Библиографическая заметка: Московское издание Греческой Библии 1821 г.

Казанский профессор П. А. Юнгеров в свой работе – «История канона», Казань, 1901 г. – в числе изданий греческого текста семидесяти XIX в., упоминает и московское издание 1821 г., при чем выражает сожаление, «что издание не снабжено никакими предварительными или заключительными сведениями о научных приемах, средствах, пособиях, даже о тексте перевода и лицах, участвовавших в этом важном труде. Все, по крайней скромности работников, осталось сокрытом от взоров обществ и ученых».

Мы располагаем о нем следующими сведениями. Задумано оно было не в Москве, не русскими, а греками-патриотами, из которых один – Зой Павлович Зосима с братьями – предложил необходимые для издания средства. Издание велось комитетом московского отделения российского библейского общества, где Зосима был директором. Некоторую часть расходов принял на себя комитет библейского общества, но какую, неизвестно. Печатание велось в московской синодальной типографии в 5000 экземплярах. Началось оно, по-видимому, в 1819 году или в 1818, как видно из журнальной выписки заседания комитета от 18 июля 1819 г.: «печатание греческой библии на иждивение почтенного директора комитета московского и повсюду известного благотворителя наук, Зоя Павловича Зосимы с братьями, продолжается под надзором комитета с возможной поспешностью и восемь листов уже отпечатано. Печатание велось действительно с большой поспешностью, так как заграничные патриоты, предвидя готовившееся восстание 1821 г., желали дать в руки народа, в особенности духовенства, священную книгу, которой полностью давно у них не было. Собрана была подписка «в Смирне, Гайвали, Сцио, (Хио), Афинах, Занте» и в других местах.

Было, по-видимому, у Зосимы к изданию и другое побуждение. В 1818 г. английское библейское общество, чрез представителя своего – смирнского священника Вилиамсона, предложило греческому синаитскому архимандриту Иллариону (впоследствии митрополиту тырновскому) перевести Новый Завет на ново-греческий язык. Илларион согласился к великому смущению константинопольской патриархии и греческих патриотов, никогда не допускавших мысли о переводе священного писания на простой разговорный язык¹. За новый перевод усиленно стояло английское библейское общество и русский президент библейского общества, обер-прокурор Св. Синода князь Голицын, который в 1819 г. посылал в Константинополь, для улаживания этого дела, англичанина Пиннертона с письмами к российскому посланнику и патриарху. Против перевода шли греческие патриоты, видевшие в древнем, освященном веками, языке Св. Писания надежное средство к единению всех греков, столь им необходимое пред 1821 годом. Зосима выполнил желание консервативной партии патриотов и своим изданием, вышедшим в 1821 г., дал возможность этой партии, не вызывая нареканий в пренебрежении интересами народа и клира, осудить перевод Иллариона: перевод этот, вместе со всеми и будущими переводами, был осужден на соборе 1823 г., при патриархе Анфиме.

Таким образом, и сама мысль издания и осуществление ее исходили из чисто-греческой среды. Оконченное к 17 сентября 1821 г, издание это отправлено было в Константинополь, Афины и другие города, населенные греками, (хотя не полностью) и там стало оно образцом для местных греческих изданий. Так, без изменений, перепечатано оно было по благословению элладского синода в Афинах в четырех томах; так приобрело оно там значение официального греческого церковного текста. В России, в первое время, оно прошло почти незамеченным; может быть, под влиянием князя Голицына, оно не было даже в 20-х годах в продаже в синодальной лавке; в объявлениях о продаже книг числятся два издания греческих Нового Завета, но оба «новейшего наречия». Греческой Библии 1821 г. в объявлениях нет.

