Святой Лев, папа Римский

Из жизни⁵ св. Льва, до вступления его на кафедру Римской Церкви (которое последовало в 440 году по Р. Хр.), известно весьма немногое; и вопросы: когда и от кого родился св. Лев, где получил первоначальное образование, и когда поступил на служение Церкви остаются или вовсе не решенными, или, если и решаются, то не полно и неудовлетворительно.

Местом его рождения, основываясь на словах самого Льва и на свидетельстве, современного ему писателя, Проспера, с достоверностью можно полагать самый Рим⁶.

О роде св. Льва известно не более того, что отца его звали Квинтианом; принимая же в соображение слова древнего писателя книги о Епископах Римских (который и самого Льва почитает уроженцем Тосканы), можно сказать, что он был Тосканец⁷. Но кто он был и к какому сословию принадлежал, сие неизвестно.

Где св. Лев провел свою юность, и от кого получил первоначальное образование, на сие нет также указаний в памятниках древности; хотя из оставшихся после него сочинений можно с достоверностью заключить, что юность св. Льва не бесплодно прошла для ума его, и что он получил весьма хорошее образование. Ибо творения св. Льва, исполненные красот ораторского искусства, вполне показывают что сему церковному витии от юности не чужда была речь знаменитых ораторов его отечества, а обширное знание и глубокое разумение Св. Писания, церковного предания и писаний отеческих, ясно свидетельствуют, что предметы сии измлада еще занимали ум и сердце св. Льва.

– Когда поступил он на служение Церкви, также неизвестно. Имя св. Льва в первый раз встречается в письме Блаженного Августина, писанном им в 418 г. к пресвитеру (впоследствии Папе) Сиксту⁸. В это время св. Лев был уже аколуфом Римской Церкви, и отправлялся с письмами от Папы Зосимы к Аврелию Епископу Карфагенскому.

Папа Целестин поставил св. Льва в диакона, или, как говорит Геннадий, во архидиакона Римской Церкви⁹. В сем сане св. Лев был деятельным помощником Целестину в его пастырских трудах, и вскоре приобрел известность во всей Церкви, так что, во время Собора Ефесского (ІІІ-го Вселен.), св. Кирилл Александрийский вступил уже с ним в переписку, и относился к св. Льву, как к человеку не только известному, но и имеющему влияние на дела Церкви¹⁰. Помогая Целестину в делах иерархических, ревностный архидиакон не был равнодушным зрителем общего дела веры; благоустрояя Церковь, деятельный дух св. Льва стремился оградить Православие. Так по его просьбе Пр. Кассиан, бывший тогда настоятелем монастыря в Марселе, трудился над изложением и уяснением православного учения о воплощении Сына Божия, – чтоб предохранить верных от лжемудрований Несториан, кои, и по осуждении их на Соборе Eфecском, не преставали еще возмущать умы¹¹.

При Сиксте III, преемник е Целестина (умершего в 432 г.), св. Лев, движимый любовию к истине, ревностью к православию и благосостоянию общественному, не преставал также ревностно служить вере и обществу.

Особенно известно следующее. В 439 году пришел в Рим некто Юлиан, известный поборник ереси пелагианской, и за сие удаленный с епископского своего престола. Еретик сей, притворяясь раскаявшимся, просил у Папы разрешения, и успел столько привлечь к себе снисходительного Сикста, что он обещал принять его в общение с Церковью и объявить православным. Но св. Лев, проникнув лицемерие Юлианово, удержал Папу от сего намерения, и убедил его не вверяться лживым словам еретика. Отвержение Юлиана, говорит Проспер, весьма обрадовало всех православных; казалось, что апостольский меч теперь только обезглавил сию надменную ересь¹².

Не допустив, чтоб зараженный член повредил телу Церкви своим присоединением к оному, св. Лев в тоже время защитил и царство от междоусобия, каким угрожало несогласие двух рассорившихся между собою полководцев Империи, Албина и Аэция. Правительство, не имея сил и средств к их примирению, обратилось к Церкви и просило Папу взяться за дело. Сикст, зная уже силу слова и пламенную любовь св. Льва ко благу общественному, назначил его примирителем и отправил в Галлию, где тогда находились враждующие. Св. Лев не посрамил надежд своего Епископа и блистательно исполнил его поручение, совершенно примирив Албина и Аэция¹³. Сей подвиг был последним подвигом св. Льва в сане архидиакона.

Во время путешествия его в Галлию, Папа Сикст III умер. Клир и народ римский единодушно избрали и провозгласили преемником Сиксту, находившегося еще в отсутствии, его архидиакона. В сентябре 440 г. св. Лев торжественно был посвящен в Епископа и возведен на кафедру Церкви Римской¹⁴.

Время, когда св. Лев принял кормило правления Церкви Римской, было весьма смутное. Враги внешние и внутренние непрестанно нарушали мир Церкви и угрожали чистоте веры.

Врагами внешними были варвары, вторгавшиеся в пределы Римской Империи. Влекомые жаждою корысти, производили они грабежи и убийства, разрушали гражданское благоустройство, а с тем вмес е вредили и благоустройству Церкви. Ибо, ослабляя и уничижая силу гражданских властей, защищавших православие, давали свободу умножаться и укрепляться лжеучителям, которых обличали и преследовали в областях, благоустроенных и наслаждающихся миром¹⁵. Притом варвары язычники, вредя благосостоянию внешнему, не оставляли в покое и совесть христианскую. Некоторые из них, ревнуя о чести богов своих, заставляли христиан покланяться и приносить жертву им¹⁶. Кроме того, многие из варварских народов, приняв крещение от еретиков¹⁷, и к свирепости дикарей присоединив ложные верования, сделались явными врагами православия. Они принуждали верных принимать исповедуемые ими лжеучения, мучили и убивали твердых в православии. Так Вандалы, приняв арианство, свирепствовали в Африке¹⁸. Из сего можно заключать, что и в других местах были, хотя не столь сильныя, но все же чувствительныя, притеснения православию; ибо дух лжи редко бывает кротким и умеренным там, где имеет он свободу и власть.

Кроме сих врогов, Церковь Западная сильно страдала от врогов внутренних, еще более опасных для православия. Это были, главным образом, Пелагиане и Манихеи.

Проповедники пелагианства и полупелагианства – новой отрасли Пелагиан, наполняли Галлию, где боролся с ними в это время трудолюбивый и ревностный к вере Проспер, будущий помощник и делоправитель св. Льва¹⁹; их много было в Африке, где незадолго пред сим обличал и поражал их лжеучение Блаженный Августин²⁰; наконец они были и в самой Италии, где св. Лев, быв еще диаконом, имел уже случай обличать одного из них.

Манихеи и Прискиллиане, новая отрасль манихейства, подобно Пелагианам, наполняли почти весь Запад, и развращали народ не только в Испании, Галлии, Италии, но даже и в самом Риме²¹.

Таково было состояние Церкви того времени, когда единодушный глас народа и клира римского возвел св. Льва на кафедру Церкви Римской, и, таким образом, предавал его бдительности чистоту веры и его попечению благосостояние почти всего Запада. Епископ города Рима, кроме епархии собственно римской, как Патриарх, заведывал всеми епархиями средней и нижней Италии, Сицилии, Сардинии, Корсики, и епархиями Мавритании Цезаринской. Все сии области, составляющия градоначальство Рима, в делах церковных подлежали главному управлению Епископа Римского, и назывались местами подведомственными Риму (loca suburbicaria)²². Кроме того, Епископ Римский имел влияние на дела Церквей Галльской²³, Испанской²⁴ и Иллирийской²⁵. По правилам Собора Сардикийского, во всех сих Церквах Епископ Римский имел право высшего судии и главного решителя иерархических споров. Ему давалось право пересматривать дела епископов, недовольных решением частных (областных) Соборов, и в случае несогласия с сими решениями назначать новый Собор, для пересмотра и решения спорных дел²⁶. Наконец Епископ города Рима, как древней столицы Римской державы, имел первенство и старейшинство пред всеми епископами христианского мира²⁷, и потому необходимо участвовал во всех важнейших собраниях и делах Церкви Вселенской.

Так был обширен круг власти и деятельности Епископа Римского, так много было чести и величия возседать на престоле Церкви Римской! Но св. Лев, весьма далекий от той мысли, чтобы смешивать дело Божие с делами человеческими и, устраняя от себя трудности пастырского служения, утешать себя славой видимого могущества и власти, приемля жезл правления, не восхищается, но ужасается своего избрания, и искренно исповедуя немощь свою, смиренно предает себя во власть Бога, его призывавшого. «Взирая на низость скудости своей «и на величие принятого дара, и я, говорит Святитель в Слове на свое избрание, должен воскликнуть пророческим словом: Господи, услышах слух Твой, и убояхся: разумех дела Твоя, и ужасохся (Авв.3:2); ибо что необычайнее, что страшнее, как труд скудельному, высота униженному, достоинство не заслуживающему²⁸? Если обращаю взор на себя и на дела свои, едва нахожу что-нибудь, чему бы справедливо мог радоваться; потому что обложен я смертною плотию, подлежу бренности и тлению, никогда по бываю столько свободен, чтоб мужественно держаться на своем месте, не уступая нападениям врага; и в этом борении невозможно одержать такой счастливой победы, чтоб «после торжества по возобновлять снова брани. И если таков удел всех вообще иереев; то тем паче бременить и гнетет он меня. Самое величие принятого мною на себя бремени умножает случаи к преткновению. Тем большую чувствую на себе тяяжесть, чем многочисленнее мои обязанности в служении всем²⁹».

Приняв сан архипастыря, св. Лев желал быть истинно полезным Церкви и, не своего ища, а яже Христа Иисуса, немедленно приступил к исполнению обязанностей своего служения. Хорошо знакомый с состоянием Церкви своего времени и зная обширность и неудобоисполнимость для одного человека всех обязанностей епископа римского, св. Лев избрал себе надежных помощников; главным советником его был (вызванный в то время из Галлии) ученый и трудолюбивый Проспер, известный уже в Церкви Западной своею ревностию к вере и благоденствию Церкви³⁰. В собрании сих помощников св. Папа рассматривал и обсуживал дела иерархического управления³¹.

Облегчив таким образом трудное для себя дело правления церковного, св. Лев с большею ревностью стал исполнять другие священные обязанности пастыря. Поучая паству свою собственным примером, св. Лев ревностно поучал ее и словом. Вполне обладая ораторским искусством, св. Папа с охотою и любовью посвящал слово свое на служение слову Божию, поучая народ свой свято хранить православие и воспламеняя его любовью к Богу и ближним. С особенною силою восхвалял он милосердие и сострадание к бедным, и не раз взывал к пастве своей: «Снабжайте бедных по мере сил своих, зная, что кроме той бани возрождения, в которой омыты всеродные греховные скверны, дано еще свыше и сие врачевство человеческой немощи – всякое законопреступление, совершаемое в сей земной обители, заглаждать милостынею. Ибо милостыня есть дело любви, и мы знаем, что любы покрывает множество грехов (1Пет.4:8)³². Милосердие, говорил он также, все добродетели делает плодоносными; оно оживотворяет собою и самую веру, которою живет праведник, и которая, если не сопровождается делами, называется мертвою; потому что как в вере – основание дел, так в делах – крепость веры»³³. С не меньшим красноречием возбуждал и поощрял он к духовным подвигам. «Нива сердца человеческого, если, по лености и не деятельности нашей, оставлена будет в небрежении, не произрастит ничего доброго; заросши терниями и волчцами, будет она производить годное не для житниц небесных, но для сожжения. Нива сия, возлюбленные, орошаемая свыше благодатью Божией, ограждается верою, возделывается постом, засевается милостынями, оплодотворяется молитвою»³⁴. «Ибо, говорит св. Лев, молитвою умилостивляется Бог, постом угашается похоть плоти, а милостынею заглаждаются грехи; все же сие в совокупности обновляет в нас образ Божий»³⁵. Так св. Лев поучал паству свою! Так деятельный Пастырь возделывал и оплодотворял словом Божиим ниву Христову, вверенную его попечению!

Но пася и устрояя Церковь Римскую, св. Лев в тоже время не оставлял без пастырского назидания и другие Церкви; так, предупреждая и искореняя всякие нестроения, заботливый Пастырь писал к Епископам Италийским окружное послание, в котором изложены руководственныя правила епископам, священникам, клиру, и назидания народу³⁶.

Блюдя мир и благоустроение Церкви, св. Лев, как бдительный страж в дому Божием, старался предусматривать и предотвращать все, что могло бы нарушить покой и произвести несогласие. Так Пасха 444 г. по римскому циклу приходилась 26 марта, тогда как по александрийскому ее надлежало праздновать 23 апреля. Св. Лев, желая знать причину такого разногласия, писал к св. Кириллу, Епископу Александрии, прося разрешить ему сие недоумение³⁷. Но св. Кирилл сказав, что вычисление Восточных согласно с установлением Собора Никейского, не вполне объяснил основание сего вычисления, и не показал причины разногласия в вычислении Восточных и Западных. Посему св. Лев, не получа требуемого от св. Кирилла, обратился к ученому Пасхазину Епископу Лилибеи, прося его разрешить недоумение и пояснить разногласие. Пасхазин, исполняя желание Папы, вполне разрешил его сомнения. Он пояснил причину разногласия, показал основание вычислений, и признал цикл Александрийцев верным. Св. Лев, вполне удовлетворенный доказательствами Пасхазина, и охотно сохраняя единообразие, Пасху 444 г. (как свидетельствует Проспер) предписал праздновать 23 апреля, а не 26 марта, как приходилось по вычислению Римлян³⁸. Среди сих мирных занятий и попечений св. Льва об устроении и благоденствии Церкви и паствы своей, он получил прискорбное известие от Септимия, Епископа Альтинского, что, вскоре по вступлении св. Льва на кафедру Римской Церкви, явился у них один из последователей Пелагия, который, ссылаясь на какое-то оправдывающее его письмо св. Льва, смело проповедует свое лжеучение и, переходя от Церкви к Церкви, в округе Аквилейском многих уже не только из мирян, но даже и из клира, склонил на свою сторону. Все это, как доносил Септимий, сильно возмущало мир Церкви и весьма было опасно для православия. Получа такое известие, св. Лев немедленно написал два послания, и отправил одно к самому Септимию, другое же к Епископу Аквилейскому. В сих посланиях св. Лев строго предписывает, не только не допускать пелагиан ни к каким должностям церковным, но, как еретиков, совершенно лишать общения с Церковию и принимать не иначе в общение, как по искреннем раскаянии. «Из доношения святого брата и соепископа нашего Септимия сделалось нам известным, пишет св. Лев Епископу Аквилейскому, что в области вашей некоторые пресвитеры, диаконы и разного чина клирики, быв заражены пелагианскою или целестинскою ересью, допущены в общение с православными без предварительного от них истребования, чтоб произнесли они осуждение собственных своих заблуждений; и таким образом по крайней не бдительности стражей овчого двора Христова, вкрались в оный волки, прикрытые овечьею кожею, но не отложившие зверских нравов». Для скорейшего же прекращения сего соблазна, св. Лев предписывает всех священно и церковнослужителей, принятых в общение с Церковью из пелагианской или целестинской ереси, призвав на Собор, потребовать от них, чтоб они нелицемерно осудили свои заблуждения, которых отвращается вселенская Церковь, и в ясных не двузнаменательных словах дали собственноручное засвидетельствование, что искренно приемлют и одобряют все соборные постановления, касающиеся лжеучений пелагианских и целестинских³⁹.

