Византия

Парадигмы быта, сознания и культуры

Содержание

Предисловие, или история учебников

Возлюбих брега понтийския,

Сладок говор, нежный взгляд,

Возвышенный чувств обряд,

Разны игрища витийския,

Красны чары византийския,

Дев изысканный наряд,

Возлюбих брега понтийския,

Сладок говор, нежный взгляд.

Любы песни мне дорийския,

Где несть тьмы, далече ад,

Речи сладкия мусикийския.

Возлюбих брега понтийския...

Чары Византии

(рондель, со старославянского варианта)

Предисловие, или история учебников

От школы мы ждем не столько готовых истин, которые можно раз навсегда заучить, сколько метода. Если историческое образование способствует развитию исторического понимания, то есть умения за абстрактными понятиями видеть жизнь какова она есть, во всей ее необозримой сложности, во всей ее безостановочной текучести, способности переживать ее как вечный творческий процесс, то Клио может считать, что ее дело сделано.

Вступительная лекция

проф. П. М. Бицилли в Софийском

университете. 10 марта 1924 г.

Не говори, что в науке сбиваюсь с пути я,

Ну, согласись, что как воин и как пилигрим,

Страшно подумать, иду защищать Византию,

Сладко мне верить, что поиск мой ею храним.

Н. В. Жилина

Через двести лет после гибели Византии – первого христианского государства, более тысячи лет стоявшего на перекрестке цивилизаций Запада и Востока, – первопроходцем научного изучения Византии – «le bas empire» (дословно – «нижней империи») в XVII в. выступила Франция. В 1648 г. под покровительством прославленного «короля-солнца» Людовика XIV и его министра Кольбера в Париже вышел первый том собрания византийских историков, а его издатель, монах-иезуит Филипп Лаббе, призвал европейских ученых заниматься историей византийцев, предрекая таким энтузиастам «вечную славу, более прочную, чем мрамор и медь».

Одним из подобных первых исследователей явился казначей Франции Шарль Дюканж (1610–1688 гг.), блестящий историк и выдающийся филолог, археолог и нумизмат, отличавшийся потрясающим трудолюбием. Рассказывают, что даже в день своей свадьбы он, верный своей привычке, трудился не менее семи часов. Его многочисленные работы и гигантские глоссарии-словари, греческий и латинский, не утратили своего значения до сих пор.

Тем не менее, несмотря на давний, устойчивый интерес, почти до второй половины XIX в. по давно утвердившейся традиции на Византию смотрели сквозь забрало рыцарского шлема, с враждой и ненавистью крестоносца, изображая ее в самом ужасном свете как государство, поправшее божественные и человеческие законы. Она оставалась в представлении европейцев «гнилым восточноримским государством», «порочной» восточной империей, символом статичности и закостенелости, а «византинизм» являлся синонимом изощренного интриганства, отравлений, заговоров, феноменально скандальных, растленных нравов и глухоты к прогрессу. В той же Франции всемирно признанное светило ученых-просветителей XVIII в., писатель и философ Вольтер (1694–1778 гг.), считал, что все оставленное Византией «...является позором человеческого ума». Ему вторил не менее прославленный немецкий философ Гегель (1770–1831 гг.), видевший в Византийской империи лишь «...отвратительную картину слабости, где жалкие, даже абсурдные страсти не дают ничего великого в мыслях, делах и личностях».

Даже в царской России, ближайшей исторической наследнице самодержавной Византии, прослеживалось к ней столь же двойственное отношение. С одной стороны, академик Август Людвиг Шлецер (1735–1809 гг.) наставлял, что «...исследователь должен знать по-гречески и преимущественно перед всеми изучать византийцев». С другой стороны, те кто признавал идеал развития в западной цивилизации, представляли Византию как образец произвола, консерватизма и застоя. Интеллектуал – «западник» Петр Чаадаев, современник Александра Пушкина, писал о ней в 30-е гг. XIX в. как о «предмете глубокого презрения народов». Его поддерживали те, кто видел в Византии только «деспотизм в самой уродливой форме», «чумное, отравленное до самого основания тело» – «тысячелетнюю агонию разлагающегося общества», «триумф варварства и религии», «недуг» и «язвы». «Византинизм» надолго стал этаким жупелом, ассоциировавшимся у неискушенной публики с чудовищным порождением восточного деспотизма, тирании, безжалостно управлявшей множеством покоренных народов, давившей в подданных всякий намек на свободомыслие и независимость, короче, – с чем-то заведомо враждебным цивилизации, агрессивным по отношению к соседям, предельно закрытым от внешнего влияния, прогнившим и подлым, неспособным к развитию, косным и, в конечном итоге, тупиковым путем развития.

