Соловецкая обитель

Большой известностью в православной России пользуется обитель Соловецкая. Она славится своими святынями, дорогими русскому сердцу, своим благоустройством, трудолюбием живущих в ней монахов. Историческое прошлое её замечательно во многом. Всё это заинтересовывает и вызывает желание ближе познакомиться с нею.

Архангельская губерния, в пределах которой находится Соловецкая обитель, составляет часть северного края нашего отечества.

Жители этого края во время основания Соловецкой обители были инородцы финского племени. Различаясь образом жизни, языком, нравами и обычаями, они жили в глубоком невежестве и были идолопоклонники.

Большая часть Архангельской губернии лежит по берегу Белого моря, называвшегося прежде Ледовитым, Студёным. На острове этого моря Соловки находится, получив от него и название, Соловецкая обитель.

Самое близкое от Соловков населенное место в настоящее время город Кемь в 60-ти, посад же Сумы в 180-ти, город Архангельск в 350-ти, город Кола в 1200 вёрстах.

Остров Соловки имеет в окружности 100 вёрст, около него есть ещё другие острова: Анзерский – 35 вёрст, Большой и Малый Муксальма, Большой и Малый Заяцкий – от 5 до 10 вёрст. На островах Соловецком, Анзерском и Большом Муксальмском насчитывается до 300 пресноводных озёр. Все эти острова, до основания монастыря поросшие лесом, скудно населённые лисицами и зайцами и несколькими породами птиц, представляли дикую пустыню. Люди появлялись здесь очень редко – только летом: то были промышленники, заносимые сюда морскими бурями, или приезжавшие сюда для промыслов.

Восьмимесячная зима, незамерзающее море с плавающими льдами, длинные полутёмные ночи, холод, сильные частые ветры и метели, отдалённость от материка – всё это, казалось, такие преграды, при которых невозможно жить на этих островах.

В 1429 году поселился на Соловецком острове инок Савватий. Преподобный Савватий первоначально подвизался в Кирилло-Белозерском монастыре. Прилежное исполнение монастырских послушаний, жизнь в посте и молитвах доставили ему общее уважение. Смиренная душа его не терпела славы человеческой, и он удалился в монастырь на острове Валааме, в котором, как он узнал, монахи отличались строгостью своей жизни. Но и здесь Савватий скоро превзошёл всех своими подвигами; и опять слава и удивление со стороны сподвижников сделались уделом добродетельного инока. Пустыннолюбивый Савватий возрадовался, узнав, что далеко, на северном море, есть необитаемый остров и, несмотря на увещания настоятеля и братии – не покидать их, – тайно удалился из монастыря, направляясь к Соловецкому острову. Прибрежные жители говорили ему о неудобствах жизни на острове: «Чем ты будешь жить в таком отдалении?» – спрашивали они; но старец остался непреклонен. Скоро Промысл Божий указал ему и сожителя в лице инока Германа, который был на Соловецком острове с рыболовами, вероятно, летом 1428 года. Горя желанием пустынной жизни, на лодке, ими же заготовленной, они отравились и благополучно прибыли к месту своего стремления на остров Соловецкий. С радостью вышли они на берег и избрали место для жительства, в версте от моря. Водрузив крест, поставили келью и начали жить в постоянной молитве, приобретая пропитание трудами рук своих.

После нескольких лет совместной жизни Герман отплыл на материк, Савватий оставался один. Предчувствуя приближение кончины, он пожелал принять Святое Причастие. После двухдневного плавания на небольшой лодке он прибыл на реку Выг. Здесь, у часовни, поставленной, можно предположить, бывавшими тут по торговым делам новгородцами, он встретил игумена Нафанаила. «Прошу тебя, – говорил Савватий, – отыми грехи, которые исповедую тебе, властию, данной тебе от Бога, и сподоби меня причащения Святых Таин. Давно уже я желаю усладить свою душу этой Божественной пищей. Напитай ею меня теперь. – Христос Бог указал мне тебя для очищения согрешений...». Нафанаил отвечал: «Бог простит тебе, брат», и, помолчав, в удивлении присовокупил: «О, если бы я имел грехи твои, преподобный!». Савватий продолжал: «Конец жизни моей приблизился, прошу тебя немедля сподоби меня Божественного причащения». На предложение игумена отложить до завтра преподобный Савватий говорил: «Отец, не откладывай до завтра, мы не знаем, будем ли ещё живы сегодня, а что будет дальше, как нам знать?». Игумен причастил его. Преподобный же долго молился, благодаря Бога за все милости Его. В то время пристал к часовне плывший с товаром новгородский купец Иоанн. Он нашел в хижине при часовне Савватия. В беседе с купцом преподобный поучал его нищелюбию, милосердию и другим добродетелям. Иоанн предлагал старцу на нужды от своего имения, преподобный отказался и сказал ему: «Сын мой, останься здесь до утра – увидишь милость Божию и благополучно отправишься в путь». Иоанн не захотел ждать и стал собираться к отплытию. Поднявшаяся же буря и волнение заставили купца против воли остаться; на другой день ветер стих, и Иоанн пришел принять напутственное благословение от преподобного Савватия. Толкнув несколько раз в дверь, он не получил ответа, потом, войдя в хижину и увидев преподобного сидящим, сказал: «Прости, раб Божий, что я вошёл к тебе, просто дай мне благословение на благополучный путь», но ответа не было. Подойдя, коснувшись рукой, он увидел, что старец скончался. В то же время пришёл и игумен Нафанаил. Совершив надгробное пение, они предали честное тело Савватия погребению. (Это было 27 сентября 1435 года.)

Преподобный Савватий был первоначальником монашеской жизни на Соловецком острове, основателем же Соловецкой обители и первым благоустроителем её был преподобный Зосима. Он прибыл на остров спустя год по кончине преподобного Савватия.

Родиной преподобного Зосимы было село Новгородской области Толвуя, ныне Олонецкой губернии. Воспитанный родителями в благочестии, он с юности был кроток, смирен и тих, любил чтение божественных книг. Покоряясь тайному влечению, он ушёл из дома родителей и по смерти их, раздав имение их бедным, постригся в монашество в Палеостровском монастыре, ныне Олонецкой епархии, на острове озера Онеги «Палье». Встретившись с иноком Германом, подвизавшимся с преподобным Савватием на Соловецком острове, Зосима узнал, как этот остров пригоден для монашеской жизни. Возгоревшись непреодолимым желанием быть преемником подвигов преподобного Савватия, Зосима просил Германа проводить его на Соловки. Зосима и Герман отправились на Соловецкий остров. Прибыв, они поставили для жительства шалаш из древесных ветвей и предались подвигам. Пустынники молили Господа благословить жительство их. Однажды преподобный Зосима, выйдя из шалаша, увидел необыкновенный свет, озаряющий всю окрестность, и на воздухе прекрасную великую церковь. Удивленный видением, он поспешил в шалаш. Герман, заметив перемену в лице своего сожителя, спросил о причине этой перемены. Выслушав рассказ Зосимы о виденном, Герман сказал: «Не ужасайся и будь внимателен, мне кажется, что через тебя Господь соберёт здесь множество монахов».

Помолясь усердно Богу, они стали рубить лес, поставили кельи и ограду; телесные труды свои они сопровождали молитвенными подвигами. Но, прежде чем увидеть обитель свою населенной, преподобному Зосиме пришлось перенести испытание. Отец Герман, по встретившейся нужде, отправился на материк, а возвратиться на остров поднявшаяся осенняя буря ему помешала; – запас же хлеба на острове истощился. Преподобного Зосиму смущала мысль умереть голодной смертью; он недоумевал, чем прокормиться ему до лета; к тому же и зима была суровая и продолжительная. Утешаемый надеждой на Бога, он не поддавался унынию, и скоро Господь помог ему. Пришли два незнакомца и, вручив ему запас хлеба, муки и масла, сказали: «Возьми, отец, и употребляй, а мы, если Господь повелит, придём к тебе». Преподобный в изумлении не спросил, откуда они, незнакомцы же ушли и более не возвращались. Так Промысл Божий хранил своего избранника.

