Освящение церкви в Преображенском богаделенном доме 19-го декабря 1854 года

Благодарение Богу, уже из другой часовни Преображенского богаделенного дома устроена православная церковь, и 19 декабря торжественно освящена Московским Архипастырем Филаретом. Часовня эта, так названная от часов, в ней отправлявшихся, известна была под именем Крестовоздвиженской и падворотной; она сооружена над воротами дома, в конце XVIII века, по образцу надворотных церквей в древних иноческих обителях, или вернее сказать, по примеру Поморской киновии.¹ Этой моленной дано внешнее подобие христианскаго храма, увенчанного пятью главами; но внутренность не соответствовала внешности. На восточной стороне моленной помещены были древние иконы, собранные учредителем с особенным тщанием; здесь предлежали: Крест, как жертвенник, на коем принесена была искупительная жертва, и Евангелие, призывающее верующих к трапезе Господней во оставление грехов. Более полвека, пред сими заветами спасения теплились неугасимые лампады, зажигались свечи, курился ладан в кацеях; молившиеся клали поясные и земные поклоны с лестовками в руках. Здесь также были чествуемы и ублажаемы лики Св. Иакова Апостола, брата Господня, и трёх вселенских Святителей Василия Великого, Григория Двоеслова и Иоанна Златоустого, передавших православной Церкви священный чин божественной литургии; но отправлялось одно только молитвословие без священнодействия; потому что не признаваемо было священство, установленное самим Спасителем, a вместе с тем и совершаемые пресвитерами Таинства, посредством коих сообщается человеку благодать. А как и в учреждении самого молитвословия необходимы лица руководствующие и совершающие, или предстоятели: то здесь заменили их, так называемые отцы, избранные из среды общины. Удалясь от отеческого дома «на страну далече,»² сии отцы составляли сборища, подобные тем, какие Св. Василий Великий называет самочинными,³ действовали священная не данною им властью, восхищали себе право связывать и разрешать. В столь явном противоречии с Евангельской истиной, с учением православной Церкви и с самими собой, самозванные пастыри нарушали единение веры, следственно отчуждали себя и последоватей своих от общения с самим Христом и с Его Церковью, которой, по Его обетованию, «врата адовы не одолеют»⁴. Веруя в непреложность такового обетования, как сомневаться в неиссякаемости благодати Божией и в непрерывности священства, продолжающегося от Апостолов и утверждённого на самом Иисусе Христе, как единой вечной главе Церкви!

Не останавливаясь долее на лжеучении таких часовен, возвратимся к отрадному для истинно верующих событию в Московском мире – к устроению святолепного храма на месте, дотоле лишённом благословения церковного. Присоединившиеся к православию прихожане возревновали устроить, вместо моленной, вторую церковь, в честь всемирного и великого Христианского праздника, каким Греческая восточная Церковь назвала Воздвижение честного и животворящего Креста Господня⁵. Устройство этого храма, сооруженного в короткое время, достойно внимания по множеству в нем драгоценных и редких икон.

