Богословские и священнические школы на православном греческом Востоке

В середине XIX века на православном греческом Востоке, в силу новых условий политического положения христиан и под влиянием международных культурных сношений, возникло некоторое просветительное движение, коего здесь не было во всё предыдущее время турецкого владычества. Это движение прежде всего появлялось и окрепло в Константинопольской церкви, при деятельном покровительстве со стороны вселенских патриархов. В пределах этой церкви возникла и первая школа, назначенная специально для приготовления просвещённого клира, применительно к нуждам и потребностям Константинопольского патриархата, и существующая и в настоящее время. Это – богословская школа великой Христовой церкви (Θεολογικὴ σχολὴ τῆς τοῦ Χριστοῦ μεγάλης Ἐκκλησίας), учреждённая в 1844 году патриархом Германом IV на острове Халки (одном из Принцевых, в Мраморном море, близ Константинополя), в монастыре Пресвятой Троицы, основание которого преданием приписывается знаменитому византийскому патриарху Фотию (IХ в.). В течение своего свыше 50-летнего существования Халкинская богословская школа оказала православной греко-восточной церкви услуги в деле приготовления пастырей и архипастырей, а равно на поприще духовного просвещения и богословской науки, причём постепенно улучшала свою внутреннюю организацию и повышала учебно-воспитательное дело, применительно к основным задачам своего назначения. Показателями последовательного самоопределения Халкинской богословской школы служат различные редакции её устава, который за время существования школы много раз пересматривался и изменялся.

Первый устав Халкинской богословской школы был составлен в 1844 году, опубликован 27 мая 1845 года по распоряжению Константинопольского патриарха Мелетия и применялся в школе в течение первых восьми лет её существования. В этом уставе школа именуется «священным учреждением (ἱερὸν κατάστημα)», которое возникло и существует на средства великой Христовой церкви. Она имеет задачей давать надлежащее воспитание и духовное образование служителям Всевышнего. Исключается из состава учеников всякий, кто не намерен служить церкви в священном сане. Все без исключения воспитанники, число коих определено в 40 человек, живут в здании школы. Ректор и преподаватели (в числе 4-х), если возможно, должны носить священный сан или, по крайней мере, иметь специально-богословское образование. Школа подчинена вселенскому патриарху и патриаршему синоду. Для ближайшего за ней надзора патриарх и синод назначают епитропию из трёх лиц, под председательством одного из членов синода, – которая и посредствует между центральной духовной властью и схолархом (ректором) школы. В важных случаях схоларх сносился непосредственно с патриархом и синодом. Патриарху и синоду он ежегодно представляет и отчёт о состоянии школы. В состав учащихся принимаются только те, кто исповедует учение православной восточной церкви. Кроме того, учащиеся должны быть из духовного звания, не моложе 18 и не старше 20 лет. В школу принимаются также священники и диаконы, желающие получить богословское образование. При поступлении в школу учащиеся подвергались испытанию в науках, по программе начальных общеобразовательных школ греческого Востока. А главное, от них требовалось представить свидетельство духовника о безукоризненной своей жизни до поступления в школу и заслуживающее доверия поручительство (обыкновенно, от епархиальных архиереев) об искреннем желании получить богословское образование для будущего – по моральному расположению своему – служения св. православной церкви. Школьная епитропия, которой подавалось прошение о приёме, собирала необходимые сведения о всех, стремившихся в школу, и лишь после тщательного контроля их познаний, морального настроения и готовности посвятить себя на служение церкви, снабжала билетом на право входа в школу на положении её питомца. В течение курса учащиеся могли быть удалены из школы в тех случаях, если обнаруживали нравственную неустойчивость и беспорядочность, оказались нерадивыми в соблюдении устава и порядков школы. В этих случаях, а равно и в тех, когда воспитанники, отказавшись от первоначального своего намерения, выходили из школы до окончания курса, их поручители обязаны были вознаградить заведение за произведённые на них денежные издержки.

Школьная жизнь носила строгий церковно-религиозный характер. Все воспитанники ежедневно должны были посещать школьный храм для слушания утренних и вечерних молитв, которые читались самими воспитанниками поочерёдно, согласно богослужебному уставу. В воскресные и праздничные дни они присутствовали за уставными богослужениями и слушали их с благоговением и полным вниманием. Перед трапезой и после неё бывает обычная молитва, а во время трапезы читается одним учеником, по очереди, отрывок из душеполезной книги, по указанию схоларха. Воспитанники приступали к исповеди и св. причащению по меньшей мере четыре раза в год – перед Рождеством Христовым, в св. и великий четверг или на св. Пасху, в день св. апостолов Петра и Павла и в праздник Успения Богоматери. Перед причащением совершается святое елеосвящение (τὸ ἅγιον εὐχέλαιον) ¹. Все установленные церковью посты соблюдаются всеми живущими в школе, с полной строгостью; лишь удостоверенная болезнь даёт право схоларху сделать тому или иному воспитаннику соответствующее снисхождение. Жизнь в стенах школы регулировалась особыми правилами, обязательными для всех воспитанников. Правила определяют часы занятий науками, время трапезы, гулянья, молитвы и сна. В одежде воспитанники должны ограничиваться лишь необходимыми предметами, избегая всякого излишества и роскоши, причём форма и цвет одежды должны соответствовать характеру и направлению школы. Живя в здании монастыря и готовясь на служение церкви, воспитанники носили монашеские одежды, держали себя сосредоточенно и смиренно, проводили время в совершенной тишине и порядке. Кроме учебных книг, они могли пользоваться лишь такими, которые предварительно просмотрены были и одобрены схолархом; строго запрещалось читать книги, противные по своему содержанию священной нашей вере и нравственности. На прогулку, уроки и в храм воспитанники шли в порядке, под наблюдением схоларха или его помощника. Никто из учеников не мог уходить из школы без письменного разрешения схоларха, а воспользовавшись этим разрешением, не имел права увеличить срок данного отпуска, в противном случае увольнялся из школы, а поручитель его обязывался вознаградить заведение за произведённые расходы на содержание уволенного. Воспитанники должны были безусловно подчиняться правилам дисциплины. Они должны жить, как братья, со всяким благочестием, приличием и кротостью. Просьбы начальствующим они должны представлять в должное время и в надлежащем месте, дабы получить необходимый ответ. Воспитанники не должны без разрешения схоларха переходить из одной комнаты в другую. Всё, что приносится воспитанниками со стороны, или выносится из школы, должно быть известно схоларху. За нарушение устава виновные подвергались выговору частному или публичному, лишению прогулки, заключению внутри школы и – с разрешения патриарха и синода – увольнению.

Схоларх и преподаватели жили в школе, посещали вместе с воспитанниками церковные богослужения, пользовались одинаковой с ними пищей в общей столовой.

Курс обучения в школе определялся первым уставом в три года. В первом году в школе изучались – греческий язык, латинский язык (прозаические писатели), элементарная математика, география, общая гражданская история, философия, библейская и церковная история и догматическое богословие. Во второй год преподавались: греческая литература, латинский язык (поэты), физика и математика, священная герменевтика и экзегетика библейского текста, нравственное богословие. Науки третьего курса: церковное право, история богословия и патрология (литературное и богословское изучение творений святых отцов церкви), пастырское богословие, т.е. дидактическая катехетика, гомилемика и литургика; наконец, воспитанники произносили проповеди с церковного амвона. Экзамены производились публично – на первых двух курсах в присутствии трёх геронтов – членов синода, а на третьем или выпускном – в присутствии патриарха, синода и всей преподавательской корпорации. Окончившие курс получали подписанный патриархом, членами синода, схолархом и профессорами диплом на звание дидаскала (кандидата) священного православно-христианского богословия (διδάσκαλος τῆς ἱερᾶς ὀρθοδόξου χριστιανικῆς θεολοίας) ².

Первый устав Халкинской богословской школы применялся до 1853 года, когда, по воле вселенского патриарха Германа IV и применительно к новым потребностям школы, был заменён вторым канонизмом. В синодальной грамоте, изданной по этому поводу 6 февраля 1853 года, патриарх Герман назвал Халкинскую школу золотым венцом (χρυσῆ κορωνίς), возглавляющим многочисленные заботы патриархии о духовно-религиозном образовании священного клира и православного общества. Всякий православный христианин, видя успехи этой школы и постепенное её совершенствование, должен проникаться чувством искренней радости, так как учреждение идёт навстречу назревшим потребностям церкви. Постепенным ростом школы нужно объяснить и перемену в регламентации её строя и быта. Но и второй устав должен иметь обязательное для всех значение. Поэтому всякий клирик или мирянин, который, по нечестию или порочности своей, замыслит что-либо враждебное относительно богословской школы, сделает попытку поколебать её строй и порядок и внесёт соблазн и смуту во внутреннюю её жизнь, – объявляется врагом святой православной веры и подлежит самым страшным духовным наказаниям ³. Что касается содержания второго канонизма, то он, как и другие позднейшие уставы, возник на той основе обучения и воспитания в Халкинской школе, которая прочно была заложена в уставе первом, и является лишь развитием в ту или иную сторону начал, ясно определившихся в уставе 1844 года в зависимости от коренных задач «священного учреждения» в Халкинском монастыре Пресвятой Троицы, призванного на служение великой Христовой церкви. В частности, в уставе 1853 года содержатся такие подробности о положении школы, дополняющие канонизм 1844 года.

«Богословская школа великой Христовой церкви» по-прежнему мыслится как священное учебное учреждение (ἱερὸν φροντιστήριον), имеющее задачей давать надлежащее образование и нравственное воспитание служителям Бога Вышнего. Школа содержится на средства вселенского патриархата и архиереев вселенского престола и даёт своим питомцам даровое жилище, содержание и обучение. Школа зависит непосредственно от патриарха и синода, находится под ближайшим попечением специальной ефории из четырёх архиереев – членов синода, избираемых патриархом и синодом. Ефория заботится о всём необходимом для священной школы (ἱερὰ σχολή), находит и приглашает необходимых и способных преподавателей, заботится о ежегодном восполнении состава учащихся, наводит справки о желающих держать экзамены в школе, проверяет поручительства за каждого из них и снабжает входным билетом в здание школы. Ефория приглашает в школу духовника, секретаря, библиотекаря, врача, надзирателя и эконома, заботится о материальном содержании школы, выдавая эконому необходимые средства. Ефоры назначаются на один год, по окончании которого обязаны отдать отчёт в своей деятельности перед патриархом и синодом. Ближайшее руководительство школой принадлежит схоларху. На должность схоларха назначается лицо в священном сане, отличающееся добродетельной жизнью, украшенное образованием светским и особенно богословским. Схоларх назначается патриархом и синодом по представлению ефории. Все, живущие в школе, подчиняются схоларху, который и руководит всей внутренней её жизнью. По делам школы он сносится с eфopиeй непосредственно, а другие, служащие в школе, обращаются к ней через посредство схоларха. Схоларх должен всегда находиться в школе, от которой и получает полное содержание. Он наблюдает за точным исполнением устава школы и налагает соответствующие взыскания на нарушителей его. Он следит и за преподаванием, делает учащим замечания по поводу неправильных занятий и нарушения обязанностей и доносит, в случае необходимости, ефории. Схоларх во исполнение своих обязанностей отдаёт отчёт только патриарху и синоду.

Преподаватели школы назначаются патриархом и синодом, по представлению ефории. Всякий кандидат на преподавательскую должность, кроме доброй нравственности, должен иметь академический диплом (ἀκαδημαϊκὸν δίπλωμα) или свидетельство о специальных своих познаниях в известной науке, если это не удостоверяется его прежней деятельностью или учёными трудами. Все преподаватели должны быть в священном сане или, по крайней мере, с богословским образованием. Число их определяется потребностями школы и материальным и образовательным её прогрессом. Все преподаватели подчиняются ректору, которому они и обязаны докладывать о задачах и методах преподавания, а равно об учебниках, которые ими вводятся. Каждый из преподавателей живёт в помещении школы, получает от неё общую для всех трапезу и пользуется услугами школьных служителей. В случае необходимости, преподаватель может получать от схоларха разрешение на отлучку из школы. Преподаватели остаются в школе пожизненно, если только кто-либо из них не окажется неспособным к преподавательской деятельности или намеренно не станет противодействовать священной задаче заведения; в этом случае схоларх сообщает о неисправимом ефории.

Число учеников не должно превышать 60-ти. Каждый архиерей вселенского престола имеет право посылать в школу одного или двух воспитанников в зависимости от количества населения своей епархии, если общее число учащихся не достигает намеченной нормы, – предварительно подготовив их к экзамену в какой-либо эллинской школе; дабы необходимая подготовка состоялась своевременно, архиереи должны сноситься с ефорией относительно своих кандидатов. Для поступления в школу требуется, чтобы учащиеся были православного вероисповедания, не моложе 18 и не старше 25 лет, а лица в священном сане могут иметь и до 30 лет, коль скоро, обладая необходимым общим образованием и имея свидетельство о добром своём поведении, станут стремиться к получению образования богословского; далее, они должны быть снабжены удостоверением рекомендующего их архиерея в том, что отличаются безукоризненной жизнью и добрыми нравами, должны иметь свидетельство об окончании курса в эллинской школе, хорошо знать установленные молитвы суточного чинопоследования и не страдать какими-либо, органическими или хроническими болезнями; наконец, перед поступлением в школу каждый воспитанник должен дать письменное обещание в том, что, достигнув установленного канонами возраста, посвятит себя служению церкви в священном сане и в течение трёх лет будет служить на том месте, на которое будет назначен великой Христовой церковью. Все указанные условия поступления в школу гарантируются относительно каждого воспитанника его поручителем-архиереем. Это поручительство простирается не только на время школьного обучения, но и на три года обязательной службы по назначению патриархии. Если поручитель умрёт в течение указанного срока, то воспитанник должен представить другого, с обязательством взять на себя все гарантии своего предшественника. Когда воспитанник будет уволен из школы по собственной вине, или добровольно пожелает выйти из школы до окончания курса, или в течение первых двух лет по окончании учения не примет священного сана, или, наконец, откажется от своего обещания прослужить три года по назначению церкви, то во всех этих случаях его поручитель-архиерей обязан заплатить школе 2.500 гросиев (200 р.) за каждый год его пребывания в заведении.

Внутренний строй школьной жизни и этим уставом регламентируется в духе монастырском. Воспитанники обязаны аккуратно посещать школьный храм, принимать участие в чтении и пении, слушать в столовой душеполезное чтение, четыре раза в год исповедоваться и причащаться, строго соблюдать посты, вести себя скромно и серьёзно, слушать уроки с полным вниманием и в порядке, не допуская ни шёпота, ни неуместных вопросов к своим соседям, спрашивать преподавателей только о должном и отвечать, когда спрашивают, со всей благопристойностью; не позволяется произносить ни одного слова, не имеющего отношения к уроку. Никому из учеников не позволяется противоречить или не исполнить сделанного ему преподавателем замечания или выговора; если же он недоволен чем-либо, то обращается по этому поводу только к схоларху. Частные занятия учеников могут происходить только в их келиях (ἐν τοῖς κελλίοις) в назначенные часы и в полном молчании и тишине. В одежде воспитанники соблюдают простоту и однообразие, соответственно характеру духовной школы. За находящимися в распоряжении воспитанников книгами строго наблюдает схоларх, дабы не читались книги противные вере и нравственности. Каждый воспитанник должен представить схоларху точный список имеющихся у него книг, удостоверенный и его собственноручной подписью, дабы этот каталог хранился у секретаря школы.

Школа всем живущим в её стенах предлагает пищу три раза в день: завтрак, состоящий из кофе и куска хлеба, даётся после утреннего богослужения, обед, состоящий из супа, двух других блюд и сыра или маслин, а иногда и овощей или фруктов, предлагается ровно в полдень, и ужин, состоящий из двух блюд и сыра или маслин, подаётся всегда в восемь часов вечера. За столом каждый занимает назначенное ему место и соблюдает полную тишину и благоприличие, так как запрещается всякий разговор с соседями, дабы не заглушалось душеспасительное чтение. Никто не может отсутствовать или выйти из столовой без разрешения схоларха.

Ученики выходят на прогулку один раз после вечерни, на один час, и гуляют в порядке и тишине в пределах указанного места, под наблюдением надзирателя. Никто из учеников не может отправиться в Константинополь без разрешения схоларха. Если он нарушит это требование или не возвратится в школу в назначенный срок, то немедленно увольняется из школы, подвергаясь и всем обязательствам относительно уплаты произведённого на его содержание расхода. Никто из посторонних лиц не может жить в школе без разрешения схоларха. Родственники могут беспрепятственно посещать учеников, кроме времени для занятий, когда требуется разрешение схоларха.

В точности исполняя все требования устава и распоряжения схоларха, ученики относятся друг к другу как братья и живут в благочестии и страхе Божием, повиновении и смирении. Им совершенно запрещается проводить время в чужой келии, позволяется лишь днём, на короткое время и по основательной причине заходить в другие помещения для учащихся. Книги, одежда, съестные припасы, письма и т.п. ни доставляются, ни выносятся из школы без ведома приставленного для наблюдения надзирателя. Ученикам запрещается тайно есть и пить, не дозволяется и курить. Если кто-либо из учеников будет обличён в возбуждении стачки (στάσις) для нарушения и отмены обычаев и порядков заведения, тот немедленно увольняется из школы и не только обязывается вознаградить школу за произведённые на его содержание издержки, но и наказывается церковною властью, которая заключает его на известное время в монастырь. Воспитанник, уволенный из школы, в будущем уже не может обратно быть принят.

По анализируемому уставу в Халкинской школе должны преподаваться науки богословские, с надлежащим общим образованием. Курс обучения назначен семилетний, вместо трёх лет по уставу 1844 года. Программа преподавания довольно обширна. Из богословских наук здесь преподавались: катехизис, священная история, церковное пение, священное писание, церковная история, догматическое богословие, церковная археология, нравственное богословие, священная герменевтика и экзегетика, патрология, история богословия, каноническое право, пастырское богословие, гомилетика и практическое проповедничество. Из наук общеобразовательных в программу входят: языки греческий, латинский, турецкий, французский и славянский, арифметика, математика, геометрия, математическая и физическая география и хронология, гражданская история, греческая, латинская, славянская и французская литература, философия и антропология, психология и логика, этика, история философии, опытная физика. В свободное от уроков время преподавались еврейский и другие языки. Воспитанники всех классов занимались и составлением сочинений, а в седьмом классе – ещё проповедей, которые и произносились воспитанниками в священном сане с церковного амвона, а непосвящёнными – в зале, в присутствии всех преподавателей и учеников.

В конце года производятся устные экзамены, а в выпускном классе и письменные. На экзаменах присутствуют патриарх, митрополиты-члены синода и школьной ефории. В частности, оканчивающее курс должны представить схоларху «богословский тезис» или сочинение на богословскую тему, имеющее важное значение для получения диплома на звание «дидаскала православного христианского богословия». Затем, им производится устный экзамен по всем богословским наукам выпускного класса. На этом экзамене схоларх предлагает каждому воспитаннику и особый вопрос богословского содержания, который экзаменующийся немедленно и всесторонне должен раскрыть, и защитить, опровергая вместе с тем возражения, которые делаются диспутанту профессорами. Диплом получают только те, кто хорошо сдал выпускной экзамен, в противном же случае предстоит вторично экзаменоваться на следующий год. Если и второй экзамен сдан неудачно, тогда экзаменовавшемуся выдаётся лишь свидетельство о том, что он прослушал курс наук Халкинской школы. Соблюдая основное требование относительно задачи школы, устав предписывает, чтобы дипломы об окончании курса выдавались только тем воспитанникам, которые уже носят священнический или диаконский сан, а рясофоры, хотя бы и удовлетворительно сдали курсовой экзамен, не получают ни диплома, ни права на почётное звание «дидаскала православного христианского богословия»: им выдаются лишь удостоверение, подписанное схолархом и секретарём, утверждённое патриархом и свидетельствующее, что предъявитель сдал экзамен и достоин диплома; последний выдаётся лишь тогда, когда окончивший курс будет рукоположен в священный сан.

Введя должности секретаря, библиотекаря, врача и эконома, устав требует, чтобы в школе был и епистат-надзиратель, назначенный ефорией для наблюдения за поведением учеников и подчинявшийся непосредственно схоларху. Он избирается из лиц в священном сане, безукоризненного поведения, должен бдительно исполнять свои обя­занности, – иметь точные сведения о поведении каждого из учеников, наблюдать, чтобы не было нарушения с их стороны обязанностей религиозных и учебных, сопровождать их во время прогулок и заботиться во время болезни. Епистат обязан письменно и без всякого промедления доносить схоларху о всяком нарушении дисциплины, оскорбляющем нравственность и благоприличие учеников; в случае небрежности, пристрастия и другого злоупотребления, епистат немедленно устраняется от должности ⁴.

