Святый блаженный Василий, Христа ради Юродивый, Московский чудотворец

Св. блаж. Василий родился в 1469 г. при Великом князе Московском Иоанне III Васильевиче. Родители его, Иаков и Анна, жили в подмосковном (в то время) селе Елохове – что теперь в Москве Елоховская и Басманная улицы – близ церкви Владимирской Божией Матери (ныне св. муч. Никиты в Басманной).¹⁸ С малых лет преисполненный любви к Богу, Василий желал всецело посвятить себя на служение Ему и для Бога отрекся от мира и плоти. Дабы никакия земные привязанности не могли помешать ему в последовании за Христом, он решился порвать самую дорогую и близкую для сердца привязанность к своим благочестивым родителям: имея всего 16 лет от роду он покинул их дом и пришел в Москву¹⁹, где и подвизался потом до самой своей блаженной кончины.

Зная, как легко наша любовь к земным удовольствиям превращается в страсти, которые затем порабощают себе наш дух, Василий не только лишил себя всех дозволенных благ и удобств земной жизни, её невинных радостей, но и стал всячески изнурять тело свое: он совершенно отринул самые обыкновенные, естественные человеческия заботы об одежде, обуви, крове и пищи. Москвичи стали видать на улицах блаженного совершенно нагим и босым. Летом его опалял солнечный зной, холодный дождь пронизывал осенью, зимою мучили жестокие морозы, от которых и самая земля разседалась, но блаженный ничем не прикрывал своего тела, до самого конца своей жизни ходил без всякой обуви и одежды, так что и прозван был «нагоходцем». Вместе с этим он томил себя голодом и жаждой: никто из Московских жителей не видал его рано ядущим или пьющим: лишь поздно вечером вкушал он чего-нибудь и то в самом умеренном количестве. Не имел блаженный и определенного пристанища. Днем скитался он по Москве, а ночи проводил (не столько в отдыхе и сне, сколько в молитве) или на папертях церковных (где к утру и засыпал на их жестоком каменном помосте) или в башне у Варварских ворот в стене Китай города. Только в редких случаях блаженный позволял себе воспользоваться приютом на несколько часов у одной благочестивой вдовы боярыни Стефаниды Юрловой. Изнуряя, таким образом, всячески свое тело, бл. Василий в тоже время еще более старался смирить свой дух, не дать развиться в себе самомнению, горделивому сознаний важности своих подвигов, которые он считал маловажными и не имеющими никакой ценности, и посему всячески избегал людской похвалы, находя ее, по-своему смиренно, не заслуженною. Но блаженный не хотел бежать от неё в пустыню: для своей деятельности во славу Божию и на пользу ближних святый подвижник шумную столицу предпочитал пустыне: живя здесь, «в мире», он скорее и убедительнее, чем в пустыне, мог поучать христианской жизни любителей суеты мирской. К тому же никто не мог ему поручиться, что людская слава и в пустыне не будет преследовать его. По сему блаженный, не имея возможности скрыть своих подвигов от людей, избрал другое средство для избежания людской похвалы и для смирения своего духа: вместе с подвигом ноготы принял подвиг юродства (безумия) Христа ради и под внешним неприличием этого подвига скрывал от людей, не прозревших далее внешнего, свое добродетельное житие, представляясь как бы лишенным разума, ни чего несмысляищим. Ходя по улицам, он всегда молчал, сам почти никогда не начинал говорить и на вопросы обыкновенно безразсудные, а иногда при начале юродства даже обидные, ничего не отвечал, показывая вид, что он ничего не понимает; если же когда и говорил, говорил темно и безсвязно, загадками; в поступках своих был непонятен: допускал странные действия, входил в близкое соприкосновение с людьми порочными и низко павшими в общественном мнении и т. п. Но во всех этих особенностях своего поведения, в своих странных и иногда, повидимому, безумных речах и поступках блаженный никогда не позволял себе чего-либо греховного, какой либо несправедливости или оскорбления по отношению к другим. Напротив, в своем юродстве блаженный проявлял много мудрой заботливости о спасении людей, любил их и ради этой любви не жалел себя. Сколько, напр., требовалось с его стороны решимости, чтобы отказаться от обычного употребления разума? Но блаженный не усомнился это сделать, зная, что своим юродством он не унижает данного ему от Бога разума, но только необычно употребляет его для высших целей и действий, где обычное употреблеше разума было бы бесполезно и даже вредно. Например, кто, не рискуя своей жизнью, мог говорить Грозному неприятную для него правду? Много ли находилось таких смельчаков, а вследствии этого