Русские приходы Греции в XX веке

В Греции, как и в других балканских странах, в XX в. существовало несколько русских храмов. Еще в 1847–1855 гг. в Афинах, вблизи королевской резиденции для использования сотрудниками российского посольства по проекту петербургского архитектора Р.И. Кузьмина была восстановлена древняя (XI в.) полуразрушенная церковь Пресвятой Троицы («Панагия Ликодиму»), настоятелем которой в 1890–1894 гг. служил будущий епископ Таврический и Симферопольский, известный духовный писатель и богослов архимандрит Михаил (Грибановский) – старший брат будущего Первоиерарха Русской Православной Церкви за границей митрополита Антония (Грибановского). После отца Михаила – в 1894–1897 гг. настоятелем Троицкой церкви служил будущий Патриарх Московский и всея Руси архимандрит Сергий (Страгородский) ²⁸³.

Дальнейшее устройство русских общин было связано с активной церковной деятельностью королевы эллинов (жены греческого короля Георга I, русской великой княгини, внучки императора Николая I) Ольги Константиновны (1851–1926). В начале 1880-х гг. она основала в портовом городе Пирее, служившем тогда важнейшей средиземноморской базой российского флота, военно-морской госпиталь. Во флигеле госпиталя в 1904 г. была освящена устроенная на пожертвования офицеров российской эскадры небольшая домовая церковь св. кн. Ольги – в честь небесной покровительницы основательницы госпиталя. Церковь представляет собой небольшую двухэтажную пристройку, кровля которой увенчана восьмиконечным «русским» крестом ²⁸⁴.

Вблизи госпиталя – на ул. Платона вскоре появилось русское кладбище, получившее впоследствии имя королевы Ольги. По решению Святейшего Синода и постановлению Адмиралтейского Совета от 2 марта 1911 г., утвержденному 1 мая того же года императором Николаем II, храм св. кн. Ольги был включен в число «неподвижных церквей» Морского ведомства России, под управлением протопресвитера военного и морского духовенства ²⁸⁵. Его настоятелем (они назначались по согласованию с королевой, считавшей себя номинальной владелицей и госпиталя, и церкви) в то время являлся о. Николай Милютин ²⁸⁶.

На окраине Ханьи, второго по величине города на острове Крит, в аристократическом квартале Халепа на пожертвования Ольги Константиновны в 1901–1902 гг. была построена в русском стиле церковь св. равноап. Марии Магдалины. Авторами ее проекта являлись известный петербургский архитектор Д.И. Гримм и греческий архитектор Х. Цолинасу. До 1908 г. церковь использовалась сыном Ольги Константиновны – королевичем Георгием и сотрудниками российского консульства на Крите, а затем перешла в муниципальную собственность и в дальнейшем прихода не имела.

В конце XIX в. в Салониках, вблизи набережной было устроено подворье русского афонского Свято-Пантелеимоновского монастыря с домовой церковью св. вмч. Пантелеимона Целителя. Правда, здание подворья сильно пострадало от пожара в 1917 г. и было продано за небольшую сумму в 1919 г. В 1905–1908 гг. на средства российского правительства и пожертвования афонских обителей в Салониках была возведена Русская лечебница имени святого Димитрия Солунского (Солунь – древнее славянское название г. Салоники), при которой в 1908 г. устроили маленькую домовую церковь св. вмч. Димитрия Солунского. Настоятелями этого храма с самого начала по традиции служили иеромонахи афонского Свято-Пантелеимоновского монастыря ²⁸⁷.

В 1869 г. русский афонский Свято-Андреевский скит по указанию своего ктитора Андрея Николаевича Муравьева приобрел участок земли в Восточной Македонии вблизи небольшого греческого города Кавала, где устроил свой метох (имение) Нузлы. Площадь имения составила 6 тыс. десятин земли, на которой имелось два лимана, защищенных горами, а также удобная морская бухта «Левтерополь». По преданию, на этих горах имел свою крепость царь Александр Македонский, а на одной из гор, именуемой Орлиной, некогда подвизался в пещере св. Иоанникий Великий. При имении была устроена церковь св. ап. Андрея Первозванного, в начале XX в. в метохе обычно проживало около 30 насельников скита ²⁸⁸.

В 1915 г. Кавала была занята воевавшими на стороне Германии болгарскими войсками, и Свято-Андреевский скит на время потерял расположенный там свой метох (причем около 10 русских монахов при явном попустительстве местной греческой администрации были объявлены военнопленными), что очень негативно сказалось на благосостоянии обители. В 1917 г. имение Нузлы было возвращено скиту, но всего лишь на пять лет. Уже в 1922 г. Свято-Андреевский скит окончательно потерял свой метох, который был отчужден греческим государством и заселен беженцами – греками из Малой Азии ²⁸⁹.

