№29, преосвященного Христофора, епископа Уфимского, от 3 декабря 1905 года

В двухвековой период синодального управления Церковь русская управлялась не столько канонами вселенской Церкви, сколько Регламентом, составленным одним лицом, без уполномочия собора, и указами Св. Синода, большей частью – по предложениям обер-прокуроров разных направлений и взглядов, и циркулярными распоряжениями последних, отражавшими не столько действительные потребности Церкви, сколько желания Правительства и самих обер-прокуроров. Все эти указы и распоряжения обер-прокуроров, благодаря возникавшим новым учреждениям в Церкви и управлявшим этими учреждениями лицам, которые плотной стеной окружили Святейший Синод и фактически взяли всё управление церковное в свои руки, до того размножились, что нередко примирить их оказывалось трудным при практическом их осуществлении, и, в конце концов, внесли смуту в сознание и жизнь церковную и привели к результатам, благодаря которым возникло множество нареканий и жалоб на Церковь. Всё это естественно привело и общество и само церковное правительство к мысли о необходимости переустройства всего церковного управления, сложившегося в двухвековой период Синодального управления, на канонических началах. Задача этого переустройства или преобразования церковного должна состоять не в том, чтобы копировать целиком древние формы церковного управления, которые приспособлены были к обстоятельствам своего времени, а чтобы возвратить русской Церкви независимое положение во внутреннем её управлении и дать такое устройство, которое бы соответствовало её достоинству и обеспечивало бы ей полную свободу деятельности к осуществлению возложенных на неё задач.

Положение автокефальной русской Церкви среди других Церквей православных, равно как господствующее положение Церкви православной в обширном и могущественном государстве Российском, объединение многочисленных обширных епархий и конкретное представление единой церковной власти, её отношения к власти государственной, представляемой Государем, её живого союза с главой государства, её авторитета и назначения в государстве, как божественно-человеческого учреждения, как творчески-жизненного тела Христова, объемлющего всех право верующих во Христа и Евангелие и являющего видимо силу и пришествие Господа и Спасителя Иисуса Христа и Его Царства на земле, для обращения неверующих и обличения и вразумления заблуждающихся, – всё это требует, чтобы в основу Церкви положено было соборное начало, одушевлённое идеей братства во Христе, с патриархом во главе.

Но патриарх не может и не должен быть главой Церкви, в смысле западной церкви. Ни в Евангелии, ни в апостольской практике, собственно говоря, нет оснований для установления или восстановления патриаршества в смысле главенства, даже внешнего. Христос поставил апостолов, а через них епископов, пастырей и учителей и, как Христос не дал никому из апостолов первенства перед другими апостолами, или главенства, сказав им: «Кто хочет из вас быть первым, тот да будет всем слугой», – так и апостолы, по воле Христа – конечно, поставили епископов, пресвитеров и диаконов, дав первым, т. е. епископам, некоторые права и преимущества, необходимые для благоустроения и порядка церковного, и, указав обязанности тех и других, никому не дали ни первенства, ни главенства, которого никому из них самих не дано, дабы свобода, дарованная Христом, сохранялась в Церкви в её неприкосновенности, оставляя полный простор соревнованию, а с тем вместе чтобы Церковь, как тело Христово, возрастала и укреплялась духом и благодатью.

