Раздел 1. Великое наследие

Блеск и величие, золото и благочестие... Законная наследница прославленной Римской империи, она стала первым правовым христианским государством на земле, сплотив в единой вере самые разные народы, назвавшие себя ромеями. Эта мощная страна просуществовала, вызывая зависть и восхищение, куда дольше любой другой Империи, какую знала средневековая история и Запада, и Востока. Ее можно не понимать, даже ненавидеть, но нельзя не считать достойной. Исчезнув, она продолжала и продолжает покорять своим глубоким духовным миром, высшими идеалами, которым пыталась следовать. На века огненными буквами запечатлено в памяти человечества ее гордое название – Романия, Византия, Второй Рим.

4 сентября 476 г. на Западе пала древняя Римская империя, продержавшаяся около 500 лет. По иронии судьбы ее последний император носил имя основателя великого Рима Ромула, но из-за своего младенчества получил прозвище Августул («Августенок»).

Регалии его императорского достоинства были отосланы покорителем – правителем-варваром, германским вождем Одоакром восточному императору Зинону, как знак того, что сам варвар не претендует на верховную власть. «Августенка» даже не прирезали, по обыкновению, а отдали на попечение его родственников. Впрочем, на современников это событие не произвело глубокого впечатления, они, собственно, не осознали его как падение. Идея Империи не умирала на Западе, продолжая жить на Востоке.

Большая часть римского государства, Византия, не только уцелела под натиском нашествий варваров и сохранилась как единое целое с центром в Константинополе, основанном в 324 г. императором Константином I Великим, но и жила еще почти тысячу лет, продемонстрировав удивительную, уникальную жизнеспособность, прочность основ, подобную которой трудно отыскать. Даже держава ее покорившая – империя турок-османов просуществовала в два раза меньше, а Российская и Австро-Венгерская империи – соответственно 250 и 100 лет, что говорит само за себя.

На протяжении всей двенадцативековой причудливой исторической жизни Византийская империя знала периоды взлета и падения, расцвета и упадка, радость неслыханных побед и горечь страшных, роковых поражений. Величественно и грозно плыл сквозь столетия корабль этой супердержавы, направляемый опытными кормчими-правителями, поражающий воображение современников экзотикой форм, величественными церемониями и обрядами, ослепительным блеском сказочного богатства. Именно это богатство свидетельствует о процветании, которое просто не могло не быть всеобщим.

Себя византийцы именовали по-гречески «ромаиос», то есть ромеями (в переводе с греческого – «римлянами»), а свою державу продолжали считать Ромейской (Римской) империей. По-гречески это звучало по разному: «полития тон Ромаион», «то кратос Ромаион», «Ромион игемониас», «Ромаион архи», то есть «Ромейская власть», или «Ромаион василейя» – «Ромейское царство». Западные соседи тоже называли эту страну Романия, а восточные – Рум, Румелия. Сами ромеи редко и в основном в поздний период своей истории, с XIV в., пользовались словом «Византия» или «Византий» (ударение на втором слоге), по древнему названию своей столицы. Поэтому латинский термин Byzantium (Византия) в значении «Византийская империя» является в значительной степени искусственным. В середине XVI в. его впервые ввел немецкий ученый Иероним Вольф (1516–1580 гг.) из города Аусбурга. Он стал широко использоваться историками с XVIII в., привился и в науке и в обиходе.

Прежде всего, следует подчеркнуть, что Византия являлась глубоко религиозным обществом. Она стала первым из великих государств, принявших христианство в качестве государственной религии. Она же была первой, кто начал жить и управлять в соответствии с христианским учением, распространяя его по всему миру, особенно среди славян. Ее принципиальной задачей была защита ортодоксальной христианской идеологии, которая одна признавалась правильной верой. Поэтому отдельные правители Византии оценивались не по их политическому влиянию или военным успехам, а по критерям ортодоксии: одни императоры были плохи, потому что впадали в ересь, другие, даже не очень талантливые, хороши только потому, что отстаивали чистоту веры. В Византии христианство влияло на повседневную жизнь больше, чем в какой-либо другой христианской стране. Единство ее общности обеспечивалось, прежде всего, «церковным общением», и церковное отлучение от него считалось одной из самых тяжких кар. Поэтому для того, чтобы быть римлянами (ромеями), надо было жить на римской, пусть даже бывшей территории и, самое главное, невзирая на этническое происхождение, быть не просто подданными римского (ромейского) императора, но обязательно христианами, свято чтящими Божьи заповеди, царские законы и мощь своего единого самодержавного централизованного государства. Рабы и исповедующие иудаизм к ромеям не относились.