После начала Первой мировой войны – в июне – июле 1916 г. на Салоникский (Македонский) фронт (открытый в сентябре 1915 г.) прибыли несколько русских бригад, объединенных затем в российский Балканский корпус, в составе которого имелось военное духовенство. В 1917 г. главным священником русских войск и православных военно-походных церквей союзников на Салоникском фронте был назначен протоиерей Павел Яковлевич Крахмалов (1863–1949), с июля 1916 г. служивший священником 3-го Особого пехотного полка и благочинным русских бригад на этом фронте. Во время войны он был контужен и ранен, имел ордена с мечами, до ордена св. кн. Владимира 3-й степени включительно, и медаль «За храбрость» на Георгиевской ленте ²⁹⁰.

Когда русские войска прибыли в район Салоник, русские афонские обители выразили им свое приветствие и преподнесли в дар святые иконы. Все военнообязанные иноки и послушники, не имевшие возможности приехать в Россию в начале войны, отправились в Салоники, чтобы вступить в ряды армии. Еще раньше – во второй половине 1914 г. была организована русская санитарная монашеская дружина во главе с иеромонахом Епифанием для сербского фронта. Братство русских обителей Святой Горы Афон также избрало своего представителя в комитет больницы русского салоникского госпиталя. Следует также упомянуть, что 3 января 1917 г. на Афоне высадился русско-французский отряд в составе ста русских солдат под командованием поручика Дитша и пятидесяти французов. Он оставался на Святой Горе не менее года ²⁹¹.

Всего на Салоникском фронте было 76 тыс. русских солдат, а с тыловыми частями – около 81 тыс. После Февральской революции 1917 г. положение русских войск в Греции кардинально изменилось – в бригадах началось брожение, поначалу незначительное, но со временем перешедшее в развал всего корпуса. К началу 1918 г., как писал отец Павел Крахмалов, «состояние духа русских солдат очень подавленное. Лишенные всякой нравственной поддержки, не понимающие политической обстановки момента, они производят вид людей, совершенно отчаявшихся в улучшении своей участи. А из России доходят лишь грустные новости, по которым можно лишь предполагать близкую гибель их дорогой России… Известно, что теперь солдаты смеются над теми, кто читает даже Евангелие». При этом на примерно 60 воинских частей к весне 1918 г. осталось всего два православных священника, которые физически были не в состоянии посетить своих духовных детей более одного раза в год ²⁹².

Еще в январе 1918 г. русский корпус был расформирован, солдатам объявили, что они поступают в распоряжение французского правительства, и они разными путями начали покидать страну, однако уже вскоре – после революционных событий 1917 г. и поражения Белой армии в гражданской войне в Грецию прибыло значительное количество русских эмигрантов. По официальным данным, в 1921 г. их оказалось 31,5 тыс., из них полторы тысячи в Афинах и две тысячи в Салониках (их называли «левкороссос», то есть «белыми русскими»). В этих двух городах были созданы русские гимназии. Кроме того, в 1920-е гг. в Грецию репатриировалось около 100 тыс. российских греков, так называемых понтийцев или «россопонтов» ²⁹³.

12 марта 1920 г. в Грецию прибыл эвакуированный на пароходе из занимаемого красной армией Новороссийска митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий). 25 марта, на Благовещение, он приехал в Афины, Пасхальную заутреню Владыка Антоний отслужил с митрополитом Афинским Мелетием в присутствии большого количества духовенства и короля. На Фоминой он служил один в соборе и говорил поучение по-русски, которое переводил на греческий архимандрит Хризостом (будущий архиепископ Афинский и всей Эллады). После проповеди митр. Антония, по свидетельству очевидцев, почти на руках внесли в алтарь и целовали обе руки со всех сторон.

После Фоминой недели Владыка просил, чтобы его отпустили на Афон, но митрополита упросили остаться на торжественную встречу в Академии Наук, где в присутствии архиереев, духовенства и семинаристов были прочитаны рефераты о его сочинениях. Через несколько дней греческое правительство выделило митр. Антонию 15 тыс. драхм ²⁹⁴. В конце апреля Владыка уехал на Афон, где пробыл почти пять месяцев.

Также в марте 1920 г. около двух тысяч донских казаков вместе с епископом Екатеринославским и Новомосковским Гермогеном (в миру Григорием Ивановичем Максимовым) эвакуировались из Новороссийска на греческий остров Лемнос. Владыка находился на острове вместе с сыном около полугода, совершая богослужения в устроенной им походной церкви Вознесения Господня. Епископ Гермоген был тепло принят митрополитом Лемносским Стефаном и по его приглашению совершил богослужения с четырьмя русскими священниками и тремя диаконами на церковнославянском языке в соборах городов Кастро и Мудрос. Сохранилось свидетельство, что епископ отказался на о. Лемносе служить панихиду по Николаю II. Согласился отслужить эту панихиду также приехавший в марте 1920 г. на Лемнос последний протопресвитер военного и морского духовенства Российской империи о. Георгий Иванович Шавельский (1871–1951), но по свидетельству известного психиатра Н. Краинского, не по царю, а просто по рабу Божиему Николаю, ведь он – «бывший самодержец» ²⁹⁵.