Вскоре ревности св. Льва представилось новое и более обширное поприще действования. В 443 году в самом Риме открыто скопище манихеев. Число сих еретиков стало увеличиваться в Риме с 439 года, когда, по взятии и разорении Карфагена Вандалами, они, под видом гонимых в Африке за православие, начали искать убежища в Италии и в самом Риме. Наружное благочестие манихеев, воздержность в пище, скромность в одежде и вообще видимая строгость жизни привлекали к ним людей неосторожных и неопытных⁴⁰. И яд разливался неприметно, пока бдительность св. Льва не открыла нечестия, таившегося под благовидною наружностью. Св. Лев, всегда ревностный ко благу Церкви, деятельно восстал против манихеев, и все, чем только мог действовать сей мудрый пастырь, обратил он на их поражение. Немедленно был созван Собор, на который св. Папа пригласил не только Епископов и духовенство, но и многих из мирян⁴¹. В день собрания приведены были на Собор многие манихеи. Св. Лев перед лицом всего Собора изложил лжеучение манихеев и обличил многие их пороки, не исчисляя тех бесчинств в их тайных сборищах, которые были бы оскорбительны для слуха присутствующих, и не приличны в устах св. Папы. Когда таким образом были раскрыты и осуждены учение и образ жизни сих еретиков, тогда многие из манихеев, по увещаниям св. Льва, отказались от своих заблуждений, а нераскаянные осуждены на изгнание⁴². Поразив еретиков на Соборе, св. Лев гремел против них и с кафедры церковной. Здесь св. Папа, обличая многие заблуждения манихеев, с особенною силою восставал против их ложного учения о воплощении Сына Божия, обличал их лицемерие и суеверие⁴³. «Возлюбленные, говорил он, обращаясь к верным, да утвердится сердце ваше в вере и истине, и да предается проклятию нечестие отрицающих во Христе плоть естества нашего; ибо от сего нечестия предостерегает нас несомненным словом блаженный Ап. Иоанн, говоря: всяк дух, иже исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога есть, и проч.» (1Ин.4:2, 3)⁴⁴. Св. Лев не только запрещал иметь сношение, или содружество с манихеями; но даже вменял верным в обязанность разыскивать о них и предавать их суду. «Приимите, говорил св. Лев, призывая паству свою на поражение манихеев, приимите благочестивую ревность по вере, и усердие всех верных да противостанет злейшим врагам душ наших. Милосердый Бог для того предал нам в руки одну часть зловредных людей, чтобы, по открытии опасности, сильнее возбудилась в нас попечительная осторожность. Не довольно еще того, что уже сделано; да продолжится разыскание; чрез оное, при помощи Божией, достигнем того, что не только правомыслящие соблюдутся невредимыми, но и уловленные диавольской лестью отведены будут от заблуждения. Ваши молитвы, милостыни и посты благоугоднее будут Милосердому Богу, если к прочим делам благочестия присовокупится и сие дело веры»⁴⁵. Весьма замечательно то, что св. Лев, перечисляя заблуждения манихеев и уклонения их от уставов православной Церкви, упоминает о принятом ими обычае приобщаться Христовых Таин под единым видом. Вот собственные слова св. Папы: «Когда, для прикрытия своей неверности, осмеливаются они присутствовать в наших собраниях, тогда, при приобщении Таин, не могут скрыть себя вполне, и, хотя недостойными устами приемлют Тело Христово, однако же вовсе уклоняются от вкушения искупительной Крови»⁴⁶.

Искореняя ересь в Риме, св. Лев желал очистить от манихейских лжеучений и другие подвластные ему Церкви. Для сего 30 июня 444 года⁴⁷ разослал он ко всем Епископам Италии послания, призывающие их обличать и преследовать осужденных манихеев. Но ревность пастыря не погашала в нем любви христианина, и, гоня ересь, св. Лев всегда был снисходителен к еретикам, употреблял все меры к их исправлению, и с любовью принимал кающихся. «Многие последователи и учители манихейского нечестия, писал он к Епископам Италийским, по нашим розыскам открыты в Риме, нашею бдительностью обличены, нашею властью и вразумлениями лишены возможности распространять зло. Кого могли мы исправить, тех исправили, и довели до того, что всенародной исповедью и собственноручной подписью пред всею Церковью, осудили они Манеса и его учение. А таким образом, дав им возможность покаяться, тем самым исхитили мы их из пучины нечестия»⁴⁸. Так св. Лев возделывал ниву Христову, или искореняя злое, или и самые дикие растения прививая к плодовитой маслине – Христу!

В 444 г. в Александрии скончался св. Кирилл, муж знаменитый как святостью жизни, так и заслугами своими в деле веры. На место его избран был Диоскор. Получа сан епископа, Диоскор, по древнему обычаю, прислал в Рим священника Посидония с известием о своем вступлении на кафедру Церкви Александрийской. Св. Лев, отпуская Посидония, отправил с ним послание к Диоскору, в котором высказывал желание, чтобы Церковь Александрийская держалась единых постановлений с Церковью Римской, так как Церкви сии доселе были во всем между собою согласны, не отступая от преданного им основателями сих Церквей, Апостолом Петром и учеником Петровым, Евангелистом Марком⁴⁹.

Среди таких забот и стараний св. Льва о чистоте веры и сохранении единения Церквей, произошла у него распря с Иларием, Епископом Арелатским. Причиной этой распри было следующее. В 445 г. пришел в Рим некто Келидоний, и жаловался на Илария, что он, председательствуя на одном поместном Соборе, лишил Келидония епископской кафедры. Папа принял жалобу Келидония и вызвал к себе Илария на суд. Иларий, как повествует его жизнеописатель, по зову Папы, пришел в Рим пешком; но, когда открылся суд, и начали разбирать причины, по которым Келидоний лишен своего престола, Иларий, не дождавшись судебного решения, оставил внезапно Рим. Вскоре после сего поступила к Папе жалоба другого епископа, подписанная многими гражданами того города, где он епископствовал, и она состояла в том, что Иларий, во время болезни сего епископа, на место его рукоположил нового епископа. Св. Лев обоих сих епископов, которые Иларием лишены были их престолов, восстановил в правах их. И в послании своем к епископам Виенского округа, осудив Илария за нарушение мира церковного, лишил его принадлежавшей ему власти над сими епископами⁵⁰.

В сие время прибыл в Рим Император Валентиниан. Любя и уважая св. Льва, он немедленно выдал два указа, один о манихеях и другой о подчинении епископов Галльских суду Папы. В указе о манихеях (данном им 19 июня 445 г.) Валентиниан не только утвердил все распоряжения св. Льва против сих еретиков, но еще строго предписал, не допускать их в военную службу и не дозволять им жительства в городах. В указе данном (8 июля того же года), по делам Илария, Валентиниан предписал, чтобы епископы Галлии ничего не предпринимали без утверждения папской власти, чтобы они признавали для себя законом всякое постановление епископа Римского, и чтобы всякий епископ, вызываемый на суд Папою, непременно являлся на оный⁵¹.

Следующие за сим годы св. Лев провел в пастырском попечении об устроении Церквей – Мавританской, Испанской и Сицилийской.

По дошедшим слухам, что в Мавритании многие недостойные, по проискам, без соблюдения церковных правил, мятежным народом возводятся не только в диаконы и пресвитеры, но даже и на епископские кафедры, св. Папа Лев послал туда пресвитера Потенция, исследовать на месте все неустройства в Иерархии. Получив же от него точное и подробное донесение о делах Церкви Мавританской, в 446 г. написал к Африканским Епископам обширное послание, в котором, показав важность священства и исчислив качества, какие должны иметь пресвитеры и епископы по учению Апостола, дает правила, какими должно руководствоваться при избрании и рукоположении в священный сан, и решает недоумения о некоторых лицах и поступках⁵².

В 447 г. св. Лев должен был, по донесению и просьбе Туррибия, Епископа Астурийского, обратить внимание на дела Церкви Испанской, мир которой сильно возмущали в сие время прискиллиане. Туррибий, видя, что ересь усиливается, о мерах к прекращению сего зла рассуждал сперва с епископами своей области, а потом признал необходимым писать о сем к Папе и просить его содействия к обузданию наглости еретиков. Св. Лев немедленно написал к Туррибию обличительное на прискиллиан послание. В нем подробно раскрыл и обличил он все лжеучения прискиллианские, и выразился о прискиллианах так: «Нет такой гнусной мысли у какого бы то ни было нечестивого учителя, которая бы не нашла себе места в их учении; потому что из всего стока нечистых земных мнений составили они одну смесь, и одни вполне испили то, что другие не испивали по частям»⁵³. Потом, похвалив заботливость Туррибия о благоденствии Церкви и ревность его по вере, св. Лев повелевает созвать епископов на Собор, и извещает, что отписал уже о сем к Епископам Торрогонским, Карфагенским, Лузитанским и Галицийским. Сим буйство еретиков обуздано и Церковь Испанская успокоена⁵⁴.

В сие же время узнав, что в Церкви Сицилийской крещение гораздо большего числа оглашенных совершается в день Богоявления, нежели в день Св. Пасхи, находит сие не вполне согласным с древними постановлениями, и в особом послании к Епископам Сицилии доказывает, почему для совершения крещения преимущественно надобно избирать день Св. Пасхи и день Пятидесятницы. Впрочем, в случае нужды дозволяет он совершать крещение и во всякое время. «До сих двух праздников, пишет он, отлагаем мы крещение живущих в безопасности и мире; в смертной же опасности, во время осады города, при восставшем гонении, при угрожающем кораблекрушении, ни в какое время никому не отказываем в сем единственном убежище истинного спасения»⁵⁵.

Так трудился св. Лев, благоустроил Церковь Западную до 448 года, когда обстоятельства Церкви Восточной вызвали его на вселенское служение Слову! Церковь Константинопольская, едва успокоившись от бурь несторианских, снова была возмущена противоположным лжеучением, которое произвели усиливавшиеся опровергнуть учение Несториево. Стараясь доказать, что во Иисусе Христе два естества Божеское и человеческое соединены во едином лице, некоторые так далеко простирали сие соединение, что уничтожали во Христе неслитность естеств, и из двух естеств составляли одно естество. Начальником и защитником такого учения около 447 г. явился некто Евтихий, архимандрит одного монастыря в Константинополе. Он был уже преклонных лет, имел к себе уважение при Дворе и славился в народе, как защитник православия и обличитель Нестория на Соборе Ефесском⁵⁶. Но, по-видимому, направляя учение свое против Нестория, Евтихий явно восставал против православного учения Церкви, и утверждал, что Христос, родившийся от Девы, имеет уже не только одно лице, но и одно естество; потому что человеческое естество в Нем, так сказать, поглощено естеством Божеским, и во Христе, – кроме видимого образа, не сохранилось ничего человеческого⁵⁷. Это учение столь явно несогласное с

учением Св. Писания, преданием Апостолов и вероисповеданием Никейским, было опровергнуто и осуждено св. Флавианом, Епископом Константинопольским (на поместном Соборе Константинопольском в 448 году); и Евтихий, обличенный и объявленный еретиком, лишен священства, звания архимандрита, и отлучен от Церкви. Но дело тем не кончилось. Евтихий, осужденный Флавианом, но поддерживаемый, с одной стороны, евнухом Хризафием, который не любил Флавиана и пользовался милостями Императора, а с другой стороны, безразсудною привязанностью монахов и народа, которые видели в нем поборника православия, и противника несторианства, не потерял силы ни при Дворе, ни в народе. Он объявил суд Флавианов несправедливым, и просил у Императора нового Собора для разсмотрения его дела. Между тем, лаская себя надеждой склонить на свою сторону св. Льва, написал к нему коварное послание, где говорил, что в Константинополе возстала новая ересь, и что он за свою ревность к православию подвергся несправедливому осуждению и гонению. «Призвав меня на Собор, писал Евтихий, требовали, чтоб исповедал я два естества (во Христе), и предал проклятию отрицавших сие. Но я убоялся определения сделанного Собором ЕФесским, ни прибавлять и ни убавлять ни одного слова в исповедании веры, изложенном святым Никейским Собором, напротив того зная, что святые и блаженные Отцы наши, святейшие Епископы Юлий, Феликс, Афанасий, Григорий, отметали выражение: два естества, и не дерзая входить в рассуждения о естестве Бога Слова, Который в последние дни воплотился во чреве Св. Девы Марии, не измененно, как Ему было угодно и известно, действительно, а не привидением, соделавшись человеком, – просил довести о сем до сведения Вашей святости, обещаясь совершенно последовать тому, что Вами «будет одобрено»⁵⁸. Папа обманутый такою готовностью Евтихия исправиться, если в образе мыслей его найдено будет что-либо достойным порицания, писал к Флавиану, прося его объяснить, по какой причине низложен Евтихий, и какое новое учение, противное преданию св. Отцов, возникло в Константинополе⁵⁹. Между тем св. Флавиан, в письме своем к Папе, подробно изложил противное православию учение Евтихия, за которое подвергся он соборному осуждению, и просил блаженнейшого Льва сделать известным Евтихиево нечестивое учение всем подвластным ему епископам, чтобы они, по незнанию о неправославии Евтихия, не стали продолжать с ним общения⁶⁰. А во втором своем послании к Папе присовокупил новую просьбу, соборное осуждение Евтихия подтвердить своим приговором и укрепить в вере благочестивейшего Императора⁶¹. Из сих посланий Флавиановых св. Лев вполне увидел неправду и коварство Евтихия, и немедленно писал о сем, как Императору Феодосию и сестре его Пулхерии⁶², так и самому Флавиану⁶³, и на Собор, предположенный в Ефесе, послал своими местоблюстителями Епископа Юлия, пресвитера Рената, диакона Илария. Ибо Евтихий, не видя надежды склонить на свою сторону св. Льва, обратился к Диоскору Епископу Александрийскому, который в образе мыслей своих более согласовался с Евтихием, нежели с православным Флавианом. Диоскор охотно принял сторону Евтихия, и написал от себя представление Императору, что, так как новые раздоры угрожают Церкви, то, для предупреждения всех бедствий, нужно немедленно созвать Собор и притом не частный –поместный, а Вселенский. Последнее Диоскор, очевидно, предлагал потому, что сам лично хотел действовать за Евтихия. Св. Флавиан напрасно воставал против такой меры, доказывая, что достаточно осуждения, произнесенного на Евтихия двумя уже бывшими Соборами. Но Диоскор, при помощи придворных происков, успел настоять в своем намерении. В 449 г. св. Флавиан, по повелению Императора, назначил собираться епископам на Собор Вселенский⁶⁴. Св. Лев, приглашаемый на этот Собор, не поехал сам, но прислал упомянутых выше местоблюстителей⁶⁵.

