Слово 10. О том, что единосущен Отцу Сын

Не разумно (οὐκ εὐλόγως) христоборцы, дискутируя о том, что касается Божества Сына, и исследуя отношение, которое Он по природе имеет к Своему Отцу, пользуются по-человечески сказанными словами, которые Господь сказал, когда облекся в нашу плоть. Ибо не тем, что Он как человек домостроительно говорит, характеризуется бестелесная сущность, но следует знать и верить, что Слово, будучи Богом и во всем единосущным Отцу, облеклось в человеческую природу и стало человеком, дабы и как человек иногда говорить, по причине [Своего, осуществляемого] с помощью плоти домостроительства. Говорит Он также и как Бог то, что выше человека, как по природе таковым являющийся, и когда момент того требует. Но если бы кто пожелал сказанное скорее по-человечески и домостроительно, как я уже говорил, приводить в отношении Его Божества, и, наоборот, Божески изреченное относить к тому времени, в которое Он стал человеком, то таковой погрешит против природы вещей и упразднит домостроительство. Ведь иногда Он как Бог говорит: «Аминь, глаголю вамъ, прежде даже Авраамъ не бысть, Азъ есмь»²²¹. И опять: «Снидохъ с небесе»²²². Если бы кто пожелал, чтобы Он сохранял только боголепное достоинство, то таковой всяко будет отвергать то, что Он в последние времена стал человеком. Ибо по человечеству Он не был, прежде даже Авраамъ не бысть, и не как человек снидѣ с небесе. И опять же, если кто захочет слова и дела [Его] человечества приложить к нагому прежде вочеловечения Богу Слову, то это будет крайне нечестиво. Ибо что он будет делать, когда Христос говорит: «Нынѣ душа Моя возмутися²²³ и прискорбна есть²²⁴»? Согласится считать, что печаль и смятение возникли в области природы Божией, и ею владел страх смерти? Что же, когда увидит Его распинаемым, то и здесь согласится, что таким образом страдает Божество Сына подобно человеку? Или <75.121> [все же] отвергнет хулу? Итак, для каждого времени и дела да соблюдается приличествующее [ему], и да исследуется смысл богословия (τῆς θεολογίας ὁ λόγος), [исходя] всяко не из тех [речений], которые Он очевидно произносит как человек, но из тех, из которых [явствует, что] Он есть [рожденный] из Отца, как Сын и Бог. А в отношении [осуществляемого] с помощью плоти домостроительства (τῇ οἰκονομίᾳ τῇ μετὰ σαρκὸς) пусть будет допущено, что Он иногда говорит и то, что не приличествует нагому и сущему Само по Себе Божеству²²⁵. Итак, когда, как человек, Он говорит, что Он не так же благ, как Отец, то следует скорее отнести и это к домостроительству с плотью и не связывать с сущностью Сына и Бога.

Подобает полностью исследовать смысл вышесказанного, и тогда мы ясно поймем, чему хотел научить Христос, сказав [нижеследующее, когда] законник подошел [к Нему] (ибо так написано)²²⁷, ища научиться, как спастись. Затем предлагает, назвав Его прежде «учителем» и «благим», [вопрос]: «Что сотворивъ, животъ вѣчный наследую?»²²⁸ На это Христос и говорит: «Что Мя глаголеши блага? Никтоже благъ, токмо единъ Богъ²²⁹. Иди, продаждь имѣніе твое и даждь нищымъ, и имѣти имаши сокровище на небеси»²³⁰. Но, не понеся тяжести заповеди и ослабев в добродетели, не находит [законник] в себе силы исполнить повеление. «Отиде, – говорит [Писание], – скорбя»²³¹. Разве здесь был подходящий момент для богословия? Ведь для вопросившего «что сотворивъ...», Он и Сам будет в числе спасаемых. Ведь он вопросил, что сотворивъ, он и сам будет причислен к спасаемым. Какой же резон прежде открывать ему не то, что он искал узнать, но говорить нечто иное, нежели то, чего он страстно желал? Как же было возможно того, кто был не в силах понести бремя одной евангельской заповеди, учить превышающему всё таинству, когда он так ослабел в [своем] устремлении к благу, что на словах не мог сего вместить? Ибо он опечалился, как написано. Так что, поскольку, видя человека, законник как к человеку приступает [ко Христу] и как простого человека спрашивает, испытывая [Его] как неграмотного, тем более что он заботился произвести впечатление мудрости, показавшись знающим закон, [отнюдь] постыждает его, говоря: «Один только Бог поистине благ. Поэтому, что ты, приступив [ко Мне] как к человеку, приписываешь Мне то, что одному лишь Богу по природе присуще, называя [Меня] благим? Ибо есть [только] один, Кто по природе благ, и это, разумеется, Бог. «Если же ты, – говорит Он, – знал Меня как Бога и потому благого, то чего ради приступил как к простому человеку?» А если не веруешь, что Я являюсь Богом, но считаешь Меня простым человеком, то что прилагаешь к человеку достоинство, подобающее одному лишь Богу?» Так что сказанное есть обличение невежества, а не богословская аксиома.

