Власть и положение римского епископа в Церкви по св. Василию Великому

ВТОРОЕ ИЗДАНИЕ

К числу весьма важных вопросов в Церкви Христовой, бесспорно, принадлежит вопрос о римском папстве. Представляя собой многовековой и довольно сложный церковно-гражданский организм, римское папство интересует нас в данном случае лишь со стороны своей чисто церковной жизни. Последняя, как известно, всецело вытекает из главной папской доктрины о «верховном главенстве (приматстве) римского епископа в Церкви (Вселенской)».

Сознавая всю важность этого учения в деле управления Вселенской Церковью, римское папство силится обосновать его, между прочим, на творениях св. отцов Церкви.

Одним из самых видных церковных деятелей на Востоке во второй половине IV-го века был св. Василий, почему его взгляд на власть и положение римского епископа в Церкви Христовой весьма важен для выяснения вопроса о том, действительно ли обладают безусловной справедливостью ссылки римского папства на творения св. отцов Церкви как на одно из доказательств своего приматства в Церкви Вселенской.

* * *

Рассматривая творения св. Василия Великого, мы видим, что он специально не занимался решением данного вопроса, так как притязания римских пап на главенство в Церкви еще не получили определенной формы, да и церковные события не давали особенных поводов к обнаружению подобных притязаний.

Тяжелая борьба христианства с язычеством до Константина Великого (до 313 г.) подавляла развитие церковной жизни и сосредоточивала на себе всю деятельность Церкви Христовой. Там, где решался вопрос о жизни и смерти, (между язычеством и христианством), там не было места вопросу о первенстве и равенстве (среди христиан). Торжество христианства над язычеством при Константине Великом доставило спокойствие Церкви Христовой, и ее предстоятели занялись устройством вверенных им церквей. Церкви – Восточная и Западная – зажили каждая своей жизнью, чему способствовала и отдаленность одной от другой. Так было до появления в Восточной Церкви чисто религиозных смут.

Появление и быстрое распространение на Востоке ересей привело современную Василию Великому Восточную Церковь в крайне печальное состояние: истинному учению Христову грозила опасность быть извращенным, и Восточная Церковь резко разделилась на два враждебных лагеря, причем православный лагерь все более и более редел. Такое печальное положение Восточной Церкви вызвало Василия Великого на борьбу с еретиками и поставило его в число самых первых поборников Православия. В трудной и неравной по численности лиц борьбе с еретиками Василий Великий пришел к мысли о необходимости прибегнуть к помощи западных епископов, славившихся верностью православию (см. 66 п. св. Вас. Вел. к Афан., Арх. Алек., в 371 г.).

С этого момента и начинает Восточная Церковь усиленно искать общения с Церковью Западной.

Самое деятельное участие в этих поисках принимает Василий Великий. Что св. Василий искал на Западе, как он смотрел на представителей Западной Церкви и, в частности, на римских епископов – все это более или менее определенно высказано в его письмах, вызванных современным ему положением дел в Восточной Церкви.

Для более верного понимания взгляда св. Василия Великого на власть и положение римского епископа в Церкви – как этот взгляд сказался в письмах св. Василия Великого – мы вкратце познакомимся с теми обстоятельствами, которыми было обусловлено появление интересующих нас писем, так как названные обстоятельства во многих случаях прольют истинный свет на встречающиеся в письмах св. Василия Великого темные или неясные места.

Деятельность Василия Великого в епископском сане (с 370 г.) совпала с весьма печальным положением Православия на Востоке: большинство восточных епископов примкнуло к ереси Ария, а небольшая часть православных епископов жила раздельно, подозревая друг друга в неправославии. Во время арианских смут появились и другие лжеучения, как-то: Маркелла, Аполлинария и Македония. К довершению печального положения дел в Восточной Церкви возникший в Антиохии мелетианский раскол ко времени выступления Василия Великого в епископском сане против еретиков был в полном разгаре и служил яблоком раздора между православными епископами Востока: Афанасием, архиепископом Александрийским, и Мелетием, архиепископом Антиохийским, с их сторонниками. Св. Василий Великий понял, что для торжества Православия на Востоке необходимо примирить православных епископов между собой и войти им в сношение с Западом. Зная, что смуты в Восточной Церкви породили на Западе взгляд на восточных епископов как на еретиков-ариан и что только Афанасий Великий благодаря своим трудам на пользу Православия пользуется уважением на Западе, Василий Великий в деле общения православных епископов Востока с Западом решил прибегнуть к посредничеству Афанасия Великого. В своих письмах к нему св. Василий Великий заявляет, что «к пособию нашим церквам одно известное средство – единодушие с нами западных епископов» и что Афанасию Великому, как известному на Западе ревностью по Православию, более всего приличествует послать к западным епископам нескольких мужей из православных с целью известить их о бедственном положении восточных церквей и указать им средства к помощи Востоку. В то же время св. Василий старается примирить Афанасия Великого с Мелетием Антиохийским и указывает, что единение с церковью Антиохийской очень важно и, при православии Мелетия, вполне возможно и что оно не противно и западным епископам (см. 66-е и 67-е п. к Аф. Ал. в 371 г.), как то видно из писем их, принесенных Силуаном (п. 67, к Аф. Ал. 371 г.). Нельзя, однако, согласиться со св. Василем Великим в том, что западные епископы якобы желали видеть Мелетия архиепископом Антиохийским, хотя св. Василий Великий и ссылается на их письма, принесенные Силуаном, – так как это противоречило бы известному заступничеству западных епископов за Павлина и недоброжелательству их к Мелетию. Очевидно, что ссылка св. Василия на желание западных епископов в данном случае может быть понята только так: западные епископы не признавали Мелетия архиепископом Антиохийским, считая его арианином; но св. Василию хорошо была известна православность Мелетия, чем и устранялась причина нежелания западными епископами Мелетия и, по мнению Василия Великого, они должны были признать Мелетия архиепископом Антиохийским как рукоположенного ранее Павлина. Вот почему св. Василий и выразился, что «признание Мелетия угодно и западным епископам». Впоследствии же оказалось, что западные епископы вовсе не вняли свидетельству св. Василия Великого о православии Мелетия и упорно стояли за Павлина. Таким образом, мы видим, что св. Василий Великий стремится примирить между собой восточных епископов и привлечь к общению с ними через св. Афанасия Александрийского епископов Западной Церкви. Св. Афанасий Великий готов действовать по плану Василия Великого и признать Мелетия архиепископом Антиохийским, что видно из 258-го письма Василия Великого к епископу Епифанию от 377 года, в котором читаем: «Блаженнейший «papas» (папа) Афанасий желал общения с Мелетием», но медлит, действуя осторожно и в сношениях с западными епископами и в деле церкви Антиохийской в виду сочувствия западных епископов Павлину. Для более же близкого знакомства с положением дел в Антиохии он посылает туда пресвитера Петра, который должен был изучить течение дела на месте и сообщить о нем Афанасию Великому (69 п. 371 г.). Между тем св. Василий Великий, видя, что св. Афанасий откликнулся на его призыв, снова пишет ему и просит его начать сношения с Западом, причем сообщает ему, что через Дорофея они просят Римского епископа, чтобы он, вследствие трудности послать на Восток кого-либо из тамошних по общему и соборному определению, уполномочил сам себя на «это дело, избрав мужей, способных перенести труды путешествия, <…> вразумить упорных» и т. д. (см. 69 п. 371 г. к Аф. Алекс.). В то же время св. Василий Великий пишет св. Афанасию и о необходимости осуждения Маркелловой ереси западными епископами, потому что они в своих письмах не упоминают о ереси Маркелла, почему и неизвестно, как они смотрят на учение Маркелла, которое на Сардикийском соборе (347 г.) было не понято, и Маркелл был принят западными епископами в общение. Но, как видно из писем св. Василия Великого к Мелетию Антиохийскому, Афанасий Александрийский все еще медлил действовать и ждал вестей от пресвитера Петра из Антиохии (см. 68 п. 371 г.). Медлительность св. Афанасия побудила Василия Великого писать о том же и Мелетию Антиохийскому, чтобы он также написал письма в Рим и к италийским епископам с приглашением некоторых из них приехать на Восток. Для большей же убедительности писем Мелетия св. Василий советует ему присоединить к ним и имена единомышленников на Востоке (68 п. 371 г.). Но и Мелетий Антиохийский медлил посольством в Рим, зная нерасположение к себе западных епископов – сторонников Павлина. Тогда св. Василий Великий сам пишет к Римскому епископу Дамасу от лица православных единомышленных епископов Востока: «Мы, – заявляет он, – приступаем к письменному изложению нашего прошения...» И далее просит Дамаса и других западных епископов восстать на помощь им и прислать кого-либо из единодушных с ними на Восток с целью примирить разногласящих, яснее определить несогласных, довести о таковых к сведению западных епископов и тем «оживить древние законы о любви к ближним и мир отцов» (см. 70 п. в 371 г.).