Таким образом, второй устав Халкинской школы, сохранив во всей силе её назначение как учреждения священного, имеющего задачей приготовление клира, более подробно сравнительно с первым уставом регламентировал различные стороны школьного быта. В частности, он сделал её всесословной. Тогда как устав 1844 г. ограничил, приём в школу лишь детям духовенства, канонизм 1853 г. ничего не говорит о сословных привилегиях, выдвинув на первый план сознательное намерение питомцев посвятить себя на служение церкви и гарантию в этом со стороны поручителей архиереев. Преследуя основную задачу школы, устав ввёл здесь монастырский строй. Школа является священным учреждением, местом духовного любомудрия (ἱερὸν φροντιστήριον), особой общинной киновией, с руководителем-схолархом во главе, при его сотрудниках-профессорах, которые, как и ученики, подчинены схоларху, не могут без его разрешения выбыть из школы, присутствуют вместе со всеми в храме и трапезе; а воспитанники – братство этого фронтистирия, проникнутые общей идеей служения церкви, послушные и скромные, во всём подлежавшие тщательному контролю; как в монастыре, у них всё в школе общее не только между собою, но и с схолархом и профессорами, – им запрещается тайно есть и пить, их книги, корреспонденция и всё личное достояние подлежат начальственному контролю, они и гуляют под неусыпным наблюдением епистата. Богослужение, чтение душеполезных книг, даже во время трапезы, тщательное изучение богословия, особенно творений греческих отцов церкви, братское общение с окружающими, однообразие в пище и платье, причём все носили черные иноческие одежды, уединённое положение школы на острове, вдали от жилых построек, среди леса, на высокой горе, у подошвы которой плескались лазурные воды Пропонтиды, самое помещение школы, водворившейся в стенах монастыря, связанного с именем знаменитого патриарха Фотия, наконец, первый схоларх учёный архимандрит, впоследствии митрополит, Константин Типалд (1844–1864 г.), муж великого ума, обширных познаний, святой жизни и выдающихся административных способностей, – всё это создавало из Халкинской школы истинный очаг богомыслия и богословия, весьма полезный рассадник пастырей для великой Христовой церкви, светоч духовной науки в окружающей среде подневольного эллинизма. Взирая на Халкинскую школу, как на учреждение священное, подобное монастырю, патриарх Герман IV в сигиллии, изданном одновременно со вторым её уставом, объявил врагом святой веры православной всякого, кто осмелится нарушить канонизм, и грозит такому злонамеренному преступнику церковной епитимией, – как это обыкновенно делается в монастырских грамотах.

В 1857 г. Константинопольский патриарх Кирилл VII утвердил третий устав Халкинской школы. Мотив замены одного устава другим так объясняется в изданной по этому поводу патриаршей и синодальной грамоте. Хотя священное учреждение, сказано здесь, с успехом распространяет через своих иеродидаскалов спасительное знание благочестия, но постепенное его развитие вызвало потребность в новой регламентации вновь определившихся форм его деятельности, в интересах большей устойчивости учреждения, продуктивности и целесообразности. Однако, и в уставе 1857 г. остались без перемен основные положения прежних канонизмов о задаче школы и отношения её к центральной духовной власти, о ректоре и профессорах, об учениках и их жизни и т.п. Ведётся лишь дополнительная речь о казначее ефории, указывается число преподавателей по разным предметам обучения (два преподавателя богословия, один философии, три греческого языка, литературы и гражданской истории, один латинского языка, один славянского, один турецкого, один французского языка, один математики, географии, хронологии и опытной физики, один – церковного пения), добавляется, что преподаватели получают жалованье и за каникулярное время, а прослужившие десять лет имеют право на попечительство об их судьбе со стороны великой церкви, сделано изменение в распределении предметов по классам, некоторые программы расширены, а другие (например, по славянскому языку) сокращены, наконец, вновь составлены такие параграфы относительно духовника и двух священников (ефимерии) школы. Тот и другие назначаются ефорией с ведома и разрешения патриарха; духовник, если не живёт в школе, обязан являться сюда по каждому приглашению схоларха; ефимерии живут в школе и совершают в местном храме все богослужения, при участии схоларха, как проистаменà (настоятеля), и иеродиаконов-учеников; за каждой литургией на проскомидии они обязаны поминать записанные в диптихах имена основателей, жертвователей, благотворителей и профессоров священной богословской школы, живых и умерших, равно и скончавшихся её питомцев. Остальные главы и параграфы устава 1857 г. тождественны с текстом канонизмов 1853 и 1814 годов ⁵.

В 1858–60 годах в Константинополе был составлен новый административный устав («Общие канонизмы»), в котором находятся немногие указания и относительно Халкинской семинарии. По предписанию канонизмов, патриарх и синод время от времени должны посылать всем архиереям окружные послания о том, чтобы они вместе с представителями от епархии заботились об отправлении в Халкинскую богословскую школу способных и благонравных юношей, окончивших курс в местных школах ⁶. Одновременно на каждого епархиального архиерея был сделан определённый денежный налог для содержания Халкинской школы. Но устав последней оставался без перемены до 1867 года, когда патриарх Григорий VI признал необходимым издать четвёртый канонизм. И этот устав сохранил за Халкинским священным учреждением (ἱερὸν φροντιστήριον) его прежнюю задачу – давать надлежащее образование и воспитание (по первым уставам – «нравственное») служителям Всевышнего. Школа, также прибавлено здесь, содержится на годовые взносы патриарха и архиереев вселенского престола, на пожертвования и приношения христиан – друзей и любителей просвещения. Школьная ефория состоит из четырёх архиереев-членов синода (по уставу 1857 г. из трёх). Новостью нужно признать и организацию школьного совета. В него входят все преподаватели, под председательством схоларха. Последний и созывает совет для обсуждения школьных дел, когда найдёт это необходимым. Решения производятся по большинству голосов, с перевесом при равенстве той стороны, к которой принадлежит схоларх. Постановления совета заносятся в протокол, который все и подписывают. Затем, тогда как по прежним уставам схоларх в своих делах отдавал отчёт непосредственно патриарху и синоду, по канонизму 1867 г. он представлял этот отчёт ефории школы и уже через неё – патриарху и синоду. Всех преподавателей по новому уставу должно быть десять. Им, между прочим, предписывается проводить жизнь соответственно назначению школы. Преподаватели живут в стенах школы и получают от неё содержание, обедают вместе с схолархом и учениками в общей столовой, а ужинают в своих комнатах, за исключением одного или двух преподавателей, которые по очереди и ужинают с учениками. Уволенный из школы преподаватель не может вторично быть принят. Число учеников опять определяется в 60 человек, но в зависимости от материальных средств школы может быть увеличено. Каждый из епархиальных архиереев имеет право иметь в школе только одного воспитанника под своим покровительством, второго же может представить лишь тогда, когда другие архиереи не рекомендуют своих стипендиатов и в школе имеются вакансии. Ученики поступают в возрасте от 18 до 22 лет, а лица с полным гимназическим образованием и в возрасте до 25 лет. Поступающее в школу должны хорошо знать теоретически и практически греческий язык, арифметику, географию, священную историю и катехизис. По-прежнему устав оттеняет требование о поручительстве за воспитанников со стороны архиереев в том, что они будут в точности соблюдать устав школы и, достигнув канонического возраста, посвятят себя служению церкви в священном сане. Поручительство давалось письменно в такой редакции: «Даю за поступающего для обучения в Халкинскую богословскую школу поручительство в том, что он в точности будет исполнять все возлагаемые на него уставом обязанности, и обещаю уплатить произведённый на него расход, в случае увольнения его за какой либо проступок, а равно и в том случае, если он, изменив первоначальное своё намерение, пожелает оставить школу до окончания курса, или не будет рукоположен в иеродиакона, когда достигнет канонического возраста, согласно требованию действующего школьного устава» ⁷. Устав и дополняет, что архиереи должны представлять денежный залог в кассу школы за своих питомцев, который и остаётся здесь до тех пор, пока совет школы не получит известие, что стипендиат того или другого архиерея рукоположен в священный сан. Устав ввёл и более определённые программы преподавания, наметив известное число уроков по каждому предмету. Воспитанники седьмого класса учатся лишь до конца февраля, а потом готовятся к экзамену на степень дидаскала богословия, в пределах всей богословской программы школы. В каждый воскресный день в храме школы ректором и профессорами ведутся по очереди религиозно-нравственной беседы в присутствии всех учеников. Все без исключения преподаватели и ученики должны присутствовать в храме за богослужениями.

Все воспитанники носят однообразную простую одежду: чёрную скуфью или клобук, чёрную рясу и подрясник, чёрный пояс, сапоги зимой и туфли летом. Каждый должен иметь две смены этого платья, праздничную и будничную. Поступая в школу, воспитанник должен привозить с собою необходимое бельё, спальные принадлежности, стол и стул. За обедом воспитанникам запрещалось заявлять какие-либо протесты и требования. Отпуск из школы давался лишь в силу совершенной необходимости. Устав увеличил требования относительно дисциплины. Ученики обязаны всюду оказывать надлежащее почтение архиереям, схоларху и профессорам и, при входе их в ученические помещения, вставать. Они должны быть искренни и правдивы в отношении ко всем, особенно к начальствующим; всякая ложь наказывается. Живя между собою как братья, ученики должны избегать оскорбительного, презрительного и насмешливого отношения к товарищам, особенно же приложения рук... Споры и порицания, партийность и разделения, тайные сборища всецело запрещаются и наказываются. Никому из учеников не позволяется своевольно делать даже простое замечание и самому последнему слуге; если же он чувствует себя обиженным, то должен обратиться к схоларху. Ученики, где бы ни были, должны жить и держаться достойно своего положения и назначения, обязаны избегать всякого подозрительного знакомства и не должны заходить в места, не соответствующие их нравственному настроению. Всё, что приносится ими или уносится из школы, должно проходить через руки привратника и надзирателя. Для поддержания дисциплины были назначены два епистата ⁸.

От уставов Халкинской школы теперь перейдём к фактическому её состоянию и посмотрим, насколько действительность соответствовала начертанному в канонизмах типу богословского, духовно-учебного заведения ⁹. Первым её схолархом был Константин Типалд, митрополит Ставропольский († 20 ноября 1867 г. на о. Кефаллинии), известный своим обширным образованием и высокой христианской жизнью, опытный администратор, учёный преподаватель богословия и философии, около двадцати лет управлявший школой и спасший её на первых порах от целого ряда опасностей, грозивших и самому существованию учреждения. Приняв по приглашению патриарха Германа и его синода заведывание Халкинской школой, Константин Типалд в течение трёх первых лет (1844–1847) был и схолархом, и преподавателем всех богословских и философских наук, имея лишь одного сотрудника Иоанна Такси, который преподавал греческий и латинский языки. Когда число воспитанников возросло, то увеличился и штат преподавателей (до 4-х), но Константин Типалд и после этого долго состоял дидаскалом догматического, нравственного и пастырского богословия, библейской герменевтики, канонического права, литургики, катехизиса, церковной истории, философии, психологии и философской этики. По отзыву учеников, он с большим успехом исполнял преподавательские обязанности, был схолархом-отцом для учащихся и, проводя строгую нравственную жизнь, имел большое моральное влияние на воспитанников ¹⁰. В 1848 году был произведён и первый выпуск «дидаскалов православного христианского богословия», в числе четырёх диаконов, а в следующем – второй, в числе десяти дидаскалов. Почти все они потом заняли митрополичьи кафедры в пределах Константинопольской церкви ¹¹. В 1860 году занятия в школе внезапно прекратились, по распоряжению турецкого правительства, пред которым почтенный схоларх Константин Типалд, как гражданин Ионийской республики, находившейся под протекторатом Англии, был обвинён в политической неблагонадёжности. Константинопольскому патриарху Анфиму IV стоило немалых трудов устранить несправедливое подозрение Порты относительно схоларха, и хотя патриарх ещё 4 февраля 1850 года поздравлял Константина с благополучным разрешением неприятного конфликта ¹² , тем не менее школа в этом году не сделала очередного выпуска дидаскалов богословия ¹³. К началу следующего учебного года штат дидаскалов школы был по приглашению патриарха Анфима IV восполнен (в августе 1850 г.) новыми преподавателями языков греческого (Христофор Продромит) и славянского (монах Парфений из Зографского монастыря) ¹⁴. В течение 1851–1864 годов Халкинская школа жила спокойно, под управлением Константина Типалда, и успешно выполняла своё назначение. За это время из её стен вышли четырнадцать курсов дидаскалов богословия, в числе 91 человека. Посвятившись ещё в школе в сан иеродиакона или иеромонаха, они, в громадном большинстве, достигли потом высших иерархических степеней. Питомцами Халкинской школы были вселенские патриархи Иоаким IV, Неофит VIII, Анфим VII и Константин V, а также и очень многие митрополиты церквей Константинопольской, Иерусалимской, Александрийской и Антиохийской; некоторые воспитанники состояли, в звании архимандритов, схолархами и профессорами разных школ, другие – проистаменами столичных и заграничных греческих кинотов и т.п. ¹⁵. Но число всех окончивших учение (91) на четырнадцать лет нужно признать крайне ограниченным. К тому же, и в составе курсов наблюдалась неравномерность. Так, в 1853 году окончили учение только три дидаскала, в 1857, 1859 и 1862 годах – по четыре, в 1852, 1854 и в 1860 годах – по пяти, в 1858 и 1861 годах – по шести человек, в 1855 году – восемь, в 1851 – девять, в 1863 – десять и в 1856 и 1864 годах – по одиннадцать дидаскалов. Разумеется, нужды греко-восточной церкви в образованном клире удов­летворялись, при таких условиях, лишь отчасти: каждый дидаскал богословия был весьма дорог для церкви и общества и, по окончании курса, немедленно находил себе подходящее дело, а многие, достигнув канонического воз­раста, возводились на высшие степени иерархического служения. Крайней малочисленностью учащихся в Халкинской школе нужно объяснить и то, что, получив по первому уставу сословный характер и ограничив состав питомцев лишь детьми духовенства, она, по предписанию второго устава, сделалась уже всесословной и открыла свои двери для всех желавших послужить церкви в священном звании, независимо от своего происхождения, – так как, в противном случае, рисковала остаться с самым минимальным комплектом учащихся. Ограниченное количество питомцев Халкинской школы зависело от многих причин. Школа была единственным в Константинопольском патриархате духовно-учебным заведением среднего типа, для поступления в которое совсем не было приготовительных духовных училищ. Вследствие крайне невысокого уровня начального образования у христиан в Турции, среди греческой молодёжи мало находилось лиц, достаточно подготовленных к поступлению прямо в среднюю школу строго-церковного назначения. Затем весьма серьёзным условием для поступления в школу нужно признать поручительство за воспитанников со сто­роны епархиальных архиереев, каждый из которых пред церковью и обществом принимал на себя обязатель­ство и моральное, и материальное. В этом случае не только стипендиат-воспитанник должен был отличаться более или менее выдающимися достоинствами, любовью к церкви и стремлением послужить ей по мере своих сил, но и поручителю-архиерею надлежало иметь бесспорные доказательства в его благонамеренности и, без риска для своего достоинства, взять на себя ответственность за вступающего в жизнь юношу. Наконец, и экономическая сторона в положении Халкинской школы всегда служила одним из главных препятствий в увеличении штата учащихся. Бедность греческого духовенства и народа известна и находится в тесной связи с тяжёлым политическим и социальным положением христиан в Турции. Этот хронический недуг неблагоприятно отражается и на школьно-просветительной деятельности патриархии. Ведь христианские школы в Турции не получают никаких правительственных субсидий и содержатся исключительно на добровольные пожертвования христиан. Но истощённая почва приносит скудный плод. И те скромные средства, которые патриархия собирает на содержание Халкинской школы от архиереев и жертвователей, оказываются недостаточными для безбедного её существования при данных условиях. Известно, что и в настоящее время преподаватели этой школы иногда в течение десяти месяцев не получают жалованья... Но ныне бюджет школы урегулирован и согласуется с определённой сметой, а раньше всё зависело от случайных поступлений, так что нельзя было поручиться и за ближайшее время существования школы. К тому же турецкое правительство оказывало противодействие патриархии в благоустройстве школы, как это и видно из факта удаления схоларха Константина Типалда за мнимую политическую неблагонадёжность. По всем этим основаниям, число учащихся в Халкинской школе было очень невелико, а окончившие курс, конечно, далеко не могли удовлетворить всем потребностям церкви в просвещённом духовенстве.

31 октября 1864 г. по старости и болезни глаз отказался от управления Халкинской школой её первый схоларх, Ставропольский митрополит Константин Типалд. Его преемником был назначен архимандрит Никифор Гликас. Эта перемена отразилась на благоустройстве школы. Вскоре после удаления Типалда, в школе возникли беспорядки. Ближайший к ним повод неизвестен, но как воспитанники, так и некоторые преподаватели отказались от исполнения своих обязанностей, – первые, по распоряжению синода были уволены, а вторые должны были выйти в отставку. В первую половину 1865 г. школа была закрыта, приёма воспитанников в первый класс не было, а равно в обычное время не состоялся и выпуск дидаскалов богословия. Мало того, синод объявил, что в школу совсем не будут приняты пять воспитанников старшего класса и те воспитанники низших классов, которые принимали наибольшее участие в беспорядках. Но потом синод оказал всем снисхождение: в сентябре 1865 г. два священника и два диакона были допущены к экзамену на звание дидаскала богословия и были вновь приняты те участники беспорядков, которые раскаялись и дали обещание в точности исполнять все предписания школьного устава. 21 августа синод отправил и окружные послания ко всем епархиальным архиереям, предлагая им как можно скорее прислать своих стипендиатов, в возрасте 18–22 лет, для поступления в школу. Но было уже поздно: вновь поступивших в школу в этом году не было, прежние воспитанники были оставлены в тех классах, в которых обучались и в предыдущем году, поэтому и в 1870 году в школе не было очередного выпуска дидаскалов богословия. Порядок в школе восстановился совершенно, когда схоларх, архимандрит Никифор Гликас, отказался (3 сентября 1865 г.) от управления школой и его преемником был назначен Бреславский митрополит Анфим. Он заведовал школою до 1868 г., когда на должность схоларха был приглашён известный учёный Анхиальский митрополит Василий (до августа 1872 г.) ¹⁶. Из школы по-прежнему выходило весьма небольшое число дидаскалов богословия. В 1866, 1867 и 1873 годах их было лишь по четыре человека, в 1868 и 1871 – по пяти, в 1869 и 1873 – по десяти, в 1872 – опять четыре и т.д.

Духовная власть Константинопольской церкви прекрасно сознавала, что Халкинская богословская школа далеко не обслуживала всех её нужд в области просвещения. Это хорошо понимали и ближайшие её руководители. Так на годовом акте школы в 1871 г. схоларх Анхиальский митрополит Василий в прочитанном отчёте о духовном и нравственном состоянии учебного заведения доказывал, что для уврачевания его недостатков необходимо учредить и священнические школы (ἱερατικαὶ σχολαί) ¹⁷. А в 1873 г. Константинопольский патриарх Анфим VI образовал специальную комиссию для составления проекта о преобразовании Халкинской школы. В состав этой комиссии вошли митрополиты Неофит Дерконский (председатель), Иоаким Варнский (современный Константинопольский патриарх) и Никифор Имврский, великий протосинкел Дорофей, архимандриты-профессора Филофей Вриенний и Вениамин Иоаннидис и иеродиакон Константин Валиадис (впоследствии вселенский патриарх Константин V) ¹⁸. 18 июля 1873 г. епитропия представила патриарху обширный и интересный доклад о предполагаемой реформе школы.

