Несколько замечаний об антиминсах

Неоспоримо важны всякого рода исследования и даже простые подборы данных о церковных древностях не только в чисто научном отношении, но отчасти и в житейском. Тем важнее те и другие, чем строже сами к себе относятся собиратели данных и исследователи при изучении дела в его подробностях труды бесспорно важные делались и делаются не по готовым книгам и книжкам, а по прямым источникам, и не по одним общедоступным источникам, но и по тем памятникам, которые сберегаются или и просто скрываются в хранилищах, куда и проникнуть бывает иногда невозможно и откуда они иногда исчезали и исчезают бесследно. Относительная важность предмета труда, по крайней мере, в смысле научном, не может сама по себе возвысить значение труда, так же как и относительная неважность предмета не может ослабить долга уважения к потрудившемуся над ним, если только сам он не подал повода к этому недостаточным знанием дела и нестарательностью разработки всего, что относится к предмету.

С таким убеждением приступил я к рассмотрению книги об антиминсах отца Константина Никольского по поручению Уваровской комиссии, и чем более ознакомлялся с приёмами, употреблёнными исследователем при разработке предвзятой им задачи, тем более удостоверялся в достоинстве его труда.

Это и не первый труд отца Константина Никольского: это только один из его шагов впереди, предупреждённый другими, заслуживающими уважение по направлению.

В 1858 году им издано «Обозрение богослужебных книг Православной Российской Церкви по отношению их к церковному уставу» – в своём роде лучшее из доселе изданных по отчётливости и подробности изложения. С благодарностью вспоминаю об этой книге, как об одном из пособий, к которым обращался я при рассмотрении наших древних рукописей богослужебного содержания. Позволяю себе сказать, что она получила бы и важное научное значение, если бы, при новой её переработке, дано было в ней место решению исторического вопроса о постепенном изменении состава богослужебных книг, переделки перевода и частью новому переводу тех частей их, которые взяты были из книг греческих, и о добавлениях, сделанных в них южными славянами и русскими.

В 1862 году явилось в свет «Пособие к изучению устава богослужения православной церкви», труд не менее полезный и оказавшийся нужным, так как недолго спустя после его первого издания, в 1865 г., потребовалось новое. Наибольшая часть этой книги посвящена изображению разных частей богослужения общественного и частного; две вступительные части – изображению храма и его частей и принадлежностей и обозрению книг, употребляемых при богослужении. Объём этого труда сам собою даёт знать о его назначении: это – действительно пособие, важное для читателей, нуждающихся не в научных исследованиях, а в ясном и отчётливом изложении устава богослужения. Нельзя, впрочем, отвергать вполне и его научное значение, так как в некоторых местах объясняются в нём явления прошедшего времени путём исследований. Книга эта может быть зачатком, труда гораздо более обширного, в нескольких таких книг, труда, который достойным образом может быть выполнен только применяемым ко всем частям его приёмов исследовательской науки и разработкой отдельных вопросов по памятникам.

Имея ли на уме такой обширный труд, или только чувствуя необходимость его, о. Константин Никольский занялся одним из вопросов, входящих в состав первой части его Пособия (о храме, его частях и принадлежностях), и то, что заняло в Пособии одну страницу, разработали в книгу.

На эту-то книгу, представляющую в себе исследование об антиминсах православной Русской церкви, считаю долгом обратить внимание тех, которые дорожат самостоятельными трудами по церковной археологии.

Антиминс, как плат, развёртываемый на престоле во время совершения евхаристии, освящаемый епископом и этим указывающий на право совершения службы Божьей там, где он полагается, принадлежит издавна к числу необходимых и важных по значению принадлежностей православного храма. Это налагало на археологов обязанность исследовать, как введены были в употребление и в каких видах были употребляемы антиминсы. Археологические исследования об антиминсе были тем нужнее и труднее, что, хотя с древнего времени не могло быть православного храма без антиминса, антиминсов древних не сохранилось, а древних сказаний о них отыскано очень немного, и что по этому на основании одних прямых указаний и памятников нельзя было говорить определительно ни об изменениях в правилах употребления, ни о внешнем виде антиминсов.

Как необходимы были исследования видно уже из того, что древнейшие из доселе найденных показаний об антиминсах относятся к 9–10 веку и не все одинаково определительны. Из церковных правил об антиминсах древнейшие находятся в постановлениях патриарха Никифора Исповедника: 16, 95, 96, 97, 98 (см. Juris eccles. Graeci. Historia et monumenta кард. Питры, 2:329:337): они запрещают священнику совершать литургию без антиминса, дозволяют с антиминсом совершать литургию и таинство крещения в особенных освящённых местах домов и кораблей, мыть антиминсы и пр. Из исторических упоминаний древнейшее находится в Хронографии Феофана под первым годом царствования императора Льва 4 Хазарина, след. под 775 годом (по Феофанову расчету под 6268=768) в описании венчания на царство сына этого императора Константина (в Бонском издании стр. 695–697). После провозглашения Константина василевсом с амвона Софийской великой церкви в великую субботу, на следующий день, т. е. в светлое воскресение до восхода солнца¹, император Лев, вышедший с патриархом в ипподром, по принесении антиминса (ἐνεχϑέντος ἀντμλνσίον), при обычных молитвах, возложил венец на своего сына, и затем вместе с ним торжественно пошёл в великую церковь. В переводе Анастасия библиотекаря слово ἀντιμίνσιον передано словом, altare: delato altario.

Другие, немного более поздние показания того же свойства, хотя и иначе высказанные, находятся в книгах Константина Порфирородного о церемониях (ἔκϑεστς τῆς βασιλέιον τάξεος). Не неуместным считаю упомянуть несколько подробнее об этих показаниях, так как ни в книге о. Никольского, ни в иностранных исследованиях об антиминсе, сколько знаю, о них не упомянуто. Первые из этих показаний помещены в 9 главе 1 книги, в описании обрядов праздника Пятидесятницы (в Бонн. изд. стр. 66–67). В этот день император слушает обедню в Софийской великой церкви. Перед причастием император, в сопровождении главных, постельничьих, патрициев, стратигов и сената, выходит из митатория и становится по правую сторону престола (τοῦ ϑυσιαστηρίου) облокотясь на преграду (τῷ κανκέλλῳ) у бокового антиминса (ἐν τῷ ἀντιμισίω τῆς πλαγίας): здесь он даёт привет любви (δίδωοιν ἀγάπην) патриарху, митрополитам, епископам и прочим. В другом определённом месте он принимает привет любви от сановников и придворных. Приступая к причастию, император выходит опять из митатория, становится перед престолом (ἐμπροσϑεν τοῦ ϑυσιαστηρίου) у царского антиминса (ἐν τῷ βασιλικῷ ἀντιμισίῳ), молится, поднимается и принимает причастие из рук патриарха. В следующей за тем 10-й главе, в описании обрядов второго дня недели обновления, упомянуто также о царском антиминсе в храме св. Апостолов (стр. 78), на котором патриарх полагает, святые Дары (προτίϑὴσιν τὰ δῶρα ἐν τῷ βασιλικῷ ἀντιμισίῳ) и по приходе императора причащает его. В главе 38-й в описании обрядов венчания императора (стр. 194) опять упомянуто об антиминсе и именно в таком же значении, как и в Хронографии Феофана: на амвоне Софийской великой церкви ставится антиминс (ἴσταται ἀντιμίσιον), на нём кладутся царская хламида и венец. Патриарх совершает молитвы и затем полагает венец на голову великого императора, а император венчает новопоставляемого императора.

