Слово на четвертой пассии
15 апреля 1973 г.
Каждому из нас хорошо известно, что человек, как правило, весьма нуждается в нравственной поддержке. Без нее жизнь наша становится неуверенной, поведение нетвердым и колеблющимся, мы начинаем сомневаться в своих силах, падать духом, тревожно озираться по сторонам – словом, напоминаем собой «трость, ветром колеблемую» (Мф. 11:7). И счастлив бывает тот человек, который умеет найти действительно надежную нравственную поддержку, в результате чего в душе его водворяются мир, радость, спокойствие, уверенность...
Вспомним наши детские и школьные годы. Как жаждали мы материнской ласки, как радовались словам похвалы, сказанным о нас любящими родителями, как искали поощрения своему усердию у наших учителей и наставников, как ценили каждую хорошую оценку нашего поведения, каждый лестный отзыв о способностях или успехах.
Шли годы... Ушло в невозвратимое прошлое золотое детство. Не стало многих милых, близких нашему сердцу людей, нас горячо и самозабвенно любивших, расточавших нам, иногда и без меры, свои ласки, снисходительные слова и похвалы. А главное, мы стали понимать, что жизнь – это не легкокрылая мечта или всегда прекрасная сказка, а прежде всего реальная, подчас суровая действительность, требующая мужества, терпения, рассудительности, умения общаться с людьми, иногда же обильная испытаниями, искушениями и скорбями. И мы стали искать нравственную поддержку в другом – в мнении о нас окружающих людей, в достигнутых успехах, в особенности же в сознании и внутреннем ощущении нашего собственного достоинства, иногда благородном и действительно полезном, иногда же неумеренном, переходящем в тщеславие и надменность по отношению к другим людям.
С наступлением зрелости человек все более и более убеждается в том, что жизнь таит в себе много неожиданностей и непредвиденных трудностей и что этих обычных опор нашего благосостояния и уверенности в себе оказывается недостаточно. Мнения людей о нас легко меняются, наши успехи сменяются или, по крайней мере, чередуются с неудачами, а чувство собственного достоинства подвергается опасности или ослабеть под действием личных неудач и разочарований, или выродиться в болезненную отчужденность от людей и отталкивающую раздражительность.
Наконец, приходит старость с ее жалобами на свои немощи, негибкостью в оценках нового, молодого, с острым ощущением оскудения физических, а иногда и духовных сил. А впереди – все яснее и яснее вырисовывается перспектива приближающейся смерти и неизбежного вслед затем отчета за всю проведенную жизнь, «ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить (соответственно тому), что он делал, живя в теле, доброе или худое» (2Кор. 5: 10). И как часто бывает, к сожалению, что в эти последние годы, часы и минуты своей земной жизни человек, всегда считавший и мысливший себя неплохим христианином, вдруг оказывается духовно жалким и нищим, впадает в растерянность и уныние, потому что не находит в себе подлинной, вполне надежной и опытом внутренней жизни проверенной нравственной опоры и поддержки!
В чем же состоит та роковая ошибка жизни, в силу которой могут постигать нас эти бедствия и разочарования? – В том, возлюбленные, что, повинуясь вполне естественному стремлению найти нравственную поддержку нашим мыслям, решениям, поступкам, нашему поведению, мы, в то же время, очень часто как-то проходим мимо самой главной, самой необходимой, самой надежной и, что особенно важно, ясно указываемой нам Евангелием нравственной опоры, которая, казалось бы, должна быть предметом самой тщательной и постоянной заботы нашей, – заботы, направленной на то, чтобы эту твердую и непоколебимую нравственную опору усвоить и бережно сохранять.
То, что мы, при нынешнем словоупотреблении, привыкли называть нравственной опорой, на языке апостольском выражалось словом «похвала». «Что только истинно, – говорит св. апостол Павел, – что честно, что справедливо... что только добродетель и похвала, о том помышляйте» (Фил. 4:8). Но мы ясно должны представлять себе, что апостольское слово «похвала» не имеет ничего общего ни с похвальбой, ни с льстивым восхвалением со стороны других людей. Похвальба всегда производит неприятное впечатление, и она, конечно, совершенно неуместна в устах христианина и осуждается словами апостола: «Не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь» (2Кор. 10:18). О неискреннем же восхвалении, то есть о лести человеческой, священные писатели неоднократно говорят как о великом бедствии и для тех, кто льстит, и для того, кому льстят. «Человек, льстящий другу своему, – говорит Книга Притчей, – расстилает сеть ногам его» (Притч. 29:5) и «льстивые уста готовят падение» (Притч. 26:28). А Псалмопевец предупреждает нас, что «истребит Господь все уста льстивые», равно как и «язык велеречивый» (Пс. 11:4).
"Похвала», о которой так часто говорит Священное Писание и которая вполне законна для христианина, есть нечто весьма чистое в нравственном отношении, отнюдь не делающее его ни самохвалом, ни честолюбцем. Она есть даруемое от Бога бесценное благодатное сокровище, которым мы имеем право дорожить, и священный долг – всячески его оберегать.