Но с умножением числа верующих и с образованием отдельных самостоятельных общин со многими городами и сёлами, особенно когда христианство стало господствующей религией, – в видах сохранения единства Церкви и большего удобства в управлении отдельными Церквами, естественно должны были образоваться области церковные, различные по пространству и значению в церковном и государственном смысле, а с тем вместе естественно должны были установиться неодинаковые взаимные отношения между епископами разных Церквей: одни становились в зависимое, в известной мере подчинённое отношение к другим, и вследствие этого, а также вследствие многих других причин, епископы получали различные иерархические наименования: архиепископа, митрополита, экзарха и патриарха. Все эти именования, не изменяя существа священства, одинаково принадлежащего всем епископам, выражали лишь некоторое административное преимущество, обусловленное временными и местными обстоятельствами, и ещё в соборных правилах патриархи, митрополиты, архиепископы – все обыкновенно называются епископами. Если патриарх и называется иногда начальником или главой епископов, то в том же смысле, в каком называется и старший епископ, председательствовавший на соборе. Разумеется, благодаря отчасти свойственному человеку честолюбию, сказавшемуся, как известно, уже среди апостолов, но в самом начале осуждённому Основателем Церкви, отчасти влиянию гражданской власти (когда Церковь получила права гражданства), не всегда державшейся в правильных отношениях к Церкви, – с различными именованиями соединялись в разное время и в разных местах неодинаковые права и преимущества: то они суживались, то расширялись; а в западной Церкви злоупотребление этими правами постепенно привели к единовластию епископа Римского, или папизму. В восточных Церквах, хотя папство и осуждаемо было, но стремление к преобладанию замечалось и между патриархами и, если оно не привело к своего рода папизму, то только потому, что судьбы восточных Церквей сложились иначе, чем западных.

В Россию патриаршество перешло уже в готовой форме из Церкви восточной, с теми, вероятно, достоинствами и недостатками, какими отличалось оно в Церквах восточных, и, вследствие недостатка образования в России и других условий, не могло стать выше восточного по достоинствам, а недостатками нередко превосходило его. Пока существовало более или менее правильное понимание отношения между Церковью и патриархом в патриархах и представителях государственной власти, – дела церковные и дела государственные шли более или менее правильным порядком, несмотря на неизбежное на первых порах смешение дел церковных и государственных и потому неизбежное вмешательство Государей в дела церковные и патриархов в дела государственные. Но с течением времени патриаршество, благодаря особенной близости к престолу, незаметно, вследствие неопределившихся и неустойчивых ещё отношений между разными учреждениями и сословиями и скорее по воле Государей, чем по собственному желанию, заняло преобладающее, господствующее положение в Церкви не в отношении только мирян и низших членов клира, но и в отношении епископов и высших сановников, и ко времени царствования Алексия Михайловича готово было уже перейти (да почти уже и перешло при патриархе Никоне) в папизм, в чём и упрекали его современники, если бы решительная рука цезаря (Петра I) не положила ему конец. Но тогда одну крайность сменила другая. С падением патриаршества и учреждением Св. Синода появился в Церкви цезаро-папизм, который тем более давал себя чувствовать, чем более государственная власть старалась подчинить Церковь государственной политике и чем более служители Церкви, отдаляемые от духа церковного искусственно создаваемыми обязанностями и бумажными делами, становились в свою очередь на государственную точку зрения и служили больше политике государственной, чем живому делу Церкви. Глухая оппозиция, и общая и частная, долгое время ни к чему не могла привести, пока не созрело в настоящее время сознание ненормальности такого положения дел и необходимости его изменения.

Предполагаемая реформа Церкви должна обойти указанные крайности: ни папизма, ни цезаро-папизма не должно быть в Церкви; ни патриаршество не должно переходить в папизм, ни покровительство Государя не должно вести к цезаро-папизму. Полнота Божественной власти должна принадлежать Собору епископов с пресвитерами и братией, насколько это возможно в Церкви в настоящем её виде и составе. Между Церковью и государством в России должен быть тесный союз, как между душой и телом, но должны быть установлены границы. Царь русский – первородный сын Церкви и, как глава государства Российского, – верховный покровитель и блюститель, или, как выражается Константин Великий, епископ внешних дел Церкви, и Церковь в целом и в отдельных членах должны подчиняться Государю и законам гражданским, определяющим внешнюю гражданскую жизнь; но Государю неудобно по принципу и не следует по совести вмешиваться во внутренние дела Церкви, которые всецело должны подлежать ведению собора и постановленных им лиц иерархии церковной: кесарева кесареви, а Божия Богови. Государственная Дума, Государственный Совет, как органы царской власти, и Собор с Синодом, как органы церковной власти, должны стоять параллельно и иметь равную силу и значение – первые для государства, последние – для Церкви. Патриарх должен быть посредником между Собором и Государем; через патриарха Государь изрекает свои желания, до церковных дел относящиеся, которые патриарх предлагает на рассмотрение Собора; Собор через патриарха представляет Государю на благовоззрение свои решения в подлежащих случаях. Государь своей властью не может без суда соборного ни низложить патриарха и епископов, ни переводить последних из одной епархии в другую. Как Собор без патриарха, так патриарх без Собора не могут ни изменений существенных делать в Церкви, ни суд над епископами производить. Права и обязанности патриарха должны быть определены Собором.