Таковы древнейшие показания об антиминсах. Мало того, что эти свидетельства об антиминсах не довольно древни, они и не довольно ясны. Даже и о постановлениях Патриарха Никифора нельзя с полной достоверностью сказать, что в них дело идёт о тех самых антиминсах, какие ныне видим в церковном употреблении; показания же Феофана и Константина Порфирородного дают, возможность видеть в антиминсах, о которых в них говорится, и что-то другое, хотя и очень близкое по значению.

Нельзя отвергать, что антиминс был употребляем вместо св. престола там, где его не было, но нельзя, кажется, и считать окончательно верным, что он был всегда только платом, что не мог он быть доской, столом и т. п., что не был по происхождению тем же на востоке, чем был на западе – altare portatile пли viaticum, tabula itineraria. Во всяком случае, нельзя не считать необходимыми исследования, отыскания других показаний современников, их объяснения, устранения недоразумений и сомнений, и т. д.

Не счёл возможным оставить их в стороне и о. Константин Никольский: первое место в своей книге он дал рассмотрению вопроса о происхождении и древности антиминсов и затем двух других ближайших – о значении антиминса как жертвенника и о чине освящения антиминса. Считая побудительными причинами введение их в употребление с одной стороны необходимость освящения епископом храма и престола, а с другой необходимость переносных престолов, между прочим военно-походных, он привёл рассмотрение известных данных, сочтённых им наиболее важными, к тому же выводу, какой был доказываем и прежде него, т. е. что антиминсы были введены в употребление если не ранее 4 века, то и немного позже, каков бы ни был первоначальный внешний вид их и его последовавшие изменения. Войти в подробности он счёл, вероятно, неуместным в книге, которая посвящалась им разысканиям не общим – об антиминсах православной церкви, а только частным – об антиминсах церкви Русской. Поэтому, конечно, он и не коснулся некоторых общих задач, между прочим и того немаловажного обстоятельства, что об антиминсах нет упоминания ни в древних канонах церковных, ни в законах, относящихся к церкви, ни в толкованиях их до самого XI в., до толкований Никона Черногорца. Кстати вспомнить об этом замечательном учителе православного востока. И его показания не были принимаемы в расчёт даже бывшими исследователями, так как не сохранилось или по крайней мере не нашлось ни одного списка Греческого подлинника его книги Тактикон, где он говорит об антиминсе. Не говоря ничего о внешнем виде антиминса, Никон удостоверяет, что и тогда, а, следовательно, и прежде, на антиминсе писалось для какой именно церкви он освящён и где возложен. (См. приложение).

Сколько необходимы исследования об антиминсах в древней христианской церкви, столько же необходимы они и об антиминсах в церкви Русской. Необходимы они даже и потому, что, кроме частных описаний и списков старых антиминсов, хранящихся в некоторых ризницах, описаний и списков, помещённых в разных изданиях, не сделано ничего для узнавания, как и в каком виде употреблялись у нас антиминсы. О. Константину Никольскому надобно было прежде всего подобрать данные, а потом уже сводить их и объяснять.

И в первых главах, насколько было возможно, касался он показаний об употреблении антиминсов в Русской церкви; собственные исследования начинаются с четвёртой главы. В семи главах, составляющих большую часть его книги, о. Константин расположил вопросы, им разобранные, относительно Русских антиминсов, в таком порядке:

4. Обстоятельства, по которым, были получаемы от архиереев освящённые антиминсы – подвижные и неподвижные,

5. Хранение старых антиминсов,

6. Материя и величина антиминсов, нашивные углы на них и развёртывание антиминса на литургии,

7. Рисунки на антиминсах,

8. Надписи на антиминсах,

9. Лица, приготовлявшие антиминсы к освящению, хранившие их по освящению и доставлявшие их в храм,

10. Плата за антиминсы.

Все эти главы составлены одинаково на основании современных показаний об антиминсах, между прочим, тех показаний, которые нашёл о. Константин на самих антиминсах, им рассмотренных, и в их описаниях; все драгоценны для археолога – и как богатое собрание подлинных, показаний, из которых одни ещё не были изданы, a другие терялись из виду, не обращая на себя ничьего внимания, и как подбор их объяснений, из которых некоторые важны как отдельные исследования. Ближайшему ознакомлению с тем, какие антиминсы были употребляемы в России в разное время, очень помогают снимки с антиминсов в значительном числе, приложенные к книге.

Чтобы показать, какими данными пользовался о. Константин в своей книге, считаю не лишним представить повременный перечень тех из них, которые относятся к 12–16 и началу 17 века.

1149 г. Антиминс («жертвенник») св. муч. Георгия, хранящийся в ризнице Александро-Невской Лавры: стр. 41, 231, 232, 293 и снимок № 1.

1343 г. Антиминс, найденный в Новгороде и освящённый на память св. Бориса и Глеба: стр. 115, 243.

1372 г. Дарственная грамота Волынского князя Люборта Луцкой соборной церкви и епископу Кириллу: стр. 239–240.

до 1395 г. Грамота митр. Kиприана Псковскому духовенству; стр. 236.

1395 г. Антиминс, найденный в селе Ростовском на р. Вели: стр. 241.

1440 г. Антиминс, освящённый Новгор. apxиеп. Ефимием: стр. 115, 151–152.

1449–1460 г. Грамота митрополита Ионы Киевскому наместнику: стр. 99.

1454 г. Антиминс, освящённый Новгородским apxиеп. Ефимием: стр. 115.

1455 г. Антиминс Новгородской церкви св. Апостолов, освящённый apxиeп. Ефимием: стр. 115–116, 153.

1454 г. Антиминс Новгородской церкви св. Николая, освящённый apxиеп. Ефимием: стр. 149–150.

1486 г. Антиминс, освящённый для храма Положения ризы Богородицы села Бородаева apxиеп. Иосафом: стр. 293–294, снимок № 2.