Что же это однако такое? Какова эта единственная вполне благонадежная и ничем не заменимая нравственная опора наша? – Быть может, это какое-нибудь наше природное достоинство? Или приобретенная путем долгих трудов и упражнений наша добродетель? Ведь мы привыкли и то, что даровано от Бога, считать как бы своим собственным, нам по праву принадлежащим! Но Слово Божие ясно говорит нам: «Что ты имеешь, чего бы не получил (разумеется, от Господа)? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?» (1Кор. 4:7). Значит истинная «похвала» наша не есть ни наше приобретение, ни наша собственность. Она есть исключительно дар милости Божией, который мы никогда не должны ставить себе в заслугу и, тем более, делать предметом превозношения пред другими.
«Я, – говорит апостол Павел, – не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа« (Гал. 6:14). Проповедь о Кресте составляет для апостола предмет такой исключительной важности, что он опасается даже того, чтобы глубокомысленными рассуждениями и красноречием не отвлечь внимания слушателей от самого существа спасительной для нас истины. »Христос послал меня ... – говорит он, благовествовать, не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова» и »я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого« (1Кор. 17 2:2).
Но хвалиться крестом Господа нашего Иисуса Христа не значит, конечно, бездействовать, пребывая в беспечной уверенности, что принесенной за нас на Голгофе крестной жертвой мы спасены независимо от того, будем ли достойны этого или не будем. Ведь тот же апостол умоляет нас, »чтобы благодать Божия не тщетно была принята« нами (2Кор. 6:1). Если бы мы ограничились одной лишь беспечной надеждой на милость Божию, то могли бы жестоко обмануться, ибо Сам Господь говорил в Своей нагорной проповеди: »Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь... Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!» войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф. 7:19, 21).
Истинно хвалиться крестом Господа Иисуса Христа можно лишь тогда, когда «слово крестное», которое есть великая «сила Божия» (1Кор. 1:18), глубоко напечатлеется в нашем сердце, проникнет все наше сознание, освятит нашу волю, приобщит нашу жизнь к священному подвигу крестоношения. «Как Христу подобало пострадать, дабы потом войти в славу (Лк. 24:26), которую имел Он у Отца – говорит приснопамятный святитель Московский Филарет, – так христианину многими скробями надлежит войти в Царствие (Деян. 14:22), которое завещал ему Христос (Лк. 22:29)... Как Крест Христов есть дверь Царствия для всех, так и крест христианина есть ключ Царствия для каждого сына Царствия. Вот, вкратце, сущность великого слова крестного». Митрополит Филарет. Слово в Великий пяток, сказанное в Александро-Невской лавре в 1813 году. – (Слова и речи, т. 1. 1803–1821. М. 1873, с. 32).
"Кто хочет идти за Мною, – говорит Спаситель, – отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною« (Мф. 16:24). Христианское крестоношение не представляет собой какого-то непонятного страдания ради самого страдания. Страдание несущего свой от Бога, от любящего Небесного Отца, ниспосланный жизненный крест христианина есть не простое бессловесное перенесение чуждых ему и противоестественных мучении. Нет, оно есть прежде всего радостное и жертвенное сострадание, сораспятие Христу, за нас умершему (Гал. 2:19; 2Кор. 5:15), общение с Ним в жизни и в смерти. Оно есть многоплодная и самоотверженная деятельность, жизнь по заветам Христовым. »Тем прославится Отец Мой, – говорил Христос Спаситель в Своей прощальной беседе, – если вы принесете много плода и будете Моими учениками» (Ин. 15:8).
Учеником Хрисотвым может быть лишь тот, кто трудится не для себя только, но для всех, для своих ближних, для своего Отечества, для всей человеческой семьи. «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). И, конечно, верхом подвига христианского крестоношения является такая степень деятельной любви, при которой человек ради ближних своих не щадит и собственной жизни. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13).
Человек, смиренно и благоговейно совершающий подвиг крестоношения, имеет поистине неоценимый дар и ни с чем не сравнимую похвалу. Этот дар и эта похвала есть его чистая совесть. »Ибо похвала наша, – говорит апостол, – сия есть свидетельство совести нашей, что мы в простоте и богоугодной искренности, не по плотской мудрости, но по благодати Божией жили в мире» (2Кор. 1:12).
Чистая совесть, или чистота сердца, дает человеку непоколебимую твердость в борьбе с искушениями, помогает мужественно переносить все невзгоды, возводит на недосягаемые ни для чего низменного высоты нравственного достоинства, вводит его, наконец, в светлую радость боговидения, созерцания Божественной славы и красоты, согласно словам Господа: «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят» (Мф. 5:8)!
Подтверждение тому, что именно чистая совесть служит истинной »похвалой« или нравственной опорой в любых самых тяжких испытаниях, мы видим в жизненном подвиге Самого Спасителя. »Что за похвала, – говорит апостол, – если вы терпите ... за проступки? Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу. . . Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его: Он не сделал (никакого) греха, и не было лести в устах Его; будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал (то) Судии Праведному; Он грехи наши Сам вознес Телом Своим на древо ... ранами Его вы исцелились« (1Пет. 2:20–24).