Весной возвратился отец Герман, привёз жизненные припасы, и с ним прибыл рыбак Марко, пожелавший разделить с преподобными уединение и труды. Этот Марко был первый ученик преподобного Зосимы и вскоре принял монашество. Затем понемногу стали приходить и другие, привлекаемые святой жизнью преподобного Зосимы, ищущие спасения, жаждущие истины; и он, как добрый отец, принимал людей всякого звания. Приходящие строили себе кельи подле кельи преподобного. Преподобный, видя умножение учеников, построил небольшую церковь в честь Преображения Господня на том месте, где было ему видение храма на воздухе. К церкви пристроили маленькое помещение для общей трапезы.

После этого преподобный Зосима послал одного из иноков в Новгород к архиепископу Ионе просить его дать благословение на освящение храма и назначить игумена для возникшей Соловецкой обители. Храм был освящён иеромонахом Павлом, которого определил архиепископ в игумена Соловецкого.

Не вынося трудностей суровой жизни, Павел возвратился в Новгород; то же случилось и с игуменом Феодосием, посланным на место Павла.

После этого братия, постановив общим советом избирать игумена из среды своей, просила Новгородского архиепископа, чтобы он, призвав отца их Зосиму, рукоположил его в иерея и назначил игуменом, хотя бы он того и не желал. Архиепископ, вняв этой просьбе, вызвал преподобного, убедил принять священство и игуменство. – Владыка с честью отпустил его, а граждане сделали для новосозидаемой обители богатые пожертвования. Возвращение любимого настоятеля было приветствовано с радостью, а общая любовь к нему ещё более усилилась.

В жизнеописании преподобного Зосимы говорится, что во время совершения им в своей обители первой литургии лице его просветися благодатию Святаго Духа, яко лице ангелово, и благоухания велия исполнися церковь. Бывшие при этом богослужении купцы, по выходе из храма, обронили полученную от преподобного Зосимы в благословение просфору. Проходя мимо, инок Макарий (бывший Марко) увидел собаку, которая старалась, но не могла схватить её по причине поднимавшегося от неё пламени.

Число братии продолжало умножаться, – построены ещё новые кельи и новая церковь в честь Успения Божией Матери. В благословение увеличивающейся обители преподобный Зосима пожелал перевезти в неё мощи преподобного Савватия. В этом намерении он окончательно утвердился, когда получил послание от иноков Белозерского монастыря. «Всё у вас прекрасно», – писали они в Соловецкую обитель, – «только вы лишены одного блага: забыт вами преподобный Савватий, прежде вас живший на этом месте... поспешите перенести его к себе...». Посланные преподобным Зосимой на место упокоения святого Савватия соловецкие иноки откопали гроб его, нашли тело его нетленным, и самую одежду его неповреждённой; причём, в воздухе разлилось необычайное благоухание. Честные мощи его по прибытии в обитель были положены в особо устроенной часовне. Купец Иоанн, бывший при погребении Савватия, написал образ его и вручил игумену Зосиме. Приняв этот образ, Зосима поставил его в надгробной часовне и молитвенно обратился к преподобному Савватию: «Хотя ты и окончил временную жизнь телом, но не отступай от нас духом, руководствуй нас ко Христу Богу».

Корыстолюбивые, недоброжелательные, возбуждаемые завистью люди стали приплывать на Соловецкий остров, ловили в озёрах рыбу, а монастырю ловить не давали; называясь хозяевами островов, они угрожали при этом разорить обитель. Эти обиды и притеснения принудили монахов искать защиты. Преподобный Зосима отправился в Новгород. Архиепископ Феофил принял его благосклонно, советовал изложить нужды обители перед главными боярами, управлявшими Новгородом. Они обещали ему свою помощь. Но Марфа Борецкая, вдова посадника, весьма богатая и владевшая землёй, поселенцы которой особенно часто наносили обиды обители, предупреждённая наговорами своих домашних, приказала с бесчестием отогнать от своего дома преподобного Зосиму. С кротостью снеся это оскорбление, старец сказал сопровождавшему его ученику: «Настанет время, когда жители этого дома не будут ходить по своему двору, двери дома затворятся и уже не отворятся, этот двор опустеет». Скоро Марфа раскаялась и, желая загладить нанесённую преподобному обиду, пригласила его к себе на обед. – Незлобивый старец принял это приглашение. При входе в дом боярыни он был встречен самой хозяйкой и всем семейством, а за обедом посажен на почётном месте. Все ели, пили с удовольствием; преподобный же молчал и по обыкновению мало вкушал от предлагаемых яств. Взглянув неоднократно на сидящих гостей, он в изумлении увидел шестерых главнейших бояр сидящими без голов. Преподобный вздохнул, прослезился и после этого, как ни просили его собеседники, не вкушал ничего. После обеда, Марфа, испросив у старца прощение за оскорбление, дала монастырю землю, утвердив это пожертвование грамотой.

Иоанн III, Великий Князь Московский, смирив Новгород, повелел казнить тех шесть бояр, которых видел преподобный Зосима во время обеда без голов, как наиболее противившихся Великому Князю при взятии Новгорода; им были отрублены головы, а Марфа Борецкая была отправлена в ссылку. Имение её было разграблено, и дом опустел.

Преподобный Зосима дожил до глубокой старости. При постигшей его болезни, призвав братию, он преподал им наставление, указав быть игуменом вместо себя ученику своему Арсению. «Хотя я, – говорил преподобный братии, – и отхожу от вас телом, по закону естества смертного, но духом неотступно буду с вами. Знайте, если я обрету благодать у Бога, то по моём отшествии обитель ещё более увеличится и соберётся во имя Христово множество братий; это место наполнится обилием духовным и не будет иметь скудости в телесных потребах». Преподобный Зосима скончался 18 апреля 1478 года.

И вот, молитвами преподобных Зосимы и Савватия почти пять веков стоит среди волн моря и мира духовная твердыня – обитель Соловецкая, составляя убежище ищущим душевного спасения.

В дальнейшем благоустроении обители Соловецкой много потрудился святой игумен её Филипп, впоследствии митрополит Московский и священномученик. Соловецкая обитель с особенной любовью прославляет его имя. Святой Филипп, в мире Феодор Степанович Колычёв, сын богатого и знатного боярина, был друг и сверстник царя Иоанна Грозного. Но сердце Феодора не обольщалось славой и внешним блеском. – Однажды, за литургией, он услышал Евангельское чтение: никто не может служить двум господам, ибо или одного будет он ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть (Матф.6:24). Слова эти были слышаны им и раньше, но на этот раз они благодатно подействовали на него: сердце его воспламенилось божественной любовью – он решил удалиться в пустынную Соловецкую обитель.

Возлюбив всей силой души подвижничество, чтобы успешнее вести борьбу с собой, дать торжество духу над плотью, благодати над грехом, он тайно оставляет дом родительский и обрекает себя на все нужды нищего странника, снимает дорогие одежды и заменяет их рубищем поселянина, изнуряет себя непосильными работами в доме крестьянина простого, с большим терпением переносит в обители тяжёлые труды: копает землю, передвигает камни, рубит дрова, носит их в поварню и хлебопекарню, приготовляет хлеб и пищу для всей братии, спит на голой доске, имея вместо подушки камень, и, наконец, на целые недели удаляется в дикую, недостижимую для других, чащу леса. Господь возвеличил смирение труженика: в обители доныне показывают образ Богоматери, «Хлебенный», явившийся Филиппу, когда он проходил послушание в хлебопекарне.

В 1537 году святой Филипп принял в Соловецкой обители обеты инока. В 1548 году братия избрала его в игумена. Игуменство Филиппа продолжалось 18 лет. Он весьма много сделал не только для современного ему, но и для будущего благоустройства обители. – Он был распорядительным хозяином, кротким правителем, мудрым наставником духовной деятельности иноков.