В то время как св. Василий Великий старался примирить православных епископов Востока между собой и войти в общение с западными епископами, его враги не дремали и клеветами на него старались уронить его в глазах православных епископов Востока (см. 71 п.).

В свою очередь и гражданская власть в лице императора Валента сильно противодействовала св. Василию и старалась ослабить его власть уменьшением числа подчиненных ему епископов через разделение Каппадокии на две области (74 – 76 пп.), что и повлекло за собой разделение церковной власти над этой областью между двумя лицами. В довершение невзгод уже носились слухи об изгнании Василия Великого с согласия императора Валента. Только излечение св. Василием сына императора и заступничество народа помешало осуществлению этого замысла его врагов. Видя прочное положение Василия Великого на епископской кафедре, некоторые из православных епископов, доселе уклонявшиеся от общения с Василием Великим, обратились к нему с просьбой примирить их с прочими православными епископами, прибегнув для этой цели к посредничеству Афанасия Великого (82 п.). Но Афанасий Великий счел подозрительным такое желание доселе несогласных епископов и мешкал действовать, почему св. Василий Великий в письме к Мелетию Антиохийскому (89 п. 372 г.) предлагает ему общение с Афанасием, указывая на то, что Афанасий согласен войти в предложенное ему общение. В то же время св. Василий извещает Мелетия Антиохийского, что от западных епископов прибыл посол – диакон Савин с письмами (89 п.), присланными ему Афанасием Великим (см. п. 90, 372 г.), в которых западные епископы уведомляют о своем единомыслии и верности св. отцам и здравой вере (90 п.)¹, и что в ответ на эти письма они послали письма к Иллирийским, Италийским и Галльским епископам, а также и некоторым из частно писавшим к ним². Однако, считая эти письма³ как посланные не от лица собора недостаточными для получения помощи с Запада, Василий Великий пишет Мелетию о необходимости послать письма к западным епископам (89 п. 372 г.) от общего собрания (89 п.). Вероятно, по поручению Мелетия Антиохийского, Василий Великий снова пишет уже соборное послание к Италийским и Галльским, т. е. ко всем западным епископам от лица 32-х православных епископов Востока, в котором изображает бедственное положение восточных церквей и просит поспешить выслать просимую помощь, т. е. западных епископов (92 п. 372 г.). Эти письма (т. е. частные и соборное) были отправлены на Запад с уже известным нам Савином, как то видно из письма Василия Великого к Мелетию Антиохийскому: «Что нужно, о том было писано уже прежде» (129 п. 373 г.). О следствиях этого соборного посольства можно заключить из письма св. Василия Великого к Евсевию, епископу Самосатскому, в котором он пишет о прибытии из Рима в ответ на «соборное послание» от 372 г. пресвитера Евагрия с просьбой от западных епископов «написать» им письма в том виде, как они желают, и «послать» к ним избранных людей, чтобы дать им благовидный предлог к посещению Востока (138 п. 373 г.). Евсевий, епископ Самосатский, просит св. Василия Великого снова написать к западным епископам (120 п. 373 г.), но Василий Великий со своей стороны поручает сделать это Мелетию Антиохийскому и посылает к нему Санктиссима, прибывшего с Евагрием с Запада, (так как Евагрий был антиохиец, то Санктиссим и являлся собственно послом с Запада), причем предлагает Мелетию по написании писем к западным епископам собрать подписи своих единомышленников (120 п. 373 г.). Между прочим св. Василий пишет Мелетию и о незаконном рукоположении Анфимом, епископом второй Каппадокии, пребывающего у «папы» Фавста в епископы Армении и заявляет, что такой беспорядок оскорбит многих епископов. В письме к Феодоту, епископу Никопольскому, извещая последнего об отправлении к нему Санктиссима, св. Василий Великий добавляет: «Знай же, что Фавст приходил к нам, имея письмо от папы, желающего, чтобы он был епископом. Но так как мы потребовали свидетельства твоего благочестия и прочих епископов, то, презрев нас, ушел он к Анфиму и принял от него рукоположение» (см. 121 п. 373 г.). О том же св. Василий Великий пишет и Цимению, епископу Сатальскому: «Анфим незаконно рукоположил Фавста собственным своим полномочием и собственной своей рукой не дожидаясь голоса ни от кого из вас. <…> Итак, поскольку нарушил он древнее благочиние, я не принял в общение и Фавста» (122 п. 373 г.).

В следующем письме к Мелетию Антиохийскому (129 п. 373 г.) св. Василий Великий спрашивает о Санктиссиме и о том, готово ли послание к западным епископам и, если готово, просит прислать его ему для подписи единомышленников, причем здесь же и как бы вскользь замечает, что одно и то же писать смешно⁴, а лучше просить западных епископов, чтобы они принимали в общение лиц с Востока только по свидетельству своих единомышленников (129 п. 373 г.). Одновременно св. Василий пишет и Евагрию, что забота его о мире в Церкви похвальна, но что сам он (Василий Великий) ничего не может сделать, тем более что в Антиохии есть епископ (Мелетий), которому преимущественно принадлежит попечение о Церкви; при этом извещает, что у него нет человека для отправления в Рим – на Запад (156 п. 373 г.).