1504 г. Жалованная грамота Великого Князя Ивана Васильевича стр. 269–270.

1515 г. Антиминс, освящённый для церкви св. ап. Иоанна Богослова при митрополите Варлааме: стр. 137.

1541 г. Антиминс, хранящийся в Рязанской архиерейской ризнице: стр. 112.

1544 г. Антиминс («алтарь») освящённый для Новгородской церкви св. Апостолов apxиеп. Феодосием: стр. 150.

1551 г. Грамота митрополита Макария: стр. 69, 113, 269.

1551 г. Антиминс («алтарь») освящённый для храма св. Сергия Чудотворца: стр. 147–148.

1552 г. Антиминс («алтарь») освящённый для храма св. Александра Свирского: стр. 294.

1558 г. Антиминс, освящённый для церкви св. Николая при apxиеп. Пимена: стр. 142.

1558 г. Антиминс, освящённый для церкви св. Серия Чудотворца при Казанском apxиеп. Гурии: стр. 148.

1567 г. Антиминс, освящённый для храма Вознесения епископом Варсонофием Тверским: стр. 89, 233.

1567 г. Антиминс церкви Положения ризы Богородицы: стр. 295, снимок № 3.

1568 г. Антиминс, найденный в Оршином монастыре: стр. 112.

1572 г. Антиминс, освящённый при митрополите Антонии: стр. 101.

1580 г. Антиминс, освящённый для Новгородской церкви св. Николая apxиeп. Александром: стр. 116, 152, 241.

1581 г. Антиминс, освящённый для храма Покрова Богородицы по благословению apxиeп. Александра: стр. 146.

1590 г. Благословляющая грамота apxиeп. Александра Новгородского в вотчину Фесовецкого монастыря, в Сумскую волость: стр. 42, 94–95, 102.

1592 г., Антиминс освящённый для храма св. Александра Свирского при apxиeп. Cepaпионe: стр. 116–117.

1592 г. Антиминс, освящённый для храма Преображения при apxиeп. Митрофане Рязанском и Муромском: стр. 148, 238;

1592 г. Благословляющая грамота митрополита Варлаама: стр. 262.

1593 г. Благословляющая грамота митрополита Варлаама: стр. 93, 264.

1596 г. Антиминс, освящённый для церкви св. Зосимы и Савватия Фесовецких при патриархе Иове: стр. 101.

1598 г. Антиминс для храма св. князя Владимира при патриархе Иове: стр. 101.

с 1600 г. Антиминсы, хранящиеся в Смоленском соборе: стр. 109.

около 1600 г. Потребник Новгородского митрополита Исидора: стр. 242.

1601. Антиминс Нижегородский, освящённый при патриархе Иове: стр. 101.

1601. Антиминс церкви св. Василия Кесарийского, один из хранящихся в Вятском Троицком соборе: стр. 240.

1602. Антиминс, один из хранящихся в Рязанской архиерейской ризнице: стр. 112.

1604. Антиминс, один из хранящихся в Нижегородском соборе: стр. 101.

1604. Стрятинский служебник: стр. 124.

1605. Антиминс, освящённый для храма св. Сергия Чудотворца, стр. 148.

1608. Грамота Ростовского митрополита Филарета; стр. 91–92.

1609. Антиминс церкви Арх. Михаила, хранящийся в Вятском Троицком соборе: стр. 240.

1640 г. Антиминс храма Вознесения Оршина монастыря: стр. 89, 112.

1610 г. Антиминс храма св. Николая, хранящийся в Тверском соборе: стр. 135.

1610 г. Антиминс, данный митрополитом Гермогеном: стр. 239.

1612 г. Один из антиминсов, хранящихся в Рязанской архиерейской ризнице: стр. 112, 149.

1612 г. Антиминс храма Преображения: стр. 241.

1613 г. Антиминс храма Вознесения в Оршине монастыре: стр. 89, 112, 233.

1614 г. Антиминс для совершения службы на всяком месте, освящённый еписк. Павлом: стр. 61.

1615 г. Один из Рязанских антиминсов: стр. 112, 238.

1617 г. Виленский служебник: стр. 124.

1619 г. Антиминс храма Успения, хранящийся в Вятском соборе: стр. 241.

1620 г. Грамота патриарха Филарета игумену Вологодского Ильинского монастыря: стр. 86–87.

1620 г. Киевский служебник: стр. 122, 124.

1622 г. Антиминсы Нижегородские: стр. 102.

1623 г. Антиминс храма св. Параскевы: стр. 133.

1623 г. Антиминс храма св. Василия Великого: стр. 147.

1626 г. Антиминс для храма Покрова Богородицы: стр. 295.

1627 г. Антиминс для храма св. Николая: стр. 146.

1627 г. Антиминс для храма св. Евдокии: стр. 152–153.

1627 г. Антиминс печатный: стр. 156, 302 и снимок на л. 8.

Все эти данные, кроме последнего, относятся к тому времени, когда употребляемы были во всей православной России антиминсы только писанные, а не печатные. Долго и после 1627 г. ещё были в употреблении такие же писанные антиминсы, тем не менее с 1627 г. начинается и ряд печатных.

Из этих данных извлечены о. Константином очень любопытные выводы, между прочим, и следующие:

Антиминсы в России приготовлялись в древности из холста (исключительно из холста), и этот обычай продолжался и в XVIII в. С XVII в. стали входить в обычай и шёлковые, а иногда они печатались и на бумаге, иногда наклеиваемой на полотне (стр. 111–112).

Величина антиминсов не всегда была одной меры. Бывали и полуаршинной длины и ширины (каков и древнейший из сохранившихся 1149 г.), такие, что на каждом из них могли поместиться дискос и чаша (как указано в книге Лифос митрополита Петра Могилы (стр. 113); но были и значительно меньшей величины, по пяти вершков, по четверти аршина в длину и ширину и даже менее. Можно заключить из этого, что писанные антиминсы, так же как после печатные, были двух размеров: большего и меньшего.

Антиминс по углам пришивался к срачице престола или и приколачивался к нему гвоздями, для чего пришивались к нему наугольники. Такой антиминс оставался развёрнутым всегда, и разворачивался во время евхаристии только илитон не так как теперь, когда антиминс не пришитый к срачице, находясь в илитоне, развёртывается (или «развивается») вместе с ним.