ИНОЕ. Если по причине того лишь, что говорится, что один Бог является по природе <75.124> благим, Сын исключается из схожести в этом и подобия по отношению к Отцу, и будет менее благим, и поэтому – не единосущным, то пусть бы кто-нибудь из привыкших христоборчествовать сказал нам, что же он станет делать, когда и мы предложим им [нечто] похожее. Ибо говорит негде о Боге и Отце некто из святых, что «Богъ свѣтъ есть»²³²; говорит же и о Сыне, что «бѣ свѣтъ истинный»²³³. Вот, смотрите, свет – Отец, свет и Сын. И к одному Сыну прилагается еще и «истинный». Лишится, значит, Отец того, чтобы быть поистине светом, раз к одному лишь Сыну относит это слово Иоанн. Но никто, думаю, не дойдет до такого безумия, чтобы согласиться с этим нечестием. Итак, если несмотря на то, что поистине является и именуется светом один только Сын, светом поистине является и Отец, то и несмотря на то, что благим по природе является Отец, и к Нему прилагается «единъ», будет по природе благим и Сын, [так же], как и Отец. А где тождество природы, там, несомненно, будет и единосущие.

ИНОЕ. Если то, чтобы Сыну по чему-либо отличаться от Своего Отца, не позволяет Ему иметь ту же самую, [что и Отец] природу, но делает Его инородным (ἑτερογενῆ) и как бы чуждым (ἔκφυλον), тогда то, что Он ни по чему не отличается, показывает Его единосущным. Итак, когда божественное Писание говорит об Отце, что Он «свѣтъ есть», и опять называет светом Сына, так что ничего здесь нет, что бы разрывало подобие (ибо к Обоим прилагается [выражение] «свѣтъ истинный»), то, что препятствует Сыну быть единосущным Отцу?

ИНОЕ. Если иносущен Сын по отношению к Отцу, то как Отец в Нем является, и Он – в Отце? Ведь Он говорит: «Видѣвый Мене, видѣ Отца»²³⁴. Ведь не увидим же мы в лошади образ человека; и наоборот – ее образ никто не усмотрит в человеческом обличии. Ибо подобное в подобном является, а иновидные (ἑτεροειδῆ) и обособленные от природного друг с другом подобия никогда не явятся одно в другом. А Сын является в Отце, и Отец в Сыне. Стало быть, Он не иносущный, [как это будет], по-вашему, но единосущный, как начертание и образ Отца.

Возражение как бы из числа Евномиевых. И как же, говорит [христоборец], Сын может быть единосущным Отцу, имея Его Богом? Ведь это Его, кажется, слова: «Восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему»²³⁶; и также: «Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя еси оставилъ?»²³⁷ Если же [Отец] Бог Его есть, то как же Он – единосущный? Ведь принадлежащие к одной и той же сущности не могут быть один по отношению к другому Богами по природе, как [например] ни душа не может сделаться богом для другой души, ни ангел для ангела.

