Понятие автокефалии: исторический контекст и современные коннотации

Сегодня вокруг понятия автокефалия (греч. «αὐτοκέφαλον») и ряда других, связанных с ним экклезиологических терминов, разгораются всевозможные дискуссии.

В современном православном мире под автокефалией понимают принцип существования Поместных Православных Церквей, который предусматривает их независимость друг от друга в административной, богослужебной и судебной сфере при сохранении догматического и канонического единства¹. Однако, важно понимать, что так было не всегда. Епископ Бачский Ириней обращает внимание на тот факт, что термин «автокефалия» имеет свою историю становления: «Если рассматривать церковную автокефалию в исторической перспективе, в контексте всех событий истории Церкви, то можно найти разные определения и теории относительно того, что такое автокефалия, каковы ее предпосылки, условия для ее получения и предоставления и так далее»².

Термин «автокефалия» не встречается ни в Священном Писании, ни в сводах канонов Вселенских Соборов. Как указывают исследователи, в древности термин «автокефалия» определял те архиепископии, которые, минуя местного митрополита, подчинялись напрямую патриарху. В этом смысле термин употреблялся вплоть до XIII века³. В современном значении мы впервые находим термин автокефалия в «Церковной истории» Феодора Чтеца (VI в.), где он описывает провозглашение независимости Кипрской Церкви от Антиохийской⁴. В XII веке он упоминается в сочинениях Нила Доксопатра и в толкованиях Феодора Вальсамона⁵. Ссылаясь на Вальсамона, сербский канонист ХХ века, священноисповедник Никодим (Милаш), пишет, что в общепринятом значении «автокефалы (αὐτοκέφαλοι) – название всех епископов, имевших под своею юрисдикцией несколько епархий и пользовавшихся ею самостоятельно, независимо от каких бы то ни было церковных властей»⁶.

В наше время понятие «автокефальная Церковь» означает, на первый взгляд, просто полную самостоятельность Поместной Церкви во всех внутренних вопросах: самостоятельное избрание и поставление предстоятеля Церкви, административное и судебное управление. Однако, в действительности содержание термина «автокефалия» и право предоставления оной являются вопросом пререкания между православными богословами, что заставляет нас внимательнее вдуматься в значение данного понятия. Представляется, что к тем последствиям, которые мы видим сейчас в православном мире, приводит отчасти даже сама этимология этого слова и впечатление о его незаменимости в качестве характеристики принципа существования Поместной Церкви.

Автокефалия буквально означает «само-главие». Но, если вдуматься, то мы вынуждены будем признать, что любая поместная православная Церковь, строго говоря, не может называться автокефальной. Ведь Церковь возглавляется не людьми, пусть даже облеченными саном епископским и, дай Бог, украшенными святостью жизни, но Самим Христом! В этом смысле, строго выражаясь, как Церковь в целом, так и отдельные Поместные Православные Церкви должны называться именно Христо-кефальными (см. Кол. 1:18).

Необходимо отметить, что наименование первого епископа поместной Церкви «главой» мы все же встречаем в церковных канонах. Так, в 34-м Правиле святых апостолов (как считается, это IV век) говорится, что: «епископам всякого народа⁷ подобает знать первого (πρῶτον) в них, и признавать его как главу (ὡς κεφαλήν), и ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения: творить же каждому только то, что касается до его епархии, и до мест, к ней принадлежащих. Но и первый (в греч. ἐκεῖνος – указательное местоимение «тот») ничего да не творит без рассуждения всех»⁸.

Отметим, что первый епископ области здесь называется непосредственно «главой». Разумеется, главой Поместной Церкви епископ может быть назван только условно, в данном тексте слово «глава» написано без определенного артикля. А в собственном смысле Глава Церкви – только Христос, апостол Павел только Христа называет Главой: «καὶ αὐτός ἐστιν ἡ κεφαλὴ τοῦ σώματος, τῆς ἐκκλησίας» (Кол. 1:18, См. также: 1Кор. 11:3, Еф. 4:15, 5:23, Кол. 2:10).

