I. Географические свойства Палестины и влияние их на политическую жизнь её обитателей (14–73).

Доказано и признано, что между страною и населяющим ее народом существует тесная и глубокая связь, такая же «глубочайшая связь, какая существует между телом и душою» отдельного человека. ¹⁰ Природа страны питает тело человека, дает пищу такую или иную его чувствам, уму, то или другое направление его деятельности, – словом, делает человека, а также и народ, в ней живущий, предметом, в некотором смысле, своего вида и подобия и не только по телу, но и по душе. Поэтому для понимания и объяснения исторической жизни народов прибегают к изучению стран, ими обитаемых. К изучению Палестины прибегают для разрешения многих вопросов исследователя и библейской истории. Изучение её, со стороны её поверхности, тем более необходимо в нашем вопросе. В вопросе – о разделении народа на две или несколько отдельных частей, становящихся потом самостоятельными, прежде всего, возникает вопрос: не имеет ли это деление основания в природе страны, им занимаемой? Франсуа Ленорман, говоря о раздробленности населения Армении, так объясняет её причины. «Более или менее высокие горы, с большими покатостями холмы чередуются всюду с долинами, из которых одни очень узки, а другие, как напр. долина Аракса, расстилаются огромной равниной. Там, на высотах, природа сурова и бесплодна, здесь, в низменностях, плодородие доходит до крайних границ. На почве, столь разнообразной, где множѳство гор отделяют, точно барьером, одну народность от другой, единая и сильная власть не могла установиться, распространяясь на всю территорию страны. В самые отдаленные века Армения является в истории раздробленной на множество малых государств, почти независимых в управлении и разъединенных между собою. ¹¹

Палестина, при всей своей пространственной незначимости, ¹² представляет слишком большое разнообразие поверхности. С севера на юг, по всей своей длине, она представляет четыре полосы, более или менее отличные и отделенные одна от другой: две из них низменные и две гористые. Самая западная из них – равнина при Средиземном море. Равнина эта иногда прерывается горами, как напр. Кармилом, иногда суживается или покрывается холмами. В большей своей части она плодородна: земледелец сеял на ней свой хлеб или разводил сады, скотовод пас свои стада, а соседство моря давало простор широким натурам пускаться в дальнее мореплавание. Для внутренней жизни Израиля раввина эта почти не имела значения. Она отделена от внутреннего Ханаана стеною гор, препятствующею сообщению, и в большей своей части не принадлежала Израилю древнего времени, не смотря на то, что по первоначальному делению при Иисусе Навине и должна бы ему принадлежать. ¹³ В нашем вопросе равнина эта, во всяком случае, не имеет значения (важного) уже потому, что хотя и многие колена должны были владеть её отдельными частями, но ни одно из них не имело своих владений только в ней одной; главный центр каждого из этих колен лежал во внутренней части Ханаана. А в те времена, когда она не была во власти Израиля, она, отделенная от среднего Ханаана крепкою естественною стеною, отделяла Израиля от Средиземного моря и занятий на нем и таким образом отрицательно способствовала даже сплочению Израиля во внутреннем Ханаане. В рассматриваемое нами время часть её, определить которую трудно, принадлежала еврейскому царству (3Цар.4:11; 2Пар.2:16).

Другая низменная полоса разделяет Палестину, или землю, занятую прежде Израилем, на две неравные впрочем, половины – западную и восточную, – это долина иорданская, нынешний Ель-Гор. Начало её при подошве Ермона; конец её совпадает с южным концом Мертвого моря; под другим названием она идет даже далее к югу. Она проходит, таким образом, по всей длине Палестины, ближе впрочем, к её восточной границе. Ширина её от 2 до 4 миль. Долина эта углубляется при Мертвом море до 1292–1312 ф. ¹⁴ ниже уровня Средиземного моря. Почти по всей своей длине она ограничена с обеих сторон высокими, круто спадающими в нее, горами; с запада она почти буквально ограничивается отвесною стеною гор (между Геннисаретским озером и Мертвым морем); восточная её граница не представляет такого однообразия, но и здесь горы идут почти сплошь и спадают в нее иногда утесами в 2000–3000 фут. ¹⁵ По всей длине долины протекает Иордан, проходя в своем течении озеро Мером и Геннисаретское и впадая в Мертвое море. Ширина и глубина собственно Иордана различны в различных местах и в разные времена года; летом при низком стоянии воды можно перейти его даже вброд. Река Иордан, это углубление его долины, эти почти отвесные с обеих сторон её стены из гор придают долине иорданской все её значение, как линии, разделяющей Палестину на две половины, – значение, отмеченное уже выражением: «по ту и по сю сторону Иордана», ставшим обычным для обозначения страны к востоку и западу от Иордана (Числ.32:19; Втор.1:1 и др.).

К востоку от Иордана поднимается из его долины крутыми и высокими утесами страна, известная под именем страны заиорданской, Галаада и под другими названиями. С запада эта страна ограничена таким образом иорданскою долиною и крутыми утесами; на восточной стороне она не имеет такой крепкой границы, склоняется постепенно и теряется в соседних странах – аммонитской, сирийской и т. д., имея открытый путь чрез пустыню даже к Евфрату. По своей длине от севера к югу она перерезывается во всю свою ширину тремя относительно большими реками, протекающими по глубоким, сжатым с обеих сторон высокими скалистыми утесами, долинам или Ущельям: Иеромаксом (Scheriat el Menadhira) на севере, несколько южнее Геннисаретского озера, Иавоком (Serka) почти на средине страны и Арноном (Modscheb). Последняя река впадает в Мёртвое море и составляла южную, очень крепкую, границу владений Израиля, отделявшую их от моавитских. ¹⁶ Страна эта представляет собою вообще возвышенную равнину. К северу от Иеромакса это по преимуществу равнина. Между Иеромаксом и Арноном поверхность её гораздо разнообразнее: горы, холмы, равнины и долины разнообразных видов и измерений чередуются здесь чаще. Вся страна очень плодородна, удобна для земледелия, – но преимущественно для скотоводства. Множество городов покрывало ее в древнее время, во все-таки главное занятие жителей её было, кажется, скотоводство. Колена Рувимово и Гадово выпросили ее себе у Моисея, потому что у них было весьма много стад, и «они увидели, что земля Иазер и земля Галаад есть место (годное) для стад» (Числ.32:1). Все новейшие путешественники, напр. Зеецен, Буркгарт и др. говорят, что страна к северу от Арнона лучшая выгонная земля во всей южной Сирии.·¹⁷ Итак, заметим еще раз, страна заиорданская отделена от страны к западу от Иордана иорданскою долиною с её почти отвесными с обеих сторон горами и не имеет такой естественной границы на востоке; сама в себе разделена тремя большими (относительно) реками и по преимуществу удобна для скотоводства и, следовательно, для жизни номадической.

Большая полоса Палестины, несравненно важнейшая в истории израильского народа, собственно классическая почва этой истории, – страна к западу от Иордана, между иорданской долиной на востоке и приморской равниной на западе. Это возвышенный параллелограмм гор и долин, круто поднимающийся из приморской равнины и почти отвесно спадающей в иорданскую долину. Внутренняя часть этого параллелограмма почти не соединяется ни с тою, ни с другою. Единственные пути для такого сообщения долины протоков, прорезывающих горы в своих выходах в ту или другую, и не многочисленны, особенно на восточной стороне, и не удобопроходимы, узки и каменисты, как и вообще овраги, вырытые быстрыми горными потоками. Некоторое незначительное впрочем, исключение составляет река Кисон, выходящая к Средиземному морю; в связи с изреельскою равниною долина Кисона служит соединением между приморскою низменностью и иорданскою долиною. В сравнении с заиорданской страной страна к западу от Иордана представляет более быструю и в высшей степени разнообразную смену поверхностей. Но наряду с этим, так сказать, на каждом шагу встречающимся разнообразием поверхности, можно указать и для этой части Палестины по её длине более общее деление, и именно на три части. Гористая область Палестины, и к востоку и к западу от Иордана, составляет южное продолжение гор ливанских на севере Палестины. В западной части Палестины цепь этих гор, идущих к югу, прерывается во всю свою ширину равниною изреельскою, в связи с другими долинами. Эта плодоносная равнина, начинаясь при Гильбоа (горе) на востоке, идет в направлении от юго-востока к северо-западу и выходит долиною Кисона к морю; на юго-востоке она соединяется с равниною Бефсана, составляющею один из её рукавов, и таким образом достигает до Иордана. ¹⁸ Равнина эта служит таким образом границею, отделяющею северную Палестину от средней. Конечно, сама по себе она не может служить препятствием к общению между жителями по ту и другую её сторону, как можно говорить это о долине иорданской. Она не ограничена, как эта, крутыми, утесистыми, почти сплошь идущими с севера и юга горами, напротив и к северу и югу она имеет выходы. Сама она значительно наполнена населением и по ней идет одна из торговых дорог, соединяющих морской берег с внутренней Азиею. По-видимому, она должна бы даже служить связью между жителями по ту и по другую ее сторону; тем не менее, при известных условиях, она служила препятствием к общению между ними. Позднее по ней проходила граница между Галилеею и Самариею.