В то время монастырь был в затруднительном положении, не успел ещё обстроиться после двух пожаров. Филипп прежде всего увеличил число соляных варниц: вываривание соли было долгое время главным источником доходов для обители, причём монастырь выплачивал казне большие пошлины с вывариваемой соли. Вываривание соли достигало иногда до 130 тысяч пудов в год. Устроив скотный двор на Муксальмском острове, Филипп улучшил братскую трапезу, а в лес пустил лапландских оленей, чтобы из шкур их выделывать платье и обувь. Приготовляясь к постройке каменных зданий, вместо сгоревших деревянных, он устроил кирпичный завод, указал места порубки дров для завода и монастыря, с тем чтобы порубка эта не только не истребляла без нужды леса, но своей правильностью очищала его и способствовала дальнейшему увеличению его. Через леса, горы и болота проводились дороги. В монастыре была построена мельница; чтобы доставить колёсам её воду, игумен соединил 52 озера каналами, свёл воду к монастырю, вблизи его выкопал огромный пруд, названный святым озером, из которого поныне монастырь получает в обилии пресную воду. Царь Иоанн Грозный был особенно щедр к Соловецкой обители: он разрешил продавать монастырскую соль беспошлинно и пожаловал обитель волостями с деревнями, угодьями и соляными варницами. Самые богатые вклады и дары в Соловецком монастыре – царя Иоанна Грозного. Уважая Соловецкого игумена святого Филиппа, он неоднократно призывал его в Москву для совещания по важным церковным делам.

В игуменство Филиппа построены при помощи Грозного царя два собора в честь Преображения Господня и Успения Божией Матери.

Неустанно заботясь о благоустроении обители, святой Филипп ввёл порядок в управлении монастырскими волостями. Монастырь пользовался несудимой грамотой, по которой все дела, кроме уголовных, подлежали духовному суду монастырского начальства. Святой игумен дал правильное устройство волостному управлению, определив порядок суда и сбора повинностей. Зная нужды поселян и заботясь об их благосостоянии, святой Филипп старался прогонять вредную праздность; хотел, чтобы каждый был занят и с юных лет приучен к труду. Искореняя другой источник зла – пьянство и игру в зернь¹, обычную забаву того времени, он запретил то и другое под угрозой тяжкого денежного взыскания и изгнания из монастырских волостей. Попечительностью игумена всё было предусмотрено: какие когда исправлять работы, какими семенами засевать поля. Вот в какие подробности входил заботливый игумен. Обещая удовлетворение обиженным, он предлагал каждому лично объявлять своё неудовольствие.

Эта многотрудная деятельность святого Филиппа приготовила его к превосходнейшему подвигу. Царь, знавший его ещё в юности и почитавший в сане игумена, предназначил его в митрополита, а Промысл Божий готовил ему венец мученика. Святой Филипп, покоряясь воле царской, был посвящён в митрополита Московского и всея России 25 июля 1566 года, когда ему было уже 60 лет.

Царь Иоанн Васильевич, блюститель порядка и правды, по смерти своей добродетельной супруги Анастасии, сделался для подданных грозным повелителем. Междоусобная вражда окружавших его бояр и царедворцев породила в нём ко всему недоверчивость и изменила его прав. Клеветы опричников (телохранителей), которыми окружил себя царь от мнимой опасности покушения на его жизнь, совершенно отдалили его от поданных; невинная кровь оклеветанных лилась потоками, по ненависти и прихотям опричников.

Святой Филипп старался кроткими увещаниями смягчить гнев царя и советовал удалить опричников. Иоанн, слепо вверивший себя скопищу этих злодеев, не послушал благоразумных внушений святителя и воспылал на него гневом.

Вскоре с ревнителя истины, защитника невинных, публично сняли архиерейские одежды и заключили его в Тверской-отрочь монастырь, где он от руки злейшего из опричников – Малюты Скуратова и скончался мученически.

Дорого было сердцу святого Филиппа всё, что напоминало ему обитель Соловецкую. На дворе митрополичьего дома он построил и великолепно украсил храм во имя Соловецких чудотворцев, в котором особенно любил молиться в минуты скорбей.

Основание обители Соловецкой послужило к славе имени Божия, к насаждению в крае православной веры христианской и к пользе нашего отечества, утвердив в крае русское имя, русскую гражданственность.

Благотворное влияние Соловецкой обители на обитателей Поморья сказалось с первых дней её существования. Ещё при жизни преподобного Зосимы приходили к нему лопари и другие инородцы, оставляли идолопоклонство, принимали христианство, поучались душевному спасению; мало зная русский язык, они чувствовали язык сердца чистого, горевшего любовью к ближним. Уже тогда православную веру исповедовали в Поморье на пространстве трёх тысяч вёрст.

Соловецкие чудотворцы преподобные Зосима и Савватий, как прежде, так и ныне являются всем призывающим их с верою скорыми помощниками в скорбях душевных и целителями недугов телесных. Слава их чудотворений, благоговение к их памяти, строгое соблюдение монастырских правил и благоустройство доставили Соловецкой обители широкую известность. С особенной любовью относились к ней цари московские: они делали значительные пожертвования деньгами, драгоценными вещами, церковной утварью, книгами и жаловали грамоты, которыми подтверждали особые права обители или давали ей во владение вотчины и угодья. Они видели, что значение её в крае весьма благотворно. Внимание царей московских к обители ещё более усилилось, когда шведы и норвежцы постоянными набегами на русские владения причиняли им вред и опустошения. Обитель принимала на себя обязанность защищать от врагов не только свои владения, но и всё Поморье. Монастырём были построены крепости деревянные или остроги: Сумский, Кольский и Кемский, и для защиты края набирались воины из вотчинных крестьян, которыми владела обитель. И это соловецкое войско, как только появлялись враги в Поморье, первое встречало их и прогоняло врагов далеко за пределы отечества.

Такое участие Соловецкой обители в защите северного Поморья заставило шведов и норвежцев смотреть на неё как на оплот России на крайнем севере.

Стойкость и мужество соловецких защитников выразились особенно в смутное время на Руси, повсеместно возмущённой Лжедмитриями и поляками. В то время шведы входили в непосредственную переписку с соловецким настоятелем. Так, в 1609 году шведский Улеаборгский воевода Исаак Бем, уведомляя соловецкого настоятеля о готовности своего короля Карла IX отправить в Россию вспомогательное войско, спрашивал: кого признаёт он в России царём и желает ли он королевской помощи.

Настоятель с достоинством отвечал в письме Карлу IX: «У нас в Соловецком монастыре и в Сумском остроге и во всей Поморской области тот же совет единомысленный; не хотим никого из иноверцев на Московское государство царём и великим князем опричь своих прирождённых бояр Московского государства».

В 1611 году шведы, когда военачальник их Делагарди, нарушив мирный договор, разорял Новгород, напали на поморские монастырские волости и подступили к Кольскому острогу, но были с уроном отбиты.

Хотя при Михаиле Феодоровиче между игуменом соловецким и шведами было заключено перемирие, но царь, ввиду могущих открыться враждебных действий со стороны шведов, приказал Соловецкому монастырю привести в оборонительное положение крепостные строения, находившиеся в ведении монастыря, и увеличить число войск с содержанием их на монастырские средства.

Враждебные действия шведов, питавших непримиримую вражду к России, повторялись в Поморье неоднократно; конец им положил Пётр Великий.

Такая деятельность Соловецкой обители на пользу отечества и, кроме того, многократные денежные вспомоществования от монастыря разорённой в борьбе с врагами государевой казне были ценимы московскими государями. Кроткий, религиозный Алексий Михайлович, желая, между прочим, высказать своё царское благоволение обители, грамотой (в 1651 году) возвёл настоятеля её игумена – в звание архимандрита.

Император Пётр Великий посетил Соловецкую обитель дважды. В первый раз (в 1694 году) по сообщению архимандрита Досифея: «В течение трёхсуточного пребывания в сём удалённом от мира пустынном месте младый Самодержавец России, с нежной юности воспитанный в страхе Божии и благочестии, упражнялся в молитве и богомыслии, а потом, по отправлении молебного пения и по одарении настоятеля со всем братством щедрою денежною милостыней, июня 10 дня изволил отбыть обратно в город Архангельск, с милостивым обещанием всегда покровительствовать обители».