Это негативное, невежественное, если не сказать злобное, отношение стало постепенно рассеиваться с середины XIX в. благодаря труду нескольких поколений ученых, убеждавшихся, что объект их внимания «достоин изучения». Они все чаще ставили вопрос о том, действительно ли Византия являла тысячелетний процесс упадка и разрушения, или развивалась в целом по тем же законам прогресса и регресса, под влиянием которых жили другие народы и государства? Ответ становился все более очевидным.

Уже в 1876 г. оргинальный исследователь с многообразными интересами, редкостный эрудит, профессор императорского Харьковского университета Василий Карлович Надлер (1840–1894 гг.) мог рассматривать в Византийской империи «один из замечательнейших феноменов всемирной истории». В 1899 г. знаток византийских источников Павел Владимирович Безобразов писал о великом значении изучения Византии, с интересом подчеркивая: «Ясно, что для ближайшего определения воздействия и взаимодействия Востока и Запада нужно изучать Византию в ней самой и для нее самой. Только тогда окажется возможным решить любопытный вопрос, почему ВосточноРимская империя прожила на тысячу лет долее западной и что представляет византийская история, прогресс или постепенный регресс? Во всяком случае, и в этом третьем отношении Византия не лишена глубокого общеисторического интереса. Это единственное большое европейское государство, просуществовавшее все Средние века и павшее тогда, когда другие европейские государства, напротив, развивались и укреплялись. А между тем и на Востоке, и на Западе население состояло из европейских народов; и тут, и там не трудно усмотреть общую культурную основу, унаследованную от древнего мира, право было римским, наука эллинской». Обобщая достигнутое, в 1913 г. известнейший отечественный византинист с мировым именем, Федор Иванович Успенский (1845–1928 гг.) с полным правом констатировал, что «Византия была доброй матерью нашей цивилизации». В этом плане мы все, особенно греки и славяне, ее прямые, многим обязанные наследники. Для Востока она всегда оставалась особой путеводной звездой, безоговорочным мерилом мощи и культуры.

Ныне это представление закреплено настолько, что историки, видя в Империи модель типичного тоталитарного государства, тем не менее призывают подумать о позитивном наследии самодержавной Византии, динамизме ее развития, месте в общеисторическом контексте, а византинистику или византиноведение называют «орхидеей наук». Их не останавливают ни трудности в поисках и толковании источников, ни сложности в изучении среднегреческого языка, на котором говорили и писали византийцы.

Действительно, несмотря на неоднозначность, контрастность, во всемирной истории византийской цивилизации принадлежит выдающееся место. Да, империя всегда аморальна, потому что высшая ценность для империи, ее идеал и цель – это она сама. Но какое государство не несет в себе признаков тоталитарности? Куда важнее, что ее политическое, экономическое, историко-культурное и даже просто бытовое влияние протянулось от Азии и Руси до стран западной Европы. Византия являлась не просто Другим Римом, последним осколком античности, хранителем и передатчиком ее наследия. Она была обществом и государством высокой, своеобразной и оригинальной культуры, в которой греко-эллинистические и римские традиции слились воедино с лучшими достижениями ближневосточных народов, породили собственные ритмы развития, дали импульсы, которыми долгое время жил мир. Она нуждается в тех, кто продолжит дело научных исследований, начатых с рубежа Средних веков и Нового времени, кто через факты источников будет еще более плодотворно двигаться к творческому процессу и историческому методу, как завещали лучшие историки прошлого.

* * *

Византийская цивилизация и в школе, и в гуманитарном высшем учебном заведении изучается в курсе истории Средних веков. Шло время, менялись подходы к преподаванию истории и к написанию учебников, учебных пособий. Однако необходимо признать, что на сегодняшний день учебники, как старые, дореволюционные и советские, так и недавно вышедшие в свет, дают весьма ограниченную, подчеркнуто «очерковую», нацеленную прежде всего на пере- питии внешней и внутренней политической истории, и уже потому неполную, однобокую информацию об этой уникальной жемчужине средневековья.