Доклад комиссии о преобразовании Халкинской богословской школы начинается заявлением, что она работала при участии схоларха и преподавателей учреждения, от которых затребовала мнения по вопросу о состоянии школы и желательных изменениях в её устройстве. Из представленных мнений видно, что одни из деятелей школы признают её состояние неудовлетворительным в нравственном и гигиеническом отношениях и различными причинами объясняют её упадок, а другие не только отрицают неудовлетворительность в её состоянии, но, напротив, признают его цветущим и указывают лишь на частую смену ректоров, наблюдавшуюся в последнее время, и на недостаточную приспособленность устава к нуждам школы, которые в представлении некоторых являются бесспорными и существенными признаками её упадка. Соответственно характеру частных мнений, каждый из преподавателей указал и средства для уврачевания зла, в интересах улучшения и будущего прогресса школы. Комиссия критически отнеслась к представленным мнениям и озаботилась непосредственно познакомиться с действительным состоянием школы, о чём неоднократно рассуждала на общих своих заседаниях. Результат её совещаний можно выразить в такой форме. Школа, сравнительно с прошлым её состоянием, ныне в образовательном отношении, бесспорно, является более совершенной, а в некоторых других отношениях она, как легко заметить, менее удовлетворительна; оценивая же безотносительно к прежнему состоянию, комиссия признаёт, что школа мало отвечает ожиданиям церкви и народа и недостаточно приспособлена к осуществлению своего великого назначения. Взвесив все данные и отвергнув полумеры в преобразовании школы, предложенные некоторыми членами школьной корпорации, епитропия указала патриарху и синоду на следующие её недостатки. – 1. Халкинская богословская школа заключает в себе две школы – священническую и собственно богословскую, обе несовершенные, соединённые, однако, в одну с самого основания, в силу неустранимой необходимости (недостаток материальных и образовательных средств). – 2. Устав школы назначает ученикам недостаточный для изучения целого круга наук семилетний курс, поэтому оканчивающее учение выходят с неудовлетворительным запасом знаний, которые быстро и забывают. – 3. С другой стороны, курс школьных наук недостаточен и для полного и цельного богословского образования и не только не требует изъятия некоторых предметов школьной программы, как можно было бы допустить в зависимости от семилетнего курса и решительной невозможности для учеников изучить их в такой короткий срок, но, напротив, требует добавления и увеличения школьных предметов, которые более удовлетворительно изучаются даже в хорошо организованных гимназиях. – 4. Однако, всякое предложение об уменьшении или увеличении лет обучения в школе, а равно об изъятии или прибавлении наук является нелёгким для осуществления и не соответствует ни остальным потребностям школы, в современном её состоянии, ни количеству обучающихся в ней воспитанников. – 5. И возраст, определяемый уставом для желающих поступить в школу, довольно высок и не соответствует качеству и количеству наук, а всякое изменение этого пункта устава способно лишь затруднить правильное осуществление задач школы. – 6. Школа в настоящем её состоянии т.с. заставляет многих учеников соглашаться на безбрачную впоследствии жизнь, быть может, против их воли и совести, лишь с целью получить диплом и избежать обязательств, которые налагает устав на всякого, нарушившего это требование. – 7. Число оканчивающих ежегодно курс и выступающих на служение церкви очень невелико и, в среднем, восходит лишь до пяти, как показывает школьная статистика за всё время существования учреждения, а содержание всех дидаскалов богословия за время семилетнего обучения каждого курса восходит почти до 100.000 гросиев (8.000 рублей); между тем отмеченное количество дидаскалов богословия далеко не достаточно для потребностей церкви и мало устраняет её нужды, вопреки первоначальным ожиданиям, а с другой стороны, при данных условиях положения школы невозможно и увеличить число воспитанников, дабы повысить процент необходимых для церкви богословски образованных лиц. – 8. Потребности церкви с каждым годом возрастают, а будущее обещает ещё больший и усиленный рост всякого рода запросов, устранить которые способно лишь правильно поставленное богословское образование; в частности, постепенно развивается светское общество, пасти которое призван церковный клир, а также развивается и простой народ, в среду которого, в силу изменившихся политических условий, стал проникать луч знания. Между тем Халкинская богословская школа совсем не имеет ввиду приготовлять и улучшать низший клир, с которым непосредственно и самым тесным образом и связаны семья и общество. – 9. Необходимо также иметь в виду, что богословская наука не может получить надлежащего развития и совершенства, если богословским занятиям не будут посвящать себя и юноши, хорошо прошедшие курс общего образования, с детских лет воспитанные в преданиях святой православной веры и проникнутые стремлением изучить эту высокую отрасль человеческого знания; если же не будет общей подготовки и искреннего расположения к богословской науке, то успех её развития будет весьма сомнителен и совершенно не обеспечен. – 10. Наконец, по мнению комиссии, всякое существенное преобразование Халкинской школы соединено с большими затруднениями и может поколебать её в самом основании, реформы же несущественные бессильны улучшить её состояние и исправить недостатки, препятствующие правильной и успешной деятельности школы.

В силу указанных соображений, епитропия признала совершенно необходимым разделить существующую на Халки богословскую школу на две отдельные и самостоятельные школы – священническую, применительно к организации и программе устроенных уже в некоторых епархиях аналогичных школ и соответственно запросам церкви и народа, и богословскую, в которой академически будут преподаваться воспитанникам высшие богословские науки, на основе священных преданий православной церкви и в соответствии с современным прогрессом научного знания. Задача этой «великой и центральной» священнической школы будет двоякая: во-первых, она будет давать воспитание и образование низшему белому или брачному духовенству церкви, к составу которого относятся – катехизаторы, настоятели и духовники приходов в столице и других более выдающихся городах, и во-вторых, она станет приготовлять для специальной богословской школы воспитанников, наиболее выдающихся и талантливых, которые желают получить высшее богословское образование и по своим моральным достоинствам являются способными к занятию высших церковных должностей. Задача же богословской школы должна заключаться в приготовлении научно образованных богословов, из среды которых будут выходить высшие служители церкви, учители и пастыри православного греческого народа, его руководители в церковно-религиозной жизни.

Соответственно указанному назначению священнической школы, епитропия предложила такие руководящие основания для её устройства и деятельности. Школа должна состоять из восьми классов, со штатом учащихся не менее 160 и не более 200 человек. Ученики поступают в священническую школу из окончивших начальные училища в столице и пригородах, а равно в остальных епархиях вселенского патриархата, причём выбор производится из наиболее способных в науках и отличающихся добрым поведением. Учителя этих школ рекомендуют их своим архиереям, а эти последние представляют о них рекомендации вселенскому патриарху и ефории школы. От воспитанников требуется, чтобы они были совершенно здоровы и не имели никакого физического недостатка, находились в возрасте не старше 14 лет и не моложе 12, дабы можно было их воспитать в духе будущего назначения и деятельности. В том случае, если число желающих поступить в школу превысит установленную норму, то при одинаковом достоинстве поступающих предпочтение следует отдавать детям священников, иеропсалтов и учителей. От поступающих в возрасте 12-ти лет требуется уменье хорошо читать и писать, знать грамматику и четыре действия арифметики; от старших по возрасту следует требовать и повышенных знаний. Можно принимать воспитанников и в старшие классы (до седьмого), если они по своим познаниям удовлетворяют школьной программе. Все воспитанники живут в школе и бесплатно пользуются учением, пищей, одеждой и всем другим, необходимым для обучения. Спальные помещения и комнаты для занятий назначаются группе воспитанников, соответственно их возрасту. Воспитанники выходят на прогулку под наблюдением особых надзирателей, в определённые часы занимаются играми или гимнастикой и т.п. Священническая школа должна иметь особую программу, применительно к основной своей задаче. Кроме предметов общеобразовательного значения, эта школа заключает в своём курсе такие науки, которые совершенно необходимы для священников и составляют различные отрасли богословия; особенное внимание обращается и на греческий язык, а затем в школе изучаются языки – турецкий, французский и латинский. В двух последних классах воспитанники занимаются составлением проповедей, которые и произносят в храме или классах, в присутствии преподавателей, а также пишут сочинения на богословские темы и ведут по поводу их беседы или коллоквиумы с товарищами и преподавателями.

Что касается самостоятельной богословской школы, то комиссия предложила такой проект её организации. В число воспитанников этой школы поступают, прежде всего, окончившие курс в центральной священнической школе, которым и отдаётся преимущественное пред другими претендентами предпочтение, а затем окончившие курс в других подобных священнических школах и, наконец, в великой народной школе в Константинополе. Все поступающие в богословскую школу воспитанники должны быть безукоризненного поведения и иметь хорошее здоровье, быть в возрасте не старше 22 лет и не моложе 20 и обязаны представить достаточное поручительство в том, что искренно преданы основному назначению школы и готовы, по окончании учения, посвятить себя на служение святой православной церкви. Число учащихся должно быть не больше 60 и не меньше 40 человек; они получают в школе даровое обучение, пищу, книги и одежду и должны три раза в неделю заниматься гимнастическими упражнениями. В школе преподаются богословские науки и различные отрасли философии, а также языки латинский, славянский и еврейский, как языки священные, и, наконец, немецкий язык, на котором существует богатая новейшая литература по богословским наукам. В годовых отчётах школ священнической и богословской должны помещаться проповеди, богословские сочинения и богословские «тезисы» воспитанников обеих школ, в частности оканчивающих курс, – если схоларх и преподаватели признают их заслуживающими опубликования. Разумеется, церковь, пансионерами которой являются питомцы священнической и богословской школ, будет, как попечительная мать, заботиться о возможно скором предоставлении должностей всем окончившим учение, причём воспитанников священнической школы будет определять на места законоучителей в школах, катехизаторов, иеропсалтов, иеродиаконов и пресвитеров при более состоятельных и видных приходах, соответственно их возрасту, окончившие учение в школе богословской будут назначаться на высшие церковные должности при патриархии, а именно на места третьего и второго диакона, великого архидиакона, великого протосинкелла, первого и второго секретаря священного синода, синкелла, великого екклисиарха и великого архимандрита, а равно на должности законоучителей в гимназиях и учителей в священнических школах, иерокириксов в столице и епархиях, архидиаконов и протосинкеллов при епархиальных архиереях; наконец, в зависимости от личных достоинств и по достижении канонического возраста, питомцы богословской школы будут рукоположены в сан епископов и возводится в достоинство митрополитов.

Учреждение и содержание двух отдельных и самостоятельных духовных школ, в которых будут обучаться до 250 воспитанников, конечно, потребует от церкви значительных расходов, которые тем более будут для неё обременительны, что в данное время она едва изыскивает средства на содержание одной Халкинской школы, имеющей всего до 50 воспитанников. Это затруднение было для преобразовательной епитропии вполне очевидно и сначала внушало некоторым её членам мысль отказаться от намеченной реформы. Но духовные нужды православной церкви так велики, а попечительность священного синода великой Христовой церкви о религиозно-нравственном просвещении клира и народа настолько почтенны, что епитропия признала возможным войти в обсуждение вопроса и о том, где и как изыскать средства на содержание священнической и богословской школ. По мнению комиссии, если церковь признает необходимым учредить особую священническую школу, то она не должна помещаться вдали от богословской, дабы преподаватели последней за небольшое денежное вознаграждение могли давать по общим предметам уроки и в первой и дабы заведывание экономическими делами обеих школ было предоставлено одной общей ефории с целью поставить финансовое положение того и другого учреждения в наиболее благоприятные условия. Внимание комиссии невольно было обращено на Халкинский монастырь Богородицы, где издавна помещалась коммерческая школа. Так как здание этого монастыря в последнее время было признано неудобным для торговой школы, причём представители греческого купечества в столице выразили желание построить для неё новое помещение в Ферикиой, то комиссия и предлагает открыть священническую школу в монастыре Богородицы, как ближайшем к монастырю Троицы, в котором должна остаться специальная богословская школа, а коммерческая школа, в крайнем случае, может быть переведена или в монастырь св. Николая, или в обитель Христа на острове Принкипо. Затем необходимо поставить богословскую школу в более благоприятные материальные условия и обязать епархиальных архиереев новыми требованиями относительно аккуратного и своевременного доставления определённых на её содержание денежных взносов, дабы впредь не повторялись неисправности с их стороны в точном исполнении возложенного церковью обязательства. Епитропия обращает также внимание на ставропигиальные монастыри, владения которых могут давать вполне достаточный для содержания обеих школ материальные средства, если только будет правильная эксплуатация доходных монастырских имений, чего, к сожалению, в последнее время не наблюдалось; некоторые из этих имений перешли в собственность частных лиц, другие остаются без всякой эксплуатации. Для примера епитропия указала на большой земельный участок монастыря Христа Спасителя на Принкипо, который стоит до 10.000 турецких лир (лира – 8 р. 60 к.) и, однако, не приносит монастырю почти никакой пользы, и на земли самой Халкинской богословской школы, из которых одни произвольно отнимаются у неё, а другие приносят незначительную пользу, – тогда как продажа их или правильное пользование могли бы дать значительный доход. Далее, так как обе школы должны получить общее назначение и будут принимать учеников из всех епархий вселенского патриархата, то будет справедливо все епархии привлечь к участию в материальном содержании того и другого учреждения. Епитропия полагает, что каждый приходский храм в патриархии должен делать определённый для этой цели денежный взнос, соответственно своим доходам. Сбор, произведённый таким способом, должен образовать значительную сумму. Епитропия также возлагает большие надежды на филантропов и «великих евергетов» греческого народа, которые всегда отзывались на нужды церкви и оказывали существенную помощь в устройстве и содержании общественных учреждений. Необходимо лишь умело организовать сбор добровольных пожертвований на содержание священнической и богословской школы, а также ежегодно знакомить общество, посредством отчётов, с экономическим и учебно-воспитательным состоянием обоих учреждений, привлекая этим внимание к их нуждам со стороны богатых соотечественников. Наконец, по мнению епитропии, священническая школа должна быть открыта возможно скорее, причём в первый класс можно принять 20–25 воспитанников. Когда в этой школе образуется четыре класса, приём в богословскую школу должен быть прекращён, дабы воспитанники священнической школы, пройдя постепенно восьмилетний курс, потом могли поступить в специальную богословскую школу.

Кроме материальных нужд, внимание епитропии было занято и вопросом о корпорации преподавателей для обоих духовных школ. Известно, что наличный состав известных патриархии дидаскалов недостаточен для замещения всех преподавательских вакансий в обеих школах, а с другой стороны в пределах турецкой империи нет такого учебного заведения, которое могло бы приготовлять преподавателей для греческих школ. В виду этого, епитропия предлагает немедленно послать в Европу пять молодых людей, питомцев Халкинской школы, для восполнения здесь богословского образования по руководству данной им инструкции. Препятствием опять является недостаток денежных средств. Но епитропия верит, что как среди мирян, так и среди архиepeeв Константинопольской церкви найдутся лица, готовые принять на себя расходы по содержанию стипендиатов патриархии за границей, во всё время их обучения. Таким путём можно приготовить не только хороших профессоров, но и учёных богословов, которые потом займутся самостоятельной разработкой той или иной научной отрасли богословия и, быть может, составят учебники для воспитанников, которые и будут избавлены от бесплодного труда механически переписывать разного рода записки и конспекты.

В заключение доклада епитропия выразила твёрдую уверенность в том, что священническая и богословская школы, если будут учреждены применительно к представленному проекту, со временем дадут достаточный контингент образованных и воспитанных в духе православия служителей Всевышнего, а православная греко-восточная церковь предстанет пред культурным миром в истинном своём величии и достойною своей минувшей деятельности и свойственного ей назначения. Но осуществление намеченного проекта есть дело будущего, хотя быть может и недалёкого. В качестве же временной меры и для уврачевания частных недостатков Халкинской богословской школы в её современном устройстве и состоянии, комиссия предложила патриарху и синоду такие меры. – 1. Необходимо со всею точностью и строгостью соблюдать действующий устав школы, особенно же его предписания о качествах вновь поступающих воспитанников. – 2. Заведующая школой ефория должна со всею внимательностью относиться к обязанностям, налагаемым на неё действующим канонизмом. – 3. Необходимо улучшить содержание воспитанников, особенно во время постов. – 4. Следует улучшить гигиенические условия жизни воспитанников и тщательно следить за чистотой помещений школы, двора и окрестностей. – 5. Во всех важных случаях схоларх должен совместно с советом преподавателей обсуждать положение дел и изыскивать меры для устранения каких-либо затруднений и тормозов в жизни школы. – 6. Наконец, один раз в месяц следует устраивать общее собрание всех преподавателей под председательством схоларха для обсуждения школьных дел, с целью усовершенствования и улучшения школы, в пределах данных условий и применительно к существующему уставу; постановления собрания записываются в протоколы, которые и представляются патриарху и синоду на утверждение, а потом приводятся схолархом в исполнение. В такой редакции был составлен доклад о преобразовании Халкинской богословской школы, представленный 18 июля 1873 года патриарху Анфиму VI и священному синоду специальной епитропией ¹⁹.

Итак, Халкинская богословская школа нуждалась в коренной реформе. Необходимо было выделить из неё школу священническую для приготовления низшего клира, а специально-богословской школе придать характер высшей духовной школы или академии, с целью доставлять высшее богословское образование будущим служителям церкви, преимущественно в звании иерархов, и с целью оживить научно-богословские интересы среди греческого народа. Тогда как священническая школа имела в виду приготовлять духовенство белое, школа богословская должна была принимать в состав своих питомцев лишь тех дидаскалов школ священнических, которые склонны к жизни безбрачной и монашеской и намерены пожертвовать личными интересами в пользу церкви и богословской науки. Если в школе священнической режим должен был отличаться строго церковным духом, то в школе богословской дисциплина получала уже оттенок монастырский и сообщала целому учреждению и всему внутреннему строю характер иноческий и аскетический. Но по своему назначению и задаче обе школы представляли одну организацию, хотя и разделённую территориально на два учреждения. В них был один дух православия, господствовала одинаковая церковная дисциплина, преследовались и обслуживались одни и те же интересы Церкви, но лишь в различной степени: одна школа давала начальное и среднее богословское образование, а другая – высшее и научное.

Но, как ни целесообразным представлялось комиссии преобразование Халкинской богословской школы с разделением её на два учреждения, оно не состоялось не только вслед за представлением аргументированного доклада, но и в последующее время. Затруднения финансовые и педагогические, на которые было указано в докладе комиссии, были настолько существенны, что патриархии лишь отчасти пришлось осуществить намеченную реформу. Разумеем открытие в Константинополе в 1875 г. школы священнической. Что же касается Халкинской богословской школы, то положение её нимало не изменилось и сохранило прежнее status quo. В следующем 1874 г. при патриархе Иоакиме II был издан пятый устав школы, представляющий буквальное воспроизведение устава 1867 г. ²⁰. Значит, не смотря на недостатки внутреннего строя богословской школы, патриархии на первых порах пришлось отказаться от всякой реформы и вести воспитание и обучение по установившемуся порядку. Кроме материальных причин, сохранение status quo Халкинской богословской школы обусловливалось и характером церковной политики современного патриарха Иоакима II (1873–1878 г.), который был строгим консерватором и сторонником старых традиций во всём строе церковной жизни патриархата. С его точки зрения реформа Халкинской школы, намеченная комиссией при патриархе Анфиме VI, была неоправдываемым сущностью дела и современными условиями новшеством, на пути к которому стояли и препятствия внешнего характера. Поэтому в патриаршество Иоакима II Халкинская богословская школа существовала на прежних основаниях.

Новое отношение к этой школе наблюдается со стороны его преемника, патриарха Иоакима III (1878–1884 г.), большого любителя просвещения, виновника многих необходимых преобразований в строе церковно-общественной жизни Константинопольского патриархата. Ещё будучи митрополитом Варнским, святейший Иоаким живо интересовался положением Халкинской богословской школы и состоял членом и помощником председателя той специальной комиссии, которая в 1873 г. представила патриарху Анфиму VI известный доклад о необходимых преобразованиях. в устройстве школы. Заняв патриарший престол, Иоаким III признал необходимым вновь поставить на очередь и вопрос о реформе школы. Но, как участник первой преобразовательной комиссии, он не стал действовать по руководству представленного ей доклада, а передал дело на беспристрастный суд другой, составленной им, епитропии. В состав этой епитропии вошли исключительно преподаватели Халкинской школы: иеродиакон Григорий Зигавин, архимандрит Филарет Вафидис, Василий Георгиадис, Л. Арванитакис, Е. Амаксопул, Г. Лианопул и К. Харалампидис. 24 апреля 1879 г. комиссия представила патриарху свой «доклад о Халкинской богословской школе». Здесь вопрос о реформе школы поставлен иначе, чем в докладе комиссии 1873 г.

В частности, по вопросу о разделении Халкинской богословской школы на две школы – священническую и собственно богословскую, обособленные территориально и имеющие различное назначение, комиссия высказалась безусловно одобрительно и признала такую меру прекрасной и целесообразной. Главное препятствие для осуществления этого проекта заключалось, по мнению комиссии, в недостатке материальных средств. Правда, епитропия 1873 года выразила твёрдую уверенность в том, что эти средства найдутся, но их и теперь ещё нет, поэтому новая комиссия находит небесполезным предложить другое средство для уврачевания зла. По её мнению, возможно обе школы поместить в одном здании, вести общее для них хозяйство, но внутреннюю жизнь каждой школы организовать обособленно. Для этого следует расширить здание Халкинской богословской школы, дабы увеличить и комплект учащихся, – увеличить во времени и курс обучения, расширить школьную программу путём введения новых предметов, пересмотреть и исправить действующий устав с таким расчётом, чтобы точно был определён и разграничен круг деятельности каждой школы. При таком устройстве обеих школ потребуется меньший по числу комплект преподавателей, содержание их и учеников будет стоить дешевле, а дисциплина и порядок в обеих школах будут зависеть от способности и усердия лиц начальствующих, и школьной епитропии. Справедливость требует и сказать, что настоящее состояние Халкинской богословской школы вовсе не так безотрадно, как изобразила её положение комиссия 1873 года, а с другой стороны, прошлые её услуги для церкви и греческого народа довольно почтенны, так что будет и неблагодарностью, и несправедливостью утверждать, будто школа весьма мало отвечает ожиданиям и потребностям церкви. Разве большинство законоучителей и иерокириксов в православных приходах Турции вышли не из стен Халкинской школы? Разве весьма многие из иерархов греко-восточной церкви не принадлежали к составу её питомцев? Наконец, сами почтенные члены комиссии 1873 г., наметившие ряд необходимых в школе преобразований, разве не были воспитанниками этой общей для них матери? – Если же некоторые из питомцев богословской школы, по окончании учения, не оправдали надежд, возлагаемых на них церковью, и уклонились в сторону от прямого пути первоначального своего назначения, это, по мнению второй комиссии, следует отнести на счёт преимущественно их руководителей, которые своевременно не приняли необходимых мер для удержания их в составе служителей церкви. Значит, для устранения в будущем этого ненормального явления, предстоит необходимость внимательнее заботиться об окончивших курс Халкинской школы и соответствующими средствами укреплять их в убеждении посвятить себя на служение церкви Божией.