Однако это свидетельство отчасти опровергается «Архипастырским воззванием к донским казакам» Владыки Гермогена от 1 января 1922 г., написанным на Афоне. В нем епископ писал: «…когда организуется новая Донская Армия, и все будет готово на врага, тогда дайте мне знать, и где бы я ни был, я, ваш Архипастырь, готов идти с вами. Я пойду впереди вас с животворящим Крестом в руках, и буду благословлять ваше победное шествие на помощь России восстановить Престол Царский, вернуть Народу Русскому его Законного Царя. И пусть на Знаменах ваших крупными огненными, как меч Херувима, словами будет написано „Боже, Царя храни“» ²⁹⁶.

В августе 1920 г. епископ Гермоген поселился на Афоне по протекции митрополита Антония (Храповицкого). Архиепископ Нестор (Анисимов) так писал об этой истории: «Энергичный, предприимчивый, сильный духом, он однажды в начале тяжелого периода беженства с острова Лемноса на малой утлой рыбачьей лодке приплыл на Афон за 50 с лишним морских миль. Целую неделю пробыл Владыка… в море среди бури, ветра и непогоды, одинокий на утлой лодочке. На Афон прибыл он, движимый великой ревностью увидеть и преклониться перед святыней православного иночества» ²⁹⁷. Владыка Гермоген пребывал на Святой Горе – в скиту Новая Фиваида до 19 апреля 1922 г. При этом в ноябре 1921 г. он участвовал в работе I Всезаграничного Русского Церковного Собора в Сремских Карловцах (Королевство сербов, хорватов и словенцев).

Казаки же еще несколько лет жили на Лемносе, более того, в ноябре 1920 г. их число здесь многократно увеличилось – на острове в лагерях был размещен эвакуированный из Крыма Кубанский казачий корпус, а затем частично и Донской корпус, в составе которых имелось военное духовенство. Так, например, протоиерей Константин Романович Ярмольчук с марта 1920 г. служил на Лемносе законоучителем в Донском кадетском корпусе и священником в госпитале Красного Креста. В феврале 1921 г. на Лемносе проживало 19893 русских эмигранта, а в апреле этого года – 20774. В течение следующих полутора лет все они были вывезены в Болгарию и Королевство сербов, хорватов и словенцев, и на острове в результате их пребывания сохранились лишь остатки русского кладбища. В 1924 г. во всей Греции проживало лишь 3 тыс. русских эмигрантов, в 1928 – 2 тыс., а в 1935 – 2200 ²⁹⁸.

Большую роль в поддержке беженцев сыграла королева Ольга Константиновна, в частности, она распорядилась, чтобы госпиталь в Пирее предоставлял кров эмигрантам военных чинов. Следует отметить, что последние годы жизни Ольги Константиновны были омрачены рядом обстоятельств. После убийства в 1913 г. мужа – короля Георга I, взошедший на престол сын – король Константин резко изменил политическую ориентацию, сблизившись с Германией. С началом Первой мировой войны она вернулась в Россию, где работала в госпиталях, помогая раненым. В тот период королева проживала в Константиновском дворце (в Стрельне, под Петербургом), а в 1917 г. вернулась в Грецию. После окончания греко-турецкой войны – в 1923 г. ее сыну Константину и другим членам королевской семьи пришлось покинуть страну. Ольга Константиновна умерла в изгнании, в Риме, некоторое время ее прах покоился в русской церкви во Флоренции, а в 1936 г. был перевезен в Грецию.

В 1918 г. настоятелем церкви св. кн. Ольги в Пирее был назначен упоминавшийся протоиерей Павел Яковлевич Крахмалов. После роспуска российского Балканского корпуса о. Павел остался в Греции и по приглашению королевы Ольги Константиновны переехал в Пирей. В 1921 г. он участвовал в работе Первого Русского Всезаграничного Церковного Собора в Сремских Карловцах в качестве представителя от русских общин Греции, на котором был избран членом Высшего Русского Церковного Управления за границей. Указом Зарубежного Архиерейского Синода от 26 апреля 1922 г. он был назначен благочинным всех русских церквей в Элладском королевстве (греческие иерархи считали подобные назначения неканоничными) ²⁹⁹.

Русский Свято-Троицкий храм в Афинах после революции еще некоторое время действовал при Российской дипломатической миссии, которую с 1912 г. возглавлял последний императорский посланник в Греции Е.П. Демидов – князь Сан-Донато (1868–1943). Он и его жена, С.И. Демидова, урожденная графиня Воронцова-Дашкова (1870–1953), известная благотворительница и уполномоченная Российского общества Красного Креста, оказывали всестороннюю помощь общине храма ³⁰⁰. В знак признательности заслуг супругов перед церковью они были погребены рядом с ее стенами.

Настоятелем Троицкой церкви с 1914 г. служил выпускник Московской Духовной Академии архимандрит Сергий (в миру Дабич Николай Федорович, 1877–1927). Вскоре после Октябрьской революции он организовал издание «Русской газеты», пытавшейся сплотить русскую общину. В своей первой редакционной статье (1919) о. Сергий писал: «В нашем горе есть еще и утешение. Мы попали в Грецию, страну Сократа, Платона, Аристотеля, Демосфена, Софокла, Перикла и великих греков, давших опору государственности, цивилизацию, красоту жизни. Мы находимся в Афинах, городе мифической древности, тех Афинах, одно имя которых волнует сердца культурнейших людей. Нас приютил благородный народ, у которого есть все данные стать достойными своих предков» ³⁰¹. Настоятель Троицкой церкви принимал большое участие в жизни колонии эмигрантов, в частности, став учредителем русско-греческой гимназии в Афинах.

