Слово о христианском крестоношении

(Из слова Иннокентия, Архиепископа Херсонского)

Рече Господь: иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возьмет крест свой, и по Мне грядет (Мк.8:34).

Эти слова Господа содержат в себе чрезвычайно важное и совершенно необходимое для каждого из нас учение. В этих словах Господа дело идет не о малом чем либо, а обо всем: в них – самый верный путь к нашему спасению. Эти слова Господа, сами по себе, ясны, точны и определенны; но, по отношению к нашей жизни, в них – глубина богатства, премудрости и разума Божия. Сам Господь сказал эти слова не одному кому либо, не ученикам только своим ближайшим, а сказал с особенною торжественностью, призвав народ со ученики.

Итак, для кого дорого спасение своей души, тому необходимо обратить все внимание на слова Спасителя. Кто хочет на самом деле быть христианином, тому со всем прилежанием нужно разобрать каждое слово Спасителя, ибо от этого зависит наша жизнь и наше спасение. Займемся же ныне, под сению креста Господня, полным и тщательным рассмотрением сего столь важного дела.

Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе и возьмет крест свой, и по Мне грядет.

В словах этих предлагаются три условия, кои необходимо выполнить тому, кто хочет быть не своим, а Господним. Надобно, во-1х, отвергнуться себе; надобно, во-2х, взять крест свой; надобно, в 3-х, последовать за Господом. Вот и главные ступени сей лествицы: других нет и быть не может!

Рассмотрим каждую ступень порознь.

1. Иже хощет по Мне ити, – да отвержется себе.

Кто из нас не захочет идти за своим Спасителем и Господом? В этом состоит и самая вера наша, что мы все идем за Ним, как за Источником истины и самою Истиною; в этом состоит и вся нравственность наша, что мы идем за Ним, как за Наставником в добродетели, как за Образцом святости и самою Святостью; в этом состоит и все упование наше, что мы идем за Ним, как за Избавителем от всех зол, как за Виновником жизни вечной и самою Жизнию. Но чтобы самая вера наша не была тщетною, – чтобы наша нравственность была истинно христианской, чтобы наше упование было верно, – для сего требуется от нас самоотвержение. Самоотвержение есть условие, крайне неприятное для нашего самолюбия; но оно безусловно необходимо; с него, а не с чего-либо другого, начинается все дело нашего спасения, или – что тоже – последование за Христом. В чем же должно состоять оно и до чего простираться? И в обыкновенных делах самоотвержение простирается очень далеко: воин, напр., простирает и должен простирать его до того, что, по одному слову начальника, готов идти на явную смерть. Удивительно ли, после сего, что и христианское самоотвержение должно простираться до готовности умереть. И действительно, оно состоит в отвержении всего нашего ума плотского, всей нашей воли невозрожденной – греховной, и это не в известных только случаях, не на известное только время, а везде и всегда, – на всю жизнь. Истинное самоотвержение требует, чтобы самоотвергающийся человек возненавидел себя совершенною ненавистию, возненавидел, до готовности убить в себе все греховное!..

Но как возненавидеть себя, когда каждый из нас, по самой природе своей, любит себя! Возненавидеть себя, легко можно, когда мы добросовестно познаем, кто мы таковы? Если бы мы увидели, что на плечах наших грязное, изорванное, злосмрадное рубище, то сейчас же сбросили бы его с себя и никогда бы не решились надеть его снова на себя; познаем же, чрез внимание к себе, что настоящая наша греховная жизнь есть именно такое рубище, – и мы возненавидим свою греховность и отвергнемся себя. Или: если бы мы увидели, что в нашей опочивальне завелись змеи, то немедленно убежали бы из нее в самую бедную, но чистую, хижину; познаем же, что и в душе нашей живут и непрестанно плодятся злые пожелания, – и мы возненавидим свое сердце и не захотим иметь его. Или еще: когда бы мы узнали, что мы заразились смертельною болезнью, то рады были бы бросить себя, и навсегда уйти от себя, если б то можно было, на край света; познаем же, что мы заражены смертоносным ядом греха, что яд сей непременно причинит нам вечную смерть, – и мы готовы будем не только разлюбить, но и возненавидеть себя, и т. п., во всей точности, исполнить требование небесного Врача, чтобы всецело отвергнуться себя, ради последования за Ним.

Да, возл., без отвержения себя, в последовании за Господом, нельзя сделать ни одного верного шага. Ибо, рассудите сами, как бы мы решились оставить свой путь и следовать за Господом, если бы прежде, не уверились, что наш путь не хорош, что он ведет нас в пагубу, если бы т. е. не отверглись себя? Идут за другими только тогда, когда не полагаются на самих себя; не полагаются на самих себя тогда, когда убеждаются в своих недостатках, в своей худости. Да и как не отвергнувшись своего ума, мы будем принимать тайны веры, кои превыше ума и противны его мудрованиям? Как, не отвергнувшись своего самолюбия, мы будем почитать себя первыми из грешников и любить своих врагов? Как, не отвергнувшись своей плоти и крови, мы будем распинать свою плоть с её страстями и похотями? То и другое явно несовместимо! Оттого, что бывает с теми, кои, не отвергнувшись себя, думают идти за Господом? Они только думают идти за ним, а в самом деле идут не за Ним, а за самими собою: кто за своим умом и познаниями, кто за своим сердцем и даже страстями, кто за обычаями века сего и примерами других. Иначе и быть не может, потому что, кто хочет идти за Господом, тот, по слову Его, прежде всего, да отвержется себя. Это первое необходимое условие, первая ступень в лествице к небесам.