В нашем вопросе значение изреельской равнины, как разделительной линии, не имеет, впрочем, особенной важности: при разделении царства еврейского, о котором мы говорим, колена и по ту и по сю её сторону составили одно царство – израильское. Для нас гораздо важнее найти и указать географическую линию, которая отделяла бы среднюю Палестину от южной и служила бы, таким образом, естественною границею образовавшихся позднее царств – израильского и иудейского. Можно ли указать такую линию? Дать определенный ответ на этот вопрос трудно. Необходимо предварительное и кропотливое исследование, – и очень возможно, что результат его будет лишь более или менее вероятный. Данные для ответа представляются в следующем виде. На юге равнины изреельской, которая прерывает, как мы только что говорили, цепь гор, идущих с севера, во всю их ширину от Иордана до Средиземного моря, почва страны снова поднимается, и горный хребет, начинающийся здесь, идет, не прерываясь уже по всей своей ширине глубокою поперечною долиною, до южной границы Палестины. Тем не менее, по своей длине он имеет два названия: северная его часть называется горою Ефремовою, а южная – горою Иудиною (Нав.20:7; 21:21; 3Цар.12:25). Названия эти заимствованы, как видно из них самих, от политического деления страны, от более важных колен израилевых, по областям коих он проходит. Но указывают и физическое различие между ними. Горы Ефремовы, говорит Кейль, «на своих вершинах и на своих склонах покрыты прекрасным лесом, долины почти все богато орошены, отчего вся плоскость с её возвышениями и спусками представляет плодоносную почву для земледелия и садоводства; напротив того, возвышенности Иудины с их широкими, овальными и голыми горами, прорезанными только не многими, то узкими, то широкими долинами, имеют дикий, скалистый, бесплодный вид, содержат очень большие, но годные только для скотоводства степи (пустыня Иудина с пустынями Фекои, Енгадди, Маон и Зиф), хотя впрочем, в долинах бывает и здесь изобилие благородных плодов и лучшего винограда. ¹⁹

Нельзя ли указать и естественную границу, где оканчивалась гора Ефремова и начиналась гора Иудина, а чрез это и естественную границу между средним и южным Ханааном, ставшую потом границею между царствами израильским и иудейским? Общий ответ ученых, так или иначе касавшихся этого вопроса, отрицательный, именно в том смысле, что нельзя указать долины, которая перерезывала бы гористую область на всем её протяжении от иорданской долины до низменности при Средиземном море. По Раумеру "между обеими горами – (Ефремовою и Иудиною) нет никакой естественной границы, которую составляла бы какая-либо, идущая от востока к западу, низменность: от Иоппии чрез Иерусалим в Иерихон и от Газы чрез Хеврон к западному берегу Мертвого моря нужно подниматься на гору». ²⁰ «Точную географическую границу между горами Иудиною и Ефремовою трудно указать, говорит Гофман; так как гористая страна идет, собственно не прерываясь». ²¹ Тем не менее, нет недостатка в попытках указать такую границу. Только, за невозможностью указать одну долину в качестве разделительной между обеими горами линии, указывают особые долины для восточной и западной половины гористой области. Для восточной половины от линии – Ер-Рам (Рама), Ель-Бире (Беероф) и Бейтин (Вефиль) от юга к северу на средине страны и до Иордана указывают такую линию в вади Сувеинит (Suweinit). Начинаясь на линии между Ель-Бире и Бейтин, вади Сувеиннт идет в юго-восточном направлении, становится в своем дальнейшем пути вади Туваром (Tuwar) и выходит в иорданскую долину, как вади Кельт. На всем своем протяжении она проходит среди высоких, крутых и обрывистых скал, то расширяясь несколько, то суживаясь почти в ущелье. Стороны этой долины образуют, говорит Робинзон о начальной её части при Ель-Бире и Бейтин, крутые стены. Вправо, почти на четверть часа ниже того места, где мы переходили ее (путем от Гевы к Михмасу), она опять суживается и спускается между высокими отвесными стенами, которые продолжаются, как говорил наш проводник, еще далее вниз и становится более и более внушительными. ²² О самом пути от Гевы в долину он говорит, что он «так крут и ступени его так высоки, что мы должны были сходить, а животные с багажом шли лишь с большим трудом». ²³ О нижнем течении этой вади Гофман говорит так: «недоступную для всхода естественную границу представляют круто и стремнисто спадающие в глубину ниже морской поверхности восточные скалистые долины в своем нижнем течении. На северной стороне реки (Кельт) поднимается, как могучий скалистый колосс, обращенный своею широкою стороною к Иордану, гора Карантания, по южной стороне которой поднимается эта долина». ²⁴ При таких своих свойствах долина Сувеинит может в достаточной степени служить естественною границею между гористою страною к северу и югу от неё, горою Ефремовою и Иудиною (и средним и южным Ханааном) на пространстве между Рамою и Вефилем с одной стороны и Иорданом с другой. Так смотрит на нее и Робинзон, как можно заключать об этом из следующих его слов: «пограничная линия, между горами Ефремовою и Иудиною была, кажется, между коленами Вениаминовым и Ефремовым и именно та, которая позднее стала границею царств иудейского и израильского. Она лежала между Вефилем на севере и Рамою и Беерофом на юге". ²⁵ Если не ставить Робинзона в противоречие себе самому, то нужно понимать эти его слова, прежде всего о границе между горами Ефремовою и Иудиною к востоку от Рамы-Вефиля до Иордана. В другом месте он считает границею между горами Ефремовою и Иудиною вади Беит-Анину (Beith Hanina), и именно так, что горы к западу от неё удерживают еще свое прежнее название – горы Ефремовы, тогда как горы к востокѵ от неё, предполагается, получают уже новое название – горы Иудины. ²⁶ Эта вади Беит-Анина проходит по Вениаминову колену сначала в южном, потом в юго-западном направлении, огибает с юга Неби-Самуиль, переходит даже в колено Иудино и, следовательно, уже ни в каком случае не может быть границею между коленами Ефремовым и Вениаминовым. Долину Сувеинит он и прямо признает границей между коленами Ефремовым и Вениаминовым в более поздние времена. ²⁷ Естественное разделительное значение признают за долиною Сувеинит и другие ученые путешественники, Гофман ²⁸ и Герен. ²⁹ И из Библии можно доказать до некоторой степени, что гора Ефремова не шла далее вади Сувеинит. По книге Судей пророчица Девора живет под пальмою Девориною, между Рамою и Вефилем, на горе Ефремовой (Суд.4:5). Будем ли разуметь под Рамою нынешний Рам-Алла (Ram-Allah) ближе к Вефилю, как думает Герен, или Ер-Рам южнее того, как думает большинство, ³⁰ во всяком случае, мы не выходим из указанной выше географической границы между горами Ефремовою и Иудиною, потому что Вефиль – один из указываемых здесь крайних пунктов лежит к северу от этой границы. Из той же книги Судей можно видеть, что гора Ефремова не доходит до Гивы Вениаминовой, нынешнего Тель-ель-Фуль, ³¹ лежащего южнее Рамы и указанной нами выше линии. О старике, принявшем к себе на ночлег левита, говорится, что он был родом с горы Ефремовой и жил (т. е был временным, а не природным жителем = גר) в Гиве (Суд.19:16). Равным образом и левит говорит о себе, что он идет к горе Ефремовой (ст. 18). Следовательно ни тот, ни другой, находясь в Гиве Вениаминовой, не находятся еще на горе Ефремовой. Таким образом, и на основании Библии можно видеть в вади Сувеинит естественную границу между горами Ефремовою и Иудиною. ³²

Все, доселе сказанное нами о границе между горами Ефремовою и Иудиною, имеет отношение собственно к восточной её половине между Вефилем и Рамою с одной стороны и Иорданом с другой. Вефиль, Беероф (Ель-Бире) и Рама, от положения коих мы делали выше заключения о продолжении горы Ефремовой к югу, лежат на восточной стороне водораздела, проходящего посредине гористой области с севера к югу, и, следовательно, заключения от них могут иметь значение только или, по крайней мере, прежде всего для восточной половины страны. Что касается западной половины гористой области, то, как мы уже видели, естественною границею между горами Ефремовою и Иудиною Робинзон признает вади Беит-Анина. Эту вади признают такою границею и другие. ³³ Таким образом, гора Ефремова проходит по западной стороне колена Вениаминова вплоть до границы колена Иудина. Возражать против такого продолжения горы Ефремовой, нет достаточных данных. Колено Вениаминово, до разделения еврейского царства при Ровоаме, примыкало большею частью к колену Ефремову, и так как нет упоминания υ горах Вениаминовых, то естественно предполагать, что горы Ефремовы, переходя в колено Вениаминово, удерживают и здесь свое прежнее название. Но с другой стороны нет несомненных данных, которые заставляли бы необходимо считать вади Беит-Анина такою границею. Говорится, правда, об Аоде, вениаминянине, что он, убивши царя моавитского, убегает в гору Ефремову (Суд.3:27), и Савей, вениаминянин, происходит с горы Ефремовой (2Цар.20:1,21); но то и другое возможно и при выше указанной восточной половине границы между горами Ефремовою и Иудиною. Граница колена Иудина также переходит на северную сторону вади Беит-Анина (напр., Кириафиарим, лежащий к северу от этой вади, принадлежит колену Иудину Нав.15:60). К определению продолжения горы Ефремовой до вади Беит-Анина могло бы служить местоположение Рамафаим-Цофима, родины Самуила (1Цар.1:1.), при других предположениях, что Рамафаим-Цофим тожествен с теперешними или Сова в колене Иудином ³⁴, или Неби-Самуил в колене Вениаминовом, ³⁵ и что он лежал на горе Ефремовой. Но предположения о тожестве его с Сова или Неби-Самуил пока остаются еще предположениями, не перешедшими на степень доказанных истин, как это видно уже из того, что другие, после того как высказаны были те предположения, отожествляют Рамафаим-Цофим с нынешним Ер-Рам, указывая на то, что он (Рамафаим-Цофим) в других местах называется просто Рамою, и что под Рамою везде в Ветхом Завете, где контекст речи не требует прямо другого, разумеется Рама Вениаминова. ³⁶ Мы со своей стороны, по основаниям, которые видны будут из дальнейшего, склонны более присоединиться к последнему мнению. Существует даже мнение, что Рамафаим-Цофим не имеет никакого отношения к горе Ефремовой. Об отце Самуила говорится: «был один человек, из Рамафаим-Цофима, с горы Ефремовой (אפרים סהר); имя ему Елкана, сын Иерохама, сына Илии, сына Тоху, сына Цуфа, – Ефрафянин» (1Цар.1:1). Приведенное здесь еврейское выражение позволяет заключать, что оно относится к словам: был один человек... с горы Ефремовой, а не к Рамафаим-Цофим, в каковом случае должно бы стоять «на горе Ефремовой» (אפרים סהר). Ефрафянином отец Самуила может называться потому, что он первоначально жил на горе Ефремовой и потом только переселился в Рамафаим хотя по своему происхождению он быль левит (1Пар.6:27,33,34,38). Как бы то ни было, впрочем, местоположение Рамафаим-Цофима, при настоящем положении вопроса о нем, не может служить прочною опорою для определения продолжения горы Ефремовой. Если, впрочем, мы и признаем, что вади Беит-Анина служит естественною границею между горами Ефремовою и Иудиною в западной половине Ханаана, то для нашей цели граница эта не имеет значения; не она стала границею между царствами иудейским и израильским, ³⁷ какого-либо разделительного её значения не видно ни прежде, ни после разделения царства.