Далее, устройство школы священнической, предложенное в проекте комиссии 1873 года, признано епитропией удовлетворительным, за исключением программы наук, которую желательно изменить и дополнить, и наличного штата учащихся от 160 до 200 человек, который можно уменьшить до 100 человек. Безусловно правильным следует признать и проект комиссии относительно отправления способных молодых людей за границу для продолжения образования и подготовки к преподаванию. Наконец, по вопросу о материальном обеспечении школы и вторая комиссия высказалась за необходимость содействия со стороны филантропов и любителей просвещения, так как патриархия решительно не имеет средств на содержание двух учебных заведений ²¹.

Однако патриарх Иоаким III признал более удобным учредить священническую школу отдельно от богословской и в 1879 г. восстановил такую школу в Константинополе, первоначально открытую в 1875 году. В будущем же патриарх имел в виду расширить здание богословской школы на Халки и поместить здесь две духовные школы – среднюю и высшую. В 1881 г. проект нового здания был составлен архитектором Иоанниди, и патриарх вместе с синодом обратился ко всем архиереям патриархата с окружным посланием, приглашая их к пожертвованиям на нужды школы. Для производства работ была образована и особая епитропия из пяти митрополитов, которая энергично и принялась за сбор пожертвований. Послания по этому поводу были отправлены и ставропигиальным монастырям, а также клиру и народу патриархата ²². Но осуществить это крупное дело патриарху Иоакиму не пришлось, так как собранных денег оказалось недостаточно, а тревожные обстоятельства второй половины его патриархатства (1883–84 г.) сосредоточили его внимание на защите прав и преимуществ церкви от посягательств турецкого правительства. По этой же причине при патриархе Иоакиме III в Халкинской богословской школе остался прежний устав, а внутреннее устройство регламентировалось прежними нормами. Лишь в 1883 году было сделано одно нововведение: курс обучения был назначен восьмилетний, вместо прежнего семилетнего. В восьмом классе преподавались исключительно богословские науки, воспитанники упражнялись в произнесении проповедей и в составлении сочинений на богословские темы, практически готовились к прохождению пастырского служения. В указанном году, вследствие изменения в курсе, не было и очередного выпуска воспитанников. Общий состав выпускных курсов по-прежнему был очень невелик. Так в 1879 г. окончили учение лишь восемь воспитанников, в 1880 – четыре, в 1881 – шесть, в следующем – девять, в 1884 – одиннадцать и т.д. ²³. Из других перемен в жизни школы нужно отметить двукратное в течение учебного года производство экзаменов. В начале учебного 1880–81 г. совет школы под председательством схоларха, архимандрита Германа Григория, сделал поставление, что для возбуждения соревнования среди воспитанников и для подъёма их школьных успехов необходимо устраивать экзамены два раза в год – зимой и летом и не только устные, но и письменные. Это постановление было одобрено ефорией и утверждено патриархом и синодом ²⁴. А затем школа, по обыкновению, очень нуждалась в материальных средствах. С 1 сентября 1878 г. до 31 августа 1879 г. на её содержание было израсходовано 397.950 гросиев (31.836 р.), а доход за всё это время составил 384.564 гросиев; значит, получился дефицит в 13.386 гросиев (1.070 р. 88 к.). Доход образовался из денежных взносов архиереев, священников, монастырей, из добровольных пожертвований и некоторых арендных статей. И за предыдущий 1877–78 учебный год расход (758.670 гр.) превысил доход (738.260 гр.) ²⁵. Дефицит обыкновенно зависел от неаккуратного поступления денежных взносов от епархиальных архиереев, на которых, вместе с патриархией, лежала преимущественная обязанность содержать единственную в патриархате богословскую школу. В виду постоянных недочётов в этом отношении, патриарх Иоаким III в феврале (9) 1881 г. обратился к епархиальным митрополитам с окружным посланием, которым побуждал их возможно скорее представить в кассу школы, причитающиеся с них взносы. Арxиереи обязывались оказать воздействие в этом направлении и на тех приходских священников, за которыми числился по этой статье долг патриархии ²⁶.

В 1885 году, после удаления с кафедры патриарха Иоакима III, в Халкинской богословской школе опять был введён семилетний курс обучения, вместо восьмилетнего. В этом году состоялся и самый большой выпуск дидаскалов богословия за весь пятидесятилетий период (1844–1899) существования школы, именно в 15 человек ²⁷. В последующее десятилетие, в школе не было существенных перемен. Устав оставался старый, число воспитанников было очень невелико, а количество дидаскалов богословия каждого выпуска не превышало установившейся в прежние годы нормы и, в общем, было очень ограниченно (от 6 до 14 человек). В 1894 г. школу постигло страшное несчастие: она была совершенно разрушена землетрясением 29 июня. Патриарх Неофит VIII, а потом Анфим VII и синод приняли меры к постройке нового здания для школы. В 1895 г. школа ещё не была восстановлена, но в следующем году состоялся очередной выпуск дидаскалов богословия (10). В 1897 г. школу оставил её замечательный схоларх, архимандрит Герман Григора, создавший себе репутацию честного, энергичного и строгого начальника, учёного профессора, руководителя-отца учащейся молодёжи. С 1900 г. школой управляет Ставропольский митрополит Апостол Христодул, кандидат Киевской духовной академии ²⁸ . За первое полустолетие деятельности школы из неё вышли только 342 дидаскала богословия ²⁹. В начале второй половины века штат воспитанников Халкинской школы несколько увеличился. В середине 1903 г. для «священной патриаршей богословской школы великой Христовой церкви» был утверждён новый шестой устав, действующий и в настоящее время. Любопытно войти в подробности этого устава, дабы видеть, как поставлено в Халкинской школе дело воспитания и обучения пастырей и архипастырей греко­восточной церкви, создавшееся по руководству и на основе полувекового опыта в этом направлении.

Устав содержит такие общие положения о школе. «Богословская школа великой Христовой церкви», основанная в 1844 г. в патриаршем ставропигиальном монастыре Св. Троицы на Халки, имеет задачей надлежащее научное, религиозное и нравственное образование священного греческого клира. Школа содержится на ежегодные денежные взносы вселенского патриархa, преосвященных архиереев вселенского престола, священников и ставропигиальных монастырей, а равно и на добровольные пожертвования. О школе, зависящей непосредственно от вселенского патриарха и его синода, печётся четырёхчленная ефория из синодальных архиереев, а управляет ею один схоларх. Школа имеет собственную печать с изображением Троицы и с надписью: «Богословская школа великой Христовой церкви на Халки-1844». Эта печать хранится у схоларха и прикладывается к официальным документам, а равно к дипломам окончивших в школе курс.

Ефория школы состоит из четырёх равных по голосу членов, избираемых вселенским патриархом и синодом из синодальных митрополитов, имеет свою печать с изображением креста в средне и с надписью: «Ефория богословской школы на Халки-1875»; один из членов ефории принимает на себя по назначению синода и заведывание казной школы. Ефория заботится обо всём вообще, относящимся к содержанию и прогрессу школы, и поэтому члены её по очереди лично обозревают школу и внимательно знакомятся с её положением и узнают о нуждах. Когда окажется вакантным место схоларха или какого-либо профессора, ефория, по предварительному уведомлению схоларха или секретарей своего и школы, указывает священному синоду подходящих для этого лиц, после тщательного наведения справок об их достоинствах, а также назначает и других необходимых для школы лиц. Ефория заботится и о ежегодном приёме в школу учеников, собирает сведения об их качествах и принимает, согласно требованию устава, поручительства за них, а после экзамена, произведённого преподавателями, и медицинского осмотра, снабжает их входным билетом на поступление в школу. Ефория принимает и всякие пожертвования на нужды школы, записывает их в особый кодекс и заботится об исполнении воли жертвователей. Ефория сообщает схоларху всякое распоряжение, касающееся школы. Всякое постановление схоларха и совета преподавателей, представляемое ефории, не противоречащее уставу и касающееся школьной программы, обсуждается ефорией и утверждается патриархом и синодом. Ефория имеет в патриархии очередные свои заседания еженедельно, а чрезвычайные – по требованию необходимости. За месяц до начала учебного года он составляет проект сметы и представляет на утверждение вселенского патриарха и синода. Без разрешения синода ефория не имеет права расходовать единовременно свыше 50 турецких лир (лира 8 р. 60 к.) на какое-либо дело, не предусмотренное уставом. По окончании каждого учебного года она представляет патриарху и синоду отчёт о своей деятельности. Ефория имеет своего секретаря, по возможности – клирика из окончивших курс богословской школы, назначаемого синодом по её представлению. Он заведует всем делопроизводством школы и хранит – книгу с официальной перепиской ефории, протоколы её заседаний, казначейскую книгу для записи доходов и расходов школы, кодекс с годовыми сметами расходов и доходов, книгу для записи денежных поступлений на содержание школы от архиepeeв и священников патриархата, книгу для занесения пожертвований на нужды школы, подробную опись школьного имущества и т.п. Ефор, заведующий казною школы, принимает, на основании представленных секретарём документов, все очередные и экстренные поступления, заботится, с ведома ефории, о необходимом содержании всей школы, выдаёт жалованье преподавателям и всем служащим в школе, следит за временем производства всяких доходов и расходов, о которых секретарь в конце каждого месяца и представляет ефории официальные сведения, а в конце года казначей-ефор представляет общий отчёт ефории и синоду об экономическом положении школы. Члены ефории остаются в ней до конца своего пребывания в синоде в качестве его членов.

Средствами содержания школы служат: основной её фонд, определённые ежегодные взносы патриарха, архиереев и священников, филотимон (определённый взнос) при избрании и перемещении архиереев, доходы с имений школ и тех монастырей, которые назначены для её содержания, ежегодная субсидия русского Св. Синода, взносы митрополитов Боснии и Герцеговины, проценты с завещанных школе имуществ, различные доходы, поступающие от великого архидиакона патриархии, патриаршего храма и т.п. Заведывание основным капиталом и помещение его в солидном банке принадлежит председателю ефории, казначею и всем её членам, которые совместно и решают, каким образом лучше обеспечить его неприкосновенность. И проценты с этого капитала не расходуются на текущие нужды, а прибавляются к фонду для его увеличения.

Личный состав школы образуют схоларх, преподаватели, секретарь, он же и библиотекарь, ученики, два епистата из клириков, исполняющие и обязанности ефимериев, врач, эконом и необходимые для различных обязанностей в школе и храме слуги, – все чада святой православной восточной церкви.

Схоларх – муж в священном сане, засвидетельствованной добродетели и опытности, сведущий в светских науках и особенно в богословских, имеющий диплом богословской школы, рекомендуется ефорией и назначается патриархом и синодом. Схоларху принадлежит всё внутреннее управление школой и руководство, он постоянно здесь находится и получает от школы содержание, имея особого слугу; в случае его отсутствия или болезни, его обязанности исполняет один из профессоров. Схоларх неусыпно и заботливо печётся о точном исполнении законов и распоряжений школы, один только отдаёт ефории отчёт обо всём происшедшем в школе, а вместе обязан и преподавать какой-либо богословский предмет из области своей специальности. Схоларх имеет точные сведения о методе преподавания каждого из наставников, и посещает их уроки, следит и за занятиями воспитанников и, в случае необходимости, даёт руководящие указания и советы. Схоларх имеет право делать надлежащие замечания преподавателю, небрежно исполняющему свои обязанности или каким-либо образом вредящему делу школы, а в случае неповиновения обращается к ефории, которой систематически сообщает и обо всём, касающемся школы; он направляет в ефорию и всякую письменную просьбу преподавателей. Схоларх, как председатель, созывает профессоров на общее собрание аккуратно один раз в месяц, а в экстренных случаях всякий раз, как признает нужным, и совещается с ними о делах, касающихся успеха школы. Решения производятся большинством голосов, причём при равенстве перевес даётся голосом схоларха; в протоколах, подписанных всеми преподавателями и секретарём школы, точно излагаются мнения участвовавших в заседании лиц. В неделю отцов седьмого вселенского собора схоларх после литургии даёт право воспитанникам выпускного класса проповедовать слово Божие, причём обращается к ним в присутствии всех с речью и намечает темы для их слова в предстоящий пост. Подобным образом указываются предметы проповедей и в великую четыредесятницу. Схоларх пред началом занятий произносит соответствующую речь и через секретаря школы сообщает о результатах экзаменов за минувший год, а перед началом устных экзаменов каждого года публично читает отчёт о её деятельности. Схоларх по своему усмотрению возлагает на кого-либо из корпорации обязанности скевофилакса.

Учительский персонал составляют схоларх и преподаватели, из коих преподавателями богословия должны быть клирики. Преподавателей рекомендует, по предварительному соглашению с схолархом, ефория, а определяют патриарх и синод. Всякий преподаватель должен быть безукоризненного поведения и обязан иметь диплом высшей школы, свидетельствующий о специальных его познаниях в тех науках, которые он намерен преподавать в школе. Каждый из преподавателей богословия должен преподавать предметы лишь одной и той же богословской отрасли. Первый год занятий каждого вновь назначенного преподавателя считается лишь пробным. Преподаватели школы, с разрешения ефории, могут преподавать и в других учебных заведениях. Все преподаватели обязаны сообразоваться с постановлениями настоящего устава и давать схоларху сведения о методах обучения и книгах, допущенных к употреблению в качестве; учебников. Все преподаватели обязаны преподавать все предметы по руководству печатных учебников, а те, которые по необходимости прибегают к запискам, обязаны тщательно исправлять и переписывать их, дабы в течение многолетнего преподавания и сами совершенствовались в познаниях, и постепенно составлялся ряд церковных сочинений. Преподаватели обязаны точно и неопустительно быть в установленные часы на уроках и в случае болезни сообщать об этом схоларху, отмечать точно в особых журналах степень познания учеников и их отсутствие, сообщать об этом и схоларху, делать внушения и замечания ученикам, нарушающим порядок во время уроков, сообщая и об этом схоларху. Все преподаватели обязаны, кроме случаев болезни, присутствовать на общих заседаниях совета, устраиваемых по требованию устава, и подписывать протоколы заседаний; они никогда не имеют права устраивать заседания без ведома схоларха. Все преподаватели, клирики и светские, кроме женатых, живут в школе в особых специально приспособленных комнатах, пользуются услугами общих слуг и имеют содержание от школы, – обедают вместе с схолархом и учениками в общей трапезе и ужинают в своих комнатах. Если же кто-либо из преподавателей не может сообразоваться с жизнью школы, то обязывается жить вне школы, не получая никакой субсидии. Преподаватели, получившие образование на средства церкви, получают жалованье по соглашению с ефорией, имеющему силу в течение пяти лет, а по миновании этого срока освобождаются от всякого обязательства относительно школы. Преподаватели во время занятий отлучаются в случае необходимости лишь на короткое время и с ведома схоларха, а продолжительное их отсутствие в течение учебного года допускается только по особому разрешению ефории. Преподаватели, выбывающие из школы на летние каникулы, возвращаются до 16 августа. О преподавателях, добросовестно исполнявших свои обязанности свыше двадцати лет и по старости или болезни, оставивших школу, церковь принимает надлежащие заботы. Преподаватель, назначенный в середине учебного года, получает жалованье со времени своего назначения, не исключая и каникулярного времени. Преподаватель отказывается от должности лишь по окончании учебного года, представляя через схоларха ефории письменное прошение, по меньшей мере, на один месяц до годовых экзаменов. Преподаватель освобождается от своих обязанностей, если окажется неспособным или небрежным в исполнении их, или иным способом станет препятствовать назначению школы. В этом случае преподавателю сообщается об увольнении, по меньшей мере, за один месяц до начала летних экзаменов, кроме причин исключительных, вызывающих необходимость немедленного его увольнения; однажды уволенный из школы преподаватель уже не может впоследствии быть вновь сюда назначен. По очереди один из преподавателей богословия, именующийся почётным секретарём, подписывает после схоларха официальные документы, дипломы и удостоверения. Преподаватель, обучавший в течение всего года и отказавшийся по болезни, а равно и уволенный, получает жалованье и за каникулярное время. Преподаватели богословия, наук философских и правовых должны давать от 14 до 18 часовых уроков в неделю, а преподаватели энциклопедических наук имеют от 18 до 22 уроков. Жалованье им назначается школьной ефорией.

Секретарь школы, он же и библиотекарь, назначается, по представлению ефории, патриархом и синодом из клириков, окончивших учение в Халкинской школе, живёт и получает содержание от школы и находится в непосредственном распоряжении схоларха. Он ведёт всё школьное делопроизводство, присутствует без права голоса на собраниях преподавателей, заведует библиотекой и читальней. На нём же лежит обязанность наблюдать за ежедневным поступлением в кладовую съестных припасов и выдачей их, причём он ведёт точную запись прихода и расхода и представляет её схоларху.

Все ученики живут в интернате и получают в школе содержание. Их число колеблется между 70 и 80. Их приём в школу производится посредством экзаменов, которые продолжаются от 22 до 27 августа; явившиеся после означенного срока в школу не принимаются. Поступающие в школу ученики должны быть в возрасте не моложе 17 и не старше 19 лет, за исключением учившихся и окончивших курс в гимназиях, которые могут приниматься и в возрасте до 22 лет. Являющееся для поступления в школу воспитанники должны представить ефории удостоверение от местного епископа относительно своего поведения. Каждый из учеников школы имеет своим поручителем одного из архиереев вселенского престола, который и даёт своё письменное поручительство в том, что его клиент в точности будет исполнять все налагаемые на воспитанников уставом обязанности и, по достижении канонического возраста, посвятит себя на служение церкви в священном сане, в противном же случае его поручитель обязан будет вознаградить школу материально за всё время пребывания здесь его стипендиата. Редакция поручительства сохранена прежняя, с одним только существенным добавлением относительно обязательности священного сана для всякого дидаскала богословия. Каждый вновь поступающей воспитанник, представив поручительство от архиерея, подвергается после этого медицинскому осмотру со стороны школьного врача, который и посылает через схоларха ефории своё заключение о состоянии его здоровья. В случае необходимости, ефория обращается за советом и к другим врачам. После медицинского осмотра, все, оказавшиеся здоровыми и не имеющими никакой органической болезни, подвергаются пред комиссией из преподавателей письменному и устному испытанию, после которого и помещаются в соответствующие их познаниям классы. Желающие поступить в первый класс должны знать священную историю и катехизис, этимологию и синтаксис древнего греческого языка, весь курс практической арифметики, краткий курс гражданской истории, геометрии и отчасти языки турецкий и французский. В другие же классы воспитанники принимаются лишь до четвёртого класса, если на экзамене обнаружат соответствующие познания. Если экзаменующиеся обнаруживают одинаковые при поступлении в школу познания, то предпочтение отдаётся детям священников и учителей, а также происходящим из тех епархий, из которых в школе ещё нет ни одного ученика. Воспитанники, коль скоро поступили в школу, обязаны закончить здесь занятия и не имеют никакого права оставлять школу по какой-либо иной причине, кроме болезни, удостоверенной школьным врачом, а в случае сомнения, и другими врачами; только при таком условии им выдаётся соответствующее свидетельство об их знаниях и поведении, а поручители их освобождаются от установленного вознаграждения школы, – во всех же остальных случаях удаления из школы поручители обязаны выполнить требование устава о вознаграждении школы. Если кто-либо из учеников прекратит учебные занятия по болезни, засвидетельствованной врачом и не позволяющей ему оставаться в школе, то через один или два года он опять может быть принять, если врач найдёт его здоровым и, если он удовлетворительно сдаст экзамен, которому должен подвергнуться на ряду со вновь поступающими воспитанниками.