В видах децентрализации церковного управления, необходимой для более частых сношений епископов и более скорого, правильного и успешного рассмотрения и решения дел, является необходимым прежде всего разделение многих обширных епархии на две или даже на три, смотря по географическим и этнографическим условиям, и соединение епархий в области под управлением митрополитов, с такими же ограничениями власти последних, какие указаны в отношении власти патриаршей, т. е. митрополит, подчиняясь в иерархическом отношении патриарху, сохраняет относительную независимость; но, с другой стороны, ни митрополит без собора, ни областной собор без митрополита ничего существенно важного не могут делать в Церкви. Права митрополитов и епископов должны быть также определены собором.

не может заключать в себе никакой опасности в политическом отношении, так как Церковь политикой не занимается и не может без особой надобности вмешиваться в дела государственные, если не будет к тому призвана самим Правительством; в церковном же отношении разделение на области принесёт несомненную пользу, так как даст возможность епископам и пресвитерам чаще участвовать в соборах, ближе знать друг друга и быть своевременно осведомлёнными о положении дел в отдельных епархиях и в целой области.

имеют быть: во-первых, Всероссийский Поместный Собор, во-вторых, – областные соборы, и, в-третьих, – соборы епархиальные.

Кроме соборов, при патриархе, митрополите и епископах должны быть специальные органы, посредством которых они могут осуществлять административные функции, какие предоставлены им будут собором.

В основание церковного управления вообще должны быть положены прежде всего каноны соборов и последующие церковные постановления, пересмотренные, однако, на Всероссийском Соборе и согласованные с потребностями времени и положением Церкви в настоящее время.

Но и соборы и другие учреждения и органы могут принять бюрократический характер, если состав тех и других будет ограничен определённым кругом лиц, в виде постоянно неизменного института; поэтому к началу соборному должна прийти на помощь идея братства, которая бы постоянно обновляла, оживляла и одушевляла как соборы, так и все другие органы церковного управления. Церковь всероссийская, как и вся Церковь Христова, представляет одно великое братство во Христе, которое вправе и даже обязано, и в целом, и в частях, и в отдельных членах, нравственно принимать такое или иное участие во всех делах церковных. По примеру апостольского собора, в состав Собора всероссийской Церкви, как и всех древних соборов, должны входить епископы и пресвитеры с братией. Но, само собой разумеется, что возможное в апостольское время, когда верующих было так не много, что они без особого труда могли собраться в одно место, сделалось трудным в последующее время, а в более отдалённое время стало и совсем невозможно, и областные древние церковные соборы не заключали в составе своём всех верующих, а тем более не могли все верующие входить в состав соборов, когда Церковь разрослась и распространилась по всей тогдашней вселенной. И если некоторые Соборы называются Вселенскими, то вовсе не потому, что в них участвовали верующие всей вселенной, а потому, что в Соборах все частные Церкви принимали участие в лице епископа и представителей Церкви из пресвитеров и некоторых мирян. Таковы должны быть и соборы всероссийской Церкви, каковы они и были в древности в России. Но, сколько можно заключить на основании памятников церковных, ни в древней восточной Церкви, ни в древнерусской Церкви строго определённого порядка для соборов установлено не было, вследствие чего соборы представляли нередко арену для борьбы разных религиозных партий, принимавшей бурный характер; в особенности это нужно сказать относительно соборов русской Церкви. Регулировать соборы, по-видимому, не оказывалось возможным, а потому они сами собою упразднились и прекратили своё существование. Поэтому, чтобы не повторилось то же и с предполагаемыми ныне соборами, требуется предварительно установить определённый порядок относительно составления соборов. Если на соборе не могут присутствовать не только все верующие, но и священно- церковнослужители, то на собор должны быть избираемы лица, которые бы были облечены доверием других и были бы представителями приходов, епархий, областей и всей поместной Церкви.