Со своими поисками за западной половиной естественной границы между средним и южным Ханааном, хотя бы с некоторым значением, мы должны обратиться к северу. Ближе к северу, почти на одной линии с Гаваоном, идет, по направлению к западу, вади Солейман, осушающая западную часть долины при Гаваоне, нынешнем Ель-Джиб, недалеко к юго-западу от нынешнего Ер-Рам. Вдоль этой вади идет обыкновенная дорога на верблюдах в Иерусалим из Рамле и Лидды. ³⁸ Робинзон находит эту дорогу более удобною для путешествия в Иерусалим с морского берега сравнительно с вефоронскою, более северною, и прямым путем к югу чрез Кириаф-ель-Енаб. ³⁹ Дорога вефоронская, которой впрочем, лишь ветвь дорога чрез вади Солейман, выходящая на ту и к западу и к востоку, самая трудная. Дорога чрез Кириаф-ель-Енаб, самая удобная теперь, лежала уже южнее Аиалона. ⁴⁰ В вади Солейман в связи с вефоронскою дорогою и можно, кажется, видеть естественную границу между средним и южным Ханааном в западной половине горной страны. ⁴¹ Сама по себе граница эта едва ли служила препятствием к прямому сообщению чрез нее между областями к северу и югу от неё; большего сообщения между ними по горам нельзя и предполагать. Вся западная половина горной области может быть рассматриваема как преграда к сообщению между внутренней страной к востоку от неё и приморской равниной. По линии же, указываемой нами, выходящей своим восточным концом во внутреннюю часть южного Ханаана, происходит, наоборот, в древнее время главное сообщение между тою и другою. Но линия эта и сама по себе крепка и легко может быть защищена при помощи искусства. С закрытием её прекращалось или, по крайней мере, значительно затруднялось прямое сообщение внутренней части южного Ханаана с приморской равниной, а чрез то непрямое сообщение и вообще с северным Ханааном. Такое её значение довольно ясно выступает в истории Израиля. По ней большею частью происходят вторжения врагов из приморской равнины во внутренний Ханаан и на ней израильтяне оказываются особенно сильны. Еще при завоевании Ханаана Израилем Иисус Навин преследует путем вефоронским пять царей южного Ханаана после предварительного поражения их при Гаваоне (Нав.10:5,10). Саул преследует этим путем филистимлян, пораженных при Михмасе (1Цар.13:16; 14:23,31). Путем вефоронским преследует филистимлян Давид (2Цар.5:25; 1.Пар.14:16). Оба Вефорона, верхний и нижний, укрепляет Соломон (2Пар.8:5; 3Цар.9:17). Позднее Иуда Маккавей поражает при Вефороне, сирийского военачальника Сирона (1Мак.3:16–24), а потом Никанора (7:39–43). На пути вефоронском Симон, сын Гиоры, поражает римлян, и сам римский проконсул Цестий вынужден тайно бежать, лишившись части своего войска и своих стенобитных и метательных орудий. ⁴² Факты эти из разных периодов израильской истории ясно показывают и соединительное и вместе разделительное значение вефоронской линии, дают нам право и основание видеть в ней естественную границу между средним и южным Ханааном в западной его половине и, во всяком случае, уполномочивают нас думать, что, когда заходила речь о разграничении влияния властей, утверждавшихся на севере и юге Ханаана, власть южная самой силой вещей вынуждалась стремиться к обладанию вефоронским проходом, выходящим при Гаваоне в южную часть Ханаана. Важное значение Гаваона в связи с восточной половиной указываемой нами границы видно будет из дальнейшего.

Вефоронская линия находится приблизительно на той же линии, в которой мы признали границу для восточной половины горного Ханаана. Взятые вместе обе половины составляют, таким образом, границу между средним и южным Ханааном во всю его ширину от Средиземного моря до Иордана. Правда, обе эти половины принимаемой нами пограничной линии не соприкасаются между собою непосредственно; их отделяет большая дорога, идущая чрез нее с юга на север, от Иерусалима чрез Ер-Рам, Ель-Бире и Бейтин – дорога, по которой происходит главное сообщение между областями к югу и северу от неё. Но и эта дорога принимает, на указываемой нами линии, характер до некоторой степени разделительной линии. «Дорога от Ель-Бире до Вефиля идет среди скал, в одном только месте прерывающихся большою длиною». ⁴³ Во всяком случае, указываемая нами линия такого сорта, что достаточно укрепить на ней один пункт, чтобы порвать прямое сообщение юга с севером. ⁴⁴ Таким образом, мы можем признать границею между средним и южным Ханааном линию Иерихон-Вефиль (Беероф-Рама), по вади Кельт, Тувар и Сувеинит, и линию от Гаваона к выходу из гор к морю по вади Солейман в связи с вефоронской дорогой.

Что линия эта не выдумана нами для известной цели, что она, несмотря на проходящий чрез нее путь с юга на север, служила действительно до некоторой степени разделением между страною к югу и северу от неё – это подтверждает история израильского народа. Мы укажем из неё некоторые выдающиеся факты, относящиеся к нашей задаче.

Под предводительством Иисуса Навина сыны израилевы вторгаются в землю ханаанскую и прежде всего завоевывают Иерихон. Отсюда вдоль указанной линии, быть может, к северу от неё чрез вади ен-Наваиме (en Nawäimc) они идут к Гаю и берут его (Нав.7:8). ⁴⁵ Так израильтяне вторгаются в средний Ханаан, к северу от указанной нами линии. Понятным становится и легкое и быстрое завоевание страны вплоть до Сихема (Нав.8:30–35) и относительное спокойствие хананеев к югу от указанной нами линии; их отделяла и защищала от израильтян именно эта линия. Но вот на сторону израильтян переходят жители городов: Гаваона, Кефиры, Беероѳа и Кириаф-иарима. Великий страх охватывает царя иерусалимского. Немедленно он составляет союз из соседних царей и идет против Гаваона, чтобы наказать его за присоединение к израильтянам и очевидно возвратить к союзу хананеев против Израиля (И. Нав. 9–10, 1–5). Причина испуга царя иерусалимского при вести о переходе Гаваона на сторону израильтян указывается в том, что Гаваон был большой город, как один из царских городов, и что все жители его люди храбрые (10:2). Потеря его значительно ослабляла поэтому силы хананеев. Ηо если присмотреться поближе к местоположению Гаваона и союзных с ним городов, то можно открыть небезосновательно и другие причины испуга. Беероф, нынешний Ель-Бире, лежит на пути, ведущем с юга на север, и именно на указанной нами линии. Обладание им открывало израильтянам доступ в страну к югу от этой линии. Гаваон и Кириаф-иарим лежат на двух главных путях, ведущих из страны к югу от указываемой нами линии к приморской равнине. Местоположение Кефиры Герен указывает в нынешних развалинах Кефиры (Kephirah), к северу от Кириаф-иарима и западу от Гаваона. ⁴⁶ Обладание этими городами не только вводило израильтян в южный Ханаан, но и отдавало в их руки главные пути, связывающие юг с севером – прямой при Беерофе и боковые при Гаваоне и Кириаф-иариме, таким образом изолировало юг от севера и делало затруднительным, или же совсем невозможным совокупное действование против израильтян всех хананейских царей общими силами, – на что они, кажется, решились было (9:1,2). ⁴⁷ Нападая на Гаваон, как более важный из союзных с ним городов, царь иерусалимский имеет, конечно, в виду между прочим предупредить опасную возможность такого изолирования. Но попытка эта стоит жизни ему самому и его союзникам и отдает в руки израильтян южный Ханаан (10 г.). Из хода войны Иисуса Навина с царем иерусалимским видна вместе связь восточной половины указываемой нами пограничной линии с западною. Извещенный гаваонитянами о нападении на них союзных царей южного Ханаана, Иисус Навин идет к ним на помощь, всего вероятнее, тою же дорогою, которою прежде шел к Гаю и отсюда к Гаваону, между прочим, дорогою, ведущею с юга на север, на которой лежал Беероф. От Гаваона он преследует разбитых им неприятелей по дороге вефоронской до раввины, так как Азека и Макед находятся на равнине (Нав.10:10; 15:35,41).

Другой факт, свидетельствующий о важном значении указанной нами пограничной линии, преимущественно восточной её половины. Одна из главных задач царствования Саула – освобождение Израиля от филистимского рабства. Очевидно, для более прочного удержания власти над израильтянами за собою филистимляне расставляют по стране охранные посты; ⁴⁸ один из них находится в Гиве Вениаминовой, родном городе, а потом и столице Саула (1Цар.10:5,13,14,26). После утверждения на царстве в Галгале (1Цар.11:14,15), Саул избирает себе из израильтян три тысячи, распуская остальной народ по своим домам. Из них две тысячи он оставляет для себя и располагает их в Михмасе и на возвышенности вефильской, а одну тысячу поручает своему сыну Ионафану, который располагается с нею в Гиве Вениаминовой, столице Саула (1Цар.13:1,2). ⁴⁹ Филистимский отряд, находящийся в Гиве, очищает ее и переходит в Геву, быть может на 1¹/₄ часа к северо-востоку от Гивы (1Цар.13:3). ⁵⁰ Расположение войска Саулова довольно замечательно при тогдашних обстоятельствах. Часть его и именно большая находится к северу от указанной нами пограничной линии и в пространстве двух главных путей из южного Ханаана в средний – при Вефиле и при Михмасе, укрепленном пункте на трудном проходе чрез михмасское ущелье в вади Сувеинит. Другая его часть – меньшая занимает Гиву к югу от указанной линии на пути к Вефилю. Нельзя думать, что, занимая Гиву и Михмас своими войсками, Саул имеет в виду занять эти важнейшие высоты и проходы именно против филистимлян и освободить свой народ от их ига: для этого трех тысяч очень недостаточно, и Саул не распустил бы, конечно, остальной народ, а удержал бы его при себе, если бы имел в виду теперь же начать войну. Но совсем отрицать этого намерения, хотя и в далеком будущем, нельзя. Пока его намерение клонится, быть может, к тому, чтобы его отряды, – при Михмасе и Вефиле один и при Гиве другой – были средоточными пунктами, около которых могли бы собраться, в случае войны, военные силы северных и южных колен. Для нас такое расположение войска Саулова важно тем, что показывает, что и по мнению Саула указываемая нами пограничная линия существует и имеет важное значение; так что части страны или царства Саула по ту в другую её стороны имеют в его глазах как бы некоторое отдельное существование. Замечательно и новое положение Филистимского отряда в Геве. Гева лежит к югу от Михмаса на одном и том же пути от Иерусалима к северу; но оба эти пункта разделяет глубокая и труднопроходимая вади Сувеинит. Между переходами от одного пункта к другому, говорится при описании войны израильтян с филистимлянами, возникшей позднее, есть острая скала с одной стороны и острая скала с другой. Одна скала выдается с севера к Михмасу, другая – с юга к Гиве (Геве). Чтобы взойти на первую Ионафан должен цепляться и руками и ногами (1Цар.14:4,5,13). ⁵¹ Таким образом, отряд филистимский занимает крепкий пункт к югу от вади Сувеинит насупротив Михмаса, крепкого пункта к северу от той же вади, занятого израильтянами. Ионафан разбивает этот отряд; начинается война с филистимлянами и расположение сил враждебных происходит так, что видно опять значение указываемой нами линии. Силы Саула стягиваются к Галгалу при Иордане (1Цар.13:4). Филистимляне утверждаются с самого начала войны в Михмасе (5), следовательно, к северу от этой линии. Положение их здесь кажется им вполне безопасным от нападения со стороны Саула и делает их некоторым образом господами окрестной страны. Отсюда они рассылают отряды для опустошения страны по трем направлениям: один к северу, к Офре, ⁵² в округ Суаль, другой к западу, по дороге вефоронской, и третий «по дороге к границе долины Цевоим, к пустыне» (13:17,18). Последний отряд шел, кажется, по юго-восточному направлению к иорданской долине. ⁵³ Направление двух последних отрядов – по дороге вефоронской и к долине иорданской показывает еще раз, что вдоль пограничной линии между средним и южным Ханааном шла соединительная линия между приморской равниной и иорданской долиной. Между тем и Саул переводит свое войско из Галгала и располагает его в Геве (13:16), следовательно, насупротив филистимского войска, отряд коего, оставшийся в Михмасе, передвигается к переправе михмасской (13:23). Теперь оба войска стоят близко одно от другого, их отделяет одна лишь долина, но долина, как мы уже говорили, в высшей степени трудно проходимая; нападение прямое не возможно ни с той, ни с другой стороны, ни для пехоты, ни тем более для конницы, которою были сильны филистимляне. Впрочем, Саул отводит свой отряд в Гиву Вениаминову (14:2). При незначительности отряда, располагая его в Геве против филистимского войска, ослабленного высылкою отрядов, Саул, быть может, рассчитывал напасть на него как-либо невзначай. Когда же филистимляне, быть может, подозревая это намерение Саула, придвинули свой передовой пост к крутому проходу, отделявшему Михмас от Гевы (13:23), и таким образом сделали невозможной надежду на внезапное на них нападение, Саул считает бесполезным и быть может даже опасным дальнейшее пребывание здесь. Переводя отряд в Гиву, он рассчитывает, быть может, на большую, чем из Гевы, возможность укрыться в случае натиска со стороны филистимлян и на возможность обозревать территорию на более широком пространстве – и таким образом следить за всеми движениями врагов. ⁵⁴ Что Саул находит невозможным сделать с целым отрядом, то делает Ионафан со своим оруженосцем. Филистимляне так сильно уверены в своей безопасности, что первоначально, завидев двух евреев, смеются над ними, a, когда эти появились на самой горе и стали поражать их, они приходят в неописанный ужас, – «был ужас великий от Господа» – и они обратились в бегство (14:6–15).

