях управлявшего митрополией после смерти Геронтия Сарского еп. Прохора, Суздальского еп. Нифонта и Пермского Филофея, затем написал и новоизбранному митрополиту Зосиме, прося предать еретиков соборному отлучению. Так как дело получило широкую огласку, то Зосима не нашел возможным уклониться от соборного рассмотрения его и в октябре 1490 года составил собор, на котором прежде всего было прочитано послание Г. к нему. В этом послании Г., между прочим, писал, что нечестивые еретики злословят Христа и Матерь Божию, ругаются над крестами, иконы называют болванами, грызут их зубами, повергают их в нечистые места, не верят ни царству небесному, ни воскресению мертвых, и смело развращают слабых в вере, тогда как при твердых хранят молчание. – Расследовавши дело, собор предал отлучению 9 лиц; некоторые из них были сосланы в заключение, а другие отосланы в Новгород к Г., который предал еретиков публичному позору: их возили по улицам города на клячах лицом к хвосту, в вывороченной одежде, берестяных шлемах с мочальными кистями и с соломенными венками; на шлемах были надписи: «се есть воинство сатанино»; затем шлемы были сожжены, неизвестно, на головах ли еретиков или снятые.
Тот же собор 1490 года (по старому сентябрьскому счислению 1491 г.) поручил Г. расчислить пасхалию на восьмую тысячу лет, потому что в 1492 году истекала 7-я тысяча лет от сотворения мира, после чего, по широко распространенному тогда убеждению, должна была последовать кончина мира. Толки о кончине мира сильно волновали общество, но, когда 1492 г. прошел благополучно, жидовствующие стали насмехаться над православными. Г. в 1492 году расчислил пасхалию на 70 лет и составил «коловратный ключ пасхальный на 532 года», по которому можно было легко находить пасху во всю 8-ю тысячу лет. В конце своей пасхалии Г. по волновавшему тогда общество вопросу о том, как нужно петь «аллилуйя», дважды или трижды, выразил свой просвещенный взгляд на дело, сказавши, что ереси нет ни в той, ни в другой практике, та и другая могут иметь за себя свои основания. Затем, для успокоения умов Г. разослал по своей епархии, вместе с пасхалией, окружное послание, доказывая, что время кончины мира никому неизвестно. Но, так как рассеявшиеся из Новгорода еретики стали широко распространять свои заблуждения, то Г. не прекратил своей борьбы с ересью. Но он не видел поддержки ни со стороны великого князя, ни со стороны митрополита; с тех пор как вернувшийся из посольства в Венгрию Курицын стал оказывать сильное влияние на вел. князя, Г. ни разу не был вызываем в Москву по церковным делам, несмотря на значительную важность последних и на прямую прикосновенность к ним Г. Поэтому он в борьбе с ересью находит нужным опереться на содействие имевшего большое влияние при дворе преп. Иосифа Волоколамского. При содействии Иосифа Зосима был свергнут с кафедры за пьянство и непристойную жизнь, в 1494 г.; около этого же времени скончался и Курицын, и, таким образом, еретики лишились главной своей опоры. На соборе 1503 г., на котором присутствовал и Г., жидовствующие были окончательно осуждены.
Кроме борьбы с еретиками, Г. известен, как выдающийся ревнитель просвещения. Громадная заслуга его в истории духовного просвещения состояла в том, что его стараниями сделано первое в России собрание книг Св. Писания в один сборник, первая Библия. Это дело стоило Г. больших трудов и средств. В Новгороде не оказалось многих книг св. Писания, Г. посылал за ними в монастыри Кириллов, Ферапонтов и Каменный; некоторые книги пришлось перевести с латинской Вульгаты, таковы: Паралипом., Ездры, Неемии, Товита, Иудифь, Премудр. Солом., 1 и 2 Маккав., 1–30 гл. Иеремии, часть книги Есфирь; из Вульгаты же, а также из немецкой библии были взяты предисловия к книгам и деление на главы. Переводы с латинского, сделанные, по преимуществу, главным сотрудником Г., Димитрием Герасимовым, часто весьма неудачны; не зная значения многих слов, переводчик часто оставлял их без перевода; напр., в 1Пар.13:1 читаем: «нача же Давид совет кум трибунис» (cum tribunis); в Тов.5:22 читаем: «сотворил Соломон вале (vale) отцу своему»; в кн. Есф.12:5 читаем: «да в аула (in aula) палатнеи живет даны ему ради деласионе (pro delacione) дары» и т. п. Часть книги Есфирь была переведена с еврейского. Но при всем том Г. пришлось пополнять текст св. книг извлечениями из разных толкований на св. книги, потому что эти толкования в русской церкви более были распространены, чем самые книги. Из трех списков Геннадиевой Библии один принадлежал митроп. Варлааму и отдан был им, как вклад, на поминовение души в Сергиеву лавру, другой принадлежал епископу Рязанскому, третий царю Иоанну Грозному; копия с этого третьего была отослана кн. Константину Константинов. Острожскому, по просьбе последнего, и легла в основу Острожской библии 1580 г. Два рукописных списка Геннадиевой Библии хранятся теперь в библ. Моск. дух. акад., один в Имп. публ. библ. и один в синод. библ. Геннадиева же Библия легла в основу и второго печатного издания Библии, после Острожского, именно, издания 1663 года. Таким образом, труд Г. получил важное общецерковное значение.