Упомянутое нами послание св. Льва к Флавиану, писанное в 449 г., содержащее в себе решительное осуждение учения Евтихиева и православное учение Церкви о воплощении Сына Божия, есть то самое, которое читано было на открывшемся впоследствии Вселенском Халкидонском Соборе, и Отцами сего Собора принято в руководство при определении догмата о не слитном, не изменном, не раздельном и не разлучном соединении во Христе двух естества, Божеского и человеческого.

Есть предание в Церкви, что св. Лев, написав свое послание, прежде нежели отослал оное к Флавиану, отнес и положил на гробницу св. Апостола Петра, прося его исправить и одобрить

написанное. Благочестивое желание Льва было исполнено, и когда, после долгих молитв, он открыл свое послание, то с радостью увидел некоторые поправки и одобрение Апостольское⁶⁶. В сем послании св. Папа, обличая и осуждая заблуждения Евтихиевы, не преминул выразить заботливость свою о спасении самого еретика. «Если, хотя и поздно, писал св. Лев Флавиану, вразумится Евтихий, что справедливо подвиглась против него власть епископская, и если все злые свои мудрования предаст осуждению и устно, и письменно; то не будет достойным осуждения оказать сколько ни будь милости исправившемуся; Ибо Господь наш, истинный и добрый Пастырь, положивший душу Свою за овец Своих, и пришедший не погубить души человеческие, а спасти хощет, чтоб и мы были подражателями Его благости, чтоб согрешающих уцеломудривала правда, а обратившихся никогда не отвергало сострадательное милосердие»⁶⁷.

Но Евтихий помышлял не о том, чтобы уцеломудриться. Собор Ефесский, на который, по приглашению Флавиана и по воле Императора, собралось более 130 Епископов, открылся 8 апреля 449 г., и совершался, по повелению Феодосия, под председательством не Флавиана, а Диоскора. Едва открылось первое заседание в храме Пресвятой Девы Марии, и местоблюстители Римского Епископа предъявили Собору письма от Папы; защитники Евтихиевы подняли шум, не стали слушать сих писем, объявив и самих местоблюстителей сообщниками Флавиановыми. Но как, и кроме них, нашлись защитники правды; то евтихиане, с оружием в руках ворвавшись в собрание, ниспровергли всякой порядок. Обличая православных в несторианстве, они кричали (εἰς δύο ποιήσατε τοὺς λέγοντας δύο): разсекайте на двое признающих два естества во Христе! Среди такового волнения Диоскор делал, что хотел, прочел символ без слов: воплотившогося от Духа Свята и Марии Девы, Евтихию возвратил сан священства, Флавиана же и других православных епископов, как еретиков, заключил в оковы; прочие епископы, частью находясь в обмане, а частию в следствие угроз, подписали сие беззаконное определение. Одни местоблюстители св. Льва решительно воспротивились осуждению Флавиана и других православных епископов; еретики их уговаривали, принуждали и не пускали из Ефеса⁶⁸.

Св. Лев, долго не получая известий о Соборе, писал к Флавиану, спрашивая о причинах молчания⁶⁹; это было в половине августа. Наконец, в сентябре уже месяце, диакону Иларию удалось тайно уйти из Ефеса и скрыться от преследований Диоскоровых. В конце сентября прибыл он в Рим, и с горестью донес св. Льву о действиях Собора⁷⁰. Тогда Папа со всею ревностью востал против неправды, писал к Феодосию и к Пульхерии, к Флавиану, к Клиру, и к народу Константинопольскому. Во всех сих посланиях св. Лев является ревностным и неустрашимым защитником православия. В послании к Флавиану братски утешает он невинного страдальца⁷¹. В письмах к Императору жалуется на буйства и насилия, произведённые на Соборе Ефесском, настоятельно требует отменить все постановления сего лживого Собора, который, производясь по произволу Диоскора вопреки всем церковным правилам, не заслуживает никакого уважения. Наконец показав необходимость нового Собора, просит Императора созвать оный в Италии. «Умоляю тебя, Государь, пишет св. Папа, умоляю пред единым Божеством нераздельной Троицы, Которая охраняет царство твое и оскорблена сим худым производством дел, умоляю пред святыми Христовыми Ангелами, оставить все неприкосновенным, как было до сего сборища. Пусть дело сие ожидает себе высшего суда на Соборе, на который соберется полное число епископов целой вселенной. Ибо все Церкви западные и все иереи, в следствие жалобы Епископа Флавиана, со слезами просят вашу снисходительность приказать составиться Собору в пределах Италии. Окажите помощь православным по-вашему и отцов ваших обычаю; дайте вере свободу защищать себя. Если ваше благочестие сохранит к ней уважение, то никакое насилие, никакие мирские угрозы не возмогут поколебать ее. Когда подвизаемся за церковные догматы, тогда заботимся о вашем благочестии и спасении, чтоб спокойно обладали вы своими областями. Защитите же от еретиков неколебимое основание Церкви, чтобы и держава царства вашего защищаема была десницею Христовою»⁷². Послание св. Льва к клиру и народу константинопольскому начинается изъявлением им благодарности за приверженность к Флавиану и за сопротивление заблуждению, и утверждает их в истинном учении о воплощении⁷³.

В конце октября Ефесский Собор кончился, оставив по себе в истории позорное имя – разбойнического сборища. Св. Флавиан измученный еретиками, скончался; Диоскор торжествовал. На место Флавиана возведя диакона своего Анатолия, уехал он в Александрию, где, в сонме приверженных ему епископов, предал анафеме всех защитников Православия, во главе коих стоял св. Лев⁷⁴.

Хотя св. ревнитель истины не смущался проклятиями еретика Диоскора; но его особенно поражали явная несправедливость собора, буйное торжество зломыслящих еретиков и смерть Флавиана. Потому, желая дать более надежную опору колеблемому православию, созвал он в Риме свой Собор, на котором осудил и предал проклятию все сделанное в Ефесе. Определение сего Собора и послание свое к Флавиану св. Лев разослал к верным епископам Востока и Запада, призывая всех к защите православия⁷⁵.

В тоже время, по прибытии в Рим Западного Императора Валентиниана с матерью и супругою, св. Лев со слезами изобразил им всю опасность, в которой находилась Православная Церковь. Тронутый речью св. Папы Валентиниан писал к Феодосию, писали также к нему и матерь и супруга Валентиниановы, передавая Феодосию слова св. Льва⁷⁶. Но Феодосий, окруженный приверженцами Евтихия и Диоскора, совершенно вверился их наветам, не слушал ничьих просьб. Он публично объявил Флавиана виновным в беспорядках, даже в заблуждении касательно веры, и разбойнический Собор назвал истинным и православным.

Между тем, св. Лев, искренно уповая на помощь Божию, не преставал ратовать против неправды и писать на Восток, призывая Царя и народ к защите православия, к посрамлению злочестия. В слух всего Востока он доказывал, что Евтихий ниспровергает веру Христову, что евтихианское учение столько же далеко от православия, как и несторианское. «Крайне нечестива ересь сия, писал св. Лев об учении Евтихиевом; она неприязненна Евангелию истины, и усиливается не часть только одну христианской веры повредить, но подорвать самое её основание, отрицая, что вечного Отца вечный Сын во чреве блаженной Матери Девы воспринял истинную плоть естества нашего»⁷⁷. Хотя Собор Ефесский утвержден был Императором, св. Лев не преставал отвергать оный, доказывая лживость и неправославие утверждённого на нем учения, произвол и незаконность его действий⁷⁸.

Все сие, возбуждая ревность по вере, обращало на св. Льва всеобщее внимание. У него искали убежища и защиты, гонимые евтихианами; – так Феодорит Епископ Кирский, низложенный на беззаконном Собор Ефесском, просил у св. Льва защиты и совета, что ему думать о сем несправедливом низложении⁷⁹. От него получали духовную крепость исповедники. Так св. Лев подкреплял в подвигах за правоту веры Мартина и Фавста, пресвитеров константинопольских⁸⁰.

Но возбуждая и укрепляя христиан восточных, св. Лев ограждал словом истины и Римскую Церковь. И когда на Востоке нечестивое евтихианство провозглашало свое вредное учение, св. Лев с кафедры своей поражал оное словом истины. В одной из бесед своих на Рождество Христово говорит он: «Слово Божие, Бог, Сын Божий, Иже искони бе у Бога, Имже вся быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть (Ин.1:1,2), чтоб освободить человека от вечной смерти, соделался человеком; без уменьшения Своего величия Он преклонился до восприятия нашей низости; пребывая тем, чем был, и приемля то, чем не был, Он соединил истинный зрак раба с тем образом, по которому равен Богу Отцу, и таким союзом сочетал в Себе оба естества, что и низшего не потребило прославление, и высшего не умалило восприятие. Почему с сохранением свойств того и другого естества, соединяемых в едином лице, восприемлется величием низость, силою немощь, вечностью смертность, и чтобы уплатить лежащий на нас долг, естество бесстрастное соединяется с естеством удобостраждущим, истинный Бог и истинный человек срастворяются в единство Господа; так что (как требовалось для врачевства нашего) один и тот же Ходатай Бога и человеков мог и умереть по одному, и воскреснуть по другому естеству. Потому-то и девственному целомудрию не причинило ни малого повреждения рождение Спасителя, так как оно было охранением стыдливости, явлением в свет истинны. Такое рождение, возлюбленные, прилично было Христу – Божией силе и Божией премудрости, в котором бы и сообразен Он был нам по человечеству, и превосходил нас по Божеству. Ибо если бы Христос не был истинным Богом, то не послужил бы для нас врачевством; и если бы не был истинным человеком, то не показал бы нам в Себе примера»⁸¹. Так учил св. Папа, проповедуя истину, и её светом разгоняя мрак всякого сомнения в умах своей паствы!

Непоколебимое противоборство св. Льва, поддерживаемое Валентинианом на Западе, ропот и множество недовольных на самом Востоке, а более всего внушения Пулхерии вразумили наконец Феодосия, и ясно показали ему, что жестоко обманут он еретиками. Феодосий, мучимый раскаянием за потворство еретикам, за осуждение св. Флавиана, наконец дал согласие созвать новый вселенский Собор, которого желали и просили ревнители православия. Но Феодосий не имел сей отрады, чтоб утверждением Православия загладить неосмотрительное покровительство неправде⁸².

В 450 г. Феодосий умер скоропостижно; и поскольку не имел детей, наследовала ему Пулхерия – сестра его. Она, по восшествии своем на престол, возвела с собою на оный Маркиана. Это был заслуженный полководец, славившийся столько же умом, сколько и благочестием, и вполне обладавший тою силой воли, какая нужна была при тогдашних смутных обстоятельствах Церкви и царства. С переменою правителей немедленно переменился и самый образ правления. Слабые и нерешительные меры Феодосия заменились сильными и благотворными распоряжениями. Дела веры приняли новый оборот: св. Флавиан был провозглашен невинным, мощи его, по повелению Императора, торжественно перенесены в Константинополь; изгнанные и низложенные Диоскором епископы возвращены. Своевольство евтихиан обуздано строгим указом⁸³.

Маркиан и Пулхерия извещали св. Льва о решительном своем намерении созвать новый Собор для окончательного прекращения споров⁸⁴. Св. Лев, обрадованный столь благим началом, немедленно писал к Императору и Пулхерии, благодаря их за спасительное попечение о вере и обещая мир и благоденствие их царствованию⁸⁵. Маркиан, желая ускорить дело, назначил быть Собору 15 мая 451 года в городе Никее. Св. Лев, хотя желал, чтоб Собор был в Италии, но, уважая волю Императора и благочестивую его ревность, не стал противоречить, и на приглашение Императора, принять участие в Соборе, ответствовал немедленным отправлением от себя четырех местоблюстителей: Епископов Пасхазия и Люцентия, и пресвитеров Василия и Вонифатия. «Братство ваше, писал он к Отцам Собора, да представляет меня председящим на Соборе и не удаленным от соприсутствия с вами; потому что с вами пребываю в лице моих местоблюстителей, с вами пребываю и потому, что не престаю проповедовать вселенскую веру; и вы не могли не знать, чему веруем по древнему преданию, и не можете сомневаться, какое наше желание»⁸⁶. Кроме сего послания местоблюстители снабжены были нужными наставлениями и особыми посланиями к Императору и Императрице. В послании к Пулхерии св. Лев повторяет неоднократную свою просьбу соблюдать на Соборе умеренность и порядок, чтоб не повторилось происшедшее в Ефесе. «Как и в начале дела неоднократно писал я, говорит св. Лев, так и теперь желательно мне, чтобы, при разногласных мнениях и плотском соревновании, соблюдаема была умеренность, и не позволялось, как отторгать что-либо от целости веры, так и прибавлять, а возвращающимся к единству и миру оказывалась пощада; ибо сильнее раззоряются дела диавольския, когда сердца человеческия исполнены любовию к Богу и ближним⁸⁷».

Собор, назначенный в Никеи, куда собралось уже около 600 епископов, по обстоятельствам времени и по указанию Императора, был перенесен в Халкидон, город, отстоящий на 7 стадий от Константинополя, и здесь в октябре месяце 451 года, открыл свои заседания. Это был истинно Собор Вселенский; более 630 епископов Востока и Запада присутствовали на нем; местом собрания служила церковь св. Евфимии⁸⁸. Здесь по рассмотрении деяний ложного Собора Ефесского, по осуждении Диоскора, по опровержении учения противников, Отцы Собора, для предотвращения всех недоумений, занялись, по желанию Императора, точнейшим определением догмата о соединении двух естеств в едином Лице Господа Иисуса Христа. В руководство при сем определении, вместе с посланиями св. Кирилла Александрийского, обличителя несториан, приняли они, (как сказано было выше) и послание св. Льва к Флавиану, писанное им в обличение лжеучения евтихианского⁸⁹. Когда послание сие выслушано было Отцами Собора, они единогласно воскликнули: «Это вера отеческая, это вера Апостольская! Все так веруем, так веруют православные. Анафема тому, кто верует не так. Петр сказал это чрез Льва; Апостолы так учат; благочестно и истинно учит Лев. Так учил Кирилл. Вечная память Кириллу! Лев и Кирилл учат сходно; Лев и Кирилл так учат. Анафема тому, кто верует не так⁹⁰»!