По смерти Саула царство его распадается на две неравные половины: над одною, меньшею, именно над коленом Иудиным (с коленом Симеоновым), ⁵⁵ воцаряется Давид; над другою, большею, именно над остальными коленами, Авенир, полководец Саула, воцаряет сына его Иевосфея (1Цар.2:8–10). Колено Вениаминово занимает в последнем царстве выдающееся положение (2Цар.2:15,25; 3:19). Между тем область этого колена, а быть может и некоторая часть колена Данова к югу от указываемой нами границы между средним и южным Ханааном, как будто находятся фактически под влиянием Давида. ⁵⁶ Авенир предпринимает поход с восточной стороны Иордана на западную его сторону. Видеть ли в этом его движении «военную прогулку», предпринятую, быть может, с целью вытеснить охранные филистимские отряды, как думает Богородский, ⁵⁷ или же объяснять его из прямого желания Авенира присоединить к царству Иевосфея и колено Иудино, как думают Гитциг и другие, ⁵⁸ во всяком случае, оно должно быть подозрительно для Иоава, охраняющего интересы Давида, и он зорко следит за ним. «И вышел Авенир, сын Ниров, и слуги Иевосфея, сына Саулова, из Маханаима в Гаваон. Вышел и Иоав, сын Саруи, со слугами Давида, и встретились у гаваонского пруда» (2Цар.2:12,13). Замечательно здесь то, что целью похода Авенирова полагается Гаваон и что Иоав встречает его именно при Гаваоне. To и другое становится понятным, если припомним прежде сказанное о Гаваоне и стоящей в связи с ним разделительной линии. Авенир хочет, очевидно, утвердиться на этой линии – против ли филистимлян или иудеев – это безразлично для нас, – чтобы фактически владеть и над страною к югу от неё или, по крайней мере, закрыть вход в царство Иевоефея с юга. Иоав встречает его здесь, чтобы не допустить его утвердиться здесь. В глазах того и другого полководца указываемая нами линия имеет во всяком случае важное значение именно в смысле географической границы между царствами Иевосфея и Давида. Так уже в то время, когда царство Давида ограничивается пределами одного колена Иудина и столица его находится в Хевроне, в центре этого колена, естественною границею его является некоторым образом указываемая нами линия в области колена Вениаминова.

Такое же значение этой линии видно и из позднейшей истории Давида, когда столицею его был уже Иерусалим. О возмущении Савея говорится: «и отделились все израильтяне от Давида и (пошли) за Савеем, сыном Бихри; иудеи же остались на стороне царя своего, от Иордана до Иерусалима (2Цар.20:2)». Для прекращения мятежа Давид дает поручение Амессаю в таких словах: «созови ко мне иудеев в течение трех дней и сам явись сюда». Амессай не выполняет поручения в назначенный ему срок, и Давид поручает преследование Савея Авессе. К этому последнему присоединяется Иоан, встречает Амессая у Гаваона и умерщвляет его (4–10). Важно для нас здесь то, что Иоан встречает Амессая у Гаваона. Амеесаю дано поручение созвать иудеев и явиться с ними в Иерусалим. Амессай конечно трудится над исполнением его и по этом исполнении, хотя и не в указанное ему время, идет в Иерусалим чрез Гаваон. Но каким образом чрез Гаваон, когда область колена Иудина лежала значительно к югу от него? Объяснение нам кажется одно, именно: становясь царем в Иерусалиме, Давид становится вместе с тем царем и над страною к югу от указываемой нами пограничной линии, и Амессай созывает не иудеев только, а жителей этой страны вообще. Таким образом, уже ранее разделения еврейского царства при Ровоаме обозначается естественная граница образовавшихся позднее царств, и этой границею является указываемая нами граница между средним и южным Ханааном. He удивительно поэтому, что именно она признается вообще северною границею царства иудейского, как видно это из выражения: «от Гевы до Вирсавии» (4Цар.23:8), хотя на деле граница эта между ними отодвигалась по временам и в ту и в другую сторону.