Были ли посланы с Востока послы и письма, просимые западными епископами через Евагрия (138 п. 373 г.)? Из письма Василия Великого к Евсевию, епископу Самосатскому, писанного в 376 году, видно, что Дорофей и Санктиссим все еще оставались на Востоке и что до сих пор еще велись переговоры о посольстве и письмах на Запад (239 п. 376 г.). Следовательно, общение между Востоком и Западом на время прекратилось. Что же касается полученных с Запада писем, на которые указывает Василий Великий в письме к Мелетию Антиохийскому (216 п. 375 г.), то эти письма были принесены Павлином и имели значение только для него, а не были ответными к восточным епископам. Василий Великий так говорит об этом: «С Востока получил письма, извещающие, что Павлином с Запада принесены какие-то письма как знаки некоторой власти, и что держащиеся его стороны высоко думают о них и хвалятся письмами» (п. 215-е; 375 г.). Таким образом, западные епископы проявили непростительное небрежение к интересам и защите Православия на Востоке. На неоднократные просьбы восточных епископов ускорить помощь с Запада присылали то диакона Савина с неопределенными ответами, побудившими восточных епископов вновь писать на Запад и уже соборно, то пресвитера Евагрия с просьбами далеко не безобидными для восточных епископов!..

* * *

Где же скрывалась причина такого отношения западных епископов к судьбам Православия на Востоке?

Когда начались переговоры о посольстве на Запад, то Василий Великий, высказывая сомнение относительно участия в посольстве брата своего – Григория Нисского, писал Дорофею: «Для человека благомыслящего свидание с ним (Григорием) достойно уважения и весьма дорого; но для гордого и заносчивого, сидящего где-то высоко и потому неспособного слушать, когда говорят ему истину (разумеется папа Дамас), такой собеседник, как Григорий Нисский, не годится, ибо не будет пользы общественным делам вследствие того, что нрав Григория далек от подлого ласкательства» (215 п. 375 г.). Таким образом, в гордости, заносчивости и презрении к мнениям других лиц Римского епископа Дамаса св. Василий Великий видел главную причину неудачи сношений Востока с Западом. Дамас, как можно думать, основываясь на характере писем св. Василия Великого, обиделся на последнего за то, что ответ на принесенные с Запада Савином письма (см. 89 и 90 п. в 372 г.) Василий адресовал не ему лично, а на имя западных (90 п.) и иллирийских епископов (91) – частные письма, и на имя италийских и галльских (т. е. вообще западных) епископов (92 п. 372 г.) – соборное. Виновен, конечно, был сам Дамас, не ответивший на первое частное письмо к нему св. Василия от имени своего и других православных епископов Востока (70 п. 371 г.). Но, гордый и заносчивый, он считает себя правым и вторые частные и соборное письма, адресованные не к нему лично, признает уже оскорблением для себя, почему и старается повредить делу общения восточных епископов с западными – в чем и успевает. Так печально кончились попытки православных епископов Востока войти в общение с Западной Церковью, от которой они думали получить поддержку в неравной и ожесточенной борьбе своей с врагами Православия на Востоке.

* * *

Между тем Василий Великий обременен был заботами другого рода. Партия ариан увеличилась присоединением к ним Евстафия, епископа Севастийского, который порвал общение с Василием Великим (226 п. 375 г. и 224 п. 376 г.) и обвинял его в ереси Аполлинария и расстройстве церквей (244 п. 376 г.). Василий Великий сосредоточил все свои силы на том, чтобы остаться правым перед лицом православных епископов Востока. Это было тем более важно, что Афанасия Александрийского уже не было в живых, и Василий Великий оставался единственным попечителем о делах церкви Антиохийской и самым видным деятелем на пользу Православия на Востоке. В данном случае ему и была особенно нужна поддержка со стороны православных епископов Востока. Антиохийская церковь все еще сильно страдала от мелетианского раскола, так как западные епископы, а особенно Римский папа Дамас, упорно стояли за Павлина. При таких-то стесненных обстоятельствах св. Василий Великий деятельно взялся за сплочение православных епископов Востока. В 375 г. он вступает в сношения с подчиненными ему приморскими епископами (Понтийской области), доселе жившими отчужденно (203 – 6 п.), и мирится с ними (см. 252 п. 376 г.). В это же время он узнает (от Дорофея из Антиохии, как то видно из 215 п.), что в Антиохию принесены Павлином письма из Рима (см. 214 п. 375г.) и павлиниане склоняют на свою сторону Терентия Комита (216 п. 375 г.). Немедленно св. Василий Великий шлет письмо к Терентию и убеждает его не переходить к павлинианам, которые стараются доказать принадлежность епископства Павлину ссылками на письмо Афанасия Великого к Павлину и на письмо из Рима. Письмо Афанасия Великого к Павлину, по словам св. Василия, неправильно толкуется павлинианами, а что касается писем из Рима, то таковые не имеют для него (Василия) такого решающего значения, как для Павлина, и ради них он (Василий) не согласится признать Павлина законным епископом, потому что «если бы кто пришел с самого неба и не держался бы здравого учения веры» (намек на Павлина, сочувствующего ереси Маркелла), то и такого он не признал бы сообщником святых (214 п. 375 г.). В заключение св. Василий предлагает Терентию решить спор в Антиохии мнением предстоятелей церквей, находящихся в изгнании за благочестие. Одновременно с этим он извещает Дорофея в ответ на письмо его о действиях павлиниан, что обо всем писал Терентию (215 п. 375 г.) и замечает, что не прочь возобновить прерванные сношения с Западом через отправление к западным епископам послов, но сомневается, чтобы его брат Григорий Нисский принял участие в посольстве, выставляя и здесь уже приведенные нами соображения (215 п. 375 г.), характеризующие Григория и папу Дамаса (215 п.). Бедствия от ариан (т. е. низложение Григория Нисского – см. 239 п. 376 г. и занятие кафедры Никопольской арианином Фронтоном – см. 238 п. 376 г.) вновь привели св. Василия Великого к мысли Дорофея о возобновлении сношений с западными епископами. Недоумевал только св. Василий, о чем писать на Запад и что вручить Дорофею, который собирался отправиться на Запад с Санктиссимом (239 н. 376 г.). За советом св. Василий обращается к Евсевию, епископу Самосатскому, и, между прочим, высказывает свой взгляд на возобновление сношений с Западом. Помня неудачу и причину бесплодности прежних сношений с Западом, св. Василий пишет епископу Евсевию: «Мне приходят на мысль слова Диомида: не проси выгод (помощи), потому что говорят, муж гордый» (намек на папу Дамаса). Далее св. Василий в том же письме высказывается еще точнее, когда говорит, что «люди надменного нрава, когда им угождают, делаются ещё большими презрителями…», и, наконец, прямо сомневается, чтобы с Запада подали им помощь: «Какая будет нам помощь от западной гордости?» (239 п.). Несмотря на это, св. Василий в письме к Евсевию все же высказывает желание снова попытаться войти в общение с западными епископами, и притом не только от лица общего собрания, но и лично от себя частным образом он не прочь написать к «их верховному» о том, что они не знают истинного положения дел на Востоке и что им «не должно нападать на людей, угнетенных искушениями» и «признавать достоинством гордость – этот грех, который и один может сделать нас врагами Богу» (см. 239 в. в 376 г. к Евс., еп. Самосатск.).