По окончании рассуждений о вере и по определении догмата, Собор, в предпоследнее заседание свое, по предложению Императора, должен был заняться рассмотрением некоторых правил, касающихся до иерархии и церковного благочиния, сверх рассмотренных и утвержденных уже в шестое заседание Собора. Местоблюстители св. Льва, предваренные слухом, что в числе предлагаемых правил одно касается особенных преимуществ константинопольского патриаршеского престола, – до выслушивания предложения отозвались, что не имеют полномочия от Папы постановлять что-либо о делах иерархии, и оставили собрание. Между тем Отцы Собора, продолжив заседание, рассмотрели и утвердили предложенные Императором правила и касательно константинопольского епископского престола, повторив и объяснив 3-е правило второго Вселенского Константинопольского Собора, которым епископу Константинополя, потому что град сей есть второй Рим, дано преимущество чести по римском епископе, точнее определили пределы власти Константинопольского Архиепископа. Сие правило было читано и в следующее последнее заседание Собора, в присутствии местоблюстителей Папских. Но они отреклись подписать оное⁹¹. Собор Халкидонский сим кончился. Деяния и правила оного, по древнему обычаю, для крепчайшего союза Церквей в духе веры и любви, препровождены в Рим, с приложением соборного послания, в котором Отцы Собора называли св. Льва истолкователем гласа блаженного Петра, привлекающим на всех ублажение веры его, и началовождем в прекрасном деле, и благодарили за участие в Соборе. Касательно же прекословия Собору местоблюстителей св. Льва, признать и утвердить своею подписью соборное правило о преимуществах епископского константинопольского престола, выразились весьма скромно, написав: «Присутствовавшие вместо Вашей святости Святейшие Епископы Пасхазий и Люцентий, а с ними вместе и боголюбивейший пресвитер Вонифатий, покусились сильно воспрекословить сим начертаниям, без сомнения, в том намерении, чтоб и это благое дело начато было по Вашему промышлению, и чтобы преспеяние, как веры, так и благочиния, вменилось Вам⁹²». Маркиан и Анатолий также писали к Папе, изъявляя благодарность за ревность его к вере, за участие в Соборе, и просили утвердить правило о правах константинопольского епископского престола, на которое местоблюстители Папские отказались дать свое согласие⁹³. Св. Лев с радостью получив деяния Собора и упомянутые послания, немедленно признал истинными все постановления, касающиеся веры. Но правило о правах Патриарха Константинопольского св. Лев опасался утвердить, думая видеть здесь, с одной стороны, суетное тщеславие Анатолия, могущее возмутить мир Церкви, с другой, – унижение древних Апостольских Церквей Александрии и Антиохии (из коих первая, по словам его важна достоинством Марка Евангелиста, ученика Петрова, а вторая проповедью самого блаженного Апостола)⁹⁴. Поэтому св. Лев, ревностный блюститель мира Церковного, немедленно писал, как к самому Патриарху, так и к Императору и Императрице, убеждая первого, по слову Апостола Павла: не высокомудрствовать, но бояться (Рим.11:20) и более заботиться о благе Церкви, нежели об увеличении своих прав⁹⁵. С тою же целью писал Папа и к Императору, и к Императрице, прося последнюю внушить Патриарху Анатолию, чтобы он ревностнее подражал примеру своего св. предшественника Флавиана, который до конца своей жизни заботился о чистоте веры и мире Церкви; а не искал суетной славы и величия. «Да познает он, пишет св. Лев, какой муж ему предшествовал, да отразит и он в себе всю возвышенность Его духа. Да подражает и он вере Флавиана, его смиренномудрию и кротости, и да удостоится такой же славы, какой удостоился и тот»⁹⁶. Неизвестно, как отвечали Патриарх и Император на послания св. Льва. Впрочем, это несогласие, как можно видеть из последующих обстоятельств, нимало не нарушило мира между ревностным Первосвященником Рима и кротким Патриархом Константинопольским. Любовь и единение между Востоком и Западом остались по-прежнему не нарушимы, и дела приняли свой обычный ход.

Св. Лев, радуясь благополучному окончанию Собора Халкидонского, немедленно известил о сем Церкви Западные. – Он писал к епископам Испании и Галлии, призывая всех возблагодарить Господа, посрамившего неправду и прославившего истину⁹⁷.

Но в это время, когда надлежало радоваться торжеству православия, обстоятельства времени призвали св. Льва совершенно к иному роду деятельности, и отвлекли его на время от дел Церковных. Рим в защитнике Церкви и низложителе еретиков должен был искать защитника царства от варваров. В 452 г. Аттила, страшный царь Гуннов, вторгся в Италию. Полчища его, безпрепятственно пройдя ущелья Юлийских Альп, разлились по Италии, оставляя за собою кровавые следы. Аквилея, отважившаяся противостать их силе, была взята и жестоко наказана за свое сопротивление. Падуя, Верона, Павия, Милан, страшась подобной участи сдались безпрекословно, – никто не смел защищать своего отечества, – всякий спешил его оставить. Сам Валентиниан бежал из Равенны в Рим, и в отчаянии предложил Сенату и народу бежать вместе с ним из Италии. При столь бедственном положении дел – искать защиты в оружии – не могли и думать: оставалось одно средство – начать переговоры, или лучше сказать, просить Аттилу, чтоб оставил он в покое беззащитную Италию. Сие-то трудное дело возложено было на св. Льва. И когда все бежали от свирепого варвара, святой старец, крепкий упованием на милость Божию, бесстрашно пошел, в сопутствии двух сенаторов, предстать Аттиле. Его сильная и пламенная речь поразила варвара. «Великий Государь, говорил Первосвященник, Император и народ Римский, некогда такой же победитель мира, как ты, теперь послали меня просит у тебя милости и пощады. Удовольствуйся тем, что видел ты христианского пастыря, предстоятеля и ходатая Римлян, поверженным пред тобою». Потом изобразив величие побед Атоллы, св. Лев представил ему славу победы над самим собою и величие милости, которую он сделает, дав мир Италии. Когда св. Папа говорил это, небесный огонь сиял в его взорах, и свирепый царь Гуннов смирился пред величием Христова пастыря. «Старец, сказал Аттила, возблагодари Бога, Которому ты служишь: Аттила признается, что он побежден тобою и Им». В несколько дней мир был заключен, гунны опять перешли за Альпы, и удалились в Паннонию на берега Дуная⁹⁸. Так великий старец доказал на самом деле истину слов своих, что в общественных бедствиях добрый пастырь есть лучшая помощь своему стаду⁹⁹.

По окончании сих смятений, св. Лев немедленно опять обратился к делам Церковным. Деяния Собора Халкидонского, писанные по-гречески, для многих на Западе были не вразумительны по языку; в отвращение сего неудобства, по повелению св. Льва, ученый Юлиан, Епископ Койский, перевел их на латинский язык, и собравши в одну книгу, представил Папе¹⁰⁰.

Между тем Император Маркиан хотя и знал уже согласие Папы на дела Собора Халкидонского, из частных писем св. Льва, как к нему, так и к Патриарху Анатолию; но долго не получая сего согласия, в том именно виде, в каком бы можно было обнародовать его Церкви, – в начале 452 года прислал κ Папе вторичное послание, прося его не медлить более обнародованием сего согласия с определениями Собора Халкидонского, тем более, что замедление этого дела, по словам Императора, дает повод к новым волнениям в Церкви со стороны врагов православия, евтихиан¹⁰¹. Св. Лев, всегда ревностный ко благу Церкви, не умедлил исполнить благочестивое желание Императора и, 21 марта того же года (453), отправил в Константинополь послание, надписав его: «Св. Собору Халкидонскому» (sanctae Synodo apud Chalcedonem habitae), как бы еще не разошедшемуся. В этом послании св. Лев в духе любви и братства одобряет и утверждает постановления сего Собора. «Не коснею известить все братство ваше, пишет св. Лев, что определения св. Собора, бывшего в Халкидоне для утверждения веры, от всей души моей приемлю; ибо нет места никакой причине, по которой бы я, скорбевший о нарушенном еретиками единстве вселенской веры, мог не радоваться всецелому восстановлению сего единства»¹⁰². В том же духе и в тоже время, писал св. Лев и к Императору Маркиану и к Императрице Пулхерии, выражая свою радость о восстановлении мира Церкви и благодаря царственную чету за их заботы о православии. «Во всех письмах Вашей милости, пишет Папа Императору, много заключается

причин для моей радости, по великому милосердию Провидения Божия. При твоем благочестивейшем старании восстановлен ныне мир Церкви, который охраняется только единством проповеди Евангельской»¹⁰³.

Так кончилось дело о постановлениях Собора Халкидонского; но не кончилась пастырская попечительность св. Льва; быв ревностным блюстителем (отеческой веры, он не преставал наблюдать безопасность Церквей Восточных, и по-прежнему служил добрым и мудрым советником Анатолию и Императору в делах веры… Евтихиане, преследуемые в окрестностях Константинополя, бежали в Египет и Палестину, где, имея многих единомышленников, производили сильные беспорядки. В Александрии, на место низверженного Диоскора, православные избрали Протерия; но евтихиане восстали против нового епископа, и требовали возвращения Диоскора, так что Императору нужно было послать военную стражу для удержания в порядке мятежных. Св. Лев, похваляя заботливость Императора в письме к Юлиану Епископу Койскому, просит сего последнего благовременными своими внушениями побуждать Государя, чтобы с большим еще усилием обуздывал он зачинщиков кровавых мятежей¹⁰⁴. В тоже время св. Лев писал к Максиму, Епископу Антиохийскому¹⁰⁵, и к Феодориту, Епископу Кирскому, чтоб не преставали бдительно охранять чистоту веры. «Победа, писал он к Феодориту, какую Христос Господь наш даровал Церкви Своей, хотя делает нас более доверчивыми, однако же не вовсе освободила от попечительности; она дарована не для того, чтобы нам спать, но, чтобы трудиться с большею приятностью»¹⁰⁶.

Евтихиане, возмутившие Церковь Александрийскую, еще более буйствовали в Палестине. Евтихианские монахи, покровительствуемые Евдокиею (супругою умершего Феодосия), произвели мятеж в Иерусалиме. Епископу Ювеналию грозили смертью, если не отречется от определений Халкидонского Собора. И когда Ювеналий бежал в Константинополь, возвели на его место некоего Феодосия. Св. Лев, известившись о таковых нестроениях в Церкви Палестинской, написал послание к монахам Палестинским, в котором с обычною ему ясностью излагает им православное учение и обличает ереси Нестория и Евтихия, наконец убедительно увещевает их пребывать в единении веры¹⁰⁷. О том же писал Лев и к Евдокии, которая жила тогда в Иерусалиме, прося ее вразумить мятежных¹⁰⁸. Когда же волнение в Палестине было прекращено, и Ювеналий был возвращен на кафедру Иерусалимской Церкви, св. Лев письменно благодарил Императора за его заботы и труды о благосостоянии Церкви. Он писал также и к постановленному Ювеналию, и изъявлял ему свою радость, что, испросив себе врачевание свыше, опять может он стать защитником веры против еретиков там, где христианин познанию силы Евангелия научается не только написанным в Евангелии, но и свидетельством самых мест¹⁰⁹.

Радость св. Льва об успокоении Церкви Палестинской скоро была возмущена скорбным известием, что в Александрии евтихиане, изменив и перетолковав некоторые слова и выражения в послании его к Флавиану, обвиняют оное в несторианстве; а посему, отвергая самый Собор Халкидонский, как собор несторианский, приводят многих в соблазн и склоняют на свою сторону. Св. Лев писал о сем к Протерию, Епископу Александрийскому, просил Императора Маркиана, чтоб поручил он Епископу Юлиану сделать верный и точный греческий перевод сего послания, и послал оный в Александрию для всенародного прочтения; писал также и к Юлиану, Епископу Койскому, чтоб он принял на себя сей возлагаемый на него труд¹¹⁰.

Среди таковых непрерывных и неутомимых попечений о прочном утверждении православия в Церквах отдаленных, добрый пастырь должен был вскоре, к великой скорби своей, увидеть бедствия собственной своей паствы. В 455 г. Валентиниан ІІІ-й был убит сенатором Петронием Максимом, который, вступив на императорский престол, вдову Валентиниана Евдоксию, не знавшую еще, кто был убийцею её мужа, принудил отдать ему свою руку. Но Евдоксия, известившись о виновнике убийства, из ненависти к Максиму, обратилась к Гензерику, царю Вандалов, и просила его избавить ее от несносного ей супружества с убийцею первого её супруга. Гензерик, готовый к грабежам и кровопролитиям, с охотою принял предложение, и льстя себя надеждой на богатую добычу, со множеством судов переплыв море, в июне того же (455) года вступил в Тибр. Малодушный Максим, при первой тревоге, предложил Сенату спасаться бегством. Народ, узнав о сем, пришел в волнение, и Максим был убит во время смятения одним воином. Чрез три дня по смерти его, под стенами Рима, в котором воцарилось совершенное безначалие, и не было принято никаких мер к обороне, явились хищные полчища Гензерика. Все упали духом и предались отчаянию; потому что знали свирепость Вандалов, и ясно видели беззащитность своего положения. Тогда св. Лев, глубоко сочувствуя бедствиям паствы своей, взял на себя трудное дело спасти город. Он пошел в стан Гензерика, долго и сильно умолял жадного варвара пощадить беззащитный город и его жителей. Уважив просьбы престарелого Первосвященника, Гензерик согласился не проливать крови безоружных Римлян, не предавать города сожжению (что обыкновенно делали Вандалы); удовольствоваться же только грабежом¹¹¹. Так св. Лев вторично отвратил от беззащитного Рима неминуемую погибель!

Но многие, избавясь от меча Вандалов, позабыли возблагодарить Бога за свое спасение. Потому, св. Лев, празднуя память св. Апостолов Петра и Павла, почел за нужное обличить Римлян в неблагодарности пред Богом. «Всеми почти вами, возлюбленные мои, говорил св. Лев пастве своей, пренебрежено то благоговейное усердие, с каким всему множеству верных, надлежало собраться для принесения благодарения Богу за день избавления и наказания нашего. Это доказано самым малолюдством здесь присутствовавших. И сие то произвело великую печаль в моем сердце, и внушило мне великий страх. Ибо великая опасность, когда люди неблагодарны пред Богом, и по забвению Его благодеяний не сокрушаются при наказании, и не радуются о пощаде. Посему опасаюсь, возлюбленные, не таковых ли именно людей укоряет пророческое слово: бил еси их, и не поболеша; сокрушил еси их, и не восхотеша прияти наказания (Иер.5:3). Ибо, видно ли какое исправление в людях, в которых оказывается такая холодность? Стыдно сказать, но необходимость требует не умалчивать: у нас более внимания к демонам, нежели к Апостолам; многолюднее собрания на безумных зрелищах, нежели во храмах мученических. Но что привело ко спасению город наш? Что избавило от плена? Что защитило от кровопролития? Игрища ли в цирке, или ходатайство святых? Их молитвами смягчен приговор Божия суда, – и мы, заслужившие гнев, сохранены для помилования. Итак, избавление наше приписывая не влиянию звезд, как думают нечестивые, но неисповедимому милосердию всемогущего Бога, Который благоволил смягчить сердца неистовых варваров, – со всею силою веры утвердитесь в памятовании такого благодеяния»¹¹².

