Клевета

Клевета (συκοφαντία, calumnia) – злонамеренное разглашение о тайных грехах, проступках или преступлениях другого, которых в действительности не было, – с целью обесславить его, поколебать или уронить его авторитет в глазах других, повредить его репутации. В частности, греческого понятие συκοφαντία, в отличие от синонимичного ему μήνυσις означает распространение ложных и дурных слухов систематическое, как бы профессиональное. Латинское саlumnia означает собственно всякую хитрость или обман, совершаемый затем, чтобы обмануть другого, особенно в объяснениях юридических – в судебных процессах. По словоупотреблению в русском языке „клевета“ означает „злоречие, злоязычие, злословие, напраслина, наговор (нарекание, м. б. и правдивое), очернение, обнос, поклеп, оговор“. Впрочем, „клеветой“ называется и самая ложь. – что́ на кого налгано ( – „эку клевету взвели на человека“).

Всякая „клевета» стремится разрушить или поколебать „доброе имя“ (Притч.22:1, Еккл.5:2) человека, – то почтение и уважение, которыми он до известной степени пользуется в более или менее широким кругу сограждан, в том или ином обществе, и какие дают ему здесь весь, служат основанием доверия к нему и расположения: следов., все это является необходимым условием к беспрепятственному действованию в известной сфере, тогда как потеря сего колеблет под ногами у человека почву, как бы связывает ему руки и ноги. Если любящий ближнего всеми способами блюдет доброе его имя, проникаясь к нему уважением, в своем сердце, всегда поставляя другого выше себя, то в осуждении, пересудах злословии и – тем более – в клевете – особенно публичной – явно обнаруживается недостаток этой любви или даже выражается ненависть, совершенно антихристианское настроение. делающее человека „человекоубийцей“ (1Ин.3:15), сыном „диавола“ (1Ин.3:10), самое имя которого означает „клеветник“, который был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Ин.8:44).

„Клевета“ заключает в себе обвинения объективно ложные и в то же время вредные ближнему в том или другом отношении. Субъективно клеветник виноват в той степени, в какой он сознает ложность своих показаний и, не смотря на это или даже в силу именно этого сознания, прибегает к такому средству. Клевета – порождение гордости, по самому свойству своему стремящейся к унижению ближнего. Очень часто клевета вырастает на почве, зависти и других страстей, особенно – сребролюбия.

Чтобы оценить во всей реальности объективную преступность клеветы в каждом конкретном случае, следует принять во внимание, во 1-х – в какой степени разрушена или только поколеблена репутация оклеветанного и насколько легко ее восстановить: во 2-х – авторитет, власть, доверие и влияние. которыми клеветник воспользовался и которые обеспечили успех его разрушительного дела; в 3-х – ту среду, в которую клевета брошена, степень ее умственного и нравственного развития, а также то обстоятельство, насколько широка сфера действия клеветы: иное дело тесный интимный кружок и совсем другое – широкая публика, в которую клевета проникает через прессу, публичные разговоры и беседы и т. под.; в 4-х – насколько упорно, систематически и последовательно распространяется клевета; в 5-х – самый характер причиненного клеветою убытка или ущерба. в некоторых случаях прямо невознаградимого; в 6-х – ту опасность, которая может возникнуть под влиянием клеветы для всего общества, когда клевета касается установлений, учреждений и лиц, особенно полезных и необходимых для общества и т. под. Особенно преступна клевета, когда она исходит от лиц, которые по самому официальному положению своему призваны блюсти правду и которые иногда пользуются клеветой для прикрытия и оправдания своих, насилий и злоупотреблений по должности (ср. Лк.3:14).

Что касается вопросов, которые обычно разрешаются в католических богословских системах, – относительно способов восстановления ущерба, причиненного действием клеветы (напр., следует ли обращаться оклеветанному в суд, можно ли ему соглашаться на денежное вознаграждение и пр.), то подобным рассуждениям место собственно не в богословском трактате, а в юридических сочинениях. Интересно сопоставить эти взгляды с воззрениями свв. отцов-аскетов по вопросу о том, как следует относиться к клевете.

По аскетическому учению, подвижник одинаково холоден и равнодушен к людской похвале и людскому порицанию (препод. Варсонофия вел. и Иоанна, Руководитель к духовной жизни.., М. 1855, стр. 112). Средством к такому равнодушию служит самоукорение. Внимательно, со страхом Божиим, рассматривая самого себя и строго испытывая свою совесть, аскет всегда находит себя виновным (ibid., стр. 95). Воспитывая в себе смиренномудрие, подвижник считает себя не за „нечто», а за „ничто“, на всякое слово готов сказать „прости“ (ibid., стр. 39), готов признать себя виновным во всех возводимых на него преступлениях. Пусть они несправедливы по отношению к данному случаю, все же смиренномудрый принимает их, как должное мнение ближнего о своей греховности вообще, и, рассматривая свое духовное состояние, находит, что он заслуживает еще больших укорений и обвинений (Добротолюбие, т. II, стр. 447. 453). Отсюда терпеливое и благодушное отношение подвижников к клеветам, которые на них не редко возводились. Очень характерен, напр., случай из жизни препод. Макария египетского, который не хотел даже оправдываться в клевете, возведенной на него одной девицей, потерявшей свою невинность (см. в сочинении проф. А. А. Бронзова, Преподобный Макарий египет., т. I, Спб. 1899, стр. 186–191.

С. Зарин.