Задумывая в 1912 г. свою «научно-учебную хрестоматию» по истории Византии, талантливый ученый, Владимир Николаевич Бенешевич (18741938 гг.), заметил, что «...небольшая книга лучше всего может ввести в знание и понимание истории Византии, если даст прежде всего надежное и цельное изложение важнейших фактов политической истории, а также оценку главных источников наших сведений о них, и представит ряд целых изображений важнейших сторон культурной истории»¹. Задача эта была верно намечена, но не разрешена.

До 1917 г. целью курса истории Средних веков в учебных заведениях было преподнести материал, как отмечал Р. Ю. Виппер, «...лишь в той мере, в какой он производит впечатление и дает основу для мысли, для сравнений и заключений»². Вместе с тем в учебной литературе стремились показать «...как можно менее голых чисел и безличных имен и как можно больше живых людей». Именно так ориентировал вполне добротный учебник В. Шульгина³.

В лучших дореволюционных учебниках (М. М. Стасюлевича – 1856 г., В. Шульгина – 1858 г., Ю. Функе – 1884 г., Д. Иловайского – 1886 г., А. С. Трачевского – 1886 г., К. А. Иванова – 1893 г., Н. Кареева – 1900 г., Э. Лависса – 1900 г., Р. Ю. Виппера – 1906 г., византиниста А. А. Васильева – 1914 и 1915 гг.⁴) основное внимание уделялось политической, военной истории, истории международных отношений, меньше – повседневной жизни, быту, нравам, верованиям, культуре народов средневековой Европы. Кроме того, оживить преподавание курса была призвана талантливо написанная лучшими медиевистами «Книга для чтения по истории Средних веков» под редакцией профессора П. Г. Виноградова ⁵ , которая содержала любопытные сведения о выдающихся деятелях средневековья, религии, образовании, быте, в том числе и несколько увлекательных, глубоких научно-популярных очерков, посвященных наиболее видным правителям Византии и их деятельности.

Политический переворот 1917 г., покончивший с Российской империей, и последующие за ним события насильственно прервали это развитие. Вместе с концом российского самодержавия, началом гонений властей на Православную Церковь наступил конец и изучению самодержавной Византии, чьи ментальные, религиозные корни были несовместимы с постройкой нового общества, которое было объявлено социалистическим. Отечественная византинистика понесла роковые потери, научное наследие лучших исследователей оказалось нереализовано, а судьбы трагически и печальны. Только теперь приоткрывается павшая тогда над многими из них завеса забвения⁶.

В силу господствовавшего в советской историографии марксистского учения об общественно-экономических формациях в его ленинско-сталинской интерпретации соответствующим образом строился и процесс обучения истории Средних веков. Методические пособия ставили перед преподавателем следующие стратегические задачи: формировать у учащихся идею «...закономерной смены общественно-экономических формаций»⁷, на основе чего учащиеся должны были прийти «...к убеждению в неизбежности гибели капитализма и победы коммунизма во всемирном масштабе»⁸; укоренять «...понятие о социальной революции, о необходимости революционного свержения отжившего строя»⁹; воспитывать патриотизм и пролетарский интернационализм, классовую ненависть к эксплуататорам и т. п.¹⁰. Поскольку экономике и материальному производству отводилась решающая роль в развитии общества¹¹, то главное и, добавим, искусственно раздутое место в учебниках (А. И. Гуковского, О. В. Трахтенберга¹², Е. А. Косминского¹³, Е. В. Агибаловой, Г. М. Донского¹⁴) поневоле занимали социально-экономическая история, классы и классовая борьба, государственное устройство, гораздо меньше внимание уделялось мировоззрению, повседневной и духовной жизни людей средневековья. В некоторой степени эту «лакуну» заполняли хрестоматии¹⁵ и серия увлекательных «Книг для чтения по истории Средних веков», возрожденная академиком С. Д. Сказкиным¹⁶, в которых содержались короткие, художественно написанные очерки (биографические портреты выдающихся политических и общественных деятелей, рассказы о быте и нравах, искусстве и архитектуре), оживляющие, в какой-то мере «очеловечевающие» преподавание истории. Но и здесь история Византии занимала минимальное место. В обществе, где властью насаждались идеи воинствующего материализма и атеизма, было сложно, просто невозможно говорить о первом восточном правовом христианском государстве на Земле, просуществовавшем тысячу лет, больше любой другой империи Европы или Азии.