В 457 году Церковь Восточная лишилась венценосного своего покровителя и защитника; 27 января Маркиан умер, и место его заступил Лев, называемый Философом. Папа, приветствуя Льва с восшествием на престол, просил его в делах веры не изменять того, что, согласно с Никейскими Отцами, постановлено на Халкидонском Соборе, и обратить особенное попечение на Церковь Александрийскую, где продолжали еще буйствовать евтихиане¹¹³. Ибо, узнав о смерти Маркиана, и думая, что Православная Церковь лишилась в нем последнего своего защитника, евтихиане произвели новый мятеж. Предводителем сего мятежа был Александрийский пресвитер, Тимофей-Елур, который, в сопровождении манихеев ходя по всему городу, созывает мятежную чернь Александрии, и пригласив двух епископов, лишенных епископского сана за ересь, велит им рукоположить себя на место Протерия. Между тем сообщники Елура отыскивают Протерия, укрывшегося в крещальнице, предают его смерти, и над бездушным телом его производят ужасные ругательства. По совершении сих неистовств, еретики произносят осуждение на Собор

Халкидонский, поражают проклятием послание св. Льва к Флавиану, и требуют нового Собора. Сим – то неистовствам положить конец просил св. Лев Императора. Но в тоже время и сам он недремленно стоял на страже православия. Как скоро узнал он о мученической кончине Протерия и о буйстве еретиков; к православным епископам Египетским, которых буйство еретиков принудило спасаться бегством в Константинополь, писал он в утешение: «Всем сердцем состражду о вас, и претерпеваемое вами от еретиков не иначе приемлю, как причиненное мне самому. Но сколько разумею, более причин к радости, нежели к скорби в том, что вы, укрепляемые Господом Иисусом Христом, пребыли неколебимыми в Евангельском и Апостольском учении, – и когда враги веры Христовой принудили вас оставить епископские престолы в Церквах ваших, возжелали лучше понести тяготу пресельничества, нежели потерпеть какой вред от заразительности нечестия»¹¹⁴. В тоже время писал к Василию, Епископу Антиохийскому, и к другим епископам на Востоке, прося их противостать всеми силами неистовствам евтихиан. Побуждал и Анатолия, Епископа Константинопольского, при содействии Императора, позаботиться о скорейшем избрании достойного преемника Протерию¹¹⁵.

Между тем еретики александрийские отправили послов к Императору Льву с просьбою утвердить на Александрийском епископском престоле Тимофея-Елура, и с жалобами на Собор Халкидонский. Император отдал дело сие на разсмотрение Анатолию. Когда же Анатолий, вместе с другими епископами, известил о сем Папу, св. Лев писал к Императору, «что для защищения веры всего приличнее держаться того, что, по научению Св. Духа, непререкаемо определено Халкидонским Собором; иначе сами будем разрушать прекрасно устроенное, если станем в угодность еретикам подвергать пересмотру, что вся Церковь признала достоуважительным, и дав свободу противоречиям, более умножим, нежели сократим споры». О Тимофее же Елуре писал он, что «нечестивый отцеубийца, не только не может быть допущен в сан священства, но даже недостоин и имени христианина». В том же духе писал Папа и к Анатолию, прося его ходатайствовать пред Императором за Вселенскую Церковь и подкрепить то, о чем св. Лев сам просил благочестивейшего Государя, а именно, чтобы постановлениям святого Халкидонского Собора повелел оставаться неприкосновенными, и не попустил вторгнуться на епископский престол законопреступному отцеубийце¹¹⁶.

Устрояя Восток, св. Лев не оставлял без пастырского попечения и Запада. В Церкви Аквилейской и в других Италийских Церквах, после нашествия варваров, много открылось случаев показать ему пастырскую мудрость свою. Аттила, ограбив города Италии, многих жителей увел с собою в плен. Жены сих пленников, или почитая мужей своих уже умершими, или отчаявшись в их возвращении, вступили в новыя супружества. Но некоторые из пленников возвратились домой. Тогда представился вопрос: новые ли браки признавать законными, или, расторгая их, возвращать жен прежним супругам. Иные из возвратившихся пленников признавались, что, или находясь в неволе у язычников, из страха приносили жертвы идолам, или служа варварам еретикам, также по страху, или и по заблуждению, приняли от них второе крещение. Некоторые же из возвратившихся, поскольку не были крещены до плена, признали для себя лучшим принять крещение еретическое, нежели остаться вовсе не крещенными. Все сие служило поводом к многим недоумениям и затруднениям. В разрешение оных св. Лев, в послании своем к Епископу Аквилейскому Никите, дал руководственные правила. О женах, вышедших замуж во время плена первых мужей, в случае возвращения сих первых мужей, пишет он: «Поскольку знаем из Писания, что от Господа сочетавается жена мужеви (Притч.19:14), знаем также заповедь: еже Бог сочета, человек да не разлучает (Мф.19:8), то признаем необходимым восстановлять союзы законных браков, и возвращать каждому, что имел он законно; но не почитаем виновными и тех, которые воспользовались на время правами мужей, отведенных в плен». Христиан, которые во время плена из страха приносили жертвы идолам, предписывает он очищать покаянием, обращая при сем внимание не на продолжительность покаяния, но на сердечное сокрушение. Тех, которые по страху, или по заблуждению, допустили еретикам перекрещивать их, повелевает принимать, по уврачевании покаянием, и по возложении на них епископских рук. Тех, которые крещены еретиками, не получив крещения в Православной Церкви, св. Лев, на основании слов: едина вера, едино крещение (Еф.4:5), не велит крестить в другой раз, но предписывает только призвать на них Св. Духа с возложением епископских рук¹¹⁷. Некоторые из сих правил св. Лев повторяет в послании своем к Епископу Равеннскому Неону¹¹⁸.

Между тем Император Лев, готовый по единогласному приговору Восточных епископов низложить Тимофея-Елура, чтоб делу сему придать еще более законный вид, просил Папу прислать в Константинополь Западных епископов. Папа не отказался исполнить желание Императора, но напоминал ему, что собравшиеся в Константинополе епископы не должны входить в новые рассуждения о постановленном на Халкидонском Соборе. «Да знает твое благочестие, писал он, что епископы, которых обещаюсь послать к тебе, отправятся не для споров и не для состязания с врагами веры; потому что о предметах, решенных, как угодно было Богу, в Никее и в Халкидоне, не смеем входить ни в какие разсуждения. И крайне было бы несправедливо допускать до споров таких людей, которых Дух Святый назнаменовал чрез Пророка, говоря: сынове чуждии солгаша Ми (Пс.17:45)»¹¹⁹. И действительно, в августе 458 года, св. Лев отправил в Константинополь обещанных им епископов, снабдив посланием своим к Императору, в котором, как и в послании своем к Флавиану, подробно излагает лжеучения Нестория и Евтихия, – обе сии ереси представляет, как две крайности, равно противные православию. «Да предастся, пишет он, проклятию Несторий, который в Слове Божием и во плоти представлял себе не единого Христа, и проповедовал, что отдельно и не сочетанно иный есть Сын Божий, и иный – сын человеческий! Да предастся проклятию и Евтихий, который верует, что Ходатай Бога и человеков, человек Христос Иисус, делал все только для вида, и очи зрящих видели в нем не тело человеческое, но призрачный вид тела. А мы, продолжает святой Лев, исповедуем и защищаем ту веру, которую утвердил святой Никейский Собор». Потом, согласно с Никейским символом веры изложив учение Св. Писания о воплощении Сына Божия, заключает свое послание словами Апостола Павла: велия есть благочестия тайна, Бог явися во плоти, оправдася в Дусе, показася Ангелом, проповедан бысть во языцех, веровася в мире, вознесеся во славе (1Тим.3:16). Наконец прилагает к посланию своему выписки из сочинений Восточных Отцов Церкви и западных учителей, служащие к подтверждению православного учения о воплощении, и к опровержению заблуждений Нестория и Евтихия¹²⁰. Так трудился св. Лев, защищая православие и поражая лжеучения!

В это время Анатолий умер, и на престол Константинопольской Церкви возведен Геннадий, муж известный, как по святости жизни, так и по ревности к благочестивой вере¹²¹. По прибытии епископов Западных, Геннадий, по желанию Императора, в 459 году открыл соборное заседание, на котором были прочтены и приняты правила Собора Халкидонского, послание св. Льва к Императору, произнесено проклятие на Нестория и на евтихиан, Тимофей-Елур осужден, и ему велено удалиться от правления Александрийскою Церковью. Елур, узнав о сем решении, притворно покоряется определению Епископов, и получив себе прощение от Императора, спешить в Константинополь, где, как бы искренно отрекшись от своей ереси, вступает в общение с православными. Все сие делал он в надежде возвратить себе епископский престол в Александрии. Но хитрые замыслы еретика и убийцы не укрылись от бдительного Льва: зная козни его, св. Папа убедительно просил Императора и Геннадия не доверять еретику, который имеет только образ благочестия, силы же его отвергся, и не допускать его до епископского престола¹²². Посему Император, уважив голос престарелого и всеми уважаемого Первосвященника, велел низложенного лжеепископа отправить в место его заточения, Херсон. На кафедру же Александрийской Церкви избран и возведен Тимофей, называемый Салофакиоль. Новопостановленный Епископ, вместе с известием о своем поставлении, прислал в Рим и исповедание веры своей. Св. Лев, радуясь о успокоении Александрийской Церкви, отвечал Тимофею приветственным посланием, в котором желает ему приобрести и приобщить к таинству православной веры и тех, которые противились некогда истине, примирив их с Богом молитвами всей Церкви, так чтобы в народе Божием не оставалось и следов или несторианского, или евтихианского лжеучения¹²³. В тоже время св. Лев писал к Египетским Епископам, избравшим и рукоположившим Тимофея, также к клиру Александрийскому; изъявляя им свою радость о умирении Церкви¹²⁴, увещевая их пребывать в любви и согласии, просил, чтоб заблуждающихся обращали и исправляли в духе кротости. «Если кого из христиан, пишет он к Александрийским пресвитерам, смутили нечестивые еретические лжеучения; вы призывайте к врачебным пособиям, исправляйте с любовью и в духе кротости; потому что, как говорит блаженный Апостол Петр: не коснит Господь обетования, но долготерпит на нас, не хотя да кто погибнет, но да вси в покаяние приидут (2Пет.3:9)¹²⁵.» Так св. пастырь, ревнуя о Господе, руководил и устроил Церковь Александрийскую, водворяя в ней мир и радость о Дусе Святе.

Но это были последние труды великого Первосвященника; это были лучи заходящего уже светила. Господь вскоре призвал к Себе сего верного делателя в Его винограднике. После 20 летнего ревностного и славного святительского служения, любимый и уважаемый царями и народом св. Лев, скончав течение, отошел в блаженную вечность¹²⁶. Тело св. Папы погребено было в храме Апостола Петра¹²⁷. Ныне оно покоится в знаменитой Римской Базилике, посвященной имени того же Апостола¹²⁸. Память св. Льва в Церкви Западной совершается ныне 11-го апреля в день перенесения Его мощей на ныне занимаемое ими место при Бенедикте XIV¹²⁹. В Церкви же Восточной она совершается 18 февраля, вместе с памятью другого поборника православия против евтихиан, св. Патриарха Флавиана¹³⁰.

Представив в сем кратком очерке жизнь и дела св. Льва нельзя не заметить, что отличительными свойствами его характера были непреоборимая ревность к православию и пламенная любовь к Богу и ближним. Сии два свойства, проникая все дела и мысли св. Льва, составляли как бы жизнь всей его жизни! Непреоборимая ревность к православию делала св. Льва неутомимым проповедником истины и неустрашимым обличителем заблуждений. Называя себя стражем веры, апостольских преданий и постановлений отеческих, св. Лев свято исполнял и ту святую заповедь Апостола, которая повелевает Пастырю Христову проповедовать слово. Сие предписывал он другим, и сам был ревностным проповедником слова Божия. Вменяя себе в необходимость проповедовать истину, св. Лев столь же непременною обязанностью почитал обличать заблуждения и заграждать уста еретикам. «Удивляюсь, пишет св. Лев Флавиану об Евтихиевом исповедании веры, удивляюсь, что столь безрассудное и столь нечестивое исповедание не было обличено у вас ни одним присутствующим на Соборе». «С радостью узнали мы, пишет св. Лев к Епископу Алтиенскому, сколь ревностно исполняешь ты долг пастыря, обличая прискиллиан»? Св. Лев и сам неутомимо, и словом, и на письме, и с кафедры церковной, и в заседаниях соборных, обличал заблуждения и посрамлял лжеумствования пелагиан, манихеев, прискиллиан, несториан и евтихиан. Неутомимо преследуя манихейство, св. Лев неустрашимо обличал Феодосия, который давал свободу евтихианству. Но не смотря на сие столь ревностное обличение заблуждений и столь сильное преследование еретиков, в сердце св. Льва никогда не ослабевала самая живая христианская любовь не только к введенным в заблуждение, но даже и к самым ересеначальникам: обличая заблуждение, св. Лев всегда старался вразумить заблуждающегося; уничтожая ересь, всегда хотел спасти и уцеломудрить самого еретика; так призывая епископов Италии на поражение манихейства, св. Лев в то же время пишет им: «кого можем исправить, с радостью исправляем». Ревностно восставая против заблуждений Евтихиевых, св. Лев в тоже время ходатайствует за самого Евтихия. Такою же христианскою любовью дышат слова его и к египетским Епископам, которых он просит в духе кротости и с любовью обличать и исправлять зараженных евтихианством.

Таков был св. Лев! Бдительный страж православия, ревностный обличитель непокорных, кроткий пастырь с заблуждающимися и любвеобильный отец для кающихся.

Все писатели, как Западной, так и Восточной Церкви, с уважением и любовью говорят о св. Льве. Отцы Халкидонского Собора называли его гласом Апостола Петра и утвердителем веры Его¹³¹. Папа Адриан І-й называет св. Льва Папою по преимуществу, учителем превосходнейшим¹³². Преподобный Максим Исповедник называет св. Льва мужем неустрашимым и святейшим¹³³. Факуид именует мужем Апостольским,¹³⁴ Патриарх Константинопольский Фотий называет св. Льва святейшим Папою Рима, великим по благочестию, ревности и трудам для блага Церкви¹³⁵. «Сей великий Святитель и Пастырь Божия Церкви,» говорит св. Димитрий, начиная житие св. Льва, ради премногого своего целомудрия и чистоты, престол Римской Церкви согласным от всех избранием приявши, словесные овцы Христовы пас, яко добрый пастырь, полагая за них свою душу»¹³⁶.