После ссоры с П.Е. Демидовым архим. Сергий в 1921 г. был назначен благочинным русских церквей в Центральной и Южной Европе и уехал из Греции в Италию. 6 октября 1923 г. он перешел в католичество в сущем сане, в чем потом раскаялся. В своих воспоминаниях митрополит Евлогий (Георгиевский) отмечал: «До сих пор тяжелым камнем лежит у меня на душе последняя предсмертная переписка с о. Дабичем, который так рвался опять вернуться в лоно православия… „Петлю на шею я себе накинул“, писал он о своем католичестве». Скончался о. Сергий (Дабич) 8 июля 1927 г. в Сан-Ремо ³⁰².

С настоятельством о. Сергия закончилась эпоха, когда из России, по согласованию с Министерством иностранных дел и за его счет, в Афины высылались священники-архимандриты (помимо жалования причту, МИД ежегодно выплачивал две тыс. рублей на содержание храма). Общине пришлось перестраивать свою жизнь на новых (гораздо более бедных) беженских началах. В нее вошло много других славян-эмигрантов, в особенности сербов, так что Троицкую церковь в 1920-е гг. даже называли «русско-сербской» (некоторое время она находилась под официальным покровительством Сербской миссии в Афинах) ³⁰³. На посту настоятеля храма в 1921 г. о. Сергия (Дабича) сменил протоиерей Сергий Снегирев (директор русской гимназии в Афинах). Кроме Троицкого храма, в Афинах в начале 1920-х гг. непродолжительное время действовала русская церковь при 4-й больнице ³⁰⁴.

Представителем русских церковных властей в Греции с 1919 г. до своего отъезда в США в 1921 г. являлся будущий глава Северо-Американской митрополии митрополит Платон (Рождественский). Однако ему так и не удалось разрешить вопрос организации русского прихода в Афинах. В июле 1920 г. Российская дипломатическая миссия по предварительной договоренности с Владыкой Платоном приняла решение об основании при Свято-Троицкой церкви прихода, который предполагалось создать как открытую общину, подчиняющуюся греческим законам и находящуюся под верховным покровительством Элладской Православной Церкви, но обладавшую внутренней автономией. Когда митрополит Платон обратился к греческим церковным властям, то получил отказ в формировании русского прихода, под предлогом того, что сама Элладская Церковь не имеет приходской организации ³⁰⁵.

Не увенчалась успехом и повторная попытка создания русского прихода в Афинах, последовавшая после решения Совета послов в Париже в январе 1921 г. об организации приходов в соответствии с приходским уставом, принятым на Всероссийском Поместном Соборе 1917–1918 гг. Первоиерарх Элладской Церкви Афинский митрополит Мелетий и министр иностранных дел Греции Политис сообщили российскому посланнику и митр. Платону, что идея организации русского прихода нарушает порядок церковной жизни в Греции, где каждый член Церкви должен независимо от своей национальности подчиняться общим правилам местной церковной жизни. В разговоре с Владыкой Платоном в марте 1921 г. митрополит Мелетий прямо заявил, что придание русскому приходу статуса юридического лица почти совершенно исключено, хотя он лично и готов всячески помогать русским в сплочении вокруг их церкви. Для успокоения Владыки Платона митрополит добавил, что русской церкви в Греции, даже в случае появления в Афинах советского посольства, не угрожает опасность потери своего статуса и тем более закрытия, так как она действует в православной стране. Кроме того выяснилось, что в Афинах не существует достаточно крупной и богатой колонии русских, которые могли бы без особых усилий содержать церковь и членов ее причта ³⁰⁶.

В этой ситуации Е.П. Демидов решил вместо прихода организовать «Союз русских православных христиан в Греции» – духовно-просветительское общество, устав которого находился бы в соответствии с духом определений Поместного Собора 1917–1918 гг. и в то же время отвечал требованиям греческих законов. Эта хорошо продуманная инициатива увенчалась успехом, и 23 июня 1921 г. греческий суд утвердил устав союза, благодаря чему последний получил статус юридического лица. Устав был также рассмотрен Высшим Русским Церковным Управлением за границей (ВРЦУ). Председателем союза был выбран настоятель храма прот. Сергий Снегирев, а его заместителями – С.И. Демидова и Л.А. Сенько-Поповский. При этом Троицкая церковь еще несколько лет оставалась в ведении Российской миссии, а ее настоятель числился в списке дипломатов. В первые годы своего существования союз регулярно проводил церковные собрания и об их решениях извещал митр. Антония (Храповицкого) и ВРЦУ ³⁰⁷.