О религиозных обязанностях учеников в уставе содержатся такие предписания. Все без исключения воспитанники должны ежедневно в установленные часы совершать молитву в храме школы совместно с схолархом и преподавателями, являясь сюда своевременно, если только не встретится серьёзное к этому препятствие, и с благоговением, и в тишине должны слушать священные чинопоследования. Ученики по очереди поют в храме во время богослужения, причём хор певчих и канонархи назначаются схолархом, который составляет очередной их список в начале учебного года. Пред трапезой и после неё бывает обычная молитва, а после ужина читается повечерие. Ученики исповедываются и причащаются четыре раза в год (пред Рождеством Христовым и Пасхой, в праздники свв. Апостолов и Успения Богоматери), причём пред причастием совершается и чин елеосвящения. Все посты строго соблюдаются всеми живущими в школе, кроме больных, которым схоларх, по свидетельству врача, оказывает некоторое снисхождение.

Относительно ученических обязанностей устав говорит, что воспитанники аккуратно должны являться на уроки до прихода преподавателя, и никому из них не позволяется отсутствовать, кроме больных, о чём и доводится до сведения схоларха. Ученики с полным вниманием и в тишине слушают преподаваемые науки и благопристойно отвечают на вопросы преподавателя. Никому из учеников не позволяется противоречить и не повиноваться замечаниям и распоряжениям преподавателя, сделанным на уроке.

Дисциплинарные обязанности учеников заключаются в следующем. Ученики должны точно исполнять все обязанности, предписываемые им уставом, и всякое особое касательно их, распоряжение со стороны схоларха. Ученики, где бы ни были, обязаны оказывать почтение всем высшим себя, скромно и прилично, как братья, относиться друг к другу и избегать всякого дела, им несвойственного. Никому из учеников не позволяются произвол и неприличное отношение даже и к последнему из слуг; если же кто-либо из них считает себя обиженным, должен обращаться к схоларху. Всякое обращение воспитанников к схоларху и преподавателям должно быть в подходящем месте и в надлежащее время. Книги, одежды, письма и подобное ни приносятся, ни выносятся из школы иначе, как чрез швейцара и с ведома схоларха. Никому из учеников не позволяется являться на чужой урок, в чужую комнату для занятий или спальную, строго запрещаются тайноядение, употребление напитков и табакокурение. Никому из воспитанников не позволяется приходить в дортуар раньше часа, назначенного для сна, кроме тех, кому это разрешено схолархом, а также и нельзя оставаться здесь и в комнате для занятий дольше установленного времени. Никто из учеников не должен иметь в спальной комнате ничего более постели и одного стула и обязан всё необходимое для занятий хранить в особом ящике в занятной комнате, а сундук и другие вещи, ненужные для занятий, отдавать в кладовую.

Устав налагает на учеников и наказания за те или иные отступления. Ученик, не исполнивший какую-либо из своих обязанностей, подвергается замечанию или выговору частному, или публичному со стороны схоларха, а тот, кто будет уличён в порче какой-либо вещи, принадлежащей школе, наказывается схолархом и вознаграждает школу за причинённый ей убыток. Воспитанник, остающийся неисправным после неоднократных внушений, дерзко поступающий в отношении к схоларху, преподавателям и надзирателям, уличённый в крупном нарушении дисциплины или в возбуждении стачки, увольняется из школы. Если будет доказано, что кто-либо из учеников, во время отпуска из школы, заходил в места, не соответствующие его достоинству, как ученика духовной школы, или вообще вёл себя неприлично, тот публично подвергается строгому наказанию со стороны схоларха, а если и потом будет уличён в этом, то увольняется из школы. Коль скоро ученик, какого бы класса ни был, удалён из школы, то в будущем он уже не может быт сюда принят. Постановление наказать того или иного воспитанника увольнением представляется схолархом на предварительное решение ефории, после которого и приводится в исполнение.

Об одежде учеников в уставе содержатся особые предписания. Все ученики носят обычную монашескую одежду, причём каждый имеет двойную её смену, одну для будничных дней, другую – для праздничных. Каждый из вновь поступающих воспитанников должен иметь и необходимое бельё. Кроме учебников, воспитанники могут иметь для чтения и другие книги, но не враждебные религии и правительству и не противные нравственности. Книги отрицательного направления не разрешаются к обращению среди воспитанников.

Отпуск воспитанников из школы ограничен. Ежедневно после обеда они выходят на получасовую прогулку в пределах школы и после вечерни гуляют один час или в ограде школы или по прилегающему к ней холму; они ходят группами в два-три человека, соблюдая порядок и тишину и не удаляясь от школы; более далёкие прогулки допускаются только в воскресные и праздничные дни, с особого разрешения схоларха. Поездка в Константинополь в учебное время разрешается только в случае большой необходимости на один или на два дня. Во время каникул воспитанникам, перешедшим в следующие классы и исполнившим все свои обязанности, даётся отпуск в Константинополь или на родину по особому разрешению схоларха, которому подаётся письменная просьба, с обозначением и определённого срока для поездки.

Школа всем без исключения воспитанникам даёт одинаковую в общей столовой пищу, приготовленную под наблюдением особо назначенных лиц, а именно – завтрак состоящий из чашки кофе и куска хлеба после утренней молитвы, обед, предлагаемый в полдень и состоящий из супа, двух других блюд и овощей, смотря по времени года, полдник предлагаемый после вечерни и состоящей из куска хлеба с сыром или маслинами и сухими овощами, и ужин, состоящий из двух блюд с сыром или маслинами и овощами и подаваемый в восемь часов вечера. В столовой каждый воспитанник занимает назначенное ему место, благопристойно и тихо ест и избегает всякого разговор с соседями. Никому из воспитанников не позволяется высказывать в столовой свои суждения и выражать недовольство по поводу предлагаемой пищи. Воспитанники обязаны все являться в столовую, кроме больных, которым, с разрешения ректора, предлагается в больнице особая пища по совету пользующего врача. Устав предписывает, чтобы в столовой во время обеда читалась в слух присутствующих душеполезная книга, которую указывает схоларх. Чтение производится воспитанниками по очереди и совершается громко и раздельно ³⁰. Таковы предписания действующего устава Халкинской школы относительно воспитательной части.

Относительно учебной части Халкинской богословской школы в уставе содержатся такие предписания. Учение начинается в школе 2-го сентября, после богослужения, совершенного митрополитами-членами ефории, и оканчивается во всех классах, кроме последнего, 31 мая. Из наук, изучаемых в школе, одни относятся к общеобразовательным, другие – к богословским и третьи – к юридическим. К общеобразовательным предметам относятся: древнегреческий и латинский языки и их литература, турецкий, русский, славянский и французский языки, арифметика, геометрия, алгебра, тригонометрия, космография, опытная физика, химия, зоология, ботаника, опытная психология, логика, история философии, философская этика, гражданская история, география, чтение Священного Писания, священная история и катехизис. В состав богословских наук входят: энциклопедия богословия, герменевтика, введение в Св. Писание, экзегетика, церковная история, патрология, христианская археология, еврейская археология, догматическое богословие, апологетика, символика, христианская этика, гомилетика, пастырское богословие и церковное право. Из наук юридических в школе изучаются – общие начала права вообще и в частности начала права семейного и наследственного, а именно – о завещаниях и о способах приобретения наследства, а также право судебное, в связи с нормами действующего в Константинопольском патриархате суда церковного. Наконец, в школе преподаётся церковное пение. Весь круг указанных наук изучается в течение семи лет по особой программе. Так в первом классе преподаются: священная история (3 часа в неделю), греческий язык (9), математика (3), история древних народов (2), география (2), языки турецкий (4), французский (4) и латинский (2) и церковное пение (2). Во втором классе изучаются: катехизис (2 часа в неделю), греческий язык (9), математика (2), история греческая и римская (3), естественная история (2), языки латинский (3), турецкий (4) и французский (4) и церковное пение (2). Предметы третьего класса: еврейская археология (1 час в неделю), греческий язык (8), математика (2), физика (2), логика (1), византийская история (2), языки латинский (3), турецкий (4), русский (3) и французский (4) и церковное пение (1). В четвёртом классе изучаются: энциклопедия богословия (2 часа в неделю), герменевтика и введение в Ветхий Завет (2), греческий язык (6), математика (2), психология (2), физика (2), гражданская история новейшего времени (3), языки латинский (3), турецкий (3), русский (3) и французский (3) и церковное пение (1). В пятом классе преподаются: церковная история (3 часа в неделю), патрология (2), экзегетика (3), догматическое богословие (2), введение в Новый Завет (2), греческий язык (5), гражданское право (2), история философии (3) и русский язык (3). Кроме того, два раза в месяц воспитанники, под руководством преподавателей, занимаются в историческом семинарии. Предметы шестого класса: церковная история (3 часа в неделю), экзегетика (3), догматическое богословие (2), христианская этика (4), гомилетика с практическими занятиями (3), патрология (2), каноническое право (3), гражданское право (2), история философии (2) и философская этика (2). Наконец, в седьмом классе изучаются: церковная история (3 часа в неделю), пастырское богословие (1), христианская археология (1), апологетика (2), символика (2), гражданское право (2), экзегетические занятия (1) и практическое проповедничество. Все перечисленные предметы признаются обязательными, и воспитанники сдают по ним экзамены в соответствующих классах. Каждый урок продолжается 50 минут и 10 минут назначается для перерыва между уроками. Каждый предмет преподаётся по особой программе, составленной преподавателями, одобренной ефорией, рассмотренной в Синоде и утверждённой вселенским патриархом. Воспитанники шестого и седьмого классов произносят составленные ими проповеди – первые в зале школы, в присутствии схоларха, преподавателей и учеников, и последние – в храме школы.

Воспитанники первых шести классов школы ежедневно отдают преподавателям отчёт в своих занятиях и, кроме того, в конце каждого месяца подвергаются испытаниям в знании всего, изученного в течение этого месяца, причём преподаватель предлагает отвечающим вопросы общего характера; наконец, в каждом полугодии они подвергаются письменным испытаниям, зимним и летним. Зимние и летние экзамены производятся только письменно, в присутствии ефории и в пределах программы, – изученной в каждое полугодие. Зимние экзамены происходят от 8 до 15 января, а летние от 15 до 28 июня. Ежедневному, испытанию в знании уроков подвергаются и воспитанники седьмого класса, занятия в котором прекращаются в Лазареву субботу, а потом воспитанники готовятся к выпускному экзамену. За ответы воспитанникам ставятся отметки, которые в конце каждого месяца и сообщаются схоларху. Зимние и летние письменные экзамены производятся на бумаге с приложенной схолархом печатью и состоять – по греческому и другим языкам из объяснения и переложения какого-либо отдела или отрывка, указанного или прочитанного схолархом совместно с преподавателем: по остальным же предметам преподаватель представляет схоларху десять или больше тем из пройденного материала, из которых последний выбирает и предлагает ученикам три с тем, чтобы каждый из них дал ответы на два вопроса. Преподаватель, прочитавши письменные работы, передаёт их схоларху, который и вносит их на обсуждение всей преподавательской корпорации. Ученикам во время письменного экзамена строго запрещается пользоваться книгами, записками и исправлять ошибки в работах товарищей. Если кто-либо из воспитанников будет уличён на письменном экзамен в обмане, то подвергается публичному выговору со стороны схоларха; при этом, если обман произойдёт на зимнем испытании, то виновный обязан подвергнуться потом испытанию по всей программе изученного курса, а если обман будет допущен летом, то виновный устраняется от экзаменов, лишается отпуска на каникулы и обязан сдать экзамены по всем предметам пред началом следующего учебного года. Во время письменного экзамена воспитанники сидят в зале отдельно друг от друга и находятся под наблюдением схоларха и преподавателя. Если тот или другой воспитанник по болезни не может сдавать зимних или летних испытаний, то срок их назначается в этом случае в августе, пред началом нового учебного года.

Экзамены на получение диплома бывают письменные – с 15 июня и устные – с 1 июля. Каждый из воспитанников выпускного класса, за месяц до экзаменов, должен представить схоларху и совету преподавателей богословское сочинение, написанное на заранее данную и одобренную ими тему, и подвергается публичному испытанию из области темы, причём обязан защитить свои положения и дать ответы на предложенные ему преподавателями вопросы. Оканчивающие курс воспитанники сдают письменные экзамены по следующим предметам: христианская археология, христианская этика, символика, патрология и законоведение, причём схоларх, и преподаватель каждого предмета предлагают им, по меньшей мере, две темы, на которые и следует дать ответы на бумаге с печатью схоларха; разумеется, и старшие воспитанники должны подчиняться правилам устава о письменных экзаменах. Устные же экзамены производятся по следующим предметам: изъяснение Священного Писания, догматическое богословие, церковная история, каноническое право и апологетика. Начало письменных испытаний благословляется патриархом и синодом посредством установленного молебствия, после которого схоларх читает отчёт о деятельности школы, а секретарь сообщает о пожертвованиях в течение года и знакомит с предметами сочинений и занятий в семинариях. Проповеди и курсовые сочинения воспитанников старшего класса представляется пред началом экзаменов на рассмотрение всем желающим, а после отдаются на хранение в библиотеку школы. По окончании всех экзаменов, совет преподавателей составляет разрядный список окончивших курс воспитанников причём принимает во внимание их успехи и поведение в богословских классах (V–VII), а равно и в общеобразовательных (I–IV). В первый воскресный день по окончании экзаменов, в школе происходит торжество вручения дипломов окончившим учение. Обыкновенно в этот день сам патриарх, в сослужении митрополитов-членов синода, совершает в школьном храме литургию, после которой служится особый молебен, с произнесением на ектении прошений – о покровителях, ефорах, благотворителях и сотрудниках школы, о благосостоянии и успехах школы, о здравии учащих и учащихся, родителей и опекунов, о достойном прохождении в церкви служения окончившими учение и пр. По окончании богослужения, к ученикам обращается с речью схоларх и даёт им наставления по поводу предстоящей деятельности. Затем, секретарь читает постановление совета преподавателей относительно окончивших курс, ректор объявляет фамилии тех из них, кто удостоен степени «дидаскала православного христианского богословия», а патриарх каждому из них вручает диплом. Дипломы выдаются только тем из воспитанников, которые уже посвящены в сан диакона или пресвитера. Светские же лица только тогда могут получить этот документ, когда примут священный сан. Далее, один из окончивших учение от лица всех товарищей произносит формальное обещание относительно верного исполнения священных своих обязанностей, – которое всеми и подписывается. Обещание даётся в такой редакции. «Так как священная для меня богословская школа удостоила избрать меня в разряд дидаскалов православного христианского богословия, то я, считая себя должником пред ней, пред тобой, честный отец, и пред всеми обучавшими меня преподавателями исповедую публично и пред лицом Бога – во всю жизнь хранить веру чистую и неповреждённую, как я получил и научен ей, и верно служить церкви, а мне в исполнении этого обещания да будет во всю жизнь помощником Бог». Вслед за тем другой дидаскал произносит благодарственную речь, текст которой предварительно одобряется схолархом. Торжество заканчивается многолетием пaтpиapxy ³¹. Дипломы печатаются на пергаменте, имеют печать школы, подписываются ректором и почётным секретарём и утверждаются вселенским патриархом. Воспитанники, неудовлетворительно сдавшие выпускной экзамен, подвергаются вторичному испытанию через год вместе с оканчивающими курс, и если опять обнаружат слабые познания, то клирики получают свидетельство о слушании наук в школе и поведении, а светские лица лишаются и такого свидетельства.

Познания воспитанников оцениваются отметками – весьма хорошо (5–4,50), очень хорошо (4,49–3,50), хорошо (3,49–2,50) и слабо (2,49 и ниже). Если воспитанник получит неудовлетворительную отметку по одному или, в крайнем случае, по трём предметам, то он вторично сдаёт экзамен в сентябре; сдавшие переэкзаменовку неудовлетворительно увольняются из школы, если общий их балл не превышает 3½, в противном случае они оставляются в том же классе на второй год, если ещё не оставались раньше в других классах; увольняются и те, кто получил неудовлетворительные отметки более, чем по трём предметам. Для больных воспитанников делаются исключения. Никому из учеников ни по какому основанию не позволяется оставаться в одном и том же классе и на третий год. Вообще, оставаться на повторительный курс в одном и том же классе допускается лишь один раз в течение всего школьного учения.

По окончании летних экзаменов, в школе начинаются каникулы, продолжающиеся до 31 августа; воспитанникам разрешается отпуск. Кроме этих каникул, занятия в школе не бывают во все воскресные дни и двунадесятые праздники ³², а также в праздники – великомученика Димитрия (26 октября), архистратига Михаила (8 ноября), апостола Филиппа (14 ноября), апостола Андрея (30 ноября), трёх Святителей (30 января), Константинопольского патриарха Фотия (6 февраля), в чистый понедельник, великомученика Георгия (23 апреля), свв. Константина и Елены (21 мая) и в День именин вселенского патриарха.

Школа имеет свою библиотеку для пользования учеников, учителей и посторонних лиц. При библиотеке имеются отделение для рукописей и читальня. В последнюю имеют доступ и ученики четырёх старших классов школы. О пожертвованиях в библиотеку сообщается в ежегодном отчёте школы. Ежегодно из сумм школы отпускается тридцать турецких лир на приобретение книг для библиотеки, список которых совет преподавателей представляет чрез схоларха ефории. С ведома схоларха и разрешения ефории может происходить обмен имеющихся в школьной библиотеке во многих экземплярах книг на другие, в ней не находящиеся, но имеющиеся в библиотеках иных учреждений.

Школа имеет двух епистатов, живущих и получающих в ней содержание, назначаемых ефорией и подчинённых непосредственно схоларху. Они избираются из клириков, известных благочестием и нравственной жизнью и имеющих соответствующее образование. Епистаты обязаны бдительно наблюдать за учениками всюду – в классах, храме, столовой и во время гулянья, а равно и за находящимися в больнице, причём о всяком их нарушении обязанностей должны сообщать схоларху. Они по очереди исполняют и обязанности ефимериев и совершают богослужение в храме школы. В случае неисполнения обязанностей, епистаты по просьбе схоларха, увольняются непосредственным распоряжением ефории.

Школа имеет своего врача, назначаемого eфopиeй. Он обязан аккуратно посещать школу, по меньшей мере, один раз в день, а экстренно – всякий раз как будет приглашён схолархом. Ежедневно врач должен сообщать схоларху фамилии больных и род болезни, хотя бы они лечились амбулаторно. Врач время от времени исследует качество различных видов пищи, следит за чистотой посуды в столовой и кухне и вообще за гигиеническим состоянием школы и о всём сообщает схоларху. Он же производит врачебный осмотр поступающих в школу учеников. Все лекарства и средства, необходимые для назначаемой врачом диеты, даются школою даром всем живущим в ней.

Эконом школы назначается ефорией из клириков, отличающихся опытностью и деловитостью и пользующихся уважением, и состоит в непосредственном подчинении схоларха. Он заведует экономическими делами школы – покупает и выдаёт съестные припасы, ведёт запись доходов, заботится об опрятном содержании столовой, кухни, платья, наблюдает за сторожами и т.п. Эконом получает деньги на содержание школы от казначея ефории, расходует их с ведома ректора и ежемесячно представляет ему отчёт. Никакой экстренный расход не производится экономом без разрешения ректора, который, в свою очередь, может дозволить расход лишь в две лиры, – а на большую сумму требуется разрешение ефории. Ректор наблюдает также и за качеством съестных припасов, покупаемых экономом. Через каждые три месяца эконом представляет ректору сведения о запасах в кладовых школы, а ректор сообщает об этом ефории. Схоларх входит в ефорию с представлением и об увольнении эконома.

В подчинении у эконома находятся – заведующий одеждой учеников, слуга при больнице, неокор или наблюдающий за храмом, привратник и другие слуги. В частности, привратник обязан никого не допускать в школу без разрешения схоларха, не позволять никому из учеников выходить из школы в не назначенные для этого часы, если не будет представлено разрешение схоларха, – наблюдать за всем, что приносят и уносят школьные слуги, задерживать запрещённое и представлять схоларху, за исключением того, что назначается для преподавателей, закрывать вход в школу чрез полчаса после захода солнца, а в десятом часу пополудни – передавать ключи схоларху; если кто-либо придёт в школу после этого времени, то привратник обязан доложить об этом схоларху; наконец, он открывает дверь утром вместе с пробуждением воспитанников, предварительно взявши ключ у схоларха.