Этническая консолидация населения Империи, то есть формирование национальной общности, известной как «византийские греки», развернулась не скоро, так что термин «ромеи» долгое время не имел определенного этнического содержания. Византийское общество было очень иерархиезировано, но даже его правящий класс состоял из выходцев, имевших как греческое происхождение, так и представителей других этносов. Греческий язык был доминирующим, но для многих, особенно в сельской местности, он не являлся основным, а кое-кто его вообще не знал. Таким образом, ромеи понимались в политическом и конфессиональном смысле, а не этническом и языковом. Лишь с XI в. их стали связывать с понятием средневековые «греки», которое постепенно вытеснило прежднее, «наднациональное», что стало предвестием конца этого государства, народ которого долгое время стойко держался на вере в Бога, царя и собственные традиции.

Раскинувшись на двух континентах – в Европе и в Азии, а до VII в. простирая власть и на северную Африку (карта 1), Византийская держава оказалась в центре цивилизованного мира, в скрещении, схождении путей, по которым расходилось ее могучее влияние. Эта несравненная Империя играла ведущую роль в средневековом мире. Ни одно другое европейское и ближневосточное государство не имело такого количества непосредственных контактов, мирных или же враждебных, с таким множеством стран и народов, как Византия, неизменно вызывая у них смешанные чувства восхищения и зависти. Врагов и союзников она повергала в трепет обилием золота и благочестием веры, роскошью величественых, погруженых в мерцание бесчисленных свечей храмов и отягощенных драгоценностями нарядов, железной поступью своих намного более организованных армий, двигавшихся слаженно и бездушно, как механизмы; секретным страшным оружием в виде метаемого издалека всепоглощающего ползучего «жидкого огня»; несокрушимыми каменными твердынями крепостей, построенных с учетом всех достижений фортификации; звериной настойчивостью опытных, вышколенных военными уставами полководцев, для которых в искусстве войны, казалось, не осталось никаких тайн.

Впрочем, в отличие от римлян-милитаристов ромеи в редких случаях нападали первыми: они были не столь воинственны и предпочитали разрабатывать разные способы защиты вместо более агрессивных действий. Нелепыми представляются обвинения западноевропейцами Византии в неких поползновениях в сторону соседей. Византийская армия не жгла и не грабила Париж и Лондон. А вот обратный факт имел место по отношению к Константинополю. Сами же византийцы стремились решать спорные вопросы посредством тонкой дипломатической игры, этого почти незаметного для непосвященных, гибкого, коварного оружия. Как образно и вместе с тем верно заметил Джон Хэлдон, – ромеи «проливали чернила, а не кровь». Даже в тех случаях, когда византийцы предпринимали явно завоевательные походы, они ни разу за всю свою тысячелетнюю историю не вышли за пределы прежней Римской империи. Так что с точки зрения ромеев они всегда вели справедливые, освободительные войны. Византийцы, скорее, старались сохранить от посягательств варваров уже существующие границы Империи, нежели претендовали на новые земли. Для них куда важнее была не военная победа силой оружия, а победа духовная, победа благочестия.

Византии, как и Древней Руси, выпало на долю вести судбоносную для Европы борьбу с опасными врагами из Азии, разгромить армии персов, на самом пике развития остановить экспансию стремительно объединившихся арабов, принять на себя главный удар бесчисленных кочевых народов – гуннов, аваров, булгаров, печенегов, половцев-куманов, сельджуков, турок-османов, и тем самым обеспечить существование многих европейских государств, дать им развиться, стать на ноги. Именно поэтому ее собственная история оказалась впечатляющей последовательностью политических потрясений. Романия платила за все по полному счету, – платила за себя и за других, давая им возможность выжить, развиться, прикрывая собой неблагодарный Запад от грозных взоров Востока. Не будь этого великого бастиона христианства, что ждало бы Европу, на каком языке говорили бы мы сегодня и какому богу бы поклонялись?