Непосредственное заведование изданием вел протопресвитер Успенского собора Иаков Дмитриев, сотрудник библейского общества и директор комитета. В отчете об этом издании англичанина Henderson’a (London 1826), протопресвитер Дмитриев называется «одним из лучших знатоков еврейского и греческого языков в русской церкви». Наряду с протопресвитером Дмитриевым участвовали в издании еще два лица – священник церкви Св. Троицы Владимир Цветков и законоучитель университетского пансиона Алексей Терентьев. Можно думать, что, в виду преклонности лет протопресвитера Дмитриева, о чем заявлено в журнале московского комитета библейского общества от 17 сентября 1821 года, существенная часть работы лежала на последних двух лицах.

Издание продолжалось печатанием более трех лет и закончено было в сентябре 1821 г. О выпуске в свет этого издания доложено было в заседании комитета 17 сентября, состоявшемся под председательством вице-президента библейского общества архиепископа московского Филарета. В журнале заседания прямо указана практическая цель издания – для страждущих греков: «итак, Слово Божие, предложенное некогда с греческого языка на российский, по неисповедимым судьбам Всевышнего, потечет из России в Грецию, где ныне, среди ужасных и кровопролитных зрелищ, невинные страдальцы обретут утешение свое в небесном учении, откровенном от Господа и Спасителя нашего в книгах Священного Писания или Библии, для счастья человек в сей жизни и блаженства в будущей».

Применительно к практическим задачам издания, научные источники его не могли быть особенно обширны. Издатели перепечатали текст известного Александрийского кодекса в той форме, как он дан Брейтингером (в Цюрихе), перепечатавшим, в свою очередь, издание Грабе (1707–1720 гг.). Некоторые поправки Грабе, сделанные им на поле своего издания, при таких условиях, сочтены были за истинное чтение александрийского кодекса и внесены в текст, а настоящее чтение кодекса вынесено в конец книг в качестве разночтений. В число таких поправок попали некоторые разночтения сделанные Грабе по изданию ватиканского списка. Оказываются пропуски целых отделов по сравнению с подлинным видом александрийского кодекса. Так опущено в третьей главе кн. пророка Даниила вся песнь трех отроков, хотя в александрийском кодексе, она имеется. Можно догадываться, что исключена она редактором Дмитриевым по составлению с еврейской Библией, но непонятно, почему оставались – при таком отношении к песни 3-х отроков – другие не канонические места той же книги, как равно и все вообще не канонические книги. Каких-либо пояснительных сведений о приемах издания при Библии не дано, так как по правилу библейского общества, ни при каком его издании священного текста, объяснений не полагалось.

Почему в основу издания взята была перепечатка Брейтингера, сказать трудно. Судя по заинтересованности изданием этим, в то время греков Константинополя, Афин и других мест, можно думать, что такой вид греческого текста мог быть указан оттуда. В этом нет ничего странного; чтение александрийского кодекса стоит к исконному константинопольскому чтению несравненно ближе, чем чтение кодекса ватиканского, а кроме издания этих кодексов чего-либо цельного в то время не существовало. Надлежащий вид чтения константинопольской церкви – извод мученика Лукиана († 7 января 311 года) – полностью не издан еще и в настоящее время. Новый Завет в изд. 1821 г. перепечатан с издания константинопольского 1801 года, вышедшего при патриархе Кирилле и представляет прямо textus receptus константинопольской патриархии начала XIX в. Весьма вероятно, что и издание Брейтингера, как наиболее соответствующее из наличных того времени изданий константинопольскому изводу, было принято – хотя не совсем удачно – за вполне желательный для увековечения константинопольский textus receptus.

Как издание, чисто практическое, Τὰ Βιβλια, εν Μοσχα, ετει 1821, вполне сослужило намеченную службу. Когда в 1859 г. английское библейское общество задумало издать для греков греческую Библию, то Фильд, которому поручено было предположенное издание, вынужден был считаться с московским изданием, как с официальным текстом греческой церкви. Такое же значение сохраняет это издание у греков и до настоящего времени.

Научного значения – особенно для настоящего времени – издание это не имеет. Поэтому всякие сверки с ним, продолжающиеся у нас и до сих пор², в научном отношении, по меньшей мере, бесплодны. С этой стороны оно у нас давно, хотя кажется, безуспешно, ожидает замены.

И. Евсеев