По этой же причине в прежние времена издание византиноведческих монографий и сборников статей, а также опубликование источников носило явно немассовый, а сугубо специальный характер. Исторический опыт Византии не актуализировался, редкостью были популярные издания. Яркие и доступные монографии талантливых московских византинистов А. П. Каждана, Г. Г. Литаврина были исключением из этого правила. Малодоступными были книги крупного ленинградского византиниста Г. Г. Курбатова, редкостью сразу же стали такие академические труды как трехтомные «История Византии» и «Культура Византии».

Ныне во всем мире система образования переживает сложный период поиска путей обновления, кардинального изменения всей образовательной концепции, связанный с переходом человечества от индустриальной и постиндустриальной цивилизации к информационному обществу¹⁷. При этом большое внимание уделяется гуманизации, индивидуализации образования. Современная гуманистика исходит из того, что человек, его права и обязанности, запросы и потребности должны находится в центре внимания государства и общества¹⁸.

Процесс гуманизации образования имеет особое значение для Украины, страны, несущей на себе печать кризисных явлений конца 80-х годов прошлого века, стремящейся к интеграции в общеевропейскую семью народов и вместе с тем ищущей и осмысливающей свои пути. История это память народа, его культурный код, способствующий сплочению и самоидентификации нации. Она всегда занимала важное место в общеобразовательной программе, поэтому вполне понятно, что изменения затронули и методику ее преподавания¹⁹. Сегодня она предполагает замену усвоения большого объема информации всесторонним развитием личности, критическим отношением к фактам, приобретением крайне важных навыков самостоятельной работы и опыта творческой деятельности, что должно привести к социализации и самореализации учащихся²⁰. Главной воспитательной целью истории является восприятие идей гуманизма, общечеловеческих ценностей, усвоение исторических корней, а также формирование взаимопонимания между народами²¹.

С учетом происходящих изменений составляются и современные учебники по истории Средних веков (Е. В Агибалова, Г. М. Донской, В. М. Духо- пельников²², М. Бойцов, Р. Шукуров²³, Л. Войтовича и др.²⁴). Наиболее перспективным в этом плане видится учебник опытных профессионалов А. Я. Гуревича, Д. Э. Харитоновича «История Средних веков», написанный в русле «экспериментальной», «антропологической истории»²⁵. Его авторы разделяют взгляды так называемой новой исторической науки, традиции прославленной французской научной школы «Анналов» и считают, что единицей измерения исторических процессов является человек, отчего объясняют события, явления и проблемы прошлого, исходя из взглядов, чувств, устремлений, ценностей человека средневековья.

При всем том собственно истории Византии в этой массе учебников было посвящено единственное пособие для учителей, изданное известными византинистами Александром Петровичем Кажданом и Геннадием Григорьевичем Литавриным в 1958 г. и через несколько десятков лет переизданное в престижной серии «Византийская библиотека» российского издательства «Алетейя»²⁶. В 1984 г. появился вузовский учебник, написанный известным питерским византинистом, профессором Георгием Львовичем Курбатовым, главным достоинством которого стала краткость изложения, хотя концептуально это изложение строилось преимущественно на научных взглядах самого автора и не позволяло учащимся познакомиться с существующей полемикой²⁷.

В последние годы наблюдается оживление книгоиздательской активности по данной теме. «Время молчания» прошло. Издательство «Алетейя» выпуском серии «Византийская библиотека» заметно пополнило потребность в массовой публикации источников и исследований по византийской истории, в том числе и самых капитальных. Появились электронные издания, где собраны основные византийские источники, переведенные в XIX-XX вв. на русский язык²⁸. Были предприняты попытки создать украинские учебники по византиноведению, которые нельзя все признать удачными, ибо зачастую они достаточно однобоко изображают историю Византии, целенаправленно выпячивая церковную, богословскую проблематику²⁹. Кроме того возникает проблема с их приобретением, если не для частного пользования, то для для массового изучения в учебных заведениях по причине вполне понятного свойства – материальным, а также сложностью с доставкой книг за пределы Российской Федерации.