<75.125> Опровержение на это. Снова не замечает христоборец, тварь, а не Сына, предлагая в качестве Господа, раба вместо Владыки, и служителя (λάτριν) вместо Бога. Ибо если он мнит, что по природе Отец является Богом Сына, и не видит [совершаемого] в других домостроительства, то [Сын для него] не будет ни единосущным, ни Владыкой, ни Богом. Ведь он весьма на этом настаивает. Пусть же он тогда явным образом лишит Сына Божества и Господства и причислит Его к творениям, дабы их хула, став очевидной, всех побудила²³⁸ говорить: «Прелыщаетеся, не вѣдуще Писанія»²³⁹. Ибо подобает исследовать сокровенный смысл слова (τὴν κεκρυμμένην τοῦ λόγου²⁴⁰ δύναμιν). Они неосмотрительно богохульствуют, уже не Богом считая Сына, но храмом Божиим, каким был и каждый из святых, о которых говорит [Бог]: «Вселюся въ нихъ и похожду»²⁴¹. Так что, согласно их безумию, и Он будет одним из тех, кто по благодати назван сынами и богами, к которым сказано: «Азъ рѣхъ, бози есте, и сынове Вышняго вси»²⁴². 0 том, что Он всецело отстоит от них и природой неизмеримо их превосходит, Христос ясно учит в Евангелии, говоря: «Вы отъ нижнихъ есте. Азъ отъ вышнихъ есмь»²⁴³, «нижним» называя дарствуемую (βασιλευομένην) и подчиненную природу, а «вышним» – царствующее и превосходящее (ἐποχουμένην) Божество. Итак, тогда как истинно Христос сказал, что Он свыше есть, сей [т. е. евномианин] утверждает, что Он – отъ нижнихъ, очевидно клевеща на сущность Сына.

Возражение как бы из числа Евномиевых. И как же, говорит он, будет единосущным Отцу Сын, имея Его виновником [Своего] бытия, что не присуще Отцу? Ибо [Отец имеет бытие] не от какой-либо причины, что, думаю, всякий признает за истину.

Опровержение на это. По справедливости может быть обвинен в великом невежестве любой из дерзающих говорить это. Ибо, говоря о Сыне, они называют Его не единосущным, не осознавая, вероятно, в какое безумие впадают. Ведь если Он есть Сын, – как Он и есть воистину, – то всяко будет тем же по сущности, что и Родивший. Если же Он не есть Сын, по-вашему, то покажите открыто свое богохульство, и скажите [прямо], что Он есть создание, да не будет и единосущным. И тогда вы покажете себя противящимися всем божественным Писаниям, ибо они называют Его Сыном, а не созданием.

ИНОЕ. Вы говорите, что Отец стал виновником бытия Сына, – и каким же образом, о христоборцы? Если как Творец, то вы представляете себе некое создание, а не Сына, и определенно боретесь с Отцом, говорящим о собственном Порождении: «Изъ чрева прежде денницы родихъ Тя».²⁴⁴ Если же вы действительно и исповедуете Сына и верите, что Он таковым является, то всячески необходимо говорить, что не как Творец <75.128> Отец стал для Сына виновником бытия, но κак Родитель по природе. И ничто не препятствует, – более того, всячески необходимо, – чтобы по природе происшедшее из некоего было по сущности подобно ему, хотя бы и имело его виновником [своего] бытия.

ИНОЕ. Если все, что ни возникает по причине чего-либо, непременно будет по отношению к этому и не единосущным, то как Авель, родившийся по причине Адама, был подобен ему по сущности? Следовательно, необходимо, чтобы всякая вообще плодовитая природа то, что [рождается] из нее, имела подобным себе, хотя бы рождающее и было причиной [бытия] для рождаемого их него.

ИНОЕ. Если Сын не будет по сущности ни подобным Отцу, ни единосущным, из-за того, что Отец существует не по причине кого-либо, а Сын имеет Его причиной [Своего бытия], то что препятствует говорить, что и Каин не был единосущным [своему] отцу? Ведь Адам ни от кого не родился, так как был первым человеком. А Каин имел его причиной, ибо из него произошел. Если же всяко будет лжецом говорящий так (ибо Каин единосущен Адаму), то всяко будет единосущным Отцу Сын, хотя бы Он и имел Его виновником [Своего] бытия, произойдя от Него вневременно и присно пребывая с Ним.

