Глава седьмая
Проблески истины у поэтов
§ LXXIII. Ссылка на Арата и Гесиода
Так как одной философии недостаточно, пусть придет к нам и сама поэзия, полностью погрязшая во лжи, едва ли склонная когда-нибудь свидетельствовать об истине, скорее уж признающаяся в уклонении от Бога к вымыслам и сказкам. Пусть первым явится тот поэт, который захочет. Так вот, Арат считает, что сила Бога проникает все:
…чтобы прочным и крепким все было,
Вечно и первым Его и последним умилостивляют.
Радуйся, Отче, великое чудо и высшее благо!
Таким же образом на Бога намекает и аскреец Гесиод:
Всей Он вселенной великой Владыка и Царь всемогущий.
Нет никого из богов, кто на власть Его право оспорит.
§ LXXIV. Еврипид, Софокл и раскаяние Орфея
Даже со сцены открывается истина. Еврипид, взглянув на эфир и на небо, говорит: Его считай Богом. У Софокла же, сына Софилла, находим:
Воистину один-единственный есть Бог,
Который создал землю всю, небесный свод,
И натиск волн морских лазурных, и ветров.
Но в сумерках блуждая собственной души,
Как утешенье в бедах, статуи богов
Себе воздвигли мы из меди и камней,
Из золота и кости изваянья.
Им и жертвы принося, и праздники в их честь
Справляя, думаем, что набожные мы.
Именно он, набравшись храбрости, показал зрителям истину со сцены. Фракийский же иерофант и вместе с тем поэт, Орфей, сын Эагра, после составления канона оргических таинств и теологии идолов слагает палинодию в пользу истины и поет действительно священную, хотя и запоздалую песню:
Тем, кому можно, скажу, а кто таинства чужд, пусть закроет
Дверь за собой; ты же слушай, Мусей, сын Луны светоносной!
Истину я изреку, чтобы жизнь у тебя не отняло
Милую то, что тебе показал я когда-то напрасно.
Слово познав Божества, рядом с ним пребывай неотлучно,
Сердце духовное прямо направив, ступи на путь славный
И созерцай одного Властелина вселенной бескрайней,
Чуждого смерти.
Затем ниже прибавляет:
Есть лишь один, породивший Себя; от Него – все творенья.
В них Он вращается, но лицезреть Его люди не могут,
Сам же Он всех созерцает, ничто от Него не сокрыто.
Так говорит Орфей: со временем он понял, что ошибался раньше.
Ты же, о смертный, умом наделенный великим, не мешкай!
Вспять повернув, принеси Богу жертву умилостивления.
Ведь если эллины, приняв в себя некие искры божественного Слова, мало сказали об истине, то они свидетельствуют этим, что сила ее не сокрыта, самих же себя обличают как немощных, не дошедших в своих поисках до конца.
§ LXXV. Критика культа Кибелы у Менандра и Антисфена
Здесь, думаю, каждому стало ясно, что делающие или говорящие что-либо без помощи Слова истины подобны тем, кого заставляют идти без почвы под ногами. Пусть тебя смутят, давая этим возможность спастись, изобличения ваших богов поэтами, принужденными истиной выводить их в комедиях. Комедиограф Менандр в «Вознице» говорит:
Не нравится мне бог, гуляющий вдали
Со старой женщиной, но не входящий в дом,
С дощечкой, –
нищий жрец. Таковы ведь нищенствующие жрецы Кибелы. Поэтому Антисфен совершенно справедливо ответил им, выпрашивающим подаяния: Я не кормлю Матерь богов, которую кормят боги. Тот же Менандр в комедии «Жрица», негодуя на обычай, пытается рассеять дым безбожного заблуждения, говоря вполне разумно:
… ведь если может бога человек
Заставить волю выполнить свою,
Гремя кимвалами, то божества сильнее он;
Но эта музыка – уловка лишь людей,
На все готовых…
§ LXXVI. Гомер и Еврипид в роли обличителей богов
И не один лишь Менандр, но и Гомер, и Еврипид, и многие другие поэты обличают ваших богов и нисколько не боятся поносить их. Например, они называют Афродиту собачьей мухой, а Гефеста – хромым на обе ноги; Афродите же Елена говорит:
Более ты не касайся Олимпа пятою своею!
О Дионисе Гомер открыто пишет:
Он исступленного Вакха кормилиц рассеял когда-то,
И все они разбежались по склонам Нисея святого,
Бросили факелы наземь и тирсы: Ликург был ужасен.
Еврипид действительно достоин сократовской школы. Взирая на истину и презирая своих зрителей, он то Аполлона,
Который обитает там, где пуп земли,
И людям говорит нелживые слова,
обличает:
Его послушав, я убил родную мать.
Его считайте нечестивым, смерть ему!
Преступник – он, не я,
И знает он закон не более меня,
то показывает Геракла или безумным, или пьяным, или ненасытным. Разве нет? Насыщаясь мясом,
… зеленые он смоквы уплетал
И лаял так, как даже варвару не смочь.
В трагедии «Ион» Еврипид без тени смущения выкатывает на театральную сцену богов:
И разве справедливо то, что даровав
Законы смертным, вы их нарушаете?
Хоть этого не будет, все равно скажу:
К ответу если вас, насильников, призвать –
И Посейдона, и Зевеса, и тебя,
Пустыми храмы вы увидите свои.