При рассмотрении творений, приписываемых св. Льву, обратим сперва внимание на те из оных, которые несомненно принадлежат сему Святителю, а потом перечислим и те, которые с меньшим правом, или и совершенно ложно, были ему приписываемы.

К несомненным творениям св. Льва принадлежат: 1. Сто сорок три письма, или послания¹³⁷. Из них 111 посланий находятся во всех старых изданиях творений св. Льва; 30 посланий в первый раз изданы вместе с прежними ученым изследователем и издателем сочинений св. Льва Пасхазином Кенелем; остальные же два присоединены в новейших только изданиях¹³⁸. Но не смотря на столь разновременное появление их в печати, все они равно достоверно принадлежат ему; потому что как те, так и другие взяты из древних рукописей (хранящихся в библиотеках Ватиканской, Бар- беринской и других), древность которых не подлежит никакому сомнению¹³⁹. Обычай собирать и хранить писания великих мужей Церкви, как известно, есть древний обычай; а потому и письма св. Льва, как великого Святителя Римской Церкви, издревле были тщательно собираемы и хранимы в Церкви Римской. Библиотекарь римский, Анастасий, живший в IX веке, говорит, что в его время в Архиве Церкви Римской хранилось много писем св. Льва¹⁴⁰.

Все 143 послания св. Льва писаны им во время правления его Римскою Церковью, (т. е. между 440 и 460 г.), по требованию разных обстоятельств, по содержанию же своему могут быть подведены под следующие отделы:

I.) Послания догматические и полемические. Сюда принадлежат следующие:

Во 1-х послания: к Флавиану Патриарху Константинопольскому (28-е)¹⁴¹, к Императрице Пул- херие (30, 31 и 84-е), к Юлиану Епископу Койскому (35-е), к клиру и народу Константинопольскому (59-е), к палестинским монахам (124), к Ювеналию Епископу Иерусалимскому (139), к Императору Льву (165). Содержанием всех сих посланий служит низложение ересей несторианской и евтихи- анской, в которых св. Лев указывает два противоположные между собою уклонения от православного учения о воплощении Сына Божия. Главным из сих посланий должно почитать послание к Флавиану (28-е), в котором св. Лев объясняет и доказывает, как двоякое рождение Господа Иисуса Христа, вечное от Отца по Божеству, и временное от Матери Девы по человечеству, так и соединение в едином Лице Его двух естеств, Божеского и человеческого неслитно и неизменно сочетаваемых, и таковым изложением догмата о Лице Иисуса Христа полагает преграду тому лжеучению, какое в догмат сей вводил Евтихий.

Во 2-х послание к Епископу Туррибию (15). Предмет сего послания составляет обличение ереси прискиллиан. Оно замечательно как в историческом, так и догматическом отношении; в историческом потому, что в нем перечислены все лжеучения, какие совмещала в себе ересь прискиллиан, так долго и сильно волновавшая Церковь Христову, –и справедливо у св. Льва называемая собранием всех нечистот и заблуждений; в догматическом потому, что св. Лев при обличении заблуждений прискиллианских, полагает в основание православное учение Церкви касательно догматов, извращаемых прискиллианами.

К догматическим же посланиям можно причислить и послание к Епископу Аквилейскому (1), в котором св. Лев, запрещая пресвитеров, диаконов и прочих клириков, державшихся прежде пелагианской и целестинской ереси, принимать в общение с Церковью, прежде нежели они торжественно отрекутся от своих лжеучений, касается догматов Православной Церкви о благодати Христовой, и о грехе первородном.

ІІ.) Послания канонические. Сюда принадлежат следующие:

Во 1-х послания: к Еп. Тусции, Пицены и др. (4), к Анастасию Еп. Фессалоникийскому (6), к Еп. Мавритании Цезаринской (12), к Рустику Еп. Нарбонскому (167). Во всех сих посланиях св. Лев преимущественно дает правила, какие должно наблюдать при избрании и рукоположении Епископов, пресвитеров и диаконов, а также предписывает правила жизни священнослужителям и клирикам. Неуклонно следуя словам Апостола, св. Лев не позволяет ни двоеженцев, ни женатых на вдовах, оставлять в сане священства; запрещает также возводить в сей сан рабов, не получивших еще свободы.

Во 2-х послания к Еп. Иллирийским (5 и 13), к Еп. Виенским (10), к Анатолию Еп. Фессалоникийскому (14), к Еп. Арелатским (66), к Феодору Еп. Фороюлийскому (108). Сии послания содержат в себе правила о чиноначалии и суде церковном вообще, и о правах Римского престола в особенности. В сем последнем отношении особенно замечательно 10-е послание, писанное по случаю суда над Иларием. К сему же отделу, принадлежат частью и послания к Императору Маркиану (104 и 111), к Императрице Пульхерии (105), к Анатолию Патриарху Константинопольскому (106), к Юлиану Еп. Койскому (107), к Отцам Собора Халкидонского (114), к Максиму Еп. Антиохийскому (119), в которых св. Лев, хотя не предписывает правил, входит однако же в рассуждения о преимуществах и правах епископских престолов в Церквах, основанных Апостолами.

В 3-х к Епископам: Септимию Альтинскому (2-е), Януарию (18) и Никите (159) Аквилейским, Юлиану Койскому (81), Неонию Равеннскому (166) и к Анатолию, Патриарху Константинопольскому (80 и 85) и окружное к Еп. Италийским (7). В сих посланиях заключаются пастырские наставления, как обращать от заблуждения еретиков, и руководственные правила, какие должно наблюдать при разрешении падших и при наложении на них запрещений. В посланиях к Никите и Неонию предлагаются правила о вступивших в новый брак, когда муж или жена, находясь в пленении, почитаемы были умершими, но в последствии оказались живыми, также о крещенных или перекрещенных, во время пленения, еретиками.

В 4-х к каноническим же посланиям можно присоединить и те, в которых св. Лев определяет известные дни для совершения некоторых таинств и празднеств; таково послание к Еп. Сицилийским (16), в котором значением таинства крещения и примером Апостола Петра доказывается, что крещение приличнее совершать не в день Богоявления, но в день Пасхи и в день Пятидесятницы. Таковы же послания к Диоскору, Еп. Александрийскому (9), о том, что рукоположение епископов, пресвитеров и диаконов надлежит совершать преимущественно в день воскресный, и к Еп. Галлии и Испании (138) о единовременном праздновании Пасхи.

III.) Послания разного содержания. К сему третьему и последнему отделу принадлежат все остальные послания св. Льва. В них содержатся, или приветствия к некоторым лицам (напр. 40, 41), или утешения и увещания (напр. 49, 74, 158), или просьбы и благодарения (напр. 32, 78, 82, 122), или осведомления о каком-либо современном происшествии (напр. 36, 39, 125), или извещения (напр. 70, 92, 150), и тому подобное. Все сии послания важны в историческом отношении, как памятники современных св. Льву событий, но, не менее занимательны потому, что заключают в себе множество превосходных назидательных мыслей; особенное же имеют значение для желающего изучить жизнь и характер самого писателя; потому что в них раскрываются и высказываются личные свойства св. Льва.

2) К несомненным также творениям св. Льва принадлежат его слова, или поучения, дошедшие до нас в числе 96-ти. Подлинность их свидетельствуется тем, что во всех древних рукописях приписаны Льву Папе Римскому, и издревле были известны и употребительны в Церкви; так напр. Папа Адриан ІІ-й в одном из своих посланий,¹⁴² ссылается на одно из сих слов говоря: «Блаженный Лев в слове на святое Богоявление учил нас так» и проч. Баллерини считает несомненным, что в архиве Римской Церкви долгое время хранился собственноручный подлинник некоторых слов св. Льва¹⁴³.

Все слова св. Льва, также, как и послания, писаны им во время епископского его служения. Св. Лев, проповедуя слово Божие в дни торжеств и молений церковных, применительно к мысли и значению того или другого из них, и сообразуясь с требованием времени, уясняет в словах своих разные догматы веры, и предлагает многие правила христианской деятельности, – и именно:

1) Пять слов на день поставления св. Льва в сан епископа (или как сам он выражается, на день его рождения)¹⁴⁴, содержать в себе прекрасные наставления для пастырей и пасомых. Здесь св. Лев преимущественно раскрывает важность епископского и священнического служения, как непосредственного служения Христу, Который есть единый, истинный и вечный Иерей, по чину Мелхиседекову. «Почему мы, говорит св. Лев благоговейно и чистосердечно исповедуем, что дело служения нашего во всем, что непогрешительно нами сделано, приводит в совершение Христос, и хвалимся не самими собою, которые ничего не можем сделать без Христа, но Им, в Котором наша «сила»¹⁴⁵. Во-вторых, прославляет Ап. Петра за ту любовь к Богу и ближним, которая неустра- шилась ни темничных затворов, ни уз, ни народных смятений, ни царских угроз, и за ту неодолимую веру, которая во бранях не уступала, в победах не охладевала¹⁴⁶. В объяснение же слов Христовых: ты еси, Петр и пр. говорит ему от лица Христова: «как Отец Мой открыл тебе Божество Мое, так и Я покажу тебе превосходство твое. Поскольку Я несокрушимый камень, камень краеугольный, творящий обоя едино, основание, кроме которого никто не может положить иного, то и ты еси камень, потому что утверждаешься Моею силою, и на сем камени, на твердости сея веры, воздвигнется в небеса восходящая высота Церкви Моей»¹⁴⁷. И в объяснение слов: паси овцы Моя рассуждает: «сие без сомнения творит Петр и ныне, и в точности исполняет добрый пастырь Господню заповедь, подкрепляя нас своими увещаниями, и не преставая молиться за нас, чтоб не преодолевались мы никаким искушением. И если, как должно веровать, попечительность любви своей распространяет повсюду, на весь народ Божий; то тем паче сподобит своей помощи нас, у которых на священном ложе блаженного успения почивает тою же плотию, в которой председал»¹⁴⁸.

2) Шесть слов при сборе милостыни, главным образом, имеют в своем основании одну мысль, которую сам св. Лев ясно высказал в одном из сих слов: «да милосердствует к бедным, кто хочет, чтобы в день суда пощадил его Христос»¹⁴⁹. Ибо во всех сих словах показывается важность и необходимость милостыни в деле спасения. Какая надежда восстановляла бы падших, какое врачевство исцеляло бы уязвленных, если бы милостынями не искупались наши вины, если бы в нуждах людей, бедствующих не было врачев- ства от греховных язв¹⁵⁰. Никто да не льстит себя какими-либо заслугами доброй жизни, если у него не достает дел любви. Не безопасен в сохранении чистоты своего тела, кто не очищает себя милостынями. Милостыни заглаждают грехи, умерщвляют смерть, угашают вечный огонь мучений»¹⁵¹.

3) Девять слов на пост 10 месяца¹⁵². Цель установления сего поста, как замечает св. Лев, была та, чтобы «кончив собрание всех плодов, служили мы Богу разумным воздержанием, и помнили, что, пользуясь обилием, должны мы быть умереннее в издержках для себя и расточительнее для бедных»¹⁵³. Посему во всех сих словах св. Лев рассуждает, сколько о важности и спасительности поста и воздержания, столько же о необходимости дел милосердия. Преимущественно же пользу поста изображает он в одном, именно, восьмом слове, сказанном на слова Спасителя: да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством (Лк.21:34). Здесь советует он с постом телесным соединять и пост духовный. «Иначе, говорит, напрасно – терпеть произвольный голод, и не отлагать худой воли, изнурять себя недостатком пищи, и не бежать от преднамеренного греха. Плотский, а не духовный это пост, если одному телу не даешь пощады, а остаешься при всем том, что вреднее всех утешений плоти. Что пользы душе, вне дома поступать, как госпоже, а у себя рабствовать, как пленнице, повелевать членами телесными, и лишать себя прав свободы своей»¹⁵⁴?

4) Десять слов на день Рождества Христова, по важности содержания и по отделанности в изложении, заслуживают особенное внимание. Содержанием их служит почти полное изложение православного учения о воплощении Сына Божия; в них показаны причины, цель и плоды воплощения¹⁵⁵, доказывается непостижимое, но, с тем вместе, в едином Лице Богочеловека действительное соединение двух естеств, истинно Божеского и истинно человеческого, без всякого изменения того и другого¹⁵⁶, опровергаются лжеучения о сем еретиков, и в первых словах (применительно ко времени) обличаются ариане и преимущественно манихеи¹⁵⁷, которые при св. Льве сильно возмущали Церковь Западную, в последних изображаются заблуждения несториан и особенно евтихиан, которые при нем же возмущали Церковь Восточную¹⁵⁸.

5) Восемь слов на Богоявление заключают в себе повествование о разных обстоятельствах при рождении и в первые дни и лета земной жизни Спасителя, – как то: о явлении звезды, о пришествии и поклонении волхвов, о бегстве святого семейства в Египет, о неистовстве Ирода, об избиении еврейских младенцев и проч. Таковое повествование св. Лев сопровождает иногда таинственным истолкованием описываемого события, или извлекает из оного доказательство в подтверждение какого-либо догмата веры (так напр. пришествием волхвов, по указанию звезды, на поклонение Христу, св. Лев доказывает Божество и человечество Спасителя)¹⁵⁹, или полагает оное в основание какому-либо нравственному правилу (так напр. принесение даров Христу волхвами поставляет в пример для подражания всем верующим)¹⁶⁰.

6) Тринадцать слов на Четыредесятницу. В двенадцати первых словах св. Лев показывает происхождение сорокодневного поста, и называет его установлением Апостольским; указывает на цель сего установления и говорит, что Четыредесятница есть время покаяния и приготовления к торжеству пасхальному¹⁶¹; наконец раскрывает свойства истинного поста христианского, который, кроме воздержания от пищи телесной, необходимо должен состоять в тщательном самонаблюдении и строгом воздержании от злых помыслов и худых дел, а также сопровождаться делами любви христианской, кротостию, миром и особенно милосердием к бедным. Сие последнее свойство св. Лев почитает главною принадлежностью поста, и потому почти всякое слово свое на Четыредесятницу оканчивает увещанием, подражать в милости Отцу Небесному, Который дождит на праведные и неправедные. Тринадцатое из сих слов на субботу второй недели Четыредесятницы говорено на слова Евангелиста: поят Иисус Петра, Иакова и Иоанна. В нем св. Лев разсуждает, что Преображением Христовым доказывается действительность плоти Христовой, а также уничтожается соблазн креста, и Церковь утверждается в уповании; явление же Илии и Моисея знаменует согласие о Христе Ветхого и Нового Завета; наконец, изъясняет слова: Сей есть Сын Мой возлюбленный, Того послушайте.