По всей вероятности, друзья мира на Востоке порешили отправить на Запад посольство и поручили Василию Великому снова написать на Запад письма. И вот в 376 году Василий Великий вновь пишет письма к западным (242 п.), и к Италийским и Галльским (243 п.) епископам и шлет их с Дорофеем. Это посольство было как бы запоздавшим ответом на просьбу западных епископов через Евагрия прислать посланных и письма на Запад (138 п. 873 г.), посему Василий Великий и делает оговорку, что восточные епископы шлют одного Дорофея (с которым отправился и западный посол – Санктиссим, как видно, из 253 п.), а не нескольких епископов, потому что положение дел на Востоке не дозволяет ни одному епископу отлучаться от своей паствы без опасности для нее со стороны еретиков (см. кон. 243-го п.). В названных письмах св. Василий Великий от лица православных епископов Востока изображает бедствия Восточной Церкви и, как-бы вскользь укоряя западных епископов за равнодушие⁵, просит их, чтобы они или через западного императора улучшили их положение⁶, или, в крайнем случай, прислали к ним на Восток нескольких епископов с Запада "посетить и утешить скорбящих и своими глазами увидеть бедствия Востока»⁷. Это посещение Востока западными епископами, по словам св. Василия, потому необходимо, что голос западных епископов как лиц посторонних и известных ревностью по Православию произведет большее действие на Восток, чем слово епископов восточных, с которым свыклись на Востоке (см. 242 п.).

Что было получено от западных епископов в ответ на приведенное послание к ним с Востока? Об этом можно судить по отрывкам из писем Василия Великого: к антиохийским пресвитерам (253 п. 376 г.), к Пелагию, епископу Лаодикии Сирийской (254 п. 376 г.) и к Виту, епископу Карров (255 п. 376 г.). В этих письмах Василий Великий пишет, что послание их на Запад произвело благоприятное действие и что, по свидетельству прибывшего с Запада Санктиссима, западные епископы отнеслись весьма сочувственно к бедствиям Восточной Церкви (см. 253 – 255 пп.). Можно думать, что западные епископы в своих письмах, посланных на Восток с Санктиссимом (см. 253 – 255 пп.), обещали даже прислать кого-либо для обозрения восточных церквей, так как Василий Великий в 377 году писал на Запад: «Хотя раны наши остаются такими же» (т. е. какими они были и до получения в 376 г. с Запада писем через Санктиссима и Дорофея), «однако же, доставляет нам некоторое облегчение и то, что есть «готовые» врачи, которые, если улучат время, в состоянии скоро уврачевать болезни наши» (разумеет прибытие западных епископов на Восток – см. 263 п. 377 г.).

В ответ на полученные через Санктиссима и Дорофея с Запада письма, Василий Великий снова пишет западным епископам от лица православных епископов Востока: он благодарит западных епископов за письма и за сочувствие к Восточным церквам и просит их не замедлить посещением Востока или, по крайней мере, не оставлять восточных епископов без своих писем (см. 263 п. 377 г.). Предвидя разные затруднения для западных епископов к посещению Востока, Василий Великий просит западных епископов, чтобы они от своего лица «объявили» всем церквам о врагах Церкви Православной. Это, по мнению св. Василия, тем более необходимо, что слово православных епископов Востока в виду частых споров между ними для многих на Востоке является подозрительным; многие думают, что восточные епископы по личным распрям говорят худое. Между тем западные епископы как стоящие вдали от партийных смут Востока внушают к своим словам несравненно большее доверие. Самая же сильная помощь с Запада, по мнению Василия Великого, должна состоять в том, чтобы «большинство вместе» и «согласно» определили одно и то же, так как, очевидно, что «множество» определивших расположит всех к беспрекословному принятию определения (см. 263 п. 377 г.). В том же письме св. Василий Великий далее сообщает западным епископам имена врагов мира в Церкви Восточной – это: 1) Евстафий, епископ Севастийский, низложенный в Мелетине и принятый неизвестно на каких условиях в общение с церковью папой Ливерием и Тианским Собором, а теперь снова впавший в еретичество; 2) Аполлинарий и 3) Павлин, о законности рукоположения которого во епископы Антиохии предоставляет судить западным епископам, а сам выставляет на вид его склонность к ереси Маркелла и принятие им в общение последователей Маркелла без разбора.

В конце письма Василий Великий просит западных епископов написать (конечно, от имени большинства, на которое он намекал выше) всем церквам на Восток, чтобы искажающих учение они принимали в общение лишь по исправлении их, а упорных в своих нововведениях отлучали от церквей (см. 263 п.). Не лишним счел Василий Великий и вторично напомнить западным епископам, чтобы они сделали все просимое им «совокупным заседанием» своим, причем добавляет, что время не позволяет восточным епископам принять участие в этом заседании, да вряд ли такое участие и понадобится (св. Василий разумеет численность западных епископов, в силу которой их определения могут быть обязательными для всех – см. 263 п.).

Приведенное нами письмо св. Василия было отправлено на Запад с Дорофеем, который, возвратясь, сообщил Василию, что Мелетий и Евсевий причислены на Западе к последователям Ария (см. 266 п. в 377 г.). По всей вероятности, Римский епископ Дамас возмутился обличением Павлина в Маркелловой ереси и непризнанием за Павлином сана епископа. Возмущенный этим Дамас с присущей ему гордостью и пренебрежением к мнениям других и отлучил от общения с церковью Мелетия и его приверженца Евсевия, епископа Самосатского, обличив их со своей стороны в арианстве. При таком обороте дела сношения с Западом не могли продолжаться и на этом прервались. Так оправдалось нежелание лично Василия вступать в новые сношения с Западом, когда в письме к Евсевию Самосатскому от 376 г. он писал: «Какая нам будет помощь от западной гордости?» (239 п. 376 г.). Оставалась одна надежда для спасения Православия на Востоке, к ней-то и прибегает теперь Василий Великий. В письме к Петру, епископу Александрийскому, он пишет, что им необходимо быть в мире со всеми православными епископами Востока и особенно с Мелетием и Евсевием, так как восточные церкви теперь смотрят «на нас» и в «нашем единомыслии» видят свое спасение (намекает на то, что прошло время надежды на Запад, см. 266 п. 377 г.).

Так канули в лету все надежды Василия Великого на сближение с Западом в целях найти там для Православия поддержку в трудной борьбе его с еретиками Востока. К счастью, ход политических событий вскоре предоставил Православию торжество на Востоке; но Василий Великий незадолго перед этим скончался, не увидев исполнения своих заветных дум.