2. Второе требование и вторая ступень: да возмет крест свой!

Крест есть орудие казни. Он необходим, когда есть преступник, которого должно казнить. Кто же этот преступник? Это – мы сами: наш плотский человек, наша злая воля, наше преступное самолюбие, – все ветхое падшее существо наше. Отвергаясь его, много делаем, но далеко не все. Отвергнутый ветхий человек наш не будет лежать в бездействии, как лежит ветхое, сброшенное с плеч рубище: нет, это лютый зверь, который, отвергнутый и даже пораженный, возобновляет нападение и становится тем разъяреннее и опаснее, чем более его поражают. Тут одно из двух: надобно умертвить отвергнутого, или самому пасть под его ударами. Чем же будем умерщвлять врага нашего, т. е. нашу плоть и кровь, наше самолюбие и страсти, наше плотоугодие и гордость? Для этого требуется орудие самоумерщвления твердое и могущественное; потому-то и повелевается, отвергнувшись себя, взять крест. Т. е. что сделать? Т. е. полюбить, избрать, усвоить себе все, что умерщвляет в нас наше самолюбие и злую волю, нашу чувственность и страсти. А что умерщвляет все это в нас? Крест. Что же такое крест? Крест – бедность и недостатки; крест – бесчестие и клевета; крест – болезни и слабости; крест – худое супружество и соседство; крест – бездетство и бедная многосемейность; крест – потеря сродников и друзей; крест – все несчастные случаи. Сей-то крест, эту совокупность огорчений, досад, лишений, искушений, бедствий, надобно взять, т. е. избрать и усвоить себе тому, кто хочет быть истинным последователем Христовым. Крест сей надобно взять добровольно, с усердием, в повиновении благой воле Божией, по любви к своему спасению, в твердой уверенности в его пользе и необходимости. Надобно взять крест сей, как больной берет самое горькое и противное лекарство, ожидая от него возвращения себе здоровья и жизни. Только таким образом взятый крест составляет врачевство, есть признак последователя Христова, есть символ и знамение христианства. Такой именно крест, т. е. совокупность лишений, неизбежен человеку на земле: от него нельзя уйти никому, его надобно нести всякому, и не следуя за Христом, подобно тому, как нес его – вместе со Христом – разбойник, Его хуливший, только такой крест, не взятый, а возложенный необходимостью, не спасает, а убивает и мучит бесплодно. Но нам нужно взять крест свой добровольно, с любовью и полною покорностью воле Божией; и взять именно крест свой, а не чужой, т. е. тот крест, который принадлежит точно нам, – назначен для нас свыше. Выбирать кресты по своему, так сказать, вкусу – значит своевольничать; а своеволие-то и должно быть само распято на кресте. Понятно, какой крест оно выбрало бы, – никак не спасительный, а пагубный. Нет, возл., если мы действительно отверглись самих себя, как должно, и решились идти за Господом своим на Голгофу; то мы уже не будем разбирать крестов, перестанем вымышлять их по-своему, а возьмем тот, который давно готов для нас. Да, он давно готов! Ибо, так как крест есть существенная необходимость для каждого, то Промысл Божий располагает нашею жизнью так, что для каждого есть свой крест: своя доля скорбей, искушений, бедствий. Сей-то крест и есть самый действительный – животворящий, ибо он устроен не человеком, а самим Богом. Потому, кто решился идти за Господом и для сего взять крест, должен найти и взять именно тот свой крест, а не брать чужого, себе не принадлежащего, чтобы за свое своеволие не пасть под тяжестью, или же, взяв крест по своему выбору, не взять в нем тайно и неприметно самих себя, со всеми своими пороками, которые сами подлежат распятию. Таков смысл второго требования от последователя Христова! И вот свойство второй ступени в лествице к небесам!

3. Третье требование и третья ступень есть шествие с крестом за Господом: да возьмет крест свой и по Мне грядет.

Грядет. Жизнь наша есть непрерывный путь. Можно остановиться на нем своею деятельностию; но нельзя остановить течения вещей, развития или упадка собственных сил и жизни. Все это, не останавливаясь, идет неудержимо. Тем более жизнь духовная – христианская есть путь непрестанный, – всегдашнее хождение в свете заповедей Божиих, где нельзя остановиться без того, чтобы в тоже время не податься назад, и не остаться позади. Потому-то Спаситель повелевает последователю своему, взяв крест, не стоять в раздумьи, не смотреть по сторонам, а идти не останавливаясь, непрестанно устремляясь вперед, переходя путем узким от веры в веру, от добродетели к добродетели, от одного опыта самоумерщвления к другому, не удовлетворяясь никакою внешнею благовидностью своего поведения, а простираясь до истинной чистоты намерений, до совершенной богоугодности действий, до полного умерщвления в себе греха и самолюбия. Иначе можно начать духом, а кончить все плотию.