На древних антиминсах видим почти постоянно изображение креста Господня то восьмиконечного, то шестиконечного (иногда и семиконечного), то четырёхконечного. Нередко, но не всегда, при кресте изображали то копие и трость с губою, то и подножие с несколькими ступенями, то вместо подножия гору Голгофу, то под Голгофой Адамову голову. Были антиминсы и без изображения креста, с одной только записью об освящении: таких сохранилось несколько от XVI и начала XVII в; но, судя по количеству оставшихся, они были редки. При кресте бывали написания: іс҃. хс҃., то же и ещё слова: царь славы, – іс҃. хс. ни. ка, то же и кроме того кoпиe трость, – всё это и ещё буквы: м. л. р. б. (место лобное рай бысть). На печатных антиминсах, начиная с древнейших, т. е. с образца 1627, изображения и надписи при них несравненно сложнее и разнообразнее (в книге отмечено 15 различных рисунков).

Кроме надписей, принадлежащих к изображению, бывала всегда надпись об освящении антиминса. Из этих надписей узнаём, что обычаи освящения антиминсов в разное время были различны; освящали их епископы и сами собой, и по соизволению других владык или высшей власти, и раздавались они священникам уже освящённые митрополитом или патриархом, даже резали их на четверо и т. д. Обыкновенно обозначалось – для какого храма и когда был освящён антиминс и т. п.; но есть записи на некоторых антиминсах и без этих подробностей. Бывали антиминсы, освящённые не для какой-нибудь одной церкви, а вообще для служения на всяком месте: это антиминсы подвижные, какими и должны были быть древнейшие в христианской церкви. В антиминс были вшиваемы св. мощи, по крайней мере, в тех случаях, когда в самом престоле не было вложено мощей.

При возобновлении и новом освящении церкви, а иногда по случаю поступления нового епископа, церкви получали новые антиминсы. От этого собиралось их на одном престоле по нескольку. Иногда старый антиминс заделывался в правой стороне престола в столбе или в среднем крестце в столбе, в ящик. Уже позже с XVIII в. стали отсылать старые антиминсы в ризницы соборные и архиерейские.

Представленные здесь и все другие выводы о. Константин тщательно обставил источниками, из которых их извлекал, пользуясь для того, как уже выше было замечено, не только тем, что напечатано (в старопечатных и новых церковных книгах, в собраниях грамот, в частных описаниях церквей и монастырей, в разных статьях повременных изданий и т. п.), но и не печатаными делами Синода, подлинными старыми антиминсами и пр. Не жалел он труда и на объяснение данных, обращающих на себя внимание во всём, что касается антиминсов. Так, например, при рассмотрении подвижных антиминсов он подробно остановился на повременных изданиях постановлений о построении новых церквей преимущественно не приходских; при рассмотрении изображений и надписей, при них помещавшихся и помещаемых на антиминсах, дал он место разнообразным сличениям с изображениями встречаемыми на других предметах и т. д. Нельзя упустить из виду и приложения к книге, где, между прочим, помещена обширная опись антиминсам, находящимся в ризнице Александро-Невской Лавры.

Имея в виду достоинство книги о. Константина Никольского, считаю долгом ходатайствовать о поощрении этого трудолюбивого писателя присуждением ему Уваровской награды.

Тогожде к мниху кир Стефану прозвитеру о антиминсех и бжꙗтвенѣи службѣ. и сщ҃ньничьствѣ и ꙗако не просто всяко и всюду бывати достоить бжⷭ҇твеныⷯ службам. и о сщ҃ничьства (сщ҃еньства ѿ) паствѣ ⁘

(л. 164 об. и след.).

Дхо҃вный мой оче҃. братъ а҆вва Козма гл҃а тебѣ службы раⷣ мл҃твеныⷯ домов. о҆баⷱ безъ разума множае́ и҆ не вѣдомѣ. и҆ ᲂу҆бо ѥгда не вѣсть кто ѿвѣщевати. ни же ѿ б҃а блгⷣть на ся и҆маⷮ лучше ѥ҆̀ не гла҃ти. и҆ ѥ҆же не вѣсть. ᲂу҆читися потребно. ꙗкоⷤ ѿ множаи́ша ѥ҆дино҃ (+го) ѥгⷣа (+не) имаⷮ блгⷣть ѿ б҃а. твердости в ниⷯ нⷭь, о҆баⷱ ᲂу҆бо саⷨ паⷦ нарековал ми ѥси ꙗ҆ко. како гл҃ тамо ꙗко о҆дикон. и҆ ни же се и҆зъо́брѣте да реⷱ ми ꙗ҆коⷤ лѣпо ѥⷭ҇. а҆з же. ѿрѣцѣѝ –чаи) обычаꙗ̀ иже нынѣ крѣпко ᲂудержавшаго ᲂудрь–). познаⷯ ꙗ҆ко о҆ а҆̀нтимѣсеⷯ –мисѣх) гл҃. и҆ раⷣ сеⷢ вяще что не знаю. развѣ ꙗ҆кож наⷣписуюⷮ антимисѣ, и҆ паⷦ ꙗ҆кож имуⷮ бе҃ственаꙗ̀ правила, но ᲂу҆бо прочти а҆нтимися. и тамо тако) о҆брящеши како пишюⷮ. и҆ о҆ва ᲂу҆бо сице ꙗ҆ко о҆диконъ рекше путноѥ̀ пишеⷮ точью ѥⷤ гдѣ о҆ст҃ися. како данъ быⷭ. не пишеⷮ. и҆ вънимай с о҆паствоⷨ рѣчь о҆дикона сего, обаⷱ ту въ ст҃мь въ книгаⷯ куръ Феоⷣра патриарха ѥⷭ книга велика вабмакерна и҆мущи главизны различны. тамо ᲂу҆бо и҆ се пишеⷮ ꙗ҆вляꙗ̀ гл҃я. ꙗ҆ко службы бывающаꙗ̀ проⷭ просто) в мѣстⷯ и (+ в) гораⷯ и҆ всюду безъ мл҃твеныⷯ домов. А̑реꙗ́ньскоѥ̀ Арїань–) ѥсть преданиѥ̀, и҆ ти се въо́бразиша. и҆ здѣ ᲂу҆бо о сеⷨ. могу с бм҃ъ да съчетаѥⷮ неблазнено –ньно) в славу биⷮю̀. о҆баⷱ о҆бдержителнѣ друзиѝ антимисиѥ̀ пишюⷮ. ꙗ҆ко о҆лтарь в и҆мя сего ст҃го. ѥ҆гоⷤ ꙗ҆вѣ. ꙗ҆ко ѥⷭ и҆мя. И̑ прочти паⷦ и҆н а҆нтимис. и҆ тамо да о҆брящеши како наⷣписуй под–) и ѥ҆же в кою кꙋю) цр҃квь данъ быⷭ и повелѣнъ и҆ ос^вщенъ. и҆ не пишеⷮ всуду. но на и҆мя в цр҃квь иде же възложен быⷭ. Се согласуѥⷮ бес҃твеныⷨ правилоⷨ в искомоѥ̀. о҆баⷱ ᲂу҆бо и҆ се паⷦ ꙗкоⷤ блг҃оᲂу҆годно ѥⷭ бу҃. другый да разумѣѥⷮ. а҆зъ бо невѣжⷣа сы(и). вяще ѿ себе не смѣю разумѣти. развѣ ꙗкоⷤ бе҃ственаꙗ̀ правила повелѣваюⷮ. и первии перьвѣе: прьвѣе) ᲂу҆бо стыи шестыи сборъ. в. ла҃. правилѣ.