Обратим внимание также на термин «первый». Как отмечает иерей Павел Ермилов, понятие «первый епископ», как не соответствующее православному сознанию, не удержалось на христианском Востоке. «Уже в 341 году собор в Антиохии принимает 9-е правило, построенное в виде развернутого толкования на 34-й апостольский канон. Точно воспроизводя структуру апостольского правила, отцы Антиохийского собора заместили всю присутствующую в нем непривычную терминологию, и что особенно важно, они отказались от образа “первого епископа”. Очевидные для того времени параллели с “первенством” языческих архиереев императорского культа были сочтены неудачными: “первого епископа” заменили в тексте на “епископа, предстоящего в митрополии”. Тем самым на христианском Востоке вопрос применимости категории “первого” к описанию отношений между христианскими архиереями был закрыт уже к середине IV в. С тех пор понятие “первенства” больше никогда не появится в общепризнанных канонических текстах первого тысячелетия»⁹. Исследуя проблему «первенства», отец Павел приходит к выводу, что этот термин приводит к манипуляциям и злоупотреблениям, в то время как «православная экклезиология обладает достаточными терминологическими средствами для описания отношений иерархии и равенства в Церкви, например, понятиями “предстоятельства” и “старейшинства”»¹⁰.

Мы согласны с этим утверждением. Представляется, что для епископа, даже первенствующего по чести, было бы правильнее чаще прибегать к термину «предстоятель», по-гречески: «προεστώς, προϊστάμενος, προστατεύων, προστάτης». Также есть греческое слово «πρόεδρος», которым в новогреческом, в частности, называют президента. Однако, опять же, необходимо оговорить, какое значение мы вкладываем в подобные слова. Под пред-стоятелем, чисто этимологически, может пониматься как первый по иерархии, стоящий впереди и выше других членов Церкви, претендуя на первенство не столько чести, сколько авторитета, но может пониматься и тот, кто пред-стоит перед Главой Церкви в молитвенном ходатайстве за народ Божий. К сожалению, скорее наш ум склоняется именно к первому значению этого термина. В то же время в славянской гимнографии можно найти примеры использования слова «предстоятель» и, что интересно, оно часто используется в значении «молитвенник, ходатай». Например: «предстоятели Троице» (Октоих, глас 8-й, четверг), «предстоятели Небесного Царя» (Молитва мчч. Михаилу и Феодору Черниговским), «предстоятели десные» (Октоих, глас 1-й, суббота), «предстоятели и певцы неизреченныя и неизглаголанныя Твоея славы» (Октоих, глас 8, Понедельник). Видится, что именно в таком контексте должно бы быть понимаемо слово «предстоятели», когда мы говорим о главах Поместных Церквей. Во всех вышеперечисленных случаях в греческом Октоихе стоит слово «παραστάται», но есть примеры других текстов, где используется именно «προστάτης»¹¹ (женский вариант – «προστάτιδα»), а в отношении Богородицы мы встречаем однокоренное слово «Προστατεύουσα» (букв. «предстательствующая»), «Προστασία» («Предстательство»)¹². Можно сказать, что в лице своих святых первоиерархов престол каждой Поместной Церкви имеет именно таких истинных «предстоятелей Троицы».

Православному видению актуализации автокефального существования в действительности более всего соответствует термин «предстоятель», хотя и он требует пояснения, во избежание ложных трактовок.