Учебно-познавательные, документальные фильмы о Византии, показываемые по телевизионным каналам, в массе своей грешат поверхностным освещением такого сложного предмета рассмотрения, изобилуют неточностями, налетом сенсационности и не всегда уместными историческими параллелями с современностью. Примером могут служить фильм «Золото Константинополя» по каналу «Discovery» и горячо обсуждавшаяся лента «Падение Византии: уроки гибели», выпущенная в России в 2008 г. Гораздо лучше выглядить серия из четырех фильмов «Византия: утраченная империя», тоже подготовленная каналом «Discovery» в 2007 г. с участием самых видных западных византинистов, таких как англичанин Джон Хэлдон и американец Роберт Остерхаут.

В любом случае этого недостаточно на фоне общего, все более интенсивного увлечения широких кругов всем «византийским», незаслуженно осужденным на забвение. Показательно, что даже в томе «Всеобщая история» последнего российского издания энциклопедии для детей, написанной, как провозгасила составитель, строго научно, неидеологизированно и беспристрастно, Византийской империи было уделено два очерка – предельно обобщенный, краткий, схематичный абрис основных этапов ее развития и «портрет на фоне эпохи» лишь одного из более чем сотни византийских императоров – Юстинана I (ок. 482–565 гг.), что явно мало, чтобы уяснить великое место этой страны в истории единой человеческой цивилизации³⁰. В результате учащиеся ни в школе, ни в вузе не получают более-менее вразумительного и, главное, достаточно глубокого представления о предмете изучения. Для большинства студентов, поступающих на исторические факультеты, не говоря об остальных, Византия является чем-то наподобие «черной дыры», призрачной и малоизвестной, о которой они имеют первоначальные, поверхностные знания, как верно заметил один из белорусских преподавателей византиноведения, А. Ю. Бодак, «едва ли не больше, чем об истории, скажем, Парагвая или Лаоса».

Вполне актуально, особенно для Украины и украинской византинистики, звучат давние слова патриарха отечественного византиноведения Ф. И. Успенского: «Что же касается критической постановки изучения Византии и популяризации византийской истории среди большой публики, в этом отношении сделано весьма мало. И трудно ожидать, чтобы в ближайшем будущем изменились к лучшему неблагоприятные обстоятельства. У нас нет научной византийской школы...». Поэтому, учитывая все возрастающий, усиленный интерес к византийской цивилизации, ее культуре и искусству, сыгравших огромную роль и в истории восточнославянских народов, весьма актуальна необходимость создания учебников и учебных пособий по истории Византии, которые заполнили бы обрисованную «учебно-популяризационную лакуну», причем не только на уровне студенческих или учительских запросов, и тем самым помогли в формировании отечественной школы византиноведения подобной тем, что существуют ныне во Франции, США, Англии, Германии, России и других передовых странах.

Предлагаемое учебное пособие создано на основе специального курса, который автор читал для магистров на историческом факультете Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина и факультете культурологии Харьковской государственной академии культуры. Оно адресовано студентам гуманитарных факультетов вузов, слушателям Духовных семинарий и академий, учителям, учащимся старших классов средних школ, гимназий, лицеев, углубленно или факультативно изучающих всемирную историю, а также всем, начинающим самостоятельное «путешествие» в увлекательном, насыщенном живыми событиями, подчас причудливом, драматичном, даже трагичном мире византийской истории, который, конечно, был окрашен не только в темные краски. При наличии многочисленных общих, синтезирующих специальных трудов, фундаментальных, особенно академических изданий по истории Византии³¹, подобного отечественного опыта, рассчитанного прежде всего на неподготовленную аудиторию и поэтому подкрепленного развернутым энциклопедическим словарем, различными справочниками, указателями и своеобразной антологией источников, предпринято не было, что подчеркивает его актуальность и важность.

При написании учебного пособия его автор, профессиональный византинист, базировался на достижениях современной византинистики, а также использовал богатое наследие, почерпнутое из лучших обобщающих работ как отечественных, так и зарубежных историков. Вместе с тем задачей являлось насколько возможно уйти от сухого, мертвящего академизма изложения в сторону живого, образного, эмоционального языка, одинаково понятного и школьнику, и студенту, и опытному читателю.

Во все времена и в любой стране люди трудились и отдыхали, страдали и радовались, любили и ненавидели, растили детей, постигали науку житейской мудрости, учились, верили в лучшее, мечтали о счастье для себя и своих потомков. В предлагаемом пособии мы попытаемся проникнуть в подобный мир повседневного бытия, сознания и мышления византийцев, взглянуть на Византию их глазами, понять основные проблемы, идеи, взгляды, представления, господствовавшие в обществе столь оригинальной цивилизации, которая создала новую христианскую культуру и новый образ жизни.