Для составления соборов, таким образом, является необходимым введение в Церкви выборного начала. Но если и в государстве осуществление выборного начала представляет немало затруднений, то не меньшее затруднение на практике может встретить введение этого начала в Церкви. Вот в этом случае и может помочь делу восстановление приходских братств, но не в смысле благотворительных только учреждений, каковое значение братства получили только в позднейшее время, когда истинная идея братства исчезла из сознания общества, а в смысле живых органов, проникнутых идеей братства во Христе и могущих оживлять и вдохновлять весь церковный организм. Осуществление идеи братства, а вместе и соборного начала, должно быть начато непременно с прихода, как первой единицы церковной.

должен представлять братство, которому должны быть близки церковные интересы. Но всё братство, все прихожане, само собой разумеется, не могут участвовать в деле церковном непосредственно и в одинаковой степени. В приходе могут быть дела или вопросы религиозно-церковной жизни, имеющие общий интерес, или – по крайней мере – имеющие интерес для большинства и разумению всех или большинства доступные; большая же часть дел могут быть частного характера, для рассмотрения которых требуются лица, обладающие сравнительно большими сведениями, большей опытностью и большим авторитетом. Для рассмотрения и решения дел, всего прихода касающихся, могут быть созываемы общие (из большинства прихожан) собрания, в которых под председательством настоятеля церкви могут составляться постановления, какие окажутся необходимыми. Для ближайшего же заведования церковными делами в первом из таких собраний избирается приходский совет. В основание устройства приходского братства могут быть положены правила, составленные для финляндских православных церквей, с некоторыми изменениями, дополнениями или сокращениями, приспособительно к местным условиям приходской жизни. Приходские братства могут соединяться в округи по благочиниям, или как окажется удобным, и такие окружные братства могут по временам иметь свои соединённые собрания, когда и где окажется в том надобность, для совместных действий, какие будут требоваться обстоятельствами. В эти собрания избираются депутаты из членов совета приходских братств, а если окажется нужным – и из других достойных членов братства. В таких окружных собраниях избирают по одному, или по два, или сколько укажет надобность, депутатов или представителей для участия в предстоящем епархиальном соборе. В епархиальном соборе, таким образом, могут участвовать, кроме епископа епархиального с членами совета кафедрального или епархиального братства, избранные окружными собраниями приходских братств священники и достойнейшие, известные своей твёрдостью веры и доброй нравственностью, представители мирян, с правом совещательного голоса. На епархиальном соборе, точно так же, представителями от окружных братств избираются на имеющий быть собор областной депутаты, смотря по делам, преимущественно от тех приходов, дела которых окажутся не подлежащими ведению собора епархиального и имеющими поступить на собор областной. На областном соборе, точно так же, представителями, избранными на соборах епархиальных, избираются депутаты в члены Собора Всероссийского и точно так же – преимущественно от тех епархий, дела которых имеют поступить на рассмотрение такового Собора. Таким образом, на соборах епархиальном, областном и Всероссийском будут принимать участие в слушании и рассмотрении дел избранные и уполномоченные депутаты или представители от окружных братств разных епархий с правом совещательного голоса, и потому постановления собора по справедливости могут быть почитаемы постановлениями епископов с пресвитерами и братией или всей Церковью и, следовательно, безусловно обязательными для всех верующих Церкви русской, как единодушно, по изволению Святого Духа, изречённые.

Кроме Соборов, ведению которых должны подлежать дела Церкви российской, для осуществления административных функций патриархом, митрополитом и епископами должны быть избранные на подлежащих соборах органы, при патриархе должен быть церковный Синод из нескольких епископов для рассмотрения общецерковных дел, с советом епархиальным из нескольких пресвитеров и диаконов; при митрополите – духовный совет из викарных епископов, нескольких пресвитеров и диаконов; при епископе – из викарного епископа и нескольких пресвитеров и диаконов.

