Григорьева Н. В. К вопросу о восприятии христианства в странах Дальневосточного ареала: христианство и традиционный религиозный синкретизм во Вьетнаме

Обращение к религиозной ситуации во Вьетнаме в связи с изучением деятельности православных русских миссионеров на Дальнем Востоке оправдано, на наш взгляд, необходимостью рассмотрения общей проблемы – проблемы взаимодействия христианства, религии Запада, с традиционными религиозными системами народов Востока. Анализ условий распространения и утверждения христианства во Вьетнаме – правда, в ином, не православном, а католическом вероисповедальном направлении,– представляет в этом смысле определенный методологический интерес, способствует выявлению специфических особенностей вьетнамского религиозного комплекса по сравнению с религиозными системами других народов Дальневосточного ареала³⁹⁰.

Расположенный вдоль морских побережий, меж двух очагов древнейших цивилизаций – индийской и китайской, имея достаточно сильную собственную культурную традицию, Вьетнам на протяжении всей своей истории был открыт для самых активных культурных контактов как ни одна другая страна региона. Одним из результатов этих контактов явилось образование сложноструктурированного религиозного комплекса, характерного как для традиционного, так и для нового Вьетнама.

Характеризуя религиозную ситуацию во Вьетнаме, авторы научных, популярных и справочных изданий обычно оперируют понятием «религиозного синкретизма», под которым понимают сочетание элементов «трех религий» (вьетн. tarn giao, кит. san jiao): буддизма, даосизма и конфуцианства. Такой подход был привнесен в мировую вьетнамистику французскими синологами, обратившимися в XIX в. к изучению культуры Вьетнама. В ряде случаев в качестве особой составляющей традиционного религиозного комплекса исследователи выделяют повсеместно распространенный во Вьетнаме культ предков. Некоторые авторы называют этот культ «настоящей», «подлинной» религией вьетнамцев. В качестве отдельных структурных компонент иногда выделяют также культ духов – покровителей общины, культ духа Домашнего очага, духа Земли и другие более мелкие культы и верования.

В литературе по новому Вьетнаму, как правило, отмечается, что во Вьетнаме получило достаточно широкое распространение христианство. Если же обратиться к количественным характеристикам, то оказывается, что в различные периоды, после второй половины XVI в. – времени появления первых миссионеров и первых незначительных успехов в христианизации страны, численность христиан во Вьетнаме составляла от 3 до 10 % от общей численности населения. В СРВ в настоящее время насчитывается 3–4 млн христиан, что составляет 5,8 % от населения страны или 6,6 % от общей численности вьетов (кинь) – основного этноса страны³⁹¹.

Сохранение столь значительного процента приверженцев относительно новой для Вьетнама «западной» религии без активной поддержки ее извне (т. е. при отсутствии открытой миссионерской деятельности) свидетельствует, несомненно, о стабильности положения христианства в сложившемся в стране религиозном комплексе, о его достаточно широкой социальной базе и существенной роли в жизни общества. В связи с этим представляется интересным выяснить: 1) в силу каких причин христианство смогло утвердиться во Вьетнаме при том, что не нашло большого числа своих последователей в других странах региона (во всех, за исключением Филиппин); 2) действие каких факторов не допустило полной христианизации страны; 3) каково место этой составляющей в комплексе всех религиозных систем, распространенных среди вьетнамцев Вьетнама.

Анализ условий первоначального распространения христианства во Вьетнаме показывает, что в XVI–XVII вв. успеху миссионерской деятельности по христианизации страны во многом способствовали особенности внутриполитической ситуации во Вьетнаме того времени.

В начале XVI в. со всей очевидностью проявились признаки слабости правящей во Вьетнаме с начала XV в. императорской династии Ле. Внутренние противоречия общественного строя привели к повсеместным крестьянским восстаниям и постоянным конфликтам между феодальными группировками. В результате страна оказалась поделенной на части, управляемые правителями новых династий (Мак, Нгуен, Чинь) при формальном сохранении императорского титула за представителями рода Ле. Таким образом, основные положения официально принятой в это время во Вьетнаме конфуцианской доктрины были поставлены под сомнение самой жизнью: сын Неба низведен с престола, но не лишен «мандата на царство», власть узурпирована; страна поделена между группами феодалов и погружена в хаос.

Буддизм, к XVI в. значительно потесненный конфуцианством³⁹², особенно на официальном уровне, но не утративший своего влияния в народных массах, уже не во всех случаях мог удовлетворить человека, ищущего пути и веры в мире непостоянства и страданий. Будучи религией индивидуального спасения, построенный на туманных, атеистических по своему характеру абстракциях, буддизм не давал практических рекомендаций для ориентации в сложной общественно-политической обстановке того времени. Что касается других распространенных среди вьетнамцев религиозных верований и культов, то они, реализуя свои функции в иных сферах жизни и на иных уровнях общественного сознания, не были ориентированы на решение проблем социальной жизни, и в этом смысле не представляли конкуренции для новой развитой религиозной системы.