Главная цель учебного пособия – не столько раскрыть все аспекты и подробно, в хронологической, систематической последовательности осветить политическую, социально-экономическую, культурную историю Византийской империи, погрузив при этом пользователя в бесконечную, плотную череду фактов, сколько в предельно сжатой форме показать значение важнейших из них, научить, насколько возможно, творческой работе, произвести предварительное диагностирование византийского общества как системы, модели исторического развития, объяснить процесс исторического движения, особенности, специфику эволюции «супердержавы» средневековья, раскрыть ее сильные и слабые стороны, а значит, понять причины блестящих успехов и роковых неудач, в итоге приведших к трагической гибели Империи. При всем том это должна быть «византинистика с человеческим лицом», разумное сочетание проблемного изложения с хронологическим, событийным, что является наиболее трудным для достижения.

В основу деления материала положен проблемный принцип изложения, затрагивающий основные блоки, из которых слагались повседневная жизнь, быт, общественное сознание, менталитет и культура византийцев. Разумеется, они были не статичны, менялись во времени, поскольку Византия проделала огромный путь, начиная с IV века и до 1453 г., когда с падением Константинополя – столицы государства она навсегда ушла в прошлое. Таким образом, нами предпринята попытка создать некий усредненный образ этой великой Империи, сквозь который проглянуло бы ее сердцевинное содержание, остававшееся масимально неизменным. Если это удалось, задачу можно считать выполненной.

Пособие содержит столь необходимый для всякого начинающего научносправочный аппарат: хронологические таблицы, созданный автором хронологизированный перечень агиографических источников (персоналии), перечень византийских денежных единиц, мер измерений и их эквивалентов, терминологический словарь, карты, обширный список источников, учебной и основной специальной литературы. Особо следует отметить, что в список источников внесена подавляющая часть изданных переводов на русский и украинский язык письменных источников по византийской истории, какие имелись на момент выхода пособия, а также библиографические указатели, справочная литература – необходимое подспорье к плодотворной самостоятельной работе и последующим научно-исследовательским изысканиям. Этому же должны помочь сведения об электронных интернет-ресурсах по византинистике, представленные в виде аннотированного списка вебсайтов. Ныне, при наличии обильной историографии и библиографии, становится проблемой не столько получение информации, сколько отбор ее.

Важно отметить, что в пособии комбинируется изложение фактического материала и письменных источников: разделы учебника снабжены заданиями для самостоятельной работы и соответствующими приложениями под рубрикой «Внимание, источник!». Такие приложения представляют тщательно отобранные извлечения из сочинений византийских авторов, писем, проповедей, документов, законов. Обращение к ним совершенно необходимо и должно рассматриваться как правило, от которого нельзя отступать. Это позволяет не только оживить, а иногда – уточнить, дополнить рассказ, но и дает возможность ощутить колорит эпохи, услышать заветный «щорох времени», усилить чувство достоверности изучаемых фактов, наконец, что особенно важно, привить первые навыки критического анализа.

Вопросы к тексту разделов учебного пособия и сопутствующим им источникам призваны помочь читателю методически контролировать себя в процессе усвоения знаний, и, самое главное, мобилизовать эти знания, научить мыслить, сравнивать, делать личные выводы, самостоятельно искать решения, формировать собственную точку зрения и умение ее отстаивать на семинарских и практических занятиях. Для этого в тексте представлены взгляды различных слоев византийского общества на самые разные стороны жизни, на мир мысли и веры.

Работая с этими материалами, мы уподобляем себя кумулятору и одновременно транслятору бесценного наследия Византии, а значит, помогаем родиться ее новым пытливым исследователям, – таким, о появлении которых прозорливо заметил известный немецкий философ Иоганн Фихте (17621814 гг.) в своей лекции «Об обязанностях ученых»: «...я составляю необходимое звено великой цепи, которая протянулась в вечность от первого человека до полного самосознания человечества, все, что было среди людей великого, благородного и мудрого, – все благодетели рода человеческого, чьи имена вписаны в историю, и те, кто остался в ней неизвестным, – все они работали на меня, я – урожай от семян, ими посеянных, я вступаю на землю, ими обжитую, иду по их стопам. И меня охватывает желание продолжить начатое ими дело, сделать счастливее и мудрее наш общий братский род».