л. 165

не повелеваюⷮ просто или инако в молитовныⷯ домовоⷯ бывати служьбаⷯ. глеⷮ бо сице.

Ꙗкоⷤ ꙗко иже) въ млтвьныⷯ домоⷯ внутрь храмин сущиⷯ, служащаꙗ̀ причьтникы. по съвѣту се творити мѣстнаго е҆пⷭпа повелѣваеⷨ. тѣм же а҆ще который причетникъ сё сице не съхранить. да и҆звержеться. И зⷣе ᲂу҆бо тако, пакы же и҆же в Костянтинѣ градѣ сбор в ст҃х а҆пⷭлѣх. в ві҃. правилѣ, како не ѿ себе правило же сложи) да и҆мать кто супротивь съ–) глт҃и. на сты҃й шестый сбор приводиⷮ, и҆ с нимь ᲂу҆тверьжⷣаеⷮ паче а҆ не възражаеⷮ. но нъ) глеⷮ по тонку вину и҆ ѿсѣцаѥⷮ е҆же не бывати нинѣ нынѣ): и҆ г҃леⷮ. ꙗко.

Шестому ст҃му сбору вселеньскому и҆же в мⷪлтвеныⷯ домоⷯ домовоⷯ) внутрь храминъ сущиⷯ служащаꙗ̀ и҆ли кр҃стящаꙗм причетникы. чрез съвѣта ѥ҆пⷭпова и҆звержениѥⷨ осудившꙗ –ꙋ). и҆ мы се с ними судиⷨ. сти҃й с҃тѣи) бо цр҃кви правѣ славящи(і̀) и҆стинноѥ молящи сло^в, и҆ чⷭтноѥ жительство съблюдающиⷨ и҆ ᲂучащи. мерьско и҆ тужⷣе и непреподобно ѥⷭ попущати и҆же въ ненаказаниѝ безначальства живищаꙗ̀ живꙋ–). в храмины въходящиⷨ –емь) тоꙗ̀ блг҃очиныѥ̀ растерзовати. И̑ многа мятежа и҆ съ (+бла)знъ и҆сполняти. тⷨ и҆же нынѣ сщ҃енный и҆ бо҃поспѣшный сборъ. вселеньскому и стм҃у шестому сбору съгласуꙗ̀. ѿлученоⷨ ѿ причта быти и҆же в мл҃веныⷯ домоⷯ внутрь храмин сущиⷯ служащи^и –щихь) повелѣ, ѿлученью̀ ꙗ҆вѣ ꙗко ѿ мѣстнаго ѥ҆пⷭпа тⷨ въздававшюся. аще ли нѣцѣй о сеⷨ ѥпⷭпу неблг҃оволящю в храми вы въпадающе прикасатися службѣ дерзаюⷮ дрь–) сиⷨ ᲂубо изверженоⷨ быти. а҆ и҆же ѿ ниⷯ причящениѥ приимаꙗ̀ –имшаа) в ѿлучениѥ̀ вложити. и҆ н҃ѳ. правило, шестаго сбора глеⷮ. Ꙗко хотящей спобитися причистаго пре–) просвѣщениꙗ̀. к сборныⷨ да приходяⷮ цркваⷨ҇. и҆ тамо дара сего да въсприѥ́млюⷮ. Сему ст҃му шестому сбору, иже в Костянтинѣ градѣ сиѝ сей) сбор събор) съгласуꙗ в сиⷯ обоиⷯ правилоⷯ, рекше в преⷣнапїсанеⷨ –нѣмь). ла҃. о҆ слуⷤбаⷯ. и҆ н҃ѳ. о҆ кр҃щениѝ. а҆ не ѿ себе правило се положи ꙗ҆коⷤ и преⷣрекохоⷨ. но и҆ предниⷯ ст҃мъ сбороⷨ събороⷯ) послѣдуꙗ̀. и҆ паⷱ же ꙗ҆ко и҆ в послⷣняꙗ̀ времена быⷭ. назнаменати –ная и) ѿинⷣу ᲂутвержаꙗ –тврь–). и҆ то ꙗко и тонко) чястнѣ о таковыⷯ изрече и҆ вину ѥ҆ꙗⷤ раⷣ приꙗтъ ѿлучениѥ обычаи глеⷮ. о҆баⷱ ᲂу҆бо ѿтолѣ. не быⷭ сбора съб–) ꙗ҆ко да ѿ таковыⷯ законнѣ и҆ правилнѣ и҆стяжеⷮ и҆ повелїть послѣдованнѣ преⷣниⷨ сбороⷨ съб–) ꙗ҆коⷤ и҆ сей сбор съб–). И̑ паⷦ в первыⷯ и҆же в Лаодикиѝ сборъ съб–) в вящьщий разуⷨ приводиⷮ о таковыⷯ. глеⷮ бо во и҆номъ о҆бразѣ и и҆ноⷨ начиниѝ. въ н҃и. правилѣ сице. Ꙗко недоⷭи́ть в домоⷯ приношениѥ бывати ѥпⷭпъ или презвитеръ. и҆ зде ᲂу҆бо ст҃ыѝ сиѝ сеи) сбор сице взаконѣваѥⷮ. и҆ ни же самымь самѣмь) ѥ҆пⷭпмъ влаⷭ и҆мѣтї повелѣваѥⷮ в домоⷯ приноситї, колми паче прозвитероⷨ. и҆ ти тїи҆ ) же поⷣбнѣ градьстиѝ законѣ закони) бе҃ственыⷯ правиломъ послѣдующе сице глють. Ꙗко мощно ᲂу҆бо ѥⷭ имущиⷨ в домох своиⷯ мл҃товныꙗ храмы молїтися а не (и҆) слуⷤбъ паⷱ реⷱныⷯ творити... Прочти же в велицемь номоканонѣ. грань г҃. юю. главизну г҃і. и҆ о҆бращеши ѡбря–) како бываѥⷮ цр҃ковь. глеⷮ бо тамо сице.