Возражение как бы из числа Евномиевых. И как же будет, говорит он, нерожденное единосущно рожденному? Ведь между ними существует большая разница.

Опровержение на это. [Это] мудрое вопрошание христоборцев не опровергнет [тот факт], что Сын единосущен Отцу, поскольку Отец – нерожденный, а Сын – рожденный. Ибо если отличие в чем-то непременно производит в сущих и различную природу и отсекает сродных от взаимного общения и природного подобия, то пусть они различают, например, и Павла от Петра по логосу сущности, поскольку они имеют некое частичное и индивидуальное отличие один по отношению к другому, согласно которому один есть Петр, а другой – Павел. Но мы видим, что зачастую и иным неким образом весьма отстоящие от подобия по отношению друг к другу имеют общение в логосе сущности. Ибо черный человек, пожалуй, имеет большое отличие по отношению к белому, но и это не рассекает их сущность. Итак, если и в нас самих отличие в чем-то не уничтожает принадлежность к одной и той же сущности, к которой принадлежат и те, от которых мы отличаемся, то что препятствует и Сыну быть единосущным Отцу, когда Они различны в том, что Отец не рожден, а Сын рожден? Ибо одно в Них Божество, от не рожденного Отца природно переходящее на Порождение.

<75.129> ИНОЕ. Возражение как бы из числа Евномиевых. Не может быть совершенным, говорит он, не полностью вышедшее из-под некоего начала. Стало быть, если Отец перестал рождать Сына, а перестать [делать что-либо] означает конец [процесса], то, значит, [Сын] имеет начало бытия. Как же таковой будет единосущным сущему не из какого бы то ни было начала Отцу?

Опровержение на это. Если, по-вашему, – о, христоборцы, – Отец перестал рождать Сына, и [Сын] начался от некоего начала (ибо это содержит в себе или вопрос), то, значит, Он прибыл Отцу. А прибывшее и имеющее начало бытия непременно и необходимо будет новым (πρόσφατον). Как же вы тогда полагаете Сына Богом, когда божественное Писание не позволяет этого, если дело обстоит гак, как вы говорите? Ибо оно глаголет: «Не будетъ тебѣ богъ новъ»²⁴⁵. Но божественное Писание знает Его и как Сына, и как Бога. Стало быть, Он не новый и не начавший рождаться, – как вы утверждаете, – но рожденный, и вместе с тем соприсносущный, как сущий во Отце Сын. И если то, чтобы быть новым, не позволит Сыну быть той же сущности с Отцом, то, значит, то, что Он не нов, доказыввает единосущие.

ИНОЕ. Если одному лишь по природе Богу подобает поклонение от нас и ангелов, и никому другому, и насчет нас возвещено: «Господу Богу твоему поклонишися и Тому единому послужиши»²⁴⁶, а ангелам Дух повелевает поклоняться Сыну, по сказанному: «Егда же вводитъ Первороднаго во вселенную, глаголетъ: и да поклонятся Ему вси ангели Божіи»²⁴⁷, то, значит, поклоняемый Сын есть Бог. Как же будет одно Божество, если [Сын] не является единосущным Отцу? Ведь если Он имеет некое расхождение, т. е. различие, по логосу сущности, то будет инаковым Богом Сын, и инаковым – Отец, и, согласно этому, нужно говорить о двух Богах, что нечестиво [не только говорить, но] даже и слышать – и то неприемлемо. Но существует одно Божество, и так [об этом] возвещают божественные Писания: так что единосущен Отцу Сын. Ибо так будет соблюдено единство Божества.