Насколько крепка указываемая нами пограничная линия, показывает следующий факт. В третьей книге Царств говорится: «И вышел Вааса, царь израильский, против Иудеи и начал строить Раму, чтобы никто не выходил и не уходил (בא = приходил) к Асе, царю иудейскому» (15:17). Эта мера Ваасы оказывается настолько чувствительною для Асы, что он берет все серебро и золото, остававшееся в сокровищницах дома Господня и в сокровищницах дома царского, и покупает на них союз с Венададом, царем сирийским. Когда затем, вследствие нападения последнего царя на царство израильское, Вааса вынужден был прекратить работы в Раме, «Аса созвал всех иудеев, никого не исключая, и вынесли они из Рамы камни и дерева, которые Вааса употреблял для строения. И выстроил из них царь Аса Гиву Вениаминову (собственно Геву Вениаминову) и Мицпу» (22). Положение Рамы и Гевы нам уже известно. ⁵⁹ Рама лежит на большом и главном соединительном пути между югом и севером, теперь между царствами израильским и иудейским, несколько южнее указываемой нами пограничной линии. Гева лежит также на пути с юга на север на южной стороне той же линии. Враг ассирийский вторгается в Иудею при Езекии, по представлению Исаии, этим путем – чрез Михмас, ущелья (вади Сувеинит) и Геву (Ис.10:29). Но этот последний путь и тогда был также неудобен, как и теперь. Чтобы перейти чрез ущелья из Михмаса в Геву, он должен оставить в Михмасе свои запасы. Таким образом, главный соединительный путь между югом и севером шел чрез Раму. Этот-то путь и хочет загородить Вааса, «чтобы никто не выходил и не уходил к Асе, царю иудейскому». Укрепляя Раму, он загораживает сообщение Иудеи с царством израильским и по другим путям чрез Геву и Гаваон по вефоронской дороге: тот и другой путь идут очень не далеко от Рамы и гарнизон, здесь поставленный, мог охранять и те пути. Как понимать слова священного дееписателя: «выходил и уходил»? Чего собственно хотел достигнуть Вааса такою мерою? Во 2 кн. Паралипом. (15:9) рассказывается, что многие из израильтян, видя, что Господь помогает Асе, перешли к нему, т. е. оставив царство израильское, поселились в иудейском. Это переселение израильтян в Иудею при Асе напоминает подобное из времен Иеровоама, первого царя израильского. Heсмотря на политическое разделение, израильтяне продолжали ходить в Иерусалим для удовлетворения своих религиозных потребностей. Это посещение Иерусалима возбуждает опасение со стороны Иеровоама, что его «царство может опять перейти к дому Давидову». Если его «народ будет ходить в Иерусалим для жертвоприношения в доме Господнем: то, рассуждал он, сердце народа сего обратится к государю своему, Ровоаму» и т. д. (3Цар.12:27). Чтобы отклонить свой народ от хождения в Иерусалим и предупредить опасность, ожидаемую им для себя от этого хождения, Иеровоам старается доставить религиозное удовлетворение своему народу в своем государстве. Но не все удовлетворяются этим и уже во время самого Иеровоама многие переселяются совсем в царство иудейское – не только священники и левиты, но и миряне (2Пар.11:13–17). Конечно не все же истинные чтители Иеговы переселились в Иудею. Многие из них оставались в царстве израильском и продолжали свои посещения Иерусалима, а может быть и переселения в Иудею продолжались. В царствование благочестивого Асы те и другие, как можно заключать из приведенных выше слов кн. Паралипоменон, могли усилиться. Если верить Иосифу Флавию, что Вааса «делал великие притеснения народу», ⁶⁰ то к причинам религиозным могли присоединиться и другие причины выселения в Иудею. И Вааса, подобно Иеровоаму и того же опасаясь и для себя, мог укрепить Раму, лежавшую на главном пути из царства израильского в иудейское, чтобы отсюда препятствовать хождениям и переселениям в Иудею. Так некоторые и понимают цель укрепления Рамы (напр. Буддей, Лиско, Генгстенберг). ⁶¹ При таком понимании указываемая нами естественная граница между средним и южным Ханааном получает свое полное значение: она так крепка, что стоит укрепить один или два пункта на ней, чтобы порвать или, по крайней мере, значительно затруднить общение между областями по ту и другую её стороны. Но такое понимание рассматриваемого нами места не объясняет достаточно того страха, который произвело это укрепление Рамы на Асу, – страха, побудившего его купить за весьма большие жертвы союз царя сирийского против Ваасы. Страх Асы и вызванные им жертвы с его стороны заставляют предполагать более серьезные и опасные со стороны Ваасы намерения относительно Асы и его царства, – по крайней мере, такие намерения у Ваасы мог предполагать Аса. И контекст речи приводит именно к таким намерениям. В 3Цар.15:16 говорится, что была война между Асою и Ваасою, царем израильским, во все дни их. И затем в ст. 17: «и вышел Вааса, царь израильский, против Иудеи и начал строить Раму, чтобы никто не выходил и не уходил к Асе, царю иудейскому. Далее, ст. 18: «и взял Аса все серебро и золото... чтобы купить союз с Венададом, царем сирийским». По этому контексту укрепление Рамы предпринято было Ваасою во время войны, следовательно, по соображениям военным и, следовательно, имело в виду не просто удержание своих подданных от хождения или выселения в Иудею, а, так или иначе, стеснить самого Асу. Такое предположение о войне, предшествовавшей укреплению Рамы Ваасою, следует и из местоположения Рамы. Рама лежала южнее Вефиля и принадлежала к царству иудейскому. Между тем об Авии, отце Асы, рассказывается, что в войне с Иеровоамом он взял между прочим Вефиль, лежавший к северу на одном пути с Рамою. Далее рассказывается об Иеровоаме, что он уже не входил в силу во дни Авии (2Пар.13:19,20). He видно, чтобы и Нават, сын Иеровоама, возвратил завоевания Авии. Поэтому, чтобы укрепить Раму, Вааса должен был сначала взять ее, а прежде этого снова завоевать Вефиль и другие города, лежавшие к северу от Рамы, и принадлежавшие к царству иудейскому. Словом, укреплению Рамы должна была предшествовать война между Асою и Ваасою. Чтобы заручиться успехом в этой войне, Вааса заключает союз с царем сирийским (3Цар.15:19; 2Пар.16:3). Целью Ваасы при укреплении Рамы может быть – намерение защитить проход, ведущий из Иудеи в царство израильское, и именно со стороны самой Иудеи, – беспокоить Асу набегами на его царство, как объясняет цель укрепления Рамы Иосиф Флавий, ⁶² и постоянным надзором отсюда за ним связать его в своих движениях по отношению ко вне и, прежде всего, в его движениях враждебных – против израильского царства. Возможно при этом и намерение порвать вообще всякое прямое общение между израильским и иудейским царствами, что должно быть особенно тяжело для иудейского царства, заключенного в своих крепких границах, ⁶³ и частнее воспрепятствовать переселению израильтян в царство иудейское. ⁶⁴ Можно думать, что намерение Ваасы укрепить Раму особенно усилилось и стало приходить к осуществлению именно после победы Асы над ефиоплянами (2Пар.15:10,19; 16:1). ⁶⁵ В это время и переселения израильтян могли усилиться, и воинственный энтузиазм иудеев воспламенен был только что одержанной победою. Этому энтузиазму как бы указывается новый выход в речи пророка Азарии, произнесенной при встрече Асы, возвращавшегося после победы. В речи своей пророк противополагает иудеев и израильтян: с иудеями Бог и они теперь укрепились, напротив, у израильтян «нет ни Бога истинного, ни священника учителя, ни закона... И над ними тяготеет теперь ужас, и междоусобная война ослабляет их (2Пар.15:1–7). ⁶⁶ В этом противопоставлении Вааса, до слуха которого дошла, конечно, эта речь, легко мог предположить возбуждение иудеев против израильтян и потому постарался поспешить предпринять свои меры для своей безопасности. Мысль Ваасы об укреплении Рамы, как мере к тому, чтобы прервать сношения между царствами израильским и иудейским, и страх Асы перед такою мерою показывают достаточно, насколько крепка указываемая нами граница между средним и южным Ханааном. – После всего сказанного нами, думаем, достаточно доказано существование, в некотором смысле, естественной границы между средним и южным Ханааном.

Итак, Палестина, страна жизнедеятельности Израиля, кроме разнообразия поверхностей, встречающегося почти на каждом шагу, представляет по своей длине четыре наиболее крупные деления: две низменности и две горные полосы; эти последние, наиболее важные для истории, в свою очередь делятся на три почти равные части по своей ширине. Если разнообразие поверхности и разъединение частей страны вообще влияет на разъединение в политической жизни её населения, то мы вправе ожидать того же и для жизни населения Палестины. С этим переходим к вопросу о влиянии Палестины на жизнь её населения. Считаем нужным оговориться здесь же. Разнообразие географического положения различных частей страны и разнообразие её почвы, влияя на разнообразие в занятиях для населения, тем самым производят более или менее, некоторым образом, разъединение и в политической жизни населения. Иные интересы у земледельца, иные у номада и еще иные у населения, живущего при море. Говоря о влиянии страны на политическую жизнь её населения, именно на его политическое разъединение, мы должны бы коснуться и этих различий, как, быть может, основных и первичных. Но это завело бы нас слишком далеко и едва ли дало бы что-нибудь для нас важное. Разнообразие почвы, а, следовательно – и в занятиях жителей, не может быть строго распределено по указанным нами частям Палестины. Напротив, оно встречается в одной и той же части. Можно говорить лишь о более или менее. А потому оно, если и может объяснять некоторое разъединение вообще в населении, не может объяснить разделения его по указанным нами частям. Некоторое исключение в этом отношении составляет страна по ту сторону Иордана, и о нем мы скажем в своем месте.

Итак, какое же влияние имела Палестина на политическую жизнь своих обитателей?

Евреи не первые поселенцы в Палестине. Еще прежде них селятся здесь хананеи, которые, в свою очередь, не туземцы здесь, а находят уже при своем переселении сюда, жителей, которых оттесняют с занимаемых ими месть. С этих-то последних и должны бы мы начать историю Палестины с рассматриваемой нами точки зрения: влияние её на народы, прежде Израиля населявшие ее, должно бы подтвердить наши положения о влиянии её на политическую жизнь Израиля. К сожалению сведения о древнейшей её истории, до поселения в ней Израиля, очень скудны. Библия, собственно книга Бытия, почти единственный их источник. Египтология, в своих рассказах о походах фараонов против народов к северо-востоку от Египта до Месопотамии включительно, касается и Ханаана и изображает его в том виде, в каком он находился во время близкое к поселению здесь Израиля, а быть может отчасти и во время, непосредственно следовавшее за его поселением. Ассириология, проливающая яркий свет на поздние отношения Израиля во времена царей, почти ничего не говорит о Палестине до поселения здесь Израиля. Но и все те сведения, какие находятся в Библии, в данных египтологии и ассириологии, не дают прямого ответа на вопрос, нас занимающий. Все, что можно из них извлечь, можно сделать лишь путем умозаключений. И нечто можно извлечь из них, по крайней мере, из Библии и египтологии, действительно и для нашей цели. Постараемся сделать это.

При самом поверхностном взгляде на Палестину бросается в глаза, как мы уже говорили, удивительное разнообразие её поверхности: горы и долы, холмы и равнины чередуются в ней удивительно быстро. Образуется множество территорий, более или менее замкнутых и изолированных от других, располагающих жителей их к жизни более или менее отдельной от других и независимой. Соответственно с этим строем страны и жители её с древних времен ведут жизнь более или менее разрозненную, разъединенную, и даже в то время, когда, по-видимому, они составляют цельный и сильный единый политический организм, внутри его скрываются признаки и задатки разъединения.

Первобытными жителями Палестины большинство исследователей ⁶⁷ признают племена, известные под общим именем рефаимов, быть может, семитического происхождения. ⁶⁸ Библейский рассказ там, где он начинает говорить подробнее о Ханаане, не застает уже их на западной стороне Иордана, или, быть может, точнее не упоминает о них в этой части страны, так как из более поздних известий видно, что они, и именно энакимы, жили здесь ещё во время Моисея и Иисуса Навина (Числ.13,23,29,34; Втор.9:2; Нав.15:14). ⁶⁹ Но на восточной стороне Иордана они живут еще и в то время, именно во время Авраама, и именно: рефаимы в тесном смысле в области Васана при Аштероф Карнаиме (Быт.14:5), зузимы или замзумимы при Гаме в поздней области аммонитян (Быт.14:5; Втор.2:20,21), ⁷⁰ наконец еще южнее в поздней области моавитян, при Шаве-Кириафаим, эмимы (Быт.14:5; Втор.2:10,11). Все эти племена рефаимские, хотя и родственные по своему происхождению, живут отдельно одно от другого и вне связи между собою: не видно между ними союза даже в виду грозившей опасности, союза, подобного тому, какой заключили между собою, в виду этой опасности, цари сиддимской долины: гоморрский и др. (Быт.14:2,4,8). К этому разъединению политическому интересно с нашей точки зрения заметить, что племена эти, по крайней мере, первые два, жили на территориях, отделенных одна от другой рекою Иеромаксом, одной из двух, разделявших заиорданскую страну, в рассматриваемых нами границах, на три части. Быть может, и эмимы, жившие в земле моавитской, жили в большей своей части к югу от Арнона. Более чем об этом простом соответствии в жизни рефаимов с делением заиорданской страны не можем сказать. Вопрос о какой-либо связи между их и её делением – оставляем открытым.