Все остальные учреждения, как-то: Учебный Комитет, синодальный Училищный Совет, епархиальный училищный Совет, попечительство, комитеты свечных заводов и миссионерские комитеты, управления эмеритальных касс, епархиальные съезды, частные приходские общества, попечительства и братства – упраздняются сами собой, как самостоятельные учреждения, и, вместо них, советы братства избирают в нужных случаях на известный срок комиссии из нескольких членов, которым и поручается ревизия духовно-учебных заведений и церковно-приходских школ или заведование отдельными отраслями епархиального хозяйства церковного. Комиссии могут действовать на основании правил, какие установлены для указанных учреждений при самостоятельном их существовании, с сокращениями и изменениями, какие окажутся необходимыми приспособительно к новому устройству. Выбор членов в эти комиссии должен принадлежать общему собранию членов братских советов.

Не будучи подчинены одни другим и не будучи формально поставлены в обязательные отношения, братства, естественно, должны находиться, однако, во взаимной связи и общении между собой. Братства приходские могли бы, когда представлялась бы к тому надобность, командировать членов на собрания епархиальных и других братств. Братство патриаршее, митрополичье и епископское могли бы командировать, в свою очередь, членов на приходские братства с поручениями. Между братствами могли бы быть во всякое время сношения письменные или посредством выборных членов, по разным общим, более или менее трудным, вопросам. Братства правильно могли бы организовать и с большим, чем теперь, успехом вести дело миссии, избирая для этого из своей среды людей, особенно способных к этому делу. Братства могли бы также правильно организовать дело общественной и частной благотворительности и иметь свои специально благотворительные фонды, из которых оказывали бы взаимную материальную поддержку друг другу, а равно оказывали бы своевременную помощь нуждающимся, которые всегда могут быть известны братствам. Такая благотворительная и своевременная помощь нуждающимся со стороны братств сделала бы почти невозможным существование профессионального нищенства: они могли бы устроить общественные богадельни для больных, неспособных к труду. Тогда оказались бы ненужными разные благотворительные общества, лишь разделяющие, а не соединяющие, отвлекающие людей от прямого из дела и часто расходующие собранные деньги на цели совсем не благотворительные и нередко содействующие праздности и тунеядству, а бедность, нищенство не уничтожающие и не уменьшающие.

Ведению соборов и братств должны подлежать и духовно-учебные заведения, не исключая и академий, останутся ли они в настоящем их виде или будут преобразованы, и будет ли им предоставлена автономия, как светским учебным заведениям, или нет – всё равно. Во всяком случае, они должны быть освобождены, соответственно новому государственному и церковному переустройству, от опеки государственной; надзора обер-прокурора или Учебного Комитета и Училищного при Синоде Совета не должно быть¹⁰². Государственная власть, дав полную свободу: свободу личности, свободу мыслей и свободу печати, свободу совести, – тем самым сложила с себя обязанность надзора за учебно-воспитательными заведениями и сделала совсем ненужным для себя надзор за направлением (какового в государственном или политическом смысле и быть не может при новом государственном устройстве) учебно-воспитательного дела, так что надзор всецело должен быть делом общества, народа, Церкви, ибо в добром направлении учебно-воспитательного дела главным образом заинтересованы родители и общество, или народ и Церковь, для которых школы должны приготовлять благонадёжных деятелей. Осуществления этого надзора над духовно-учебными заведениями в более или менее правильном и целесообразном виде общество, народ, Церковь могут достигать именно при посредстве церковных союзов, в виде братств. Это тем возможнее, что в состав братств должны входить и высшие представители Церкви – патриарх, митрополиты, епископы, члены Синода и советов епископских, члены учреждений духовных и светских, и начальники и преподаватели учебных заведений.

Предполагаемый надзор может представляться в следующем виде.

Высший надзор за духовно-учебными заведениями должен принадлежать высшей церковной власти. Академии, семинарии и училища областей патриаршей и митрополичьих должны быть подчинены патриарху и митрополиту. Семинарии в других городах губернских с училищами должны находиться под управлением епископов.