В подтверждение нашей мысли о том, каковы должны быть отношения между Главой Церкви – Христом и предстоятелем каждой из Поместных Церквей, важной для понимания соотношения и между предстоятелями, приведем слова свщисп. Никодима (Милаша): «Основав на земле Свою церковь, Христос дал всем Своим апостолам одинаковую власть в ней, удержав Себе главенство над церковью и называя Себя Самого главою пастырей и единым верховным пастырем. Когда между Его апостолами возник вопрос, кому из них быть первым, Он выразил торжественное осуждение даже самого помысла об этом и сказал им, что Он единственная глава Своего благодатного царства, церкви Своей, что Он пребудет с ними только в том случае, если все они будут в единении и будут действовать в церкви во взаимном согласии и с одинаковою властью между собою. И как между апостолами не было и не могло быть первенства власти одного по отношению к другим, так нет и не может быть такого первенства и между преемниками апостольскими, епископами, и все они имеют одинаковую власть и достоинство, какую бы кафедру ни занимал тот или другой из них. Церковь есть царство духовное, и потому в ней не может быть духовного главы, которому принадлежала бы полная царская власть и следовательно видимое управление должно быть разделено между духовными правителями в различных местах христианского мира»¹³.

Итак, поскольку термин «Глава Церкви» в собственном смысле принадлежит только Христу, видится логичным и более корректным с богословской точки зрения заменить словосочетание «глава Церкви» в отношении епископа на «предстоятель, предстатель», и, соответственно, избегать наименования Поместных Церквей «автокефальными». Однако, как мы увидим далее, в наше время богословской проблемой является не только термин «автокефалия», но и ряд других экклезиологических понятий и идей, о которых будет сказано ниже.

К сожалению, в современном богословии Константинопольского Патриархата наблюдаются тенденции к неверной трактовке ряда экклезиологических терминов, которые связаны с понятием автокефалии и правом предоставления автокефалии другим Поместным Церквям. Поскольку формат данного исследования не позволяет детально рассмотреть все эти понятия, мы только коснемся каждого из них и постараемся в самых общих чертах сформулировать, в чем заключается опасность их современного продавливания Константинопольским Патриархатом.

Первым из таких понятий является Пентархия. По мнению исследователя этого вопроса, протоиерея Андрея Новикова, «с одной стороны – это некий орган, с другой – скорее, некая совокупность носителей особых прав, потому что в полном составе идеальный собор “пентархов”, включая римского папу, никогда не собирался. Что касается полномочий и прав этого органа, то тут существует спектр мнений – от относительно осторожных заявлений о том, что пентархи лишь сформируют “предварительные и основополагающие принципы общеправославной позиции”, до тезиса о том, что пентархия “является институтом, обеспечивающим управление Церковью и решение встающих перед нею вопросов”, и высшим органом общецерковной власти в период между Вселенскими Соборами»¹⁴. Хотелось бы обратить внимание на то, что «в жизни и учении Церкви пентархическая система в том виде, в котором ее пытаются навязать сегодня православной полноте, никогда не присутствовала, а существовала в головах отдельных богословов Средневековья, причем не всегда вдохновлявшихся проверенными и канонически неоспоримыми источниками»¹⁵. По мысли отца Андрея, несостоятельность этой теории должна была стать ясна для всех еще в XII веке, после окончательного отпадения первого из членов священного института «пентархии» от Церкви¹⁶. В исследовании, к которому мы можем отослать всех интересующихся этой проблемой, аргументированно высказывается тезис о том, что пентархия – это искусственная модель, которая, несмотря на современные попытки греческих богословов наполнить ее якобы исторически оправданным содержанием, не выдерживает никакой критики и не может быть названа экклезиологической истиной.

Проблемным является вообще сам вопрос о возможности иерархии между Поместными Церквями. В свое время это учение развивал митрополит Максим (Цаусис)¹⁷. Он писал от том, что «история и давние традиции Церкви создали и закрепили практику “иерархии чести”, отрицание ее во имя непродуманного “равенства” есть преднамеренная и подрывная подмена подлинной соборности “демократического” равенства»¹⁸. Продолжателем этой линии в наше время можно считать митрополита Иерофея (Влахоса). Он говорит, в частности, о «сохранении единства Церквей под надзором и попечительством “Первого”, которым является Вселенский Патриарх»¹⁹, и относит понятие иерархичности не к троичной структуре священноначалия (епископат, священство, диаконство), а к внутри-епископальным отношениям.