ИНОЕ. Если Отец начал рождать Сына и перестал, согласно безумию христоборцев, то в Нем произошло некое изменение и превращение. Ибо чем Он не был прежде рождения, тем стал после того, как родил. Если же Божество (τὸ θεῖον) выше таковых [вещей] и не допускает перемены и изменения, то не начал [Отец] рождать и не перестал, как они говорят, но был вневременно во Отце Творец веков и времен – Сын. А раз Он соприсносущный, то поэтому – и единосущный.

ИНОЕ. Если Отец начал рождать Сына, то это [свойство] присоединилось <75.132> к Его сущности, и то, чего Он не имел в начале, Он получил впоследствии. А допускающее некое прибавление будет несовершенным, а не совершенным. Но это нелепо, ибо совершенна сущность Отца. Значит, не присоединилось к ней [свойство| рождать, но было в ней не начавшимся. Если же не начала [Божественная сущность] рождать, то, значит, соприсносущен Отцу родившийся из Него Сын. И как, если бы Он получил начало бытия, то не был бы единосущным, так, – поскольку Он не получил начала во времени, – то всяко будет единосущным.

ИНОЕ, в повествовательной форме. Как воюющие против истины, приписывающие рождению Сына начало и конец, отторгают Его от подобия по отношению к Родившему, так и мы, не допускающие ни начала, ни конца применительно к рождению Сына, вводим Его в непреложное подобие по отношению к Отцу. А по всему подобное – и единосущно.

Положение как бы из числа Аэтиевых. И как бы могло, говорит он, сохраняться тождество сущности у Отца и Сына, если Отец является нерожденным, а Сын – рожденным? Ибо [тогда] всячески необходимо говорить, что нерожденное ни в чем не отличается по отношению к рожденному. Если же так, то ничто не мешает и Отца называть рожденным, и Сына – нерожденным, и все смешалось бы.

Опровержение на это. Невежественно предлагающий эти [аргументы] услышит в ответ от нас: и как могло бы не сохраняться тождество сущности у Отца и Сына, если образом Отца является Сын и в Себе Самом показывает Отца? Ибо само собой очевидно и всеми признаваемо, что никто не увидит в одной природе другую, и никто не мог бы, видев лошадь, сказать, что видел кого-то из людей. Ведь [именно] в единоприродных [бывает] демонстрация подобных, а не в отстоящих друг от друга по логосу окачествованного бытия (κατὰ τὸν τοῦ πῶς εἶναι λόγον)²⁴⁸. Итак, если ищущему видеть Отца Филиппу Христос указывает на Самого Себя, говоря: «видѣвый Мене, видѣ Отца»²⁴⁹, то всяко необходимо говорить, что Сын – одной сущности с Отцом, как неизменный образ и начертаніе ѵпостаси Его²⁵⁰.

ИНОЕ. Господь везде видится учащим, что Он единосущен Отцу, хотя и рожден, ибо как Он говорит о Себе Самом, что Он Сын? На это христоборцы, [в качестве контраргумента] приводя [заимствованную] от собственных помышлений немощь, говорят, что Он не может, поскольку является рожденным, быть одной сущности с нерожденным Отцом. Поэтому, когда Христос о Себе Самом говорит одно, а христоборцы – другое, кто дойдет до такой степени безумия, чтобы думать, что подобает верить человеку больше, чем <75.133> Богу, и не повторять оное прекрасное изречение апостолов, говоря нечестивым (ἀνοσίους) еретикам: «Повиноватися подобаетъ Богови паче, нежели человекомъ»²⁵¹? Ибо если они немоществуют относительно постижения истины, то это не отменит присущего им безрассудства.

ИНОЕ. Что Сын родился из Отца – вы и сами, несомненно, исповедуете; ведь не как одно из творений Он будет находиться вне сущности Родившего. И как же Он не будет всецело единосущен Родившему (τεκόντι), если действительно является порождением, будучи как бы неким естественным плодом Родившего (γεννήσαντος)? Если вы позволите [Ему] иметь этот тропос [существования], то Он всяко будет и единосущным; если же вплоть до служебного слова (διακόνου φωνῆς) и лишенного содержания наименования (προσηγορίας ψιλῆς) Он зовется порождением, то пусть уж Он тогда называется вами «тварью», чтобы отчетливей проявилась ваша хула.