В пяти поясах алтарного иконостаса помещены образа Новогородского, Московского, Строгановского и монастырского письма, драгоценные для любителя и знатока в иконописи, неоцененные для верующего. Они те же самые, коим в течение стольких десятилетий молились в часовнях своих последователи беспоповщинского толка. Освященные по чиноположению, теперь они составляют не только сокровищницу отечественной иконописи, но и святыню Христианского храма. На поклон, по правую сторону от Царских врат предстоят взорам молящихся образа: Спасителя на престоле, Распятия Господня, как храмовой, и Успения Божией Матери, так называемого, облачного; по левую сторону: образа Мирожской Божией Матери, Преподобного Сергия с деяниями и Рождества Богородицы, тоже с деяниями. Иконы сии разнятся своим пошибом, местом и временем их написания; по-видимому, все они не ранее ХVІ и не позднее XVII столетия. Царские двери, писанные в Греческом пошибе, на красках, а не на золоте, почитаются весьма древними; на них изображено Благовещение Божией Матери. Приснодева Мария, с веретеном в руке, подобно прославленной Соломоном жене, которая «руце свои утверждает на вретено;»⁶ Архангел предстоит ей с жезлом, увенчанным монограммой имени Христова. При Евангелистах нет известных символов. На сени святых врат иконостаса написано Отечество и Тайная вечеря под двумя видами; сверх сени, возвышается резная с позолотой коруна, какую находим нередко в древних наших церквах. В остальных поясах алтарного иконостаса соблюдена та же иерархическая постепенность и порядок, какие усвоены давно в православной Церкви. К числу господских праздников присоединены: Распятие Господне и Положение во гроб Спасителя. Над ними иконы Господа в силах, Отечества и Спаса; от первого следуют в лике Апостольском по обе стороны предстоящие в молении: Богоматерь и Предтеча, Архангелы Михаил и Гавриил, за тем представители прочих чинов: первоверховные Апостолы Петр и Павел, Вселенские Святители Василий Великий и Иоанн Златоуст, Преподобные Сергий Радонежский и Александр Свирский, Св. мученики Флор и Лавр. По обе стороны Отечества Пророки. Верх иконостаса венчается ликами Праотцев, коих письмо древнее и отчетливее прочих. На алтарных дверях изображены Архангелы с жезлами. В такой святолепной чинности алтарный иконостас являет нам небесную торжествующую Церковь.

Сверх того, за клиросами в киотах поставлены древние большого размера иконы: Преображения Господня и Святителя Николая, окруженные пятилистовыми образами; также в простенках трёх арок трапезы помещены изображения трех Деисусов и двух явлений Божией Матери. Главное и достойнейшее украшение в алтаре составляют также св. иконы, в пять пядей, заимствованные из древнего алтарного иконостаса; ими обстановлена в два пояса вся восточная стена; в нижнем поясе помещены образа Спасителя, Архангелов и Св. Апостолов, писанные в византийском пошибе, а в верхнем: иконы Пророков, в том же пошибе. Между четырьмя столпами, окружающими престол, поставлены Святцы на весь год, кои содержанием своим соответствуют таинственному значению св. алтаря.

Как вера выражается в благолепном чине церковного богослужения: то здесь всё и приготовлено было для сего благолепия, между прочим богатые церковная утварь и облачения. Декабря 19, в неделю Св. Отец, назначено освящение вновь устроенной церкви.

Не только сам храм, но и весь двор и улица полны были народа; здесь, как на светлом празднике, смешались и церковные и присоединившиеся и еще остающиеся в отчуждении от Церкви. С прибытием Высокопреосвященного Митрополита Филарета началось освящение церкви по Иосифовскому требнику. Пение было столповое, крюковое и демественное. В священнодействии соблюдена старинная обрядность, которая давала ему особенный характер. На Митрополите был древний Греческий омофор, панагия первого Патриарха Московского Иова и древняя Святительская митра; на сослуживших с ним священниках были поясы с источниками; в руках они держали лестовки. За освящением храма следовала божественная литургия, которая окончилась поучительной беседой Архипастыря, обращенной преимущественно к новоприсоединённым. Можно ли предполагать, чтобы торжественная чинность и святолепность богослужения и вдохновенное слово Архипастыря не подействовали на сердца не присоединившихся ещё, но присутствовавших; нельзя не чувствовать, какой благодати лишались они отчуждением себя от чадолюбивой и сердобольной матери своей Церкви, которая, призывая в недра свои отпадших чад, предлагает им все средства к спасению. Русские, в X веке ещё язычники, видя богослужение в Греческом православном храме, так восхищены были им, что, по словам Преподоб. Нестора летописца, «не знали, на небе ли были, или на земле;» но убедились, «яко онде Бог с человеки пребывает».⁷ Если предки наши, ещё не просветлённые св. верою, ощутили присутствие Божие в священнодействии Греческой церкви: то как не почувствовать оного Русским, именующим себя Христианами, носящим на себе с младенчества крест и осеняющим себя знамением креста, при совершении торжественного и благолепного богослужения на родном языке!