Наконец, в уставе содержатся и такие общие постановления. Когда воспитанник перейдёт из шестого класса в седьмой, то ефория напоминает его поручителю об обязательстве относительно его клиента и рекомендует позаботиться о рукоположении его в священный сан. По миновании восьми лет со времени окончания курса тем или другим воспитанником, ещё не рукоположенным в священный сан, ефория предлагает его поручителю вознаградить школу в размере пятнадцати лир за каждый год его обучения, а в случае смерти поручителя, эта сумма взимается из его имущества. После уплаты вознаграждения, ученику выдаётся удостоверение о его занятиях в школе. Но если воспитанник и после этого примет священный сан, то взысканные с поручителей деньги возвращаются им. Школа представляет окончившим курс светским лицам свободно выбирать, в звании клириков, брачную или безбрачную жизнь. Если поручитель воспитанника умрёт до окончания им курса или откажется от поручительства по какой-либо справедливой причине, то воспитанник обязан указать ефории другого своего поручителя-архиерея, на которого и возлагаются все условия поручительства, причём школа, в случае добровольного или вынужденного выхода воспитанника до окончания курса или неисполнения данного им обязательства, взыскивает свои расходы или из имущества умершего поручителя или с другого, взявшего на себя все обязательства своего предшественника, – считая по 15 лир за каждый год пребывания в школе; если же воспитанник не найдёт другого поручителя, то увольняется из школы. От уплаты школьных расходов освобождаются лишь те воспитанники, которые оставляют школу по болезни, удостоверенной врачом школы, или после одного года обучения, который считается годом испытания. Для воспитанников трёх старших классов в школе устроены особые комнаты для занятий и особые спальни; особые помещения назначены и для учеников остальных классов; имеется в школе и приёмный зал, в котором с ведома и разрешения схоларха воспитанники принимают своих родных и родственников. Никому из посторонних лиц нельзя без разрешения схоларха входить в классы во время уроков и в занятные комнаты во время приготовления воспитанниками уроков. Никому из посторонних не позволяется ночевать в школе, кроме случаев большой и необычайной необходимости и, конечно, с разрешения схоларха. Воспитанникам позволяется, с разрешения схоларха, читать газеты и журналы религиозно-нравственного содержания только во время перерыва в занятиях. В заключительном параграфе устава сказано, что он имеет силу в течение десятилетия со времени одобрения его синодом и утверждения вселенским патриархом ³³.

Итак, Халкинская богословская школа есть специальное учебное заведение, имеющее задачей приготовление низшего и высшего клира для великой Христовой церкви. В школу поступают по экзамену молодые люди всех сословий, представившие её ефории поручительство от архиереев в том, что они или в течение школьного курса, или по окончании её посвятят себя на служение церкви в духовном сане, – в противном случае поручители обязываются вознаградить школу материально за произведённые на их клиентов расходы. И школа, по выходе питомцев за её стены, следит за ними до тех пор, пока они не примут священный сан. Школьная жизнь устроена по образцу монастырскому, – хотя воспитанникам, по окончании учения, представляется на выбор вступать или не вступать в брак. В первых четырёх классах школы воспитанникам даётся общее образование в строго церковном духе, а в трёх последних – специально богословское. Воспитанники, трёх высших классов и живут в школе несколько обособленно от остальных, имея отдельные помещения для занятий и отдельные спальные комнаты. Школа подчинена непосредственно (ἀμέσω) вселенскому патриарху и священному синоду. Но, не имея возможности in соrроrе наблюдать и руководить школой, синод, во главе с патриархом, передают свои административные полномочия особой ефории из четырёх митрополитов-членов синода, которые и управляют ею. Ближайшим же начальником школы состоит схоларх, чрез которого ефория делает свои распоряжения и которому подчинены преподаватели, ученики, епистаты, эконом и врач. Схоларх во всём является ответственным под ефорией и отдаёт ей отчёт, а ефория ежегодно, представляет патриарху и синоду свой отчёт о состоянии школы. Схоларх и преподаватели рекомендуются ефорией и назначаются патриархом и синодом.

Халкинская богословская школа есть единственное во всём Константинопольском патриархате среднее духовно-учебное заведение. С успехом выполняя свою основную задачу, эта школа не могла, однако, обслуживать всех нужд великой Христовой церкви в деле приготовления пастырей и служителей Бога Вышнего. Питомцы Халкинской школы, как показывает её история, служили церкви преимущественно в высших иерархических степенях. Лишь немногие оставались в положении ефимериев, проистаменов, духовников, учителей и т.п. Значит, нужда в приготовлении низшего клира не вполне устранялась деятельностью этой единственной школы, при 80 (в настоящее время) епархиях в патриархате. Патриархи и архиереи, идя на встречу назревшей потребности, должны были создать иной тип духовных школ, с целью приготовления низших клириков. Ответом на этот запрос жизни служили школы священнические (ἱερατικαὶ σχολαί). До издания Общих канонизмов устройство священнических школ было делом личного почина и усердия каждого епархиального архиeрeя. Не имея кандидатов священства с достаточным образованием, некоторые архиeрeи открывали при своих кафедрах необходимые школы, причём сами изыскивали средства для их содержания, приглашали учителей, наблюдали за ходом обучения, посвящали в клир окончивших учение. Эти школы были учреждениями случайными, их существование зависело от временных причин, а закрытие нередко следовало весьма скоро после открытия. Для примера можно указать на священническую школу на Фанаре в Константинополе, открытую в начале 1839 г. вселенским патриархом Григорием VI для приготовления низших клириков в приходы Константинопольской церкви. Школа существовала около двух лет и в конце 1840 г. была закрыта по недостатку средств.

Когда составлялись Общие канонизмы, то представители церкви – патриарх Кирилл VII и архиерей, участвовавшие в редактировании этого церковного регламента, не могли не внести в него руководящих указаний относительно приготовления низшего клира, так как Халкинская и некоторые духовные школы при митрополичьих кафедрах, по общему сознанию, были не в состоянии удовлетворить нуждам церкви в просвещённом клире. В канонизмах по этому вопросу сделано такое предписание. «Более видные из епархий должны содержать и одну духовную школу, на средства христиан епархиотов, под наблюдением архиерея и почётных христиан, – в которой будут обучаться стремящиеся к священнослужению и, в частности, дети священников и те священники и иеродиаконы, которые ещё имеют в этом нужду; а те из обучающихся в подобных школах, которые имеют способности, желают достигнуть большего и получить высшее образование, должны посылаться местным архиереем в Константинопольскую духовную школу», т.е. на острове Халки ³⁴.

Однако, это требование церковного регламента не скоро получило фактическое осуществление. В нашем распоряжении имеется любопытная брошюра от 1871 года, посвящённая вопросу «О необходимости и возможности устройства священнических школ вообще у нас (греков) и в частности в Константинополе, для воспитания и потребного духовного образования так назыв. низшего клира, т.е. священников, eфимepиeв и духовников». В брошюре содержится интересное освещение нашего вопроса. Давно уже, пишет аноним, и в печати, и в обществе обсуждается вопрос об образовании клира и учреждении священнических школ, но до сего времени ещё ничего не сделано, хотя нужда в этом с каждым днём возрастает и общество вправе искать ответа на свой жизненный запрос. Где же, однако, причина застоя? – Всякий раз как вопрос переходит на практическую почву, испытывается всегда одно и тоже затруднение: нет материальных средств для осуществления великого дела. Никто, конечно, не станет отрицать всей силы и важности указанного мотива. Но действительно ли в нём заключается главная и единственная причина, в силу которой до настоящего времени ни в епархиях, ни в Константинополе не исполнено прямое требование Общих канонизмов об устройстве священнических школ? Ведь опыт показывает, что коль скоро в каком-либо учреждении чувствуется настоятельная необходимость, то средства находятся, а с другой стороны, в последнее время в разных городах возникли менее необходимые общественные организации, например, силлоги, клубы и т.п., и средства для устройства их были изысканы. Нет, причина небрежного отношения к образованию клира заключается не в недостатке средств и не в скудности патриотизма и народного усердия, как иногда утверждают. Она обусловливается, во-первых, упадком религиозности в народе и неуважением его к духовенству, – которые распространены в греческом обществе врагами нашей веры. Во-вторых, причина эта заключается во внутренних раздорах, царящих среди кинотов и парализующих всякий общий почин и коллективное предприятие. Наконец, общество, как это ни странно, ещё не выразумело всей необходимости иметь просвещённый клир. К духовенству многие относятся пренебрежительно и не хотят ценить его исторических заслуг, которые состоят в том, что греческий клир в течение веков был весьма верным стражем и защитником не только святой нашей веры и православия, но и отечественного языка и народности. Но этого не замечают и зло осмеивают недостатки духовенства, забывая, что клир – часть общества и пороки его следует относить и на счёт общества, которое, в силу этого, должно принять и со своей стороны средства к уврачеванию его недостатков. Ведь сам низший клир не в состоянии собственными силами выйти из затруднения, так как он не имеет для этого ни материальных, ни моральных средств, а высшее духовенство делает для церкви и общества всё от него зависящее; оно именно содержит на свои средства Халкинскую богословскую школу, которая и приносит церкви большую пользу. Да и канонизмы прямо на епархиальное общество (οἱ χριστιανοὶ ἐπαρχιῶται) возлагают долг содержать духовные школы. Наконец, и польза от просвещённого клира в большей своей части падёт на долю общества. Ведь священники – учители и руководители народа в религиозно-нравственной и общественной жизни; чем выше они будут стоять по своему умственному и нравственному развитию, тем совершеннее будет и паства. Итак, небрежность и равнодушие общества к нуждам церкви – вот центральная причина того, что предписание канонизмов об устройстве священнических школ в важнейших епархиях Константинопольской церкви остаётся мёртвой буквой. Почин в этом добром деле должен принадлежать, конечно, Константинополю, по примеру которого станут потом устраивать школы и провинциальные города ³⁵.

В то время как константинопольское общество лишь подготовлялось к устройству священнической школы, в далекой Янине (в Эпире) местный митрополит Софроний изыскал необходимые для этой цели средства и открыл первую духовную школу для приготовления низшего клира. 2 июля 1871 г. на Ахерусийском острове близ Янины состоялась закладка здания для этой школы с храмом в честь Преображения Господня ³⁶, а 10 сентября 1872 года митрополит Софроний торжественно совершил освящение храма и здания и открыл священническую школу. В речи, произнесённой в этот знаменательный день, митрополит Софроний выяснил значение просвещения для духовенства и общества и наметил задачу школы, указал на главных сотрудников своих в устройстве школы (архимандрит местного монастыря Аввакум, Хр. Зографос, А. Пепецоглу, И. Лули и врач И. Лампридис) и приглашал янинскую паству и впредь оказывать школе свою помощь и покровительство, причём заметил, что в деятельности священного учреждения не будет ничего тайного, но двери его будут открыты для всех, интересующихся успехами занятий. 13-го сентября митрополит, в сопровождении ефории, опять прибыл в школу, совершил молебен и сам открыл занятия с учениками, предложивши первый урок по грамматике греческого языка, который в данный час полагался по расписанию. В школу на первый раз были приняты девять учеников, из них два иеродиакона, один послушник, два иеромонаха и четыре священника; по происхождению воспитанники распределились таким образом: пять были из Янинской епархии, один из епископии Парамифийской, один – из епархии Арты, один из Мессова и один из Стагонской епископии. Преподавателем был назначен один иеромонах ³⁷.

Что касается устава Янинской священнической школы, то он был представлен митрополитом Софронием на одобрение патриархии ещё 8 января 1871 года и вскоре был утверждён местоблюстителем патриаршего престола, Дидимотихским митрополитом Дионисием. Выясняя задачу школы, устав говорит, что она назначена давать начальное церковное обучение и этим путём приготовлять приходских священников (ефимериев), способных надлежащим образом исполнять свои священнические обязанности и учить паству. В школу может приниматься для обучения всякий православный христианин, удовлетворяющий таким условиям: он должен знать, по крайней мере, простое чтение, быть в возрасте не моложе 25 лет, иметь удостоверение от своего прихода относительно безукоризненного поведения и нравственной христианской жизни, должен представить поручительство частное или от какого-либо кинота в том, что, по окончании учения, сделается священником, а в случае неисполнения этого обещания, заплатить школе тысячу гросиев в год, израсходованных на его содержание, обязан принести свидетельство духовника прихода, к которому принадлежит, в том, что нет никаких препятствий к его служению в священном сане, наконец, не имеет никаких физических недостатков, препятствующих по канонам священству. Желающий учиться в школе должен являться к Янинскому митрополиту и представить необходимые документы. Митрополит рассматривает поданные прошения совместно с ефорией школы и, если находит условия поступления выполненными, даёт каждому поступающему билет на право входа в школу. Если желающий учиться в Янинской школе принадлежит по местожительству к другой епархии, то обязан представить и рекомендацию от своего архиерея.

Сначала в школе был назначен двухлетний курс обучения. В первом классе воспитанники изучали священную историю, катехизис, грамматику, арифметику, церковное пение и письмо, во втором – продолжали курс греческой грамматики, практического письма и церковного пения и изучали географию и толкование божественной литургии по руководству Николая Вулгариса. В каждое воскресенье они слушали толкование Евангелия по руководству Кириакордомия Никифора Феотоки. Все эти предметы признавались обязательными для всех учащихся.

Обязанности учащихся заключались в следующем. Утром, по звону церковного колокола, они отправлялись в храм, где и слушали утренние молитвы, читающиеся самими учащимися по очереди, в присутствии делавшего возгласы священника. Потом они получали завтрак из кофе и куска хлеба, присутствовали на уроках по расписанию, в полдень обедали, причём один из учащихся читал указанную учителем книгу на простонародном греческом языке. После обеда назначалась получасовая прогулка близ школы, потом опять происходило учение, а около четырёх часов дня воспитанники присутствовали за вечерним богослужением в школьном храме. Затем они занимались приготовлением уроков до ужина, после которого очередным воспитанником читались молитвы повечерия. Небольшое время до сна учащиеся посвящали или церковному пению, или чтению какой-либо церковной книги на современном греческом языке, по указанию заведующего школой. Так как учащиеся, как люди уже взрослые, до поступления в школу занимались каким-либо физическим трудом, который может быть полезен им и в будущем, то устав требует, чтобы они четыре раза в неделю по одному часу работали в школьном саду. Никто из воспитанников не может оставлять школу, за исключением крайней необходимости, с разрешения заведующего, и на срок не больше одной недели. Между собою воспитанники держатся братских отношений, избегают неприличных слов и оскорблений, неуклонно согласуясь с назначением школы. Если кто-либо обидел другого, то этот заявляет об обиде заведующему школой, но сам даже словом не должен отвечать оскорбителю. В столовой, спальной, в классах и храме воспитанники должны вести себя спокойно, серьёзно и со вниманием, должны всюду наблюдать за чистотой и порядком, избегать тайноядения. Число учащихся назначено уставом в 15 человек, но в зависимости от средства школы могло быть увеличено.

Кроме учеников, в школу допускались, с разрешения ефории, и слушатели. Слушателями, по уставу школы, должны быть только лица в священном сане, но никак не миряне. Они жили вне школы, присутствовали на уроках, по окончании которых должны были уходить из школы и не входить в дальнейшие сношения и беседы с учениками. Устав особенно запрещает слушателям приносить ученикам съестные припасы, дабы не нарушалось требование по поводу тайноядения. Воспитанники, уволенные из школы после целого ряда нарушений устава и соответствующих взысканий (внушение, выговор, письменное обещание исполнять устав), должны были уплатить школе 1000 гросиев за содержание в течение года.

Школою заведовала ефория, в состав которой входили: Янинский митрополит (он же председатель), игумен монастыря Милостивой, игумен другого Янинского монастыря и один из лучших клириков города, митрополит и игумен монастыря Милостивой состоят постоянными членами ефории, а остальные избираются сроком на два года. Ефория имеет очередные заседания один раз в месяц и экстренный – по мере надобности. Ефория заботится об экономическом состоянии школы, изыскивает и увеличивает её доходы, руководит учебно-воспитательной жизнью школы и т.п. Ефория ведёт точную запись доходов и расходов школы. Через каждые два года Янинский митрополит устраивает общее собрание, на которое приглашает ефорию священнической школы, а также схоларха и ефорию школы Зосимовой, существовавшей в Янине, и шесть других лиц из Янинской епархии или из соседних епископий, сообщает им сведения о состоянии школы и представляет экономический отчёт; на этом собрании происходит и выбор двух очередных членов ефории. Янинский митрополит обязан, по меньшей мере, один раз в месяц являться в школу и своим здесь пребыванием поощрять заведующего и учеников к дальнейшим успехам. Заведующему школой лишь в случае крайней необходимости позволяется, с разрешения митрополита, оставлять школу, причём он должен найти и временного себе заместителя из братства монастыря Милостивой. Учитель, он же и заведующий, назначается на два года, получает жалованье в конце каждой трети года, причём всякий раз из его жалованья удерживается одна шестая часть на тот случай, чтобы он не оставил школу до срока или без основательной причины. При школе состоит духовник, у которого воспитанники исповедовались и причащались четыре раза в год в праздник Рождества Христова, на Пасху, в праздники свв. Апостолов и Успения Богоматери.

В школе имеется и епистат, назначаемый ефорией и исполняющий свои обязанности под непосредственным наблюдением дидаскала. Епистат наблюдает за поведением учеников на уроках, в столовой, во время прогулки и пр., сообщает заведующему о всех допущенных ими нарушениях устава, следит за чистотой в школе, обязан каждый вечер обходить здание школы и смотреть, закрыта ли школьная дверь и нет ли опасности пожара, должен служить дидаскалу, приносить в столовую ученикам пищу, приготовленную на кухне, и даже варить им утром кофе.

Школа даром давала ученикам пищу, учебные книги, одежду (рясы и камилавки), спальные принадлежности и врачебную помощь во время болезни. Ученики, оставляя школу, должны были возвращать книги, рясы и камилавки, а также и спальные принадлежности, которые потом служили и их преемникам; ученикам внушалось, чтобы они берегли школьные вещи, дабы не обременить кассу, школы излишними расходами. Школа, когда улучшатся её материальные средства, обещается выдавать денежные пособия семьям женатых воспитанников, нуждающихся в средствах, но с тем, чтобы стипендиаты, по окончании учения, заплатили долг школе без всяких процентов. О белье и подобном воспитанники должны заботиться сами.

Воспитанники ежедневно утром и вечером присутствуют за богослужением в школьном храме Преображения Господня, поют и читают по очереди; кроме того, каждый воспитанник в течение недели должен нести в храме особую службу – мести в церкви, зажигать свечи, прислуживать священнику в алтаре, звонить в колокол. Богослужение в школьном храме совершает один из иеромонахов монастыря Милостивой, по назначению игумена.

Занятия в школе начинаются между 10 и 15 числами августа и к этому времени должны являться сюда все воспитанники, в противном же случае они не будут приниматься. Ученики ежедневно испытываются в знании уроков. 17 июля в школе начинаются публичные переходные экзамены, на которых присутствуют члены ефории и все интересующиеся школьными успехами. Экзамены предваряются богослужением и кратким отчётом учителя об учебно-воспитательной деятельности школы. Выпускные экзамены происходят с 16 июля, причём воспитанники испытываются в знании всего школьного курса. Сдавшие экзамен удовлетворительно получают диплом с печатью школы и за подписью митрополита, членов ефории и дидаскала. Лучшие из окончивших курс, когда будут посвящены в сан иерея, получают церковный титул эконома и др. Во время летних каникул воспитанники получают отпуск в дома родителей. Школьным праздником считался день 4 декабря, так как в храме школы находилась глава св. великомученицы Варвары.

Все, интересующиеся духовным образованием могли, с разрешения заведующего, осмотреть школу. Но никому из посторонних, не исключая родственников учителя и учеников, не позволялось проводить в школе ночь. Свидания родственников с учениками происходили с ведома заведующего или епистата. Никому не позволялось устраивать в школе или близ неё какие-либо развлечения.

Печать школы носила такую надпись: «Священническая школа Преображения Спасителя» ³⁸.

Представленный устав Янинской священнической школы, с течением времени, подвергся изменению. Так, в 1874/5 учебном году в школе было три класса, а не два, как раньше, воспитанники не отпускались на Пасху в дома родителей, а оставались в школе, где аккуратно посещали богослужения Страстной и Светлой седмиц, практически готовились к отправлению богослужения по уставу церкви; – в школу стали приниматься молодые люди не моложе 22 и не старше 32 лет, обращалось больше внимания на умственное развитие учащихся. В этом году в школе окончили курс три воспитанника, да девять перешли из второго класса в третий. Увеличить комплект учащихся опять препятствовал недостаток материальных средств. В начале 1875 года в кассе школы было только 23.000 гросиев (1.840 р.), на которые школе и предстояло влачить своё существование. К счастью, на помощь ей пришли – известный филантроп X. Зографос, пожертвовавший пятьдесят турецких лир, православный кинот Янины и частные лица, так что в распоряжении школы оказалось до 300 турецких лир, на которые она благополучно и существовала целый год ³⁹. Школа и в последующее время пользовалась субсидиями от филантропа Зографоса, которому её ефория и поднесла диплом на звание «великого евергета – μέγας εὐεργέτης» школы ⁴⁰. Янинская священническая школа существовала до 80-х годов минувшего столетия и принесла Янинской и соседним епархиям существенную пользу. Она закрылась по недостатку материальных средств ⁴¹.