Христианство же в описанной ситуации предлагало свой, новый способ видения и объяснения мира, гораздо более устраивающий часть населения как с интеллектуальной, так и с эмоциональной точки зрения. Центральные идеи христианства – единого и всемогущего бога, всеобщего покаяния и искупления – воспринимались в тех условиях многими, кому довелось слушать проповеди западных миссионеров, как наиболее оправданные и естественные пути спасения общества, государства и отдельной личности. Монотеистические, богооткровенные христианские идеи были прежде всего своевременны.

Помимо всего, христианство представляло собой новую, еще не изведанную возможность, которая как таковая, независимо от своего содержания, вселяла надежду и давала ощущение психологического комфорта. В поликонфессиональном и веротерпимом вьетнамском обществе такой взгляд на вещи представлялся вполне естественным.

К сказанному следует добавить, что время от времени новая вера на какой-то период могла получать особое покровительство со стороны правящих в различных частях страны домов, которые в целях укрепления своих позиций были заинтересованы в политических и экономических контактах с Западом.

Таковы были исторические условия первоначального распространения христианства во Вьетнаме. Вторая группа причин, обусловивших возможность частичной христианизации этой страны, заключалась в особенностях структуры религиозного комплекса в традиционном Вьетнаме. Дело в том, что этот комплекс никогда не имел в своем составе какой-либо одной доминантной религиозной составляющей, которая, как, например, буддизм хинаяны в Бирме, Камбодже, Лаосе и Таиланде, охватывала бы собой все сферы жизни и социальные слои общества и за счет этого исключала бы возможность относительно широкого распространения новой религии. Во Вьетнаме, как и в Китае, основа структуры религиозного комплекса – «три религии» состояли между собой в «неслиянном единстве» – «то, что рекомендуется конфуцианством, жестко осуждается даосизмом и не принимается в буддизме»³⁹³. Вполне очевидно, что система с подобной структурной «рыхлостью» могла противостоять натиску новой религии гораздо менее эффективно.

Если же сравнивать возможности в христианизации Вьетнама и Китая, – стран, имевших, казалось бы, практически идентичные по своему составу религиозные комплексы, нельзя не вспомнить выводов П. В. Познера о характере вьетнамского неоконфуцианства, являвшегося в рассматриваемый период официальной государственной идеологией, и его отличиях от китайского: «.. .если в Китае неоконфуцианство стало следствием синтеза конфуцианства ханьского толка и китайского варианта буддизма школы созерцания, то во Вьетнаме оно явилось результатом синтеза уже сложившегося чжусианства с национальным вариантом буддизма школы созерцания, и, следовательно, можно говорить о том, что вьетнамский вариант неоконфуцианства характеризовался значительно большим «процентным содержанием» буддизма по сравнению с китайским»³⁹⁴. Именно благодаря этому вьетнамская религиозная система, «впитавшая в себя, как и в Китае, все религиозно-философские учения своего региона, оказалась более «открытой» или более «демократичной», чем китайская»³⁹⁵, что значительно облегчило восприятие Вьетнамом традиций европейской культуры.

Разнородность составляющих традиционного вьетнамского религиозного комплекса, как уже отмечалось выше, была крайне благоприятна для утверждения христианства. С другой стороны, присутствие в составе этого комплекса таких развитых систем, как буддизм и конфуцианство, препятствовало более широкому распространению «западной» веры и полной христианизации страны, как это произошло с Филиппинами, где католицизм наложился на стадиально более ранние формы религиозных верований.

Приверженность национальным религиозным традициям в XVI–XVIII вв. во Вьетнаме воспринималась все-таки большинством как единственно возможная форма организации жизни общества и личности и в силу этого символизировала собой для многих также и этническую принадлежность. Серьезным препятствием в деле христианизации страны стал культ предков, в отправлении которого вьетнамцы (в т. ч. и принявшие христианство) были наиболее последовательны.

Отношение большинства нации к «нетрадиционным» формам религиозной жизни обусловило положение христианских общин во вьетнамском обществе: есть все основания для того, чтобы квалифицировать их как этноконфессиональную общность. Этноконфессиональная специфика проявляется в характере расселения христиан по территории страны (как правило, они живут компактными группами, населяя христианские кварталы городов, деревень и даже целые провинции), в некоторых особенностях бытовой и соционормативной культуры.