Рефаимы вытесняются из Ханаана, собственно с западной стороны Иордана, хананеями. Уже во время Авраама «в земле сей (жили) хананеи» (Быт.12:6). Позднее они вытеснены и с восточной стороны Иордана, именно эмимы и замзумимы – аммонитянами и моавитянами (Втор.2:9–11; 19–22), а рефаимы, жившие в Васане, аморреями. Во время Моисея здесь господствуют хананеи, собственно аморреи (Числ.21:21–26). И лишь Ог, рефаим, царь васанский, господствует над чуждым ему населением (Втор.3:11. Cp. ст. 8). Эти новые поселенцы в стране ханаанской разделяются в свою очередь, подобно своим предшественникам, на несколько отдельных и независимых одно от другого племен. Точное определение числа этих племен трудно. Родословная потомков Ноя показывает одиннадцать сынов Ханаана, т. е. народов, происшедших от Ханаана (Быт.10:15–18); шесть из них: сидоняне, аркеяне, синеяне, арвадеи, цемареи и хамафеи живут в Финикии и Сирии, от Сидона до лежащей при Оронте Эпифании сирийской; ⁷¹ остальные пять, именно; хеттеи, иевусеи, аморреи, гергесеи, евеи, объединяясь под общим именем хананеев, живут в стране ханаанской. В других местах, вместо пяти народов ханаанских, поселившихся в Ханаане, считается семь (Втор.7:3; Нав.3:10; 24:11), чаще шесть (Исх.3:8,17; 23:23 и др.; по LXX и в этих местах семь), пять (по LXX семь. Исх.13:5), три (евеи, хананеи и хеттеи, Исх.23:28) и два (аморреи и хананеи, Нав.5:1). Эвальд думает, что одиннадцать имен сынов Ханаана, показанные в родословной, означают только исторические главные группы, которые могут еще быть наблюдаемы в бесконечно разрозненном целом. ⁷² И общее название всего населения страны в его совокупности не одинаково: то употребляется для этого имя хананеев (Быт.10:39; 12:6; 24:3 и др.), то имя аморреев (Быт.15:16; 48:22; Нав.24:15; Суд.6:10 и др.), то, впрочем, реже, имя хеттеев (Нав.1:4; ср. 3Цар.10:29; 4Цар.7:6). Равным образом трудно определить точно и территорию, занимаемую каждым из указанных выше племен или народов. В книге Числ общее их распределение по земле описывается так: амалик живет на южной стороне земли, хеттеи, (LXX: евеи), иевусеи и аморреи живут на горе, хананеи же живут при море и на берегу Иордана (13:30). Так точно распределяются они (за исключением амалика, который совсем не упоминается) и в книге Иисуса Навина: – хананеи к востоку (в иорданской долине) и к морю, аморреи, хеттеи, ферезеи и иевусеи – на горе и евеи подле Ермона в земле Масеифе (11:3). Но то и другое распределение жителей Ханаана, по занимаемым ими территориям, слишком обще. Оно означает только, что хананеи жили (преимущественно) в приморской равнине и в иорданской долине; аморреи, хеттеи, ферезеи и иевусеи во внутренней горной стране Ханаана, евеи же на севере Ханаана. Остается вопрос о более точном, частном, определении территорий каждого из племен, живших в горной части страны. И на этот вопрос ответить с желательною точностью и ясностью – трудно. Трудность заключается в том, что один и тот же народ представляется живущим на разных местах страны, проводя таким образом разъединение между народами одного и того же корня еще далее в среду самого народа отдельного, – и что часто в одном и том же месте представляются живущими различные народы или их части. Представим то и другое нагляднее на примере аморреев, одного из наиболее значительных хананейских народов. Аморреи, как мы видели уже из приведенных выше мест, жители гор или горной части страны. По ним гора Ханаана называется горою аморрейскою (Втор.1:7,19,20,44). Живущие на горе Иудиной цари называются для краткости аморрейскими (Нав.10:5,6), хотя сюда включены царь иевусейского Иерусалима и царь хеттейского Хеврона. Союзники Авраама, жители Хеврона, называются аморреями (Быт.14:13), а между тем этот город населен хеттеями (23:3 и д.). Жители Гаваона называются аморреями (2Цар.21:2), тогда как они были собственно евеи (Нав.11:19). Аморреи упоминаются как на горах южной половины Ханаана, даже до самой крайней южной его границы (Быт.14:7; Суд.1:36), так и на горах северной половины (Нав.11:8). Они проникают даже в заиорданскую страну (Числ.32:39; Нав.9:10; 24:8), завоевывают ее от Ермона и Васана даже до Арнона (Втор.4:46–48; Числ.21:13,24) и еще во время Моисея делают новые завоевания в земле моавитской (Числ.21:27–29). Такое широкое распространение аморреев свидетельствует об их значительном могуществе среди других родственных им народов, – могуществе, в силу которого их имя становится техническим выражением для обозначения населения Ханаана вообще, хотя бы в известных местах жили и не аморреи. Подобно аморреям и другие ханаанские народы живут, разбившись на отдельные части, в разных местах страны. ⁷³ Поверхность Палестины, как бы разорванная на множество мелких частей самого разнообразного вида и строения, препятствует народам селиться в одном месте; напротив холмы и долины, горы и равнины, быстро чередующиеся между собою и незначительные по своему пространству и величине, манят к себе отдельные части народов, где они и живут вне связи со своим целым и независимо от своих чуждых или, быть может точнее, менее родственных соседей, какой образ жизни возможен, несомненно, на первых порах истории народа, когда ещё не установились твердые границы отдельных владений. И политическое устройство различных хананейских народов различно. Уже во время Авраама, как и позднее во время И. Навина, страна распадается на множество городов с их городскими округами, из коих каждый имеет независимого царя. Так из времени Авраама известны пять царей городов в области теперешнего Мертвого моря (Быт.14), царь салимский (14:18), царь сихемский (Быт.34); есть, конечно, и другие, хотя и неизвестны в истории. Во время И. Навина их несравненно более. В непродолжительное время завоевания Ханаана, к западу от Иордана, он поражает тридцать одного царя (Нав.12:7–24). В книге Судей говорится даже о 70-ти царях (Суд.1:7). Власть царей в это время, а может быть и позднее, была ограниченная: намереваясь заключить союз с сынами Иакова, царь сихемский ведет предварительно переговоры об этом со своими подданными (Быт.34). В отдельных городах существует и аристократическое или демократическое устройство. Так у хеттеев в Хевроне верховная власть принадлежит, кажется, народному собранию (Быт.23). Позднее, во время И. Навина, подобное устройство существует в Гаваоне. Старейшины его и граждане решают все (Нав.9). И в перечне царей ханаанских, побежденных Иисусом Навином, царя гаваонского нет (Нав.12:7–24). Из всего этого видно до некоторой степени соотношение между страною и её населением. Подобно стране с самою разнообразною поверхностью и население её слишком разнообразно и разъединено не только в отдельных народах, но и в отдельных частях одного и того же народа. Но простое ли соответствие здесь между тою и другим или же действительная связь, действительная зависимость последнего от первой? Как ни желателен для нас утвердительный ответ на эти вопросы, мы должны сознаться, что дать его с осязательною ясностью едва ли можно; всегда возможно будет услышать, что здесь простое случайное совпадение, а не действительная связь. Причины этого различны; невозможность иметь ясное представление о поверхности страны в её подробностях, не видев её своими глазами; трудность, уже указанная нами, точно определить местожительство различных народов и различных частей этих народов, где это нужно, и наконец, возможная зависимость разъединения в народе не столько от влияний страны поселения, сколько от характера самого народа, склонного к разъединению, в какой бы стране он ни жил. Некоторое уяснение отношения между раздробленностью страны хананнской и разрозненностью населяющих ее хананеев можно бы получить путем сравнения жизни их при других условиях. Для такого сравнения могли бы служить три страны, населенные также хананеями, – заиорданская страна, Финикия и карфагенская область. Но за недостатком нужных для этого данных относительно Финикии и карфагенской области остановимся на одной восточной стороне Иордана. Сравнение с нею может, кажется, говорить в пользу, хотя некоторой зависимости ханаанского населения от характера страны. Страна заиорданская представляет менее разнообразия сравнительно со страною к западу от Иордана. На севере её большая горная равнина, переходящая даже за Иеромакс, к югу гора Галаад опять более однообразная и от Равват Амиона до Арнона опять большею частью горная равнина.⁷⁴ Большему однообразию страны соответствуют и большее единство и большая сплочённость хананейского (собственно аморрейского) населения, заступившего собою место прежних жителей страны – рефаимов. Во время Моисея мы находим только два царства аморрейских во всей заиорданской стране от Ермона на севере и до Арнона на юге. Оба эти царства не стоят между собою в тесных сношениях и не заключают между собою союза даже в виду общего врага и тем напоминают разрозненность хананеев на западной стороне Иордана. Но сами в себе оба они и обширны и сильны. Тогда как у хананеев западных владения почти каждого царя ограничиваются одним городом и его ближайшим округом, владения царя Сигона простираются от Арнона на юге до нижнего Иавока на севере и Иордана на западе, и по долине его даже до Геннисаретского озера; владения Ога, царя васанского, простираются от Иавока на юге до Ермона на севере и к востоку до Салхи и обнимают весь Васан и половину Галаада (Нав.12:1–5). ⁷⁵ Границею их между собою служит река Иавок, одна из тех рек, на которые мы указывали выше, как на естественные делители страны заиорданской по её ширине. Такое значительное различие в политической жизни одного и того же народа в разных странах свидетельствует ясно, нам кажется, о некоторой зависимости его в этом отношении от различного характера занимаемых им стран – по сю и по ту сторону Иордана.