Возражение как бы из числа Аэтиевых. Если Бог, говорит он, неделим по сущности, то не разделением сущности родилось рожденное, но осуществовалось по власти²⁵² [Бога творить Себе чад]²⁵³. И как осуществовавшаяся природа могла бы быть одной сущности с осуществовавшей ее²⁵⁴?

Опровержение на это. Почему же этот великий и глубокий, как [мнимо] кажется, софизм, – что не делится сущность Бога, – не позволяет, чтобы для привыкших правильно исследовать вещи Сын был одной сущности с Отцом? Пусть скажут нам эти грозные и придирчивые [люди]. Ведь не из-за того, что Бог неделим по сущности, Он будет, по-вашему, и лишенным детородной силы. Если же они думают чтить Бога, сохраняя за Ним [свойство] никак не делиться, но лишая Его возможности рождать, так что Сына поэтому Он осуществовал по власти [творить], то пусть услышат, что благодать природного действия – намного больше и лучше сияния власти.

ИНОЕ. Если по власти, как вы говорите, осуществовал Сына Отец, то напрасно Он и зовется Сыном. Ибо не происшедшее из сущности Отца как может быть названо Сыном? А происшедшее из кого-либо по природе имеет удостоверяющее [это природное происхождение] наименование порождения. Так вот, родился Сын, и – единосущен Отцу. И одна у рождаемых природа по отношению к рождающим.

ИНОЕ. Если, – как думаете вы, прельщающе и <75.136> прельщаеми²⁵⁵, – не из сущности Отца произошел Сын, а осуществовался самовластно (ἐξουσιαστικῶς), и Он [при этом] есть премудрость и сила Отца, то ни мудр по природе Отец, ни силен. Если же, согласно вашему невежественнейшему предположению, Он вовне осуществовал Сына, Который есть Его премудрость и сила, но [тем не менее] является по природе мудрым и сильным, то всячески необходимо и о Сыне говорить, что Он из сущности Отца, а если так – то и единосущен.

ИНОЕ. Необходимо спросить тех, кто говорит, что Сын осуществовался по власти Отца [творить], а не из Него Самого родился, – что, по вашему невежественному мнению, побудило Отца осуществовать Сына? Итак, вынужденно ли Он так сделал, или захотев даровать Сыну то, что и Его, Он приводит в бытие (εἰς ὑπόστασιν), как и нас? Если вынужденно (ἀναγκαίως), то вы согласитесь с тем, что Бог подчиняется необходимости (ἀνάγκῃ²⁵⁶); если же не так – то с тем, что, пожелав даровать Сыну [бытие], он оказывается и Самому Себе дарующим то, чтобы Ему быть Творцом и сильным, и мудрым, раз это всё – в Сыне. Ибо Писание глаголет: «вся Тѣмъ Быша, и безъ Него ничтоже бысть»²⁵⁷. И паки: «Христосъ – Божія сила и Божія премудрость»²⁵⁸. Однако мы ведь не говорим, что Бог и Отец даровал это Сам Себе, но что Он по природе есть благой и сильный. Значит, не самовластно (ἐξουσιαστικῶς) Он осуществовал Сына, как вы говорите, но имеет Его плодом собственной природы; а раз так, то Он [т. е. Сын] и единосущен. Ибо по природе происшедшее от Бога не чуждо Ему.

Если из-за образа, который принял Иже во образѣ Божіи сый²⁵⁹, Он единосущен нам, так как от нас [воспринял плоть], а Сын есть образ Божий, то, значит, Он единосущен Тому, Чей Он есть образ.

ИНОЕ. Если привычному нам свету единосущно его сияние, а Сын есть сияние присносущного Света, то и Он единосущен Свету, Коего является сиянием, поскольку для уподобления приводятся примеры отчасти родственной природы.

ИНОЕ. Если равенство в умопостигаемых [вещах] измеряется не количеством, и, таким образом, равное по необходимости будет и равночестным, и единосущным, а Сын – равен и равночестен Отцу, согласно божественным Речениям, то Он по необходимости будет и единосущным, так как равенство не в отношении количества наблюдается в бестелесной природе, но скорее в тождестве сущности.