Другой богослов Константинопольского Патриархата, митрополит Иоанн (Зизиулас), также говорит об иерархичности Поместных Церквей между собой, причем предпринимает попытки осмысления идеи первенства Вселенского Патриарха на основе, как кажется, тринитарного богословия – а именно учения о монархии Отца. Если кратко сформулировать суть этого учения, то можно сказать, что митр. Иоанн утверждает, что как Бог-Отец является единственной причиной (αἴτιον) Сына и Духа, так и Вселенский Патриархат является единственной причиной других Поместных Церквей, единственной Церковью, которая может «рождать» новые автокефальные Церкви²⁰.

Во-первых, это опровергается исторически, ведь сам Константинопольский Патриархат сформировался, по сути, только на IV Вселенском соборе, а действительной Матерью всех Поместных Церквей по праву является Иерусалимская Церковь, созданная в Сионской горнице в день Пятидесятницы. Но даже если говорить о прецедентах предоставления автокефалии, вопреки мнению, педалируемому греческими богословами, о том, что до ХХ века никакая другая Поместная Церковь не предоставляла автокефалии, такой прецедент имел место: в XI веке Грузинская Церковь получила автокефалию от Антиохии.

Во-вторых, рассматривая вопрос с собственно богословской точки зрения, если во внутри-троичных отношениях монархия Отца является основанием ипостасного бытия Сына и Духа, то в экклезиологическом преломлении, поскольку Главой Церкви является Христос (здесь мы снова возвращаемся к вопросу о главе Церкви), монархия на основание как Церкви в целом, так и каждой ее «части» (в кавычках – потому что по принципу соборности «часть» равна целому) принадлежит только Христу. Христос наделил полнотой даров Духа не какого-то одного апостола, а всех сразу, а апостолы, исторически будучи членами одной Иерусалимской Церкви, в свою очередь, основали множество поместных Церквей в местах своего служения и нигде ими не было оговорено, что, например, только епископы Иерусалимской Церкви способны воспроизводить новое поколение Поместных Церквей. При этом даже в после-апостольские времена были случаи закладки фундамента Поместной Церкви, по сути, одним архиереем. Например, святитель Николай Японский практически в одиночку подготовил основание автономной Японской Церкви.

В этой связи также видится уместной аналогия с творением человека. Адам, сам быв «рожден» из земли, получил от Бога способность воспроизводить себе подобных, а рожденным от него вновь рождать себе подобных, причем способ происхождения потомков Адама отличается от того, каким он сам был сотворен. Так и в экклезиологическом плане нельзя ограничивать способность воспроизведения поместными Церквями новых поместных Церквей только первенством, к тому же, как мы сказали выше, надуманным.

Важно также заметить, говоря об иерархичности в отношениях Поместных Церквей, что аналогия рождения, опять же, не означает главенства одной Церкви над другой, как монархия Отца в православной триадологии не допускает субординационизма между Лицами Святой Троицы. Как отмечает архимандрит Софроний (Сахаров), даже если допустить, что Константинополь «действительно может назвать себя общей всем Церквям Матерью... все равно, выводить подчинение из факта исторического материнства – будет отступлением от православной триадологии, согласно которой, Отечество или Сыновство не устраняет полноты равенства. Рождаемое из существа – равно Рождающему. Так мыслили святые отцы»²¹. Главное, чтобы имела место симфония «рождающей» и «рождаемой» Церквей.

На наш взгляд, наиболее точную и укорененную в Предании богословскую оценку соотношения Поместных Церквей дает архимандрит Софроний (Сахаров) – между прочим, прославленный, помимо других Церквей, и в Константинопольском Патриархате. Соотношению Поместных Церквей между собой посвящена его статья «Единство Церкви по образу Единства Святой Троицы». В этой статье отец Софроний выводит вопрос об автокефалии из области чисто канонической и рассматривает его в догматическом аспекте, утверждая, что основанием православной экклезиологии является православная триадология. «Соборное начало Православной Церкви – есть бытие по образу Единосущной и нераздельной Троицы»²², – это главная мысль отца Софрония. Выдвижение им на первый план «триадологического аспекта вызвано угрозой разделения, повреждения телу Церкви Христовой, которое несет в себе нео-папизм»²³.