Это было единственное в средневековой Европе аграрное государство с необычайно развитой городской жизнью, безусловной, полной собственностью на землю и разветвленной, очень живучей налоговой системой. Государство, в котором императорами долгое время становились не по монархическому праву наследства, а с помощью игры случая, интриг, предательств, жестокости. Государство, в котором Церковь обладала огромной властью, равной власти императора, что не мешало императорам, избегая личного обожествления, являть видимость всемогущества. Государство, столица которого определяла действие чиновников по всей стране и направляла обшее равитие по всем направлениям. Государство, в котором культивировался дух традиций прошлого. Государство, где царил диктат права, причем частное право четко отделялось от публичного и не доминировало, как на средневековом Западе. В этом государстве были рабы, но не было рабовладельческого строя, были знатные фамилии, имевшие с XI в. огромное вляние, но так никогда и не ставшие по настоящему феодалами. Эта была неповторимая древняя христианская Империя – и этим все сказано. Она удивительным образом отразила преемственность и изменчивость в своем развитии, то что историки называют мудреными словами континуит и дисконтинуитет. Первое проявлялось в сохранении централизованной бюрократии, норм римского права, функций города, внешних черт быта, второе – в переменах типов собственности, социальной структуры, системы ценностей мировоззрения, то есть в глубинных, медленно складывавшихся преобразованиях.

Прямая наследница греко-римского мира и Востока эпохи эллинизма, Византийская империя стала центром весьма своеобразной и блестящей культуры. Впитав в себя культурные традиции Запада и Востока, ромеи создали яркую и оригинальную цивилизацию с мощным и продуктивным зарядом, которую можно по разному оценивать, но которой нельзя не восхищаться. Этот заряд позволил стране просуществовать как весомому политическому фактору более тысячи лет в таких сложнейших внешних условиях, в каких не смогло бы просуществовать ни одно государство, ныне претендующее на роль сверхдержавы. Внутренние недостатки византийской модели развития, с одной стороны, мешали, но так и не смогли помешать ей удерживать заметное место в мировой политике, с другой стороны, они, как ни парадоксально, стали фактором, до поры укреплявшим ее государственность.

Длительное время Империя ромеев оставалась недосягаемым образцом подражания для стран и народов Европы, предметом вожделения всех ее владык, королей, герцогов и графов, какого бы уровня власти они ни достигали. Полная внутреннего благородства, набожности, изящества и пышности, торжественности и глубины, напряженности мысли, византийская цивилизация притягивала многих своей мудростью. Она всегда была неисчерпаемым кладезем полезных знаний и богатого, самого разнообразного опыта. Ее культурное влияние распространялось на различные племена и народы и проявлялось в самых разнообразных сферах: религии и философии, праве и дипломатии, письменности и образовании; проникало в литературу, зодчество, живопись, музыку. Даже враги – арабы и турки усвоили это наследие.

Хотя ни одна нация или государство в его современном виде не может назвать себя прямым потомком Византийской империи, многие современные культуры частично ведут от нее свою родословную по той или иной линии – религиозной, культурной или символической. Особенно сильно ромейская цивилизация воздействовала на институты и культуру стран, в которых исповедание христианства утвердилось по православному, то есть византийскому образцу: Грузию, Армению, Болгарию, Сербию, Русь и другие славянские страны. Вместе они образовывали сообщество, объединенное по принципу идеологической, а не политической группировки. Столица Византии – Константинополь был их духовным центром. Через Византию они дышали воздухом мировой культуры. В отличие от Римской церкви, которая признавала только три святых языка – еврейский, греческий и латынь, а на практике – только латынь, Византийская церковь позволяла каждому принявшему христианство народу вершить церковную службу и обряды на их родном языке, а для славян даже помогла создать свою письменность. Если бы не было ромеев, наш образ жизни несомненно развивался бы по иным путям.

Прошло уже более 550 лет с момента гибели Византии, многое исчезло с той поры. Иные народы сегодня живут на землях некогда могущественной Империи ромеев, новые государства образовались на ее бескрайних просторах, в свое время достигавших площади более миллиона квадратных километров. Изменился мир, да и сам человек стал немного другим. Но след, оставленный этой яркой, самобытной и очень контрастной цивилизацией в памяти человечества, ее безмерная заслуга столь глубоки, что до сих пор поражают глубинным чувством высокой трагедии человеческой жизни на земле и вместе с тем манят с приятагательной силой.