Почти одновременно с учреждением священнической школы в Янине такая же школа была открыта (1 октября 1872 г.) и в Трапезунте, при монастыре – Θεοσκεπάστου. И здесь учредителем был местный митрополит, изыскавший и свои средства на содержание учебного заведения, воспитанники принимались из лиц, готовивших себя на служение церкви, или состоявших уже в священном сане, школьная жизнь носила монастырский характер ⁴². В 1874 году, при содействии самосского князя Константина Фотиада, была открыта священническая школа на острове Самосе, имевшая своей задачей приготовлять низших клириков для местной епархии. Устав этой школы аналогичен канонизму школы Янинской и говорит о задаче и содержании школы, об учениках и науках, об экзаменах и каникулах, о религиозных, учебных и дисциплинарных обязанностях учеников и о наказаниях за нарушение устава, о схолархе и ефории, о содержании воспитанников и служащих в школе. В первый год существования Самосской школы в составе её питомцев было принято 14 человек, известных по своему настроению Самосскому митрополиту, рекомендованных духовниками и кинотами ⁴³. В следующем (1875) году священническая школа была, наконец, учреждена и в Константинополе, хотя столице империи приличествовало бы первенство и в приготовлении образованного низшего клира.

В 1871 году, в Константинополе, среди лучших представителей греческого общества, возникла идея учредить церковный или священнический силлог с целью изыскать пути и средства для возвышения умственного и нравственного уровня низшего духовенства, открытия духовных школ и т.п. Вселенский патриарх Анфим VI очень сочувственно отнёсся к этому намерению и объединил под своим покровительством всех столичных клириков и мирян, которые готовы были словом или делом оказывать содействие будущему церковному силлогу. 29 декабря 1871 года в патриархии, под председательством Анфима VI, состоялось предварительное собрание сочувствовавших идее деятелей, которые обменялись мыслями по поводу задач организуемого силлога и образовали комиссию для составления его устава. В эту комиссию вошли: бывший Ларисский митрополит Дорофей (председатель), архимандриты Никифор Гликас и Герман Афеонидис и профессора И. Танталидис и В. Каллифрон ⁴⁴. Комиссия исполнила возложенное на неё поручение и в 1872 году представила патриарху проект устава «Священно-педагогического братства» ⁴⁵. Для пересмотра этого проекта была составлена новая комиссия из двенадцати человек, которая в середине 1873 года и закончила свою задачу ⁴⁶. 6 августа состоялось и открытие священнического силлога. В этот день в патриархии собрались члены силлога в числе 44 человек, под председательством Анфима VI. Открывая заседание, патриарх обратился к присутствующим с краткою речью, в которой выяснил необходимость учреждения силлога. Низший клир Константинопольской церкви, говорил патриарх, вследствие временных и местных обстоятельств, не находится ныне в состоянии, достойном своего назначения, и не соответствует в моральном отношении тому разумному стаду, пасти которое он призван: тогда как духовенству следует стоять выше паствы по знаниям и остальным нравственным качествам, дабы руководить народом, оно вынуждено следовать за ним и уступать ему. С целью исправить такое положение дел и дать клиру приличное образование, учреждается силлог, имеющий главною своей задачей изыскание средств и способов для поднятия морального уровня низшего клира ⁴⁷. Вслед за тем был прочитан Составленный епитропией устав силлога и единогласно принят всем собранием. Избраны были и члены совета нового учреждения, под председательством Дерконского митрополита Неофита ⁴⁸. Что касается его устава, то он был опубликован в такой редакции.

«Священнический просветительный силлог» (Ἱερατικὸς Ἐκπαιδευτικὸς Σύλλογος)» в Константинополе, состоящий под почётным председательством вселенского патриарха, своей задачей имеет надлежащее воспитание и образование низшего клира в пределах вселенского престола. Средствами для достижения этой задачи служат: 1) моральное и материальное содействие существующим священническим школам и учреждение, где следует, школ новых, соответственно средствам силлога, и 2) забота об издании книг, одобренных великой церковью для обучения учащихся в священнических школах юношей и для христианского руководства православного клира и народа. Обязанности членов силлога состоят в заботе и содействии к осуществлению его задачи. Действительные члены силлога делают взносы в его пользу по разрядам: члены первого разряда платят одну турецкую лиру в год, второго – половину и третьего – четверть лиры. Сделавшие единовременный взнос не менее десяти лир освобождаются от годовых взносов. Кроме действительных, силлог имеет и почётных членов, выдающихся по своему образованию и добродетели или сделавших крупное пожертвование на его нужды. Очередные заседания силлога назначаются четыре раза в год (через каждые три месяца). Силлог управляется советом из двенадцати человек, избираемых общим собранием. В его состав входят председатель, два помощника председателя, два секретаря, казначей и шесть членов. Совет заботится об управлении имуществом и об увеличении доходов силлога, привлекает новых членов в столице и провинциальных городах, составляет годовую смету, требует и получает сведения от церковных властей, димогеронтов и ефорий о нравственном состоянии клира в епархиях, а равно о существующих в них священнических школах, заботится об издании книг для школ, духовенства и народа, раздаёт по поручению силлога субсидии и представляет общему собранию отчёт о произведённых им расходах и вообще о всей своей деятельности. Совет не оказывает никакой материальной субсидии на содержание священнических школ и на открытие новых, если предварительно не получит от церковных властей сведения о духовном состоянии клира и народа данной местности. Совет имеет заседания очередные – один раз в месяц и чрезвычайные – по мере надобности. Ефории тех священнических школ, которые получают денежную субсидию от силлога, ежегодно представляют ему отчёт о науках, изучаемых в школе, об учителях, учениках, о доходах и расходах, в противном же случае лишаются его материальной помощи. Силлог, в зависимости от своих средств, содержит стипендиатов в священнических школах, обязанных представить верное поручительство в том, что, по достижении канонического возраста, они примут священный сан. Лучших из окончивших курс в священнических школах воспитанников и уже носящих священный сан силлог отправляет на свои средства в школы богословия для продолжения образования. Эти стипендиаты силлога, по окончании учения, обязаны в течение пяти лет состоять дидаскалами в одной из священнических школ, по назначению силлога. Материальными средствами для силлога служат – годовые взносы членов, пожертвования филантропов и наследства по завещанию. Настоящий канонизм силлога имеет силу на пять лет со дня своего утверждения (25 июля 1873 года) ⁴⁹.

В конце 1873 года «Священнический силлог» приступил и к осуществлению своей задачи. Число его членов в столице восходило до 140 человек ⁵⁰. Предстояло привлечь в состав его сотрудников и провинциальных делателей. С этою целью председатель силлога митрополит Неофит отправил ряд окружных посланий в города и села Константинопольского патриархата. Одно послание (от 18 октября 1873 г.) было адресовано на имя православных кинотов патриархата. В нём сообщалось об открытии в Константинополе «Священнического силлога», вызывавшемся «безусловною церковною и народною потребностью», и содержалось приглашение к жителям городов и сел прийти ему на помощь своими пожертвованиями. Другое послание было отправлено епархиальным архиереям. В числе многих силлогов, братств и обществ, говорится в этом послании, возникших в недавнее время в пределах Константинопольского патриархата, вполне ясно сознавалась нужда в силлоге священническом, который мог бы дать толчок к постепенному улучшению и возвышению низшего клира, дабы он явился достойным высокого назначения и прежней своей славы. Ныне такой силлог учреждён в столице империи, под покровительством. патриарха Анфима VI, при участии находящихся здесь архиереев, членов клира и представителей светского общества. Но так как задача «Священнического просветительного силлога» заключается в надлежащем образовании и воспитании низшего клира всего вселенского патpиархaтa путём открытия и поддержки священнических школ и издания книг, необходимых для этих школ и православного народа, так как, далее, задача силлога требует больших материальных средств и морального содействия со стороны местных сотрудников во всех епархиях, то совет силлога, сообщая епархиальным митрополитам о его возникновении, просит их покровительства и содействия в привлечении членов и жертвователей на нужды силлога. Кроме того, совет просил митрополитов, чтобы каждый из них представил в силлог подробные сведения о количестве храмов в епархии, священниках, иеродиаконах и их образовании, о монастырях приходских и ставропигиальных и о числе живущих в каждом из них монахов, о мерах, какие принимаются епархиальною властью с целью улучшения низшего клира, о священных предметах, преподаваемых в местных школах, и вообще о духовном состоянии клира; все эти сведения нужны силлогу для того, чтобы, соответственно фактическому состоянию епархии, он мог применять те или другие просветительные средства с целью поднять в моральном отношении приходское духовенство. Третье послание было отправлено игуменам монастырей Константинопольской церкви и содержало приглашение принять участие в деятельности силлога путём взносов и содействия его задаче. Известно, каково назначение клира и каково его состояние в настоящее время, гласит это послание, – известны и нужды общества, удовлетворение которым составляет прямую обязанность духовенства. К счастью, со времени основания Халкинской богословской школы, положение высшего духовенства Константинопольской церкви стало изменяться к лучшему, но низший клир, по общему мнению, находится в печальном состоянии и дальнейшее его пребывание в таком положении является неизвинительным для власти и общества и должно иметь неблагоприятные для церкви последствия. Ведь все сознают необходимость улучшить быт клира, – не доставало лишь инициативы и энергичного стремления устранить тормозящие успех предприятия трудности. Теперь «Священнический силлог» делает почин в этом громадном деле и справедливо требует от всех слоёв общества содействия и помощи ⁵¹. Далее, в послании на имя силлогов и просветительных братств Константинопольского патриархата указывались такие мотивы для учреждения «Священнического силлога». К несчастью, клир святой Греческой церкви, вследствие многих временных обстоятельств, давно уклонился от свойственного его священному призванию положения. Об этом свидетельствует несоответствие – во многих случаях – его духовного состояния моральному развитию мирян. Отсюда является опасение, что если такое взаимоотношение продолжится, то оно может иметь серьёзные последствия: религиозное чувство народа потеряет свою интенсивность, а его преданность церкви ослабеет. Правда, тридцать лет тому назад была учреждена Халкинская богословская школа, сделавшаяся рассадником клира нового типа, но эта школа почти исключительной своей задачей имеет приготовление высших служителей церкви и едва даже удовлетворяет указанной потребности, а низшему клиру, всегда находящемуся с народом она оказывает мало пользы. В виду общего недостатка в клире, удовлетворяющем своему назначению, некоторые епархиальные архиереи учредили малые священнические школы для приготовления приходского клира применительно к местным нуждам. Эти попытки епархиальных архиepeeв почтенны и заслуживают поддержки и покровительства, но они очень ограниченны как в количественном, так и в качественном отношении. Так как потребность в образованном приходском клире имеет общее для всей Константинопольской церкви значение, то в Константинополе и учреждён центральный «Священнический просветительный силлог», который своей деятельностью должен объединить всех иерархoв патриархата и лучших членов светского общества в их стремлении идти на встречу церковной и народной нужде. Вновь открытое общество имеет право рассчитывать на содействие и своих собратьев – просветительных силлогов и благотворительных братств ⁵². Наконец, 10 января 1874 года, от имени силлога было разослано послание епитропам храмов Константинополя, которые также приглашались принять участие в его деятельности: в этом послании, между прочим, было сказано, что силлог уже встретил сочувствие и содействие со стороны духовенства и народа епархиальных городов ⁵³.

Таким образом, совет «Священнического просветительного силлога» в Константинополе принял все меры к тому, чтобы ознакомить с его уставом и предстоящей деятельностью иерархию, духовенство и народ Константинопольской церкви и привлечь в состав его членов возможно большее число лиц духовных и мирян. В посланиях, распространённых от его имени по всему патриархату, обстоятельно раскрыта церковная и народная потребность в силлоге, а вместе с тем ясно показаны необходимость возвышения низшего духовенства в просветительном отношении путём повсеместного учреждения и поддержания священнических школ. Теперь силлогу надлежало перейти от слов к делу и приступить к фактическому осуществление своей важной и крупной задачи.

24 ноября 1874 года в патриархии состоялось второе общее собрание членов силлога. Патриарший престол в это время занимал святейший Иоаким II, один из лучших первоиерархов Константинопольской церкви. Он весьма сочувственно отнёсся к силлогу и охотно принял на себя руководство его деятельностью. На собрание явились только 24 члена, со включением и членов совета, из них 15 духовных лиц и 9 мирян. Патриарх приветствовал собравшихся речью, в которой призывал всех к энергической деятельности на пользу приходского клира, церкви и народа. Из прочитанного затем отчёта огласилось, что всех членов силлога было 367. Собрание избрало несколько почётных членов, а потом заслушало ходатайство совета об ассигновании 400 турецких лир на открытие священнической школы в Константинополе, устав которой был уже составлен. Председателем совета силлога был избран Прусский митрополит Никодим ⁵⁴. 6 февраля 1875 года состоялось чрезвычайное собрание членов силлога, на котором был прочитан и утверждён составленный советом канонизм столичной священнической школы ⁵⁵. Он получил потом и патриаршее утверждение и был опубликован для всеобщего сведения.

Устав священнической школы в Константинополе состоит из десяти глав такого содержания. Согласно канонизму «Священнического просветительного силлога» в Константинополе учреждается священническая школа, имеющая своей задачей надлежащее образование и воспитание низшего клира. Школа содержится на средства силлога, находится под наблюдением специальной ефории, руководится схолархом и состоит под высшим надзором великой Христовой церкви. Школа имеет свою печать, в средине которой находится крест, а кругом вырезана надпись – «Священническая школа в Константинополе». Из учеников школы одни живут в интернате и состоят пансионерами, а другие суть экстерны. Первые должны быть в возрасте не ниже 18 лет, иметь твёрдое решение посвятить себя на служение церкви в священном сане и представить верное в этом поручительство, а также удостоверение о своём добром поведении, свидетельство об окончании курса народной школы и документ вообще о своих духовных способностях. Если воспитанник не имеет свидетельства о своём учении в народной школе, он подвергается вступительному экзамену. Школа даром даёт своим пансионерам жилище, пищу, одежду, обучение, книги и всё остальное для них необходимое. Число пансионеров на первый раз определяется в пятнадцать человек, а потом оно будет увеличено, соответственно средствам силлога. Впрочем, и в первый год в школу могут быть приняты пансионеры и сверх указанного числа (15), если отдельные лица из любителей просвещения или киноты пожелают внести за них в кассу школы годовую плату в 25 турецких лир; конечно, и эти стипендиаты должны удовлетворять всем требованиям устава о приёме воспитанников. Пансионеры принимаются в школу только до начала занятий, если заблаговременно заявят ефории и схоларху о своём желании учиться в школе. Если во время приёма явится в школу более намеченного по штату числа воспитанников, то предпочтение отдаётся детям священников, отличающимся лучшими умственными способностями. Приходящими учениками состоят лица священного сана, желающее восполнить своё образование, причём они могут или изучать все науки, наряду с остальными воспитанниками, или состоять лишь слушателями одного или нескольких предметов, по своему выбору; слушатели принимаются в школу и после начала учебного года, Экстернам в школе даром предлагается только одно обучение.

Школа имеет четыре класса и четырёхлетний курс обучения. В частности, в четвёртом или низшем классе преподаются следующие предметы: греческий язык (гномы, басни Эзопа, Лукиан, Иоанн Златоуст, грамматика и правописание), политическая география, арифметика, священная история Ветхого Завета и Нового с священной географией, изучение с объяснением главнейших молитв утрени и вечерни. В третьем классе изучаются: греческий язык (Ксенофонт и Златоуст, грамматика и правописание), греческая мифология, география, общая древняя история и особенно греческая, арифметика, краткая церковная история, изучение молитв утрени и вечерни. Во втором классе преподаются: греческий язык (Плутарх, Исократ, Ликург, Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, синтаксис и письменные работы), общая история – средняя и особенно византийская, география, геометрия, катехизис и изъяснение Священного Писания. Наконец, в первом или высшем классе изучаются: греческий язык и литература (Димосфен, Григорий Богослов, Василий Великий и Иоанн Златоуст, Гомер, синтаксис и письменные работы), общая история (новая), физико-математическая география, литургика, элементарные сведения из пастырского богословия, христианская этика и изъяснение Священного Писания. Во всех классах школы преподаётся и церковное пение.

Школа всем в ней обитающим предлагает пищу три раза в день: завтрак, состоящий из куска хлеба и кофе, обед из двух блюд и ужин. Все воспитанники в назначенное время должны являться в столовую, за исключением больных, которым предлагается особая пища. Во время обеда ученики по очереди читают вслух присутствующих церковную книгу, назначенную схолархом. После ужина тотчас читается повечерие.

Приёмные экзамены в школе начинаются 1 сентября, а ученье – 15, уроки продолжаются ежедневно от 8½ часов утра до 3½ час. пополудни, с перерывом для обеда от 11½ до 12½ часов. Занятия в школе продолжаются до 1 июля, когда начинаются репетиции, а с 1 августа производятся экзамены, после которых воспитанникам даётся отпуск на каникулы до конца августа. Оставаться на повторительный курс в классе воспитаннику можно лишь один раз в течение всего четырёхлетнего обучения, в противном случае ему грозит увольнение из школы. Свидетельство об окончании курса выдаётся воспитанникам только после принятия ими священного сана, а до этого времени они снабжаются удостоверением о слушании наук в священнической школе. Свидетельства подписываются схолархом, учителями и ефорами и утверждаются патриархом. Ученики, как чада православной восточной церкви, должны неукоснительно соблюдать все её священные установления и неизменно исполнять все свои религиозные обязанности, участвуя и в церковном чтении и пении во время богослужений – в порядке, указанном схолархом. Они своевременно являются в классы, старательно приготовляют данные уроки, со вниманием и в совершенной тишине слушают преподаваемые предметы. Не присутствовать на уроке можно лишь по болезни. Воспитанники оказывают должное уважение схоларху и преподавателям, почтительно относятся ко всем, живущим в школе, а между собой держатся братских отношений, никого не обижают, ничего не портят и вообще не причиняют школе никакого убытка. Им запрещаются тайноядение, употребление напитков и табакокурение. Они обязаны в точности исполнять и всякое частное распоряжение схоларха касательно их жизни и поведения. В случае нарушения обязанностей, воспитаннику делается схолархом отеческое внушение наедине, потом производится выговор, причём воспитанник обязывается дать письменное заявление о своём исправлении; наконец, с ведома и согласия ефории, ученик увольняется из школы, если по-прежнему будет нарушать свои обязанности. Пансионеры силлога, если будут уволены из школы, обязаны вознаградить её за все произведённые на их содержание расходы, причём ответственность падает и на поручителя уволенного воспитанника.

Великая Христова церковь и совет силлога заботятся о питомцах школы, окончивших в ней полный курс учения и немедленно предлагают им подходящие места. Они назначаются на должности учителей и иеропсалтов в столице и епархиях, а когда достигнут канонического возраста, вступят в брак и примут священный сан, тогда им, при назначении в приходы, оказывается предпочтение пред теми кандидатами, которые не имеют диплома об окончании курса в священнических школах. Если же окончивший курс в школе силлога уклонится от служения церкви в священном сане, тогда eгo поручитель обязан заплатить школе сто турецких лир в вознаграждение её за произведённые в четыре года расходы.

Схоларх священнической школы рекомендуется ефорией по соглашению с советом силлога, назначается и утверждается синодом и патриархом из лиц в священном сане, почтенного возраста и с педагогическим опытом. Схоларху принадлежит полное заведывание школой: ему подчиняются все, здесь живущие, на нём же лежит и вся ближайшая за школу ответственность. Он живёт в школе и получает от неё содержание, наблюдая за точным исполнением устава её и обычаев. Схоларх преподаёт все церковно-богословские предметы, входящие в программу школы, всегда присутствует вместе с воспитанниками в храме за богослужением и наблюдает за точным исполнением церковного устава. Он хранит все официальные документы и книги школы, ведёт письменные сношения с ефорией, наблюдает за библиотекой и заботится о её пополнении, следит за пищей учеников, одеждой и всем необходимым. Кроме схоларха, школа имеет в первое время двух учителей для преподавания всех предметов по программе, кроме церковно-богословских; избрание их и назначение производятся ефорией и советом, по соглашению с схолархом.

Ефория школы состоит из четырёх членов, клириков и мирян, избираемых из состава совета силлога, в общем его заседании. Председателем ефории всегда состоит старший из духовных его членов. Члены ефории назначаются на два года, с ежегодной заменой двух из них. Ефория заботится вообще обо всём, касающемся содержания и успехов школы, наблюдает за её внешним и внутренним состоянием, наводит справки о личных достоинствах поступающих в школу учеников, проверяет их поручительства, получает от казначея силлога деньги, необходимые для содержания воспитанников и учащих, входит по мере надобности в сношения с советом силлога по делам школы и отдаёт ему ежегодно отчёт в своей деятельности. Ефория избирает, определяет, и в случае необходимости, удостоверенной схолархом, увольняет епистата и остальных слуг школы. В конце каждого месяца она платит жалованье схоларху, дидаскалам, епистату и всем служащим в школе.