* * *

Из представленного нами очерка писем Василия Великого в их исторической последовательности – писем, более или менее относящихся к интересующему нас вопросу, мы видим, что Василий почти не касался прямого решения вопроса о власти и положении римских епископов в Церкви. Высказанное же им по данному предмету отличается чисто отрицательным характером или, вернее, полемическим, нося печать сношений Востока с Западом. Поэтому на основании творений св. Василия мы можем говорить лишь о том, чего не признавал Василий Великий за римскими епископами. Необходимым постулатом такого отрицательного выяснения взгляда Василия на власть и положение римских епископов в церкви и будет положительное определение данного предмета.

* * *

Римские епископы, как известно, претендуют на главенство во Вселенской Церкви. Рассмотрев сношения между Западной и Восточной церквами при Василии Великом, мы видим, что еще в то время Римский папа Дамас уже делал слабые попытки к признанию его главой Церкви. Благодаря такому стремлению папы Дамаса сношения между Восточной и Западной церквами при Василии Великом потерпели крушение. Во время этих сношений Востока с Западом Василий Великий и высказал свой взгляд на власть и положение римских епископов во Вселенской Церкви. Он решительно не допускал главенства римских епископов во Вселенской Церкви, потому что признавал Главой Церкви Одного Иисуса Христа (см. 69 п.) и считал невозможным соединение церквей под видимой главой (98 п.).

Сверх того в своих взглядах на строй церковной администрации св. Василий руководился уже существовавшими Правилами св. апостолов, св. отцов Никейского собора (325 г.) и поместного – Антиохийского (341 г.), что неоднократно он высказывал, когда, обвиняя различных предстоятелей церквей в нарушении церковных правил, ссылался на «древнее благочиние» и на правила св. отцов Никейского собора. Так например, он писал: «Мы (т. е. Василий Великий и епископ Воспорий. – И. А.) наследники тех же отцов, некогда в Никее провозгласивших великое провозвестие благочестия, <...> кто не следует отцам и речения их не признает более несомненным, чем свое мнение, тот заслуживает обвинения как человек кичливый» (52 п.). В другом письме св. Василий радуется, что западные епископы следуют «здравой вере и идут по следам отцов», и кончает письмо извещением, что восточные епископы «согласились на все, что сделано западными епископами на основании правил" (90 п.) – «да воссияет доброе учение отцов наших, собравшихся в Никее», – пишет Василий Великий Валерию, епископу Иллирийскому (91 п.). Он же не принимает в церковное общение Фавста, рукоположенного во епископы «нарушившим древнее благочиние» Анфимом (122 п.) и к Антиохийской церкви пишет: «Чему научены от св. отцов, то и возвещаем, <…> со времени отцов водворилась в Церкви нашей вера, написанная св. отцами, собравшимися в Никее» (140 п.). В письме к неокесарийцам св. Василий заявляет, что он принимает еретиков в общение на основании «приговоров отцов наших» и приводит сам приговор Афанасия Александрийского, подписанный всеми македонскими и ахайскими епископами, где главным правилом для принятия еретиков выставляется исповедание ими веры, изложенное в Никее (325 г. см. 204 п.). Никопольскому причту св. Василий указывает, что соборные постановления тем важны, что они от Святого Духа (229 п.), и к сведению египетских епископов, принявших маркеллиан в общение, он доводит, что принимать еретиков нужно на основании уже существующих в Церкви правил, а вводить новые правила нельзя без согласия восточных и западных епископов (265 п.). По этому же поводу св. Василий пишет Петру, епископу Александрийскому, что он отвечал египетским епископам, чтобы ждали исправления от «имеющих власть по церковным правилам» исправлять их, и хвалит епископа Петра за сохранение «древнего благочиния» (266 п.). Отсюда ясно, что св. Василий Великий при разрешении вопросов, касающихся административного строя церковной жизни, руководился уже существовавшими в Церкви Христовой правилами. Из наиболее важных правил, касающихся церковного управления, с нарушением которых приходилось сталкиваться Василию Великому, мы приведем: апост. пр. 34-е, 1-го Всел. соб. 4-ое и 6-ое, и поместного – Антиохийского (341 г.) 9-е пр.

В 34 пр. ап. читаем: «Епископам всякого народа подобает знать первого в них и признавать его как главу, а ничего превышающего их власть не творить без его рассуждения; творить же каждому, только что касается до его епархии и до мест, к ней принадлежащих. Но и первый да ничего не творит без рассуждения всех, ибо так будет единомыслие и прославится Бог о Господе во Святом Духе». В 4 пр. 1 Всел. соб. видим, что поставление епископа предоставлено трем святителям единой области с согласия всех областных епископов, а утверждение поставленного принадлежит в каждой области ее митрополиту. В 6 пр. того же собора говорится: «Да хранятся древние обычаи, принятые в Египте, Ливии и в Пентаполе, дабы Александрийский епископ имел власть над всеми сими, понеже и римскому епископу сие обычно (т. е. иметь под своим ведением ближайшие западные церкви. – И. А.). Подобно и в Антиохии и в иных областях да сохраняются преимущества церквей. Вообще же да будет известно сие: аще кто без соизволения митрополита поставлен будет епископом, о таковом Великий собор определил, что он не должен быть епископом». Отцы поместного Антиохийского собора 9-м правилом постановили: «В каждой области епископам должно ведати епископа, в митрополии начальствующего и имеющего попечение о всей области; так как в митрополию отовсюду стекаются все имеющие дело, почему рассуждено, чтобы он и честью преимуществовал, и чтобы прочие епископы ничего, особенно важного, не делали без него по древне принятому от отец наших правилу, кроме того токмо, что относится до епархии каждого на них и до селений в их пределах. Далее же да не попускают что-либо творити без епископа митрополии, а также и сей без согласия прочих епископов» (см. то же с некоторыми добавлен. и в пр. 11. 19 и 20). В таких чертах обрисованы власть и положение первенствующих епископов в церквах, управляемых ими (пр. 34 ап.: 4 и 6-е. 1-го Всел. соб. и 9-е Ант.), и отношение самых видных предстоятелей обширных областных церквей между собой (6 пр. Всел. соб., где они называются митрополитами). Вселенская Церковь, как видно из приведенных правил, в административном отношении делилась на частные областные церкви. В каждой областной церкви был свой первенствующий епископ, который в очень важных правительственных центрах назывался еще митрополитом или архиепископом, как неоднократно называет их Василий Великий в своих к ним письмах (см. 67 п., 69 п. и др.). Первенствующие митрополиты между собой были равны (6 пр. 1 Всел. соб.); главами же они были только в своих областных церквах, где они созывали частные (в своей области) соборы, назначали места для них, председательствовали на них, принимали жалобы на епископов и предлагали их на рассмотрение и решение областного собора; избранного областными епископами епископа для кафедры в своей же области утверждали и посвящали; без согласия главного епископа ни один из епископов его области не мог отлучиться из своей епархии. Таким образом, главный епископ не был лицом неограниченным, безапелляционно решающим дела своей областной церкви; в тех случаях, когда требовалось решить дело, касающееся всей областной церкви, наряду с первенствующим епископом выступал областной собор и вершил дело. Словом, главный епископ или митрополит был главой в своей областной церкви не в смысле полного или неограниченного владыки ее, издающего повеления для беспрекословного исполнения, а в смысле первого между равными, пользующегося преимуществом чести, а не власти.