По мысли отца Софрония, Вселенская Церковь, по образу Святой Троицы, представляет собой Единое Тело, Глава Которого – Христос, а члены – единосущные по природе и равнодостойные поместные Церкви. Непостижимое совершенство Троичного Бытия состоит в «равнобожественности, равноцарственности, равногосподстве... равноабсолютности Трех Лиц Святой Троицы»²⁴. И как во внутритроичной жизни нет «и тени подчинения, субординации»²⁵, так и отношения между поместными Церквями, призванные являть образ Триединого Бытия, исключают какую-либо доминацию по отношению друг к другу. Догмат о Святой Троице свидетельствует о совершенной любви, «исключающей всякий вид преобладания одного Лица над другими»²⁶. Потому Церковь отвергает «все виды субординационизма, исповедуя о Святой Троице: ничтоже (в Ней) более, и ничтоже менее: но целы три ипостаси, соприсносущны суть Себе и равны»²⁷. Подтверждением служат слова проф. С. В. Троицкого: «Почерпая свое освящение непосредственно свыше от Духа Божия, каждая Поместная Церковь остается самодовлеющей, но так как сей источник освящения един, то она остается вместе с тем и единой Церковью. Никакого общего земного центра, которому должны бы быть подчинены все поместные Церкви, быть не может, так как существование такого центра, при существовании общего центра небесного, вносило бы дуализм в Церковь и нарушало бы ее единство»²⁸.

Как в триадологии, так и в экклезиологии, по мысли архимандрита Софрония, необходимо различать природные и ипостасные свойства, а также не допускать присвоения природного свойства Всей Церкви только одной церковной «ипостаси», даже на уровне титулатуры. «Присвоение одной Поместной Церковью титула, соответствующего всей полноте Соборной Церкви (вселенскость является одним из качеств Соборной и Единой Церкви Христовой), нельзя трактовать иначе, как узурпацию одной церковной “ипостасью”, одной Поместной Церковью, того свойства, которое принадлежит лишь всем ипостасям церковным вместе, являясь, по сути, природным, а не ипостасным свойством. Эту линию узурпации общих церковных свойств частной Поместной Церковью подхватят впоследствии римо-католики, усвоив своей Поместной Церкви всецерковный титул “кафолический”, т. е. Соборный»²⁹. И если раньше дискуссия происходила исключительно в плоскости регалий, то «в нынешнее время титул “Вселенский”, так и оставшийся (по сути, незаконно) у Предстоятелей Поместной Константинопольской Церкви, стал постепенно превращаться из чисто титулярного в осмысленный, якобы дающий право на первенство авторитета и власти его обладателям»³⁰.

Наконец, важно отметить, что как в триадологии, так и в экклезиологии недопустим субординационизм. «Триадологический субординационизм, – подчеркивает о. Софроний, – перенесенный на структуру Церкви, выливается в формы папизма, составляющего параллель той или иной форме триадологического субординационизма. Так, Римский папизм, возводящий Римского епископа на степень, отделяющую его от всего остального тела Церкви, делающую его уже не просто бόльшим, но и иносущным, является примером экклезиологического субординационизма, соответствующего онтологическому аспекту арианского триадологического субординационизма»³¹. Да, Константинополь «не устанавливает еще своего иносущия другим автокефальным Церквам, но мыслит их уже умаленными перед собой: Константинополь – все, Он – Вселенская Церковь, а прочие – части, и лишь постольку принадлежат к Вселенской Церкви, поскольку связаны с Константинополем»³².

Важно отметить, что с таким пониманием автокефалии как аспекта ипостасности и равнодостоинства поместных Православных Церквей не соглашается Константинопольский Патриархат. Греческие богословы готовы признать автокефалию или с оговоркой об иерархичности «глав», или использовать это слово чисто символически, без наполнения его реальным смыслом. Ярким примером редефиниции слова «автокефалия» является «Томос», данный «Православной церкви Украины», который, по сути, подразумевает гораздо меньшую самостоятельность этой раскольничьей структуры от Константинополя, чем имеет реальная Автономная Украинская Православная Церковь Московского Патриархата от своей кириархальной Церкви³³.