Епистат, как и все служители школы, исполняют свои обязанности под наблюдением схоларха. Обязанности епистата состоят в следующем: наблюдать за дисциплиной в школе и поведением учеников, следить за исполнением ими своих обязанностей, обедать вместе с учениками в общей столовой, сопровождать их в церковь и во время гулянья, заботиться о них во время болезни, иметь наблюдение за пищей каждого дня и верным расходованием запаса, записывать в книгу ежедневные расходы и представлять её для контроля схоларху, а в конце месяца и ефории для уплаты произведённых расходов, следить за служителями школы ⁵⁶.

Опубликовав устав вновь учреждаемой священнической школы, силлог 13 мая 1875 года сделал объявление и о приёме воспитанников в эту школу, причём время для экзаменов назначил с 1 сентября, а начало учения – 15 сентября этого года ⁵⁷. Почти одновременно (25 мая) силлог торжественно отпраздновал первую годовщину своего существования, имея в своём составе 384 члена (137 клириков, 247 светских, 55 монастырей, церквей и силлогов) и в своей кассе 856 турецких лир ⁵⁸ и возбудив живое сочувствие и соревнование среди епархиальных архиeреев в отношении учреждения священнических школ ⁵⁹. Но только 9 ноября состоялось освящение здания в приходе Мухлия, назначенного для «первой и центральной священнической школы». На торжестве присутствовали патриарх Иоаким II, член синода и силлога. Патриарх сказал речь, в которой отметил важность образования для клира, влияющего на нравственное состояние семьи, прихода и общества, указал на трудности для силлога открыть и содержать священническую школу, так как он не пользуется никакими правительственными субсидиями и располагает лишь пожертвованиями частных лиц, – приглашал греческих филантропов прийти на помощь школе и выразил уверенность, что она будет долго существовать и приносить церкви и народу ту пользу, которая от неё ожидается. В ноябре 1875 года в священнической школе начались и занятия. Всех воспитанников было двенадцать человек, да было несколько слушателей из столичных священников и иеродиаконов, которые посещали школу в известные дни и часы, с согласия великого протосинкелла патриархии и центральной церковной епитропии. Воспитанники образовали два низших класса. Схолархом был определён архимандрит Хрисанф Иероклис. Кроме него, преподаванием занимался один иеродидаскал Поликарп, да протопсалт великой церкви Георгий обучал церковному пению. Ефорию школы составляли: Косский митрополит Герман (председатель), архимандрит Константин Валиадис и профессора Вашадис и Каллифрон ⁶⁰.

В первый год школа существовала благополучно. Принятые в школу воспитанники с успехом занимались науками, кроме одного, вынужденного по болезни оставить занятия. Они получали здесь даровое содержание и обучение, все носили одинаковую одежду (монашескую). В школе были и должностные лица – епистат, он же эконом (в священном сане), доктор, следивший за гигиеной в школе, и слуги. Школа всех аккуратно вознаграждала жалованьем. Пища учеников была простая, но обильная и чисто приготовленная. Здание школы было расположено на красивом и здоровом месте, было окружено садом и снабжалось хорошей водою. При школе был свой храм, где воспитанники присутствовали за богослужением и практически знакомились с церковным уставом. В школе во всём господствовал порядок. Члены ефории по очереди посещали её и входили в сношения с схолархом по поводу всех её нужд. Учебно-воспитательная часть была поставлена в школе довольно удовлетворительно. Экзамены, своевременно (1 августа) произведённые в школе, дали хорошиe результаты: все воспитанники были переведены в следующие классы. 16 сентября 1876 г. начался второй год учебных занятий в школе, причём был открыт и третий класс, в который принято было десять новых воспитанников. Смета на этот год была составлена в сумме 600 турецких лир ⁶¹, – так как силлог имел уже 580 членов и привлёк к сотрудничеству патриархов Александрии, Антиохии и Иерусалима, архиeпиcкопа Кипра и других современных деятелей и покровителей просвещения ⁶². Но школа не закончила и второго года своего существования: в начале 1877 года в приходе Мухлия произошёл пожар, во время которого сгорело и помещение священнической школы ⁶³. Этим и завершился первый период её деятельности. Возникшая после этого война Турции с Россиeй и тяжёлые внутренние условия положения вселенской патриархии отразились и на судьбе священнического просветительного силлога: в 1878 году он был закрыт, а его денежные средства поступили в распоряжение патриархии.

Второй период существования Константинопольской священнической школы падает на время вселенского патриарха Иоакима III, который ещё до занятия патриаршего престола признавал необходимым учредить, наряду с Халкинской богословской школой, и школу священническую. В 1879 г. Иоаким Ш осуществил проект особой комиссии, которая, по его поручению, занималась вопросом о реформе школ, и восстановил священническую школу, причём поместил её в наёмном здании возле богословской школы на острове Халки. Ещё 5 мая 1879 г. патриарх Иоаким обратился с посланием к Фанариоферсальскому митрополиту Константию и сообщил ему; что священный синод и народный совет, признавая нужду в образованном клире, решили открыть на Халки центральную священническую школу, а для её содержания постановили продать некоторые монастырские земли на Принцевых островах и образовали с этой целью комиссию, в состав которой вошёл и митрополит Константий; извещая его об этом, патриарх предлагал Константию произвести вместе с остальными членами епитропии намеченное отчуждение земель, положить деньги в солидный банк и составить смету на постройку и содержание будущей священнической школы ⁶⁴. А затем, известный греческий филантроп Стефан Зафиропул, желая оказать церкви своё содействие в открытии необходимого учреждения, пожертвовал на нужды священнической школы тысячу турецких лир; за это патриарх и синод пожаловали ему титул «великого благодетеля – μέγας εὐεργέτης – центральной священнической школы» ⁶⁵. Располагая указанными средствами, патриархия в августе 1879 г. объявила о предстоящем приёме воспитанников в новую священническую школу, которую постановлено временно поместить в здании близ богословской школы на Халки. В этом извещении было сказано, что школа имеет своей задачей давать образование приходскому клиру, причём лучшие из окончивших здесь курс будут поступать и в богословскую школу; школа будет состоять из восьми классов, в каждом из которых штат назначен в двадцать человек; в первый год будет открыт только один класс, в который воспитанники будут приниматься из Константинопольской епархии. Воспитанники будут получать здесь бесплатное содержание и обучение. Вновь поступающие должны быть в возрасте от 10 до 13 лет, иметь элементарные познания в чтении, письме, грамматике и арифметике, обязаны представить удостоверение от своих приходов и учителей относительно своих способностей и поведения и сдать вступительный экзамен в патриархии. Из вновь поступающих предпочтение отдаётся детям священников, иеропсалтов и учителей. Так как школа имеет ограниченные материальные средства, то желающие оказать ей содействие могут содержать на свой счёт одного или несколько воспитанников, с платою в три лиры ежемесячно, а равно снабжать школу книгами, платьем и другими вещами ⁶⁶.

В октябре 1879 г. в центральной священнической школе на Халки начались занятия. Воспитанников было принято 20 человек, преподавателями состояли преимущественно дидискалы богословской школы, а схолархом был назначен преподаватель Фессалоникской гимназии Константин Иконому; внутренний в школе порядок был установлен применительно к уставу 1875 года, действовавшему в священнической школе Мухлия; из последней поступила в школу и уцелевшая от пожара библиотека, а равно различные вещи ⁶⁷. Школа лишь нуждалась в материальных средствах. Поэтому священный синод постановил обносить две кружки для сбора пожертвований на её нужды за богослужениями в храмах столицы, о чём 27 сентября 1879 г. и оповестил духовенство и народ, прося прийти на помощь полезному церковному учреждению ⁶⁸. Затем в епархии Константинопольского патриархата были отправлены специальные таксидиоты, которые и должны были производить по книжкам сбор пожертвований на нужды школы в городах и сёлах турецкой империи ⁶⁹. Наконец, в мае 1880 г. синод постановил взимать из доходов монастыря св. Николая на Принкипо 40 лир ежегодно в пользу священнической школы ⁷⁰. Тогда же патриарх и синод обратились к архиереям вселенного престола с окружным посланием, в котором извещали всех об открытии восьмиклассной центральной священнической школы и предлагали присылать в неё воспитанников для обучения. При этом сообщалось, что в первый год в школу были приняты воспитанники родом из столицы и окрестностей, а потом они будут приниматься по очереди из других епархий, дабы, по окончании учения, могли посвящать себя на служение церкви в этих именно епархиях. При поступлении в школу предпочтение будет отдаваться детям священников, которые и будут занимать вакансии пансионеров. Остальные же вакансии будут замещаться пансионерами частных лиц и кинотов ⁷¹. Своевременно (в июле 1880 г.) в школе были произведены экзамены, в присутствии патриарха Иоакима III и членов синода, давшие удовлетворительные результаты ⁷².

Во второй учебный год (1880–81) в священническую школу принимались воспитанники преимущественно из фракийских епархий ⁷³. Школа по-прежнему нуждалась в материальных средствах, которые и изыскивались различными способами: то патриарх Иоаким обращался с письмами к частным лицам, известным своим покровительственным отношением к просвещению, и просил не забыть своей помощью и священническую школу на Халки ⁷⁴, то ефория школы пред Пасхой рассылала различным лицам свечи из чистого воска, напоминая этим и о школе ⁷⁵, или прямо располагала тех или других филантропов к пожертвованиям ⁷⁶. И второй год деятельности центральной священнической школы благополучно завершился экзаменами в июле месяце ⁷⁷.

В 1882 году для священнической школы был построен новый дом в Константинополе, близ Влахернской агиасмы. Средства на постройку были даны различными греческими филантропами ⁷⁸. 3 ноября состоялось освящение нового здания, совершенное патриархом Иоакимом III при участии митрополитов-членов синода. На торжестве схоларх К. Иконому прочёл речь, в которой ещё раз выяснил необходимость учреждения в Константинопольском патриархате священнических школ, – причём сослался на аналогичные учебные заведения в России, Греции, Румынии, Сербии и Болгарии, – и принёс патриарху Иоакиму благодарность за устройство для школы своего здания, где учебные занятия должны пойти более успешно. В этом году в школе было уже четыре класса, в которых обучались 80 воспитанников ⁷⁹. Но школа опять нуждалась в средствах и должна была обращаться к общественной благотворительности ⁸⁰.

Центральная священническая школа в Константинополе существовала до конца патриаршества Иоакима III, а также при патриархах Иоакиме IV (1884–1886 г.) и Дионисии V (1886–1891 г.). В 1887 году она получила новый устав, составленный ефорией школы из митрополитов: Велеградского Дорофея, Халдийского Гервасия и Дриинупольского Клима. В основу этого устава ефория положила канонизм школы от 1875 г., а также имела в виду канонизм Халкинской богословской школы и другие аналогичные уставы. Патриарх Дионисий и синод поручили составленный ефорией устав пересмотреть особой комиссии из митрополитов Дерконского Каллиника, Родосского Германа, Митилинского Константина и Велеградского Дорофея. В сентябре «Устав патриаршей центральной священнической школы в Константинополе» был утверждён патриархом и синодом и введён в действие в таком виде.

Патриаршая центральная священническая школа в Константинополе, восстановленная в 1879 году, имеет задачей надлежащее образование и воспитание низшего клира. Школа, находясь в непосредственной зависимости от вселенского патриархa и его священного синода, состоит под наблюдением трёхчленной ефории из архиереев – членов синода и управляется одним заведующим (διευθυντής). Школа содержится – на взносы в пять гросиев (40 коп.) от всех священников Константинопольской архиепископии и епархий вселенского престола, на годовые взносы от ставропигиальных монастырей, на взносы за содержание некоторых учеников, на пожертвования, собираемые в Константинополе посредством обнесения кружек в храмах во время богослужений, и на пожертвования от благочестивых и любящих просвещение соотечественников.

Число учеников в школе не превышает 40, но может быть и увеличено соответственно доходам школы. Кроме воспитанников, определённых по штату, школа в случае необходимости принимает и пансионеров, с платой в пятнадцать турецких лир в год и с обязательством для них подчиняться всем требованиям устава. Ученики принимаются из Константинополя и из епархий вселенского престола, и все живут в здании школы и получают от неё содержание. Ученики должны быть чадами православной церкви, в возрасте не ниже 18 и не старше 23 лет, представить рекомендацию от архиерея, к епархии которого принадлежат, и его обещание о покровительстве клиенту по окончании им курса; наконец, воспитанники должны иметь свидетельство о прохождении ими курса полной народной школы. Поступающие в школу воспитанники обязаны указать верного поручителя за них в том, что они в точности будут соблюдать все обязанности, налагаемые на них уставом, и что, по окончании учения и по достижении канонического возраста, они, после вступления в брак, посвятят себя на служение церкви. Если кто-либо из воспитанников впоследствии откажется от посвящения в духовный сан, то его поручитель обязан вознаградить школу за расходы на его содержите, в сумме 15 турецких лир за каждый год. Равным образом, поручитель отвечает пред школой за своего клиента, если последний станет нарушать устав школы и окажется испорченным в нравственном отношении, если он будет небрежен в учении и, если, наконец, будет уволен из школы. От вознаграждения школы поручитель освобождается в тех случаях, если его клиент удалён из школы по болезни, или признан неспособным к учению в первый год его пребывания в школе. Школа даром доставляет ученикам пищу, жилище, учение и прочее, кроме одежды и книг.

Курс обучения в школе четырёхлетний. В первом классе преподаются следующие обязательные для всех предметы: священная история с географией (3 урока в неделю), чтение Деяний свв. Апостолов (2), чтение церковных песнопений (1), чтение творений св. Иоанна Златоуста (2), греческий язык (Ксенофонт, Исократ, грамматика, синтаксис и письменные работы – 9), изучение разговорного греческого языка (1), арифметика (3), гражданская история (восточные народы и пр. до завоевания Коринфа – 2), элементарная зоология (1), политическая география (3), церковное пение (3). Предметы второго класса: катехизис и введение в Священное Писание (3), толкование исторических частей святых Евангелий и притч (3), чтение церковных песнопений (1), чтение отцов церкви (Иоанна Златоуста о священстве) (2), греческий язык (Ликург, Лисий, Ксенофонт, грамматика – 9), разговорный греческий язык (1), арифметика (2), гражданская история от завоевания Коринфа до Комнинов (2), география, особенно Турции (2), элементарная ботаника (1), церковное пение (3). В третьем классе преподаются: церковная история до Кируллария (3), толкование свв. Евангелий и посланий (3), чтение церковных песнопений (1), чтение творений свв. отцов церкви (Василий Великий – 2) литургика (2), гомилетика и практическое проповедничество (1), греческий язык (Демосфен, Платон и пр. – 9), геометрия (2), гражданская история от Комнинов до настоящего времени (2), элементарная физиология и психология (2), церковное пение (3). В четвёртом классе изучаются: церковная история от Кируллария до настоящего времени (3), толкование посланий и псалмов (3), чтение церковных песнопений (1), чтение творений свв. отцов церкви (2), догматическое богословие в кратком изложении, с обзором разностей остальных церквей, и практическая этика (3), элементы церковного права по руководству Пидалеона (2), практическая гомилетика (1), греческий язык (Фукидид, Демосфен, Геродот, Гомер и пр. – 8), элементарная опытная физика (2), церковное пение (2).

Приёмные экзамены производятся в школе от 15 до 31 августа, а учебные занятия начинаются 1 сентября. Экзамены бывают зимние и летние; первые производятся письменно после праздника Рождества Христова, а вторые и письменно, и устно – в первое воскресенье после экзаменов в Халкинской богословской школы. Ответы учеников на экзаменах оцениваются отметками. Свидетельства выдаются окончившим курс только после рукоположения, а до этого времени они получают удостоверения о прохождении школьного курса. На летние каникулы воспитанники, с разрешения ефории и заведующего, отправляются в дома родителей. Религиозные, учебные и дисциплинарные обязанности учеников в уставе определяются так же, как они указаны в канонизме 1876 года. О пище и одежде также ведётся аналогичная речь, с указанием, что все воспитанники должны носить однообразную и простую одежду, а именно – рясу, подрясник и скуфейку.

Никому из учеников, окончивших курс в священнической школе, не позволяется поступать в богословскую школу на Халки, потому что в таком случае не будет достигаться задача школы (готовить членов низшего клира). Окончившие курс в священнической школе определяются временно на должности учителей и иерапсалтов, а потом получают лучшие священнические места.

Заведующий школой назначается патриархом и синодом по рекомендации ефории из лиц священного сана и является ближайшим руководителем школы. Его обязанности определяются применительно к уставу 1875 года. Кроме того, добавляется, что всякое его распоряжение, противоречащее уставу, недействительно. Затем, заведующий обязан знакомиться с преподаванием учителей и давать им руководящие указания. Он делает неисправным учителям замечания, а в случае необходимости сообщает ефории. Заведующий сопровождает учеников в храм, обедает и ужинает в общей столовой. Он, по крайней мере, четыре раза в год созывает преподавателей на общие собрания для обсуждения школьных дел, которые и решаются большинством голосов. Преподаватели назначаются и увольняются патриархом и синодом по представлению ефории. Преподаватели богословских наук должны быть в священном сане.

Ефория состоит из трёх митрополитов-членов синода, избираемых на два года, и заботится вообще о всех нуждах школы, как это определено и в уставе 1875 г. Отчёт в своей деятельности она отдаёт патриарху и синоду. Школа имеет епистата, эконома и служителей. В последних параграфах устава 1887 г. сказано, что он имеет силу в течение восьми лет, после чего его можно пересмотреть, и что всякое распоряжение, несогласное с канонизмом, недействительно ⁸¹.

Однако со времени введения устава 1887 г. патриаршая центральная священническая школа в Константинополе существовала около двух лет, а потом патриархия, по недостатку материальных средств, вынуждена была закрыть это учреждение, успевшее оказать, не смотря на непродолжительное существование, большую пользу церкви и народу. В самом конце XIX века и вплоть до нашего времени в Константинополе уже не было ни одной священнической школы, назначенной специально для приготовления образованного низшего клира.

Из провинциальных духовных школ в настоящее время существует священническая школа Родоканаки – ἡ Ροδοκανάκειος ἱερατικὴ σχολὴ, основанная в 1882 г. покойным Кесарие-Каппадокийским митрополитом Иоанном в монастыре Иоанна Предтечи, близ города Кесарии. Средства на её содержание были изысканы энергичным основателем, который несколько лет странствовал по городам Малой Азии, разъяснял нужду в устройстве священнической школы дня потребностей местных епархий и собирал пожертвования. Самый щедрый дар был сделан купцом Родоканаки, который обязался в течение семи лет давать ежегодно по 500 турецких лир на содержание школы и его стипендиатов. По фамилии жертвователя школа получила и своё наименование. В первое время своего существования школа очень нуждалась в учебно-воспитательных средствах, так что митрополит Иоанн вынужден был даже исполнять обязанности схоларха ⁸², но потом в школе был сформирован полный преподавательский персонал, постепенно была собрана ценная библиотека и учебно-воспитательное дело поставлено на надлежащую высоту. В настоящее время Кесарийская священническая школа имеет шесть классов, в которых преподаются предметы общеобразовательные и богословские. Школа подчинена местному митрополиту, управляется схолархом-архимандритом и в составе преподавателей имеет лиц и с высшим образованием. В школу принимаются молодые люди всякого происхождения, окончившие курс в начальных училищах, желающие посвятить себя и на служение церкви. Они стекаются под кров Кесарийской школы из всех малоазийских епархий, так что школа, как единственное духовно-учебное заведение во всей Малой Азии, готовит клириков для целой области. По программе преподавания она превосходит священнические школы описанного типа. Число учащихся в школе простирается до 150.

По типу Константинопольской школы были устроены школы – при ставропигиальном монастыре Предтечи в Серрах ⁸³ и при монастыре Иоанна Богослова в Лампо-Сфакийской епархии на острове Крит ⁸⁴. На св. Горе Афонской существует своя школа – Ἀθονιὰς σχολὴ, имеющая задачей давать духовное образование молодым инокам и послушникам местных монастырей. Постановка здесь учебного дела, по свидетельству одного историка Афона ⁸⁵, очень невысока, а учебно-образовательные успехи крайне ограничены. Наконец, по сообщению греческих газет, недавно была восстановлена церковная школа при монастыре Иоанна Богослова на острове Патмосе с целью распространить духовное просвещение среди местных иноков. Этими данными и исчерпываются сведения о духовных школах в пределах Константинопольской церкви ⁸⁶.