ИНОЕ. Если признано, что истинно, а не посредством усыновления (θέσει), рождаемые единосущны истинно рождающим их, а Сын принадлежит к числу рожденных истинно, а не <75.137> посредством усыновления, то, значит, Он единосущен истинно, а не посредством усыновления, породившему Его Богу.

ИНОЕ. Если сущностно (οὐσιωδῶς) рождаемое наследует сущность породившего, имея ее в себе, а Сын имеет все, что принадлежит Отцу²⁶⁰, то, стало быть, Он рожден сущностно.

ИНОЕ. Если ничто из того, что после Сына, не осуществляет (ὑφίστησιν) сущности из не сущих, а Сын осуществляет, то, значит, Он не тем, что после Него, будет сродным, но будет единосущным Осуществляющему из не сущих. Ибо те, у которых одно действие, признаются принадлежащими к одной сущности.

ИНОЕ. Если неразличимо обладающие одним и тем же действием признаваемы принадлежащими к одной и той же сущности, и если одного действия с Οτцом Сын, творящий и Сам подобным [Отеческому] образом все, что творит [Отец], то, по общему признанию, [Он] будет и одной [с Ним] сущности, потому что обладает тем же самым действием.

ИНОЕ. Если Отец является Богом по природе, а не по причастию, то является Богом по природе и Сын. Если Он действительно превосходит тех, которые [суть боги] по причастию, то, значит, одной и той же природы Он будет с Отцом, а не с теми, кто по причастию.

ИНОЕ. Если Сын – Бог по причастию, а не по природе, а богов по причастию много, то ничем Он не избыточествует по сравнению со многими к превосходству [Его] сущности. Если же не будет [Он богом] по причастию, так как Он есть Творец тех, которые [суть боги] по причастию, то будет одной и той же сущности с Отцом, а не с теми, которые по причастию.

ИНОЕ. Если всякая разумная сущность творит, не только желая, но и действуя и страдая, и одна лишь несотворенная²⁶¹ сущность – желая и не страдая, а Сын творит, желая и не страдая, то Он принадлежит к одним лишь желанием творящей сущности, а не к действующей со страданием (ἐνεργούσης κατὰ πάθος).

ИНОЕ. Если всякое [существо], родившее не бастарда, породило единосущное себе [потомство], а Бог родил Единородного, не являющегося бастардом, то, стало быть, Он породил единосущного Себе. Если же Он рождает, то родивший бастарда – не породил.

ИНОЕ. Если родивший Единородного Бог и Отец родил лучше нас, а мы, рождая, предсуществуем по отношению к рожденным [нами], то Бог, стало быть, рождая, не предсушествует. Если же Он подобно нам родил <75.140> (ведь никто же не скажет, что хуже), а мы рождаем из своей сущности, то и Бог, стало быть, родил из Своей сущности. А поэтому непременно и необходимо следует [рожденное] из Него считать единосущным Ему.

ИНОЕ. Если весь мир сотворенных [сущностей] есть как бы некий род, а частное по отношению к роду это вид, а Сын является сотворенным, то, стало быть. Он есть вид, [являющийся частью] рода, т. е. мира. Если же Он не есть вид мира, потому что Он и предсуществует ему, – тогда как виду невозможно существовать прежде рода, – то Он и вовсе не от мира. Если же так, то Он по необходимости будет единосущным Творцу мира (τοῦ κοσμοποιοῦ), а не миру.

ИНОЕ. Если из сущих одно есть Бог, а другое – мир, то Сын по необходимости либо для мира будет своим (ἴδιος) по происхождению (γένεσιν)²⁶²; либо для Бога – по сущности. Поскольку же Он не свой миру, – потому что свое (τὸ ἴδιον) никак не допускает быть сотворенным от своего же (ὑπὸ ἰδίου)²⁶³, – то, стало быть, Он единосущен Творцу мира, Богу.