Такого взгляда на строй церковной администрации держался и Василий Великий, что ясно не только из приведенных нами его ссылок на соблюдение им «древнего благочиния» и «правил св. отцов Никейского собора», узаконивших этот строй, но и из сношений его с Западом, собственно с Римским епископом Дамасом, в которых он отстаивал этот строй и противился признанию главенства папы в Церкви Вселенской – притом главенства в смысле неограниченного владыки – потому что такое признание было бы утверждением доселе небывалой специальной прерогативы за римскими епископами.

* * *

Борьба св. Василия Великого за вышеприведенный строй церковной администрации против притязаний Римского папы Дамаса красной нитью проходит через все сношения его с Западом. Как только явилась на Востоке нужда в помощи Запада, Василий Великий в письме к Афанасию Александрийскому впервые высказывает свой взгляд на западных епископов, к числу которых он относит, конечно, и римского епископа: «К пособию нашим церквам одно известное средство – единодушие с нами западных епископов» (см. 66 п.). Это первый, еще не оппозиционный взгляд Василия Великого на участие римских епископов в делах Восточной Церкви. Он признает участие их в делах Востока равным по праву участию других епископов Запада, так как не выделяет их из ряда других епископов, когда дело касается целой половины Церкви; причем просит не какого-либо распоряжения, а только «единодушия», совместного и равного с восточными епископами участия в делах Восточной Церкви. Та же мысль проведена им и во втором письме к Афанасию Александрийскому, где он высказывается, что «то же угодно и единодушным с тобой западным епископам» (67 п.). Здесь ссылка на западных епископов, к которым причисляется и римский епископ, играет роль не авторитета для Василия Великого и Афанасия, а служит первому только средством к добровольному и скорейшему расположению Афанасия к так сильно желанному Василием миру между Афанасием и Мелетием Антиохийским. Во вторичной своей просьбе к Афанасию писать на Запад Василий Великий еще определеннее высказывается о римском епископе, когда пишет: «Чтобы он, вследствие трудности послать кого-либо из тамошних на Восток по общему и соборному определению, уполномочил сам себя на «это» дело, избрав мужей, способных перенести труды путешествия, <...> вразумить упорных» (69 п.). Отсюда ясно, что Василий Великий ставит собор западных епископов выше власти римского епископа: что, видя невозможность получить просимую помощь от лица собора западных епископов, он обращается к римскому епископу как к самому видному на Западе управляющему самой обширной областью с большим числом епископов. Но это обращение не есть предоставление римскому епископу какой-либо специальной прерогативы. На Востоке была нужда в представительстве Западной церкви. Это представительство должно было быть назначено собором западных епископов. На соборе все епископы были равны по голосу. Область римского епископа была самой обширной на Западе, и число епископов этой области на соборе могло быть весьма значительно. Имея в виду различные затруднения при составлении собора западных епископов и отправке представительства на Восток, Василий Великий и предлагает просить римского епископа, чтобы он послал послов. Очевидно, Василий Великий, прося у римского папы послов, имел в виду согласие и множества подчиненных папе епископов. Это видно из того, что Василий Великий не просит папу безапелляционно высказать через послов свое мнение, а только прислать людей, способных оказать просимую помощь. Если Василий Великий не просит личного мнения папы, то тем более лишнее ему было знать мнение послов папы, которых не могло быть много вследствие трудности пути с Запада на Восток, да и сомнительно, чтобы папа решился прислать подобных послов. Ясно, что Василий Великий имел в виду просить у папы послов, уполномоченных всей его областной церковью. Это видно и из того, что в том же письме к Афанасию Александрийскому св. Василий пишет, чтобы «они», т. е. западные епископы, отринули ересь Маркелла (см. 60 п.).

Сопоставив вышеприведенные пункты просьбы у папы, т. е.: а) чтобы римский епископ уполномочил себя послать послов, б) чтобы послы действовали сами, а не были выразителями нерушимой папской воли и в) чтобы западные епископы осудили Маркелла – можно прийти к такому заключению, что роль римского епископа в данном случае сводилась к тому, чтобы он созвал областной собор или, по меньшей мере, заручился согласием своих областных епископов на отправление послов с известными целями. А эта власть принадлежала по церковным канонам и признавалась Василием Великим за каждым первенствующим епископом в его областной церкви. Таким образом, и здесь св. Василий Великий остался верен тем правилам, которым, как сказано нами выше, он всегда следовал при решении вопросов, касающихся строя церковной администрации. Таким характером отличается посланное Василием Великим частное письмо к папе Дамасу. В этом письме он просит Дамаса и других западных епископов прислать послов на Восток из единодушных с восточными епископами. Данное письмо проникнуто уважением к Римскому епископу Дамасу («достопочтеннейший отец») как к представителю обширнейшей областной церкви; но в нем просит помощи не сознающий свое ничтожество перед римским папой и не преклоняющийся перед могуществом папы (которое ограничивается словами письма 70-го: «…чтобы «вы» – западные епископы – восстали, <…> прислали…»), a равный у равного, не подчиненный, а союзник, указывающий и основания для союза – это «уставы древней любви и мир отцов» (см. 70 п.), во имя которых он и просит помощи в своих невзгодах. Даже в таком крайне безвыходном положении Василий Великий остался верен церковным канонам, оттенив в письме к Дамасу его власть и положение. Само адресование письма к Дамасу с указанным обращением – т. е. «достопочтеннейший отец» (см. 70 п.) – выделяет римского епископа из среды других западных епископов не как пользующегося какой-то особенной властью, а как более уважаемого и представителя обширнейшей областной церкви и делает его посредником между Востоком и Западом и только. Эта роль или право чести, отдаваемое римскому папе как представителю обширной областной церкви, заключено в определенную рамку, указанную вышеприведенными правилами, определяющими власть и положение первенствующих епископов в церкви – каковых правил и держался Василий Великий. Почему, когда дело касается посольства на Восток, Василий Великий просит не одного папу, а вообще западных епископов (см. 70 п.). Еще рельефнее обрисовывается власть и положение римских епископов в церкви в дальнейших сношениях Василия Великого с Западом. Дамас счел лишним от своего имени отвечать на частное письмо к нему Василия Великого, почему диакон Савин и является с письмами от западных епископов (89 п.), в которых ни слова не говорится о просимых св. Василием Великим послах (90 п.). Василий Великий в свою очередь не находит нужным писать снова лично Дамасу, так как это было бы уже не знаком уважения к папе, а признанием за ним какой-то особенной власти. Поэтому св. Василий и частные письма (90 и 91 п.), и соборное (92) от имени 32-х восточных епископов шлет уже на имя Иллирийских, Италийских, Галльских вообще западных епископов с просьбой прислать послов на Восток. Самолюбие Дамаса не удовлетворено. Он понял, что греческая независимость, терпящая материальное иго Рима, в лице св. Василия Великого не потерпит духовного рабства – главенства папы. Несмотря на это, Дамас желает довести раз начатое до конца, пока не погаснет последняя искра надежды на достижение намеченной цели. Нужно было отдалить подачу помощи на Восток, и Римский епископ сделал это в надежде, что безвыходное положение восточных епископов заставит Василия Великого и их признать главенство папы. Этим и объясняется странность ответа западных епископов из Рима на соборное послание к ним 32-х восточных епископов. В своем ответе западные епископы указывают, чтобы вновь были написаны к ним письма по образцу посылаемых ими с Запада, а также и присланы были с Востока на Запад послы, дабы западным епископам не унизиться своим прибытием на Восток (см. 138 п.). Василий Великий прекрасно понял тон письма и козни папы, а потому и написал Мелетию Антиохийскому, что «смешно писать одно и то же», а лучше просить, чтобы принимали в общение приходящих с Востока только по свидетельству своих восточных единомышленников (129 п.). На этом общение, как было уже сказано, на время прекратилось (до 376 г.). Как ясны были козни Дамаса для достижения намеченной им цели, так точно ясен и взгляд Василия Великого на эти попытки папы. Св. Василий как бы не понимает стремлений папы и пишет Евсевию, епископу Самосатскому, что требование западными епископами новых писем объясняется «любовью их к точности» (см. 138 п.). В это время на Востоке произошли события, давшие повод Василию Великому еще точнее высказаться о власти римских епископов в Церкви Христовой. Фавст, незаконно рукоположенный епископом Анфимом в епископы, ссылается на письмо папы, желающего видеть его епископом. По этому поводу Василий Великий писал к Феодоту, епископу Никопольскому: «Знай же, что Фавст приходил к нам, имея письма от папы, удостаивающего его быть епископом; но так как мы потребовали свидетельства своего благоговения и прочих епископов, то, презрев нас, ушел он к Анфиму и принял от него рукоположение» (п. 121-е.).