В 1923 г. Е.П. Демидов передал в распоряжение «Союза русских православных христиан в Греции» церковь св. кн. Ольги в Пире. Недостаток средств на содержание этого храма вынудил Союз обратиться за помощью к правительству Королевства сербов, хорватов и словенцев, которое сразу же взяло церковь под свое покровительство с выплатой необходимого содержания. Однако, в 1925 г. декретом греческого премьер-министра Пангалоса храм св. кн. Ольги и находившаяся при нем больница были реквизированы. После долгой и упорной борьбы прихожанам удалось отстоять только церковь ³⁰⁸.

В 1922 г. «Союз русских православных христиан в Греции» предпринял попытку пригласить в Афины на постоянное место жительства русского архиерея. 30 мая этого года Высшее Русское Церковное Управление за границей постановило учредить Греческую епархию и назначило управляющим русскими церковными общинами в Греции, Северной Африке и на Кипре с резиденцией в Афинах уже неоднократно упоминавшегося епископа Екатеринославского и Новомосковского Гермогена (Максимова), который одновременно занял пост настоятеля храма при Российской миссии на земле Эллады ³⁰⁹.

Владыка Гермоген родился 10 января 1861 г. в станице Нагавской, области войска Донского в семье казака, служившего псаломщиком в храме. Он окончил Нагавскую приходскую школу, в 1872 г. – Нижне-Чирское окружное училище, затем Усть-Медведицкое Духовное училище, в 1882 г. – Новочеркасскую Духовную семинарию и в 1886 г. – Киевскую Духовную Академию со степенью кандидата богословия. В начале июня 1886 г. Г.И. Максимов был определен псаломщиком Петропавловской церкви ст. Старочеркасской, 29 июня рукоположен во диакона, а 4 декабря 1886 г. – во иерея к Троицкой церкви г. Новочеркасска. В июне 1887–1894 гг. он служил в кафедральном Вознесенском соборе Новочеркасска, одновременно исполняя должности секретаря Аксайско-Богородичного братства, члена Епархиального ревизионного комитета, наблюдателя церковно-приходских школ, благочинного г. Новочеркасска, ключаря кафедрального собора, члена Комиссии по открытию Донского епархиального женского училища. С 1889 г. о. Григорий также был законоучителем и инспектором классов Донского епархиального женского училища. В 1894–1902 гг. он служил смотрителем Усть-Медведицкого Духовного училища, возглавлял комитет по постройке училищной церкви и капитальному ремонту училищных зданий, Окружной училищный совет и Попечительство о бедных Усть-Медведицкого округа. В 1902 г. о. Григорий был возведен в сан протоиерея, назначен настоятелем Владикавказского кафедрального собора и членом Владикавказской Духовной консистории. Одновременно он состоял председателем Совета Владикавказского Епархиального женского училища, действительным членом Терского областного комитета, депутатом от духовенства Владикавказской городской думы, членом Комитета народной трезвости, членом правления Михаило-Архангельского братства, председателем строительной комиссии причтовых домов при кафедральном соборе, заведующим двухклассной церковно-приходской школой, законоучителем 2-й и 1-й Владикавказских женских гимназий. В 1905 г. пастырь овдовел, имея шесть детей.

С 1906 г. о. Григорий служил смотрителем Владикавказского Духовного училища, с конца 1906 г. – ректором Саратовской Духовной семинарии. 21 августа 1909 г. он был пострижен в монашество с именем Гермоген и возведен в сан архимандрита. Отец Гермоген был награжден: в 1888 г. – набедренником, в 1891 г. – скуфьей, в 1895 г. – камилавкой, в 1899 г. – наперсным крестом, в 1902 г. – орденом св. Анны 3-й степени, в 1905 г. – орденом св. Анны 2-й степени, в 1908 г. – орденом св. кн. Владимира 4-й степени и в 1911 г. – орденом св. кн. Владимира 3-й степени. 9 мая 1910 г. архимандрит Гермоген хиротонисан в Санкт-Петербурге в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры во епископа Аксайского, викария Донской епархии. Затем он вследствие болезни местного архиепископа продолжительное время управлял Донской епархией и был награжден золотым наперсным крестом с бриллиантовыми украшениями. В 1916 г. Владыка Гермоген побывал на фронте, где проповедями поднимал дух донских казаков. В 1914 г. он был награжден орденом св. Анны 1-й степени, в 1916 г. – орденом св. кн. Владимира 2-й степени и в 1919 г. – орденом св. кн. Александра Невского. 13 февраля 1918 г. епископ Гермоген был арестован вместе с архиепископом Донским Митрофаном (Симашкевичем) после занятия красными войсками Новочеркасска и приговорен народным судом к заключению в тюрьму по обвинению в контрреволюции. 22 февраля 1918 г. Владыку освободили по амнистии. В мае 1918 г. он был назначен епископом белой Донской армии, а с 1919 г. служил епископом Екатеринославским и Новомосковским. В годы гражданской войны Владыка активно участвовал в белом движении, а после его разгрома на юге России в марте 1920 г. эмигрировал из Новороссийска в Грецию ³¹⁰.