Кроме того, Г. позаботился о распространении в обществе сочинений, направленных в обличение жидовства и жидовствующих. По его поручению сотрудник его, Димитрий Герасимов, перевел с латинского яз. сочинения: 1) «Магистра Николая Делпра, чина меньших феологии последователя, прекраснейшие стязания, иудейское безверие в православной вере похуляюще» (Рукоп. Царского № 461); 2) «Учителя Самоила евреина на богоотметные жидове, обличительно пророческими речьми, глав 25» (там же) и 3) «Иаков жидовин. Вера и противление крестившихся иудей во Африкии и Карфагене» (там же № 169).
Затем памятником забот Г. о просвещении осталось замечательное послание его к м. Симону в 1499 г. «Я просил государя, пишет Г., чтобы велел устроить училища; для чести государя и для спасения общего напоминал я о том и нам была бы легкость. – Когда приведут ко мне грамотного ставленника, то я велю ему выучить ектению, да и ставлю, потом, научив его, как совершать божественную службу, отпускаю тотчас же. Но вот, приводят ко мне мужика: я приказываю дать ему апостол, а он и ступить не умеет; приказываю дать псалтирь, он и по тому едва бредет. Я отказываю ему, а они кричат извет: земля, господин, такова, не можем достать, кто бы умел грамоте. Вот видите, облаял целую землю, будто нет ни одного, кого бы следовало избрать во священство. Просят меня: пожалуй, господин, прикажи учить. И я приказываю учить ектению, а он и к слову пристать не умеет, ты говоришь ему одно, а он другое. Приказываю учить азбуку. Они, поучась немного, просятся домой, не хотят учиться. – От того-то на меня брань, по их нерадению. Не могу я ставить неучей. Потому-то умоляю государя завести училища, чтобы его разумом и грозою, а твоим благословением, пришло это дело в порядок. – Мой совет о том, чему учить в училище, такой: сперва азбука с полным истолкованием и слова подтительные, потом псалтирь с восследованием; если это изучат, могут после того проучивая, с приготовлением, и канонархать, и читать всякую книгу. А без того вот невежи мужики учат за деньги и только портят; отойдет от мастера и ничего не умеет, едва бредет по книге, а церковного порядка вовсе не знает. – Православные ли будут такие? По-моему, они не годятся в попы. – Господин и отец наш! Попечалься об этом пред государем великим князем». Забота Г. о просвещении восхвалена летописцем, как выдающаяся заслуга его: «он хиротонисал во священники и диаконы таких, которые долго учились у него; поставленные им священники и диаконы были так просвещены, что оказывались светильниками миру, истинными пастырями и учителями порученной им паствы, и все люди получали от них великую пользу» (Степ. кн. I, 475).
Упомянутое послание Г. к м. Симону замечательно еще тем, что здесь Г. предлагал ввести правило ставить в священники и диаконы не иначе, как женатых лиц, тогда как митрополит безразлично посвящал как женатых, так и безбрачных. Предложение свое Г. повторил затем на соборе 1501 года, где оно и было принято, причем вдовым священникам и диаконам запрещено было совершение литургии. Эта борьба Г. с безнравственною жизнью вдового духовенства, без сомнения, должна была многих вооружить против него.
Памятником церковно-административной деятельности Г. остался составленный им церковный устав, введенный им в церквах Новгородской епархии и представляющий из себя сокращенное изложение устава Иерусалимского.
Устав состоит из 40 глав, в которых указан порядок совершения богослужения повседневного и праздничного. Этот устав был в широком употреблении даже в XVII в. и не в одной Новгородской епархии, откуда видно, что в нем была настоятельная нужда (Рукоп. Синод. библ. 395).