Здесь с особенной рельефностью высказался Василий Великий о власти папы, выходящей за пределы вышеочерченной нами рамки. Он не признает за папой права решать единолично дела в Восточной церкви и прямо говорит, что для признания Фавста епископом требуется согласие епископов той области, куда назначается Фавст (так как Фавст назначался в епископы области Феодота Никопольского, то Василий Великий и спрашивал согласия на это назначение у Феодота Никопольского и других епископов той же области). За неимением такого согласия св. Василий и порывает общение с Фавстом (122 п.).

* * *

За период прекращения сношений с Западом Дамас еще раз пытается обнаружить притязание на главенство в Церкви, но опять терпит неудачу. Ревностному защитнику вероучения и канонов Церкви – Василию Великому не по душе были папские притязания, и папа терпел поражение. Такой новой попыткой папы на главенство в церкви было желание его явиться самовластным вершителем дел в Антиохийской церкви, где свирепствовал Мелетианский раскол. Павлин, признанный на Западе епископом Антиохии, принес от своих патронов собственно из Рима письма в доказательство своего права на занятие епископской кафедры в Антиохии. Василий Великий так отзывается об этих письмах: «Павлином принесены с Запада какие-то письма, как бы знаки некоторой власти, и держащиеся его стороны высоко думают о них и хвалятся письмами» (216 п.). Но «я не только ради того, если кто из людей, получив письмо, думает о нем высоко, никогда не соглашусь уступить, но если бы кто прибыл с самого неба и не держался бы здравого учения веры, то и его я не могу признать сообщником святых» (214 п.). Павлин своими действиями в Антиохии осветил новую и слишком явную попытку Дамаса привить на Востоке мысль о неограниченной власти папы решать дела в Восточной церкви. Василию Великому такая попытка папы показалась непростительной ошибкой, и он с пренебрежением, скрытым под рамкой недоумения, пишет, что из Рима принесены Павлином «какие-то письма», »как бы знаки некоторой власти», и затем резко заключает свой взгляд на эти письма, когда говорит, что не только слова «какого-то» письма с претензией на «какую-то» власть он признает для себя ничтожными, бессильными, но даже решится не признать сообщником святых того, кто сошел бы с неба и не держался бы здравого учения веры.

Отрицая за папой право единоличного решения дел на Востоке, Василий Великий приписывает решение спора в Антиохии между Мелетием и Павлином совместному действию предстоятелей церквей (214 п.).

Такого сильного противника своим притязаниям на главенство во Вселенской Церкви Христовой встретил Римский епископ Дамас на Востоке в лице св. Василия Великого. Как только желания или притязания папы Дамаса противоречили убеждениям или взглядам Василия Великого на строй церковной администрации – взглядам, строго основанным на правилах св. Апостолов и св. отцов Никейского собора, а также и на Св. Писании Нового Завета – св. Василий готов был пожертвовать даже миром с западной церковью, лишь бы не впасть в духовное подчинение римскому епископу. Таким образом, и последняя попытка папы Дамаса воспользоваться своим почетным положением на Западе и стесненным положением Восточной Церкви и исподволь, под плащом западных епископов, привить на Востоке мысль о своей особой власти в ряду других первенствующих епископов – о своем главенстве в Церкви Вселенской – не удалась, так как встретила в лице св. Василия тонкого разоблачителя папских козней и сильного борца за независимость Восточной Церкви.

* * *

Мы видели, что до сих пор Василий Великий строго стоял на почве канонов Церкви, выработанных до него и освященных Никейским Собором (325 г.). Таким же он остался и до конца своей жизни, в чем убеждаемся из рассмотрения характера возобновленных в 376 году сношений Востока с Западом. Вопрос о возобновлении сношений с западными епископами поднял Дорофей, когда описывал Василию Великому бедственное положение Антиохийской церкви (см. 215 п.). В ответном письме к Дорофею св. Василий, между прочим, так характеризует Римского папу Дамаса: «Для мужа благомыслящего беседа с ним (братом Василия. – И. А.) почтенна и весьма дорога; но кто горд, заносчив, сидит где-то высоко и потому не способен слушать, когда говорят ему истину снизу (намекает на Дамаса. – И. А.), то какая будет польза для общественных дел от беседы его (Дамаса. – И. А.) с таким мужем, который имеет нрав, чуждый подлой лести?» (см. 215 п.). В таком же духе св. Василий выражается о папе и в письме к Евсевию, епископу Самосатскому: «Мне, – пишет он, – приходят на мысль слова Диомида: «не проси помощи, потому что, говорят, муж – гордый…» – какая нам будет помощь от западной гордости?» (239 п.).