В конце мая 1922 г. епископ Гермоген поселился в Афинах, где первоначально был в целом дружественно принят Афинским митрополитом Феофилом (правда, он отказался утвердить права епископа как епархиального архиерея, даже с условием распространения его власти только на русских прихожан). Владыка Гермоген учредил Епископский (Епархиальный) совет под своим председательством, организовал канцелярию, но его деятельность в Греции оказалась недолгой. В начале 1923 г. в стране произошел государственный переворот, королю Константину пришлось уехать из страны, митрополит Феофил был уволен. Избранный архиепископом Афинским и всея Эллады Хризостом (Пападопулос) воспротивился пребыванию в своем епархиальном городе самостоятельного русского архиерея ³¹¹.

Обеспокоенность новых греческих церковных властей вызывал даже официальный титул «управляющего русскими церковными общинами», поэтому в ходе визита епископа Гермогена к архиепископу Хризостому в апреле 1923 г. ему было заявлено, что Элладская Церковь считает епископа исключительно «духовным наблюдателем», который посещает своих русских братьев лишь ради их духовного совершенствования и утешения. Еще большую обеспокоенность вызвала организация и начало деятельности Епископского совета, так как подобных институтов в Элладской Церкви не было ³¹².

20 сентября 1923 г. архиепископ Хризостом в письме к митрополиту Антонию (Храповицкому) предупредил его, что Элладская Церковь на своей территории не может признать за русскими права, которого и сама не имеет перед светскими властями страны, и отметил, что формирование Епархиального органа не является необходимым, поскольку в Греции существуют лишь три русских церкви и количество их прихожан очень мало. Владыка Хризостом также подчеркнул, что формирование Епископского совета или любого другого органа с законодательными функциями, у которого есть свой устав и печать, возможно лишь с разрешения светских властей Греции ³¹³.

Дополнительные трения вызвал вопрос о юрисдикции бракоразводных процессов. Когда Епископский совет во главе с епископом Гермогеном приступил к проведению этих процессов среди русских беженцев, Элладская Церковь отреагировала на это негативно. Согласно греческому законодательству, лишь после развода гражданским судом приступали к церковно-каноническому расторжению брака. Исходя из этого, Элладская Церковь категорически отказалась признать законность бракоразводных процессов, проведенных Епископским советом ³¹⁴.

После того, как Константинопольская Патриархия опубликовала апрельское 1922 г. решение Патриарха Московского и всея России Тихона о ликвидации Высшего Русского Церковного Управления за границей, а затем отказалась признать образованный вместо последнего Архиерейский Синод в Сремских Карловцах, Элладская Церковь заняла такую же позицию. Кроме того в июле 1924 г. Афинский архиепископ потребовал от находившегося в Греции русского духовенства, чтобы оно признало обновленческий Священный Синод в СССР, угрожая в противном случае всех их запретить в священнослужении (это требование и угроза не были выполнены) ³¹⁵.

Владыке Гермогену, который 2 сентября 1922 г. на Архиерейском Соборе в г. Сремские Карловцы был избран членом Архиерейского Синода, пришлось в 1923 г. уехать в Королевство сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. – Югославию), где, проживая в монастырях Раваница, Раковац и Гргетек, он все-таки до 1929 г., несмотря на противодействие, управлял Греческой епархией. При этом Владыка Гермоген в мае 1926 г. в г. Цетинье (Черногория) совместно с епископом Самарским Михаилом (Богдановым) участвовал в хиротонии во епископа – албанского архимандрита Виссариона (Джувани). Позднее епископ Гермоген одно время рассматривался в качестве возможного главы автокефальной Албанской Православной Церкви.