Патриарх, кроме личного обозрения, может осуществлять свой надзор над учебными заведениями производством ревизий, когда окажется нужным, через нарочито избранных советом братства в каждом отдельном случае лиц (духовных и светских) из членов братства с высшим образованием или с достаточным для сего авторитетом. Митрополиты и епископы точно так же могут осуществлять надзор, помимо личного обозрения, через избираемых в совете братства лиц с ответственным образовательным цензом, педагогическими и хозяйственными способностями, смотря по надобности. Отчёты должны быть представляемы патриарху, митрополитам и епископам по принадлежности и рассматриваться в советах братств, а о результатах должно быть докладываемо собору и сообщаемо к сведению в советы братств приходских, если признано будет нужным на соборе.

Церковно-приходские училища, если таковые останутся в ведении Церкви, должны быть в ближайшем заведовании приходских братств со священником во главе.

Братствам должен принадлежать контроль над преподаванием Закона Божия и надзор за религиозно-нравственным воспитанием и во всех светских учебных заведениях, будут ли это земские или министерские, через способных и опытных в педагогическом отношении членов, которым должно быть предоставлено право, с ведома и согласия ближайшего учебного начальства, посещать уроки по Закону Божию и вносить в совет братства свои наблюдения – с тем, чтобы, по рассмотрении их, сообщать к сведению подлежащему начальству, с указанием или предложением мер к улучшению преподавания. С другой стороны, представителям светского образования, как членам братства, особенно родителям, должно быть предоставлено право посещать, также с согласия ближайшего духовного начальства, в удобное время духовно-учебные заведения и церковные школы, и свои наблюдения сообщать в советы братств к сведению, с предложением мер к устранению тех или других замеченных недостатков. Этот взаимный контроль, само собой разумеется, должен иметь братский, а не формальный казённый характер, и потому не мог бы быть обидным и унизительным для начальников и преподавателей, каким является контроль чиновников-ревизоров, не могущих ничего узнать в несколько дней и почти всегда склонных к превышению своих прав.

Так как в братствах были бы членами люди всех государственных и общественных учреждений и групп и всех степеней образования, то получилось бы путём таких наблюдений близкое и живое знакомство с церковными и народными школами всех слоёв общества; школы стали бы предметом постоянных забот и попечений всего общества: одни – имеющие детей в школе – самолично могли бы осведомляться о ходе обучения и воспитания и об успехах и поведении своих детей; а кто детей в школе не имел бы, или не имел бы времени и возможности лично следить за ходом учебно-воспитательного дела, тот от других мог бы получать сведения, почему-нибудь ему нужные или его интересующие. Таким образом, школы духовные и народные стали бы, с одной стороны, живым детищем Церкви и общества, воспитанники не были бы так далеки и чужды обществу, народу, и школы не подвергались бы неосновательным нареканиям и жалобам на дурное преподавание и обращение с учениками, какие повсюду теперь слышатся.

должно проходить по всем инстанциям, начиная с прихода, но с установленными на Всероссийском Соборе ограничениями, – именно в таком приблизительно порядке:

1) Патриарха и митрополитов избирает Всероссийский Собор в присутствии Государя, который утверждает акт избрания не как, впрочем, глава Собора, а как почётный блюститель и покровитель Церкви в России. В избрании участвуют, кроме епископов, с правом совещательного голоса, представители областных братств (по три лица духовных и по три из мирян или больше).

2) Епископ избирается на областном соборе епископами области с участием представителей от всех братств областных (по три или больше) и от епархии, в которую избирается (шесть или больше), с правом совещательного голоса.

3) Священник избирается в совете кафедрального братства (в епархиальном городе) с участием представителей от братств округа, в котором находится приход (в числе трёх или больше членов и трёх представителей от самого приходского братства – одного клирика и двух мирян).

Выбор священников производится:

1) из лиц вполне правоспособных, т. е. окончивших полный курс или в семинариях, если таковые останутся, или в пастырских школах, если таковые будут (как проектируется многими);