Второй раз в 1702 году, отплыв из Архангельска на 13 вооружённых судах, Пётр остановился, за противным ветром, между Анзерким и Муксалмским островами. Во время стоянки у островов Соловецкого, Анзерского и Муксалмских, царь устроил на них три городка, или большие насыпи из диких камней; насыпи эти и ныне ещё видны издалека. Флот пришёл к Заяцкому острову 10 августа. Вечером Пётр Великий прибыл на малом ботике к пристани Соловецкой; при пушечной пальбе встречен всей братией, поднесшей ему икону Соловецких чудотворцев. 1 августа отслушал литургию; разделяя братскую трапезу, изволил заметить, что «никогда так сытно и приятно не кушивал». «Это от того, – ответил архимандрит, – что наши пища и питие приуготовляются с благословением и окроплением святой водой». 12 и 14 августа осматривал подробно ризницу, все монастырские постройки и, верхом на лошади, окрестности; рассматривал прежние и родителя своего царя Алексия Михайловича жалованные монастырю грамоты; усмотрев грамоту, которой настоятели были пожалованы преимуществом полного архимандритского служения, грамоту эту не только подтвердил, но и увеличил преимущества настоятеля в служении. 15 августа присутствовал при богослужении, стоял на клиросе и пел с монастырскими певчими.

На острове Заяцком и теперь стоит деревянная церковь во имя святого апостола Андрея Первозванного, построенная матросами флота по повелению Петра Великого во время пребывания его в Соловецкой обители во второй раз.

Святое семя иночества, насаждённое подвижнической рукой преподобных Зосимы и Савватия, превратившее пустынный остров в светоч для людей, омрачённых духовным неведением, в опору от врагов внешних, привлёкшее к себе взоры боголюбивейших государей российских, – не перестаёт приносить плоды в подражателях их подвигам, до ближайшего к нам времени. Укажем здесь на некоторых из них:

Преподобный Герман, живший на Соловецком острове с преподобными Савватием и Зосимой, более 50 лет провёл там. Смерть застала его, когда он был в Новгороде, по делам монастыря, в обители святого Антония Римлянина. Ученики его везли тело почившего в Соловецкую обитель, но за распутицей оставили на берегу реки Свири у часовни Февроньиной. Через пять лет посланные из обители монахи, откопав, нашли тело его нетленным и перенесли в обитель Соловецкую, где оно почивает в храме его имени.

Преподобный Елеазар основал Анзерский скит на Анзерском острове. Соловецкий игумен Иринарх, прославившийся святостью жизни, глубоко уважая Елеазара, нередко посещал его и приглашал через слугу к себе в монастырь для духовной беседы. Однажды в образе этого слуги приехавший на санях передал ему от игумена поклон и приглашение ехать в монастырь. Елеазар начал собираться в путь и раньше обыкновенного совершил молитвенное правило. Заметив, что посланный часто уходит из кельи во время молитвы, спросил его: «Зачем так часто отлучаешься из кельи?». «Лошадь посматриваю, – не смирно стоит», – был ответ. По окончании молитвы, Елеазар хотел перед отъездом вкусить пищи и угостить приезжего и перед вкушением стал читать молитву Господню, но лишь только произнёс: «и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого», мнимый слуга мгновенно исчез. С ужасом подвижник взглянул в окно, но на дворе не оказалось и следов приезжего.

Береговые жители, предполагая у подвижника богатство, задумали ограбить его. Старец, предугадав намерение приближавшихся к келье, обратился с молитвой к Богу. Злодеи, не успев ничего сделать, как бы обезумели и стали кружиться около кельи. Сжалившись над ними, преподобный Елеазар вышел к ним и спросил: «Зачем, дети, вы пришли и чего хотите?». Но несчастные не отвечали и продолжали кружиться. Подвижник молитвой разрешил их от невидимых уз. Очнувшись, злодеи пришли в себя и с раскаянием просили прощения. Преподобный, наставив их никогда не желать чужой собственности, отпустил домой.

Преподобный был утешен радостным видением Царицы Небесной. Пресвятая Богородица, явившись ему, сказала: «Мужайся, крепись, Господь с тобою; напиши на стенах кельи: «Христос с нами уставися"» и, подав трость и чётки, стала невидима.

Царь Михаил Феодорович в беседе с соловецким старцем Александром Булатниковым, впоследствии преемником знаменитого келаря Троице-Сергиевой лавры Авраамия Палицына, выразив свою скорбь, что не имеет по себе наследника, прибавил: «Кто бы мог помолиться, чтобы Господь разрешил наше неплодие?». «Есть, Государь, – отвечал старец, – в твоей державе один подвижник, которого молитву, верую, услышит Господь Бог». Преподобный Елеазар был вызван в Москву. В первой же беседе царь открыл цель приглашения его. Подвижник, утешая царя, сказал: «По вере вашей Господь Бог не оставит вас без наследника престола». Государь принял эти слова за предсказание и оставил старца в Чудовом монастыре в ожидании исполнения. По молитве благочестивого старца Господь утешил царя, даровав ему сына Алексия (1629 год).

Впоследствии Алексий Михайлович, вступив на царство, пожелал видеть Елеазара, предсказавшего его рождение. Елеазар уже дряхлым старцем, исполняя желание царя, представился ему и был милостиво принят.

Иеросхимонах Иисус, в мире Иоанн, был священником в Москве и духовником царя Петра I. Благоговейное священнослужение его привлекало в церковь многих посетителей. Двери в дом его всегда были открыты для меньшей братии. Большую часть своих доходов он употреблял на милостыню. Заступался за обиженных и страждущих несправедливо. Оклеветанного в сношениях с врагами Государя шестидесятилетнего старца Иоанна Пётр I повелел отослать в Соловецкий монастырь для пострижения в монашество. В 1701 году 3 апреля Иоанн был пострижен в монашество с именем Иова. На первое время послали отца Иова на послушание в монастырскую поварню. Он первый являлся на работу. Старец рубил дрова, носил их по высоким лестницам в поварню. Так же усердно проходил и другие послушания. Не однажды являлся ему искуситель в образе знакомого ему в мире врача и говорил как бы с состраданием: «Возлюбленный! Следует тебе поберечь своё здоровье, чтобы, изнуривши плоть трудом и воздержанием, не ослабеть под игом, которое ты взял на себя Христа ради. Бог не желает трудов или поста выше сил, а ищет сердца чистого и смиренного. Ты, при старости своей, работаешь черноризцам, как купленный раб, не привыкши прежде к таким трудам. Не следует тебе так трудиться и потому, что ты священноинок. Довольно с тебя и того, что, оставив славу и честь в мире, ты пришёл в убожество и принял тяжкие труды ради пищи. Я даже удивляюсь, как ты можешь принимать суровую пищу после сладких брашен. Берегись, чтобы недуги твои не умножились, тогда и я не возьмусь помочь тебе, и ты прежде времени умрёшь. Если совета моего не послушаешь, то мне будет очень жаль». «Хорошо не щадить плоти, чтобы она не восстановляла брани, – отвечал Иов мнимому своему знакомцу, – впрочем, хотя бы плоть изнемогала, но сила Божия в немощи совершается. Пост есть мать целомудрия, ты внимай себе с подобными». Услышав такой ответ, врач исчез.

Слава о Соловецком подвижнике дошла до Петра I; удостоверясь в клевете на духовника своего, он хотел возвратить его к царскому двору на прежнее служение, но Иов просил оставить его в Соловках. В 1702 году он переселился в Анзерский скит. В 1710 году пострижен в схиму с именем Иисуса.