Ꙗко достои́ть хотящему мл҃твеныѝ храⷨ и҆ли цр҃квь създати. бесѣдовати о҆ сеⷨ градьскому ѥ҆пⷭпу, и даꙗ҆ти довлѣющаꙗ̀ к свѣтилогорѣнью̀ и сщ҃еннѣ –нѣи) службѣ. и҆ всегдашнему мѣста бл҃юденью̀. и҆ припитанию̀ пре–) присѣдящиⷯ и҆ тогⷣа ѥ҆пⷭпу вещь всⷨ ꙗвльшю. с народоⷨ тамо прити. и҆ съ мл҃твою̀ въдрузити кртⷭъ. и҆ тогⷣа дѣлу прикоснутися и҆ тако наченьш новъ храмъ съзⷣати и҆ли ветохъ о҆бновляти ѡбна–). принужⷣаѥться с наслѣдни^кы своими, ѿ епⷭпа и҆ строителя кн҃зя. начатоѐ свершити. В преⷣреⷱнии –ннѣи) ᲂу҆бо грани и главизны такожⷣе и҆ и҆ндѣ бе҃стненаꙗ правила сице глюⷮ. В другом же паⷦ законѣ градьстеⷨ глеⷮ

л. 166

никако же попущати (+и) съзизⷣати ѿ нова цр҃кы цркви) и҆ли мл҃твеныꙗ̀ храмы. развѣ ꙗкоⷤ сиѝ закони завѣщаваюⷮ. о҆паснѣйше же глюⷮ ꙗ҆ко. аще кто не довлеⷮ к сему, и҆ менѣ–и) же ᲂубо желаꙗ҆ еже то̀ (и҆) създатель цр҃кви нарещися. многы цр҃кви суⷮ въ о҆бластеⷯ и҆ в сеⷨ црⷭстⷨ црь–) градѣ. в бѣдѣ же суⷮ пастися ѿ ветхости. и҆ли и҆ малы суща и неоукрашены и҆ лѣпо еⷭ е҆му е҆дину ѿ таковыⷯ цр҃квъ въстрии́мшю туⷮ съзизⷣати създати). и҆ сё (+с҆) свѣтоⷨ бо҃любезнаго православныⷯ е҆пⷭпа... (Далѣе выписка изъ правилъ Карфагенскаго собора, п҃г. правило, но ᲂубо в и҆ныⷯ номоканоноⷯ имаⷮ. п҃г. в другыⷯ же и҆но число)³... Таже такожде) и҆з начала о҆ а҆нтимисеⷯ вина начаⷮ въ преⷣлежащий же разуⷨ о҆ а҆нтимисех. и҆ иже раⷣ бест҃веныꙗ̀ службы правила, и҆ законы и҆злагаѥ́мыꙗ̀. пакы зⷣе приложимъ. е҆лико бо о҆̀ сщ҃нодѣйственыⷯ и҆ерео́х. како бжⷭтвенаꙗ̀ правила повелѣваюⷮ. не просто и҆де же доспѣюⷮ сщ҃ници служити или поставлятиⷭ. но прочти и҆же в Халкидонѣ ст҃го сбора съб–) пра^вло г҃. (+и да видиши како тамо гл҃ть) ꙗ҆ко о҆собь повелеваюⷮ поставлятиⷭ на и҆мена въ цр҃квь. а҆ не просто ꙗко доспѣють. ꙗкоⷤж и҆ выше о҆ а҆нтимисѣ глеⷮ о҆собнѣ в цр҃кви. сице и’ о҆ сщн҃ничьствую́щиⷯ.

Аше же пакы сщ҃нодѣйственъ презвитер хощеⷮ сщн҃ьствовати. глюⷮ гл҃я) правила и҆мѣтѝ ѿпустноѐ посланиѐ съставьноѐ. и҆ паче иже в странничьствѣ сущиⷨ, обаⷱ о҆ е҆же не на пустѣ поставлятиⷭ. ꙗ҆коⷤ и҆ преⷣрекохоⷨ. г҃леⷮ ст҃ый шестый сборъ съборъ) в г҃.-мъ. шестомъ) правилѣ. никомⷤ на пустѣ поставляти ни презвитера. ни диꙗ҆кона. ни же кого ѿ цр҃квнаго чина –ꙋ). а҆ще не о҆собь въ цр҃кви града и҆ли в҆си веси) и҆ли мч҃нка и҆ли монастыря поставляе́мыѝ проповѣдуе́тся. На пуст҃ѣ же поставляе́мый, повелѣ ст҃ый сборъ съб–) не твердо и҆мѣти таковоѐ рукоположениѐ, и никако же мощи дѣи́ствовати на досаду поставльшему. (Далее приведены: прав. 3-е Антиохийского собора, прав. 17-е Трулльского, прав. 13-е Халкидонского, прав. 33-е Апостольское, прав. 18-е Трулльского; потом из Дионисия Ареопагита об обряде умытия рук во время службы, а за тем разные объяснения, относительно священнических обязанностей с выписками из Иоанна Златоуста, толкований Аммона и Дионисия Ареопагита).

Важное значение антиминса в священном служении всем известно. Таким оно было в нашей церкви и искони. Как, однако, приготовлялись у нас антиминсы, каковы они были, об этом не сохранилось, сколько знаю, никаких важных сведений. Тем драгоценнее подлинный антиминс 12 века, найденный в Новгороде, и ныне хранящийся в Александро-Невской лавре.

Прилагаемый при сем снимок с этого антиминса, сделан мною с подлинника и может дать о нём довольно верное понятие. Заметить следует только, что подлинный плат есть кусок полотна квадр. ½ арш. довольно толстого, вроде того, какое теперь употребляется нашими селянами на белье, впрочем вытканного хорошо из нитей совершенно одинаковой толщины. Он кругом подрублен. Признаков, что в этом самом плате зашиты были св. мощи, нет никаких. Вероятно, к этому плату пришито было по рубцам другой, и в этом-то другом плате были вшиты св. мощи; или же, может быть, к сохранившемуся плату пришиты были наугольники со св. мощами.

Как бы то ни было, древность сохранившегося плата доказывается записью, занимающеё края его. Вот эта запись:

† Жьртвьник ст҃го мнⷱ҇ка Геѡргїя. сщ҃нъ ѿ Нифонта архиепискꙋпа Новгородьскаго. повелѣниѥмь епискꙋпа Ростовьскаго Несте(ра). при бгⷧочьстивѣмь князи Геѡ́ргии сн҃оу Моиомахову. мц҃я сентября въ а҃. въ лⷮ. ҂г҃.х҃.ꙁ҃ і́нкⷣта в(ъ) в҃ (ї).

Какая именно буква стояла между ҂г҃х҃ (=6600) и ꙁ҃ (= 7), не видно; но отгадать её не трудно.

Лица, упомянутые в этой записи, все известны.