Вся земная жизнь Господа Иисуса Христа была непрерывным подвигом любви и крестоношения. Он неустанно благотворил людям: врачевал больных, исцелял расслабленных, отверзал очи слепым, возвращал грешников на путь добродетели. Он постоянно являл человеколюбие и милосердие, терпение и всепрощение – но за все это »вместо предлежавшей Ему радости« (Евр. 12:2) был вознесен на Крест, перенес бездонные по глубине нравственные и физические страдания и, наконец, вкусил смерть за спасение мира.
Кто из нас не возмутился бы и тысячной долей неблагодарности, Ему оказанной? Кто из нас имел бы силы не возразить против оказанной Ему несправедливости? А Он, как кроткая »вца веден был ... на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так... не отверзал уст Своихо» (Ис. 53:7). Что же давало Ему эту непостижимую и неодолимую силу? – Без сомнения, ничем не омраченная и светлейшая света солнечного чистота Его совести!
Чистота совести была причиной той кротости, с которой Господь, как мы только что слышали в евангельском чтении, отдал Себя в руки служителей синедриона, пришедших схватить Его. .. Она обнаружилась в нежелании Его защищать Себя, хотя, без сомнения, бессчетные легионы ангелов немедленно пришли бы Ему на помощь, если бы Он только пожелал этого... Она сказалась в трогательной заботе Его о безопасности учеников, в кроткой последней попытке пробудить чувство нравственной ответственности в предателе.
Чистота совести делала Господа безмолвным при всех, поруганиях над Ним и заушениях и, в то же время, давала Ему силы, забывая о Себе, проявлять заботу об очищении совести Своих любимых учеников. Вспомним Симона Петра в момент его душевной слабости: когда он в последний раз в страхе с клятвой отрекся от своего Учителя, Господь пристально посмотрел на него, и этот взор, кроткий и сострадательный, проник в сердце Симона, произведя в нем огромную перемену. Св. Климент, ученик апостола Петра, повествует, что тот во всю свою жизнь, при полуночном пении петуха, становился на колени и, обливаясь слезами, каялся в своем отречении и просил прощения, хотя оно уже было дано ему Самим Господом вскоре по Его воскресении…
Путем крестоношения следовали все святые угодники Божии. Сонмы исповедников и мучеников засвидетельствовали свою любовь к Распятому Искупителю, и повествования об этом не перестают умилять нашу душу. Вспомните хотя бы св. священномученика Поликарпа, епископа Смирнского, ученика апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Дожив до глубокой старости, он около 155 года по Р. X. вызван был на допрос к римскому проконсулу, и последний обратился к нему со словами: «Пожалей твой почтенный возраст и не доводи дело до своей погибели ... похули Христа». Поликарп хорошо знал, что ожидает его в случае отказа, и тем не менее чистая совесть верного служителя Господня побудила его дать известный кроткий и спокойный ответ: «Восемьдесят шесть лет служу я Христу и никакой обиды не потерпел от Него; как же я могу похулить Царя моего, Который спас меня?» – Мужественный старец предан был смерти на костре.
Когда гонения на христиан прекратились и Церковь Христова при равноапостольном Константине вступила в эпоху мирного существования, подвиг исповедничества и мученичества сменился иными подвигами. В особенности процвели подвигами подвижники, населявшие пустыни, а затем многие монастыри, которых за их невидимую напряженную борьбу против греха, плотских похотей и козней диавольских Церковь именует «добровольными мучениками». Вспомним великого молитвенника за мир Божий чудного старца Серафима Саровского, который, несмотря на множество перенесенных им тяжких испытаний, сохранил в себе пламенную любовь к Богу и ближним. Не что иное, как чистое сердце помогло ему стать избранным храмом Духа Святого, свидетелем дивных откровений, незабвенным старцем, который каждого приходящего к нему встречал восторженными сердечными словами: «Радость моя!»...
Дорогие братия и сестры! В эти святые дни, когда время все больше и больше приближает нас к священнейшим переживаниям Страстной седмицы, а затем и радости Светлого Христова Воскресенья, будем, взирая на Крест Христов, чаще вспоминать и задумываться о нашей истинной «похвале» – о чистой совести, которая может не только облегчить, но и сделать радостным и благословенным подвиг нашего жизненного крестоношения. Поистине, – говоря словами св. Андрея Критского, – «ничтоже есть в мире нужднейше», то есть, ничего нет на земле более необходимого, но и более требовательного, чем совесть наша, обязывающая нас ко всяческой заботе о ее чистоте и незапятнанности.
Принимая святое крещение, мы обещали Богу добрую совесть (1Пет. 3:21). Потщимся же сохранить ее не оскверненной никакими изменами нашему Господу. Будем очищать ее в таинстве покаяния чрез таинственное окропление кровию Вечного Первосвященника Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа (Евр. 9:13–14)! И тогда любовь Божия осветит и украсит всю нашу земную жизнь, все взаимные отношения, сделает плодоносными добрые усилия и радостными переживания, и мы будем шествовать спасительным путем последования Господу и Спасителю нашему Иисусу Христу, пока не откроется нам свободный вход в Его вечное Царство (2Пет. 1:11). Аминь.