При этом чрезвычайно важно еще и то, чтобы, взяв крест, идти не за кем-либо другим, а именно за своим Спасителем: по Мне грядет. Т. е. надобно крестоносцу непрестанно иметь пред очами жизнь Господа своего и, по возможности, подражать ей. Так, взяв крест, должно идти путем веры и добродетели, – идти непрестанно за своим Спасителем, руководясь Его примером и повелениями, – идти, не озираясь вспять – к прежним греховным навыкам, не рассеивая взоров по сторонам, ограждаясь, непрестанно смирением и молитвою.

Но куда же приводит путь сей? Где цель его, и что там?

Когда велят идти с крестом за Господом; то конечно путь сей приведет, наконец, на Голгофу. Смерть, смерть крестная – вот цель нашего крестоношения, нашего последования за Христом! Иже Христовы суть, говорит апостол, плоть распяша со страстьми и похотьми. Но это ведь ужасно для человека чувственного; это неимоверно для человека плотского; это страшно для человека, не вполне понимающего силы самоотвержения и крестоношения. И вот где причина, почему так мало истинных последователей Христовых. Именно потому, что, следуя за Христом, надобно идти на смерть своей чувственности. Отвергаться самих себя отчасти соглашаются; ибо не могут не видеть, что в них есть много даже такого, чего вовсе нельзя терпеть. Соглашаются даже и крест взять, т. е. переносить скорби, терпеть лишения, находя это и неизбежным, и полезным. Но быть распятым со Христом и жить в мире, как бы, погребенными с Ним, дабы потом не иметь своего ума, своей воли, своей жизни, – на это решаются только немногие – избранники; об этом вовсе не думают, сего не почитает нужным большая часть даже из так называемых добрых христиан. Да будет же известно, мои возл., всем и каждому из нас, что без сораспятия нашего Господу и Спасителю невозможно участвовать нам и в воскресении с Ним, и в царствии Его, точно также, как невозможно быть дню среди ночи, лету среди зимы. Это значило бы – предоставить воскресение и царство небесное греху и страстям; но сего не может сделать для нас Спаситель наш. По сему, кто желает последовать Ему, тот непременно должен решиться на умерщвление в себе всего, противного воле Божией, и главное – на умерщвление своего самолюбия, которое составляет корень всех наших и нечистот, и преступлений.

Нужно при сем помнить, что столь великое дело, хотя может начаться в нас каждое мгновение, но – очевидно – не может совершиться в короткое время: ему должна быть посвящена вся наша жизнь. Тот в жалком заблуждении, кто думает, что для вечного спасения души своей достаточно, напр., провести в покаянии и молитве один какой-нибудь великий пост. Нет! Этот великий и воистину душеспасительный пост должен состоять из всей нашей жизни. Пасха и воскресение после такой 40-цы празднуется уже не на земле, а там – в невечернем дни царствия Христова.

Само собою разумеется, что умерщвление в нас ветхого – греховного человека сопряжено со многими принуждениями себя – с лишениями и скорбями. Но что же делать, мои возл.? Это ведь болезни нового рождения от духа. Как по плоти нельзя родиться без крови и слез, так нельзя возродиться и по духу – без скорби и печали по Бозе. Спаситель никого не принуждает к сему: иже аще хощет! Но мы сами, поняв надлежащим образом дело спасения нашего, мы сами должны отвергнуть широкий путь, вводящий неминуемо в пагубу, и возлюбить путь узкий, который один вводит в жизнь блаженную. Ибо, что пользы, если мы, уклонившись от ига Христова, и избегаем скорбей временных, а подвергнемся чрез то, подобно Ев. богачу, мучению вечному? Но избегнем ли, уклонившись от последования Христу, и временных-то скорбей? Увы, мир нас обольщающий, имеет не одни розы, а и множество вместе с ними тернов: первые цветут недолго, а последние всегда на дереве. Какая неизмеримая толпа миролюбцев! Но много ли довольных своею участию? Все стонут и воздыхают. Потому, если уж неизбежно страдание, то лучше терпеть и страдать для Христа и со Христом, нежели для мира и с миром. В первом случае временными страданиями искупается вечное блаженство; а в последнем – временные страдания послужат залогом и предначатием вечных мук.

Уразумеем же тайну креста Христова и нашего. Познаем необходимость обоих крестов; познав, возлюбим тот и другой любовию неразрывною; возлюбив, будем нести свой крест по следам Спасителя нашего, распиная на нем ветхого – греховного человека нашего, тлеющего в похотях прелестных. Сделаем все это, возлюбл. мои; ибо в этом жизнь вечно блаженная. Другого пути к сей жизни и царствию для нас нет и быть не может! Аминь.