Однажды Иисус, находясь у пустынника Паисия, жившего в 6 вёрстах при высокой горе, называемой ныне Голгофа, продолжил молитву свою до полуночи; уставши, он сел и в тонком сне вдруг увидел в келье своей необыкновенный свет и в сиянии небесной славы Пресвятую Богородицу и с Нею преподобного Елеазара Анзерского. В благоговейном страхе, встав с места, он поклонился до земли. При этом услышал голос Царицы Небесной: «Эта гора отныне назовётся второй Голгофой; на ней будет устроена великая каменная церковь распятия Сына Моего и Господа и учредится скит для тебя с двумя учениками, схимонахом Матфием и монахом Макарием; скит назовётся Распятским; соберётся к тебе много монахов и прославится имя Божие. Я сама буду посещать гору и пребуду с вами во век». С этими словами видение исчезло, но в то же время послышался с высоты другой голос: «Освяти гору Голгофу и поставь на ней крест». Благочестивый старец много удивлялся виденному и слышанному и рассказал всё иеродиакону Паисию. Паисий всё слышанное от Иисуса вырезал на кресте. Этот крест несколько времени был запрестольным в церкви на Голгофе, а ныне находится в Успенском приделе, в стеклянном футляре над гробницей старца Иисуса.

Старец Наум скончался в недавнее время (1853 год). Родители его были простые бедные крестьяне. В раннем детстве он остался сиротой; чужие привезли его в Соловецкий монастырь; здесь он прожил 62 года, с усердием проходя разные послушания. Отец Наум отличался даром прозрения: один из монашествующих рассказывал: «В бытность мою послушником я похитил у одного богомольца несколько чаю и остался вне всякого подозрения. Вскоре я встретился с Наумом, который, обращаясь ко мне с весёлым видом, ласково заметил: «А что, брат, ныне попиваешь чаёк, и теперь у тебя его вдоволь, да спокойно ли у тебя на сердце?"».

Два молодых послушника скрылись в алтаре церкви преподобных за иконостасом и пустословили. Вдруг вбегает в алтарь Наум и, отыскав за иконостасом празднословцев, говорит им: «Что вы делаете? Смотрите, какой чад идёт отсюда, вы закоптите весь иконостас».

Отец Наум задолго до севастопольской кампании предсказывал нападение англичан (в 1854 году) на Соловецкую обитель. Ещё в 30-х годах, когда строились за монастырём деревяные гостиницы на возвышенных холмах, Наум замечал, что лучше бы строить их под горой; тогда не задела бы их буря, не коснулась бы их молния.

За год до смерти попечения его ещё более усилились: он нередко начал выходить на крепостную стену и говаривал: «Как бы хорошо заложить все окна (амбразуры) толстыми кирпичами... Бог знает, что случиться может».

В келье его был постоянно петух. Однажды келью его посетил преосвященный Игнатий, епископ Олонецкий; во время беседы зашумел петух, преосвященный спросил: «Для чего у тебя петух?». «С ним жить, владыко, очень полезно: как он запоёт ночью, вот и вспомнишь апостола Петра, как он гласом петела пробудился к плачу о своём грехе».

Всем вообще инокам и мирянам, спрашивавшим, как спастись, отец Наум обыкновенно говаривал: «Спрашивай у своей совести, слушайся её, и она наставит тебя на путь спасения».

Кроме подвижников, просиявших в обители Соловецкой, в ней приняли монашество и духовно возросли иерархи Российской Церкви: патриархи Иосаф I и Никон, митрополиты Исидор Новгородский, Иларион Псковский, Игнатий Тобольский, Рафаил Астраханский, Иов Новгородский, архиепископы: Маркел Вологодский и Варсонофий Архангелогородский.

Патриарх Никон, оставивший в нашей церковной истории неизгладимую память, пострижен в иночество преподобным Елеазаром, упомянутым выше основателем Анзерского скита; этот скит был первым местом строгих подвигов Никона. Здесь – в течение четырёх лет он созревал для будущих великих дел церковного управления.

Митрополит Исидор Новгородский в отечественной истории известен тем, что в смутное время разосланными им по всей обширной епархии своей успокаивал поколебавшийся народ и извещал во всех подробностях о кончине царевича Дмитрия.

Знаменитый Авраамий Палицын, получив пострижение в обители Соловецкой, был в ней келарем; по окончании трудов своих, в звании келаря Троице-Сергиевой лавры, в смутное время на Руси, был по желанию уволен на покой в Соловецкую обитель, где и погребён.

Из примеров этих видно, что влияние Соловецкой обители распространялось на всё наше отечество.

Ежегодно, в продолжение четырёх летних месяцев, в Соловецкой обители побывает от 12 до 15 тысяч богомольцев со всех концов России. Всё это люди разного звания и состояния. Они идут по усердию, по желанию помолиться великим угодникам Божиим, посмотреть их святое излюбленное место и все достопримечательности обители. Помолиться здесь «отрадно, особенно пользительно, душеспасительно», – говорит иногда простолюдин-паломник. Слова эти подтвердят люди, испытавшие на себе помощь Божию молитвами соловецких чудотворцев, а таких в православном отечестве нашем очень много. Отсюда и то явление, что приток богомольцев в Соловки ежегодно увеличивается.

Неизъяснимое чувство радости, умиления рождается в душе, когда, приближаясь по морю в лодке или на пароходе, за десяток вёрст увидишь, как выходят, будто из воды, сначала кресты на храмах, потом церковные купола, башни, а ещё ближе – множество зданий с зелёными и красными крышами, окружённых каменной серой стеной. Издали это небольшой благоустроенный городок.

Приезжающих встречают иноки; они указывают помещение в гостинице. Простое ласковое обращение иноков, нелицемерная готовность услужить располагают чувствовать, что находишься у очень близких, родных людей. Под чарующим влиянием любви и простоты этих людей, воспитанных на началах иночества соловецкого, находится всякий из приезжих во время пребывания в обители, во всех случаях, когда ему приходится соприкасаться с иноками.

Смотря на обитель, всякий с удивлением любуется на каменную стену более версты кругом обители; стена-крепость сложена из неотёсанных серых местных камней; есть камни до 10 и более аршин в толщину; в разных местах крепости – башни с высокими шпицами. Построена стена-крепость по указу царя Феодора Иоанновича в течение 12-ти лет (с 1584 года) по плану соловецкого монаха Трифона, уроженца приморской деревни Неноксы. Через святые ворота, с западной стороны, обыкновенно входят богомольцы внутрь обители. К крепостной стене прилегают здания с многочисленными окнами – это кельи монахов и разные мастерские. В 100 шагах от святых ворот внутри ряд церквей, соединённых громадным коридором. Над входом в этот коридор находится икона Знамения Божией Матери с неугасимой лампадой. Поднявшись по лестнице, с коридора входят в Преображенский собор. Собор этот построен святым игуменом Филиппом, в нём придел справа во имя Архангела Михаила. Иконостас в пять ярусов столярной резной работы, устроен взамен старого по указу императора Петра Великого, его иждивением, после первого посещения им обители. У южной стены, под аркой, в ковчеге лежит часть мощей святителя Филиппа. С того же коридора вход в Троицко-Зосимо-Савватиевский собор. У южной стены его (смежно с алтарём Преображенского собора) под арками почивают святые мощи преподобных Зосимы и Савватия, в гробах, над которыми устроены серебряные художественной работы раки, с изображениями преподобных, тоже чеканной работы на серебре. Раки эти устроены на доброхотные пожертвования петербургских жителей. Тут православный русский человек видит себя вблизи святых угодников Божиих, как бы лицом к лицу с ними. Трогательно видеть, как этот православный русский человек, часто оставив хозяйство, семью, перенося трудности, лишения в пути за тысячи вёрст, с крепкой верой в душе, припадает здесь с молитвой к преподобным, и как часто эта молитва бывает исполнением долголетних желаний. Через ряд веков миллионы людей, от царя до нищего странника, смиренно преклоняли колена с молитвой пред преподобными, прося их о помощи и, по вере, получали помощь.