7) Девятнадцать слов о страданиях Господних заключают в себе высокое и обширное учение креста. В некоторых из них св. Лев (подобно, как и в словах на Богоявление) описывает и объясняет исторические события последних дней земной жизни Спасителя, Его страданий и крестной смерти; так напр. в слове VΙ-м говорит о добровольном Христовом предании Себя Иудеям, о суде над Ним Каиафы, Пилата и проч. В слове IV-м св. Лев объясняет обстоятельства самой смерти Христовой, а именно, что означают распятие Господа Иисуса между разбойниками, крест, напоение Спасителя оцтом, произнесенное Господом слово: совершишася и преклонение Им главы. В других же словах св. Лев показывает значение страданий Христовых, напр. в словах I и XVIII говорит о причинах и плодах крестной смерти Спасителя; а в словах XIII и XIV (сообразно с требованием времени, в обличение евтихиан) св. Лев страданиями Спасителя доказывает истину воплощения и проч.

8) Два слова па Воскресение Христово (на Пасху). По содержанию их можно назвать нравственными; потому что преимущественно исполнены они убеждений отрешиться от земного и греховного, и, празднуя воскресение Христово, воскреснуть духом для жизни новой и духовной. Впрочем, в основание нравственных истин положено в них догматическое учение; а по местам встречаются и обличения еретиков; так второе из сих слов св. Лев заключает следующими словами: «Отрицающие человеческое естество в Сыне Божием и Боге, сии пререкатели спасительного таинства, не имеют части в пасхальном торжестве; разноглася с Евангелием, противореча символу, не могут они праздновать с нами; их отвергает вся тварь, которой глава Христос».

9. Из двух слов на Вознесение Господне, в первом объясняется, что и с какою целью происходило от дня Воскресения Господня до дня Вознесения. «Во все сие время, говорит св. Лев, о семь заботился Промысл Божий, сему учил, сие открывал взору и сердцу Апостолов, чтоб познан был истинно воскресшим Господь Иисус Христос, Который истинно родился, страдал и умер.» Во втором слове св. Лев объясняет, что совершено для нас самым вознесением Господним, и говорит, что оно укрепляет веру нашу во Христа, как Бога, и надежду нашу в непременное исполнение Его обетований, и заключает слово увещанием: «Свободные очи сердца воздвигнем на ту высоту, на которой Христос, и душу воззванную горе да не подавляют земные желания; предъизбранных для вечного да не занимает скорогибнущее, вступивших на путь истины да не замедляют обманчивые приманки. Так будем проходить сию временную жизнь, чтоб признавать себя странниками в сей юдоли мира, в которой льстят нам, правда, некоторые выгоды, но их должно не с малодушием принимать, но с мужеством проходить мимо.»

10. В трех словах на Пятидесятницу содержится учение о Святой Троице вообще, и о Св. Духе в особенности. В первом слове объясняется совершенное равенство Лиц Св. Троицы, и обличается заблуждение македониан о Духе Святом. Второе слово направлено против лжеучения манихеев, веривших, что Дух Св. явился в учителе их Манесе. Наконец в третьем слове св. Лев объясняет, что раздельное действование Лиц Св. Троицы в восстановлении падшего человека не показывает их неравенства и неединосущия.

11. В трех словах на пост, по Пятидесятнице, показывается установление сего поста по Апостольскому преданию и по внушению Св. Духа¹⁶², объясняется цель его установления, польза и условия, при каких пост бывает спасителен.

12. Из трех слов, на дни святых Апостолов Петра и Павла, одно надписывается на память Апостолов Петра и Павла, другое на память св. Апостола Петра, и третье на день отдания (in octavis) празднику Апостолов Петра и Павла. В первом слове св. Лев прославляет апостольские труды Петра, во втором показывает, почему Петр стал первоверховным из Апостолов; третье же слово заключает в себе обличение жителей Рима, которые, ходатайством и заступлением Апостолов избавившись от погибели, при нашествии варваров, забыли вскоре такое Божие к себе благодеяние.

13. Слово на память св. мученика Лаврентия заключает в себе похвалу сему мученику.

14. Девять слов, на пост 7-го месяца, большею частью сходны по своему содержанию с словами св. Льва на другие посты. В словах VII и VIII указывается особенная цель при установлении поста в седьмой месяц; а в слове VI св. Лев советует при воздержании от пищи воздерживаться и от мирского мудрования. «Итак, говорит он, воздерживаться должно от пищи, но гораздо больший наложим на себя пост от заблуждений, чтобы ум не предавался никакой плотской похоти, не отдавался в плен никакой лжи; потому что и в наши дни нет недостатка во врагах истины, которые дерзают воздвигать брани внутри вселенской Церкви, чтобы, склонив неопытных к принятию их нечестивых учений, похвалиться присоединением к себе отторгнутых от тела Христова.»

15. В беседе о степенях восхождения к блаженству св. Лев изъясняет нагорную проповедь Спасителя о блаженстве нищих духом, плачущих, кротких, алчущих и жаждущих правды, милостивых, чистых сердцем и миротворцев.

16. Слово на евтихиан сказано было св. Львом в предостережение жителей Рима, как видно сие из самого слова, когда сделалось известным благопопечительному Пастырю, что некоторые Египтяне, особливо люди торговые, приходя в Рим, защищают александрийских еретиков, и рассекают еретические учения, что во Христе одно Божеское естество, плоти же человеческой, заимствованной им от блаженной Девы Марии, не имел Он в действительности.»

Кроме выше исчисленных творений, подлинность которых несомненна, по некоторым изданиям приписываются св. Льву еще следующие творения:

Во 1-х, двадцать восемь слов, из коих двадцать находятся в прежних изданиях (Кенеля и Бал- лерини)¹⁶³. Последние же восемь отысканы в позднейшее время и находятся в Парижском только издании Миня (Migne)¹⁶⁴. Все сии слова составляют извлечение из перечисленных уже подлинных

творений св. Льва, или явно принадлежать другим писателям, или, по слогу и языку, нимало не сходны с прочими творениями св. Льва, или без достаточных причин приписаны ему в немногих только списках.

Во 2-х, две книги о призвании всех народов. В них доказывается, с одной стороны, то, что неисследимы пути Промысла, какими Бог, хотяй всем человеком спастись, ведет род человеческий к познанию истины; а с другой стороны, то, что Бог действительно хочет спасения всех людей, и всех равно призывает ко спасению. Несомненно, то, что книги сии явились в свет не позднее V-го века по Рождестве Христовом; ибо Папа Геласий приводить из них одно место в сочинении своем против пелагиан. Но нет никакого права сочинителем их признавать святого Льва. Ибо Папа Геласий, приводя упомянутое выше место из сих книг, не именует их писателя, и выражается неопределенно, сказав: «премудро научил один учитель Церкви»¹⁶⁵. В рукописях же, которых древность восходит до девятого века, книги сии приписываются то святому Амвросию, то Просперу.

В 3-х, Послание к деве Деметриаде о смирении. Оно в рукописях и древних изданиях также, как и предыдущее сочинение, помещаемо было вместе с посланиями то Амвросия, то Проспера, и одним только Кенелем, без уважительных причин, внесено в число сочинений святого Льва.

В 4-х, Положения прежде бывших Епископов апостольского престола о благодати Божией (Praeteritorum sedis Apostolicae Episcoporum avctoritates de gratia Dei). О сих положениях упоминают три писателя в начале шестого века, а именно: Дионисий Малый, Петр Диакон и Ормизда, и первый из них в своем собрании правил присовокупил их к посланию Папы Целестина, писанному к Галликанским Епископам. Кенель же приписывает их святому Льву¹⁶⁶, основываясь на одних предположениях, не подкрепляемых никаким свидетельством древности¹⁶⁷.

В 5-х, кроме выше исчисленных сочинений, святому Льву на Западе приписывают еще служебник (sacramentarium)¹⁶⁸. Но о Льве, как составителе подобного служебника, не упоминает ни Геннадий, его современник, исчисливший (в 70 глав, de illustr. vir.) сочинения Льва Папы, ни жизнеописатель Григория Великого, Иоанн Диакон, в главе 15 и 20 истории его жизни, описавший, что в чин Литургии введено его предшественниками, ни сам Григорий, который в письме к Иоанну, Епископу Сиракузскому, упоминает о писателе канона римской Литургии¹⁶⁹. Сверх того, Мураторий, собравший и критически обозревший Западные литургии, решительно отвергает то мнение, чтобы служебник сей принадлежал св. Льву.¹⁷⁰

Учение о воплощении Бога Слова, раскрытое св. Львом в обличение лжеучений манихейских и потом евтихианских, достойно особенного внимания, как учение, одобренное Собором Вселенским и принятое в назидание всей Православной Церкви. Учение сие можно предложить в следующем порядке:

Св. Лев, обличая неразумие Евтихия, говорит: «Не зная, как должно разуметь вочеловечение Бога Слова, и не желая потрудиться над Божественными Писаниями во всей их полноте, чтоб соделаться достойным почерпаемого там света ведения, по крайней мере, должен бы он был внимательнее преклонять слух к тому общему и не разногласному исповеданию, какое содержат все верные, т. е. веровать в Бога Отца Вседержителя, и во Иисуса Христа, Единородного Сына Его, Господа нашего, рожденного от Духа Святого и от Девы Марии. Сими тремя речениями разоряются ухищренные построения всех почти еретиков. Ибо когда веруем, что есть Бог и Вседержитель и Отец; то сим указуется, что и Сын Ему совечен, и ничем не отличен от Отца; потому что от Бога рожден Бог, от Вседержителя Вседержитель, от вечного совечный, не позднейший по времени, не меньший по силе, не неподобный по славе, не различный по сущности. Сей же вечного Отца Единородный вечный Сын родился от Духа Святого и от Девы Марии. И таковое временное рождение ничего не убавило, и ничего не прибавило в Божеском и вечном Его рождении. Но всего Себя истощил Он для спасения заблудшегося человека, чтобы и смерть победить, и имеющего державу смерти диавола низложить собственною Своею силою¹⁷¹. В сию дольную страну мира приходит Сын Божий, нисходя с небесного престола, и не оставляя славы Отчей¹⁷². От св. Духа зачат он во чреве Матери, Девы Марии, Которая и родила Его, также сохранив девство, как и зачала без нарушения девства; в неповрежденном и совершенном естестве истинного человека родился истинный Бог, всецелый в том, что Его, и всецелый в том, что наше. Нашим же называю, что первоначально вложил в нас Творец, и что предпринял паки возобновить¹⁷³. И таким образом при сохранении отличительных свойств того и другого естества, которые оба сочетаваются в единое Лице, восприняты Божеством смирение, Силою немощное, Бессмертным смертное¹⁷⁴».

Говоря о причинах и цели воплощения Сына Божия, св. Лев объясняет сие следующим образом:

а) Сын Божий воплотился для того, чтобы посрамить диавола. «Поскольку диавол, говорит св. Лев, хвалился тем, что человек, введенный в обман его лестью, утратил божественные дары, и лишенный благ бессмертия подпал строгому приговору, осуждающему его на смерть; а таким образом в общении с человеком, который стал изменником, диавол нашел и для себя некоторое утешение в своих злостраданиях; а Бог, по требованию Своего правосудия, переменил определение Свое о человеке, которого сотворил превознесенным такою честью: то сделалось нужным домостроительство неизреченной тайны, чтобы неизменяемый Бог, Коего воля не может лишиться свойственной ей благости, в неизреченной тайне Своего человеколюбия исполнил первое Свое о нас определение; и человек, хитростью злобы диавольской доведенный до греха, не погиб вопреки Божию о нем изволению¹⁷⁵».

б) Сын Божий воплотился также для того, чтобы за падшего человека уплатить долг Божией правде. «Чтобы уплатить долг, лежавший на естестве нашем, говорит св. Лев, Божеское естество соединилось с естеством удобостраждущим, так что (как требовалось сие для врачевства нашего) один и тот же Ходатай Бога и человеков, человек Иисус Христос, мог умереть по одному естеству, и не мог умереть по-другому¹⁷⁶. Ибо мы связаны были такими узами, что без этой помощи не могли получить разрешения. Почему уничижение Божества стало нашим возвышением. Сею только ценою находим себе искупление, приобретаем себе врачевство¹⁷⁷.

в) Сын Божий воплотился еще для того, чтобы восстановить и примирить с Богом растленную грехом природу человека. В неизреченном единении Троицы, говорит св. Лев, и суды и дела Которой во всем общи трем Лицам Божества, Лице Сына собственно приняло на Себя восстановление человеческого рода; ибо Сын, Имже вся быша, и без Него ничтоже бысть, еже бысть (Ин.1:3), и в созданного из персти земной человека вдунул дыхание разумной жизни; а потому Ему же надлежало природу нашу, низринутую из святилища вечности, возстановить в утраченном ею достоинстве, и Тому, Кто был её Создателем, соделаться её обновителем¹⁷⁸. Но язвы первоначального обветшания не иначе могли быть уврачеваны в человеческой природе, как только Словом Божиим, восприявшим плоть во чреве Девы¹⁷⁹. А если бы не сочеталась во едино такая разность, то природа человеческая не могла бы примирена быть с Богом»¹⁸⁰.

г) Сын Божий воплотился также для того, чтобы искупленному, возстановленному и примиренному с Богом человеку даровать силу к победе над диаволом. «Не могли бы мы, говорит св. Лев, победить началовождя греха и смерти, если бы естества нашего не восприял и не усвоил Себе Тот, Которого не в силах были ни грех осквернить прикосновением своим, ни смерть удержать во власти своей»¹⁸¹.

д) Наконец, св. Лев, говоря о причинах воплощения Бога Слова, не редко высказывает ту мысль, что Сыну Божию нужно было соделаться истинным человеком, чтобы показать нам в Себе пример истинно богоугодной и совершенно праведной жизни. «Если бы Христос, говорит св. Лев, не был истинным Богом, то не принес бы нам врачевства; и если бы не был истинным человеком, то не показал бы нам в Себе примера»¹⁸².

Слово Божие зачалось во чреве Девы от Духа Святого, и рождение Его было новое, но новому чину.

Объясняя первое, св. Лев говорит: «Виновником Богу, рождающемуся во плоти, есть Бог, по свидетельству Архангела блаженной Деве Марие: Дух Святый найдет на Тя, и сила Вышняго осенит Тя: тем же и рождаемое свято наречется Сын Божий (Лк.1:35)¹⁸³. Но если зачатие Девы было действием Божеской зиждительной силы, продолжает он в другом месте, то сие не значит, что плоть Зачатого не была от естества Зачавшей. Напротив того, не так должно понимать сие рождение, единственно чудное и чудно единственное, чтобы необычайностью зачатия уничтожалось самое свойство рождения. Хотя плодотворность Деве сообщил Дух Святой, однако же самое тело заимствовано от тела. И после того, как Премудрость создала Себе дом, Слово плоть бысть и вселися в ны (Ин.1:14)¹⁸⁴, то есть, вселилось в том теле, какое восприяло от человека, и одушевило духом разумной жизни»¹⁸⁵. Но таким образом, утверждая действительность воплощения, св. Лев предостерегает от другой крайности, говоря: «Слово плоть бысть; сие значит не то, что естество Божие изменено в плоть, но что плоть принята Словом в единство Лица¹⁸⁶. Кто так ослеплен и чужд света истины, что отрицает действительность человеческой плоти у Слова Божия со времени Его воплощения, тот пусть покажет, в каком отношении согласуется он с Евангелием истины, если в Рожденном Блаженною Девою или плоть была без Божества, или Божество родилось без плоти. Как невозможно отрицать последнего, когда Евангелист говорит, что Слово плоть бысть, и вселися в ны (Ин.1:14), так не может быть отрицаемо и первое, когда блаженный Апостол Павел проповедует, что Бог бе во Христе мир примиряя Себе» (2Кор.5:19)¹⁸⁷.