Итак, перечислив возможные аберрации в области православной экклезиологии, подытожим мысль отца Софрония, сказав, что сам по себе термин «автокефалия», при условии соотнесения с православной триадологией, не противоречит природно-ипостасной онтологии церковного бытия. Как пишет о. Софроний, исповедуемый в верном ключе принцип автокефалии, основанный на сознании единосущия, говорит о равнодостоинстве поместных Церквей, по образу равнодостоинства Ипостасей Святой Троицы: «Ни место, ни титул, ни расовое происхождение – в Церкви не дают преимущества в отношении власти или учительства пред другими местами или народами»³⁴. Это догматическое видение и осмысление принципа автокефалии в эсхатологической перспективе, в своем последнем осуществлении позволяет говорить «об общей надежде, что не только всякая Поместная Церковь, но и каждый отдельный член Ее, каждая отдельная личность-ипостась, должна быть носителем всей кафолической полноты церковного бытия по образу Святой Троицы, где каждая Ипостась является носителем всей абсолютной полноты Божеского Бытия; разумеется, не чрез устранение или поглощение других Лиц-Ипостасей, а чрез пребывание в полноте и целостности единства сущности»³⁵. Совершенство по образу Божественного Триединства в истории и жизни Церкви являет себя в «соборности и автокефальности», иначе «в свободе соборной любви и равенстве единосущия»³⁶, что служит «подтверждением неразрывной связи православной экклезиологии с православной триадологией»³⁷.

В свете всего вышесказанного становится понятным, что термин «автокефалия» в своих крайних трактовках, искажая догматическое сознание, что само по себе разрушает душу, приводит в жизни к необоснованным притязаниям на первенство одной Поместной Церкви над остальными. Чтобы не допускать искажения православной экклезиологии как в теории, так и на практике, видится целесообразным рассмотреть другие термины, которые могли бы быть введены в экклезиологию как альтернатива понятию «автокефалия»:

Автономия (αὐτονομία, букв. самозаконие – самоуправление) – этот термин уже используется в церковном праве в значении самоуправляемой части автокефальной Церкви, но, как видится, с учетом догматической уязвимости термина «автокефалия», можно было бы использовать его, при условии прояснения канонического аспекта.

Автэксусия (αὐτεξουσία, самовластие) – данный термин также мог бы использоваться в православной экклезиологии, как подразумевающий свободу Поместных Церквей в административных вопросах, но не дающий права на вероучительный произвол – в отличие от «автокефалии», «само-главия», где корень «глава» дает возможность крена как в иерархическом, так и в вероучительном аспектах.

Автопроистатность (αὐτοπροϊστάτη, букв. «самопредстоятельность»). Если ясно держать в сознании, что Глава Церкви – Христос, то картина соотношения предстоятелей Поместных Церквей будет более адекватна действительности. Когда главы сами по себе, то возникает искушение сравнивать их не только по чести, но и по авторитету. Если же Глава Церкви Один Христос, а главы Поместных Церквей – предстоятели, то все главы равны по братству и предстоянию Христу.

Автоипостасность (αὐτοϋπόστασις, самостоятельность) – понимаемая как целостность, по образу Лиц Святой Троицы, аналог уникальности, реализуемой в том числе и в конкретных предстоятелях Ипостасной Церкви.