Нельзя не остановить внимания на коридоре, через который переходят от одного храма к другому. Его вполне можно назвать народной аудиторией, училищем благочестия. На всех стенах этого коридора картины, а под картинами чёрными крупными буквами славянского печатного шрифта объяснение их. С утра до ночи толпится здесь народ, кучками стоя у картин. Грамотный из кучки читает вслух объяснительный текст картины. Все смотрят, слушают, многие вздыхают, у некоторых слёзы на глазах. В этом училище побывает всякий, кто бывает в обители. Оно имеет большое назидательное значение. Тут есть картины, изображающие страдания Христа, есть картины изображающие деятельность бесов, которые кишат в воздухе, сея всякое зло. Затем изображена смерть святой Феодоры и прохождение её по 20 воздушным мытарствам. Или вот картина о силе молитвы под названием «Макарий и череп жреца». Пустыня; одинокий старец посохом пошевеливает человеческий череп, лежащий на земле. Под картиной написано: «Идя некогда по пустыне, нашёл он головной череп, обращённый к земле и, когда он ударил по нём пальмовой палкой, тот издал какой то звук». «Кто ты?» – спросил преподобный. «Я был главный жрец языческих идолов, стоявших на сём месте. И когда ты молишься о нас, то мы чувствуем какую-то отраду». Старец спросил: «А что за отрада и что за мучение?». «Сколько небо отстоит от земли, столько находится огня под нами, мы с руками и с ногами стоим в середине его и никогда не можем видеть другого лицом к лицу, потому что обращены друг к другу спиной. Но когда ты молишься о нас, мы видим тогда друг друга – вот наша отрада!» Заплакал старец и сказал: «Несчастный день, в который родился человек». После сего спросил: «Нет ли тягостнее мучения?». Череп сказал: «Под нами мучения ещё жесточе». Старец спросил: «Кто там находится?». Череп отвечал: «Мы, не знавшие Бога, чувствуем только милосердие Его, но те, которые познали Бога и отвергли Его, находятся под нами в нестерпимых муках». После сего старец взял череп и зарыл его в землю.

Вот ещё картина: «Святая Афанасия, явившись, спросила сестёр, почему они не исполнили её завещания в точности, и сказала, чего они через это лишаются». Представлена схимница с посохом в руке, с строгим выражением лица. Она что-то говорит стоящей перед ней на коленях монахине; позади последней стоят её подруги, с выражением страха и изумления на лицах; с обеих сторон схимницы – два крылатые ангела. Под картиной написано: «Преподобная Афанасия, игуменья, отходя от сей жизни к Господу, заповедала своим сёстрам до 40 дней трапезу нищим поставлять, а они до 9 дней только исполняли это, по девятинах же перестали; тогда явилась им святая Афанасия с двумя ангелами, говоря: почто преступили заповедь мою? Да будет вам известно, что творимая до 40 дней милостыня, алчущих насыщение и служение литургии весьма умилостивляют Бога и, если грешны будут усопших души, то отпущение грехов от Господа приемлют, а если праведны, то те, которые творят поминовение, обогатятся всякими благами». Сие изрекши, невидима стала.

В определённое время ризничий иеромонах приглашает богомольцев осмотреть ризницу. Ризница эта вмещает в себе много предметов для благоговения и любознательности. В ней находятся: крест каменный четырёхконечный, келейный преподобного Савватия, – длины ¾ аршина и в ширину 10 вершков; Евангелие, писанное на пергаменте, употреблявшееся при богослужении во время преподобного Зосимы; священные сосуды, на которых священнодействовал преподобный Зосима, деревянные, покрытые краской с изображениями на потире – Христа Спасителя, Божией Матери, Иоанна Предтечи, а на дискосе – Агнца Божия и при нём ангелов; священническая риза преподобного Зосимы из белого полотна, оплечье шёлковой материи, крест из ленты, напереди пять пуговиц серебряных белых: эта риза дана Зосиме святителем Ионой, архиепископом Новгородским, при посвящении его в сан пресвитера и игумена соловецкого; две иконы: Божией матери и преподобного Варлаама Хутынского, привезённые на остров преподобным Савватием.

В ризнице хранятся до 15 вещей, принадлежавших игумену Филиппу, священномученику, это: крест, Евангелие, потир, два кадила, блюда агничное и богородичное, священническая риза, святые иконы, дикий камень тёмного цвета длиной 9 вершков, служивший святому Филиппу вместо подушки и покрышка с его шубы 1566 года шерстяной материи, тёмного цвета. Тут вы увидите: части святых мощей в ковчегах, Евангелия печатные и рукописные, кресты напрестольные, священнослужебные сосуды, воздухи, покровы и облачения, митры и разные церковные вещи; между ними есть дары царей Иоанна Грозного, Михаила Феодоровича, Алексия Михайловича, царицы Параскевы Феодоровны, Петра Великого, императора Александра Николаевича, патриарха Филарета Никитича и многих других лиц, далёких и близких нам по времени. Кроме того, в ризнице лежат: два кубка серебряных, пожалованных Иоанном Грозным; ковш Царя Алексия Михайловича; два ковша Петра Великого; колокол каменный, по преданию, строения преподобного Зосимы; колокол, или клепало железное, современное основанию обители, палаш князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского и сабля Дмитрия Михайловича Пожарского. Здесь же хранится немало царских грамот, с громадными восковыми золочёными печатями в металлических футлярах. Наконец, поражают зрителя лежащие на подоконниках вериги разного вида и рода неизвестных подвижников; вес некоторых из них доходит до двух пудов.

Насмотревшись, налюбовавшись соловецкой ризницей, можно побывать ещё в нескольких монастырских храмах, помолиться перед находящимися там святынями, посмотреть монастырское хозяйство, квасную, пекарню, в которой летом выпекают до 300 пудов хлеба в сутки и тысячи просфор.

Всё, на что ни посмотришь в обители, производит самое приятное впечатление. Молитва и труд заполняют всё время живущих здесь: они не сеют, не жнут, но нужда породила много других не менее трудных занятий, называемых здесь послушанием. Чтобы дать понятие о жизни и деятельности обители, назовём монастырские послушания. Первое послушание настоятеля, которым всегда бывает архимандрит, назначаемый Священным Синодом. Настоятель есть отец, руководитель всей многочисленной семьи иноков, составившейся из лиц, хотя и чуждых друг другу, различных по званию, характеру, возрасту, состоянию и образованию, но вверивших себя, ради Бога и собственного спасения, его отеческому руководству. В руках настоятеля находятся все части управления; всё от него зависит, малое и великое делается по его велению и указанию; все его слова и внушения принимаются всеми без пытливости и рассуждения. Поэтому и сам настоятель должен быть искуснейшим в жизни монашеской и отличаться благоразумием и опытностью.

За настоятельской должностью следуют послушания наместника, казначея, благочинного, ризничего и духовника.

Следующее затем послушание – череда священнослужения отправляется иеромонахами и иеродиаконами и продолжается шесть недель.

Далее послушание уставщика, которым всегда бывает иеромонах или иеродиакон, хорошо знающий церковный устав. За ним следуют певцы, чтецы, пономари, будильники.

Кроме послушаний собственно церковных, есть много других, которые исполняются одним или несколькими иноками, таковы: библиотекари, письмоводитель, звонари, закупщики, эконом и нарядники, келарь, рухлядный, амбарный, шкипера, механики, живописцы, литографы, серебряных и золотых дел мастера, позолотчики, резчики, гранильщики и полировщики камней, свечники, медники, слесаря, просфорники, хлебники, переплётчики, столяры, тележники, санники, купоры, плотники, маляры, стекольщики, рыболовы, кузнецы, портные, сапожники, кожевники, шорники, канатчики, прядильщики, сетники, кирпичники, печники, штукатуры, матросы, мельники, солодовники, салотопники, пильщики, огородники, гостинщики, трапезники, повара, квасовары, прачешники, смолокуры, угольники, дрововозы, конюхи, скотники, пастухи и прочие. Соловецкое общежитие своими средствами удовлетворяет большей части своих потребностей. При начатии дела каждый обращается к старшему, который называется старостой, с словами: «Благослови, отче» – и получив ответ: «Бог благословит», осеняет себя крестным знамением и принимается за дело.