В Русской душе есть живое сочувствие вере и благочестию: не даром же Русь слывёт святою. Прямо Русский благоговеет пред святыней, чтит пастырей Церкви, которых издревле называл печальниками о всей Русской земле⁸ и жаждет их благословения. Это мы видели даже и здесь. Хотя вся служба в церкви продолжалась около пяти часов; но толпы народа, состоявшие из разных сословий и согласий, стояли во всё это время на дворе, под открытым небом, и даже с открытой головой, в сырую и холодную погоду – и стояли не из одного праздного любопытства, но в ожидании выхода Митрополита и его благословения. Долго шёл Архипастырь из церкви, преподавая благословение своё требующим.

Митрополит, благословив трапезу, приготовленную прихожанами в особом здании при новоосвящённом храме, отправился посетить дом ревностного об устроении и распространении единоверческой церкви на Рогожском кладбище старосты Сапелкина.

Это братолюбное столованье, каким исстари сопровождаемо бывало освящение церквей на Руси, напомнило нам любительные трапезы первенствующей Церкви, кои соединяли верующих духом любви христианской.

Хлебосольные хозяева радушно угощали своих посетителей, в числе которых находились многие почетные особы. В прочих комнатах накрыты были столы для духовенства, певцов, прихожан и сторонних, так что всех обедало более 200 человек. Столованье началось молитвою Господней и, как бывало на святой Руси ещё в XI веке, пением праздничного тропаря: «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое и проч. »⁹ Среди обеда подана была заздравная Государева чаша.¹⁰ Протодиакон вознёс многолетие Августейшему ревнителю православия, Благоверному и Богохранимому Государю Императору Николаю Павловичу, потом Государыне Императрице Александре Феодоровне и всему Августейшему Царственному Дому. Певцы троекратно возгласили многолетие, за коим следовал восторженный клик «ура», раздавшийся во всех комнатах здания и повторённый стоявшим на дворе народом. Как чувства всех слились в одно, так и голоса в один голос, выразивший любовь и преданность своему Государю, готовую на всякие пожертвования за Него, за Церковь и Отечество. После того предложен был посетителям кубок, принятый с полным сочувствием, за здравие Его Высокопреосвященства, Московского Митрополита Филарета, г. Министра Внутренних дел Дмитрия Гавриловича Бибикова, г. Московского Военного Генерал-Губернатора, Графа Арсения Андреевича Закревского. Когда же подана была заздравная чаша за Христолюбивое Русское воинство и возглашено ему многолетие диаконом и певцами; тогда живо откликнулось Русское сердце; загремело победоносное Русское «ура». Многие, как бы невольно, перекрестились и шёпот уст их выразил сердечную молитву, «да благословитъ Господь победой православных воинов наших над врагами нашей Церкви и отчизны»! Затем Генерал от Инфантерии и Начальник всех пехотных резервных и запасных войск армии Михаил Иванович Чеодаев от имени Русских ратоборцев благодарил присутствующих. Ему дружно отвечало громкое «ура».

Так этот день торжества православия, достопамятный в летописях отечественной Церкви и древней Столицы, довершен был искренним и единодушным выражением чувств благоговения и преданности возлюбленному Царю-Отцу Отечества, признательности и уважения к предержащим властям и наконец общим молитвенным желанием, «да вознесшийся на крест волею, возвеселит силою Своей Благоверного Императора Нашего Николая Павловича и подаст Ему победы на супостаты!»¹¹.

Такое событие не осталось без благоприятных для православной Церкви последствий; оно умножило число присоединившихся к ней. Дело, которое Бог благословил благим началом, без сомнения, не может не продолжаться и не преуспевать при Его же всесильной помощи. Буди, буди, буди!

И. Снегирев