10. О том, что удостоенным просвещающей благодати нужно всегда с усердием стремиться к созерцанию Бога

[Говоря] проще и короче, и он [Давид], и все другие боговдохновенные пророки всегда почти были погружены в созерцание Бога и славы лика Его и вкушали от благодати их как боговидные и на самом деле человеколюбивые и весьма много советовавшие и призывавшие всех других к подобному же делу, а именно к усердию к Богу посредством умного предстояния, мудрости, [являемой] от всего сущего, и созерцания, из которых просиявает согласно созерцающей душе подобный умному свет, посредством которого открываются врата божественной любви, которая есть страсть, похвальная и высочайшая из всего сотворенного для нас Богом и в высшей степени блаженная. Ибо, где божественная любовь, там уже появилось божественное сияние; сияние же есть обретение мудрого покоя и плод умиротворения.

Посему надлежит попытаться принять в безмолвии светоносные лучи божественной красоты по священному совету богоносцев и пророков, а скорее, по [изреченному] через пророков увещанию Бога Вседержителя, а подчас и порицанию за нерадение к сему, как, например, через Исаию: «Оставили Меня, источник жизни» (Иер. 2, 13), а также: «Вол знает владетеля своего, и осел – ясли господина своего; а Израиль не знает Меня и народ Меня не разумеет» (Ис. 1, 3). Также еще: «Солгал Мне и не помянул Меня и не принял Меня ни в разум свой, ни в сердце свое; и Я, увидев тебя, презираю» (Ис. 57, 11). И через Осию: «Меня забыли» (Ос. 2,13), и далее: «Обручу тебя в правде и вере, и узнаешь Господа» (Ос. 2, 19–20), а также: «Ты отверг ведение, и Я отвергну тебя от священнодействия предо Мною» (Ос. 4, 6), и: "Горе им, трусливым, что отдалились от Меня» (Ос. 7, 13); и опять же через Иеремию увещает он никого ничем не хвалиться, но всякому, кто хвалится, хвалиться единственно «тем, что разумеет и знает Меня, что Я – Господь» (Иер. 9, 24). И через Давида: «Помедлите, успокойтесь и познайте, что Я – Бог» (Пс. 45, 11). Опять-таки, среди тех же самых пророков один предпочитает познание Бога всесожжению и восклицает, что «забыл Израиль Создателя своего» (Ос. 8, 14), а другой говорит, что «переходят от одного зла к другому и Бога не знают" (Иер. 9, 3). И снова: «Не захотели знать Бога» (Иер. 9, 6). Порой охватывает их ревность наставлять неразумных со словами: «Просветите себе свет ведения» (Ос. 10, 12); и [слова] Давида: «Взыщите Господа и утвердитесь, взыщите лица Его всегда" (Пс. 104, 4), «приступите к Нему и просветитесь, и лица ваши не постыдятся» (Пс. 33, 6), и продолжает он: «Я познал, что велик Господь» (Пс. 134, 5), и: «Дивно ведение Твое для меня, – выше сил моих постигнуть его!» (Пс. 138, 6), и исповедуется Богу в том, что «буду насыщаться в узрении славы Твоей» (Пс. 16, 15) и что «возвеселюсь и возрадуюсь в Тебе» (Пс. 9, 3), и возвещает созерцающим божественное и духовное опьянение от тучности дома Господня (Пс. 35, 9), чтобы ведали, по всей вероятности, способные к созерцанию и, тем самым, более побуждались [узнать], что же должны, очевидно, испытывать созерцающие Того, тучность чьего дома обыкновенно сообщает созерцателям божественное и духовное опьянение.

А если таков дом, то что же должно думать о хозяине его? Каким исступлением не исполнилась бы естественно душа, пристально, насколько возможно, на него взирающая? Посему же и утверждает священный Павел, что «наше жительство – на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя Господа Нашего Иисуса» (Флп. 3, 20), не мысля притом о земном, но о небесном, во Христе Иисусе. И заповедует Он нам помышлять о горнем, «где Христос сидит одесную Бога» (Кол. 3, 1), и возвышает мысль слушающих, говоря: «Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Бога, держит все словом уст своих» (Евр. 1, 3), и еще: «Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари, ибо им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, – все Им и для Него создано, и Он есть прежде всего, и все Им стоит, и Он есть глава тела Церкви» (Кол. 1,15–18) и другое подобное излагает [Апостол], указывая на то, что видимое временно, а невидимое вечно, и предуготовляет все для убеждения слушающего, чтобы тот стремился к незримому, и представлял себе его подобающе, и устремлялся к нему со всем рвением, и навечно к нему пригвождался.