Юрий Владимирович Долгорукий, великий князь Суздальский и потом Киевский, скончался в 1157 году, 15 мая.

Нифонт, владыка Новгородский с 1130 года, правил своей паствой до апреля 1156 года, когда скончался.

Нестор, владыка Ростовский, жил в это же время: в 1156 г. он был лишён паствы, впрочем кажется, не навсегда.

Основываясь на этих данных можно верно определить время записи: «въ лⷮ. ҂ѕ҃.х҃.ꙁ҃ і́нкⷣта в(ъ) в҃ (і)».

Из 6600-х годов 12-му (ві) индикту соответствует только два года, которых единичная цифра есть 7 (ꙁ҃): 6657 и 6687: к последнему из этих двух годов, т. е. к 1179 году по Р.X., запись относиться не может, потому что в этом году лица, упомянутые в записи, уже не были в живых. Очевидно, следовательно, под ҂г҃.х҃.з҃. годом надобно разуметь ҂г҃.х҃.н҃.з҃ = 6657 год, т. е. 1149 по Р.X.

Итак, Нифонт, владыка Новгородский, освятил жертвенник св. Георгия, «повелением» Ростовского владыки, Нестора, при Суздальском князе Юрии Владимировиче в 1149 году, сентября 1-го.

Для какой же именно церкви? Для Новгородской, – отвечать можем по предположению, основываясь на том, что жертвенник освящён владыкой Новгородским, и что антиминс найден в Новгороде. Но достаточно ли этих доводов, чтобы предположение принять за положительное данное? Допустив его, как действительность, надобно допустить и вообще, что владыка Новгородский освящал жертвенники в Новгороде «повелением» Ростовского владыки, следовательно, признавал свою зависимость от Ростовского владыки. Ни из чего, однако, не видно, чтобы такая зависимость, когда бы то ни было действительно была. Владыки Новгородские были в некоторой зависимости от митрополитов всея Руси, и затем ни от каких других владык. Они святили церкви в своей епархии не по чьему-нибудь повелению, а сами по себе.

Если же владыка Новгородский не мог быть обязан освящать жертвенников в Новгороде повелением владыки Ростовского или другого князя, то и этот жертвенник св. Георгия освящён Нифонтом не в Новгороде, а где-нибудь в другом месте, вне епархии Новгородской, где он, хоть и оставаясь владыкой, не был владыкой самовластным, где самовластным владыкой был Нестор. Таким был Нестор в епархии Ростовской. Свидетельство летописи подтверждает это предположение. Нифонт действительно освящал церкви в Суздале, и именно в то время, когда освящён был жертвенник св. Георгия. В Новгородской летописи означено: «Ходи Нифонт Суздалю, мира деля, к Георгиеви (к Юрию Владимировичу)... и церковь святи св. Богородица великымь священиемь». Летописец обозначил одно важное торжественное освящение. Из его показания можно заключать, что, кроме этого торжественного освящения, могли быть и другие, – что могло быть между прочим освящение церкви во имя св. Георгия, домовой ли княжеской, или другой подобной.

Предположение об освящении Нифонтом жертвенника св. Георгия для церкви, принадлежащей к епархии Ростовской, конечно есть так же предположение, но, кажется, гораздо более правдоподобное, чем то, которое представлено прежде.

При нём я и позволяю себе остаться. Допустив его, неразрешённым, будет только один вопрос: каким образом антиминс не Новгородской церкви явился в Новгороде? Вопрос этот для нас довольно любопытный. Положительного ответа на него нет, зато предположительных можно найти много. Едва ли, впрочем, было бы уместно высказывать здесь эти предположения.

Из антиминсов XIV в. сохранилось или, по крайней мере, сделалось известно пока только два.

Один из них найден был в церкви Апостолов, принадлежащей к Новгородскому архиерейскому дому: он из довольно толстого холста в ¼ аршина длины и ширины с четырьмя нашивками по углам на исподней стороне и с мощами, зашитыми под холстиной. В середине написан чернилами восьмиконечный крест. По краям надпись уставом:

Лⷮ ҂s҃ѡ҃н҃а. свщ҃нъ б҃ыⷭ анты|минсъ на память ст҃го Бо|риса Глѣба.

Первое сведение об этом памятнике сообщено было в письме ко мне (бывшего) архимандрита Макария (Изв. 2 л. Отд. Акад. Н. VI. 91).

О другом антиминсе XIV века, именно 1395 г., сообщено небольшое известие г. Вороновым в Императ. Археологическое Общество при описи церкви села Ростовского на реке Вели: запись на нём почти совершенно выцвела, осталось изображение креста, копия и слово «муром». (Изв. Археол. Общ. V. 152).

Древнейший из уцелевших антиминсов XV века хранится очень бережно в ризнице Киевского Софийского собора. И он так же из довольно грубого полотна в длину и в ширину по 4 вершка; по углам сверху нашивки. Середина занята восьмиконечным крестом такого вида:

На одной стороне – копьё, на другой – губка с тростью. По краям плата – запись в шесть с половиной строк уставом XIV–XV вв.

Обновленъ. (быⷭ) антимис великого б҃а сп҃са нашего Іс҃а Ха҃ в цркъвь блг҃о .... а рхиѥпо҃м Иваномъ великаго Новаграда при блг҃овѣрномъ великомъ кн҃зѣ Васильи Дмитріевицѣ всею Руси В лⷮ ѕ҃, ꙗ҃. кг҃. ѥ мц҃а сентябрѧ въ и҃ на (рож҃ство престыꙗ бц҃ѣ индикта въ ѳ҃)⁴.

В обозначении года «ѕ҃. ꙗ҃. кг҃.» буква ꙗ҃ написана вместо ѧ҃ употреблявшейся вместо ц҃ в значении 900 особенно в XIV–XV в. (см. в Переписке Востокова стр. 64–66, 71–72), так что год означен 6923-й, по сентябрьскому счёту вместе с индиктом IX-м начавшийся с 1 сентября 1415 г. Новгородский архиепископ Иоанн (Хутынский) в этом же году, но ранее, именно января 20, как отмечено в летописи, «съиде с владычества», так что ещё в августе (11-го в неделю) избран по жребию преемником ему Самсон чернец и тогда же «взведоша ѝ честно в дом св. Софии на сени». Новоизбранный владыка утверждён был, впрочем, в этом сане митрополитом и собором в Москве священным поставлением, при чем и наречён Симеоном, уже в 1416 году (22 марта «в неделю средокрестную» т. е. третью великого поста). Из записи на антиминсе можно вывести, что архиепископ Иоанн и по избрании нового владыки не совершенно оставил все дела, и потому не захотел заставить ждать посвящения своего преемника для освящения антиминса. Этот антиминс был освящён, может быть, для той каменной церкви Благовещения в Деревяницком монастыре, что близ Новгорода, которая «огорела» при пожаре владычних хором в 1414 г. и затем немедленно обновлена.