Затем из жизни Г. известны его столкновения с непокорными псковичами, которые в 1485 г. не приняли посланных владыкою в Псков для описи церквей и монастырей боярина и игумена Евфимия. В 1486 г. Г. сам ездил в Псков и приобрел здесь уважение граждан тем, что неоднократно говорил им живые поучения и оставил им грамоту о покорности законной власти. В 1499 г. Г. снова прибыл в Псков для судебных дел, но псковичи «запретили своим священникам служить с ним, а просвирницам готовить просфоры», так как псковичи по вопросу о наследнике великокняжеская престола стояли за внука Иоаннова Димитрия, а Г. за сына Иоанна от Софии – Василия.
Последние годы жизни Г. омрачены прискорбными для него событиями. Г. сам присутствовал на соборе 1503 года и подписался под определениями этого собора, которыми, между прочим, запрещено было епископам и всем местным епархиальным властям брать пошлины за ставленнические грамоты; распоряжение это было вызвано укорами православному духовенству со стороны еретиков в симонии. Но престарелый Новгородский владыка подпал сильному влиянию со стороны своего секретаря, Михаила Гостенкова, человека корыстолюбивого, который продолжал брать пошлины со ставленников и оказывал значительное влияние на течение епархиальных дел. За эту старческую слабость Г. слишком жестоко поплатился по проискам своих многочисленных врагов. На него посыпались доносы в Москву с обвинением его в симонии и в низвержении духовных лиц из сана без причин. Г. вызвали в Москву и заставили здесь дать грамоту с добровольным отречением от кафедры и даже от епископского сана. В этой грамоте Г., между прочим, писал: «своея ради немощи оставил есми свою архиепископию и степень своего святительства великого Новгорода и Пскова: а по сих ажели повелит еще быти и яж к тому ничтож хочу святительских преданий действовати, ни вступатись ни которыми же делы, ни именоватись архиепископом, ни учити, но учиму быти (!); зане бо уже несмь архиепископ; вся бо дела святительская оставил и сим своим писанием отрекохся всего, а изволих себе в монастыри в чернеческом житии, пребывая в покорении и во всем в повиновении и до последнего издыхания, берегучи своея душа». Грамоту эту Г. подписал своей рукой и печать свою приложил (Акты арх. эксп. I, 384). Так было поступлено с человеком, который является великим светильником просвещения среди окружающей тьмы. Епископам того времени все сходило с рук, невежество, доходящее до незнания, сколько было евангелистов (недаром же собор 1490 году расчисление пасхалии возложил на отсутствовавшего Г.), позорная, иногда даже не прикрытая внешним приличием, жизнь, (архиереям нужно не что-нибудь, а «пиры и села и скакати, и смеятися с воры» – Вассиан Косой), симония, тирания над духовенством; один грех им не прощался, потеря благоволения в правящих сферах. Этого греха не искупали даже такие заслуги, каковы были заслуги Г. для церкви.
Неизвестно, совершено ли было формальное, судебное лишение Г. епископского сана, или судьи удовлетворились отреченною грамотою. Дряхлым старцем поселился Г. в той самой Чудовской обители, в которой тридцать лет тому назад началось его возвышение, и здесь 4 декабря 1506 года скончался и был погребен «в самом том месте, идеже бе лежало в земли священное тело великого святителя и чудотворца Алексия прежде обретения его у самой стены великой церкви».
Из всего, что известно о Г., видно, что он резко выделялся из среды своих современников своим сильным и ясным умом. Он один хлопочет об открытии школ и один пришел к сознанию необходимости дать русской церкви Библию. Характером был тверд и прям, за истину готов был пострадать от сильных мира. Высокою религиозною настроенностью проникнуты его послания, а также составленная им молитва (в рукоп. Троице-Серг. лавры).
Источники и пособия: Степен. кн. 1, 475–477, II, 155; Собр. Летоп. III-VI, VIII. Истор. ак. I. 101, 104, 286; Акты арх. эк. I, 380, 883, 489; Акты юриц. 387, 338; Рукоп. Толст. II, 63, 195, 254, 811; Каноник Серг. Лавры № 43; Чт. Общ. Ист. 1847; Словарь историч. о бывших в России писат. дух. чина. ч. I; Словарь достопам. людей русск. Земли. Бантыш-Каменский, ч. 2, Москва. 1836; Просветитель Иосифа Волоцкого, 53–61, 570–576; Русские святые, Филарет, т. 3. Изд. 2., Чернигов. 1865; Жизнь святых росс. церкви. Спб. 1856. Декабрь. История госуд. росс. Карамзина, т. VI; История рус. Ц. Е., Голубинский, т. 2 Журн. статьи: Чтения в Общ. Люб. Дух Просв. 1875 г., май. Правосл. Обозр. 1878 г., сент. и 1880., ч. II-III.
А. Кремлевский.