Кроме деления Палестины, так сказать, повсюдного, зависящего от слишком разнообразной и изменчивой её поверхности, и обусловливаемой этим значительной раздробленности в её населении, есть, как мы говорили, более крупные и потому резче обозначенные деления Палестины. Важнейшее из них – деление её Иорданом и его глубокою долиною Ель Гор на две половины – восточную и западную. И это более резкое географическое деление страны имело более решительное, в смысле разъединения, влияние на жизнь её обитателей. Обратимся за доказательствами к древнейшей истории страны. Начнем опять с первобытных жителей – рефаимов. Все те, которые видят в рефаимах первобытных жителей Палестины, согласны между собою и в том, что они жили первоначально во всей стране и к востоку, и к западу от Иордана ⁷⁶ и лишь позднее оттеснены были хананеями на восточную сторону Иордана и отчасти (по поздним известиям) на юг западной страны (энакимы). Библейский рассказ застает их, как мы уже говорили, на этих только местах. Река Иордан служила, таким образом, границею, отделявшею рефаимов от позднейших поселенцев – хананеев. И политическая жизнь рефаимов идет независимо от жизни их западных соседей. Во время Авраама рефаимы подвергаются нападению и поражению со стороны Кедорлаомера, царя еламского, и союзных с ним, или подчиненных ему, других царей заевфратских. Конечная цель похода Кедорлаомерова не они сами, а цари содомский, гоморрский и другие трое, бывшие в союзе с теми. Цари эти еще прежде подчинены были Кедорлаомером, платили ему подати в течение двенадцати лет и теперь отложились от него. Очень возможно, что и рефаимы приняли такое или иное участие в возмущении царей и тем навлекли на себя подозрение и потом наказание со стороны Кедорлаомера. Быть совершенно независимыми от него прежде этого и после того первоначального завоевательного похода против содомлян – рефаимы едва ли могли по самому положению территории, ими занимаемой и лежащей на пути Кедорлаомера, хотя библейский рассказ ничего не говорит о первоначальном подчинении их. Как бы то ни было, для нас важно то, что поход Кедорлаомера проносится, подобно бурному урагану, по восточной стороне Иордана, огибает с юга (нынешнее) Мертвое море, проникает далеко в аравийскую пустыню на юге Палестины, возвращается потом к главной своей цели Содому, Гоморре и др., но не касается страны к западу от Иордана (Быт.14:1–12). На основании библейского рассказа трудно даже судить о том, была ли эта последняя в зависимости от Кедорлаомера. Поход Авраама против победителей для освобождения Лота мог бы говорить до некоторой степени о независимости, по крайней мере, южного Ханаана к западу от Иордана, от заевфратских царей. Но общие соображения заставляют полагать, что и страна к западу от Иордана или, по крайней мере, её приморская (прежде всего Финикийская) часть, была от него в зависимости. Страна заиорданская сама по себе, включая в нее даже тот уголок земли между скалами западной и восточной стран, который в то время подобен был «саду Господню» и «земле египетской», а теперь пустыня, наводящая ужас своим бесплодием, не настолько привлекательна, чтобы быть главною целью завоевательной политики столь отдаленного монарха. Она может быть завоевана по пути, мимоходом, для обезопашения пути к главной цели. Такою целью для позднейших монархов Ассирии, Вавилонии и Персии было обладание морским, преимущественно финикийским берегом Палестины, а также и берегами Аравийского залива. Причина понятна; монархи, имевшие в своих руках торговлю в Персидском заливе, хотели захватить в свои же руки обширную торговлю в Средиземном море и Аравийском заливе и таким образом стать господами и распорядителями всесветной тогдашней торговли, а вместе с тем и первыми обладателями выгод от неё. Что было целью и что служило мотивом к её достижению для позднейших азиатских монархов, то самое было и целью и мотивом и для Кедорлаомера еламского. И в частности нужно думать, что поход против царей сиддимской долины, а также и вообще соседних с нею народов, предпринят был им для обеспечения обладания торговою гаванью на Эланатском заливе. ⁷⁷ Такое широкое распространение господства царя эламского даже до Средиземного моря, в прежнее время возбуждавшее сомнение в достоверности библейского рассказа, в настоящее время подтверждается блестящим образом, благодаря позднейшим открытиям в области ассириологии, документами, в некотором смысле современными самому походу Кедорлаомера. ⁷⁸ Но для нашего частного вопроса данные ассириологии ничего не дают.

О взаимных отношениях хананеев по сю и по ту сторону Иордана, заступивших место рефаимов, мало известно. Основываясь на сведениях, сообщаемых Библиею относительно царей Сигона и Ога, можно сказать, что западные хананеи не приняли никакого участия в войне этих царей с израильтянами. Даже более. В виду завоеваний Израилем восточной стороны Иордана, они не приняли мер со своей стороны для отражения возможного вторжения в их страну, быть может, предполагая, что Иордан защитит их от врага, что и эта новая буря разразится лишь над этою одною страною, подобно тому, как некогда буря похода Кедорлаомерова. Правда, Раав, скрывавшая у себя израильских соглядатаев, даёт некоторое основание иначе объяснять кажущуюся беспечность хананеев, тем, что они потеряли голову от вестей об успехах еврейских; но это объяснение может выражать, прежде всего, настроение её сограждан и, быть может, нечуждо некоторой лести соглядатаям, от которых она ждет себе спасения в случае беды (Нав.2). Как бы то ни было, факт тот, что хананеи заиорданские должны были отбиваться одними своими силами и хананеи западные взялись за ум – общими силами противодействовать врагу лишь тогда, когда он был в их пределах и сделал первые и ужасные по сопровождавшим их обстоятельствам завоевания (Нав.10:1–5; 11:1–5).

В настоящем месте можно бы призвать на помощь Библии египтологию. Данные последней проливают довольно яркий свет на внутреннее состояние Ханаана прежде и, быть может, непосредственно после завоевания его израильтянами. ⁷⁹ Но и они не дают прямого ответа на занимающий нас вопрос; кое-что можно извлечь из них лишь путем заключений. После изгнания гиксов из Египта, фараоны, начиная с Тотмеса I, открывают походы против передней Азии с тем, чтобы «омыть свое сердце», отмстить врагам на самой их родине за позор порабощения и бедствия, причиненные ими Египту. Эта война мщения продолжается около пяти веков. Наибольшего своего развития она достигает в царствование Тотмеса III: этот государь в течение около 20 лет (от 23 до 40 года своего царствования) совершает четырнадцать походов против передней Азии. ⁸⁰ И его записям походов мы обязаны по преимуществу более полными сведениями относительно внутреннего состояния Ханаана, до завоевания его израильтянами; ⁸¹ важны в этом отношении и надписи о походах против Азии Сети I и Рамзеса II. ⁸² По этим надписям Ханаан (Рутен, верхний Рутен) ⁸³ разделен на множество маленьких царств, называющихся по имени какого-нибудь укрепленного места, служащего главным городом царства. Цари этих царств обыкновенно заключают в виду опасности союз между собою и с соседними сирийскими народами. «Великий народ Хита (хеттеи Библии) ⁸⁴ занимает между ними важнейшее место. Царства Кир-Камоша (Кархемиса). Кадеша, Мегиддо считаются главными пунктами защиты и сборными пунктами для нападения. Здесь собираются союзные цари со своими войсками. ⁸⁵ Надписи эти подтверждают, таким образом, библейские сведения о множестве царств, на кои делилось население Ханаана. Но сведения, сообщаемые этими надписями, касаются лишь Палестины к западу от Иордана. Цари египетские проходят в Нагараину (Месопотамию) или Кадеш западною стороною – морским берегом или внутреннею страною, ⁸⁶ воюют на этой же стороне. Страна заиорданская как бы не существует. Из времени Тотмеса III сохранилась до нас «опись» жителѳй страны верхнего Рутен, которых взял в плен его святейшество (т. е. Тотмес III) в неприятельском городе Мегиддо. «Опись» эта содержит 119 имен городов, жители которых взяты в плен. Наибольшее число их принадлежит западной Палестине и только два могут быть отнесены к заиорданской стране, – это Астарут (Аштароф – Втор.1:4; Нав.12:4) и Хашбу (Хесбон, Есевон. Числ.21:26; ср. Нав.13:17); ⁸⁷ но в виду такой незначительности числа их, быть может, и под этими именами не лучше ли разуметь какие-либо другие города вне заиорданской страны.

Мы устанавливаем здесь голый факт: факт тот, что походы фараонов, насколько о них известно из надписей, не касаются непосредственно заиорданской страны, и что жители этой страны, насколько опять это известно из надписей, не принимают живого участия в борьбе своих западных соседей с фараонами, – в противном случае нужно бы ожидать походов египтян в их страну и упоминания об их городах в перечне жителей побежденных городов; но, как мы сказали уже выше, нет ни того, ни другого. Политическая жизнь обитателей той и другой стороны Иордана не течет, таким образом, одним общим руслом, – интересы одних не составляют интересов других, из общего преследования которых составилось бы одно живое и цельное. Была ли заиорданская страна в подчинении у египтян, – это вопрос, нас особенно не интересующий. При широком распространении могущества фараонов на северо-востоке и востоке едва ли можно дать ответ отрицательный. Но когда и как попала она в это подчинение?.. Итак, и по данным Библии и по данным египтологии политическая жизнь заиорданской страны до завоевания её Израилем идет и развивается более или менее отдельно от жизни страны к западу от Иордана.