голос правды часто ли достигал до ушей царя? А блаженный, прикрываясь своим юродством, безбоязненно и резко высказывал Грозному горькую правду. – Посещая неприличные места, напр. полные пьяным людом корчемницы, блаженный всегда мог подвергнуться оскорблениям, но тем не мение он посещал их опять – таки ради блага ближних: входя здесь в общение с людьми, нравственно погибавшими, блаженный своими увещаниями часто исправлял их и наставлял на путь истинный. Зная, что люди обращают внимание на внешнее и чем оно страннее, тем больше привлекает к себе внимание, блаженный, желая преподать народу наставлене, совершал какой-нибудь странный поступок, приводивший всех в недоумение и когда от него спрашивали обяснения, блаженный раскрывал внйтренний глубокий смысл этого поступка. Конечно, через это наставление блаженного сильнее запечатывалось в памяти и живее там сохранялось. Даже, проявляя в резкой, как бы чересчур наглядной, форме, напр., – совершенной наготе – свое презрение к заботам о теле блаженный тут руководился желанием добра для людей. Видя в своих современниках черезмерное тяготение к земному, св. Василий хотел обратить их взоры к небесному и, зная, что тут всего сильнее действует живой пример, всю свою жизнь и деятельность располагал так, чтобы самым наглядным образом доказать, что для всякого, кто только захочет, всегда возможно, не увлекаясь ничем земным, «пользоваться миром; как бы не пользуясь» (1Kор.7:31), находясь в мире, быть превыше его. – На пользу ближних старался св. Василий употреблять и данный ему от Бога пророческий дар предведения будущего. Так, в 1547 г. при царе Иоанне Васильевиче Грозном, июня 20, блаженный Василий пришел в Воздвиженский монастырь (ныне церковь Воздвижения на Воздвиженке) в Москве и стал здесь горько плакать. Такое необычайное поведение блаженного предупреждало Москвичей, что им грозит какая-то беда, и следующий день столица поняла, о чем так сильно плакал блаженный: 21-го июня зогорелась в вышеупомянутом Воздвиженском монастыре деревянная церковь; огонь, усиливаемый бурей, распространился на соседние здания. Вскоре вспыхнули Кремль, Китай город и Большой Посад; вся средняя часть Москвы сделалась жертвою огня: царские палаты, соборы, церкви приходские и монастырские со всею казною и сокровищами – все сгорело. О спасении их нечего было и думать, когда от огня железо рдело, как в горниле и расплавленная медь текла по земле, как вода. Одних взрослых (не считая младенцев) сгорело тогда 1700 человек. Вот какое страшное бедствие оплакивал блаженный! – Знал блаженный и тайные мысли других и при случае обличал их, если оне того были достойны. Однажды Грозный, стоя в храме, вместо молитвы думал, как бы красивее выстроить дворец, заложенный на Воробьевых горах близ Москвы. В храме стоял и блаженный, но царь его не заметил во время службы. После литургии блаженный пошел за царем вслед. Царь, как только заметил его, спросил, где ты был? Св. Василий ответил: «там, где и ты». «Как же я тебя не видал?», сказал царь. На это блаженный отвечал: «а я тебя видел и узнал, что истинно – ты был не в храме, а ходил на Воробьевых горах и думал о постройке начатого дома». Царь принужден был сознаться в справедливости слов блаженного. – Блаженный своим духовным видением созерцал события, совершавшияся вдали от Москвы, и там, когда было нужно, оказывал свою помощь. Так, однажды он был на именинной трапезе у Грозного. По приказанию царя подана была заздравная чаша и блаженному, но блаженный вместо того, чтобы выпить ее с добрым пожеланием царю, вылил ее за окно. Чашу наполнили и подали ему опять, и опять он ее вылил. То же сделал и третий раз. Царь разгневался, но блаженный сказал ему: «не гневайся, царь, знай, что этим я угасил огонь, которым объят был весь Новгород». Затем блаженный быстро вышел из дворца. Слуги царские было хотели догнать его, но без успеха возвратились и доложили, что блаженный, добежав до реки Москвы, прошел по ней, как по сухой земле, и стал невидим. Царь сначала не поверил словам блаженного о пожаре в Новгороде, но, заметив день и час, когда были сказаны эти слова, для проверки их послал гонцов в Новгород. Гонцы по возвращенш своем, со слов Новгородцев, заявили, что действительно в этот день и час начался было в Новгороде пожар, но откуда-то появился неизвестный там никому нагой человек, который, поливая огонь из водоноса, быстро прекратил пожар. Через несколько времени, приехавшие в Москву Новгородцы узнали в лице св. Василия человека, погасившого пожар в их городе, и заявили об этом москвичам. –