За час до благовеста к утрени, который обыкновенно бывает в три часа, а в праздники в два и в час пополуночи, раздаётся звон будильного колокольчика. Совершив келейное правило, с разных сторон показываются иноки, направляясь преимущественно к храму преподобных Зосимы и Савватия, так как каждый считает долгом прежде всего поклониться мощам святых угодников и испросить их благословение и помощь на дневной труд. От утреннего богослужения не освобождается никто; поэтому будильник, в начале полунощницы, помолившись перед местными иконами и приняв благословение настоятеля, осматривает сперва клиросы и потом обходит всю церковь для поверки, все ли находятся у службы; заметив отсутствующих, обходит их кельи и доносит настоятелю о причинах отсутствия.

После шестопсалмия, по пропетии тропаря на «Бог Господь», заведующий пекарской и кухонной службами, сделав поклон перед местными иконами, принимает у настоятеля благословение на приготовление пищи и потом с огнём от лампады у храмового образа уходит на кухню для возжжения очагов, на которых готовится пища. Служение в соборном храме совершается продолжительнее, нежели в других церквах; здесь все стихиры поются по диктовке канонарха и читаются во время утрени два или три поучения. Утреня в простые дни продолжается около трёх часов. После утрени совершается от трёх до пяти ранних литургий. Поздняя литургия начинается в девять часов. В конце литургии иеромонах окропляет богоявленской водой приготовленные к трапезе столы, в поварне всю пищу, а в хлебной и просфорне тесто или муку, назначенные к печению для будущего дня. После поздней литургии чинно идут из собора в трапезу клиросные с пением псалма «благословлю Господа на всякое время...», за ними иеромонах несёт на высоком блюде большую просфору в честь Пресвятой Богородицы; в сопровождении братии настоятель завершает это шествие.

Перед обедом всеми поётся молитва Господня «Отче наш». Настоятель, а в отсутствие его, чередной иеромонах благословляет трапезу. Прежде принятия пищи раздробленная на мелкие части Богородичная просфора разносится по столам всех трапезующих. В братской трапезе, на которой бывают и приезжающие богомольцы, первенствует солёная треска. В летнее время в море ловится достаточное количество сельдей, из которых приготовляется уха; в декабре и январе добывается навага; многочисленные озёра островов доставляют очень мало рыбы, и потому чаще всего на братском столе появляется похлёбка с сушёной треской; обед заключается кашей. В посты пища составляется из грибов, ягод и овощей, растущих на островах.

Трапеза находится при соборном храме Успения Божией Матери, построенном святым игуменом Филиппом. Стены её украшены живописными изображениями из священной истории и ликами святых. Во время трапезы, среди глубокой тишины, раздаётся голос чтеца, излагающего добродетели и подвиг дневного святого или трогательные увещания сладкоречивого Ефрема Сирина, возбуждающие к воздержанию и покаянию. После трапезы иноки расходятся на труды по послушаниям.

В четыре часа пополудни совершаются две ранние вечерни; благовест к поздней вечерни бывает зимой в пять, а летом в шесть часов, по окончании занятий на всех послушаниях, и потому в вечернем богослужении принимают участие все трудившиеся днём иноки и богомольцы. На повечерии читаются каноны Сладчайшему Иисусу, Божией Матери и Ангелу Хранителю, с акафистом Спасителю или Божией Матери. Вслед за повечерием бывает в трапезе ужин и потом читаются молитвы на сон грядущим. Все богослужения совершаются без малейшей поспешности или пропусков.

Посетители Соловков говорят о зданиях и местоположении обители, личных впечатлениях своих, иногда о порядке церковной службы, но духовная жизнь иноков для них закрыта. Если проследим жизнь соловецкого инока от поступления его в монастырь, то увидим что она сама по себе уже есть подвиг.

Всякий, приходящий в обитель, живёт первоначально в качестве годового богомольца, каких бывает постоянно до 500 человек. В течение года ищущий монашества, трудясь в послушаниях, может обсудить – способен ли он к монашеской жизни. Если по прошествии года намерение его остаётся неизменным, то монастырское начальство ещё внимательнее наблюдает за ним и только через несколько лет приписывает к разряду послушников. Никому из приходящих не делается предпочтения: все пользуются одинаковой пищей в отдельной от иноков палате, одинаковую имеют одежду, одинаковое помещение, все наравне выходят на труды по распоряжению нарядников. В этих послушаниях, с одной стороны, скоро обнаруживаются люди своевольные, легкомысленные, а потому и неспособные к иноческой жизни; а с другой, – труды непроизвольные и не всегда приятные приучают дух к покорности и терпению. Редкий удостоивается пострижения в мантию ранее 10 лет по вступлении в монастырь. День пострижения бывает днём духовного торжества для постригаемого и для всех. Можно ли не веселиться постригаемому, получающему исполнение искренних желаний, после многолетних усилий?

Обет послушания настоятелю и братству руководит всеми силами души и тела соловецкого инока до конца его жизни. Большая часть соловецких иноков, исполняя многочисленные послушания, находят покой только на болезненном одре или в могиле. Священный сан и разные монастырские должности принимаются иноками не по желанию, а только в исполнение обета послушания.

И престарелые старцы – схимники, находясь в тесном затворе, по усердию, занимаются каким-нибудь делом: иной, вооружась очками, действует иглой, другой вяжет рыболовную сеть, немощнейший щиплет старые верёвки на конопатку судов.

Посетители обители могут побывать в нескольких скитах; так, в двух с половиной вёрстах на восток находится Иисусова Пустынь. Здесь находится часовня во имя святителя Филиппа и церковь во имя Пресвятой Богородицы Живоносный Источник. Внутри этого храма на середине колодезь. При входе в церковь направо на доске надпись следующего содержания: «Святитель Филипп, будучи игуменом Соловецким, любил удаляться сюда по временам на молитву; незадолго перед избранием его в митрополита всероссийского на молитве явился ему Иисус Христос в терновом венце, в оковах, униженный, обагрённый кровью, с ранами на теле, в таком виде, как он, после поруганий и биений перед судилищем Пилата, веден был в темницу. На месте этого явления брызнули из земли струи чистой ключевой воды».

В память этого явления, в 1565 году, святитель Филипп поставил здесь часовню, устроил из дерева изображение Иисуса Христа, подобное виденному им, а на месте, где брызнула из земли вода, ископал колодезь.

По той же дороге в 10 вёрстах от монастыря, на Большом Муксальмском острове находится скотный двор, на котором до 100 голов рогатого скота.

По другой дороге, в 35 вёрстах от монастыря, на Анзерском острове находится скит Анзерский, основанный преподобным Елеазаром; здесь почивают его святые мощи.

Жертвователями в этот скит были: великая старица инокиня Марфа Иоанновна (мать царя Михаила Феодоровича), патриарх Филарет, цари Михаил Феодорович, Алексий Михайлович, Иоанн и Пётр Алексиевичи, патриарх Никон и другие.

Далее, на том же острове, в 6 вёрстах от Анзерского, – скит Голгофораспятский, на горе до 90 сажен высоты, основанный иеросхимонахом Иисусом.

Пётр I был вкладчиком на устройство этого скита. В 1714 году царевна Мария Алексиевна пожертвовала драгоценную утварь, одежды и книги с клеймами, именно в Голгофский скит. Крест, Евангелие, сосуды и прочее ныне хранятся в соловецкой ризнице. Живущая в этом ските братия постоянно употребляет постную пищу; даже и рыбу употребляют только в великие праздники.

В 13 вёрстах от монастыря на северо-запад Савватиева Пустынь, где поселился первоначально преподобный Савватий с преподобным Германом. Далее в 5 вёрстах от Савватиевой пустыни Секирная Гора до 70 сажен высоты с церковью Вознесения Господня.

Ходя по острову в любом направлении непременно увидишь если не церковь, то часовню или крест, поставленные в память какого-либо события или чуда.