Дальнейшая судьба Владыки сложилась трагически. В 1929 г. он был возведен в сан архиепископа Екатеринославского и Новомосковского, в том же году должен был поехать в США в качестве архиепископа Западно-Американского и Сан-Францисского. Назначение в США оказалось отменено по состоянию здоровья Владыки. В октябре 1936 г., к 50-летию священства, архиепископ Гермоген был удостоен грамоты Сербского Патриарха Варнавы и награжден орденом св. Саввы 2-й степени. В 1930-е – 1941 гг. он проживал в сербском монастыре Гргетек вблизи Сремских Карловац (область Срема) и после оккупации Югославии и провозглашения «независимого государства Хорватия», в апреле 1941 г. на несколько дней был арестован хорватскими националистами усташами. Осенью 1941 г. Владыка вынужденно переехал из Гргетека в русский женский монастырь Хопово, где проживал до мая 1942 г. Почти год в Хорватии проводилась политика геноцида православных сербов, но 3 апреля 1942 г. поглавник (вождь) этого государства А. Павелич под давлением германских властей принял закон о создании автокефальной (неканоничной) Хорватской Православной Церкви, которую возглавил Владыка Гермоген. Архивные документы свидетельствуют, что архиепископ уступил давлению немцев и хорватских властей, шантажируемый угрозой дальнейших преследований сербов. 5 июня Павелич назначил Владыку Гермогена главой Хорватской Православной Церкви в сане митрополита Загребского, 7 июня состоялась его интронизация. Уже 6 июня 1942 г. Архиерейский Синод постановил исключить Владыку из своего состава и духовенства Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ), запретить в священнослужении и при первой возможности (наличии полагающегося состава епископов) предать церковному суду. 11 августа 1942 г. Сербский Синод постановил рассматривать определение Синода РПЦЗ относительно Владыки Гермогена как свое собственное. С июня 1942 по 1944 г. митрополит открыл и освятил несколько десятков храмов, сумел добиться смягчения гонений на сербов в Хорватии и выплаты пособий вдовам и сиротам православных священников. В сент. 1943 г. он высказался против состоявшегося в Москве избрания Патриархом Московским и всея Руси Владыки Сергия (Страгородского). 11 апр. 1945 г. в Спасо-Преображенской церкви Загреба состоялось последнее архиерейское богослужение митрополита. По некоторым сведениям, перед отъездом из Загреба Павелич предлагал Владыке Гермогену уехать с ним, но тот отказался. 8 мая, в день взятия Загреба югославской армией, митрополит был арестован, по воспоминаниям свидетелей, над ним издевались, водя голым по улицам. По указанию правительства Й.-Б. Тито 29 июня 1945 г. Состоялся суд Военного трибунала при коменданте Загреба, решением которого митрополит Гермоген был приговорен к расстрелу; 3 июля 1945 г. иерарха казнили в лесу под Загребом. В Русской Православной Церкви за границей Архиерейского суда над Владыкой никогда не было, но негативное отношение к нему сохранялось длительное время. Даже в конце 1990-х гг. на заседании Архиерейского Синода РПЦЗ некоторые его члены резко осудили деятельность Владыки Гермогена в годы Второй мировой войны, однако есть и архиереи, считающие его мучеником, погибшим от рук безбожников ³¹⁶.

После 1929 г. новый глава Греческой епархии Русской Православной Церкви за границей вместо Владыки Гермогена назначен не был. В 1920–40-х гг. Свято-Троицкой афинской общине значительную помощь оказывали последний императорский посланник в Греции Е.П. Демидов, князь Сан-Донато и его жена – уполномоченная Российского общества Красного Креста С.И. Демидова, организовавшая «Союз помощи русским людям в Греции» (в память заслуг их похоронили у стен церкви). С Троицким храмом был тесно связан и «Союз русских эмигрантов в Греции», возглавляемый графиней И.П. Шереметьевой, также руководившей в 1940–50-е гг. церковным сестричеством.

С образованием в 1924 г. СССР и его официального признания 1 июня того же года Грецией русская община в Афинах была официально отделена от посольства и вошла в состав Афинской архиепископии со статусом парекклисиона (прихода без полных юридических прав); вместо «Союза русских православных христиан в Греции» был образован приходской совет (в ведение которого перешел Троицкий храм), немедленно признанный Элладской Церковью ³¹⁷. Этому пыталась воспрепятствовать Русская Православная Церковь за границей, добивавшаяся включения Свято-Троицкой общины в свой состав. Конфликт усугублялся переходом Элладской Церкви с юлианского на новый календарный стиль. В 1936 г. член Архиерейского Синода РПЦЗ епископ Хайларский Димитрий (Вознесенский) составил воззвание, призывавшее прихожан Свято-Троицкой церкви «просить иерархическую власть, чтобы она отпустила» их и «вернуться на старый стиль». Однако эти попытки закончились неудачей ³¹⁸.

К началу Второй мировой войны административная самостоятельность Русской Православной Церкви за границей была фактически признана всеми Поместными Православными Церквами, кроме греческих, так как с 1922 г. они считали, что вся православная диаспора должна подчиняться Константинопольскому Патриарху ³¹⁹. При этом все же, когда в 1936 г. скончался Первоиерарх РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий), Афинский архиепископ Хризостом назвал его в своей телеграмме «великим иерархом» ³²⁰. В 1924–1939 гг. настоятелем русской афинской церкви служил приехавший с Кавказа протоиерей Георгий Карибов (Карипидис), а в 1939–1952 гг. – происходивший из одесских греков архимандрит Николай (Пекаторос).

В Салониках, на северной окраине города – в квартале Харилау, со времени Первой мировой войны находился лагерь, где в 1920– 60-х гг. проживали русские беженцы. Первоначально они посещали небольшую домовую церковь св. вмч. Димитрия Солунского при Русской лечебнице. Настоятелем этого храма в 1926–1930 гг. служил протоиерей Иоанн Турский (в начале 1930-х гг. Димитровская церковь вместе с лечебницей отошла городу). В 1921 г. на территории лагеря была устроена маленькая «походная церковь», утварь и иконостас которой передали из упраздненных военных храмов распущенного Русского экспедиционного корпуса на Балканах ³²¹.