2) при отсутствии таких правоспособных кандидатов, могут быть избираемы окончившие и не окончившие курс в высших и средних светских учебных заведениях, если пожелают; но таковые должны подвергаться испытанию при епископском совете в достаточной подготовке к пастырскому служению по составленной для сего программе. Что же касается учительских семинарий, училищ разных типов и церковно-приходских или вообще сельских школ, то прошедшие такие школы или только обучавшиеся в них, могут быть избираемы сначала в псаломщики; и только прослужившие один, два или три года или больше псаломщиками, смотря по способности, усердию и поведению, могут быть избираемы и поставляемы во диаконы по испытанию в совете епископов, равно как и во священники, если по знаниям и по службе окажутся достойными, по прослужении в диаконском сане не менее трёх лет. То же должно быть соблюдаемо, но ещё с большей осторожностью, относительно лиц, совсем не учившихся в школе, но почитающих себя и другими признаваемых достаточно подготовленными к той или другой должности церковной и могущих быть полезными для Церкви. Таким образом, должности церковные могут быть доступны всем; но избираемы будут, правильно, только подготовленные к сим должностям соответственным образом.

Выборное начало в учебных заведениях, по признании за ними автономии, может быть допущено по отношению ко всем должностям и может быть осуществляемо точно так же при участии, вместе с членами корпорации, представителей от братств с различным образовательным цензом, избираемых преимущественно из лиц, имеющих детей в учебных заведениях, в которое выборы производятся, и из лиц, стоящих в близких отношениях к учебному делу, духовных и светских поровну, так, чтобы составилась третья часть корпорации заведения, а в случае нечетного числа – с превышением трети на один голос.

по важнейшим делам над лицами клира должен производиться на соборе: над патриархом и митрополитами – на Всероссийском Соборе, над епископами – на областном соборе, с участием избранных представителей от братств, так же и в таком же числе, как и при избрании этих лиц.

Круг дел, по которым церковно-иерархические лица должны подлежать суду соборному, должен быть строго определён на Всероссийском Соборе; должны быть строго установлены также, на основании канонических соборных постановлений, условия, при которых жалоба или донос на то или другое иерархическое лицо могут быть приносимы и принимаемы к соборному рассмотрению, с привлечением на собор обвиняемого лица, а равно и ответственность, какой должен подвергаться в том и другом случае жалобщик или доносчик за ложный донос и ложную жалобу на то или другое лицо.

Второстепенные же дела судебные и административные должны подлежать компетенции Синода и областных и епархиальных советов и должны рассматриваться также при участии вместе с постоянными членами совета, лиц, избираемых от братств на каждую сессию из более или менее компетентных по той или другой части членов. Дела же, решение которых предоставлено благочинническим советам, должны решаться на окружных братских собраниях.

При неудовлетворительном решении дела могут быть переносимы из низшей инстанции в высшую; но должны быть строго определены основания для апелляции – в предотвращение волокиты, к какой так склонны многие сутяги.

Дела предбрачные должны быть предоставлены в сельских приходах волостным правлениям, а в городских – полицейским правлениям или учреждениям, которые заменят их; а дела бракоразводные – гражданскому суду, и резолюции суда о расторжении брака должны быть сообщаемы подлежащим духовным советам по принадлежности на окончательное решение.

Проектируемое в общих чертах устройство церковной жизни, при детальной разработке на соборе, – думаю, – с одной стороны гармонировало бы с новым укладом государственной жизни и могло бы, быть может, благотворно воздействовать на последнюю при удачном применении на практике; с другой стороны, оно удовлетворило бы существенным религиозно-нравственным потребностям и стремлениям и духовенства и народа, открывая первому широкий простор к пастырскому воздействию на народ, а последнему – возможность к более близкому и внимательному участию в делах Церкви, к дружному противодействию иноверному влиянию и влиянию людей свободомыслящих и порочных. Пока не возлюбим братство в самом широком смысле, как древнецерковную, из существа христианства вытекающую и существу Церкви вполне отвечающую жизненную форму, до тех пор никакие реформы не воскресят настоящую истинную жизнь Церкви, умиравшую именно с угасанием и умиранием в Церкви идеи братства во Христе, от которой теперь остался один звук пустой, а впоследствии и этот звук замрёт и исчезнет в хаосе нечеловеческой борьбы страстей, не только не смягчённой, но ещё более поощрённой дарованными свободой, равенством и братством, в западном духе и смысле понимаемыми и к жизни применяемыми. Противопоставить им не на словах, а во всей жизни церковной, свободу, равенство и братство во Христе – было бы задачей, достойной Церкви, и верным залогом победы духа Христова в Церкви над духом мира.