Как верно заметил английский историк Дэвид Тальбот Райс, «нет на свете страны, история которой являла бы нам столь же поразительное смешение доблести и предательства, таланта и бездарности, умения и беспомощности, набожности и соглашательства. ...Нет в мире другого государства, чья история являла бы собой такое единство противоположностей, нет другой культуры, которая представляла бы собой такой сплав материального и духовного».

Но при всех контрастах величайшей заслугой Византии, пожалуй, следует считать сохранение ею знания античности в виде большинства произведений древнегреческой и римской литературы и римского права, которые известны нам. Она сберегла их в те века, когда Запад, скрытый в тени меча варварского нашествия, превратился в деревню с соответствующими запросами культурной жизни. Это было общество, в котором был очень высок уровень грамотности и в котором императоры славились своей мудростью и ученостью.

Если бы не византийские копии старых текстов, зачастую сопрождавшиеся комментариями ромейских ученых и переписчиков, многие из них исчезли бы безвозвратно уже в период крушения Римской империи, Великого переселения народов и надолго погрузившейся в темноту западной Европы. Сохранившись, они в итоге дошли до типографских, а теперь и электронных изданий. Кроме того, Византия продолжает жить в огромном наследии своего грандиозного прошлого, в произведениях искусных ремесленников и талантливых архитекторов, в сочинениях историков и философов, писателей и поэтов, в творениях живописцев и мозаичистов. Остатки мощных стен ее городов и крепостей, стойко сопротивляясь разрушительному действию времени, напоминают нам о былой славе и могуществе уникальной Империи ромеев, а многие произведения ее искусства можно отнести к самым возвышенным творениям человеческой духа. Можно сказать, что исчезнувший ромейский народ сохранил свое лицо, на которое за века не легла печать старения. И по сей день поражают гениальностью замысла и мастерством исполнения великолепные дворцы и храмы, красочными цветами расцветают страницы роскошных рукописных книг, хранящихся как в крупнейших библиотеках мира, так и в удаленных монастырях. Даже крошечный редкий манускрипт, выполненый на тончайшем, просвечивающемся на свету пергамене, порой превосходит по стоимости самую дорогую американскую виллу.

Историю Византии, ее экономику, право, материальную и духовную культуру, влияние на другие государства и народы средневековья изучает один из разделов исторической науки, который называется византинистика или византиноведение. Историки и археологи, нумизматы и искусствоведы многих стран мира с трепетом склоняются над изысканными творениями ромейских ткачей, ювелиров и художников, изучают древние манускрипты, очищают от земли византийские монеты и печати – моливдулы, раскапывают покинутые города, пытаясь восстановить и понять давно ушедший, но манящий и волнующий, вечно живой мир византийской культуры.

Несмотря на огромную работу, проделанную за последние два столетия отечественными и зарубежными византинистами в деле изучения истории Ромейской империи, до сих пор многие вопросы и проблемы остаются неразгаданными и спорными, еще ждут своего исследователя, которым можете стать и Вы.

Нам точно не известно как говорили византийцы, точнее, как звучали отдельные буквы языка, который был и не древнегреческим, и не новогреческим. Недаром специалисты называют его среднегреческим. Видимо, он также отличался от современного языка, как наш сегодняшний язык от языка жителей Киевской Руси – понять можно, да далеко не все.

Уже в XVI в. ученые-гуманисты эпохи позднего Возрождения предложили две системы произношения греческого языка. Одна из них, разработанная знаменитым гуманистом Эразмом Роттердамским, применима к звучанию древнегреческого языка, где греческие буквы «бета», «дзета», «ета» и «тхета» произносятся как «б», «дз», «е» и «т». Отсюда звучание слов «басилевс» – царь, «дзигос» – весы, «стратег» – военачальник, «партенос» – дева. Но в другой системе, разработанной немецким ученым Иоганном Рейхлином, эти же буквы представлены как «вита», «зита», «ита», «фита» и звучать как «в», «з», «и», «ф». Поэтому те же слова произносятся с ними как «василевс», «зигос», «стратиг», «парфенос». Следует иметь в виду, что византинисты предпочитают использовать рейхлинову систему звучания, относя ее к среднегреческому языку. Дабы не допустить путаницы с многочисленными византийскими терминами и именами, следует усвоить это нехитрое правило и руководствоваться им в дальнейшем.