Рождение же Христово св. Лев называет рождением новым, по новому чину»¹⁸⁸. «Чистое девство не познало вожделения, но дало от себя вещество для плоти; и в Господе Иисусе Христе, родившемся из утробы Девы, если рождение чудно, то естество не не подобно нам. Ибо Он, будучи истинным Богом, вместе и истинный человек»¹⁸⁹. «Сие новое рождение совершилось и по новому чину; ибо Невидимый в собственном Своем естестве стал видимым в нашем естестве; Непостижимый восхотел быть постигаемым; Предвечный начал бытие во времени; Владыка всего принял на себя рабий зрак, приосенив величие Своего Божества; не возгнушался безстрастный Бог соделаться удобостраждущим человеком, и безсмертный – подчиниться законам смерти»¹⁹⁰. «Впрочем, принял на Себя зрак раба, возвышая человеческое, а не умаляя Божеское. Ибо унижение сие, в котором Невидимый показал Себя видимым, было снисхождением человеколюбия, а не утратою могущества»¹⁹¹. «Почему тайна соединения силы с немощью позволяет, Сына Божия, по человеческому естеству, назвать меньшим Отца (Ин.14:28); но Божество, Которое в Троице Отца и Сына и Св. Духа есть едино, не дает места никакой мысли о неравенстве; потому что там вечность не имеет ничего временного, ничего не сходного по естеству. Одна там воля, одно и тоже существо, равное могущество; не три Бога, но Единый Бог; ибо истинное и нераздельное единство там, где не может быть никакой разности»¹⁹².

Иисус Христос, зачавшийся во чреве Девы от Св. Духа и родившийся новым рождением, по новому чину, хотя принял действительную природу человека, но принял ее без греховной скверны. «Во всецелом и совершенном естестве истинного человека родился истинный Бог, – всецелый в том, что Его, и всецелый в том, что наше; нашим же называем, что Творец создал в нас первоначально, и что вознамерился обновить. А что привнес враг искуситель, и что допустил в себя обольщенный человек, то не имело следов своих в Спасителе; потому что, приобщившись человеческих немощей, не стал Он поэтому причастным и наших грехов»¹⁹³. И св. Лев представляет двоякое сему основание, одно заключающееся в самом образе Господня зачатия, другое в цели воплощения Сына Божия. Во-первых, говорит св. Лев, «поскольку чистое Девство (Приснодевы Марии) не познало вожделения, но дало от себя вещество для плоти; то от Матери Господа воспринято естество, а не грех»¹⁹⁴. «Рождению Господа чуждо то, что говорится о всех: никтоже чист от скверны, аще и един день жития чего на земли (Иов.14:4). Итак, в сие единственное рождение ничего не перешло от плотской похоти, ничего не внесено законом греховным; ибо избирается Царственная Дева, из племени Давидова, Которая бы, имея чревоносить священный плод, Божьего и человеческого Сына зачала прежде умом, нежели телом; и чтобы по неведению вышних советов не убоялась Она необычайных действий, узнает из Ангельской беседы, что произведено в Ней будет Духом Святым»¹⁹⁵. Во-вторых, рассуждает св. Лев: «Господь Иисус Христос пришел не на Себя принять, но истребить нашу заразу, не пасть под тяжестью грехов, но исцелить их. Он пришел уврачевать всю немощь повреждения, все гнойные струпы смердящих душ»¹⁹⁶. «Посему Он принял на Себя зрак раба, но без греховной скверны»¹⁹⁷.

Сын Божий, приявший естество человеческое от Девы Марии, есть истинный Бог и истинный человек. «Кто, пребывая в образе Божием, сотворил человека, Тот самый в образе рабием соделался человеком. То и другое естество без недостатка удерживает свои свойства, и как рабия зрака не отъемлет образ Божий, так образа Божия не умаляет зрак рабий»¹⁹⁸. «Кто есть Истинный Бог, тот вместе и истинный человек. Один и тот же есть истинно Сын Божий и истинно Сын человеческий. Он Бог, потому что в начале бе Слово, и Слово бе у Бога, и Бог бе Слово; Он человек, потому что Слово плоть бысть, и вселися в ны; Он Бог потому, что вся Тем быша, и без Него ничтоже бысть; Он человек, потому что рожден от Жены, был под законом (Гал.4:4). Рождение плоти есть обнаружение человеческого естества: а рождение от Девы есть указание Божией силы»¹⁹⁹. «Ибо без всемощной силы Слова не зачала и не родила бы Дева, и без действительной плоти Младенец не лежал бы в яслях повитый пеленами. Без всемощной силы Слова не поклонились бы волхвы Младенцу, открытому по указанию звезды, и без действительной плоти не повелевалось бы идти со Младенцем в Египет, чтоб укрыть Его от Иродова гонения»²⁰⁰. «Когда приходит к Предтече Своему Иоанну для крещения, чтобы не оставалось втайне, что под покровом плоти скрывалось Божество, возгремел с неба глас Отца и сказал; Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Нем же благоволих (Мф.3:17). Кого, как человека, искушает диавольское лукавство, тому, как Богу, служат Ангельские чины. Алкать, жаждать, утомляться и спать, – очевидно, свойственно природе человеческой; но пятью хлебами насытить пять тысяч человек, дать воду живую Самарянке, вкушение которой делает, что испивший не ощутит уже более жажды, по хребту морскому ходить немокренными стопами, и запретив ветру, усмирять воздымающиеся волны, – это без сомнения свойственно Божеству. И преходя молчанием многое, как не одному и тому же естеству свойственно и плакать из сожаления об умершем друге, и того же друга, по четырехдневном пребывании его во гробе, повелительным гласом воскресить из мертвых и извести из гроба, или быть пригвожденным к древу, и, превратив день в ночь, привести в трепет все стихии, или быть пронзенным гвоздями, и отверзть разбойнику двери рая: так не одному и тому же естеству свойственно сказать: Аз и Отец едино есма (Ин.10:30), и: Отец Мой болий Мене есть (Ин.14:28). Ибо хотя в Господе Иисусе Христе одно Лице Бога и человека; однако же иное (естество) есть то, по которому в обоих естествах общим делается поругание, и иное то, по которому в обоих общею делается слава»²⁰¹. «По сему-то единству лица, необходимо представляемому в том и другом естестве, читаем, что Сын Человеческий сошел с неба, тогда как Сын Божий восприял тело от той Девы, от Которой родился; и опять о Сыне Божием говорится, что Он распят и погребен, тогда как претерпел Он сие не самым Божеством, по которому Единороден, Совечен и Единосущен Отцу, а немощию человеческого естества. Посему-то и в Символе все исповедуем Единородного Сына Божия, распятого и погребенного, по слову Апостольскому: аще бо быша разумели, не быша Господа славы распяли (1Кор.2:8). Когда сам Господь наш и Спаситель вопрошениями Своими обучал веру учеников; тогда говорил: кого Мя глоголют человецы быти Сына человеческого? И на ответ их, что мнения о сем различны, сказал: вы же кого Мя глоголете быти, то есть за кого почитаете Меня, Сына человеческого, Которого видите в образе раба и истинном теле? При сем-то блаженный Петр, по Божьему вдохновению, чтобы исповеданием своим послужить ко благу всех народов, отвечал: Ты еси Христос, Сын Бога Живого (Мф.16:13–16). И достойно назван блаженным от самого Господа, и от сего первообразного Камня стяжал себе твердость и по добродетели, и по имени тот, кто по откровению от Отца исповедал Его и Сыном Божиим и Христом; потому что одно из сих исповеданий без другого взятое не послужило бы ко спасению; и о Господе Иисусе Христе равно было бы опасно веровать, или что Он только Бог, а не вместе и человек, или что Он только человек, а не вместе и Бог».

Потом обращаясь к воскресению Господню, св. Лев говорит: «по воскресении же Господа, которое без сомнения было воскресением истинного Его тела (ибо воскрес не иной кто, как сам Распятый и Умерший), для чего иного служило сорокодневное пребывание Его на земле, как не для того, чтоб вера наша была очищена от всякой мглы? Ибо беседуя, проводя время, вкушая пищу с учениками Своими, а которых колебало сомнение, тем дозволяя прикоснуться к Нему, с большею внимательностью и любопытством осязать Его, для того входил Он к ученикам в запертые двери, для того Духа Св. сообщил дуновением Своим, для того, подавая свет ведения открывал тайны Св. Писания, для того Сам показывал язвы на ребрах и язвы гвоздиные, и все знаки недавнего страдания, говоря: видите руце Мои и ноги Мои, яко сам Аз есмь: осяжите Мя и видите: яко дух плоти и кости не имать, якоже Мене видите имуща (Лк.24:39), чтобы знали мы, что свойства Божеского и человеческого естества пребыли в Нем нераздельными, и таким образом уразумели, что Слово не то, что плоть, но исповедывали, что Единый Сын Божий есть и Слово и плоть²⁰².

Естество Божеское и человеческое соединены в Лице Иисуса Христа без всякого смешения и разделения оных, так что сохранились и свойства и действования того и другого естества. «При сохранении свойств того и другого естества, которые оба сочетаваются в единое лице, говорит св. Лев, восприняты Божеством смирение, силою немощное, безсмертным смертное²⁰³. Что свойственно Божеству, того не умалила плоть; и что свойственно плоти, того не истребило Божество; ибо один и тот же есть и Предвечный от Отца, и временный от Матери; по собственному Своему могуществу нетленный, по нашей немощи удобостраждущий; в Пребожественной Троице одного и того же естества со Отцом и Св. Духом, в тайне же воспринятого человека не единой сущности, но одно и тоже лице, чтобы Одному и Тому же быть богатым в нищете, всемогущим в уничижении, бесстрастным в страдании, бессмертным в смерти. Ибо не Слово какою-либо частью своею превратилось в плоть или душу; потому что естество Божеское просто и неизменно, всегда всецело пребывает в Своей сущности, никакого не допускает в Себе умаления, или приращения; и вместе воспринятое Им естество столько делает блаженным, что оно прославленное остается уже в Прославившем. Посему не Слово, как сказано, изменилось в плоть, и не плоть в Слово; но то и другое в Едином, и в обоих Единый как разностью неразделяемый, так в следствие соединения несливаемый и не иный от Отца, и иный от Матери; но Один и Тот же иначе от Отца, прежде всякого начала, и иначе от Матери на последок дней, да будет Ходатаем Бога и человеков, человек Христос Иисус (1Тим.2:5), в Котором живет всяко исполнение Божества телесне» (Кол.2:9)²⁰⁴. «Дева Мария, говорит св. Лев в другом месте, зачала Слово, чтобы от Своего существа дать соединяемую с Ним плоть, без присовокупления лица и без истощания естества. Ибо в образе Божии Сый так принял на Себя зрак раба, что в обоих образах Он есть один и тот же Христос, в Котором Бог нисходит до низшего в человеке, и человек достигает до высоты Божества, по слову Апостола: их же Отцы и от них же Христос по плоти, Сый над всеми Бог благословен во веки. Аминь» (Рим.9:5)²⁰⁵.

А таким образом, показав нераздельность и неизменность двух естеств в едином Лице Богочеловека, св. Лев исповедует и их неслитность, говоря о Христе: «Будучи истинным Богом, Он же есть и истинный человек, и в сем единении нет никакой лжи; потому что в совокупности то и другое: и смирение человека и величие Божества»²⁰⁶. «И каждое естество сохраняет свойство свое без «всякого ущерба»²⁰⁷; «и каждый образ, в общении с другим, действует, как ему свойственно, и Слово совершает, что свойственно Слову, и тело производит, что свойственно телу. Одно озаряет

чудесами, другое терпит поругание. И как Слово не отступило от равенства в славе со Отцем, так тело не оставило свойств нашего рода»²⁰⁸. «Иисус Христос, молясь к Отцу Своему, говорит: Отче Мой, аще возможно есть, да мимо идет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Мф.26:39). Первое, говорит св. Лев, есть прошение помощи, второе – крепости; одного возжелал по нашему естеству, другое избрал по Своему естеству. Ибо Сын, равный Отцу, не не знал, что все возможно Богу, не против Своей воли низшел в мир сей, чтоб принять крест; а потому не по какому-либо смущению разума допустил в Себе противоборство сих различных чувствований, но, чтобы очевидным было различие естеств приявшего и воспринятого; как свойственно человеку, возжелал содействия Божественной силы, и как свойственно Богу, воззрел на человеческое дело. Итак, высшей воле уступила воля низшая, и вскоре оказалось, о чем мог молиться приводимый в трепет, и на что не должен был соглашаться Врачующий»²⁰⁹. «Посему, говорит св. Лев в другом месте, хотя в едином Господе Иисусе Христе, истинном Сыне Божием и Сыне человеческом, одно Лицо Слова и плоти, и Оно имеет неразлучно и нераздельно общие действия; однако же надобно вникать в качества самых дел, и оком искренней веры рассматривать, до чего возвышается смирение плоти, и до чего снисходит высота Божества, почему плоть ничего не делает без Слова, а также почему Слово ничего не производит без плоти»²¹⁰. «То и другое естество в Господе удержало свойства свои, но не так, чтобы могло быть различие личностей. Тварь принята в союз с Творцом, но не так, чтобы Творец был обитатель, а тварь обителью; напротив сего, так, чтоб с одним естеством срастворено было (misceretur) другое, и хотя иное есть естество восприемлемое, иное восприемлющее, однако же разность того и другого сходится в такое единство, что Один и Тот же есть Сын, Который, поколику Он истинный человек, именует Себя меньшим Отца, и, поколику Он истинный Бог, исповедует Себя равным Отцу»²¹¹.

Кто не исповедует двух естеств в Лице Иисуса Христа, или кто не признает Его и Богом и человеком, тот противник Христу и подлежит анафеме. «Да предано будет анафеме, говорит св. Лев, нечестие отрицающих во Христе плоть естества нашего; ибо о сем нечестии несомненным словом предварял нас блаженный Апостол Иоанн говоря: всяк дух, иже исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога есть; и всяк дух, иже разделяет²¹² Иисуса, от Бога несть, и сей есть Антихристов (1Ин.4:2,3)²¹³; что же значит, разделять Иисуса? спрашивает св. Лев, – не то ли, что отделять от Него человеческое естество, и бесстыдными вымыслами обращать в ничто таинство Веры, которым одним мы спасены»²¹⁴?