В этом кратком очерке о различных аспектах автокефалии мы предприняли попытку показать, что сам термин появился, а тем более, вошел в церковный обиходный словарь, достаточно поздно и еще позднее обрел свое современное значение. В своих крайних трактовках, присущих ряду современных поборников позиции Константинопольского Патриархата, термин «автокефалия» приобретает, к сожалению, антисоборное и, в некотором смысле, даже антихристианское значение. Многие авторы, в числе которых выдающийся богослов и аскет XX-го века архим. Софроний (Сахаров), высказывались об опасности современной трактовки значения понятия «автокефалия», присущего плеяде богословов греческих поместных Церквей. Сам отец Софроний высказывал мысль о том, что в действительности соотношение поместных Православных Церквей имеет тринитарную основу, должно пониматься по образу Святой Троицы, единосущным и поли-ипостасным, не допускающим какого-либо субординационизма. Однако, к сожалению, такое понимание автокефалии трудно признать общепринятым в современном православном богословии. В этой связи представляется целесообразным для укрепления верного понимания единства Церкви предпочитать термину «автокефалия» те, которые более точно выражают православную экклезиологию: автономия (самоуправление), автэксусия (самовластие), автоипостасность (дословный перевод самостоятельности) или автопроистатность (самопредстоятельность).

Литература

1. Ермилов П., иер. Понятие «первенства» в свете православной экклезиологии // Сайт ПСТГУ. URL: https://pstgu.ru/actual/novomucheniki/ponyatie-pervenstva-v-svete-pravoslavnoy-ekkleziologii/ (дата обращения: 19.11.2022).

2. Ириней (Булович), еп. Тема автокефалии – единственная, которая требовалась для Всеправославного Собора // Патриархия.ру. URL: http://www.patriarchia/db/text/5844474.html (дата обращения: 10.11.2022).

3. Канонические правила Православной Церкви с толкованиями. Второй Вселенский Собор – Константинопольский // Азбука веры. URL: https://azbyka.org/otechnik/pravila/pravila-i-sobory-pravoslavnoj-cerkvi-vtoroj-vselenskij-sobor-konstantinopolskij/#0_2 (дата обращения: 21.11.2022).

4. Каноны или Книга правил святых апостолов, святых соборов, Вселенских и поместных, и святых отец с толкованиями. Минск: Братство в честь святого Архистратига Михаила, 2016.

5. Мефодий (Зинковский), иером., Кирилл (Зинковский), иером., Варнава (Снытко), иером. Архимандрит Софроний (Сахаров) о ереси Константинопольского нео-папизма в свете православной триадологии // Православие.ру. URL: http://pravoslavie.ru/117860.html (дата обращения: 29.11.2022).

6. Никодим (Милаш), еп. Православное церковное право / Пер. с серб. Милана Петровича. СПб.: Изд. В. В. Комаров, 1897 (репринт Перервинской духовной семинарии. М., 2006).

7. Новиков А., прот. «Пентархия» – исторический прецедент, а не экклезиологическая истина // Православие.ру. URL: https://pravoslavie.ru/48231.html (дата обращения: 23.11.2022).

8. Софроний (Сахаров), иером. Единство Церкви по образу Единства Святой Троицы (Православная Триадология как основа Православной Экклезиологии) // Вестник Русского Западно-Европейского Патриаршего Экзархата. 1950. № 2–3. С. 8–33.

9. Троицкий С. В. О церковной автокефалии // Журнал Московской Патриархии. 1948. № 7. С. 33–54.

10. Феодор Чтец. Церковная история // Азбука веры. URL: https://azbyka.org/otechnik/Feodor_Chtec/tserkovnaja-istorija/ (дата обращения: 18.11.2022).

11. Цыпин В., прот. Автокефалия церковная // Православная энциклопедия. Т. 1. М: Издательство Православная энциклопедия., 2000. С. 199–202.

12. Ναυπάκτου: “Ο θεσμός της Αυτοκεφαλίας στην Ορθόδοξη Εκκλησία” // Ρομφαία. URL: https://www.romfea.gr/katigories/10-apopseis/24439-naupaktou-o-thesmos-tis-autokefalias-stin-orthodoji-ekklisia (дата обращения: 17.11.2022).

Видеоматериалы:

13. Ульянов О. Дарование автокефалии pro et contra: взгляд историка и богослова // YouTube-канал Predanie. URL: https://youtu.be/ueZ74JaFIw4 [Дата загрузки: 22.09.2018] (дата обращения: 15.11.2022).