Отсюда видно, что Василий Великий составил себе уже определенный и вполне установившийся взгляд на римского епископа. Всю неудачу прежних сношений Востока с Западом он приписывает гордости папы Дамаса и за эту гордость называет его мужем неблагомыслящим, неблагоразумным (имея в виду его притязание на главенство в Церкви), гордым, заносчивым, сидящим на какой-то неопределенной высоте (созданной папским воображением), мешающей ему знать истину и требующей только подлой лести. От такого человека нельзя ждать помощи, так как такие любят только повелевать, а на Востоке нужна помощь, а не повеления – почему Василий Великий и не особенно ратует за возобновление сношений с Западом.

* * *

Таким образом, Василий Великий не признавал главенства папы во Вселенской Церкви. Если он и называл римского папу «верховным» или "главой», то только по его отношению к западным епископам (см. 239 п.). Да притом и это главенство не было чем-либо особенным, что принадлежало бы только римскому епископу и больше никому из первенствующих епископов, так как и Афанасий Великий называется у Василия Великого «общим всех главой» (см. 69 п.).

Что это за главенство – видно из следующих слов Василия Великого к архиепископу Афанасию: «… и воспользуемся тобой как советником и вождем в делах» (см. 69 п.). Ясно, что роль главы сводилась к тому, чтобы ему быть советником и «вождем» в делах. Два понятия: «советник» и «вождь», равные «главе», проливают свет на то, что »глава« разумеется в смысле представителя, первенствующего в церкви епископа – а, следовательно, и в вышеуказанном месте о «главенстве» папы (см. 239 п.) не говорится о какой-либо специальной прерогативе папы на Западе, потому что такое же главенство приписывается на Востоке Афанасию Великому (см. 69 п.). В письме к епископу Иннокентию св. Василий называет его «нашим владыкой» (п. 52-е); греческое слово » δεσπо́της» означает «неограниченный властелин», но никто не понимает этого обращения в буквальном смысле и не считает епископа Иннокентия «неограниченным властелином» Восточной Церкви. Все эти названия вытекают из чувства уважения к епископам, занимающим самые видные кафедры, известным ревностью по Православию (каковыми были Афанасий Великий на Востоке и папа на Западе), а не из признания их полного главенства в Церкви Христовой на Востоке (Афанасия) или Западе (папы).

Таким образом, главенства в том смысле, в каком понимал его папа Дамас, Василий Великий не признавал за ним даже в Западной Церкви, не говоря уже о Восточной. Дальнейшее течение сношений Востока с Западом было так же неудачно, так как послы с Запада все еще не приходили. Тогда Василий Великий пишет последнее соборное послание на Запад и просит западных епископов объявить от своего лица всем церквам на Востоке врагов Православия и мира Церкви, так как на Востоке православных восточных епископов подозревают в пристрастии и не доверяют им (263 п.).

В том же послании на Запад св. Василий Великий высказывает очень важный взгляд на власть и положение римского епископа в церкви, когда указывает западным епископам, в чем заключается самая сильная и действительная помощь Востоку с Запада: «Если большинство вместе и согласно определите одно и то же, – писал он, – то, очевидно, множество определивших расположит всех к беспрекословному принятию определения» (см. 263 п.). Та же мысль повторена и в конце приведенного послания, где св. Василий снова напоминает, чтобы все просимое им сделано было «совокупным заседанием» западных епископов.

Так рельефно отрицательным путем св. Василий обрисовал власть римских епископов в Церкви Христовой.

В Церкви Вселенской, как бы говорит св. Василий, нет такого лица, постановления которого были бы обязательны для всех представителей частных церквей; такой властью обладает только собор большинства епископов Церкви Христовой.

Подобные мысли, ярко высказанные в последнем соборном послании св. Василия на Запад, были не по душе папе Дамасу. Ему не понравилась стойкость восточных епископов в искусной борьбе с ним за свою духовную независимость – и он снова постарался повредить делу сношений Востока с Западом, в чем и успел.

Так печально завершилось стремление Востока войти в общение с Западом; кончились и притязания папы Дамаса на главенство в Церкви Христовой: Восточная Церковь в лице св. Василия Великого отстояла свою духовную независимость от Рима и не признала верховного главенства в Церкви Вселенской римского папы.

* * *

Из всего вышесказанного видно, что Василий Великий стремился объединить Восточную и Западную церкви в одну могучую Церковь на основании древних церковных правил, почему и не признавал за римскими епископами верховного главенства их в Церкви Христовой, указывая на то, что во Вселенской Церкви один глава – Владыка Иисус Христос (см. 69 п.) и что соединение церквей под одной видимой главой невозможно (98 п.). На том же основании он не признавал за римским папой и права единоличного решения дел на Востоке – в областях, выходящих за пределы вверенных ему церквей, а требовал согласия епископов той области, которой касалось возникшее дело (см. 121 п.). Если же возникшее в какой-либо области дело выходило за ее пределы и требовало участия и других епископов, то и в таком случае римский епископ не имел права единолично вершить дела, а требовалось согласие собора епископов (216 п., 214 п.). Следовательно, по власти в Церкви Христовой римские епископы уравнивались с прочими епископами церквей, и никакой специальной прерогативы не признавал за ними св. Василий Великий, почему и призывал их вместе с другими западными епископами на помощь Востоку как равных членов союза, основанного на «древней любви и мире отцов» (п. 66 – 67 и 75). Допускаемое же св. Василием видимое главенство в Церкви принадлежит не римским епископам, а всеобщему собору или собору большинства епископов (263 п.; 230 п.). Только такой орган церковного правления имеет право решать дела, касающиеся всей Церкви, и издавать постановления, обязательные для всех частных церквей (263 п.), так как он действует по внушению Святого Духа (229 п.).

Что же касается положения римских епископов в Церкви Вселенской, то, как видно из вышеизложенного, Василий Великий не отдавал им преимущества чести перед другими первенствующими епископами, так как «кормчим» Восточной Церкви он признавал Афанасия Александрийского (82 п.); ему он писал, что для восточных епископов «одно утешение в бедах – твое покровительство» (80 п.), и его называл «общим всех главой» (69 п.). Наряду с этим св. Василий говорил, что «Антиохийская Церковь – глава вселенских церквей» (66 п.) и что Мелетию Антиохийскому «преимущественно принадлежит попечение о мире церквей» (156 п.). Из обращений Василия Великого к римскому епископу видно, что преимущество чести он приписывал ему только на Западе (70 п.) и считал его «верховным» или «главой» западных епископов, как Афанасия – «главой» восточных епископов (см. 69 п.).

Таким образом, Василий Великий смотрел на власть и положение римских епископов в Церкви Христовой отнюдь не с папской точки зрения. Напротив, отрицая главенство пап в Церкви Вселенской и сравнивая их по власти с прочими епископами, он и положению их в Церкви не приписывал особых преимуществ перед видными предстоятелями церквей Александрийской и Антиохийской, особенно Александрийской, епископ которой – Афанасий Великий – был воплощенным идеалом борца за Православие и этим устранял мысль об отдаче преимущества чести в Церкви римским епископам.