И восточно – и западно-иорданская страна делится географически, наконец, как мы говорили, в свою очередь на меньшие части, каждая именно на три. Деление это не так резко и решительно, как деление всей страны Иорданом, а потому и влияние его самого по себе на политическую жизнь населения страны не так заметно. Тем не менее, следы его можно указать и в истории населения страны до завоевания её израильтянами. О распределении жителей заиорданской страны, рефаимов и хананеев, no трем указанным областям и их взаимных отношениях мы уже говорили выше, хотя и мимоходом. Сказанного там считаем достаточным. ⁸⁸ Более важное значение имеет для нас политическое деление страны к западу от Иордана и соответствие его с географическим её делением. Страна эта делится географически, как мы видели, на три части. В позднейшее время еврейской, собственно иудейской, истории она делится на три части и в политическом отношении – именно на Галилею, Самарию и Иудею. Граница между Галилеею и Самариею шла по равнине изреельской («великому полю» у Флавия), следовательно, по той естественной границе, которую и мы указывали между северною и среднею частями западной Палестины: – и именно, к юго-западу Галилея доходила до Кармила, а прежде включала в себя и Кармил, к юго-востоку до Скифополиса, а к югу до местечка Гинеи (ныне Дженин), на южном краю равнины изреельской. ⁸⁹ Граница между Самариею и Иудеею, как показывает ее Флавий, не совпадает с тою, которую мы указываем между средним и южным Ханааном. По нему к Иудее принадлежали топархии Гофна и Акраватта; а та и другая лежали севернее нашей границы. ⁹⁰ Но и по самому Флавию Самария имела некогда более широкие границы. Три её области – Аферема, Лидда и Рамафем принадлежали к Иудее при Ионафане. ⁹¹ Можно думать, что первоначально, когда естественное разграничение имело более места, и южная граница Самарии совпадала более или менее с указанной нами. В перечне иудеев, возвратившихся из плена вавилонского с Зоровавелем и Иисусом и поселившихся в своих городах – в Иерусалиме и Иудее, только три города выходят за пределы указываемой нами линии – Вефиль, Гай и Михмас (1Ездр.2:27,28), но и они лежат в непосредственной с нею близости. Такое трехчастное деление страны в политическом отношении, в позднейшее время, опирающееся и на географическое деление, даёт нам некоторое основание искать подобного деления и некоторую надежду найти его следы и в древнейшей истории страны. Следы его, хотя лишь разрозненные и слабые, действительно можно находить. – История патриархов еврейских не представляет ничего такого, что позволяло бы заключать о политическом делении страны к западу от Иордана на три части. Но она содержит факты, которые, не давая права к таким заключениям относительно того времени, обусловливали до некоторой степени позднейшее разделение страны или придавали ему некоторый вид освящения его древностью. Разумеем следующее. Авраам, проходя чрез всю Палестину по сю сторону Иордана, живёт преимущественно в южной её части, особенно в Хевроне (Быт.13:18; 14:13; 18) и Вирсавии (21:33–34). В Хевроне он покупает и пещеру, которая служит усыпальницею сначала Сарре, его жене, а потом ему самому и другим (23; 24:9; 35:27–29; 50:13). Исаак странствует также преимущественно в южных частях страны (26:6; 24:62 и др.). Напротив Иаков живет по преимуществу в среднем Ханаане, вблизи Сихема и Beфиля (33:18–20; 34; 35:1–15). Здесь, около Сихема, он покупает себе и поле (33:19; 37:13). To, что Авраам и Исаак живут преимущественно на юге, а Иаков в средине Ханаана, не дает права, говорим, заключать о современном им политическом делении страны на две части или более; но у их потомков, стремившихся к разделению и искавших некоторых опор для него в древности, и эта жизнь патриархов в обеих частях Ханаана могла оправдывать и некоторым образом обосновывать и освящать попытки к разделению и самое разделение. – В дальнейшей истории страны, около времени завоевания eё израильтянами при Иисусе Навине, можно усмотреть и некоторые следы её политического разделения на три или две части. В книге Иисуса Навина встречается уже упоминание о Галилее в значении северной части страны по сю сторону Иордана (Нав.20:7). Из этого можно заключать, что Галилея, как целое, отличалась от других частей той же страны еще прежде поселения здесь израильтян. В том же месте с горою Неффалимовою в Галилее сопоставляются гора Ефремова и гора Иудина. Это трехчастное деление всей страны, прежде всего географическое и названия для него – гора Неффалимова, Ефремова, Иудина – заимствованы уже из еврейской терминологии; но в соответствие с Галилеею можно думать, что и с Ефремовою и Иудиною горою соединялось, прежде поселения здесь израильтян, и политическое значение, хотя и не упомянуты в книге Навина общие названия этих двух областей, или, быть может, их еще и вовсе не существовало. Что между жителями каждой из этих трех областей чувствовалось более общности в интересах, чем между жителями трех областей в их взаимном отношении, об этом можно заключать из хода завоевания страны израильтянами. Первою подвергается нападению со стороны израильтян средняя часть страны. Здесь, кажется, мало было крепких городов; ⁹² почему израильтяне и завоевывают ее легко. Единственный союз, который составляется здесь, гаваонитский был в пользу израильтян (Нав.9). Но когда подчинение Гаваона открыло Израилю вход в южный Ханаан, то здесь образуется союз пяти царей для отражения врага. Во главе союза стоит иерусалимский царь (Нав.10). Подобный, но более сильный союз образуется потом и на севере (Нав.11). Во главе этого союза стоит царь асорский, который, впрочем, не первый лишь начинатель в деле, но и верховная глава всех тех народов и царств, к которым обращается он с приглашением или скорее приказанием: ибо «Асор, по замечанию книги Иисуса Навина, прежде (т. е. разрушения его Навином) был главою всех царств сих» (Нав.11:10). Этим его верховным значением в ряду других городов объясняется, быть может, и то, что только он один из городов, расположенных на возвышенности, был предан огню (ст. 13). Подробный перечень царей и народов, подчиненных Иавину асорскому, показывает, что ему подчинена была вся та область, которая позднее и, как мы видели, теперь называлась Галилеею. Так, следовательно, имя Галилеи, как имя целой области, именно северной, ограничиваемой с юга долиною езреельскою, подтверждается и для времени хананейского господства над страною.

К этим данным библейским можно, кажется, присоединить нечто и из египтологии. Данные этой последней проливают, быть может, некоторый свет на политическую обособленность двух частей западно-иорданской страны – Галилеи и Иудеи. Галилея, разумеется, по отожествлению Бругша, в египетских надписях из времени Рамзесов II и III под именем Кати или «круга народов». ⁹³ Последнее её определение само собою напоминает библейское – Галилея языческая (גליל הגוים собственно круг, округ народов Ис.8:23; Мф.4:15). Страна Кати представляется в союзе с Хета или в подчинении у него и наряду с ним. ⁹⁴ Положение её точнее не определяется. Думают еще некоторые, что Галилея разумеется под именем Пакананы в папирусе Анастази I, содержащем вышеупомянутое описание путешествия египтянина, между прочим, в Палестину. ⁹⁵ Имя это состоит из определённого члена па и Канана. Последнее вполне совпадает с еврейским – Канаан = Ханаан, именем, означающим всю страну внутреннюю к западу от Иордана. Но так как в папирусе после этого имени перечисляются города только галилейские, то является мысль, что составитель описания разумел под Паканана только Галилею и отчасти Самарию. ⁹⁶ Рамзес II предпринимает в Галилею отдельный поход. «По-видимому, говорит Бругш, жители этой страны и соседних с нею местностей так упорно возмущались против фараона, ⁹⁷ что он предпринял против них поход, кончившийся взятием их укрепленных мест и отправлением в Египет военнопленными их князей, старшин и всех способных носить оружие мужчин. Раздражение египтян против этих возмутившихся народов высказалось в изображениях, в которых победители ругаются над побежденными, бьют их и, для обозначения презрения к ним, дергают их за длинные ханаанские бороды». Имени целой страны не сохранилось, как не сохранилось и целого описания похода фараонова. Но в остатках надписей над изображениями взятых в то время городов встречаются такие имена, отожествляемые Бругшем с библейскими: Шалама (т. е. город мира) = Салем или Салим к югу от Скифополиса, Марома, т. е. Мером, Аин-Анамим или Енганим, Давур в земле аморреев – известная крепость на горе Фаворе, город Калопу в горах Бейта-Анта, т. е. Беф-Анафа в земле Кабул. Все эти города, за исключением Салема, находились в северной части страны по сю сторону Иордана и именно в Галилее и таким образом показывают, что театром войны Рамзеса II была на этот раз Галилея. ⁹⁸ – Южная часть Ханаана, известная позднее под именем Иудеи, разумеется, быть может, в египетских текстах под именем – Тахис или Такис. Имя Тахис встречается в надписях из времени Тотмеса III, Аменофиса II и в папирусе Анастази I из времени Рамзеса II. ⁹⁹ Имя это означает землю или страну. По надписи из времени Тотмеса III Тахис лежала на берегу озера Несру, положение которого не определено. ¹⁰⁰ Яснее определяется положение земли Тахис в папирусе Анастази I. Сказав, что Могар ходил в страну Тахис, он перечисляет города этой земли, которые, с самыми незначительными изменениями в именах, легко отожествляются с городами иудейскими. Таковы, например: Кофер-Марлон, т. е. деревня Марлов или древний город Мигрон, составлявший одно с Вефилеы, или Гева-Малон, город колена Вениаминова (Ис.10:29): притом и другом отожествлении Кофер-Марлон находился на северной границе позднего царства иудейского и указывает, что Могар вошел в южную страну с севера; Тамна = Фимна (Нав.15:10,57), ¹⁰¹ Кодеш, быть может, Кадес-Варнеа (Нав.15:23), Давур = Давир в горах иудейских (15:15), Неммата = Наама (41), Кириаф-Анаб = Кириаф-Энаб, Бейт-Туфар = Тофет на южной стороне Иерусалима, Одуллам (35), Цифат = Цефат, переименованный потом в Хорма (30). – Рохоб = Иерихон или Риха, Бейт-шар – город, лежавший, вероятно, в долине саровской между Яфою и Кесариею, иорданская переправа = Вифавара, Сина = Сион и др. ¹⁰² Этот перечень городов земли Тахис дает возможность определить в общих чертах и её границы. На юге она простиралась до Кадес-Варнеа, следовательно, до южной границы земли на запад от Иордана, занятой позднее израильтянами (Числ.34:4); на западе, быть может, до моря (Бейт-Шар), или же оканчивалась горами и, таким образом, лежала в стороне от пути египтян в Сирию; восточную её границу составляли Иордан (переправа через Иордан) и, быть может, Мертвое море (озеро Несру). ¹⁰³ Для нас всего важнее в настоящем случае северная её граница; эта совпадала, кажется, с тою, которую и мы указываем для южной части Палестины, и которая была позднее границею между царствами израильским и иудейским. И здесь и там Гева (?) была северным пограничным городом. В политическом отношении страна Тахис была союзом нескольких царств настолько сильным, что отваживалась воевать с Египтом, хотя не всегда удачно. Надпись в храме амадском рассказывает об Аменофисе II, что «он собственноручно поверг на землю булавой своей семь царей, находившихся на земле Тахис». ¹⁰⁴ По отношению к другим областям Палестины, Тахис пользовалась, кажется, политическою независимостью. ¹⁰⁵ – Итак, и по данным Библии, и по данным египтологий страна по сю сторону Иордана делилась, быть может, уже в период хананейский на две части, имевшие особые названия (северную – Галилею по Библии и Кати по египтологии и южную – Тахис по египтологии) и независимые одна от другой в политическом отношении. Составляла ли и средняя между ними часть страны самостоятельную область или же границы их так или иначе соприкасались между собою, – сказать трудно. Можно только сказать с некоторою уверенностью, что северная граница Тахис шла по указанной нами северной границе позднего иудейского царства; но где была южная граница земли Кати, определить трудно.

Сводя все, доселе сказанное нами о стране и её жителях до занятия её израильтянами, получаем следующее. Политическая жизнь древнейшего населения Палестины стояла в тесном соответствии со свойствами её поверхности. Эта последняя в своей совокупности слишком разнообразна и раздроблена, – и жизнь её населения вообще очень разъединена и раздроблена. При общем разнообразии Палестина делится, прежде всего, по своей длине Иорданом на две половины – восточную и западную. И жизнь населения той и другой половины идет более или менее независимо одна от другой. Каждая из половин при всем разнообразии мелком представляет более крупные географические пункты: восточная три или собственно два, разделяемые Иавоком, а западная три, разделяемые изреельскою равниною и вади Сувеинит с вефоронской дорогой в связи с вади Солейман. И политическая жизнь населения делится, более или менее соответственно этому географическому делению, – на два царства аморрейские на востоке и на три области на западе, из коих с большею ясностью выступают в сохранившихся сведениях из древнейшего времени две. Такое соответствие между страною и её прежними жителями, если и нельзя назвать его полным, во всяком случае, заслуживает внимания и может наводить на мысль о причинном отношении между тою и другими, о причинной зависимости жизни последних от первой. Этим же самым дается основание и право ожидать подобного соответствия между страною и её позднейшими жителями, заступившими место прежних, и, если это соответствие будет замечено и здесь, а оно, судя уже по сказанному выше, действительно замечается, видеть в нем не просто соответствие, но и причинную зависимость и, следовательно, ставить влияние страны в ряду причин разделения её позднего населения.