Но многие из современников блаженного, не понимали глубокого смысла юродства блаженного, и, не видя скрытых под этим юродством добродетелей блаженного, смущались его непонятным поведением, странными поступками и – порицали его, а некоторые даже дерзали насмехаться над ним и оскорблять его. Блаженный, желая смирить свою душу, не старался защищаться от наносимых ему оскорблений и терпеливо переносил их и, если наказывал когда кого из оскорбителей, то не затем, чтобы повредить им, а чтобы вразумить их. Однажды он проходил по рынку, где девушки продавали свои рукоделия. Увидав нагого Василия, девушки посмеялись его наготой и все тотчас же внезапно ослепли. Одна из ослепших, искренно сожалея о своем легкомысленном смехе, умоляла блаженного простить её и исцелить, обещаясь более никогда над ним не смеяться. Блаженный усмехнулся, дунул ей в глаза и она прозрела. Исцеленная молила блаженного исцелить и её ослепших подруг. Он согласился и, после того, как они испросили у него прощения, исцелил их, причем дал надлежащее наставление. Но прощая своим оскорбителям и вообще снисходителыно относясь к слабостям человеческим блаженный не терпел безстыдной наглой лжи и строго карал за это. Однажды был такой случай. Св. Василий любил одного боярина и заходил к нему в дом; и боярин любил блаженного и почитал его. Раз в сильный мороз блаженный пришел к этому боярину. Боярин стал просить его, чтобы он в такой мороз прикрыл чем-нибудь свое тело и для этого предложил свою лисью шубу, крытую сукном алого цвета, умоляя принять ее. Блаженный, по любви к боярину, принял этот подарок и, надев шубу, ушел от него. Увидав блаженного в такой дорогой шубе, несколько обманщиков замыслили хитростью взять ее у него. Один из них лег среди дороги и притворился мертвым, а другие, подойдя к блаженному, стали просить у него на погребение товарища, яко бы умершого. Святый, желая привести их к раскаяшии, со вздохом спросил: «действительно ли товарищ ваш мертв?» Те снова солгали: «да, он сейчас умер». При виде такой нераскаянности, св. Василий снял с себя шубу, и, покрывая мнимого умершего, сказал: «будь отныне мертв во веки за твое лукавсто, ибо те которые лукавят, потребятся». И притворившейся умершим действительно умер, его товарищам пришлось погребать его на оставленную блаженным шубу.

Целых 72 года подвизался так блаженный, слава о нем далеко прошла: и царь, и митрополит и вельможи, и народ, все почитали его как великого угодника Божия.

Настал конец долгому трудному подвигу блаженного: св. Василий занемог и слег в постель, все узнавшие о тяжкой болезни великого угодника Божия приходили к нему проститься и испросить у него благословения. Пришел и сам царь Иоанн Васильевич Грозный с царицею Анастасией царевичами Иоанном и Феодором; блаженный их благословил, при чем Феодору предсказал, что он будет царем после отца (хотя Феодор был младший сын, а Иоанн старший). Блаженный скончался на 88-м году своей жизни, 2 августа 1557 года. Погребение его совершилось весьма торжественно: сам царь с князьями нес его гроб (причем множество больных исцелялось на пути от прикосновения к мощам блаженного), митрополит, архиереи и много священников с причтами, множество народа проводили до церкви Троицы на Рву (нынешний Покровский собор) и вблизи её погребли его. В 1588 г. «Бог проявил своего великого угодника блаж. Василия», святые мощи коего источали много исцелений всем с верою к ним притекавшим. В этом же году по повелению царя Феодора Иоанновича над могилой блаженного был построен храм во имя его (теперешний Васильевский придел Покровского собора), сооружена серебряная, вызолоченная, украшенная жемчугом и дрогоценными каменьями рака и установлено праздновать память его 2 августа. Мощи блаженного доселе почивают под спудом в сем храме.