Внутри обители на открытом месте, у одной из часовен, сложены в форме пирамид гранаты и ядра. Это некоторая часть ядер и гранат, которыми англичане стреляли во время нападения на Соловецкую обитель. В Крымскую войну (1853–56 годов) в феврале 1854 года Архангельская губерния было объявлена на военном положении; в Соловецкий монастырь с большим трудом прибыл нарочный с этой печальной вестью только 16 апреля. Тот же нарочный доставил в обитель указ Священного Синода о немедленном отправлении в Архангельск всех церковных и монастырских драгоценностей. Жившие в обители сильно перепугались, но настоятель архимандрит Александр, впоследствии епископ Архангельский и Холмогорский, своими поучениями и усиленными молитвами в храмах поддерживал в них бодрость духа, а некоторых даже и воодушевил. Так, шестидесятилетний старик, отставной коллежский асессор Соколов, несколько знакомый с фортификацией, артиллерией и тактикой, предложил свои услуги по приведению монастырских укреплений в оборонительное положение; отставной гренадёр Сергеев, сбросив подрясник и надев матросскую куртку, требовал дела; отставной лейб-гвардии унтер-офицер Крылов подал прошение о принятии его на вторичную службу в Соловецкой военной команде, состоявшей из 50 человек. Из присоединившихся к ним охотников, многие, вовсе не умея обращаться с оружием, обучались военным приёмам.

Когда было приведено в известность имевшееся в монастыре оружие, то оказалось: пушек разной величины до 20, пищалей 4, мортир 2, ружей 646, самострелов 20, пистолетов 12, шпаг 40, карабинов 1, мечей 1, пик 381 и бердышей 608, пороху 56 фунтов. Почти всё оружие было древнее. При пробе пушки лопались, а когда снимали ржавчину, – крошились, годных из 20 оказалось только две. 8 мая были привезены из Архангельска 8 пушек и для каждой по 60 снарядов. С пушками прибыл инженер-поручик и фейерверкер для обучения стрельбе команды и охотников. Но не на военные силы возлагали надежды настоятель и братия.

6 июля с монастырской башни были усмотрены два вооружённые судна, остановившиеся на расстоянии 10 вёрст от обители. Опасность приближалась. Настоятель прежде всего прибегнул к духовной защите: немедленно был наложен трёхдневный пост. Во время молебна у мощей преподобных Зосимы и Савватия архимандрит, подняв руки, преклонил колена сначала перед иконой Божией Матери, и дрожащим голосом произнёс: «Ты защити обитель нашу и спаси нас! Грехи наши привлекли на нас лютое испытание, но Ты, Премилосердная, отврати и умоли Сына Твоего Бога нашего избавить нас от бед!». Затем с такой же горячей молитвой он обратился к соловецким угодникам: «Преподобные! Молим вас, не дайте в разорение врагу достояния вашего и спасите погибающих чад ваших!».

Между тем на одном из пароходов стали поднимать один за другим переговорные флаги; это продолжалось долго, так как монахи не отвечали. Англичане, желая непременно получить ответ, пустили по направлению к монастырю два выстрела из пушек. Монахи с береговой батареи немедленно ответили выстрелом из пушки. После этого с английской эскадры посыпались на монастырь бомбы, гранаты и ядра. С монастырской стены хотя и стреляли, но ядра не долетали до неприятеля. Береговая батарея сделала 8 выстрелов и одним из них нанесла повреждение английскому фрегату, который после получасовой канонады отошел за мыс для починки. Впоследствии говорили, что у англичан были и раненые.

7 июля, около 5-ти часов утра с английского фрегата была передана на береговую батарею бумага такого содержания: «Его Высокоблагородию главному офицеру по военной части в Соловецке. Часть эскадры Её Великобританского Величества, расставленная в Белом море, кидавшая якорь 6 (18) дня сего июля 1854 года, находит, что монастырь Соловецкий принял на себя характер военной крепости, имея при себе гарнизон солдат Его Императорского Величества Государя Всероссийского, и что эти солдаты сегодня, 6 числа, палили в английский флаг».

«Капитан, командующий эскадрой, прежде чем требовать удовлетворения от заведения, принявшего такой характер, предлагает следующие кондиции: 1).Монастырь должен безусловно сдать гарнизон, находящийся на Соловецком острове, вместе со всеми пушками, оружием, флагами и военными припасами. 2).В случае какого-либо нападения на парламентерский флаг, с которым эта бумага передана, бомбардирование монастыря немедленно последует. 3).Если комендант гарнизона не передаст своей шпаги лично на Её Великобританского Величества военном пароходе «Брикс» не позже как через 3 часа после получения этой бумаги, то будет понято, что эти кондиции не приняты, и в таком случае бомбардирование монастыря должно немедленно последовать. 4).Весь гарнизон со всем оружием должен сдаваться как военнопленные на острове «Пёсьем» в Соловецкой бухте не позже как через шесть часов после получения этой бумаги».

После заутрени был послан ответ такого содержания: «Соловецкий монастырь стрелял уже тогда, когда с английских пароходов последовали выстрелы; гарнизона солдат, кроме небольшой команды, оружия, флагов и других военных снарядов монастырь не имеет, а потому сдавать нечего; коменданта в монастыре никогда не бывало и теперь нет. На парламентерский флаг нападения не сделано, и депеша принята спокойно». Раздражённый Эразмус Омманэй, капитан фрегата, командующий английской эскадрой на Белом море, грозил «в течение трёх часов сжечь и сравнять с землёй всю обитель».

В восьмом часу утра английские пароходы «Юридисэй» и «Брикс», имея по 60 пушек каждый, открыли сильнейшую канонаду: облаками заклубился дым, грохот непрерывных выстрелов, свист летящих бомб, гранат и картечи продолжались девять часов. Капитан говорил, что истраченных им снарядов при осаде соловецкой достаточно было для нескольких городов; а по словам находившегося на пароходе в числе пленных кемского купца, выходил из себя, что не мог зажечь калёными ядрами деревянные постройки и приписывал свою неудачу «Русскому Богу и чародейству монашествующих». В 6-м часу вечера канонада прекратилась. Последнее 96 фунтовое ядро пробило верхнюю часть иконы Знамения Божией Матери, стоявшей над входом в Преображенский собор. Во всё время страшной канонады иноки проводили в молитве: под выстрелами служили молебны, пели акафисты, с явной опасностью для жизни совершали крестные ходы по монастырской стене-крепости. Со стен крепости и с береговой батареи пушки палили, сколько могли, а по берегу в кустах рассыпались стрелки, выстрелы которых, хотя и безвредные для неприятеля, всё же отвлекали внимание его от монастыря.

В монастыре не было ни убитых, ни раненых не только между людьми, но даже и между чайками, гнёздами которых усеяна вся площадь внутри монастыря; пострадали только стены зданий; особенно деревянная гостиница, стоявшая по пути выстрелов, была пробита насквозь, как решето. Начинавшийся несколько раз внутри монастыря пожар быстро был погашаем.

8 июля в виду крестного хода после литургии, совершённой в этот день в 3 часа ночи, неприятель скрылся. От избытка чувств радости все молились, плакали. Не своему мужеству, а небесному заступничеству приписали иноки счастливый исход нападения, – так смотрели на это все истинно русские люди. Вот что писал современник этих событий, историк М.Погодин, под свежим впечатлением только что прочитанного донесения архимандрита Александра Священному Синоду: «Не чудеса ли совершаются перед нашими глазами? Слышите – сто двадцать огнедышащих жерл устремлены на пустынную обитель; десять часов сряду продолжается яростное бомбардирование... ядра мещутся со смертью и пагубой, по всем правилам адского искусства, в почти безоружное население. А что предпринимает оно в свою защиту? Оно молится коленопреклонённое в отверстых храмах, святые иконы обносятся по стенам, под градом бомб, картечей... Объясните мне это событие, мудрецы и критики!..»

Соловецкая обитель во всё время своего существования, являясь стражем на далёкой русской северной окраине, охраняла интересы государства, служила с большой пользой делу религии и нравственности; она и теперь несёт свой труд для блага своих ближних во имя Христа и святых угодников Божиих.