Однако эмигранты мечтали о своем приходском храме и в конце 1920-х гг. образовали организационный комитет по его созданию, получивший благословение Салоникского митрополита. В 1929 г. возглавляемый генералом В.Д. Путинцевым комитет приобрел один из бараков лагеря Харилау и перестроил его под церковь. В 1930 г. храм был освящен местным митрополитом во имя свт. Николая Чудотворца и св. вмч. Димитрия Солунского. Утварь, облачения и иконостас пожертвовали русские афонские обители, часть убранства поступила из муниципализированной Димитровской церкви. С 1930 до 1944 г. настоятелем храма в Харилоу служил протоиерей Иоанн Турский. Он считал себя клириком Русской Православной Церкви за границей, хотя официально приход числился в составе местной епархии Элладской Церкви, и эта юдисдикционная двойственность сохранялась до 1960-х гг. Русская община славилась своим церковным хором, которым с первых дней руководил регент и псаломщик Г.Н. Цыганков ³²².

В 1920-х гг. городские власти Салоник отвели часть кладбища в квартале Каламарья (вблизи Харилау) для Русского лагеря, всего на этом участке было погребено около 300 человек, в том числе много военных: в 1939 г. – генерал В.Д. Путинцев, в 1943 г. – генерал В.Е. Кириллов, в 1940 г. – полковник И.М. Акимов, в 1942 г. – полковник В.И. Баран и т. д. Еще один русский мемориал существует на военном союзническом кладбище Зейтинлик (на окраине Салоник), где покоятся 20,5 тыс. солдат Антанты, павших в 1915–1918 гг. на Македонском фронте, среди них около 400 русских ³²³.

На сербском участке кладбища в 1926–1936 гг. был возведен по проекту русского архитектора – эмигранта Николая Краснова надгробный храм, торжественно освященный 11 ноября 1936 г. На этом участке были высажены кипарисы, подаренные афонским сербским монастырем Хиландар. В 1930-х гг. русские эмигранты в Греции начали собирать средства для постройки на русской части кладбища своего храма-памятника. Союз русских эмигрантов Македонии-Фракии выпустил воззвание, в Афинах был даже учрежден Комитет по сбору пожертвований на увековечивание памяти русских воинов, павших на Македонском фронте, под председательством супруги последнего российского посла в Афинах княгини С.И. Демидовой Сан-Донато. Однако бедственное материальное положение русских эмигрантов и начавшаяся Вторая мировая война помешали осуществить этот замысел. В 2000 г. по инициативе российского консульства в Салониках, с 1996 г. взявшего на себя попечение над частью кладбища, у русских могил был установлен памятный обелиск ³²⁴.

После окончания Второй мировой войны число русских эмигрантов в Греции сильно сократилось, многие переехали в США. Для состарившихся эмигрантов первой волны стараниями русской афинской общины в 1950-х гг. на восточной окраине столицы был устроен дом престарелых. Главным строителем четырехэтажного корпуса богадельни и возведенной в 1962 г. в русском стиле отдельно стоящей церкви прп. Серафима Саровского стал выходец из Крыма архимандрит Илия (Апостолов, или иначе Апостолидис), уехавший из СССР в Грецию в 1927 г. Русскому дому престарелых активно помогали сын королевы Ольги Константиновны Николай Георгиевич и его жена великая княгиня Елена Владимировна (из Дома Романовых), возглавлявшая особое сестричество, заботившееся об обитателях богадельни.

Пирейский храм св. кн. Ольги просуществовал в качестве русского до начала 1960-х гг. Его настоятелем до своей кончины в 1949 г. служил о. Павел Крахмалев, последний же постоянный священник – протоиерей Константин Федоров скончался в 1959 г. Приход, долгое время считавший себя в составе Русской Православной Церкви за границей (с чем не соглашалось руководство Элладской Церкви), был расформирован, а храм передан в ведение Морского министерства Греции, которому еще раньше передали весь госпиталь. Скромное убранство больничной церкви, пожертвованное российскими офицерами, сохранилось. В 1990-х гг. над входом в храм, в полуциркульном фронтоне, установлено красивое мозаичное изображение св. равноап. кн. Ольги. Русское кладбище в Пирее частично сохранилось, в 1961 г. там был сооружен большой мемориальный памятник от Афинской казачьей станицы, а в 1986 г. даже построена новая каменная кладбищенская русская церковь св. кн. Ольги ³²⁵.

В Салониках – в лагере Харилау в 1945 г. осталось лишь около 100 русских эмигрантов во главе с председателем правления бывшим офицером российской армии Пантазидисом. Эта колония, постепенно сокращаясь, просуществовала до 1970-х гг. ³²⁶. Настоятелем русской церкви свт. Николая Чудотворца и св. вмч. Димитрия Солунского с 1944 г. служил священник Борис Симеонов, переведенный в 1950 г. в русскую церковь св. кн. Ольги в Пирее. Бессменной старостой салоникской общины в течение многих десятилетий была А. Добровольская, а церковным хором с первых дней его существования до 1980-х гг. руководил регент и псаломщик Г.Н. Цыганков. В конце 1980-х гг. храм свт. Николая Чудотворца и св. вмч. Димитрия Солунского стал греческим, хотя на картах г. Салоники до сих пор обозначается как русский. Таким образом, достаточно активная церковная жизнь русских общин в Греции к настоящему времени почти полностью угасла.