В Новгороде найдено несколько антиминсов несколько более поздних:

Один из них относится к 1440 году. Величина его квадратная четверть; по углам нашивки с исподней стороны, а вверху под полотном вшиты части св. мощей. По середине плата написан восьмиконечный крест с подставкой и по бокам его копие и трость. У креста надписи: іс҃ хс҃ – ни҃ ка҃, а у мощей: v̄ г. По краям плата уставная запись в четыре строки – по одной на каждой стороне, который тянутся как одна изломленная на 4 части:

В лⷮ ѕ҃.ц.м҃и. свщ҃н быⷭ ѡлта рь арх́иеп҃оⷨ ... м҃ца ма ꙗ на памѧⷮ стⷮго сщнⷮо мчнⷮка Патрекѣѧ.

Замечательно, что не означено храма, для которого освящён был этот антиминс. Имя архиепископа не читается, но в 6948 году настоящего посвящённого архиепископа в Новгороде и не было: Ефимий, избранный в 1425 г., посвящён был в 1434 г.

Другой антиминс того же времени относится к 1454 г. Величиной он в квадратную четверть, полотно грубое; по углам нашивки с лицевой стороны. Середина занята крестом с письменами ic хс нѣ ка; по бокам которого копие и трость. По краям запись в 10 строк уставом:⁵

В лⷮ ѕ҃. тысячное ц҃.ѯ҃.в҃. ѡсщ҃ена быст (ц)рк҃вь сиѧ ст҃го Николы прщ҃имъ архиепп҃омъ великого Новагороⷣ влкⷣою Еоуфиміемъ. мц҃а иⷻлѧ к҃е напамѧⷮ ᲂусплени е ст҃ыѧ Анны мт҃ре ст҃ыѧ бц҃а.

Из церквей имени св. Николая, упомянутых в летописях Новгородских, ближайшая по времени построения к этому году (6962-му), есть та каменная церковь св. Николая, которую «поставиша на Легощи улици на поле, а старую разобрали» в 6960 году. В летописи могло быть обозначено время окончания построения церкви вчерне, так что затем могло пройти даже и более 1½ или 2-х лет пока можно было её освятить.

Третий антиминс того же времени относится к 1455 году. Он такой же величины, как и вышеозначенные, с такими же нашивками по углам с лицевой стороны и со св. мощами, зашитыми внизу с лицевой же стороны. По середине крест шестиконечный и при нём надписи: цр҃ь сла^в – їс҃ хс҃ – ни ка. По краям надпись в четыре строки, расположенные так же как на антиминсе 1440 года:

Лⷮ ѕ҃.ц҃.ѯг҃. сщ҃нъ быⷭ олта рь сеи ст҃ыхъ апⷭ҇лъ ві҃ архиепп҃о м Еуфимьем мцⷭ҇ октѧбрѧ ѕ҃. на памѧⷮ ст҃го ап҃ла Фомы.

Очень возможно, как предположил арх. Maкарий (Археол. оп. церк. древ. Новг. I, 16), что этот антиминс дан был вновь построенной каменной церкви Двенадцати апостолов.

В ризнице Александро-Невской Лавры хранится антиминс 1486 г., отличающийся от вышеозначенных и величиной и видом записи. Величиной в длину и в ширину он в 3 с небольшим вершка; нашивки по углам так же, как и в других – с лица и пятая нашивка в нижней части по середине для мощей. Небольшой шестиконечный крест на подставке написан в верхней части так:

Под этим изображением написана небрежно запись в восьми строках:

ѿст҃ися ѡꙵлтарь великаго гⷭ҇а б҃а спⷭ҇а нашего Иса҃ Ха҃ в цр҃квь преⷭ҇ тыꙗ влчⷣца нашеꙗ бц҃а чтⷭ҇наго положениꙗ ризъ смиреныⷨ архи еп҃кмь Иѡ҃сафоⷨ при блг҃овѣрном кнзѣ Иванѣ Васильевич^и і сыⷩ егѡ великоⷨ кнⷥи Иванѣ Ивановичѣ лⷮ. ҂s҃цч҃д. на па мѧⷮ покро^в стые бц҃а.

Упомянутый в записи Иосаф был архиепископом Ростовским с 1482 до 1489 г. Церковь Положения риз была в селе Бородаеве Кириловского уезда.

Об одном из них сообщил сведение о. Константин Никольский в своей книге (стр. 137), как о хранящемся в ризнице Тверского кафедрального собора. Величиной и расположением надписей он не отличается от выше отмеченных Новгородских XIV– XV вв. В длину и ширину он имеет по ¼ аршина, угольные нашивки с исподней стороны. Посередине написан восьмиконечный крест с подножием с надписями: цр҃ь слав – Іс҃ Хс҃– ни ка; по бокам креста – «копие» и «трость» с изображениями их. Запись по краям плата. Означено имя церкви – св.апостола Иоанна Богослова и имена великого князя Василия Ивановича и митрополита Варлаама. Год 7023, т. е. 1515.

Несколько отличается антиминс церкви Успения Пречистенского прихода, освящённый apxиепископом Ростовским Кииллом (доставлен мне был Е.В. Барсовым).

Длина его 4 вершка, ширина 3 вершка; в полотне по 60 нитей на вершок. По четырём углам пришивки в ¼ вершка, вверху посередине ещё пришивка почти втрое больше. Надпись:

Ѻ̑ст҃ися о҆лтаⷬ҇ шего Іс҃ Ха҃. ст҃ѧ влⷣчца на чтⷭ҇наго и҆ сла спенїа. прес҃ще м Кирилом Ро		г҃а бг҃а и сп҃са на въ цр҃кви пре- шеѧ бц҃а; внаго е҆ѧ ᲂу҆ нныⷨ а҆̀рхїеппⷭ҇о стовскымъ
и Белозерскыⷨ. при бл҃говѣрноⷨ ве ликоⷨ кн҃ѕи Василїе И̑вановиче все ꙗ҆ Рᲂусїи. Лⷮ ҂ꙁ.ле мцⷭ҇а ѡ҆ктѧ брѧ. ѕ҃ дн҃ь. на памяⷮ ст҃го Фомы ⁓

Слова «ѡ҆ктѧбрѧ. s҃ дн҃ь. на памяⷮ ст҃го Фомы», написаны другими чернилами, не порыжевшими и другой рукой.

Кирилл, о котором тут упомянуто, поставлен архиепископом в Ростове в 7034 (1526) в январе: до того он был архимандритом в Суздальском Ефимьевском монастыре.